Текст книги "Клон Дьявола"
Автор книги: Скотт Сиглер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)
Стойла населяли большеглазые черно-белые голштинские коровы, и каждая частично поддерживалась надежной, свисавшей с потолка сбруей. Копыта все же касались палубы, но основной вес держала сбруя, дабы во время полета стопятидесятифунтовые животные не метались по стойлам. Раздающееся время от времени мычание только усиливало сюрреалистичность картины. Запах коров и свежего навоза был здесь подавляющим. С правого уха каждого животного свисала пластиковая бирка: А-1, А-2, А-3 и так далее.
Коровы казались абсолютно спокойными и счастливыми. Спокойными, но большими,высотой пять футов в холке. Как управлять полусотней таких животных в самолете, если что-то вдруг вызовет у них панику, Колдинг не мог себе представить.
Справа от него на рампе имелся кормовой трап на вторую палубу, вместившую оборудование, компьютеры и рабочие места для Румкорфа и Цзянь. Там, наверху, имелась почти вся аппаратура из комплекса «Баффин», разница лишь в гораздо меньшем пространстве для работы.
За коровьими стойлами и по правой стороне центрального прохода на двадцать футов протянулся участок ветеринарной лаборатории с компьютерами, шкафчиками снабжения и длинным металлическим столом вдоль края прохода. Слева от прохода находился небольшой пятачок открытого пространства, куда с верхней палубы могла опускаться грузовая платформа размером десять на семь футов. Позади него виднелись три ряда кресел, по четыре в каждом. За ними – сложенная носовая рампа и металлический трап на верхнюю палубу.
Миллер и Каппи торопливо проверяли показания на дисплеях и пробовали ремни поддержки каждой коровы. Оба по нескольку раз мельком взглянули на Колдинга, будто ждали, что он пройдет вперед, но тот застыл на месте, завороженный интерьером воздушного гиганта. Два члена экипажа, шагая почти в ногу, быстро подошли к нему.
– Вам надо сесть, сэр, – сказал Миллер.
– Ага, – добавил Каппи. – Надо сесть.
Колдинг, извиняясь, кивнул и прошел в глубь самолета.
– Простите, ребята, просто немного… ошалел от всего этого. И не называйте меня «сэром», зовите Пи-Джей.
– О’кей, – сказал Миллер.
– Ага, о’кей, – подхватил Каппи.
Они проводили его к креслам, где Энди, Гюнтер, Румкорф, Цзянь и Тим уже сидели пристегнутые. Медленно сложилась кормовая рампа. Две задние двери внешнего контура закрылись за ней, возвращая корпусу самолета гладкий аэродинамичный профиль. Весь носовой отсек С-5 мог подниматься, как гигантская раззявленная пасть. С опущенными обеими – носовой и кормовой – рампами пятидесятисемитонный, двенадцатифутовый в ширину танк «М-1 Абрамс» мог заехать в самолет с одного конца и выехать с другого.
Колдинг уселся и потянулся за ремнями, морщась от боли, когда от движения напомнили о себе раны на плече и груди.
С трапа на верхнюю палубу соскочила Сара. Она повернулась и увидела, как он возится с ремнями.
– Поторопись, Колдинг, пристегивайся скорее, мы взлетаем, черт возьми.
– Я… уф, мне самому никак.
Сара подошла к нему. В ярком освещении самолета она как будто заметила его порванную куртку и кровь в первый раз.
– Ну и дела, – сказала она. – Покажи-ка свою рану.
– Да ерунда. Можешь просто помочь мне натянуть ремни?
Та проигнорировала его слова: протянула руки и, отогнув полу пуховика, заглянула внутрь. С шипением вздохнула сквозь зубы, увидев рану.
– Чем это?
– Топором.
Энди рассмеялся своим неприятным резким смехом:
– Старая баба– топором, вот чем. Тебе, Колдинг, лучше не встречаться с моей бабулей: порвет тебе задницу на раз-два-три.
– Энди, – оборвала его Сара, – заткнись, а? Колдинг, когда взлетим, я позабочусь об этом. А пока постарайся не залить кровью мой самолет.
Она обхватила руками бока его кресла, взялась за ремни, подтянула их и пристегнула. Управившись, вернулась к носовому трапу и поднялась.
Спустя несколько секунд мощно загудели четыре гигантских турбореактивных двигателя «ТГ39». Колдинг почувствовал, как массивный самолет начал медленно двигаться вперед. Ускорение вдавило его в спинку кресла. Разгоняясь, самолет грохотал по заснеженной полосе; когда шасси оторвались от земли, грохот почти стих.
8 ноября. Получай
Три «Блэкхоука» шли низко, футах в тридцати над потемневшим от ночи снегом. Два ведущих вертолета сделали широкий круг над периметром комплекса Баффиновой Земли. Третий «Блэкхоук» завис на подлете.
Внутри этой третьей машины полковник Пол Фишер внимательно рассматривал в бинокль разрушения внизу. Руины большого строения из листового железа напоминали гигантскую смятую банку от пепси-колы. Угасающее пламя выбрасывало кольца черного дыма сквозь разорванный металл. Место напоминало зону военных действий. Хорошо, что он взял с собой двадцать четыре бойца.
Пол был в синем мешковатом защитном комплекте. Ему казалось, что он смотрится нелепо, но костюм «Чемтурион» должен защитить от любого возбудителя инфекции. По крайней мере, если надеть шлем, который сейчас лежал у его ног – в качестве слабого знака протеста против основанных на невежестве строгих правил, предписанных Мюрреем Лонгуортом. Это не меняло того факта, что Пол напоминал то ли Смурфа, [14]14
Персонаж знаменитого французского комикса и мультсериала.
[Закрыть]то ли Зефирного человека, [15]15
Персонаж из фильма «Охотники за привидениями».
[Закрыть]то ли нечто среднее между ними обоими.
Восемь вооруженных мужчин, сидевшие рядом с ним в полных комплектах индивидуальных средств химзащиты MOPP, выглядели еще страшнее. Такой комплект состоял из маски и капюшона, закрывавших шею и плечи, а также темно-серого закрытого костюма и перчаток. Вся экипировка обеспечивала значительную степень защиты от химической, биологической, радиационной и даже ядерной угрозы. Не такую, конечно, как костюм Зефирного человека на Фишере, должным образом одетого, но комплекты MOPP, уступая по степени защищенности, давали преимущество в мобильности. Он не сомневался: эти люди могут двигаться быстро и эффективно использовать свое жуткого вида оружие огневой поддержки морской пехоты – М249 и компактные пистолет-пулеметы NP90.
Еще по восемь облаченных в MOPP бойцов несли на борту другие два «Блэкхоука»: шестнадцать человек, которые ворвутся в комплекс и все законсервируют. Восьмерка с Полом была отчасти резервом, отчасти «нянькой». А ребенком, которому требовалась такая «нянька», был, конечно, он. Фишер не являлся участником боевой операции. Когда бойцы не разговаривали непосредственно с ним, то именовали его «багаж».
В любом случае все это снаряжение было излишеством. Вероятность очередной вспышки эпидемии смертельного трансгенного вируса прямо сейчасбыла ничтожно мала. Но приказы Мюррея Лонгуорта были одновременно и неприятны, и ясны: входить в комплекс с максимальной осторожностью.
Однажды Колдинг уже уклонился от них, заставив исчезнуть целый исследовательский проект, и уничтожил все до единого свидетельства правонарушений «Генады». Именно поэтому Лонгуорт хотел ударить стремительно, жестко и не дать Колдингу успеть повториться. С удивлением глядя на горящий ангар, Пол думал, не опоздали ли они.
– Полковник Фишер, – обернулся к нему второй пилот. – Вспомогательная постройка уничтожена, но главное здание комплекса внешне не пострадало. Команды готовы к высадке.
– Давайте команду занять комплекс, – велел Пол.
На отдалении два «Блэкхоука» сорвались со своей орбиты и приблизились к комплексу.
Радар выдал дистанцию до приближающегося борта. Сто пятьдесят метров, расстояние сокращается.
Эрика Хёль плакала. Клейкая лента удерживала ее в кресле поста охраны – том самом, на котором Гюнтер Джонс штамповал два своих полных романа и почти завершил третий. Ей не удавалось освободить руки из оков толстой серебристой пленки, и с каждой попыткой ребра вонзались в тело зазубренными стеклянными пиками.
«…сто двадцать пять метров…»
Большая часть ленты из того же мотка была обмотана вокруг ее голеней вместе с небольшим, размером с кулак, шариком мягкой замазки. Магнус объяснил, что замазка – это «Демекс», пластиковая взрывчатка. Он подробно рассказал все Эрике, объяснив, что конкретно случится, когда вертолет приблизится на сто метров.
«…сто пятнадцать метров…»
Свернутый кольцами провод бежал от «Демекса» к маленькому роутеру, подключенному к радарному комплексу. Роутер показывал десять красных огоньков – каждый огонек соответствовал десятку метров. Другие девять проводов убегали через порог поста охраны к остальным помещениям комплекса, где были подключены к более крупным «шарам» пластида.
Никто не спешил ей на помощь. Ее мелочная мстительность убила Брэйди, а через несколько мгновений прикончит и ее саму. Холодное осознание наконец пришло к Эрике. Она перестала плакать. Напоследок она успела пожелать Клаусу Румкорфу и Галине Порисковой прожить долгие, счастливые жизни.
Скоординированный взрыв сотряс шлакобетонное здание комплекса. Даже несмотря на то, что находился от него на удалении пятисот метров, Фишер дернулся назад от распустившегося огненного шара, который кратко подсветил ночь и отразился от белого снега. В течение секунды крепкое здание обратилось в горящие и дымящиеся развалины.
– Уходите! Уходите! – услышал он голос пилота. «Блэкхоук» Фишера продолжал висеть, но два других стремительно отвернули от комплекса на случай новых взрывов или враждебных действий с земли.
Колдинг умный ублюдок, спору нет, но он на такое не пошел бы. Рука Магнуса Пальоне. Наверняка. «Черт…»
– Держитесь подальше от главного здания! – крикнул Пол второму пилоту. – Передайте другим вертолетам, чтоб облетели по широкому кругу на предмет обнаружения людей на земле, соблюдая предельнуюосторожность: кое-кто из сотрудников «Генады» прошел подготовку в спецназе.
Фишер знал: они ничего не найдут. Никаких результатов исследований, никаких доказательств. «Генада» вновь ускользнула.
8 ноября. Пидж
Через двадцать минут после взлета Колдинг увидел спускающуюся по носовому трапу Сару. Она улыбнулась своим пассажирам и заговорила с притворным радушием бортпроводницы:
– Леди и джентльмены, наш полет продолжается. Вы можете свободно передвигаться по салону.
Тим по-прежнему пребывал в «отключке», а Цзянь и Румкорф отстегнули ремни. Последний встал и медленно двинулся мимо стойл к кормовому трапу, по которому забрался на вторую палубу – в лабораторию. Цзянь последовала за ним, продолжая прижимать к себе петабайтный диск, как мягкую игрушку.
Гюнтер и Энди встали и потянулись – на оставшееся время полета особых дел у обоих не предвиделось.
– Какой же Брэйди кретин, – сказал Гюнтер. – Из всякого фуфла выкарабкивались, и он вдруг умирает на такойработе.
– Точняк! – сказал Энди, затем ухватил Гюнтера за плечо в редком для него внешнем проявлении духа товарищества. – Помнишь тот дом на окраине Кабула?
Гюнтер посмотрел в сторону, затем опустил взгляд.
– Ну. Да, помню. Если б не Брэйди, мне бы крышка.
– Тебе и мне – нам обоим, братан, – сказал Энди.
Гюнтер поднял взгляд на Сару. Тени не до конца подавленных воспоминаний затуманили ему глаза.
– Эй, здесь у вас найдется свободный компьютер с текстовой программой? Чтобы можно было воткнуть? – Он вытянул из кармана кольцо для ключей – на нем блеснула серебристая флешка с красным логотипом «Генады».
Сара посмотрела на флешку:
– Там что? Рабочие файлы?
– Роман про голубых, – ответил Энди. – Это так Гюн удирает от воспоминаний о нашем с ним старом добром времечке. Да, Гюн?
Гюнтер пожал плечами и вновь опустил взгляд.
– Есть у нас компьютер, – быстро сказала Сара. – Идите оба за мной. И… Колдинг, я серьезно насчет того, чтоб не заляпать кровью мой самолет. Заставлю отмывать. Если кто из вас хочет поспать – могу показать помещение для отдыха.
Энди плотоядно покосился на Сару:
– Я не прочь, если придешь ко мне под бочок, а? Можешь реквизировать мою пушку дедовским способом, а?
Сара закатила глаза:
– Размечтался, коротышка.
Энди засмеялся, скривив рот в полуулыбке-полуухмылке. Не похоже, чтобы он сильно переживал по поводу смерти своего дружка, хотя, с другой стороны, Колдинг имел совсем небольшой боевой опыт. Возможно, способность быстро приходить в себя была частью того, что делало из человека профессионального солдата.
Сара не повела их к носовому или кормовому трапу, а нажала и удерживала кнопку в обшивке салона. Взвыли механизмы – платформа десять на десять опустилась на гидравлической лапе.
– Это у нас для тяжелых грузов, – пояснила Сара. – Или для подъема раненых в лазарет.
Они зашли на железный решетчатый пол платформы. Сара подержала несколько секунд нажатой кнопку на гидравлической лапе, и они поехали вверх.
Когда платформа достигла верхней точки, Колдинг оглянулся и посмотрел на тысячу квадратных футов лабораторного пространства второй палубы. Большой плоский монитор шириной восемь футов и высотой пять возвышался на задней переборке. Флуоресцентные лампы заливали мягким светом сверкающее оборудование, черные лабораторные столы, небольшие мониторы компьютеров и белые кабинеты – все удобно и компактно встроено в арочный фюзеляж С-5.
Цзянь уже сидела, с головой погруженная в программу, за точной копией своего рабочего стола – семимониторной рабочей станцией. Румкорф переходил от одного прибора к другому, любовно проводя руками по различным поверхностям, задерживая на секунду взгляд, затем удовлетворенно кивая и переходя к следующему. Колдинг почувствовал, как в душе у него поднимается гордость при виде собственного проекта, воплощенного в жизнь, и нескрываемого одобрения Румкорфа и Цзянь.
– Крепко вы упаковали этого малыша, – сказала Сара. – Не знаю, за каким бесом нужны все эти железяки, но вид у них явно дорогой.
– Не то слово, – кивнул Колдинг.
– Идем, – сказал Сара. – Комната отдыха между лабораторией и кабиной самолета.
Она прошла через узкий проход и продемонстрировала крохотную кухню, изолятор на две кровати, комнату отдыха с тремя койками и комнатушку с двумя диванами и плоским телевизором, вмонтированным в стену; на полу под телевизором – консоль видеоигры и полка с играми.
– Вот это дело! – обрадовался Энди, тотчас усевшись перед телевизором и запустив игру «Мэдден».
– Черт, – сказал Гюнтер. – Какой же здоровый самолет!
Колдинг кивнул:
– Поэтому мы и выбрали его. С нашей полезной нагрузкой он может покрыть без дозаправки более тридцати пяти сотен миль. Это дает нам просто колоссальный диапазон. К тому же здесь мы защищены от внешних воздействий – и можем делать всю работу прямо на борту.
Сара показала на встроенный в стену столик с лэптопом:
– Захотите писать, Гюнтер, – пожалуйста.
– Если честно, я выдохся, – ответил Гюнтер. – Лучше посплю.
Может, Энди и удалось быстро забыть смерть Брэйди, но Гюнтер выглядел подавленным. Как долго он знал Брэйди? Пять лет? Десять? Колдинг больно ощущал потерю, но сам знал Брэйди меньше двух лет, к тому же они с ним никогда не были близкими друзьями. Гюнтеру, наверное, очень тяжко сейчас.
– Гюн, – сказал Колдинг. – Мне так жаль Брэйди…
Гюн кивнул – безмолвное «спасибо». Волоча ноги, он направился к койке.
Сара осторожно взяла Колдинга за локоть:
– Пойдем-ка, – она провела его несколько футов до маленького изолятора и указала на одну из двух железных коек. Тот сел. Без единого слова она помогла ему выбраться из порванного пуховика. Клочья белого пуха вылетали из подкладки и плыли по воздуху. Взяв хирургические ножницы, она срезала разодранную, окровавленную рубашку.
Духами Сара не пользовалась, но Пи-Джей остро и так близко ощутил запах ее кожи. Она пахла в точности так же, как и два с половиной года назад.
Он вытянул шею взглянуть как следует на свою рану. Кончик лезвия топора порезал его от левого плеча до грудины. Повезло. Пройди острие чуть глубже, оно рассекло бы пополам грудные мышцы. Сара промыла рану.
– Шить надо?
Сара помотала головой:
– По правде говоря, просто шикарная царапина.
Ее пальцы нежно скользили по его коже, смывая все еще сочащуюся кровь. Она собрала комочки белого пуха с пореза, потом осторожно нанесла антибиотическую мазь на рану. Было больно, но от прикосновений пальцев стало как будто легче. Управилась Сара быстро, забинтовала рану, обернула бинт вокруг груди и закрепила его киперной лентой.
Несмотря на нежные прикосновения, от Сары так и веяло враждебностью. Ему надо поговорить с ней, как-то уладить все…
– Сара, знаешь, я…
– Не утруждайся. Ты получил что хотел – меня, а через меня – экипаж для этого самолета.
Так вот что она думала? Что он просто использовалее?
– Нет, все было совсем не так.
– Неужели? – она встала, выпрямилась и посмотрела ему в глаза. Ее голова чуть возвышалась над его головой. – Совсем не так? А как оно было, Пидж?
«Пидж». Этим странным имечком она стала называть его после того, как они переспали. Тогда оно казалось ему прикольным. Сейчас же его звучание покоробило Колдинга.
– Зови меня, пожалуйста, Пи-Джей.
– Не поняла?..
– Уф… ну, ты знаешь, последний раз ты называла меня Пидж, когда мы… м-м…
Сара склонила голову и улыбнулась так, как улыбаются какому-нибудь трепачу в баре, прежде чем расквасить ему нос.
– Тогда вот что, – сказала она. – Предоставлю тебе выбор. Я могу называть тебя Пидж – или мистер Вонючий-Кусок-Дерьма-Который-Использовал-Меня-Как-Последнюю-Шлюху. Как тебе?
Колдинг только моргал.
– Уф… Это не… В смысле… все же не так было.
Она скрестила на груди руки.
– Тогда как, а? Использовал свой волшебный пенис, чтоб заставить меня подписать контракт?
Он чувствовал, как пылает лицо. Кларисса никогда так с ним не разговаривала.
– Ну, – сказала Сара. – Какое имя выбираешь?
Он хотел лишь одного – закончить этот разговор. Немедленно.
– Пидж.
– Я не сомневалась. А теперь ложись и выспись. Когда будем на подлете к Черному Маниту, я пришлю кого-нибудь сыграть тебе подъем.
Сара вышла из изолятора и повернула налево, к кабине пилотов. Колдинг смотрел ей вслед, вслед единственной женщине – не считая жены, – с которой спал за последние шесть лет.
Может, она и права. Может, так ему и надо. И тут вспомнилось мертвое тело Брэйди, вспомнилось, как ударил Эрику Хёль по ребрам; он вспомнил, что Фишер не отступится и продолжит охоту на всех них. Эти вещи были куда важнее, чем беспокойство о чувствах Сары Пьюринэм.
Он отлепился от кровати и прошел в комнату отдыха. Гюнтер уже вовсю храпел. Но его храп недолго мешал Колдингу заснуть.
8 ноября. Полный комплект
– Перестаньте, руки…
Окровавленные руки Цзянь не слушались. Они продолжали шить. В этот раз иголочные уколы были больнее, и каждый пронизывал будто до кости. Черно-белый мех панды стал влажно-красным.
– Перестаньте, руки!
Она закончила шить. В точности как и раньше и до того, большие черные бессмысленные глаза существа, дрогнув, раскрылись и заморгали, как у пьяницы, очнувшегося на полуденном солнце.
«Зло».
Цзянь почувствовала, что существо источает зло, как скунс – острую вонь. Она хотела бежать, но тело отказывалось повиноваться, вроде ее сбрендивших рук.
Зла достаточно, чтобы убить ее. А разве она этого не заслуживает?
Существо посмотрело на нее. И распахнуло широкий рот.
Цзянь начала кричать.
Сара и Алонсо сидели в кабине С-5. До отказа забитое аппаратурой помещение благоухало искусственной хвоей: над панелью приборов Алонсо повесил три «елочки» автомобильных ароматизаторов.
Сара чувствовала напряжение, исходящее от ее второго пилота.
– Ну, выкладывай, Со, – сказала она. – Сто лет уже сидишь, язык прикусив. Если есть что сказать – говори.
Алонсо с демонстративным тщанием осматривал чуть ли не каждый прибор перед собой. Сара держала паузу и просто наблюдала за ним.
Дверь в кабину открылась. Вошли Миллер и Каппи. Обычно во время полета в кабину они не заходили никогда.
– Так-так-так, – сказала Сара. – Вся банда в сборе, полный комплект. И сейчас ты, похоже, заговоришь, а, Со?
Алонсо кивнул.
– Ты правда хочешь, чтоб мы это сказали?
– Сказали – что?
Миллер коротко рассмеялся.
– Мы та-а-акие скрытные и загадочные. Может, сама догадаешься, о чем речь?
– Ага, сказал Каппи. – Сама-сама.
– И попробую… – Сара потерла подбородок, глядя вверх. – Духи подсказывают мне… Вы озабочены тем, что мы взялись за транспортировку генетического эксперимента, о котором нам ничего не известно, так?
– Бз-з-з, – прожужжал Алонсо. – Ответ неверный, но спасибо за участие в игре.
– Ладно, ребята, хватит. Расскажите, в чем дело. Миллер, опусти задницу в кресло и выкладывай.
Миллер занял место наблюдателя, располагавшееся сразу за креслом второго пилота.
– Само собой, этот генетический хлам настораживает, – сказал он. – Но я подписывался на это. Я знал, на что иду.
Каппи остался стоять. Он скрестил на груди руки.
– Вот на что мы неподписывались, так это летать на «Фреде» в долбаную зону военных действий с полным набором горящих зданий и трупов, грузить на борт раненых и сматывать удочки по-быстрому. Новый«Фред» не предназначен для операций в горячих точках, как эта, не говоря уж о переоборудованном. И ты знаешь об этом.
«Фредами» называлась вся линейка модельного ряда С-5. Этим самолетам, как правило, требовалось около шестнадцати часов техобслуживания на каждый полетный час. В модернизированной версии появилось шедевральное от первого до последнего винтика оборудование, поэтому обслуживание существенно упростилось, и тем не менее Миллер был прав: эта машина не предназначена для боевых операций. Но что сейчас они могли изменить? Сара пожала плечами, очень надеясь, что вид у нее при этом бесстрастный.
Ее позиция пришлась Алонсо не по душе.
– Сара, там человек погиб.Это же, по идее, научный эксперимент, а не боевик.
Теперь настал черед Сары отвести взгляд, пробежавшись им по приборам. Она с этими ребятами вместе уже семь лет, начинали в ее экипаже С-5, когда еще служили в ВВС. Когда они демобилизовались, купили на паях Боинг-74 7, переоборудованный исключительно для грузовых перевозок. Была масса заказов на транспортировку от контрабандистов наркотиков, но Сара и ее команда за подобную работу никогда не брались. Большую часть дохода составляли заказы от «FedEx» и «UPS», особенно в те дни, когда эти компании были завалены грузами, требовавшими срочной доставки.
Они стали владельцами собственной компании, сами управляли своей судьбой, и это было захватывающим ощущением. К сожалению, падение спроса на перевозки по всему миру застало их врасплох. Они стали стремительно запаздывать с платежами и сейчас рисковали потерять все.
Тогда-то и появился Пи-Джей Колдинг. Ее рыцарь в сверкающих доспехах. Если Сара и ее команда согласятся переоборудовать «генадского» Франкенштейна С-5, компания полностью оплатит их долги за 747-й и ещевыдаст каждому из них шестизначную зарплату – в качестве гонорара. Все, что требовалось от Сары и трех ее самых близких друзей, – поддерживать С-5 в отличном техническом состоянии и быть готовыми вылететь в любой момент.
– Ребята, у нас договор, – сказал Сара. – Мы взяли у «Генады» деньги. Многоденег. И братья Пальоне не могут вот так просто открыть «Желтые страницы» и найти другой экипаж для этой птички.
– Пальоне? – сказал Алонсо. – Ты точно уверена, что не имеешь в виду Колдинга?Мы не слепые, Сара. Ты и раньше крутила с парнями, но от этого козла у тебя явно башню снесло.
– Да пошел ты, – сказал Сара. – Разок переспали, и все. И больше не собираюсь, а если и соберусь, то ты, черт возьми, точно знаешь, что это никак не повлияет на мое решение. Суть в том, что мы незаменимы. Если выйдем из игры, то здорово подставим «Генаду».
– Знаю, босс, – сказал Миллер. – Да только получается, что за это дерьмо тут убиватьготовы.
– Во-во, – подхватил Каппи. – Готовы убивать.А что долбаное правительство Штатов? Или вояки? И что, кстати, это за чувак – полковник Фишер?
– И как насчет обгорелого трупа? – спросил Алонсо. – Мы тут ни при каких делах.
Сара потерла виски кончиками пальцев. Алонсо прав. Они всебыли правы, но и вариантов у них не было никаких.
– Ребята, ситуация у нас, конечно, не ахти, но если мы просто спокойно продолжим свою работу, то получим назад наш 747-й – без долгов. И ради этого я готова рискнуть. А если слиняем, то потеряем все, за что бились. И если честно, я лучше сдохну. Но если вы, ребята, хотите выйти из игры, только скажите словечко, и мы уходим сразу же, как только приземлимся.
Она взглянула на каждого по очереди. Решить должны все. Она не должна их принуждать, да и не собиралась. Все они – одна семья; эти парни заменили ей братьев, которых у нее никогда не было.
Экипаж смотрел кто куда – под ноги, на приборы, только не на Сару. Ни один из них не хотел больше работать на «чужого дядю». Но как далеко они готовы пойти ради этого?
Она высунулась со своего кресла и остановила тяжелый взгляд на Алонсо:
– Ну? Я не могу это делать за вас. Решайте.
Казалось, Алонсо хотелось слиться со своим креслом. Он терпеть не мог неловких ситуаций.
– Предпочитаю быть сам себе хозяин. Но если что закрутится, ты должна обещать нам, что вся эта заварушка с сожженным телом была не более чем одноразовая случайность, иначе мы выходим из игры. По рукам?
Сара кивнула.
– Тогда все, проехали, – сказал Алонсо. – Присматриваем друг за другом. Работаем до конца. Я в деле.
Сара повернулась взглянуть на Двойняшек, уже зная ответ.
– Со прав, – сказал Миллер. – Твою мать, я в деле.
Каппи поднял оба больших пальца:
– Я тоже. И даже добавлю обязательное «твою мать», чтобы поклясться, как это делают крутые парни.
Сара рассмеялась:
– Отлично. Ну а поскольку мы все прояснили, давайте займемся работой. Я схожу проведаю Цзянь и Румкорфа. Со, продолжай лететь. Каппи и Миллер, проверьте этого алкаша Тима Фили. Если он еще в отключке, пусть остается в кресле пристегнутым.
Сара последовала за Каппи и Миллером из кабины. Они спустились по носовому трапу на нижнюю палубу, а Сара направилась к лаборатории верхней палубы.
Тигровая лапа и рука ребенка одновременно потянулись вверх, к ее лицу. Из кончиков пальцев и подушечек показались изогнутые швейные иглы.
– Нет, – захныкала Цзянь, – пожалуйста, не надо…
Иглы впились ей в плечи. Широкий рот раскрылся и потянулся к ее лицу.
Дыхание как у щенка.
Длинные зубы, влажные от слюны.
Цзянь разжала пальцы, державшие уродца, и тот упал на траву. Приземлился на все четыре конечности и заковылял к ней, яростно шипя, черные глаза сощурены от ненависти и голода.
Вот сейчас, наконец, ее боль и страдания закончатся…
Войдя в лабораторию, Сара нашла Цзянь спящей на компьютерном столе: голова тяжело опущена на руки на левой половине клавиатуры. Блестящие волосы словно таяли на черной поверхности стола, сливаясь с ней. Она спала, но не была неподвижна – подергивалась и тихонько хныкала.
Румкорф сидел за терминалом у противоположной стены лаборатории, то ли игнорируя кошмары Цзянь, то ли просто их не замечая.
– Доктор Румкорф, – обратилась к нему Сара. – С ней все в порядке?
Он поднял на нее глаза, посмотрел на Цзянь и махнул рукой:
– У нее постоянно так, – и вновь склонился за работой.
Вот придурок. Сара тихонько потрясла Цзянь за плечи. Женщина вздрогнула и проснулась, увидела Сару и отпрянула, будто та была чудовищем из кошмара.
– Успокойтесь, – сказала ей Пьюринэм. – Все хорошо.
Цзянь поморгала, сделала глубокий вдох, задержала дыхание, затем медленно, неторопливо выдохнула. Ну и видок у нее. Наверное, сон был высший класс. Глаза Цзянь метнулись вправо, к мониторам, затем она резко наклонилась заглянуть под стол.
– Цзянь, что такое?
– Видели его?
– Да кого?
Цзянь ищущим взглядом быстро обвела лабораторию:
– Я видела одного из них.
– Одного из… кого, милая?
Женщина прижала кулаки к глазам и потерла:
– Показалось, будто что-то видела. Но там ничего нет.
Сара протянула руку и погладила длинные черные волосы Цзянь:
– Дыши глубоко, подружка. Это просто дурной сон, только и всего.
Цзянь в ответ смотрела на нее испуганными, ввалившимися глазами.
– Только и всего… – повторила она шепотом и тихонько засмеялась. Смех был настолько пронзительно высоким, что вполне мог сойти за визг, подумала Сара.
Цзянь повернулась к компьютеру, плечи ссутулены, волосы, свисая, закрывают лицо. У нее была осанка женщины, которую поколачивает муж или бойфренд. А Румкорф, похоже, просто по рассеянности ничего не заметил. Полныйпридурок.
– Мисс Пьюринэм, можно вопрос?
– Не называйте меня «мисс», – сказал Сара и улыбнулась. – Я зарабатываю себе на жизнь. Зовите меня Сарой.
Цзянь помотала головой.
– Я использую только уважительные формы обращения.
– О’кей, тогда «Сара» – это уважительная форма. – Сара нежно подняла пальцем подбородок Цзянь, чуть отклонив ее голову назад. На шее Цзянь отчетливо виднелись ярко-красные пятна, предшественники уже формирующихся черных синяков. – К шее надо приложить лед.
– Я в порядке, мисс Пьюринэм.
– Сара.Я сейчас принесу лед, и вы его приложите.А теперь давайте свой вопрос.
– Где вы раздобыли такой самолет? Это же летающая лаборатория. Здесь все, что нам надо, просто невероятно.
– Это С5-Б, который когда-то разбился при посадке на базе ВВС в Дублине, – рассказала Сара. – Большую его часть Колдинг приобрел по цене металлолома через одну из фиктивных компаний «Генады». Кое-какие узлы достались нам от двух других катастроф, а новые двигатели – по особому контракту с «Боингом». Колдинг отправился на Баффиннову Землю с вами; я со своим экипажем наблюдала за сборкой нового проекта самолета в Бразилии. Влили денежек, хорошенько взболтали, и у «Генады» теперь своя собственная «прокачанная» летающая лаборатория.
– Из нескольких частей вы получили единое целое, – сказала Цзянь и затем кивнула. – Примерно то же я сделала для «Генады», но внутри компьютера.
– Только ведь вы, ребята, шинкуете клетки, ДНК и все такое, – сказала Сара. – Этоже нельзя сделать на компьютере, верно?
Цзянь вскочила и утиной походочкой направилась к устройству в белом корпусе. Она явно обрадовалась возможности поговорить о чем-нибудь или с кем-нибудь. Цзянь показала рукой на сложный прибор, как модель на автошоу демонстрирует новый концепт-кар.
– Это наш олигосинтезатор. Я делаю геномы в компьютере, а эта машина создает ДНК – один нуклеотид зараз; так же, как изготавливаются связи между звеньями цепочки, только в гораздо более мелком масштабе.
На взгляд Сары, ничего такого выдающегося в этой машине не было – штуковина высотой по пояс, почти вся покрыта белым пластиком, ощетинившаяся аккуратными трубками, шлангами и пластиковыми баночками. Она вовсе не выглядела настольконаучно-фантастически, но то, что рассказывала о ней Цзянь… это было уже за граньюфантастики.
– Боюсь, я не совсем поняла, – сказала Сара. – По-вашему, это что-то вроде биологического струйного принтера?И может делать… Ну, не знаю… что-то вроде «продвинутого» ДНК?
Цзянь кивнула.
– Это самая передовая машина такого типа в мире. Она может строить полноценные, на заказ, хромосомы, которые мы создаем и тестируем в компьютере.
