Текст книги "Флёр"
Автор книги: Синтия Хэррод-Иглз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 35 страниц)
Для всего «Ряда» был предусмотрен только один туалет, уборная с вырытой в земле ямой. Когда шел сильный дождь, система дренажа забивалась и ядовитые нечистоты медленно просачивались под стены коттеджа. Питьевую воду приходилось носить с уличной колонки, стоявшей в четверти мили отсюда, поэтому мытье людей и стирка одежды являлись такой роскошью, которой редко пользовались жильцы.
Бакли, соскочив с лошади, держал Оберона за голову, чтобы он не дергался, пока Флер спешится. В последнем коттедже жила семья по фамилии Блэк. Она сочетала бедность с необычайной плодовитостью и чахоткой. Флер неоднократно их посещала, вызывая всегда неудовольствие Бакли, но так и не смогла добиться заметного улучшения условий их жизни.
– Из трубы не идет дым, – заметила она. – Значит они погасили огонь в печке.
– Вы правы, мисс, – ответил Бакли, приготавливаясь к последней атаке. – Лучше я пойду, мисс Флора. Вам не подобает…
– Ни в коем случае! – торопливо возразила Флер. – Мы уже сколько раз об этом говорили!
– Но, мисс Флора, там такая грязь. Болезни! Можете подхватить какую-нибудь заразу.
– Они страдают от чахотки, Бакли, потому что живут в таких ужасных условиях. Ее нельзя заработать за одно короткое посещение, – Флер начала расстегивать сумку, чувствуя, что он еще не преодолел своих самых мучительных страхов. Уголком глаза она видела, как побледнело его лицо.
– Послушайте, мисс, – выкрикнул Бакли, приходя в отчаяние, глухим голосом. – Ну а… мелкие пришельцы!
Флер повернулась к нему, стараясь улыбнуться, – она хорошо знала, как он боится паразитов.
– Обещаю тебе, что не вынесу оттуда того, у кого больше двух ножек. Ну, ты доволен? Привяжи лошадей, будь молодцом, а потом приходи, поможешь мне разжечь огонь.
Но не успели они дойти до двери, как она отворилась и на пороге появилась девочка лет восьми. Она робко улыбалась визитерам, стоя на одной ножке в грязном ботинке и почесывая рукой голую подошву другой.
– Привет, Бетти, – поздоровалась Флер. – Как ты себя сегодня чувствуешь? – Она с горечью отметила румянец на ее щечках и необычный блеск в черных глазках девочки. Флер изучила все разновидности чахотки, но эта была, по ее мнению, наихудшей. Страдалец обычно сгорал, как клочок бумаги.
– Хорошо, мисс. Ты приехала к маме?
Бакли бросил злобный взгляд на ребенка, молча укоряя за такую фамильярность, но Флер не обратила на это никакого внимания. Девочка попятилась спиной в дом, и Флер, сделав глубокий вдох, пошла за ней следом.
Двери были такими низкими, что Флер, хотя она и не была высокого роста, пришлось наклонить голову, чтобы не удариться о притолоку. Она немного постояла, пока глаза не привыкли к темноте, но резкий запах сразу ударил ей в ноздри – это была смесь застарелого пота и грязного, давно не мытого тела, расплодившихся вшей и нашатырного спирта, нечистот и болезни, приправленная гнилостными испарениями. Этот запах, казалось, насквозь пропитал воздух в доме, сделал его таким насыщенным, словно крепкий бульон, и он сразу подействовал на слизистую оболочку носа и рта. Флер хотелось выплюнуть скопившуюся у нее во рту слюну, она не могла заставить себя глотать ее.
Пол под ногами был скользким, и от него из-за сырости тянуло холодом. Ни в одной печке в комнатах на первом этаже не горел огонь, который был не только единственным источником тепла в доме, но еще использовался для приготовления пищи. Около стены на кровати сидели два малыша и играли со щенком и с крохотным котенком, носик и глазки которого были покрыты желтоватой пленкой. За ней в дом вошел Бакли с охапкой дров, набранных им в куче под свесом крыши. Он бросил сердитый взгляд на Бетти, лениво почесывающую себе голову. С недовольным видом он прошагал к печке.
Бетти, повернувшись к Флер, сообщила ей самую важную новость:
– Ма лежит в кровати, мисс. У нее болит вот тут.
Флер похолодела. Это могли быть спазмы в кишечнике, но у миссис Блэк последние роды прошли очень тяжело, и она предположила, что при этом часто возникала послеродовая инфекция.
– Хорошо, сейчас я ее осмотрю. Вот, моя дорогуша, я принесла для тебя микстуру. Выпей ложечку сейчас, а потом поставь бутылочку на каминную плиту, подальше от всех. Когда придет домой папа, скажи ему, что тебе с Джеки нужно принимать по чайной ложечке это лекарство дважды в день. Больше никому. Понимаешь?
– Да, мисс, – ответила Бетти. Флер оставалось только надеяться, что ее указания будут выполнены, хотя она все же опасалась, что микстуру могут дать и новорожденному младенцу или даже щенку.
Лестница в углу вела прямо в спальню наверху, в которой стояла только одна кровать. Здесь запах гнили ощущался сильнее. Флер заметила широкое зеленое пятно на потолке прямо над головой матери, лежавшей на кровати рядом с подушкой, на которой сучил ножками новорожденный. Простыни, наволочки и нижнее белье этой женщины были грязными и изношенными. Только подаренные ею накануне пеленки были новыми, да и они уже покрылись слоем грязи.
Несмотря на подтачивающую ее здоровье болезнь, миссис Блэк отличалась необычайной плодовитостью – она уже родила одиннадцать детей. А ведь она была всего на пять-шесть лет старше Флер, но если судить по ее впалым щекам, провалившимся глазам и беззубому рту, ей можно было дать все пятьдесят. Ее муж Блэк был никудышным кормильцем, и не потому, что был ленив или нечестен, просто он был глуп и инертен, и годился только на неквалифицированную работу. Он часто получал травмы, ранения, и поэтому, когда работы становилось мало, его прогоняли одним из первых. Ему удавалось хорошо только одно – производить на свет один за другим чахоточных детишек от своей нездоровой жены. Блэк уже похоронили четверых, а теперь у их старшего сына Джека появился характерный блеск в глазах и редкий, натужный кашель, что свидетельствовало о его обреченности.
Симптомы чахотки у матери обычно пропадали во время продолжительных периодов беременности, может быть, поэтому она и не старалась предотвратить очередное оплодотворение. Сегодня, однако, щеки у нее горели, и она чувствовала себя плохо. По ее глазам Флер поняла, что женщина страдает от сильной боли. Подойдя к кровати чуть-чуть поближе, Флер почувствовала сладковатый запах гноя, и сердце у нее упало. Послеродовая инфекция всегда заканчивается фатальным исходом.
Ей не хотелось проявлять здесь своих тяжелых предчувствий, с трудом выдавив из себя улыбку, она сказала:
– Здравствуйте, миссис Блэк. Как вы себя сегодня чувствуете?
На следующее утро ветер, резко изменив направление, задул на юг. Выдался мягкий, золотистый от яркого солнца денек, очень приятный для верховой прогулки. Ричарду не терпелось опробовать Жемчужину, рыжей масти кобылу, перед началом охоты на лис, но так как скакать в одиночестве было не в его натуре, он великодушно предложил сопровождать свою сестру во время продолжительной поездки.
Проехав мимо Тернхэм-грин, дальше мимо Бэккоммон, они пустили лошадей галопом по вспаханному полю в Старч-грин и без остановки, доскакали до Уормхолт-фарм, где и повернули назад. Эту дистанцию Ричард несколько возвышенно называл «трехмильное дерби». Большая скорость, необъятная ширь, внушающая чувство безграничной свободы, вызвали прилив крови к лицу. На щеках у него появился румянец, а глаза восторженно блестели. На юношу было приятно смотреть.
Флер не любила возвращаться домой той же дорогой, поэтому они решили поскакать через Чизвик, то есть пересечь территорию Чизвик-хауз, которая граничила с Гроув-парк. Герцог Девонширский, который был не только соседом, но и другом отца, всегда призывал брата и сестру Гамильтон рассматривать его земли как продолжение их собственных.
Когда они проезжали через деревню, гордости Ричарда был нанесен ощутимый удар. Жемчужине еще требовалась тренировка, она слегка захмелела от быстрой скачки, и на углу Черч-стрит ей вдруг приглянулась бричка приходского священника, выезжавшая из ворот его дома. Не слушаясь команд Ричарда, Жемчужина взбрыкнула и, устремившись навстречу лошади священника, ударила ее прямо в грудь, оставив небольшую царапину. Так как бричкой управлял сам священник, то Ричарду пришлось – выслушать целую лекцию о дурных манерах его лошади, а сам он не мог вымолвить ни слова в свою защиту, хотя у него было что возразить. Наконец Гамильтоны поскакали дальше, но Ричард с этого момента впал в уныние.
Когда они приближались к зеленой калитке в переулке и их прогулка подходила к концу, Флер, бросив на брата взгляд, сказала:
– Что ты дуешься? Сам виноват и ты это прекрасно знаешь. Нужно лучше управлять лошадью.
– Что я могу сделать, если она недостаточно опытная, – огрызнулся Ричард. – В любом случае лучше иметь своенравную лошадь, чем такого чертова тихохода, как у священника.
– Лошадь с норовом – совсем не плохо, если только ты можешь справиться с ней. Но ты взмылил Жемчужину и не сумел остановить ее. – Флер широко улыбнулась. – Ты бы посмотрел на свое лицо, когда он назвал тебя неуклюжим охотником, наезжающим на собак! Да, если бы можно было убить человека взглядом…
– Он не имеет права меня оскорблять! – возмутился Ричард. – И пусть помолчит о дурных манерах в Итоне. Клянусь, я с трудом сдержался, чтобы его не ударить. Если бы только он не был священником…
– Возможно, ты его и ударил бы, – успокаивала брата Флер, – но в глубине души ты понимаешь свою оплошность. Зачем было так тянуть за поводья? Неудивительно, что Жемчужина взбрыкнула.
Ричарду не нравилось виниться, и он подыскивал удобное оправдание.
– Мне кажется, кобыла слишком легкая для меня, она скорее годиться для женских прогулок верхом. Если бы папаша не был таким скупердяем, он мог бы мне купить лошадь по моему весу. Не могу представить себе, как отправлюсь на Жемчужине на охоту, если выпадет удачный сезон. Она долго не выдержит.
Сестра бросила на него пронзительный взгляд.
– Ты просто недоволен тем, что отец не купил тебе офицерское звание, о котором ты мечтал. Но дело тут не в скупердяйстве, просто он постоянно обо всем забывает.
– Забывает, – простонал в ответ Ричард.
– А для чего такая спешка? Мне казалось, ты должен немного побыть дома. Я мечтала, что ты будешь сопровождать меня на вечера и балы, намечаемые на эту зиму. А уж потом можешь покинуть меня, оставить в полном одиночестве.
– Подумаешь, одиночество, – резко возразил Ричард. – Если ты хочешь, чтобы я провел перед тобой парадом своих друзей, чтобы ты выбрала себе кого-нибудь из них, то ошибаешься. Сразу предупреждаю тебя, что я этого не сделаю. Я хорошо помню прошлогоднее Рождество, когда я пригласил к нам Уилкинса и Томми Гандера! Но ты начала над ними издеваться, у тебя слишком велик сатирический запал, я не желаю, что бы над моими друзьями потешались.
– Я над ними не потешалась.
– Может, тебе так показалось. Но они утверждают обратное, и это одно и то же. Кроме того, если ты хочешь выйти замуж, то выйдешь и без моей помощи, поэтому отстань от меня. Фло, дорогая моя, ну где можно сыскать такую красивую девушку, к тому же умеющую всего добиваться самой?
– Хорошо же ты меня изобразил! Если бы только это была правда! Ну вот мы и доехали до калитки, и если я такая распрекрасная, то не будешь ли ты столь любезен спешиться и открыть ее. Боже, какая жалость, что женщины не могут ездить верхом по-мужски!
– Очень даже хорошо, если ты хочешь знать мое мнение по этому поводу. Ты и без того доставляешь мне массу хлопот, – сказал Ричард, готовясь соскочить с лошади. – Смотри, как нам повезло. Вон какой-то городской белоручка, он сейчас откроет калитку для нас! А я в благодарность приподниму шляпу. Не нужно слезать с Жемчужины, когда она в таком дурном настроении.
– Помолчи! Никакой это не белоручка, – торопливо заговорила Флер, – это Тедди Скотт. А Теперь будь повежливее, Дик.
– Ни в коем случае! – возразил Ричард. – Можешь развлекать своих возлюбленных без меня, сама. Привет, Скотт! Извини, что не могу поговорить с тобой, моя кобыла волнуется, не стоит на одном месте. Вот сам погляди.
Молодой человек в простой деревенской одежде галантно отворил калитку перед двумя наездниками. Не успел он поднять руку в знак приветствия, как Жемчужина пронеслась мимо него, разбрасывая копытами грязь, и исчезла на дорожке, ведущей к конюшне. Флер, скорчив рассерженную гримасу, смотрела вслед умчавшемуся Дику. Она спокойно провела своего Оберона через калитку и остановила его. Скотт закрыл ее за ней.
– Спасибо тебе. Не обижайся на Ричарда, он вне себя от гнева. Его гордыне нанесен сокрушительный удар! Мистер Коптхолл назвал моего братца неуклюжим охотником, наезжающим на собак, когда он не удержал Жемчужину, и она врезалась в его бричку.
Подойдя к стремени, Скотт поднял на Флер глаза. В них она заметила давно знакомое обожание и еще новое чувство тоски по ней. Дом семьи Скоттов в Элтвуде стоял рядом с Гроув-парк, с другой стороны от Чизвик-хауз. Это был приятный на вид, старинный особняк, но, к сожалению, он находился далеко от реки. Все молодые члены семьи Скоттов часто посещали различные места для развлечений в Гроув-парк, где можно было искупаться и половить рыбу. Тедди с Флер были друзьями с раннего детства – считай, всю жизнь. Когда он вернулся из Оксфорда, то с удивлением обнаружил, что его подруга по детским играм превратилась в красивую молодую женщину, и с того момента все для него в жизни переменилось, став настоящей трагедией.
– Бедняга Дик! – посочувствовал он. – В его возрасте душа так ранима.
– В его возрасте? Мафусаиловом? – Флер рассмеялась. – Я и не знала, что ты вернулся.
– Я приехал вчера ночью. Было уже поздно, чтобы нанести тебе визит вежливости.
– Ну, а что ты скажешь о Лестершире? Странный ты человек, Тедди, приезжаешь сюда, когда все наоборот уезжают туда.
– Я ведь приехал не на охоту, – беззаботно возразил он. – Хорошо покаталась?
– Да. Куда ты шел?
– Домой. Но я не тороплюсь.
– Тогда проводи меня до конюшен, хорошо? – радушно пригласила его Флер. – Погоди, сейчас я спрыгну на землю.
– Позволь тебе помочь. Здесь грязно.
Флер позволила Тедди снять ее с лошади, даже не предполагая, что прикосновение к ней ему было очень приятно. Но ощущение его рук на своей талии совсем ее не возбуждало – с таким же успехом ее мог обнять и Бакли. Взяв Оберона под уздцы, он предложил Флер вторую руку. Они пошли рядом по дорожке.
– Я не видел тебя с того времени, когда ты вернулась из Лондона, – произнес Тедди. – Как продвигаются дела с проектом? Как там назвал его журнал «Панч»?
– Хрустальный дворец. Все в Лондоне сейчас сходят с ума по стеклу. Ты и представить себе не можешь, что они намереваются делать в ближайшем будущем из стекла! Дома, железнодорожные вокзалы, залы ожидания, все что угодно. Потом перейдут к строительству стеклянных храмов и фабрик.
– Я, конечно, могу оценить все преимущества этого материала, – сказал Скотт. – Он легкий, прочный, а стекло и сталь стоят недорого. Но в павильоне Всемирной выставки летом солнечный свет будет слепить глаза и нагревать здание до невыносимой температуры.
– Они намерены применить суровый набивной ситец, – торопливо объяснила Флер. – А на крыше и с южной стороны будут сделаны жалюзи. Мистер Пэкстон предусмотрел все на свете – точно тебе говорю! – дренаж, вентиляцию, даже запатентованный пол без пыли!
– Ты, я вижу, все знаешь, – улыбнулся Тедди.
– За последние месяцы все только об этом и говорят, все уши прожужжали, – ответила Флер. – Моя тетушка, правда, ненавидит всю эту затею, но мне нравится мистер Пэкстон, и мы, так сказать, проявляем семейный интерес ко всем его начинаниям.
– Значит, с противниками Всемирной выставки покончено?
– Видишь ли, они нашли способ удовлетворить полковника Сибхорпа в споре по поводу старых вязов. Их не будут рубить. В центре сооружения они поставят поперечный неф с изогнутой крышей, куда и поместят их. Деревья таким образом окажутся внутри, станут частью экспозиции.
– Ну и вид будет у них, когда с них упадет листва.
– Но они забыли об одном, – озорно заметила Флер. – Что будет с птицами, вьющими там свои гнезда? Мне кажется, что участникам вряд ли понравится, когда над их драгоценными экспонатами будут носиться тучи воробьев.
Тедди рассмеялся…
– Постыдитесь, мисс Гамильтон, у вас разнузданное воображение! Могу заверить вас, что мистер Пэкстон наверняка запатентует свое устройство для распугивания птиц…
– Его изготовят из стекла и стали, и оно будет приводится в движение с помощью пара. В этом не может быть никакого сомнения! Этот человек способен на все. А теперь, мистер Скотт, поговорим о серьезных вещах. Вчера я посетила некоторых квартиросъемщиков твоего отца.
– Ты имеешь в виду Блэков, на Саттон-роу? Не стоило утруждать себя. Завтра я собирался сам проведать их, – быстро сказал он.
– Откуда ты узнал?
– Племянница вашей экономки рассказала все нашей горничной.
– У них родился еще один ребенок, – вздохнула Флер. Я почти уверена, что у миссис Блэк послеродовая инфекция. Ты, вероятно, знаешь, чем это обычно заканчивается. Я попросила доктора Уолкера заглянуть к ним сегодня, но что мы можем сделать, как им помочь? Несчастная женщина пришла в ужас, когда узнала, что ее хотят отправить в больницу. Я едва убедила миссис Блэк позволить мне прислать доктора Уолкера, чтобы он осмотрел ее.
– Тебе ведь хорошо известно, отчего такая реакция. Если их привозят в больницу, то они никогда оттуда не возвращаются. Один шанс из тысячи. Люди ее круга ложатся в больницу, чтобы там умереть, и она, конечно, знает об этом.
– Все равно она умрет через несколько дней.
– Но в своей постели.
– Слабое утешение. Тедди, в их доме протекает крыша, прямо над ее головой. На полу спальни вырос мох! Твой отец поступает скверно. Сколько раз я обращалась к нему с просьбой что-нибудь предпринять.
– Вот, оказывается, в чем дело, черт подери! Теперь понятно, почему последние несколько дней он словно взбесился!
– Не до шуток, Тедди, вся семья страдает от чахотки, в коттедже ужасная сырость, пол прогнил. Их убивают отвратительные жилищные условия. Поговори с отцом, прошу тебя. Неужели он не может сделать там ремонт? На это уйдет немного времени.
– Послушай, Флер, ремонт будет стоить столько, что никакая квартплата не возместит затрат. Тем более, что Блэки заядлые неплательщики. Они должны быть благодарны отцу только за то, что он их не гонит оттуда в шею. Другой на его месте давно бы это сделал.
– Как ты смеешь так говорить? Ты хоть раз видел, что из себя представляет этот коттедж внутри?
– Конечно видел, но тебе там делать нечего. Судьба Блэков – не твое дело.
– Судьба бедняков – это дело всех нас!
– Ах, – махнул он рукой. Этот разговор явно выводил его из себя. – Но для чего тебе ходить туда самой, скажи на милость? Другие леди обычно посылают своих слуг с кастрюлей супа, почему бы тебе не поступать так же? Ты что, лучше их?
Флер вспылила.
– Потому что я не похожа на них. И я не поступлюсь тем, что считаю своим долгом, даже если мое поведение и шокирует тебя.
– Это меня не шокирует. Я просто беспокоюсь о тебе. Разве может посещать подобные места воспитанная леди, такая нежная и хрупкая? Зачем видеть всю эту грязь, болезни, и…
– Так ты поговоришь с отцом или нет?
– Я не вмешиваюсь в дела отца.
– Как ты можешь говорить так, если на карту поставлена жизнь этих несчастных. Неужели прибыль важнее людей?
– Сдача квартир внаем – это бизнес. И если он не приносит прибыли, то все мы будем голодать.
– Мне кажется, что я слушаю сейчас не тебя, а твоего отца! Ты на него не похож, Тедди!
Они остановились, чтобы было удобнее ссориться. Раздумывая, что ответить, он смотрел сверху вниз на ее красивое лицо, и ему показалась, что Флер гораздо привлекательнее сейчас, когда ее глаза и щеки горели от возбуждения. Если бы именно он был причиной такого волнения!
– Нет, – ответил Тедди чуть слышно, – я не похож на него. Но, Флер, поверь мне, прошу тебя. Я не имею никакого влияния на отца. Теперь еще меньше, чем прежде.
– Почему? Что произошло?
Он скривился.
– Я не рассказал тебе, что меня привело в Лестершир? Меня послали туда, чтобы я нашел себе богатую невесту. Но я вернулся ни с чем, и это вывело моих родителей из себя.
– Что ты имеешь в виду?
– Я не добился руки мисс Марлоу.
Флер рассмеялась.
– Выходит, богатая мисс Марлоу – подруга твоей кузины? Значит, она не захотела иметь с тобой дела?
– Еще хуже, – сказал Скотт, не спуская с нее глаз. – Я ей не сделал предложения.
– Ах, вон оно что, – Флер осеклась, почувствовав, как запылали у нее щеки. Скотт безрассудно схватил ее за руки, чтобы привлечь внимание.
– И тебе известно почему. Ах, Флер, неужели ты не выйдешь за меня замуж? Ты знаешь, какие чувства я к тебе питаю. Нам с тобой будет хорошо, и мама с папой будут довольны. Я больше никого не люблю и только постоянно выхожу из себя от злости.
Флер не смогла сдержаться.
– Тедди Скотт, ты и в самом деле дурачок! Неужели ты думаешь, что я стану твоей женой только для того, чтобы твои родители тебя больше не бранили?
Кровь бросилась ему в лицо.
– Нет, конечно нет. Возможно, я неловко выразился, но ты понимаешь, что я имею в виду.
– Да. Тебе кажется, что ты влюблен в меня, а твои родители хотят найти для тебя хорошую партию, чтобы не выделять тебе долю из наследства Гарри. Не нужно на меня так смотреть. Я знаю, ты не наемник. Но все эти твои признания в любви ко мне – полный вздор. Мы играли вместе с тобой детьми, и только. Больше между нами ничего не было.
Он выпустил ее руки.
– Ты бессердечная девчонка. Я признаюсь тебе в любви, а ты издеваешься над моими лучшими чувствами, даже можешь прямо здесь передо мной станцевать мазурку!
– Нет, Тед, ты не прав. Ты мне очень нравишься, только как брат, и я не смогу выйти за тебя замуж. И прошу тебя больше не настаивать, не то мы поссоримся. Кругом много красивых девушек.
– Меня другие не интересуют, – вздохнув, он уставился в землю. – Если ты отказываешься от моего предложения, то я могу оказаться в руках мисс Марлоу. Но у моего отца в запасе имеется план похуже. Он намеревается отправить меня в армию.
– Неужели? Но это совсем неплохо для тебя, что скажешь? Ричард больше всего на свете мечтает о военной службе – роскошная жизнь, делать нечего, лишь являться на парад раз в неделю.
Скотт помрачнел.
– Мой отец думает по-другому. Он хочет, чтобы я существовал на свое жалование.
– Но прежде нужно еще купить офицерское звание, а это связано с большими затратами. Речь может идти о тысячах фунтов. Наверное, твой отец об этом не подумал?
– Подумал. Я уезжаю в Вулвич, – горько признался он.
Флер, посмотрев на незадачливого поклонника несколько секунд, весело рассмеялась.
– Мне показалось, что ты говоришь об этом серьезно!
– Да, вполне. Надо мной постоянно висит угроза.
– Тедди, не смеши. Ты – и вдруг инженер? Да ведь ты настолько беспомощен, что провести прямую линию на земле не можешь! Вспомни, как ты пытался разбить клумбу, когда отец выделил для тебя участок в саду.
Оберону уже надоело спокойно стоять перед ними, и он, улучив момент, подул на волосы Тедди и легонько схватил его зубами за ухо. Тедди был настолько расстроен, что даже не заметил этого. На лице у него застыло серьезное выражение, и Флер показалось, что в эту минуту он даже был симпатичным.
– Не смейся надо мной, прошу тебя. Отец настаивает на своем. Он утверждает, что я белоручка и обожаю роскошь и что я должен отправиться в Вулвич сразу после Рождества. Теперь мне предстоит только и думать о своей карьере военного инженера. Превращусь в грязную мартышку. В зануду.
Флер бросила на него пристальный взгляд – она понимала, что его так волнует.
– Может, тебе понравится. Военный инженер все же джентльмен, и твои товарищи наверняка будут куда более интеллектуальными людьми, чем приятели Ричарда.
– Но какой из меня получится солдат! Мне тошно от одной только перспективы!
– Наша страна не воюет уже двадцать пять лет. В худшем случае тебя пошлют в Индию или Ирландию. Но что тут поделаешь? Даже лорду Веллингтону пришлось пройти через такие испытания.
– Флер! Прошу тебя! Ты знаешь, как мне все это ненавистно. Выходи за меня замуж, и мы будем с тобой счастливы.
– Нет, Тедди, ничего у нас не выйдет. Я не могу спасти тебя от военной службы.
– Да нет же, дело не в этом. Просто нам будет с тобой уютно.
– О каком уюте ты говоришь? Мне и сейчас хорошо. Мне потребуется очень многое, если я захочу покончить со своей прежней жизнью.
– Чего же тебе еще надо?
Флер печально посмотрела на него.
– Того, что ты не сумеешь мне дать.
– Это твое последнее слово? – Тедди резко повернулся, чтобы скрыть от нее выражение своего лица. – Очень хорошо, – глухо произнес он. – Гляди только, чтобы потом не пожалеть.
– Надеюсь, не пожалею. Ну, а теперь пошли, – Оберон застоялся, и ему, вероятно, холодно.
