Текст книги "Клон Дьявола"
Автор книги: Скотт Сиглер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)
– Нормально пережил, – ответил Свен. – Ты приехал телефонные провода чинить?
Клейтон покачал головой:
– Нет пока. Сначала колею укатаю. А что, провода порвало?
– Ну да. Пытался дозвониться в особняк, сообщить, что их коровы у меня.
Поначалу Клейтон не уловил смысла сказанного. Потом уставился на Свена, повернулся и зашагал к открытой двери коровника. Свен пошел с ним. Муки побежала за Свеном как привязанная в нескольких дюймах от его ног.
В коровнике Клейтон увидел сорок с чем-то коров, стоящих в проходе. Он подошел к одной и проверил бирку на ухе: «А-13» и фломастером снизу – «Красотка Клара».
– Видишь, ярлык «А», – сказал Клейтон. – Она из главного стада.
– Ага, – ответил Свен.
– Будь я проклят, если это не я видел, как вчера этих коров погрузили в чертов самолет.
– Так он, видать, вернулся.
Клейтон помотал головой.
– Я б тогда видел, как он садится у особняка.
– Ну, тогда если еще не научились делать парашюты для коров, значит, самолет где-то сел.
Клейтон кивнул. Помимо особняка и ангара, С-5 был самой большой чертовиной на острове. Не мог он приземлиться на пятачке, как вертолет.
А людей ты видел, Свен? Кто-то же должен быть с коровами.
– Ни души, – покачал головой Свен.
– Черт, это дурнее, чем олень-импотент в брачный сезон. Бред собачий. А ночью ничего не слышал?
– Спал как младенец, э? В смысле слышал только, как ветер выл, больше ничего.
Присутствие коров подразумевало приземление или, по крайней мере, аварийную посадку. Если выжили коровы, значит, люди – тоже. Что означает: люди либо отпустили коров, а сами ушли в другом направлении… или же люди где-то прятались. Но отчего? От кого?
– Свен, честно говоря, я не знаю, что и думать.
– И я.
– Могу я тебя попросить малость придержать язык, не трепаться об этом? Ну, пока я не выясню, что и как, э?
Свен пожал плечами.
– Мне вообще-то все равно. Они здесь в безопасности. Да и как я кому скажу, пока ты тут прохлаждаешься, вместо того чтоб чинить провода, э?
Клейтон медленно кивнул, его глаза по-прежнему бегали по пришлым коровам, волшебным образом появившимся в коровнике Свена.
– Провода исправлю сегодня. А сейчас съезжу-ка я в Норт-Пойнт и посмотрю; может, там что увижу.
– Дай знать, если что.
Клейтон взглянул напоследок на Красотку Клару. Вид у нее был нездоровый, глаза подернуты тонким слоем слизи.
– Видок у них неважнецкий, не находишь?
– Нахожу, – ответил Свен. – Чуть живые…
Клейтон повернулся и пошел к «Наджу».
1 декабря, 08.46
Сара и Тим стояли, дрожа от холода, в лесу; между ними и дорогой оставался лишь толстый ствол мощной, укутанной снегом сосны. Шторм унесся прочь, но мороз остался. Он будто завис в воздухе и неосязаемым прессом неослабно давил на них, отнимая силы и вызывая оцепенение.
Когда утробное ворчанье дизеля взломало могучее зимнее безмолвие, они укрылись в лесу. По укатанной дороге идти намного легче – благодаря «Надженту» и утренней трудовой этике Клейтона. Сугробы по пояс в лесу, с другой стороны, превращали каждый шаг в борьбу.
Дизельный двигатель затарахтел громче, ближе, затем звук изменился: холостые обороты.
Вездеход остановился.
Сара выглянула из-за дерева. Тепло укутанный Клейтон вылезал из машины. Сара вновь пригнулась за стволом, затем вытянула руку из рукава пуховика, который дублировал почти бесполезную перчатку. Сердце бухало в груди. Она отстегнула ремешок кобуры и вытащила «беретту». Голой кожей ладони пистолет ощущался как глыба льда.
– П-п-правильн-но, – прошептал, клацая зубами, Тим. – Давай грохнем старика и в-в-возьмем себе его танк.
– Никого грохать не будем, – шикнула на него Сара. Она не хотела причинить зло Клейтону точно так же, как и Свену, но Клейтон остановился в этом месте не случайно. Если он найдет их и скажет Магнусу…
Она снова выглянула из-за ствола. Клейтон остановился у края дороги, запустил руки в зимние штаны, выудил пенис и стал мочиться на сугроб. Бедра его чуть двигались, меняя направление струи.
– Что он делает? – прошептал Тим.
Сара удивленно помотала головой.
– Похоже, выписывает на снегу свое имя.
Струйка иссякла. Клейтон застегнул молнию, затем поднял ногу и выпустил газы мощным звуком, эхом отразившимся от заснеженных деревьев.
– А теперь можете выходить! – заорал он. – Если не возражаете, я не полезу за вами в лес, э?
Сара подумала о том, как холодны и хрупки ее пальцы; уверенности в том, что она способна почувствовать спусковой крючок, совсем не было.
– А в машине у меня тепло-о-о, э?
– Сара, – взмолился Тим, – может… я… так задубел.
Помимо черных стежков шва и фиолетового синяка, лицо Тима цветом почти не отличалось от окружавшего их снега. Он безудержно дрожал. Может, и стоило им забраться в дом Свена, но тот шанс был упущен.
И что теперь? А теперь шансов не осталось вообще.
Сара сделала шаг из-за ствола дерева и подняла пистолет.
Руки старика взметнулись вверх.
– Умереть не встать, Сара! Не направляй на меня эту штуку, э?
– Клейтон, стоять на месте, не двигаться, ясно?
Тот кивнул. Сара протянула руку за спину и помогла Тиму подняться на ноги. Оба вышли из-за дерева и с трудом потащились к дороге.
– Отойдите вправо, – велела Сара Клейтону. – Встаньте в тот сугроб.
– В который писал? Это гадко, Сара.
– Хорошо, тогда не туда, только уберитесь в сугроб. Любое резкое движение, и я прострелю вам коленную чашечку.
– Да у меня и так артрит колени замучил.
– Клейтон, заткнитесь! Тим, забирайся в машину и закрой за собой дверь.
Клейтон шагнул в сугроб на обочине, увязнув по самый пах: резкие движения были исключены.
Дико дрожа, Тим заковылял по снегу и выбрался на дорогу. Сара продолжала держать Клейтона на мушке. Тим забрался в кабину и захлопнул дверь. Очутившись внутри, он обнял себя за плечи и трясся, как щенок в грозу.
– Сара, – заговорил Клейтон. – Опусти эту чертову пушку. Ты так дрожишь, что того и гляди пристрелишь меня ненароком.
Сара взглянула на свою руку: пистолет ходил ходуном, словно живой и такой же, как и она, замерзший. Она опустила руку.
– Как вы узнали, что мы именно здесь?
– Увидел следы на снегу. А еще, когда увидел тех коров, что грузили в самолет, решил, кто-то из экипажа должен быть поблизости.
– Вы прямо Коломбо, Клейтон.
– Ага, Питер Фальк нервно курит в сторонке. Только не время для сказок, девочка. Где твоя команда?
Сара с новой силой ощутила боль утраты. Она покачала головой.
– Вот оно как… – проговорил Клейтон. – Спаслись только ты и Тим?
Что это – искреннее сочувствие или игра?
– Клейтон, сколько людей знает, что мы разбились?
Без понятия, э? В особняке никто ничего не слышал. Даже не верится, что такая громадина села и никто на острове не прознал.
– Да уж. Веритсяс трудом, – она снова подняла пистолет и навела его на Клейтона. – Когда Магнус отправил вас искать нас? Вы сообщили ему по радио, что нашли коров?
Клейтон помотал головой:
– Ты уже всерьез начинаешь меня бесить этой чертовой пушкой. Сара, Магнус не посылал меня сюда. Я торю колею и трамбую дорожки после каждой метели.
Сильная дрожь била все тело Сары. Клейтон, похоже, прав: она может случайно пальнуть в него. Он же старик, господи. Он живет на острове, появившись за много лет до Магнуса, Данте и «Генады»… как, по крайней мере, сам говорит. И никакими силами ей не узнать, кто он, черт его дери, на самом деле.
– Один я знаю, что вы здесь, – сказал Клейтон. – А сейчас давай-ка быстро в чертов трактор, пока не обморозилась, э?
Только когда Клейтон упомянул обморожение, Сара почувствовала, что из пальцев ушла боль – они онемели.
Она успела сделать три шага к «Би-ви», прежде чем перед глазами все поплыло – и она рухнула без чувств лицом в снег.
1 декабря, 10.05
Свен стоял на крыльце своего дома, Муки на своей неизменной позиции сбоку у ног хозяина. Соль, что он насыпал растопить лед, хрустела под ногами при каждом движении. Только глубокой зимой бывало время, когда стояла мертвая тишина не слыхать абсолютно ничего и никого.
Кроме коров.
Шумы производили новые коровы. Жуткиешумы – будто им нездоровилось, или их мучили боли… или одновременно и то и другое. Свен гадал, не было ли ошибкой смешивать приблудных коров со своими, учитывая, что его стадо было резервным на случай инфицирования основного стада. Однако стельные коровы стоили целое состояние, и казалось вполне логичным, что Данте захочет, чтобы им предоставили кров и уход.
Свен побрел к коровнику, Муки – следом, едва не наступая на пятки. Собака казалась будто бы немного подавленной. Свен откатил дверь и вошел.
Муки зарычала.
Сигнал был крайне тревожный: в то время как шустрая черная пастушка лаяла на все, что двигалось, а также почти на все, что – нет, рычала она крайне редко.
– Что это на тебя нашло, э?
Муки стремглав бросилась в коровник, на ходу безостановочно выдавая «роророророро» в адрес стельных коров. Она металась за ними, между ними, забегала за них, кидалась на их ноги.
– Муки! Поганка!
Она никак сдурела? Корова с белой головой и черным пятном вокруг глаза вышла, спотыкаясь, из коровника, подгоняемая собакой с оскаленной пастью. Муки пыталась выгнать новых коров на мороз.
– Муки, чтоб тебя! Прекрати!
Муки не прекратила. Она вернулась в коровник и принялась за вторую стельную, тоже больного вида корову. На этот раз Свен перехватил собаку, сцапав ее за шкирку. Он высоко поднял ее. Муки завизжала, будто он ударил ее монтировкой. Закладывающий уши звук был ее автоматическим механизмом защиты, способом избежать беды, а главное – всегда разбивал Свену сердце.
Однако это не отменяло факта, что она провинилась – слетела с катушек с этими новыми коровами. Он сунул ее под мышку и удерживал второй сильной рукой. Ее больше никуда не пустят – Муки понимала это. Свен быстро подошел к Молли Макбаттер. Корова увидела Муки, развернулась и быстро пошла назад в коровник.
Как только Молли остановилась, Свен вошел и внимательно взглянул на нее. Корова опустила голову так низко, что нос оказался в нескольких дюймах от земли. Белая слизь толстым слоем покрывала ее глаза и стекала по щекам, оставляя длинные, влажные, зловонные дорожки. Потеки соплей и слюны свисали с носа и нижней челюсти животного, качаясь всякий раз, когда несчастное создание испускало долгое и жалобное «му-у-у-у».
Свен оглядел своих коров, стоявших в стойлах. Они казались здоровыми и бодрыми: головы подняты, глаза нормальные. Но вот приблудные… Они все были в том же состоянии, что и Молли. Буквально несколько часов назад они выглядели куда лучше. Какой бы ни была эта хворь – она одолела новеньких очень быстро.
Ему ничего не оставалось делать – только ждать. Вот-вот Клейтон наладит связь, а там и Тим Фили приедет и осмотрит коров.
Свободной рукой Свен как следует закрыл дверь коровника. Хвост Муки принялся молотить по его бедру.
– Нет-нет, с тобой что-то не так, – сказал он, хотя знал, что это ложь и что чертова собака тоже знает это. Он опустил Муки на землю. Она нарезала три стремительных круга и гавкнула. С бегущей слева собакой Свен зашагал к дому, гадая, что же делать дальше.
1 декабря, 12.25
Рука осторожно потрясла ее за плечо.
Саре не хотелось просыпаться. Кровать,настолько пышная от одеял, что она едва не вспотела. Обычно в такую жару она чувствовала себя некомфортно, но сейчас было как никогда хорошо.
– Сара, проснись, э?
Веки ее, затрепетав, разлепились, и она увидела физиономию Клейтона в седой щетине, склонившегося над ней. Он сидел у нее на кровати. Тим тоже смотрел на нее сверху, костыль под его левой мышкой, в правой руке – наполовину съеденная куриная ножка. Цвет вернулся на его лицо. И хотя швы выглядели жутковато, опухоль под ними немного спала.
Сара села, наслаждаясь таким благословенным чувством: ей не было холодно!
– Что стряслось? Я голая?
– Ты вырубилась, – рассказал Тим. – Клейтон затащил тебя в машину и отвез нас к себе домой. Мы с ним раздели тебя: одежда была вся сырая. Клейтон вел себя как истинный джентльмен, а вот я подергал тебя за соски.
– Да черта с два, – сказал Клейтон.
Сара протерла глаза. Подняла их на Клейтона. Ее «беретта» торчала из-за пояса толстых зимних штанов старика.
На пушку смотришь? Очень надеюсь,потому что если ты пялишься на моего дружка, Колдинг может на меня очень обидеться, э? – Он вытащил «беретту» и протянул ей рукояткой вперед. – Обещаешь больше никогда в меня не целиться?
Сара кивнула и забрала пистолет. По крайней мере, одному человеку можно доверять.
Клейтон, похоже, был безмерно рад избавиться от оружия.
– Тим рассказал мне про бомбу. Я знал, что Магнус тот еще гаденыш, но не думал, что он способен зайти так далеко. Где ж вы шмякнулись?
– В заливе Рэплейе, – ответила Сара. – Прямо на лед.
– Без дураков?
– Без дураков.
– И что – он сейчас стоит там?
– Скорее всего, почти весь ушел под лед, когда бомба рванула.
– Сомневаюсь, – сказал Клейтон. – Слишком, зараза, большой. Будет минутка, смотаюсь туда, посмотрю, что и как. Магнус сейчас в любой момент может собраться погонять на снегоходе. Правда, ни одна колея не проходит по заливу. Если он будет держаться проторенных дорожек, нам бояться нечего, даже если самолет будет немножко видно.
Сара кивнула:
– А что потом? Что нам делать-то, Клейтон?
– Надо как-то вас переправить с острова. Коровы у Свена в коровнике. Если Магнус узнает, он станет искать выживших. Телефоны не работают, но такое долго не утаишь.
Сара вспомнила монстра, выскользнувшего из разодранного живота коровы.
– Надо сказать Свену, чтоб держался подальше от коров.
– Подальше от коров? – переспросил Клейтон. – Разве корова может быть опасной?
– Не коровы, – сказал Тим. – А то, что они вынашивают.
– А что они вынашивают?
– Монстров, – ответила Сара.
– Ого, – сказал Клейтон. – Что ж, это многое объясняет.
– Да ничего страшного, – успокоил Тим. – Коровы лишены внутривенного питания, и эмбрионы не получают пищи. Из того, что мы видели, коровы должны просто умереть, а с ними – эмбрионы.
Сара покачала головой.
– Нет, эта тварь вылезла наружу и напалана Каппи.
– Так коровий живот был ужераспорот, – возразил Тим. – Новорожденный и так прожил бы недолго.
Клейтон переводил взгляд с Тима на Сару:
– Монстр вылез из коровы, укусил Каппи, а что случилось потом?
– Почти перекусил Каппи руку, и я застрелила монстра.
– Ну и ну… – протянул Клейтон. – Пожалуй, надо срочно сообщить Свену, чтобы держался от коров подальше.
Тим оторвал зубами еще курятины и продолжил с набитым ртом:
– На этой стадии лучше ошибаться в сторону осторожности. Без искусственного питания зародыши долго не протянут. И поскольку никто к коровам не будет подходить, коровы умрут, зародыши – тоже, и вопрос решен. Лучше не придумаешь.
Клейтон почесал свою щетину – с таким звуком, будто тер наждачную бумагу.
Я скажу Свену, только это не меняет того факта, что мы должны убрать вас с острова. Думаю, я могу сохранить в секрете появление коров и катастрофу день-другой, и этого окажется достаточно, чтобы вызвать сюда сына с катером и переправить вас на материк. Скажу Колдингу; надеюсь, мы займем чем-нибудь Магнуса.
При звуке имени Колдинга Сара почувствовала укол одиночества, а вместе с ним – подозрения:
– Нет. Колдингу говорить нельзя.
Глаза Клейтона чуть сузились, и он опустил руку на плечо Саре.
– Ты уверена,что не хочешь рассказать ему обо всем? Он жутко за тебя переживает.
Сара хотеларассказать Колдингу, хотела каждую секунду, чтоб он оказался рядом, но сейчас это было бы неразумно.
– Пи-Джей отправил нас на заминированном самолете, а сам остался на земле.
Тим раскрыл было рот что-то сказать, помедлил, затем оторвал еще кусочек мяса от куриной ноги. Глубоко в душе Сара понимала,что Колдинг все бы сделал ради нее, но факты и чувства существуют порознь… И три мертвых друга представляли чертовски очевидный факт.
От крепкого порыва ветра чуть задребезжало оконное стекло. За ним слева направо пролетели несколько крупных снежинок.
Клейтон поднялся:
– Ну, раз ты так решила, так тому и быть. К ночи на подходе еще один шторм. Ожидается, что врежет как следует. Не знаю, сможет ли Гэри добраться сюда по такой погоде. Вам двоим лучше на ночь оставаться здесь, отдохнете хоть нормально. Завтра я спрячу вас в старом городе, э? А я прямо сейчас еду чинить провода, чтобы Свен мог дозвониться, если я ему понадоблюсь. В комоде можете подобрать себе что-нибудь из моей одежды, еда в холодильнике – ешьте что найдете. Но сидите тихо!Кто бы ни постучал – просто не отвечайте.
Он погладил Сару по плечу и вышел из спальни. Она оттолкнула одеяла и села. Тим, роясь в шкафу Клейтона, притворился, что не смотрит. Он кинул ей фланелевую рубаху и джинсы – Сара торопливо оделась.
– Сара, – сказал Тим. – Это тот, кто я думаю? – Он смотрел на фотографию в рамке на комоде.
Она встала и пригляделась.
– Вот это да-а…
На снимке – Мэрилин Монро и молодой Клейтон Дитвейлер в пылком поцелуе.
1 декабря, 12.45
Клейтон вошел в помещение поста безопасности и увидел Колдинга: тот сидел за столом, упорно переключая каналы мониторинга – так обычно щелкают пультом телевизора, когда нечего смотреть.
– Привет, Клейтон, – поздоровался Колдинг. – Заходи, поболтаем?
– Недосуг мне трепаться. Да и не к тебе шел. Телефонные провода оборвало. А где именно обрывы – можно узнать по компьютеру.
Колдинг встал и уступил ему место за столом.
– Будь моим гостем. – Он прошел к стенду с оружием и снял одну из «беретт», затем уселся на край стола и начал разбирать пистолет.
Клейтон сел и, двигая «мышкой», запустил программу проверки целостности телефонной линии. Индикатор выполнения программы начал заполняться… Один на один с Колдингом. Насколько знал Клейтон, в этом помещении видеокамер нет. А если и были, где за ним с Колдингом можно было бы наблюдать? Весь мониторинг Большой брат осуществлял отсюда. Какая ирония: пост безопасности – пожалуй, единственное во всем здании особняка безопасное место для разговора.
Может, он почувствует, как-то поймет, что Колдингу можно доверять?
– От Сары пока ничего?
Губа Колдинга чуть приподнялась, будто бы он собрался коротко огрызнуться, но выражение тут же исчезло.
– Пока ничего… – его руки продолжали вынимать детали из пистолета, протирать их тряпочкой, смазывать, полировать. – Магнус ввел новые пароли и перекрыл мне доступ к компьютеру. Я не могу позвонить Данте и выяснить, что происходит.
Было плохо, стало хуже…
– А зачем Магнус поменял пароли?
– Говорит, безопасность под угрозой, – пожал плечами Колдинг. – Хочет быть единственным, кто имеет право получать или отправлять сообщения.
Пальцы Колдинга, не останавливаясь, трудились над оружием. Вот он, шанс Клейтона рассказать ему… но на другой чаше были жизни Сары и Тима.
– Колдинг, я… – его голос оборвался.
Руки Пи-Джея замерли. Он поднял глаза.
– Вы – что?
Не успел Клейтон заговорить вновь, как компьютер громко пискнул: программа проверки линий закончила работу. И в то же мгновение решимость Клейтона растаяла. Он поступит, как его просили.
– Ничего, – ответил он и развернулся к компьютеру.
На экране высветились четыре обрыва: один возле его дома, один около дома Гарви и два на линии, идущей от дома Свена. Клейтон распечатал ремонтную карту и ушел.
Сара откусывала сыр прямо от головки и запивала молоком из стакана. Как она может чувствовать голод в такое время? Плевать. Еда давала рукам занятие, хоть и не получалось отключить рассудок, не думать о погибших друзьях.
Они с Тимом обошли весь дом Клейтона, разглядывая черно-белые фотографии в рамках и выцветшие полароидные снимки, при виде которых любой папарацци позеленел бы от зависти.
– Ну и ну! – удивлялся Тим. – Смотри, здесь он пьет с Фрэнком Синатрой.
И точно: черно-белый снимок, на котором мистер Голубые Глаза салютует камере наполовину полным бокалом, а невероятно молодой Клейтон Дитвейлер – бутылкой «Будвайзера». Справа – другой черно-белый снимок с еще более знаменитым лицом.
– Ого! – вновь воскликнул Тим. – А тут он рыбачит с этим чертовым президентом – Рейганом. И – ох ты! – это ж Брижит Бардо, молоденькая! Адски хороша, катается на закорках у Клейтона… Сколько ему здесь, лет двадцать пять?
Тим продолжал болтать, но Сара не слушала. Мысли ее уже переместились в более мрачную область – туда, где она, может быть, узнает, каково это будет, влепить пулю Магнусу Пальоне прямо в мозг.
Клейтон терпеливо ждал, пока полосатая, под зебру, корзина подъемника доползет до макушки деревянного столба. Он был примерно в четверти мили к северо-востоку от наблюдательной вышки и мачты «глушилки». Пока поднимался наблюдал, как уже разворачивался, обретая форму, новый шторм. Хмурые, серо-черные облака цвета прокисшего шоколадного молока заполняли небо, неуклонно увеличиваясь в размере и количестве, глотая дневной свет. Ветер разгуливался с самого утра и сейчас дул миль десять в час.
Провод перебило упавшее дерево. Устранив разрыв, Клейтон соединит Свена с особняком. Но как только он это сделает, Свен сможет позвонить в особняк и попытаться вызвать Тима Фили осмотреть коров. И все потому, что коровы больны:если Свен выяснит, что коровы вынашивают монстров, он тотчас позвонит Магнусу. Удерживать такую информацию в тайне от Свена – себе дороже, но все дело в том, что от любого решения Клейтона зависели две жизни.
Корзина достигла вершины. Нет у него выбора: он должендержать Свена в неведении, пока Тим и Сара не покинут остров. Клейтон подсоединил оранжевую тестовую трубку и набрал номер Свена.
Зазвонил телефон. Муки на него гавкнула. Она гавкала на все и вся.
– Молчи, девчонка! – велел ей Свен, подходя к телефону. – Да, Свен на проводе.
– Свен, это Клейтон, – голос казался очень далеким и скрипучим.
– Клейтон, коровы эти крепко больны, слышишь, э? И им все хуже и хуже. Кто приедет сюда помочь мне?
– Слушай, Свен, есть проблема. «Генада» затевает что-то скверное. Ты можешь просто не подходить к коровнику день-другой, пока шторм не пройдет?
Что несет этот старый пес? Очередная небылица в его духе?
– Нет, Клейтон, я не могу «не подходить к коровнику». За моим стадом вообще-то надо ухаживать, э?
Последовала пауза – не было почти ни звука, за исключением статического потрескивания и, возможно, шороха ветра в микрофоне Клейтона.
– Свен, послушай меня, э? Просто доверься мне в этом.
Клейтон явно не понимал состояния приблудных коров или что значит быть ответственным за безопасность и благополучное состояние тех животных.
– Знаешь что, Клейтон? Давай ты просто починишь провода, и все.
– Говорю тебе, в «Генаде» затевается дурное.
– Да? «Генада» подписывает мне чек на зарплату каждые две недели. А не ты.А теперь чини телефон, или я сам поеду в особняк.
Свен услышал приглушенные ругательства и то, что прозвучало так, будто кто-то с силой врезал по большой пластиковой корзине изнутри.
– Свен, ты помнишь, когда умерла твоя жена?
Вопрос ошарашил его. При чем тут смерть жены, черт побери?
– Ну конечно, помню, Клейтон. Ты к чему это клонишь, э?
– Ты помнишь, как я взял на себя твои заботы? Когда ты… горевал?
Широкая мозолистая ладонь сжала телефонную трубку. «Горевал». Можно и так назвать. Валялся на кровати и рыдал, не ел неделю, не шевельнул и пальцем, чтобы помочь себе… Вот так оно точнее. Клейтон тогда позаботился обо всем.
– Клейтон Дитвейлер, ты пытаешься мне сказать, что я должен тебе?
– Точно, а сейчас извлекаю выгоду. Просто сиди тихо. И держись подальше от коровника, Свен.
Вот же сукин сын, припомнил. Но как бы там ни было, Клейтон заметно волновался.
– А ты не хочешь мне рассказать, в чем сыр-бор?
– Хочу, Свен, но не могу.
Что-то новенькое: Клейтон никогда так не «гнал». Наверное, что-то очень серьезное.
– Ждать буду, пока не кончится буря, но не дольше. Завтра утром так или иначе кто-то должен сюда приехать.
Пауза.
– Без вопросов. Но до этого я с тобой поговорю.
Свен повесил трубку и взглянул в окно, тревожные мысли кружились в голове, как злобный ветер, набиравший силу за окном. Клейтона он знает… да, уже тридцать лет. Свен кивнул: подождать-то он может, пока не стихнет буря. Ну а потом придется сразу же приступить к своим обязанностям.
Свен покрутил шеей. Услышал и почувствовал хруст старых косточек. Работа была достаточно утомительной и без этих новых переживаний. Он чувствовал, что очень устал. Опустил взгляд на Муки, которая посмотрела в ответ на него, пушистый хвост неожиданно заметался по полу.
– Ну что, девочка, ты готова отправиться спать со своим стариком?
Муки гавкнула и побежала в спальню. Свен отправился следом. Муки закрутилась у изножья кровати. Свен не стал раздеваться, просто лег поверх одеял на своей стороне. Муки запрыгнула на кровать и свернулась клубком на излюбленном месте – в изгибе ног хозяина.
Оба почти сразу же провалились в сон.
До Клейтона вдруг дошло, что он не пересчитал коров по головам – тех, что спаслись из самолета. А вдруг не все добрались до Свена? Дом Гарви был довольно близко к месту крушения – может, пара коров забрела к ним? Если Джеймс нашел их, просто сел на снегоход и поехал в особняк выяснить, что происходит…
Клейтон набрал номер Гарви. Стефани ответила на втором гудке.
– Слушаю?
– Стефани, это Клейтон.
– Ох, Клейтон! Ты не заскочишь сегодня? Я могла бы приготовить твои любимые кексики, сварить кофейку, посидим и…
– Ты не могла бы позвать Джеймса? Это важно.
– Хорошо, сейчас позову.
Клейтон ждал, задаваясь вопросом, не ошибся ли он. Его действия могут Свена, Стефани и Джеймса подвергнуть потенциальнойопасности – во имя спасения Тима и Сары от опасности реальной.В любом случае дерьмовый звонок.
– Алло, Клейтон, привет, – раздался в трубке голос Джеймса. – Здорово, что ты наладил связь так быстро.
– Да пока не наладил, – сказал Клейтон. – Звоню со своей трубки с одного из обрывов. Слушай, Джеймс, ты не видел ничего странного?
– В каком смысле – странного?
– Ну, в смысле… необычного? С твоими коровами?
– Только что от них. Все отлично. А почему ты спрашиваешь?
Клейтон облегченно вздохнул:
– Да так просто. Свен говорит, его коровы что-то малость захандрили.
– Нет, мои в отличной форме. Но ты постарайся, пожалуйста, наладить связь поскорее. Если какая зараза, я хотел бы быть уверен, что смогу дозвониться мистеру Фили.
– Ночью ждем еще одну бурю, так что нет смысла сейчас возиться с проводами. Приведу все в порядок завтра к полудню. Хорошего тебе дня, Джеймс.
– И тебе.
Клейтон отключился, довольный, что одним беспокойством меньше.
За окном спальни разгуливалась и набирала силу буря. Уже дрожали в деревянных рамах стекла, но этого шума было недостаточно, чтобы разбудить Свена. Разбудила его пара других звуков – низкое, утробное рычание Муки. И коровы.
Истошно ревущие коровы.
«Держись подальше от коровника, Свен».
Он сел на кровати. Точно такие же звуки он слышал еще мальчишкой в Онтонагоне. Тогда он оставил дверь в коровник неплотно закрытой – ровно настолько, чтобы посреди ночи туда пролезла свора озверевших от голода койотов и набросилась на беспомощную дойную корову… Стремительно соскочив с кровати и спешно натягивая зимние штаны и башмаки, Свен продолжал гадать над природой пронзительных воплей коровьего ужаса, звуков настолько громких, что он явственно слышал их, несмотря на шум ветра скоростью в двадцать пять миль в час и расстояние в полсотни ярдов от дома до коровника.
Почему жеКлейтон велел ему держаться от коровника подальше?
Болезни не могут заставить коров так вопить. Только хищники.
Он подошел к оружейной стойке и взял ружье «моссберг 500». По пути к двери на ходу накинул куртку и, перекладывая ружье из одной руки в другую, надел ее. «Моссберг» заряжен. Свен всегда держал его заряженным.
Муки уже вся извелась. Ее маленькое тело содрогалось от яростного лая. «Ро-ророророро-ро-ро!»
Свен чуть приоткрыл дверь и высунулся.
«Ро-ророро-РОРоро-ро!»
Стройное тело Муки попыталось протиснуться между косяком двери и ногой хозяина. Свен повернул ногу и блокировал ей проход. Каждый «гав» был пронзительным взрывом собачьей ярости.
– Муки, ну-ка успокойся!
Та не успокаивалась.
Коровы заревели еще громче. Свен услышал звуки, напоминающие гром, но буквально через секунду понял: это были звуки… полуторатысячефунтовых туш, бьющихся в стены стойл, в стены коровника.
Тут он почувствовал, что Муки все же просунула голову меж его икр. Он резко свел ноги вместе, но голова Муки и плечи уже проскользнули наружу. Свен еще крепче сжал ноги и протянул вниз правую руку, кончики пальцев скользнули под собачий ошейник.
– Муки, черт тебя дери, стоять!
Муки рванулась, дернув Свена вперед. Ложе дробовика задело косяк, и ружье повалилось за порог. Свен инстинктивно выбросил правую руку схватить его, и в этот момент Муки вылетела с крыльца и метнулась к коровнику.
– Муки! Стоять!
Муки не остановилась.
Свен бросился за ней. Как только он сбежал с крыльца, оставив безопасный домашний кров, на него набросился ветер и едва не сбил с ног. Снег летел с такой силой, что жалил лицо и руки.
На бегу Свен дослал патрон в патронник.
Муки стояла перед большой откатной дверью коровника, лая так отчаянно, что с сотрясающейся морды летела слюна – длинными тоненькими нитями, завиваясь вокруг носа и головы.
Свен, держа ружье правой рукой, расставил ноги и заскользил по снегу. Муки была так занята облаиванием двери, что заметила своего хозяина слишком поздно. Она было повернулась бежать, но левая рука Свена схватила собаку за шкирку и высоко подняла.
– Плохая собака! Плохая!
Длинный пушистый хвост Муки поджался меж задних лап, и она принялась визжать.
– Да прекрати ты,поганка! Если я сказал «стоять», значит, надо стоять!
Что-то с силой врезалось в дверь изнутри. Свен схватился обеими руками за ружье. Муки полетела на землю. Свен направил «моссберг» на дверь. Муки шмыгнула ему за спину.
Даже при таком ветре Свен учуял запах… паленой шерсти?
Истошный рев коров, тяжелые удары, треск ломающегося дерева и… еще какой-то звук… рычание? Что-то внутри творилось с его коровами. Точно не болезнь, и уж черта с два Свен будет «держаться подальше» от коровника, если какой-то хищник жрет его коров!
Тяжело дыша от всплеска адреналина и странного чувства отчаяния, Свен сжимал в правой руке дробовик, не снимая пальца со спускового крючка, а левой ухватился за черную ручку сдвижной двери. Потянув, он приоткрыл ее на дюйм – ровно настолько, чтобы одним глазом заглянуть внутрь.
Лавиной хлынули запахи: дерьма, животного страха, паленой шерсти… и тяжелый запах крови. Девяносто охваченных паникой коров в помещении, рассчитанном на пятьдесят спокойных. Они бегали вперед-назад, будто ища выхода, врезались в стойла, в стены, друг в дружку. Кровью были забрызганы стены, кипы сена, сами коровы. На полу – красные длинные липкие потеки и отпечатки копыт. Прямо перед ботинком Свена длинной змеей от одной стены коровника до другой вилось содержимое кишечника; его влажную поверхность облепляли грязь и сено.
