Текст книги "Рожденный бескрылым. Рожденный летать. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Станислав Баранов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Бросив меч в ножны, я звериным взглядом оглядел окрестности. Лютая ненависть обжигала меня – ненависть к этому сну, и к самому себе, допустившему такое.

А может, я просто уже умер? И не вырвусь из этого сна никогда? Да нет, бред. Разве мало я с призраками общался, чтобы еще строить предположения о том, как выглядит смерть. Жив ты, Флей. Умирают совсем не так...

Лес не был таким однообразным, как недавнее бескрайнее поле... Деревья росли то гуще, то реже, словно в настоящем, природой созданном, лесу – а где-то далеко впереди был просвет, среди деревьев синел маленький кусочек неба...

Что-то бессознательное подтолкнуло меня: "Туда!"

А, да хоть куда... если это что-нибудь изменит. И я легко побежал, шурша листьями, вперед, к свету, к синему небу...

Правильный выбор... Опять все померкло, и я открыл глаза...

***

Я лежал на звериной шкуре, вторая прикрывала меня вместо одеяла. Низкий каменный потолок, плавно переходящий в стены... из небольшого отверстия в стене льется очень слабый, рассеянный свет. Какая-то пещера... что ж, по крайней мере я жив.

Что-то зашевелилось слева. Я рефлекторно повернул голову на звук и отдернулся, увидев какого-то зверя. Тот, однако, не выказывал угрозы, а тихо сидел на полу пещеры перед небольшим костром... костром?

Еще никогда я не встречал зверя, который умел бы обращаться с огнем... и смешно думать, что такой вдруг найдется, тем более, сидел он совсем как человек.

Когда существо повернулось ко мне мордой... то есть лицом, я уже знал, что увижу. О таких, как он, все слышали, но почти никто их не видел. Это был йети, снежный человек – тварь, очень близкая человеку по физиологии.

Йети был ростом чуть выше меня. Длинная золотистая шерсть покрывала его тело, на лице, почти человеческом, она была чуть короче, ясно выделялись усы и борода. Карие глаза светились живым умом... да он, наверняка, и был разумным.

– Это ты меня спас? – спросил я.

Снежный человек чуть наклонил мохнатую голову.

– Ты понимаешь меня?

– Угу, – промычал он.

– А говорить умеешь?

– Ух... – грустно ответил спаситель.

– Не получается?

– Ы-ы... – вздохнул йети.

Я вдруг почувствовал себя намного более глупым, чем этот человекоподобный зверь. Он-то хотя бы понимал чужой для него язык. Стоп! Если йети действительно разумен, значит...

Я вгляделся в его ауру, и объединил сознания. Вот оно!

– Я тоже понимаю тебя, – произнес я. Йети удивленно ухнул.

– Как это возможно? – донеслась до меня его мысль.

– Я слышу твои мысли.

– Здорово! Устал объясняться с вами жестами... – йети не слишком удивился. – Есть хочешь?

– Если есть что... А как ты меня нашел?

Я присел поближе к костру. Дым от него тонкой струйкой уходил к потолку, а затем в трещины камня, и воздух в пещере оставался свежим.

– Ты прямо у моей пещеры упал, – объяснил йети. Его неразборчивых уханий, вздохов и воплей я уже не замечал, концентрируя внимание только на мыслях. – Я же не зверь, помог...

Не зверь... да, все же он никакой не зверь. Может, даже более человек, чем многие из нас. Значит, это на его следы я наткнулся...

– А откуда ты Лорандийский знаешь?

– С людьми часто дело иметь приходится. Тут, недалеко, живут.

– Охотники?

– Угу.

Он вынул из огня, просто руками – видимо, шерсть хорошо защищала от жара – что-то, напоминающее камень, и несколько раз ударил им о пол. Камень раскололся, рассыпался на кусочки, обнажив кусок жареного мяса. По-видимому, йети пользовался старым и простым способом – готовил мясо в глине.

– Обалдеть... – сказал я, принимая протянутую мне еду. – Один живешь?

– Мы по натуре одиночки.

– А как же продолжение рода? – удивился я.

– Ну, так для этого... вовсе не обязательно жить вместе, – резонно заметил мой мохнатый спаситель. – Сам-то ты как на меня набрел?

– Искал дорогу, ну и... как мне тебя отблагодарить?

Я впился в сочное мясо, тепло разлилось по телу... только прикончив кусок, я заметил, что мясо было несоленым.

– Да мне ничего не надо... – развел руками йети. – Ты пока в себя приди. Снаружи пурга...

– Долго я лежал?

– Кто ж его знает... как раз мясо сготовилось за это время... – в подтверждение, он взял второй "кирпич" и, так же разбив его о камень, сам принялся уплетать его.

– Это медведь, – пояснил хозяин с набитым ртом. Впрочем, на четкость мыслей это не влияло. – Недавно набрел на берлогу. И шкура тоже его.

– Часто ты людей встречаешь?

– Ну как сказать... в города не хожу, женщины меня пугаются. А так... есть у меня, как уже говорил, знакомые. Придут, выпить принесут... ты чего вылупился?

– Ну... – я не удержался от улыбки. – Не думал, что ты тоже употребляешь алкоголь.

– А что, забавная вещь... Ну вот... приходят, выпить приносят, разговариваем с ними – я, как обычно, жестами... выговорить, знаешь, ваши слова не могу. Иногда меняем что-то. Я им шкуры всякие, они мне выпивку ту же самую... оружие подарить хотели, да я отказался. Не люблю я железо...

– Ладно, хозяин... Я посплю еще?

– Спи, не бойся. Незваных гостей у меня не бывает.

– А я?

– Так ведь это я тебя притащил...

Спать мне, на самом деле, не так уж и хотелось – просто я не мог найти себе подходящего занятия. Мысленный разговор с йети, хоть и не лишенный интереса, уже надоедал.

XX.

...Впереди, переливаясь синими и зелеными искрами, лежало бескрайнее море, за спиной моей шумел тот самый, такой необычный, лес... Два запаха – морской: йода, соли, водорослей – и лесной: смолы, листьев, травы – смешивались, возбуждая и щекоча нервы.

– Как я устал от этих снов... – произнес я в пустоту.

– Снов больше не будет.

Человек в длинном плаще с капюшоном встал с камня у самого берега и повернулся ко мне. Длинные волосы спадали на его лицо, вместе с капюшоном полностью скрывая черты.

– Снов больше не будет, – повторил он. – По крайней мере, таких.

– Как ты можешь обещать это?

– Как? Флей, ведь это я был причиной им всем.

Человек подошел ко мне ближе.

– Тогда объясни... объясни, зачем нужны были эти дурацкие видения?

– Посмотри на это море, Флей... – незнакомец приобнял меня за плечи, другой рукой указывая вперед. Я не стал вырываться, этот человек вызывал во мне необъяснимое доверие. – Посмотри... Это море – конец твоего пути... точнее, пути тебя нынешнего...

– А дальше – смерть в морских волнах? – почему-то спросил я.

Человек в плаще кивнул.

– Не исключено. Это один из вариантов. А второй вариант – плыть.

– Я не понимаю.

– Неудивительно, Флей. Осознание уже близко, но еще не произошло. Осознание, мистик-немистик... заблудившийся мессия...

– Я не мессия.

– Мессией не рождаются... им умирают. Но у тебя будет свой путь.

– Ты говоришь загадками. Скажи прямо, чего ты хочешь от меня.

– Я всего лишь хочу помочь тебе осознать себя до конца, Флей. Ведь ты помнишь лишь последние пять лет... и уже не надеешься вспомнить, что было до этого.

– А это возможно?

– Более чем возможно. Необходимо, и скоро осознание придет. Твоего прошлого, а затем и твоей сути... загадки природы... Ты живешь жизнью бродяги-наемника, тратишь бесценный дар на пустяки, не ищешь ни причины, ни смысла, ни цели – а между тем, есть и причина, и цель...

– Скажи мне, кто я есть?

– Я сказал бы, но, увы... это не только не поможет осознанию, но и не позволит ему свершиться – твое подсознание не поверит этому, и память не вернется. Так уж устроен разум – ты должен узнать это не от кого-то, осознание должно прийти само. Эти сны... все... имели своей целью подготовить тебя к Пробуждению.

– А кто ты, незнакомец? – я резко сбросил его руку со своего плеча. – Кто ты, что так заинтересован в моем пробуждении? Кто ты, что решаешь за меня, кем мне быть?

– Я? – человек очень странно усмехнулся. – Я – это ты, Флей.

Он откинул капюшон назад, легким движением руки отбросил набок волосы. Мое сердце бешено забилось. Меня, отечески улыбаясь, разглядывал я сам. Нет, не совсем я... этот Флей казался старше, и лицо его отражало не вечную горячность юноши, а доброту старого мудреца... а еще – две пряди волос на висках, присобранные в хвосты, были совершенно седыми. Почему?

– Да. Я Флей, – произнес мой двойник. – А кого ты ожидал? Светлого бога? Воплощенный Эфир? Великого мага, решившего сделать из тебя спасителя мира? Нет, Флей. Я – это всего лишь ты. Ты истинный. Твоя суть... Скрытая сторона твоей личности. Альтер-эго, если хочешь.

Я медленно кивнул, не отрывая взгляда от себя же.

– А почему ты?..

– Не важно, Флей. Ты сам узнаешь все... Скоро – это я тебе обещаю.

Я молча склонил голову.

– А теперь, Флей... мне все-таки есть, что рассказать. Может, дам пару наставлений на будущее – хоть у нас одна душа, многое я понимаю лучше тебя. В следующий раз, когда мы увидимся, ты уже будешь мной – ведь я обещал, что снов больше не будет – о том же, как ты любишь прислушиваться к голосу собственного рассудка, промолчим. Поэтому спрашивай, пока есть возможность...

– Ответь мне, почему в этих снах я лишен всех способностей?

– Все просто. Во сне их и не может быть. Здесь нет эфира... точнее, здесь все – эфир. Ты уже видишь не глазами, понимаешь?

– А... – у меня были тысячи вопросов, я не знал, какой задать... но Флей понял без слов.

– Каждый сон затрагивал какую-то часть твоего разума, вызывал какую-то эмоцию... Страх, непонимание, боязнь неведомого, неверие, гордость за себя, разочарование, упоение собственной глупостью, и, наконец – восхищение прекрасным... Все это готовило твой разум к осознанию.

– Флей... – нелегко называть другого своим именем, даже себя самого. – Ты можешь сказать мне, что ждет меня впереди?

Он улыбнулся немного грустно...

– Я не знаю будущего... знаю не больше, чем ты... Но, как и ты, могу разглядеть его... Лишь вблизи и неточно, но все же... Как я уже говорил, близится твое пробуждение... У тебя будет возможность жестоко ошибиться... постарайся ей не воспользоваться. И главное, помни: твое прошлое – это еще не есть твоя суть.

– Я не знаю, куда мне отправляться... Я не верю, что судьба настигнет меня везде. Ответь мне... куда лежит мой путь?

– Я же сказал, что не знаю будущего... но тебе это и не нужно, ты лишь хочешь переложить тяжесть выбора на чужие плечи... пусть даже твои собственные. Что ж, отправляйся в столицу... и живи, как знаешь, вопреки предчувствиям... Я знаю, что ты не сможешь упустить свой шанс. Уж я-то знаю... Пора просыпаться, Флей. До встречи.

Все исчезло – берег моря, волны, лес, и мое отражение. Я приподнял голову с мягкой шкуры... В углу горел очаг, снежный человек мастерил что-то из обломка кости. Впервые я проснулся по-настоящему счастливым.

***

Я легко разгреб снежный сугроб, загораживающий выход. Снег попал под одежду и стал бессовестно таять, холодными ручьями рассекаясь по моему телу, но это не могло меня огорчить.

– Пока, йети! – я помахал спасителю рукой и зашагал к дороге, увязая в громадных сугробах.

Пурга уже перестала, снова с серого облачного неба падал только мелкий снежок.

На мое счастье, по занесенной снегом дороге уже успели проехать несколько повозок, и путь был хоть приблизительно, но отмечен.

Направо, налево? – я остановился у дороги. Можно отправиться в придорожный трактир, можно в Нефрисс... вот только до города мне не дойти, даже по хорошей погоде, раньше, чем к вечеру. Остается трактир.

Я направился по тракту в сторону гор, быстрым шагом. Трактира я не видел, но оно и неудивительно, рельеф тут редкой неровности.

Дорога была совершенно пустынна, видно, не многим улыбалось переть аж в Киарус по ненаезженной дороге... а хотя... ошибаюсь. Последний след казался совсем свежим.

Я вдруг задумался о сказанном мне во сне... Пробуждение... осознание... А еще... Флей назвал меня мессией. Почему? Он знает что-то, чего не знаю я... бред. Ведь он – это я... Возможно, он не знает, а понимает больше... Все равно не ясно. Но, несмотря на все сомнения, хотелось верить в сказанное. Именно поэтому я отправляюсь в столицу.

С такими мыслями я подошел к придорожному трактиру. Заведение, добротно выстроенное из бревен, гостеприимное, теплое, будто приглашало войти, но мое внимание привлекло нечто другое.

У входа стояли крытые сани, запряженные тройкой коней. Ямщик на козлах, скучая, курил трубку. По запаху дыма я узнал грозоцвет – однако, крепкая же у него голова.

– Куда едете? – я подошел к мужику, широко улыбаясь. Тот пустил еще клуб дыма, и вдруг произнес длинную образную тираду о том, как хотел бы он куда-нибудь поехать, но хозяин, идиот со справкой, хоть и дворянин, как увидел питейное заведение, не смог удержаться, и отправился тратить последние деньги, к тому же еще отдав приказ ждать, пока он не выйдет, никуда не отлучаясь.

– Три часа уже... – закончил ямщик. – А до столицы сутки пути чистого времени. Если мы будем так останавливаться через каждые двадцать верст, с ума сойду точно. Хотя, с другой стороны, – ямщик чуть смягчил том, – хоть лошади отдохнут. Если в сосульки не превратятся, – он глубоко вдохнул и, наконец, спросил:

– А тебе-то что?

– Может, подвезешь? Мне как раз до столицы.

– Хозяин будет против, боюсь...

– Да ладно тебе! Хозяин даже ничего не заметит, а тебе хоть не так скучно будет.

– И верно... если этот дятел продолжит...

Дверь трактира со стуком распахнулась, и оттуда вышел, чуть покачиваясь, молодой человек лет двадцати семи. Одет он был в шубу, сейчас распахнутую, и прижимал к себе светловолосую особу женского пола, чья профессиональная принадлежность была очевидна.

– Это он... – произнес кучер сквозь зубы. – Давай, садись. Сейчас буду ему внушение делать...

Молодой дворянин, все так же, в обнимку с девицей, подошел к саням, распахнул дверь и потребовал:

– Гар...рис! Поезжай! Садись... ик... милая...

– Сию же минуту, сэр, – насколько возможно вежливо ответил слуга, и только я понимал, как трудно ему удержаться от хамства в адрес, несмотря ни на что, любимого, хозяина. – Позвольте только напомнить о двух важных моментах.

– Чее?..

– Во-первых, как, по-вашему, будет возвращаться из столицы эта дама?

– Ой, да неважно... – аристократ засмеялся дурацким смехом. – Как-нибудь...

– Ладно, второе. Вы помните, сколько у нас осталось денег после покупки лошадей?

– Да поф-фиг! – дворянин снова засмеялся. – Трогай уже!

Ямщик вздохнул.

– Как можно быть таким дураком? Напиваться вусмерть на последние деньги... Леди, – обратился он к девушке. – Вы, конечно, можете отправляться с нами, только вам стоит знать, что до похода в таверну у этого... представителя благородного общества... было в кошельке ровно тридцать восемь лир. Осмелюсь предположить, что сейчас там и этого нет.

"Леди" не сказала ни слова, но продемонстрировала свою понятливость, без промедления оставив дворянина.

– Куда же ты! Ангел мой! – заорал, плача, пьяница. – Не бросай меня в пучину волн одиночества!

– Во дает! – подмигнул мне кучер. – Не зря он учился изящной словесности... Помоги-ка его запихнуть.

Мы вдвоем спрыгнули с козел и стали не слишком бережно заталкивать дворянина.

– Гаррис... ты свинья! – сообщил тот, оказавшись в санях. Мы же, отдышавшись, поднялись на козлы.

– Вот так и живем... – вздохнул Гаррис. – Но-о, пошли! Папаня у него тоже был тот еще мот, но до сына ему далеко... Я еще при отце его лакеем служил, на руках этого качал. Сейчас вот... продали остатки имения, раздали долги, купили коней – хорошо, я с ними управляться умею – и в столицу. Может, в гвардии его примут... А ты сам-то куда?

– А кто его знает... – ответил я, разглядывая заснеженную дорогу. – Навстречу судьбе...

XXI.

Путь до столицы занял у нас не много времени: ехали, почти не останавливаясь, два дня подряд. Всего один раз сделали остановку, на середине пути. Крестьяне в том селе, как ни странно, оказались покладистыми, и, увидев аристократа, без разговоров накормили и его самого, и его спутников, и коней – вероятно, потому, что мы не требовали слишком многого.

Молодой дворянин не стал возражать против моего присутствия: проснулся он как раз, когда я начинал рассказывать очередную историю из жизни, и, вместо того, чтобы жаловаться на несовершенство мира, столь очевидное с похмелья, подполз к окошку спереди и стал внимательно слушать. Вопросов о том, откуда я взялся, у него, естественно, не возникло.

В Киарус мы прибыли глубокой ночью; ворота были наглухо закрыты, и пришлось ночевать чуть ли не под открытым небом – в повозке, втроем, поскольку денег ни у одного из нас не было даже на постоялый двор, тем более, на взятку, которую вымогали стражи за нарушение закона – открытие ворот до рассвета.

– И плевать, что вы аристократ, – коротко высказался по этому поводу один из стражников.

Когда мы легли, укрывшись чем попало, мне пришло в голову спросить дворянина:

– Габриэл... А что вы вообще ищете в столице? – Мы всю дорогу болтали о пустяках, и до сих пор не вышло поговорить откровенно. – Гаррис говорил о гвардии... но с какой стати вас там примут?

Габриэл недолго размышлял.

– Мой двоюродный дядя там служит... Какой-никакой, а родственник. Может, и примет, хоть рядовым. Гвардия – это все же не армия, жить можно, жалование платят неплохое. А мне бы хоть как-нибудь прожить.

Снаружи раздалось тихое ржание лошади.

– Лошадей жалко... – произнес лакей. Они целый день не ели, сейчас еще намерзнутся...

– Не замерзнут, – ответил я, – в худшем случае нам придется немного проехаться во сне, и то едва ли. Под колеса ведь камни подложили?

По тихому шелесту я понял, что слуга кивнул.

Лошадь заржала еще раз. Вместе с этим послышался какой-то неясный звук... Я чуть прикрыл глаза, и тут же сел на месте.

– Нас грабят!

– А? – мои соседи подскочили на месте. Почему-то они ни на миг не усомнились в моей правоте, и ломанулись в двери.

Я не стал торопиться, и вышел немного позже спутников, уже уверенный, что выхожу зря. Наглый ворюга, только услышав, что хозяева коней не спят, бросил все, и побежал... направление было легко определить по следам на снегу, но преследовать его не хотелось.

– Лошадей хотел украсть... – сообщил очевидный факт Гаррис.

– Он может и вернуться, – заметил я. – Не смертельно, но для вас – неприятно. Надо было на постоялый двор зайти...

– Так денег нет...

– Да знаю я... рыцарь вшивый, ни земли, ни денег, один слуга... – я проговорил это с какой-то непонятной злостью, как будто имел право обвинять Габриэля. Мне хотели что-то ответить, но я махнул рукой. – Знаю, понимаю я все. Просто не хочется десять часов... ну пусть не десять, допустим, вы тоже подежурите, но это не меняет сути... стоять на морозе и следить, чтобы ни одна сволочь... А! – я, развернувшись, решительно направился к воротам.

– Ты куда?

– Сейчас вернусь.

С размаху я пнул окованные железом ворота. Гулкий звук раскатился вокруг; из окна сторожки показалась недовольная рожа стражника.

– Открой ворота страннику, служивый... – самым ласковым голосом, на какой был способен, попросил я.

– Катись к химерам! Закон для всех один, до рассвета не открывать.

– А если я заплачу?

Платить я, понятно, не собирался. Просто нечем.

– Сколько?

– А сколько надо?

С этими словами я, закрыв глаза, проник мыслью в глубины ауры стража... Невероятное отвращение наполнило меня при этом. Впрочем, это не главное. Спустя миг стражник стал моим. Не прозвучало ни единого слова, и остальные ничего не поняли.

– Я тебе заплатил.

Стражник кивнул, и я отпустил его волю.

– Открывай ворота.

Стражник отошел, и я расслышал:

– Давайте, ребята... открываем, здесь у нас особый случай, хе-хе... – стражник усмехнулся, довольный якобы полученной добычей.

Хотел бы я увидеть лица стражников, когда они будут делить несуществующие деньги.

Заскрипели петли, и врата медленно-медленно раскрылись.

***

– Внешний город... всяко лучше, чем у стен куковать, правда? – усмехнулся я.

– Как ты их уговорил-то?

– Какая разница...

Мы медленно ехали по узкой улочке, копыта лошадей месили грязь, когда-то бывшую снегом. Внешний город, кварталы ремесленников, едва ли можно было назвать привлекательным... Настоящая столица начиналась за второй стеной, в центральном Киарусе. Там находился и дворец, и богатые кварталы... Мне там, впрочем, делать нечего. По крайней мере, сейчас.

– Здесь наши пути расходятся, – произнес я на одной из грязных улочек. – Давайте... удачи вам.

– Удачи, Флей, – ответили мои бывшие спутники, а в глазах их, пусть скрытых ночной тенью, я видел сотни незаданных вопросов. Но ни мне, ни дворянину со слугой не показалось правильным раскрывать ответы.

Я раскрыл дверь повозки, подхватил меч и ступил на мостовую – сапоги тут же почти целиком погрузились в жидкую грязь. Лошади не торопясь двинулись с места, я пошел в обратную сторону.

Спустя минуту я пожалел, что вышел так рано: на меня навалилась дикая сонливость – видимо, следствие разговора со стражем. Мелочь, казалось бы, но я и без того вымотался за день.

Надо поспать... но, при всей своей неприхотливости, спать в грязи, тем более – зимой, я не умею, и, как следствие, не люблю.

Будем мыслить позитивно... где можно поспать?

Я остановился и окинул взглядом улицу. Пара масляных фонарей слегка разгоняла тьму.

В круг света вступили три человека в кольчужных доспехах, с оружием на поясе. Я схватился было за меч, но понял, что это всего лишь стража, патрулирует город. Не завидую им: в мороз и в такой сбруе... хотя, под кольчугами у мужиков было надето столько одежды, что они казались раза в два толще, чем на самом деле.

Стражники тоже заметили меня.

– Ты кто такой будешь? И что по ночам не спишь? – спросил один.

Неожиданная идея созрела у меня в голове.

– Негде спать мне...

– Бродяга, что ли?

– Вроде того.

– Ага. Знаешь, что за бродяжничество бывает?

Я хорошо знал. Небольшой срок в камере. В худшем случае к нему прилагалась плеть. Собственно, этого я и добивался.

– Но ладно. Мы тебя прощаем, – неожиданно решил стражник.

– Э... почему? – запротестовал я. – Не надо меня прощать, виновен – так уж виновен!

– У нас таких, как ты... – стражник провел пальцем по горлу. – Во! Всех сажать – никаких камер не хватит. Тем более что вам только этого и надо.

– А закон?.. – все еще возражал я.

– А закон придумал какой-то безмозглый болван при императорском дворе, чтоб ему пусто было! Если все такие законы соблюдать, не Империя будет, а не пойми что. Ну, пойдем, ребята... мы с вами, небось, не бездомных ловим, а настоящих преступников...

Стражи, кивнув, пошли дальше. Я в отчаянии завопил:

– Мужики! Да будьте вы людьми! У меня ни гроша в кармане, я тут замерзну насмерть! Что вам, камеры жалко?

Стражник опять повернулся ко мне.

– Я же говорю. Если вас всех сажать, никаких тюрем не хватит... Нашли себе бесплатную гостиницу...

– Всего на одну ночь! Пожалуйста!

– На одну? Больше просить не будешь?

– Да чтоб мне сдохнуть!

– Ну, хорошо... идем. Переночуешь у нас. Но если еще раз увижу тебя... в нарушение всех законов накажу тебя плетью без тюрьмы.

***

– Бродяга, с мечом... обалдеть. Меч хоть оставь, а то офицеры нам устроят веселую жизнь.

– А если заберешь?

– Если бы мы хотели его забрать, уже давно бы это сделали.

Я собрал оставшиеся силы и вгляделся в ауру слуги закона. Кажется, не врет.

– А вот так? – я резко вытащил меч. Стражник отшатнулся. – Хороший меч?

– Хороший, хороший... Да иди ты! Можешь не отдавать.

Реакция была для меня совершенно неожиданной – я просто хотел проверить, не станет ли стражник менее честным, увидев меч. Что ж, так еще лучше.

– Ты извини, – я вернул оружие на место. – Не хотел тебя пугать. Куда мне?

– Выбирай любую... у нас сейчас пусто.

Не обманывает... и коварных планов не вынашивает... – уловил я уже затухающим сознанием. Очень честный человек...

За первой же стальной дверью оказалась каменная комната с огромной кучей соломы в центре. Не слишком тепло, но поспать можно неплохо. Спасибо вам, добрые стражники.

XXII.

Было раннее утро, и я, выспавшийся и довольный, намеревался покинуть тюрьму.

Разбудил меня все тот же стражник, и, хоть я еще не отсидел положенного срока, вытолкал из тюрьмы в шею. Причина была простой: через полчаса заключенным должны были выдать завтрак – а я, кстати, последний раз ел больше суток назад, и не отказался бы даже от тюремной жрачки – тюремщики же, ясное дело, не хотели кормить еще одного халявщика, и старались избавиться от меня побыстрее.

– Как тебя зовут хоть? – спросили меня на выходе.

– Зачем вам?

– Для отчетности.

– Ну что ж... Флей меня зовут, – скрывать это не было никакого смысла, да и знание моего имени ничего им не даст.

– Замечательно. Флей, значит... Фамилию спрашивать не буду, вряд ли она вообще у тебя есть, – стражник обмакнул металлическое перо в чернильницу и записал мое имя на каком-то листке. – Можешь гордиться. Теперь твое имя увековечено.

– Вот уж спасибо...

На улице меня встретила все та же грязь и бедность. Нужно понять, что искать в этом городе... Я решил... вернее, что-то во мне решило... отправляться в столицу. Вот только зачем?.. Здесь должно быть что-то...

Но ничего, однако, не было.

Для начала, нужно достать немного денег – хотя бы на еду. Еда, крыша над головой – это необходимо...

"И наркотик", – вдруг прозвучало в моей голове. "Пыль", конечно же, осталась в сумке, у охотников – я отчетливо помнил, как запихнул ее туда. Боюсь, она действительно понадобится, но хотелось бы верить, что не скоро. В идеале – никогда.

Гуляя по улицам, я внимательно разглядывал все доски с объявлениями, которые, однако, не блистали разнообразием. Большая часть была совершенно пуста, два раза я наткнулся на коряво исписанные листы с рекламой мелкого ломбарда, три – на объявления вроде "продам то-то и то-то". Лишь одно объявление предлагало выгодную работу, и, прочтя первую строку, обещающую награду в 300 тысяч крон (в столице, судя по всему, пользовались еще одним, неизвестным мне, видом денег), я уже обрадовался, но, увидев продолжение, только сплюнул на мостовую и выругался: деньги достанутся "...тому, кто поимеет императора Маэглина Росса". Подпись отсутствовала, что подтверждало: денег не получит даже ловкач, который сумеет выполнить условие. Объявление, видимо, призвано вызывать бессильную ярость у власть имущих... и я не завидую его автору.

Больше ничего достойного в ремесленных кварталах я не нашел, хоть и бродил по улицам до посинения. В конце концов, я решил поискать и за внутренней стеной, но тут возникла проблема: стражники, в отличие от тех, что охраняли городские ворота, оказались неподкупными, так что пришлось ломать волю сразу троим, и в кварталы аристократии я вошел, сильно шатаясь и едва удерживаясь от падения.

Самое обидное, что и внутренний город не предоставил мне возможности заработать. Определенно был не мой день. Впору было стучаться в двери домов с вопросом, не нужен ли хозяевам работник.

...Как ни странно, работу я нашел почти что таким способом. Работу откровенно хреновую – помощником у кузнеца, в бедняцком квартале. Раздувать горн, подметать пол – за кормежку и постель.

Когда я прочел вывеску на двери кузницы, гордость запротестовала, но я заставил ее умолкнуть и постучался.

Столица, самое сердце человеческой империи... и в то же время, в этом городе ты постоянно встречаешь пришельцев из самых далеких земель. Если за второй стеной едва ли тебе попадется хоть один нелюдь, в ремесленных кварталах творится дичайшее смешение народов... Кузнец оказался тому живой иллюстрацией.

Он принадлежал к народу орков – немногочисленному племени охотников и кочевников. Все отличительные особенности – налицо: грубая темная, почти черная кожа, густо заросшая шерстью, мускулистое тело, шесть пальцев на мозолистых руках, и, конечно же, харя – страшная даже в улыбке, с маленькими свинячьими глазками и выпирающими нижними клыками, сделавшими бы честь любому медведю.

Пугаться я, впрочем, не спешил: в Найгарде жили несколько орков, и я знал, что, несмотря на устрашающий вид и, нередко, физическую силу, они отличались добродушием и удивительной сдержанностью.

– Чего желаете? – прогудел орк.

– Я искал работу...

Кузнец смерил меня критическим взглядом. В его маленьких глазах промелькнуло мое отражение – человека в потертой, но качественной одежде, с оружием за спиной, с вечной гордостью на лице... Орк покачал головой:

– У меня нет работы для воинов.

Я был готов к такому ответу.

– Ни у кого нет работы для воинов. А тебе нужен помощник. Я согласен на твои условия.

– Нет, я, конечно, не против... – кузнец развел руками, как бы показывая смятение, в которое повергли его мои слова.

– На время, конечно, – уточнил я, – пока не найдется работы получше.

Орк посторонился, открывая дверь. Запах дыма, горелой кожи и металла, стоявший в кузнице, заставил меня закашляться.

– Денег не получишь, но едой обеспечу... если надо, и кроватью. Точно согласен?

– Меня устраивает. Что надо делать?

– Пока что – вымой пол в дальней от печи части. Потом пообедаем, а там посмотрим.

Половина кузницы, где стояла огромных размеров печь, была каменной, с земляным полом, громадной металлической бочкой с водой, несколькими глиняными формами, молотом, наковальней и прочим инвентарем. Вторая половина – разделенная на несколько комнат и облицованная изнутри деревом, с кое-какой мебелью, хоть и убогой, но предназначение свое выполняющей – очевидно, служила кузнецу домом. Она располагалась справа от двери.

Чуть усмехнувшись, я подобрал в углу драную, хоть и чистую, тряпку и, зачерпнув ведром воды из бочки, принялся за дело.

***

– ...Ты понимаешь, Флей... В нашем деле, когда, скажем, куешь оружие, что главное?

– И что же? – не отрываясь от каши с мясом – жрать хотелось зверски – пробурчал я.

– Главное – не переборщить. Во всем надо знать меру! – орк поднял указательный (хотя кто его, шестипалого, разберет) палец. – Перегрел – и хренак, вместо металла у тебя невесть что. Слишком резко охладил – хренак, не меч у тебя, а картинка из осколков. С другой стороны, и халтурить не стоит. Чем ближе ты подойдешь к грани, тем лучше все выйдет...

– Паррайт... не грузи меня кузнечным искусством. Я ведь к тебе в ученики не записывался...

– Пригодится еще в жизни... – махнул рукой Паррайт.

– Я если я сейчас стану учить тебя сражаться на мечах? Тоже – в жизни пригодится?

– Я и без того умею. И учиться тут нечему... а вот оружейное дело...

"Редкий зануда", – подумал я.

– Так уж хорошо умеешь? – с издевательской ноткой произнес я.

– А ты проверь. Так, о чем я... халтурить, говорю, тоже нельзя...

Не позволяя орку вернуться на прошлую линию мыслей, я резко вскочил со стула.

– Так давай проверим! – предложил я, на ходу хватая ножны с мечом.

В глазах Паррайта появился живой огонек: нечасто, видно, ему предлагали такие развлечения.

– А давай! – он грузно поднялся со стула и взял с оружейной стойки у печи один из мечей, классической крестовидной формы.