Текст книги "Клон Дьявола"
Автор книги: Скотт Сиглер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)
9 ноября. «Мое оружие – мое ружье»
Стук в дверь. Сердце Сары забилось. Пи-Джей? Пришел извиниться по-человечески. Она решила ненавидеть его, но совместная поездка в «Хамви» оказалась ошибкой, заставившей ее вспомнить, почему два года назад она с самого начала хотела его.
На часах 11.15 вечера. Она быстренько оглядела себя в большом – во весь рост – зеркале. По словам Стефани, Мэрилин была на Черном Маниту частой гостьей, всякий раз останавливаясь в комнате 17, и очень часто гляделась в это зеркало. Вот только у Мэрилин наверняка не было таких мешков под глазами и поношенного, мятого летного комбинезона; да и не была она такой грязной и потной после долгого перелета.
А, какая разница… Сара не собиралась спать с Колдингом. Она в состоянии справиться со своими гормонами. Колдинг – потребитель, и ничего тут не поделаешь. И ей до лампочки его карие глаза. И то, как он целуется.
«Да порви ты с ним, идиотка. Раз обманул, два… Шел бы он к черту».
Сара глубоко вздохнула, подошла к двери и открыла ее, чтоб увидеть… плотоядно скалящуюся физиономию Энди Кростуэйта.
– Привет, красотка. Все еще хочешь конфисковать мою пушку?
Сара почувствовала смесь отвращения и разочарования.
– Энди, спать пора.
– Именно! – сказал он и попытался протиснуться в полуоткрытую дверь.
Сара Пьюринэм не вчера родилась на свет и кое-чему научилась. Она блокировала дверной проем телом. От этого движения они так плотно прижались друг к другу, что могли бы поцеловаться. Плотоядная ухмылка Энди расползлась еще шире.
– Во, – сказал он. – Я об этом.
– Последнее предупреждение, Энди. Уходи.
Он рассмеялся ей в лицо.
Сара сделала резкое движение коленом вверх – Энди в пах. Она могла бы ударить и сильнее, но ей хотелось лишь немного ошеломить его, не отправляя в лазарет. Тот негромко ухнул и согнулся пополам. Сара положила ему на голову ладонь и толкнула. Споткнувшись, он сделал два шага назад – достаточно, чтобы она могла захлопнуть дверь и закрыть на замок.
Сара заглянула в глазок. Энди смотрел на дверь. Больше не скалился. Сейчас он был похож на человека, готового взорвать здание правительства к чертям собачьим. Даже за закрытой дверью Сара почувствовала холодок страха.
Затем Энди выпрямился и улыбнулся, зная, что она видит его в глазок. Он повернулся и пошел по коридору, по-прежнему прижимая правую руку к паху.
9 ноября. Смутьян
Имплантация + 0 дней
Пока персонал «Генады» спал, подопытные существа перешли в следующую стадию. Внутри каждой из пятидесяти коров имплантированные бластоциты плыли через маточную полость матки до того момента, пока не коснулись стенки матки.
В точке контакта клетки быстро превратились в трофобласты. Приспособленные к определенным условиям клетки трофобластов делились, проникая в стенку матки, – примерно так зарываются в рыхлое морское дно якоря. Процесс характерен для всех млекопитающих – за исключением того, что ни одно млекопитающее, даже крохотная мышка, не претерпевает этот процесс так быстро. Трофобласты соединялись с клетками коровы для создания плаценты, а также чтобы распространить вокруг остаток бластоцисты для образования амниотической оболочки – плодного пузыря, наполненного жидкостью, которая будет защищать его содержимое от ударов и толчков.
Менее чем через три часа после этой деликатной посадки еще одна партия клеток отделится от трофобласта. Вторая партия клеток, или эмбриобласт, и станет тем самым предком. Когда эмбриобласт отделится, часть кодирования Цзянь вынудит его расщепиться надвое. Внутри амниотических мешков половинки быстро начнут развиваться в самостоятельные организмы.
«Отдел распродаж, два по цене одного».
А что же иммунные системы коров? Реакции не последовало. Вообще никакой.
Некогда человек по имени Роджер Баннистер шокировал мир, пробежав милю менее чем за 4 минуты и установив рекорд, который эксперты объявили «невозможным». Созданный Цзянь процесс был биологическим эквивалентом тому рекорду или стал бы им, если бы Роджер пробежал свою милю ровно за тридцать секунд.
Менее чем двадцать четыре часа спустя после того, как безъядерная клетка впервые сплавилась с искусственно созданной ДНК, произошла гаструляция.В процессе беременности человека гаструляция происходит не ранее чем спустя две недели.
«Гаструляцией» обозначается такой процесс, когда две клетки прекращают быть копиями друг друга и начинают обретать особые функции тканей и органов. Из грозди единообразных, недифференцированных клеток три раздельных слоя формируют: эктодерму, энтодерму и мезодерму. Мезодерма становится структурой животного, включая мышцы, кости, сердечно-сосудистую систему и систему репродуктивную. Энтодерма в конечном счете развивается в пищеварительную и дыхательную системы. Эктодерма же генерирует кожу и нервную систему, включая мозг.
В то время как три слоя объединились с целью создания предка, эктодерма окажется настоящим смутьяном.
10 ноября. Дохлая белка
Колдинг стоял на крыльце особняка и, несмотря на то что был одет в пуховик, содрогался от холода раннего утра. Он взглянул на часы. Семнадцать минут девятого. Сара пристально смотрела на него. Пи-Джей делал вид, что не замечает.
– Привет, Колдинг, – сказал она. – Если эти часы не телепортатор из «Звездных войн», они не заставят Клейтона приехать раньше.
– Телепортаторы были в «Звездном пути», а не в «Войнах».
– Ох, прокололась. Спасибо, ботаник, разъяснил.
– Да ладно тебе. Клейтон опаздывает, вот и все.
Она приложила ладони к щекам и изобразила потрясение. Затем окинула взглядом укрытую снегом лужайку перед особняком и длинную извилистую подъездную дорожку – и там и там не было ни души.
– Похоже, соберем все утренние пробки. И опоздаем на слет треккеров! [21]21
Треккеры,или тр екки, – поклонники научно-фантастической вселенной «Звездный путь»; на сегодняшний день треккеры представляют собой большое движение. Традиционно наиболее многочисленное трек-движение в англоязычных странах – в Англии и на родине сериала, в США.
[Закрыть]
Ее резкий, язвительный тон уже начинал не на шутку бесить его.
– Тебе что, нефиг делать, Пьюринэм? Или мне еще один день выслушивать от тебя гадости?
– Ради тебя, Пидж, я отменила все свои дела.
Снова эта кличка. Она заставила Колдинга вспомнить ее обнаженной, вспомнить шелковистость ее веснушчатой кожи.
«Больше трех лет назад, – сказала Цзянь. – Времени прошло много, мистер Колдинг».
Нет. Не будет ничего. Сара явно презирает его, и тому есть причина. Колдинг порой мечтал контролировать рынок по обнаружению причин, по которым чувствуешь себя виноватым, и сейчас был именно такой случай.
– Послушай, Сара. Я… Я обычно не… Не в моем это характере – вести себя так. С женщинами. В смысле как я поступил с тобой.
– Не в твоем характере поматросить и бросить?
– М-м… нет.
– Ага, поняла. Я, значит, исключение? Как же повезло всем остальным женщинам, к которым ты относишься с достоинством и уважением.
Колдинг начал было говорить «да нет никаких женщин», но оборвал себя. Он чувствовал, что чем больше говорит, тем большим идиотом выглядит.
Характерное бульканье дизеля спасло его от полного смущения. По звуку – большой грузовик. Деревья за петляющей подъездной дорожкой несколько секунд скрывали машину из виду. Урчание сделалось громче, когда источник показался из-за деревьев и вырулил на заснеженную дорогу.
Сара рассмеялась и захлопала в ладоши.
Колдинг посмотрел на странный автомобиль, затем перевел взгляд на Сару:
– Что за черт?
– Так это наверняка «Надж». Обалдеть…
Колдинг не сводил глаз со штуковины, катящейся к ним. Громыхающая, из двух частей – как из двух вагончиков – состоящая машина, выкрашенная белой краской – белой с черными полосками, под зебру. Передняя половина выглядела как четырехдверная железная коробка, поставленная на танковые гусеницы с пространством внутри для переднего и заднего многоместных нераздельных сидений. Тупорылый, похожий на обрубок, скошенный впереди капот сходил на нет, оканчиваясь двумя массивными фарами и бампером из металлической решетки. На крыше имелся люк над передним пассажирским местом и второй – по всей длине заднего сиденья.
Задняя часть выглядела как переделанная грузовая платформа, едущая на собственной паре гусениц. На этой платформе был установлен небольшой пневматический подъемник с белой, в человеческий рост, пластиковой корзиной, тоже выкрашенной под зебру, – что-то вроде люльки для ремонта телефонных линий или других работ на высоте. Две половины транспортного средства соединял шарнирный узел.
Клейтон проехал по подъездной дорожке, остановился против широких каменных ступеней, высунулся из окна водителя и улыбнулся Саре:
– Привет, красавица. – Старик перевел взгляд на Колдинга, и улыбка угасла. – Едем, э? Не собираюсь убивать на вас целый день.
– Клейтон, – ответил Колдинг. – Что, черт возьми, этотакое?
– Это «Би-ви-206». [22]22
Bv206, Bandvagn 206,или BV-206 «Лось»– гусеничный двухсекционный вездеход, разработанный в 1974 г. шведской фирмой Haegglunds для шведской армии.
[Закрыть]Шведские вояки продали вездеход Магнусу как лишнюю штатную единицу. Я на ней кошу взлетную полосу, торю колеи для снегоходов и ремонтирую телефонные линии, когда их рвет штормом. Территория-то будь здоров, э? И почти вся – либо топь, либо грязь, либо шестифутовые сугробы.
– Значит, Тэдом Наджентом вы прозвали эту штуковину. Почему?
Сара подняла руку, как на уроке в школе. Затем подпрыгнула на месте и помахала рукой.
– Ой, ой, учитель, можно я, можно я?
– Мисс Пьюринэм, – сказал Клейтон. – Пожалуйста, расскажите об этом классу.
– Тэдом Наджентом машину назвали потому, что она может ехать по болоту. Как Медведь Фред. [23]23
Fred Bear(1902–1988) – писатель, телеведущий, охотился исключительно с луком и стрелами, занимался промышленным изготовлением луков. Увековечен в песне «Fred Bear» рок-музыканта Тэда Наджента, бывшего ему другом.
[Закрыть]
Колдинг переводил взгляд с Клейтона на Сару и обратно.
– Какой такой Медведь Фред? О чем вы, черт побери?
– О песне, – пояснила Сара. – Это мичиганские заморочки, тебе не понять. Просто прими к сведению.
Сара запрыгнула на заднее сиденье. Колдинг зашел со стороны переднего пассажирского места и открыл дверь, чуть помедлив, чтобы провести рукой по полосатой поверхности. На вид броня могла выдержать обстрел из орудия малого калибра. Итак, у Магнуса был «Стингер», достойный пехотного взвода набор стрелкового оружия и транспорт для переброски войск. Замечательно.
Колдинг запрыгнул в кабину и захлопнул дверь.
– Вы опоздали, Клейтон.
– Проспал. Привилегия молодых, – он включил передачу и отъехал от особняка.
– Ну, тогда и меня можете называть «красавцем-мужчиной». Я хоть покраснею…
– Да на фиг вас. Значит так, я отвезу вас на северо-западный берег, покажу колеи для снегохода. Они, правда, пока в основном по грязи да по болотам, пока все не схватится морозом. Потом повезу вокруг к Норт-Пойнт, и, если вы не против, Свен скажет вам пару слов.
Колдинг пожал плечами. Почему бы и нет? Все равно надо осмотреть весь остров, даже если он замерзает. Колдинг начал поднимать окно.
– Ах да, – сказал Клейтон. – Можно попросить не поднимать окно? Пару дней назад наехал на белку и не успел выпотрошить. Если закрыть окно – вонять будет жутко.
И как реагировать? Клейтон удосужился вежливо попросить. Ни капли едкого тона на этот раз. Может, старик понемногу оттаивает? Колдинг пожал плечами и вновь закрутил ручкой открытия окна.
Они направились на северо-запад. Большая часть пути напоминала древнюю дорогу, заросшую и ухабистую, кое-где в черных пятнах двухфутовых ям черной застоявшейся воды. «Би-ви» беспрепятственно катился через все это. Одно болото казалось добрых двадцати футов глубиной посередине, но «Надж» доказал, что он настоящая амфибия, – вкатился в воду и поплыл, рассекая поверхность, пока гусеницы не цапанули грязь на противоположном берегу. Вот уж чертова машина.
За густыми деревьями Колдингу время от времени удавалось разглядеть брошенные дома с сугробами снега на замшелых крышах. Кое-где сквозь полуразвалившиеся стены проросли молодые деревца.
Сара сидела, подавшись телом вперед, предпочитая смотреть в ветровое стекло, а не по сторонам.
– Похоже, здесь раньше жило много народу.
– Да, – отозвался Клейтон. – Лет сорок назад у нас было тысячи три постоянных жителей. По большей части работники на медном руднике, ну и летом – туристы.
– А что произошло?
– У нас был… Авария была. На медной шахте. Погибло двадцать два человека. Эта дорога – прямо туда, я покажу.
Он разогнал «Наджа» до головокружительной скорости в двадцать миль в час. По крыше и бортам машины скребли ветви, но Клейтон без усилий огибал стволы деревьев.
Они выскочили на открытый участок близ высокого скалистого хребта острова. Колдинг увидел некрашеный деревянный сарайчик, почти побелевший от времени. Словно реквизит из старого немого кино, едва различимый знак – начертанное наспех кистью слово «Опасно».
– Старая шахта, – сказал Клейтон. – Когда-то отсюда черпали медь тоннами, ажиотаж был навроде золотой лихорадки на Диком Западе.
– Жуткое место… – поежилась Сара. – Это здесь погибли люди?
– Большинство, – сказал Клейтон. – Они так и остались там, по крайней мере, их кости. Ночью, когда тихо-тихо, можно услышать, как они зовут оттуда, просят помощи.
Колдинг мог бы и посмеяться над предрассудками такого рода, но воспоминания Клейтона каким-то образом проникли в тайничок души, где рядом с болью таился, возможно, страх.
– Завал словно разбил городу сердце, – продолжал Клейтон. – С годами люди уехали отсюда. Нас оставалось человек пятьдесят, когда здесь появился Данте и всех выкупил. Оставил меня да Свена. Джеймс и Стефани – новички, их привезли ухаживать за резервным стадом… Ладно, хорош трындеть, не люблю я об этом.
Клейтон включил передачу, и «Би-ви» повез их обратно в лес, нещадно мотая и подбрасывая на ухабах. Настроение старика как будто улучшалось, по мере того как они отдалялись от шахты.
– По-моему, белкиными кишками все же пованивает, – сказал он. – Колдинг, вы опустили окно до упора?
– Да, взгляните сами.
Клейтон посмотрел и кивнул.
– Тогда порядок, э? Пусть так и остается. Свое я подниму, а то немного озяб. Мы, старики, все время мерзнем.
Он взялся за ручку стеклоподъемника в тот момент, когда они выскочили из-за деревьев на край участка небольшой фермы. Колдинг узнал сарай – по крыше из дранки с буквами «Баллантайн». Это было место, откуда начинались две единственные незаброшенные дороги острова. Или заканчивались – как посмотреть.
Клейтон затормозил на подъездной дорожке Свена, вышел из машины, затем по непонятной причине шагнул на решетчатый бампер и взобрался на крышу машины. Колдинг сначала глянул на потолок кабины, затем высунулся из окна поинтересоваться у Клейтона, что тот делает.
Высунувшись наружу, Пи-Джей боковым зрением уловил движение справа от себя. Он повернулся и увидел черный силуэт с выпученными глазами, летящий по воздуху, и раскрытую пасть с блестящими зубами. Животное в атаке влетело прямо через открытое пассажирское окно и на всем ходу врезалось в Колдинга, опрокинув его на сиденье.
Собака. Мокраясобака. Паника Колдинга тотчас улеглась, как только псина принялась яростно вылизывать ему лицо. Он пытался оттолкнуть собаку, но она так льнула к нему, словно от этого зависела ее жизнь. Даже сквозь радостный скулеж собаки Колдинг слышал доносящийся с крыши громкий сиплый смех Клейтона.
– Бог ты мой! – воскликнула Сара с заднего сиденья. – Какой очаровашка!
– Какаяочаровашка, – прилетел мужской голос. – Муки! Ну-ка слезь с человека и вон из машины, э?
Пучеглазая, с черной шерстью пастушья собака умудрилась мокро лизнуть Колдинга еще разок, развернулась и вылетела в окно с грациозностью прыгающей газели.
– Какая лапочка, – сказала Сара.
Колдинг сел и рукавом куртки стал вытирать собачью слюну с лица.
– Твою мать… Весь в соплях.
Свен Баллантайн подошел и остановился в пяти футах от «Би-ви». Муки села рядышком – морда вперед, глаза широко раскрыты, неподвижная, как статуя, за исключением пушистого хвоста, с тихим шорохом мотавшегося по снегу.
Клейтон по-прежнему оставался на крыше и продолжал смеяться.
И в этот момент Колдинг уловил запах.
– Мама… – вновь подала голос с заднего сиденья Сара. Ее смех придавал словам звучание стаккато. – Что… откуда такая вонища?
Жуткий запах, похоже, исходил от рук Колдинга и его одежды. Нос Пи-Джея непроизвольно сморщился.
– Вам, наверное, захочется вымыться, – сказал Свен. Муки сегодня утром нашла какую-то дохлятину. Она как найдет такое, всякий раз обязательно вываляется в этом с ног до головы. Вы уж извините…
Смех Клейтона стал еще громче.
– Да все нормально, – сказал Колдинг. – Господи, ну и вонь. Что это?
– Мертвая… бел… ка! – прокричал с крыши Клейтон. Его смех превратился в истеричный визгливый кашель. – Сейчас… Обмочусь… Я же потому и опоздал. Нашел… дохлую белку, знал, что эта чертова шавка покатается на ней… а потом прыгнет на вас… Ой, умора!
– Извините, – повторил Свен. – Мне правда очень неловко, что вы так перемазались, и вообще… Муки всегда найдет приключения на свою задницу. Такая егоза…
Колдинг заметил, что, несмотря на свои слова, Свен большой ладонью рассеянно почесывал вонючую голову собаки. То ли он безоговорочно любил ее, то ли у него были трудности с обонянием. Муки подняла морду и посмотрела на хозяина с блаженным почтением.
Колдинг постучал кулаком в потолок кабины:
– Поехали!
Ему удалось выдавить улыбку. Свен же просто кивнул в ответ. Муки раскрыла пасть и вывалила набок язык – широкая улыбка счастливой собаки.
Клейтон сполз с крыши. Не успели его ноги коснуться земли, как Муки пулей сорвалась с места. Вот черт, эта собака умеет бегать.Клейтон скользнул в водительскую дверь с поразительной живостью, захлопнув ее перед самым носом вонючей собаки. Муки прыгнула на высокое окошко, демонстрируя потрясающую прыгучесть. Мокрая шерсть измазала стекло. Она отчаянно лаяла и скулила, не в силах заскочить поздороваться.
– На сегодня хватит, вонючка, – сказал ей Клейтон, все еще посмеиваясь. – Я приеду тебя навестить, когда папочка тебя выкупает, э?
– Возвращаемся в особняк, – скомандовал Колдинг.
Клейтон еще немного посмеялся – звук, который в другой раз мог бы быть заразительным, если б мишенью шутки был не Колдинг.
– А что такое, красавчик? – удивился Клейтон. – Вы вроде как собрались осмотреть старый город.
– Завтра, – ответил Колдинг. – Вы от души поржали надо мной, теперь везите обратно, чтоб я вымылся и сжег к черту эту одежку.
Клейтон воткнул передачу и направился по дорожке к выезду. Когда Колдинг выбрался из кабины и подошел к ступеням главного входа особняка, старик так и продолжал смеяться.
10 ноября. Два по цене одного
Имплантация + 2 дня
На нижней палубе С-5 Цзянь наблюдала, как Тим двигает портативный ультразвуковой датчик поперек брюха «коровы-34». «Воздушная» сбруя, подхватив корову под ногами, бедрами и грудью, удерживала животное на весу.
Датчик передавал информацию в портативный УЗИ-терминал, установленный тут же, за стойлом «тридцать четвертой». Перед терминалом сидел доктор Румкорф, уместив маленькие ягодицы на деревянном табурете, пальцы рук играли кнопками и рассеянно ласкали черный трекбол.
Монитор, в который он смотрел, не показывал ничего, кроме голубого индикатора процесса, выполненного чуть больше за половину, и цифр «53 процента».
За свою карьеру Цзянь видела, как развивалась УЗИ-диагностика: от зернистых двухмерных изображений, показывающих глубину от нисходящей перспективы, до того, что они имеют сейчас: полные, вращающиеся 3D-модели с анимированными изображениями, показывающими естественные движения животного в утробе.
75 процентов.
В наэлектризованном воздухе почти осязалось радостное удовлетворение от совсем уже близкого финала многолетнего труда.
82 процента.
– Не будем горячиться, – сказал Румкорф, хотя говорил сейчас только он. Клаус рассеянно раскачивался из стороны в сторону, дожидаясь окончания процесса. – Когда Эрика… то есть доктор Хёль и я вернули кваггу из перечня вымерших, на это ушло пятьдесят два имплантационных цикла, прежде чем мы скорректировали геном до кондиции, способной добиться живорождения.
88 процентов.
Цзянь чувствовала облегчение, прилив сил и даже легкость.За последние несколько недель она немного потеряла в весе – отчасти потому, что забывала есть, отчасти оттого, что жуткий стресс держал ее желудок почти все время съежившимся. Всего через два дня после имплантации обыкновенный эмбрион млекопитающего будет размером не более красного пятнышка на маточной стенке. Наподобие большого мокрого прыщика. Но по ее вычислениям и астрономическим темпам роста, которые они наблюдают у эмбриона, то, что сейчас в утробе у «коровы-34», окажется заметно крупнее.
94 процента.
Рука Тима продолжала совершать круговые движения по животу подвешенной коровы. Он казался сонным. Может, чуть выпившим. Опять. С момента посадки на острове он ни разу не улыбнулся. А там, на Баффиновой Земле, с лица Тима улыбка не сходила.
100 процентов… обработка данных…
Индикатор процесса заполнился, затем на экране появилось золотистое изображение.
Цзянь впилась взглядом в монитор.
Тим вышел из стойла, посмотрел на экран и застыл на месте и тихо проговорил:
– Ё-моё…
Цзянь медленно покачала головой, не веря глазам. Она знала, что зародыши будут расти быстро, она их программировалана это, но чтобы так…
– Цзянь, – проговорил Румкорф. – Вы еще более талантливы, чем я думал.
УЗИ-картинка явила двух эмбрионов, притянутых друг к другу в крепком объятии. Румкорф медленно двинул правой рукой над трэкболом, поворачивая трехмерное изображение, чтобы разглядеть крошечные черты эмбрионов. Непропорционально крупные головы уже почти сформированы, каждая больше, чем остальные части тел. Большие черные точки – развивающиеся глаза. На телах словно ростки – крохотные конечности. Цзянь видела смутные очертания формирующихся внутренних органов.
– Фили, – спросил Румкорф, – насколько они велики, как по-вашему?
– М-м-м… по меньшей мере, восемь унций, – голос Тима упал до едва слышного шепота. – Может, даже чуть больше. Нормальный эмбриотический рост для двухсотфунтового млекопитающего должен быть менее десятой части унции.
– Превышение эмбриотического роста в восемьдесят раз, – подытожил Румкорф. – Это даже больше, чем вы планировали, Цзянь. Фантастика!
«Фантастика». Было ли это слово правильным, чтобы описать происходящее? Нет. Совсем. Из одной клетки до полуфунта менее чем за сорок восемь часов. Ей бы ликовать. Но вместо этого Цзянь чувствовала страх.
И не знала отчего.
11 ноября. «Это все о Бенджаминах»
Имплантация + 2 дня
Полковник Пол Фишер стоял на опушке бразильского тропического леса и пристально вглядывался в темный небосвод. Никогда в своей жизни он не чувствовал себя таким опустошенным и измученным. Ноги ныли. Глаза жгло. Депривации сна и плотный график скачков по миру доконали бы и двадцати летнего, а Полу было почти пятьдесят.
«Амген» построил ксенотрансплантационный комплекс в самом сердце непроходимых джунглей. Захватывающий вид окружал огороженную территорию, по большей части из-за того, что здесь не было дорог, чтобы нарушить границу деревьев. Для доставки и отправки использовались вертолеты. Позади Пола спецподразделение батальона защиты от ХБРЯ двигалось по территории комплекса, завершая операцию по захвату объекта и прекращению исследований «Амгена».
С одного дерева на другое проплыла птица. Что за птица, интересно? Может, когда вся эта возня завершится, Пол уйдет в отставку, вернется сюда и будет месяцами составлять каталоги видов птиц просто так, забавы ради. Однако, прежде чем рассчитывать на отставку, надо доделать работу.
От раздумий отвлекли приближающиеся шаги. Он повернулся и увидел шагающего к нему бойца спецподразделения. Этот был крупнее всех, и глядя на него, Пол вдруг чувствовал такую угрозу, какую не ощущал никогда в жизни. На бойце был защитный комбинезон без капюшона, открывающий ежик очень коротко стриженных светлых волос и большой участок рубцовой ткани на том месте, где должно было быть правое ухо. В правой руке он нес FN Р90, [24]24
Бельгийский пистолет-пулемет компании «ФМ Герсталь».
[Закрыть]в левой – спутниковый телефон.
– Полковник Фишер, сэр.
Пол тщетно попытался вспомнить имя солдата, затем схитрил и взглянул на именную нашивку слева на груди.
– Что там, сержант О’Дойл?
– Мистер Лонгуорт запрашивает отчет о ходе операции.
О’Дойл протянул трубку. Пол взял ее. О’Дойл сделал шаг вперед и взял под наблюдение линию деревьев – обе руки на автомате Р90. Пол поднес к уху спутниковый телефон – тот весил, казалось, восемь тысяч фунтов.
– Фишер на связи.
– Полковник, – услышал он голос Мюррея Лонгуорта. – Как у вас?
– Заняли объект. Признаков биологической опасности не обнаружено, с виду все чисто. – Ну разумеется, все чисто. Катастрофа в «Новозиме» оказалась «счастливой» случайностью. Пол и его спецгруппа произвели вылеты на четыре континента и прикрыли пять научных комплексов за последние три дня, и он знал, что не будет никаких проблем, пока кому-нибудь не придет в голову идиотская идея оказать сопротивление.
– Отличная работа, полковник, – сказал Лонгуорт. – Осталась одна «Генада», вот только черт знает, куда они делись.
– Есть какие-нибудь новости?
– Никаких. Как сквозь землю. Колдинг просто орел.
Пол кивнул. Колдинг орел. Когда они вместе работали в USARMIID, Пол даже не подозревал, насколько тот умен.
– А насчет замораживания счетов «Генады» тоже ничего? Разве нельзя выкурить их таким способом?
– Швейцария, Каймановы острова и Китай отказываются сотрудничать в этой области. Все три страны уверены, что биотеррористическая атака была на самом деле и что «Генада» вне игры. У Данте Пальоне широкая сеть бизнесов в этих странах, так что его счета не заморозят, если мы не сможем чем-нибудь конкретным доказать им, что «Генада» по-прежнему занимается исследованиями в области ксенотрансплантации. Продолжайте копать, полковник. Найдите мне что-нибудь осязаемое, вещественное – чтоб я мог предъявить правительствам этих стран. Есть что от русских о Порисковой?
– Пока ничего, сэр, – ответил Пол. – Но их усилия обнадеживают.
Уже больше года Пол пытается добиться от русских помощи в обнаружении Галины Порисковой, бывшей сотрудницы «Генады» и правдоискателя. Русские власти не реагировали, но в последние три дня все поменялось. Несколько тамошних агентств позвонили Полу напрямую и поинтересовались, что конкретно ему надо и чем они могли бы помочь ему. Насколько он понял, русские задействовали как минимум полсотни следователей для поиска любого следа Порисковой.
– Что ж, уже кое-что, – сказал Лонгуорт. – И сколько они собираются искать ее?
– Они полагают управиться за четыре-пять дней.
– Хорошо. Я по своим каналам тоже продолжу поиск. Подключу Интерпол и кое-какие агентства. Все выясним, полковник, а вы продолжайте начатое.
– Слушаюсь, сэр, – ответил Пол и вернул телефон О’Дойлу.
Интересно, подумал он, насколько уставшим показался Мюррею Лонгуорту его голос, что он решил перейти на ободряющие слова. Однако хоть в его голосе и слышалась усталость, она была наполовину меньше той, что ощущало его тело.
11 ноября. «Галерея» или «Джагз»
Имплантация + 2 дня
Энди Кростуэйт переложил коричневый продовольственный пакет в левую руку, удовлетворенно вздохнул и набрал на цифровой панели помещения поста охраны «0–0–0–0». Внутри его поджидал знакомый стеллаж с оружием.
Реальное оружие может нанести реальный урон.
Правда, и «беретту 96» не назовешь игрушкой. В магазине одиннадцать патронов калибра 40 плюс один в патроннике (у Энди всегда в патроннике был патрон) – двенадцать выстрелов нешуточной убойной силы. Он не был фанатом «96-й», но это все же лучше, чем ничего.
Куда больше ему нравился пистолет-пулемет «хе-клер и кох» МР5. Магнус поставил вариант 40-го калибра, того же, что и у их личного оружия – «беретты». У МР5 тридцатизарядный магазин и темп стрельбы восемьсот выстрелов в минуту. При попадании на сотне метров эта штуковина делала из оленя гамбургер в живом виде и валила наповал людей.
Энди вытащил из стеллажа один из МР5 и понес его к столу с мониторами камер наблюдения. Свой измочаленный бумажный коричневый пакет он бухнул на стол – тот приземлился набок и прорвался, высыпав на столешницу экземпляры «Галереи» и «Джагз». [25]25
Популярные мужские журналы.
[Закрыть]
Энди сел, поглаживая пальцами хорошо знакомые обводы оружия. Его б разобрать, почистить и собрать… Хоть какое-то полезное дело, чтоб скоротать время этого никому не нужного дежурства. Идиотизм. Здесь их никто не сыщет.
Но мониторы он все же проверил. Управление точь-в-точь как на Баффиновой Земле. Еще один плюс последовательности Магнуса. Зачем платить деньги на обучение народа различным системам, если можно научить один раз и установить одинаковые во всех комплексах, верно? Все по делу. У Магнуса все по делу.
Энди проверил сигналы от инфракрасных датчиков по периметру вокруг зданий особняка и ангара. Тепловизоры работали отлично – и ничего не показывали. Он переключил обратно на черно-белые изображения территорий и внутренних помещений особняка. Некоторые из маленьких пятидюймовых мониторов показывали черные квадраты – Колдинг в своем репертуаре: никакого мониторинга частных апартаментов за исключением этой суицидальной китайской сучки.
А как насчет загадочной комнаты за номером 17 – комнаты Сары? Эх, и здесь камера выключена.
Он опустил МР5 на стол, затем щелкнул выключателем. Ага, экран ожил и выдал изображение комнаты Сары Пьюринэм. Вот она, в кроватке. Черт, слишком темно. Энди поискал настройки… О, ночное видение. Он нажал кнопку и увидел верхнюю часть обнаженного тела Сары Пьюринэм в ореоле зеленоватого свечения. Всего лишь размер «В», но он все равно с удовольствием бы…
Вот только онане стала бы. Лесбиянка.
– Ну, за мной не заржавеет, я тебе устрою, стерва долговязая…
Энди наблюдал за тем, как спит Сара. Он глаз с нее не спустит, дождется, пока та совершит ошибку. Не мытьем так катаньем, образно или буквально, но Сару Пьюринэм он оприходует.
12 ноября. Штучка в машине
Имплантация + 3 дня
Следующим утром Колдинг, Клейтон и Сара поехали на «Хамви». Хоть это был и не «Надж», Колдинг держал окошко со своей стороны закрытым.
Они достигли развилки, что вела к бухте. На этот раз Клейтон взял влево. Больше деревьев, больше снега, больше разваленных домов. Пять минут спустя деревья закончились, уступив место старому городу. Клейтон въехал на центральную площадь – мощенный булыжником круг ярдов пятьдесят в диаметре. Некоторые запорошенные снегом камни растрескались или же просто отсутствовали, и кое-где из этих провалов проросли деревца.
Старый колодец, сложенный из таких же булыжников, сидел точно в центре круга. Местами кладка осыпалась – камни валялись рядом, словно выпавшие зубы. Колодец вызывал ассоциацию с потайным ходом в ад из второсортного ужастика.
Клейтон остановил «Хаммер». Все трое вышли и отправились пешком.
– Добро пожаловать в деловой центр Черного Маниту, – объявил Клейтон. – Уверен, городской парень, ты чувствуешь себя здесь, как дома, э?
– Верно, – сказал Колдинг. – И, чую, за следующим холмом – здание городской оперы.
Городские строения были в немного лучшем состоянии, чем полуразвалившиеся жилые дома там, в лесу. Здания выстроились по окружности, как цифры на часах. Если брать за север полдень, десятью часами была готическая, черного камня церковь. Массивное здание доминировало над городской площадью и напоминало припавшего к земле гранитного бульдога. Казалось, оно обладало таким весом, что в любой момент остальной город может вздыбиться, как более легкий конец покосившихся детских качелей. Несколько окон выглядели целыми, но их стекла заметно покоробились, и создавалось ощущение, будто крепкое здание едва заметно колышется. С крутого ската шиферной крыши, как пинакль, поднималась колокольня – без колокола.
