Текст книги "Цвет сверхдержавы - красный 2 Место под Солнцем(СИ)"

Автор книги: Симонов Сергей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 61 (всего у книги 84 страниц)

Его Никите Сергеевичу посоветовал Клушанцев. Переснятые серии были отданы «для изучения техники мультипликации» Вячеславу Михайловичу Котёночкину. По легенде, серии были нарисованы и сняты вскоре после войны, но положены «на полку» и лишь недавно «случайно обнаружены в запасниках».

Отрезанные титры навели Котёночкина на мысль, что с автором безусловно талантливых и удачных мультфильмов, возможно, случилось что-то нехорошее. Но на дворе было начало 1957 года, да и секретный доклад на 20-м съезде в этой реальности был другим, потому докапываться до истины Вячеслав Михайлович не рискнул.

После нескольких дней изучения на студию позвонил сам Хрущёв. Министру культуры Михайлову он эту ситуацию не доверил.

Пояснив, что видел пару мультфильмов из серии, Никита Сергеевич спросил Атаманова:

– Лев Константиныч, а показать эти мультики по телевидению мы можем? А то у нас цветное вещание налаживается, а показывать нечего, мало пока у нас цветных фильмов снимают.

– Можем, Никита Сергеич, почему не показать. Худсовет мультфильмы отсмотрел и одобрил, Вячеслав Михайлович с удовольствием взялся снимать продолжение.

– Тогда вот что, Лев Константинович, – сказал Хрущёв. – Поставьте Вячеславу Михайловичу задачу. Сейчас у нас разворачивается освоение космоса. Эту тему надо раскручивать и пропагандировать, тем более – для детей. Пусть он подумает в этом направлении. А проконсультировать его сможет, к примеру, Павел Владимирович Клушанцев. Он по этой тематике в документальном жанре работает, потому знает достаточно много, для мультика этой информации хватит.

– Понял, Никита Сергеич, – ответил Атаманов. – Сделаем. Но съёмки рисованного мультфильма – дело не быстрое. На десятиминутный мультик уйдёт примерно полтора года.

– Неужели? – Хрущёв был разочарован и огорчён. – Надо же, как долго... Ну, что ж, искусство есть искусство, торопить художника не будем. Пусть Вячеслав Михайлович работает.

Мультфильмы про доброго кота начали показывать по телевидению и в кинотеатрах с начала февраля 1957 года.

Первый суборбитальный полёт макета спускаемого аппарата на Р-5 состоялся в конце февраля 1957 года. Теплозащита выдержала, а вот парашют при спуске порвало в клочья. Аппарат был разрушен полностью

К счастью, Тихонравов предполагал подобное развитие событий. Аппарат был изготовлен не один, а целая небольшая серия.

Парашют пересчитали, ввели ещё один парашют – ленточный, для предварительного торможения. Он в ходе снижения отстреливался, после чего из контейнера уже выходил основной купол.

Второй запуск был сделан в первую неделю марта. Принятые меры помогли, уменьшенный, но функциональный макет спускаемого аппарата целым и невредимым был выловлен в северной части Охотского моря.

В третьем запуске, 20 марта, по суборбитальной траектории полетел кот, торжественно представленный телевидению после полёта как Леопольд, и десяток мышей, упакованных в индивидуальные капсулы внутри общего контейнера. Полёт продолжался всего 15 минут, потому система жизнеобеспечения была сделана упрощённой. При подготовке к старту вентиляция спускаемого аппарата осуществлялась с фермы обслуживания, и лишь за минуту до старта снабжение воздухом было переключено на баллон внутри спускаемого аппарата.

Ракета ушла со старта на исходе ночи, чтобы приводнение состоялось в светлое время суток с учётом разницы в часовых поясах. При суборбитальном полёте обеспечить посадку в заданном районе было проще. Меньшая, чем у термоядерной боевой части, масса спускаемого аппарата позволила увеличить дальность.

Район посадки располагался в Охотском море у западного побережья Камчатки. Поиском и спасением занимались корабли Тихоокеанского флота и несколько дирижаблей, базировавшихся на камчатских аэродромах.

Вход спускаемого аппарата в атмосферу был засечён дирижаблем ДРЛО, патрулировавшим у побережья. В воздухе снижающийся корабль вели самолёты, а после раскрытия основного парашюта эстафету приняли вертолёты. Подлетевший к вычисленному району посадки «Киров» опустил в воду корзину с аквалангистами в зимних гидрокостюмах, они зацепили спускаемый аппарат стропами, и корабль был поднят в тёплую и комфортную пассажирскую кабину дирижабля.

Открыли люк, и первый в мире космический кот был торжественно извлечён из капсулы под стрёкот кинокамер. Каждая операция фиксировалась на плёнку: и для истории, и как доказательство советского приоритета.

Часть этих кадров была в тот же день показана по Центральному телевидению. К этому моменту зрители уже видели несколько серий про кота Леопольда, поэтому кот-космонавт, появившийся перед объективами в неизменном галстуке-бабочке, стал самым узнаваемым символом 1957 года.

Мультфильмы показывали и за рубежом. Первыми их получили социалистические страны и Китай, затем Индия и Индонезия. В Европе первой к ногам интеллигентного кота в бабочке пала Франция.

После того, как суборбитальный полет кота с мышами увенчался успехом, Королёв собирался было готовить орбитальный полёт продолжительностью один виток. Такой эксперимент позволил бы отработать динамику входа в атмосферу на орбитальной скорости. Но эта задача была значительно более сложной.

Просчитав конфигурацию, задачи и сроки, требуемые для создания орбитального корабля под уменьшенную капсулу спускаемого аппарата, со своей системой ориентации, системой жизнеобеспечения, тормозной двигательной установкой для схода с орбиты, и прочими сопутствующими системами, Королёв и Тихонравов пришли к выводу, что задача слишком сложна. Её решение неминуемо отвлечёт разработчиков от создания полноразмерного космического корабля.

К тому же задача многократно усложнялась жесточайшим лимитом массы на Р-5-3. Просчитав веса, требуемые для создания мини-корабля, Михаил Клавдиевич покачал головой и сказал:

– Сергей Палыч, прокувыркаемся мы с этим мини-котолётом дольше, чем с основным кораблём. Тут все системы надо, считай что заново проектировать.

К тому же, если с перегрузками у кошек всё было более-менее в порядке, то вот невесомость, как оказалось, они переносили не в пример хуже. В ходе подготовки к полёту кота прокатили по параболической траектории на Ту-104. Невесомость при этом длилась каких-то 30 секунд, но коту хватило и этого.

Оказавшись в невесомости, привязанный поводком к ошейнику кот начинал отчаянно извиваться в воздухе, судорожно пытаясь отыскать опору, титаническими усилиями дотягивался до крюка в полу салона, к которому был привязан поводок, вцеплялся в этот крюк всеми 4-мя лапами, злобно оглядывался по сторонам и истошно выл, не реагируя на попытки людей его успокоить.

(Феоктистов К.П. Траектория жизни. Между вчера и завтра.)

В суборбитальном полёте на кота, по большей части, действовали перегрузки, а период невесомости, как и в Ту-104, был коротким, поэтому Королёв решил рискнуть. А вот отправлять кота в полуторачасовой полёт в невесомости было совсем уж негуманно.

С явным сожалением Королёв доложил Хрущёву, что орбитальный полёт с животными придётся отложить до испытаний Р-7 и создания полноразмерного космического корабля.

– Не выходит, значит, у вас «котолёт»? – посмеиваясь, спросил Хрущёв. – Ну, да и ладно. Подождём. Всё равно американцы после полёта нашего Леопольда локти кусают.

Американцы действительно кусали локти. После запуска советского спутника президент Эйзенхауэр обнаружил, что Соединённым Штатам реально нечего противопоставить советской ракетной программе. На описываемый момент на вооружении армии США стояла ракета «Редстоун» с дальностью 600 км, а также разрабатывались ракеты средней дальности «Юпитер», «Тор» и МБР «Атлас» и «Титан».

Ещё в сентябре 1955 года Эйзенхауэр принял решение ускорить создание ракет средней дальности в связи с началом испытаний советской Р-5. Но «Торы» хронически взрывались на старте или начальном участке траектории, а более сложный «Атлас» ещё не был готов. «Титан» также ещё не вышел из стадии проектирования. Начало конкретных действий тормозилось неопределенностью касательно того, какое именно ведомство должно будет отвечать за разработку новых ракет. К тому же, у американцев тоже ещё не было космического корабля. (Программа «Меркурий» была начата в январе 1959 г)

29 июля 1955 года пресс-секретарь Белого дома Джеймс Хэгерти официально объявил о предстоящем запуске спутника по программе ВМС «Авангард». Выбор был сделан, и проект фон Брауна «Орбитер» отодвинули на второй план.

В ноябре 1955 года министр обороны Уилсон объявил, что ВВС будут отвечать за разработку БРСД наземного базирования, а объединенная команда Армии/ВМС будет отвечать за разработку БРСД морского базирования. В декабре 1955 года президент Эйзенхауэр причислил программу разработки БРСД к числу программ наивысшего приоритета.

Более-менее хорошо шли дела у фон Брауна с его программой «Юпитер», фактически являвшейся развитием уже отработанного «Редстоуна». Испытания начались осенью 1955 года, после создания основного двигателя. (По разным данным – сентябрь или ноябрь 1955 г)

В марте 1956 года компания «Крайслер» получила контракт на производство ракет «Юпитер», и в том же марте полетел первый прототип. С самого начала «Юпитер», за счёт отработанности основных технических решений ещё при создании «Редстоуна» показал себя значительно более надёжным, чем его конкурент «Тор».

Но различные подковёрные игры вокруг «Юпитера», связанные с конкурентной борьбой различных ведомств, привели к тому, что решение о том, какая из двух БРСД в итоге встанет на вооружение, затягивалось.

В мае 1956г. БРСД «Юпитер», стартовав с Атлантического Ракетного Испытательного Полигона, пролетела около 1850 км.

В сентябре 1956 года ВМС США отказались от участия в программе разработки БРСД, предпочтя ей программу Polaris.

Эта неопределённость продолжалась до ноября 1956 года (АИ), когда разъярённый советскими космическими успехами президент выделил фон Брауну неограниченное финансирование и фактически дал немцу карт-бланш на создание ракеты.

В том же ноябре 1956 года Министр обороны Уилсон принял решение о том, что все ракеты с дальностью более 320 км будут создаваться и эксплуатироваться только ВВС. Это резко снизило заинтересованность Армии в программе по разработке собственной БРСД. Однако в конце концов было принято решение о продолжении создания в Редстоунском Арсенале «армейской» БРСД, получившей название «Юпитер» и обозначение SM-78.

На следующий день после запуска советского спутника, Вернер фон Браун вышел на министра обороны с предложением о возобновлении проекта «Орбитер» на новом технологическом уровне, обещая, что его спутник выйдет на орбиту уже через 60 дней!

Но тут, видимо, сыграла свою роль национальная гордость. Предложение фон Брауна снова отклонили, сделав ставку на продолжение работ в рамках программы «Авангард». Представители флота уверяли всех в своей готовности очень скоро довести программу до реального результата.

Советский спутник, прочертивший небо над США, не только привёл Америку в состояние паники, но и спровоцировал возникновение множества предложений по дальнейшему развитию космической программы.

Вернер фон Браун наряду с предложениями по реанимации проекта «Орбитер» выдвинул новую программу пилотируемого полета, фигурировавшую под названием «Проект Адам» («Project Adam»). Предполагалось использовать ракету «Редстоун» и гондолу от высотного стратостата в качестве гермокабины. Ракета должна была поднять гондолу с человеком на высоту 240 км, после чего гондола спускалась оттуда и садилась на парашюте. Полёт должен был продолжаться 6 минут.

Военно-морской флот предложил проект пилотируемого разведывательного спутника «MER I», («Manned Earth Reconnaissance»), который мог быть использован как основа для программы подготовки пилотируемого космического полета.

Бюро аэронавтики ВМФ совместно с фирмой «Convair» и авиационной компанией «Goodyear Aircraft Corporation» начало эскизное проектирование космического корабля«MER II», однако к декабрю 1958 года проектные работы ещё не были закончены, и флоту было отказано в дальнейшем финансировании.

Наиболее продуманным был проект военно-воздушных сил «Человек в космосе за кратчайший срок» («Man in Space Soonest»), проходивший в документах под обозначением «7969» («Project 7969»).

Первые работы по проекту «7969» начались еще в марте 1956 года в рамках программы создания пилотируемой баллистической ракеты для высотных исследований («Manned Ballistic Rocket Research System»). Тогда ВВС объявили конкурс на разработку обитаемой капсулы. В результате было получено около десятка технических предложений.

При обсуждении программы было наложено важнейшее ограничение: ускорение должно быть не более 12 g. Из этого следовало, что для запуска капсулы с человеком на орбитальную высоту нужна ещё одна ступень к баллистической ракете «Atlas», выбранной в качестве носителя. Эта дополнительная ступень, первоначально получившая наименование «Hustler», впоследствии стала известна как ракета «Аджена» («Agena»), а вся система получила имя «Атлас-Аджена»

Свои предложения по пилотируемой капсуле представили такие известные фирмы, как «Lockheed», «Martin», «Convair», «Goodyear», «McDonnell», а также менее известные «Avco» и «Aeronutronics». Компании «North American», «Bell» и «Republic» предложили свои варианты орбитального самолёта.

Все эти предложения имели 2 общих недостатка:

1. На их реализацию компании просили в среднем 30 месяцев.

2. У США не было на данный момент подходящего носителя.

В определённой степени американская космонавтика на этом этапе пала жертвой более высокого развития атомных технологий. Американские атомщики уже к этому времени сумели создать относительно небольшие и лёгкие атомные и водородные заряды достаточной мощности. Поэтому создаваемые американские МБР проектировались под небольшую массу полезной нагрузки. Масса лёгкой головной части «Атласа» составляла 1,5 тонны при мощности 3Мт, тяжёлой – 2,8 т.

Советским атомщикам в 1953-м году, когда выдавалось техническое задание на Р-7, такое весовое совершенство было не под силу. Да и в 1957-м советская боеголовка для Р-7 на те же 3 Мт весила аж 5370 кг. Вскоре ситуация изменилась, мы тоже научились делать лёгкие и мощные боевые блоки. Но это обстоятельство неожиданно для американцев сработало в пользу Советского Союза. У нас под тяжёлую боеголовку была создана мощная ракета, а у них такой необходимости не было.

Единственной уже летающей и при этом надёжной ракетой был фон Брауновский «Редстоун», но он был слишком слаб для вывода чего-либо на орбиту.

После запуска советского спутника члены «Американского ракетного общества» призывали создать научно-исследовательское агентство по космонавтике. С такой же инициативой выступила Национальная Академия наук.

К апрелю 1957 года в Конгресс было подано 29 законопроектов, касающихся организации национальной космической программы. Все авторы этих документов сходились в одном — космонавтикой должна заниматься одна единственная организация, которая сможет скоординировать разрозненные усилия военных и гражданских ведомств, направленные на преодоление отставания Америки в космической гонке. 14 апреля с аналогичным законопроектом выступила и президентская администрация.

Но тут неожиданно выступил против не кто иной, как Барри Моррис Голдуотер, одиозный сенатор от штата Аризона, ветеран войны, генерал-майор, и упоротый антикоммунист. (АИ) Голдуотер всю жизнь выступал с двумя идеями: он во всём видел происки «красных» и требовал ограничения власти федерального правительства. Его преемником в кресле сенатора от Аризоны стал не кто иной, как Джон Маккейн. Кресло, судя по его нынешнему хозяину, оказалось заразным. (http://www.vestnik.com/issues/98/0623/win/sirotin1.htm, http://ru.wikipedia.org/wiki/Голдуотер)

Кто и каким образом внушил Голдуотеру, что создание плановой организации, объединяющей и направляющей усилия разрозненных частных компаний является происками мирового коммунизма, сейчас вряд ли удастся установить. (АИ) По крайней мере, до тех пор, пока не будет снят гриф «Совершенно секретно» с некоторых архивов Первого Главного управления КГБ.

Так или иначе, Голдуотер произнёс в сенате страстную речь, обличающую плановую экономику, вознёс на щит идеалы свободного рынка и заявил, что «создание централизованного тоталитарного монстра, такого, как NASA, будет богопротивным актом предательства идеалов американской демократии и свободного предпринимательства».

Разумеется, Голдуотер очень хорошо понимал, что престижу Америки нанесён непоправимый ущерб, и выступал за скорейшее исправление ситуации, но ни в коем случае не с помощью создания правительственной централизованной структуры, а исключительно при участии частного предпринимательства. Он апеллировал к «духу первых пионеров американского Запада».(АИ)

В частной беседе президент Эйзенхауэр назвал сенатора «Идиотером».(АИ)

Не то, чтобы многие сенаторы и конгрессмены его поддержали, но дискуссия разгорелась нешуточная. Выступление Голдуотера вызвало ожесточённые дебаты между прагматиками, либералами и консерваторами в составе Конгресса. Прагматики требовали скорейшего создания NASA, консерваторы во главе с Голдуотером выступали против, либералы болтались между ними как цветок в проруби. Наиболее упоротые либералы поддерживали Голдуотера, более адекватные выступали за идею NASA, но в ограниченном виде, только как органа для распределения бюджетных денег и проведения конкурсов по выбору наилучших предложений от частных компаний.

Вместе они забалтывали вопрос в течение нескольких месяцев. Эта трепотня задержала создание NASA до марта 1958 года. (В реальной истории NASA было создано 29 июля 1958 г)

Полёт в космос советского кота оказался полной неожиданностью для администрации США, прежде всего, потому, что Королёв и Тихонравов принимали решение относительно спонтанно. Каких-либо Постановлений по разработке специального космического корабля не принималось, всё делалось в инициативном порядке, на энтузиазме исполнителей и за счёт внутренних резервов Главкосмоса. (АИ)

Первый запуск, в ходе которого макет был разрушен, американцы проспали. Запуск происходил очень рано утром, перед рассветом, что было немного необычно. Второй пуск они засекли уже на нисходящей траектории, но решили, что происходит испытание какой-то новой опытной баллистической ракеты увеличенной дальности. О третьем запуске американцы узнали в момент пуска. Но пуск производился с полигона Капустин Яр, основные параметры соответствовали Р-5, потому он был расценён аналитиками ЦРУ как очередное испытание боевой ракеты средней дальности.

Первый сюрприз ожидал американцев через несколько минут после пуска, когда радары, расположенные в Иране, показали, что «головная часть» Р-5 вышла на суборбитальную траекторию. В этот момент в Вашингтоне были отложены первые кирпичи. Р-5 считалась ракетой средней дальности, с досягаемостью 1200 км. Радар показал, что разделения ступеней не было, ракета была одноступенчатая. Но расчёт траектории показывал, что точка падения «головной части» приходится на северный район Охотского моря близ побережья Камчатки.

Когда Эйзенхауэру доложили, что «красные» сумели «увеличить дальность стрельбы» Р-5 как минимум до 6000 километров, президент сбледнул с лица. Р-5 на текущий момент производилась серийно, а Хрущёв в своей очередной речи уже с гордостью сообщил, что «ракеты у нас делают на конвейере, как колбасу» («как сосиски» – это уже потом журналисты переиначили)

Срочно поднятые из Японии самолёты-разведчики зафиксировали необычную активность русских в северной части Охотского моря. Они видели вход в атмосферу спускаемого аппарата, и его последующий спуск на парашюте, но решили, что это спускается приборный контейнер с записями полётных параметров. Их заблуждение только укрепилось, когда дирижабль «Киров» выудил из морских волн приводнившийся спускаемый аппарат.

О запуске ракеты с животными в спускаемом аппарате американцы узнали по каналу ONN. В репортаже из Москвы был показан красивый, рыжий с белым кот, с бантом-бабочкой на шее, его полётный контейнер, а главное – небольшая обгорелая капсула, в которой он пролетел 6000 км над территорией Союза.

В первый момент у Эйзенхауэра отлегло. Он понял, что дальность запуска была обусловлена не резко возросшей мощностью двигателей Р-5, а сокращением полезной нагрузки. Затем президент осознал, что престиж Соединённых Штатов получил очередную оплеуху, на этот раз – обманчиво мягкой, но когтистой кошачьей лапкой.

Ситуация усугублялась ехидными комментариями прессы. Журнал «Тайм» поместил на обложке фотографию рыжего хвостатого покорителя космоса с многозначительной и двусмысленной надписью: «Red Cat in Space».

Карикатуристы изощрялись как могли. На их произведениях рыжий советский кот то лупил по щекам оторопевшего дядю Сэма, то гадил ему в цилиндр, пока тот спал.

Президент лично вызвал Вернера фон Брауна. Разговор был долгим, содержательным, и нелицеприятным. Фон Браун с горечью перечислил все случаи, когда чиновники вставляли ему палки в колёса, затем пояснил, что имеющиеся и разрабатываемые американские ракеты имеют слишком малую грузоподъёмность, чтобы говорить о серьёзном использовании их в качестве космических носителей.

– Вы хотите сказать, что наши ракеты не могут закинуть в космос даже кота? – спросил президент. – Но ведь русская Р-5 – ракета приблизительно такого же класса! Она помощнее «Редстоуна», но слабее вашего «Юпитера».

– Кота или обезьяну чисто по полезной нагрузке прокатить по суборбитальной траектории можно, – пояснил фон Браун. – Но мы полностью сосредоточены на создании военного варианта ракеты. Да, мы можем запустить спутник, но очень простой и лёгкий. До хотя бы суборбитального полёта с животными ещё очень далеко. Мы же хотим, чтобы запущенное животное вернулось живым и невредимым?

– Конечно! – подтвердил президент

– К сожалению, на данный момент это невозможно, – сказал фон Браун. – Мы пока не готовы. (АИ) (На описываемый момент в США в 1948-50 гг проводилось 5 запусков обезьян на ракетах Фау-2, 4 запуска были неудачными, обезьяны погибли, 5й оказался успешным. Затем в 1951-52 гг лаборатория авиационной медицины ВВС провела три запуска геофизических ракет Aerobee RTV-A-1 с обезьянами на борту. В первом запуске обезьяна погибла, два других были успешными. Запуски проводились с базы ВВС Холломэн, Нью-Мексико. Это были не суборбитальные полёты. Ракеты поднимались вертикально на высоты 60-130 км, после чего капсула опускалась на парашюте. При таком полёте скорости входа в атмосферу значительно ниже, поэтому не требуется мощная теплозащита. Следующий этап запусков животных проводился уже на ракетах «Юпитер», со стартового комплекса VLF26 с космодрома на мысе Канаверал, начиная с 13 декабря 1958 г. Капсула с обезьяной по кличке Гордо утонула после приводнения. Защитники животных об этом почему-то никогда не вспоминают. Следующий, удачный полёт двух обезьян – Эйбл и Бейкер, т.е. А и Б состоялся 28 мая 1959 года. В третьем полёте ракета взорвалась на 13 секунде полёта. Таким образом, в 1957 г и в течение большей части 1958 г у американцев не проводилось экспериментов по запуску животных в космос, хотя советские спутники уже летали. http://ru.wikipedia.org/wiki/Обезьяны_в_космосе)

Эйзенхауэр был вынужден признать, что немецкий конструктор прав. Американцы сделали ставку на бомбардировочную авиацию, и добились большого прогресса в этом направлении. Но СССР сделал ставку на ракеты, и убил одной ракетой двух зайцев.

Президент вновь увеличил финансирование и попросил фон Брауна ускорить работы.

«Эсэсовцы» фон Брауна с энтузиазмом взялись за дело. Но ожидаемого резкого рывка не вышло. Ещё не была отлажена вся цепочка производственной кооперации. Прототипы летали, но создание полноценной боевой, а, тем более, космической ракеты затягивалось. Чиновники всех мастей торопили конструкторов, то и дело напоминая, сколько денег вложено в программу, и как важно догнать и опередить «красных». Фон Браун и остальные специалисты нервничали. А когда конструкторы и испытатели нервничают – они чаще ошибаются.

Во время подготовки к одному из испытательных запусков – всего с сентября 1955 по июнь 1958 было запущено 28 ракет «Юпитер» A и «Юпитер» C – случилась тяжёлая авария. (АИ)

По инструкции в ходе подготовки у заправляемой ракеты не должно быть никаких посторонних. А в случае какой-либо неисправности вся электросистема должна быть обесточена. Но из-за спешки и давления сверху инструкции периодически нарушались. Если бы в стартовой команде были только педантичные немцы, они делали бы всё по инструкции, и, скорее всего, ничего не случилось бы.

Но «для ускорения работ» фон Брауну навязали довольно много персонала из числа американцев, да он и не смог бы обходиться только силами эмигрировавших вместе с ним немецких специалистов. Но у американцев был несколько иной менталитет и отношение к инструкциям.

Заправка уже заканчивалась, когда электрики обнаружили мелкую неисправность в системе управления ракеты. Начали «прозванивать» цепи управления. Ясной картины поначалу не складывалось. К заправленной ракете вызвали немецких специалистов. Фон Брауна в этот момент на полигоне не было, решения принимали его помощники.

Спешка никогда до добра не доводит, не довела и на этот раз. Постоянное чиновничье: «Давай-давай!» сделало своё чёрное дело. Пока специалисты обсуждали возможные неисправности возле ракеты, внутри что-то коротнуло. О причине замыкания и о том, кто, в нарушение дюжины инструкций, не обесточил ракету, потом несколько десятилетий спорили американские историки.

Баки «Юпитера» были полностью заправлены. Последовал мощнейший взрыв, сопровождавшийся долгим высокотемпературным пожаром.

Лучшие немецкие специалисты из команды фон Брауна сгорели в стене пламени, в которую превратилась ракета. (АИ)

Хуже того, на месте катастрофы вскоре появились агенты ФБР. Место взрыва было оцеплено, началось долгое и нудное расследование. У фон Брауна в США были не только покровители, но и недоброжелатели. Его нацистское прошлое многим не нравилось.

На время расследования фон Браун был отстранён от работы. Он пережил сильнейший стресс и слёг с инфарктом. Хуже того, погибли ценнейшие специалисты с огромным практическим опытом, что не могло не сказаться на темпе дальнейших работ. (АИ)

Катастрофа и расследование надолго задержали развитие наиболее успешной американской ракетной программы. Весь эффект от увеличения финансирования и ускорения работ оказался «обнулён».

Самое детально проработанное предложение по освоению космоса представили ВВС. Это был готовый пятилетний план развития космонавтики. Он предусматривал создание спутниковой группировки, запуск на орбиту возвращаемых научно-исследовательских станций и пилотируемой капсулы, подготовку экспедиций на Луну и Марс.

Пока в Конгрессе обсуждались отдельные положения будущего «Закона об авиации и космических исследованиях», ВВС продолжали свои исследования. Знаменитый план завоевания космического пространства военно-воздушными силами обретал все более зримые черты. Теперь он был разделен на четыре фазы.

Первая фаза, называемая «Человек в космосе за кратчайший срок» («Man-in-Space-Soonest»), предусматривала подготовку и реализацию запуска обитаемой капсулы на орбиту по «баллистической» схеме; планировалось, что первоначально в космос будут запущены подопытные обезьяны, и лишь потом полетит человек.

Во второй фазе «Человек в космосе, продолжение» («Man-in-SpaceSophisticated») планировалось подготовить и запустить более тяжелую пилотируемую капсулу, способную находиться на орбите не менее 14 дней — фактически орбитальную станцию.

Третья фаза «Исследование Луны» («Lunar Reconnaissance») включала мягкую посадку на Луну автоматической станции с научным оборудованием, включающим телевизионную камеру.

В ходе реализации четвертой фазы амбициозного плана «Высадка на Луну и возвращение» («Manned Lunar Landing and Return») инженеры ВВС собирались построить огромный космический корабль, способный не только подняться в космос, но и облететь Луну, совершить мягкую посадку на ее поверхность и вернуться назад. (Цитируется по А.И. Первушин, Битва за Звезды. Космическое противостояние, часть 1)

ВВС не повезло. Чёрт его знает, где Голдуотер узнал о советских пятилетках, но он вцепился в слова «пятилетний план» и объявил авторов плана «проклятыми коммунистами», спровоцировав ещё одну дискуссию в сенате и в Палате Представителей.(АИ)

Тем не менее, детальное обсуждение первой фазы состоялось 2 мая 1957 года в Штабе ВВС. (В реальной истории – 2 мая 1958 г.)

На этом обсуждении было принято решение о создании ракеты «Thor-117L» на базе баллистической ракеты среднего радиуса действия «Тор» и предлагаемой (пока ещё не разрабатываемой) ракетно-транспортной системы «117Л», она же «Атлас-Аджена».

Однако программа ВВС была сочтена излишне дорогим удовольствием даже для такой богатейшей страны, как США. По подсчётам экспертов ВВС, только на объединение усилий гражданских разработчиков и начало хоть сколько-нибудь осмысленной деятельности по пятилетнему плану, уже в будущем бюджетном году необходимо было выделить не менее 1,7 миллиарда долларов.

Узнав об этой астрономической сумме, президент Эйзенхауэр, выступая на заседании в Белом доме, заявил:

– Мне хотелось бы узнать, что происходит на обратной стороне Луны, но я не могу выделить на это средства в текущем году.