Текст книги "Летние дни в замке Оберн (ЛП)"

Автор книги: Шэрон Шинн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

заменит в моем сердце Брайана.

А если я не полюблю избранника, то никто не сможет меня заставить выйти за него

замуж, твердо решила я сию же минуту. Может, я наполовину Хальсинг, но и наполовину

ведьма, а женщины в моей семье по материнской линии всегда с трудом поддавались

угрозам. Никто не мог заставить меня делать то, что я не хочу.

Успокоившись при этих мыслях, я перевернулась на бок и снова принялась за чтение.

Следующие несколько дней были крайне изнурительными. С утра я сидела с леди

Гретой в ее покоях, позволяя вдалбливать мне манеры, исправлять осанку и речь – ей не по

нраву был мой южный акцент, о чем она не раз твердила в прошлом. Элисандра лишь

однажды ускользнула от своих обязанностей и совершила со мной верховую прогулку. А

Кента, на которого временами можно было рассчитывать, чтобы поиграть в карты, нигде

не было видно.

Однажды я наткнулась на Родерика, который заканчивал махать мечом во дворе вместе

с другими молодыми гвардейцами. Я не могла судить, хорошо ли он владел оружием или

плохо, однако он все еще сражался в последней схватке, когда кое-кто уже выбыл из игры.

Я присоединилась к дюжине зевак, сидевших или подпиравших широкий деревянный

забор, что окружал оружейный двор. По большей части здесь были кухонные служанки,

строившие глазки молодым воинам, либо старые служаки, подошедшие, чтобы кинуть

оценивающий взгляд. Поблизости не наблюдалось никого благородных кровей или даже

наполовину благородных.

Я удивилась, когда Родерик выступил вперед и, стянув шлем и обнажив взлохмаченную

русую голову, приветствовал меня. Я бы никогда не подумала, что Родерик заметит меня

среди толпы в моем неприметном будничном платье.

– Ну вот, ты научилась хитростям охоты на алиор, – заметил он, опершись локтем на

верхнюю перекладину забора. Я взгромоздилась туда же и стала болтать ногами, несмотря

на весьма возможную вероятность потерять равновесие и свалиться. – И что дальше?

Собираешься заняться фехтованием?

Я сморщила нос и возмутилась:

– Фу! Учиться убивать людей? Ну уж увольте.

Родерик послал мне ленивую улыбку: судя по выражению лица, он забавлялся.

– Ну, тебе не придется убивать всех подряд. Просто разоружить. Немного попугать.

– А ты умелый воин? – напрямик спросила я. – Я не могу судить.

38

39

Он пожал плечами и кратко ответил:

– Я стараюсь.

Это мне ничего не дало, поскольку Родерик, похоже, не из тех, кто хвастался своим

мастерством. Придется расспросить Кента.

– Вчера мне задели плечо, потому что зазевался. – Он попробовал согнуть руку и на

секунду помрачнел от боли. – Болит больше, чем мне представлялось.

Теперь мне стало интересно как целительнице.

– Ты его перевязал? Наложил мазь? – спросила я.

Родерик помотал головой:

– Кровь почти не течет. Через день-другой пройдет.

Большая часть зевак к этому времени разошлись, а оставшиеся гвардейцы о чем-то

толковали меж собой. Похоже, на нас никто не обращал внимания.

– Дай-ка мне взглянуть на твою рану, – попросила я.

Снова лицо его озарилось улыбкой. Без возражений и лишней стыдливости он

расшнуровал кожаный жилет и расстегнул полотняную рубашку под ним. Рана на плече

снова закровоточила от полуденных занятий и вовсе не показалась мне незначительной

царапиной, как это представил Родерик. Ничего смертельного, если только не начнется

заражение, однако этот порез из тех, что причиняют большие неудобства.

– У меня есть лекарство, могу тебе дать, – предложила я. Став ногами на верхнюю

перекладину, я соскочила на землю. – Пойдем в мои покои, я дам тебе мазь.

Родерик не двинулся с места.

– В твои покои? – эхом откликнулся он. – И не подумаю.

Одной ногой я уже была на дороге к замку. Само собой разумеется, глупая девчонка.

Даже такой близкий друг моей сестры, как Кент, редко заходил в комнаты, отведенные

Грете, Элисандре и их служанкам. Дворецкий и лакеи проживали в комнатах по другую

сторону замка, а посередине располагались королевские покои. По своему положению

гвардейцы, каковым являлся Родерик, почти никогда не бывали в замке, они жили в

казармах, которые стояли ближе к конюшням, чем к бальным залам.

– Леди Грета права, – признала я с улыбкой, поворачиваясь обратно к Родерику. – Мне

никогда не уразуметь этикет королевского двора.

Родерик снова зашнуровал жилет.

– Заживет как на собаке.

– Нет, я все-таки дам тебе лекарство. Встретимся у конюшни через двадцать минут.

Он все еще смотрел недоверчиво, и следующие слова прояснили причину:

– Ты в самом деле уверена, что можешь состряпать какую-нибудь притирку, чтобы

унять боль? Ты очень добрая девочка, уверен, однако…

Я громко рассмеялась.

– Моя бабушка – целительница, а я ее ученица, – заверила я. – Разве тебе не сказали? Я

ведаю многое о растениях и зельях, и всяких ядах тоже, если уж на то пошло.

– Каких таких ядах? – тут же спросил он.

Я улыбнулась, уже пожалев, что упомянула об этом.

– Ничего такого, что тебе сейчас нужно. Однако нужна лечебная мазь – вот что есть у

меня в покоях. Наверняка ты не считаешь, что я могу тебе помочь, но я могу.

Родерик пожал плечами:

– Я буду в конюшне. Через двадцать минут.

Я опрометью кинулась в свою спальню, лишь замедлив шаг у покоев, потому что не

хотела столкнуться с леди Гретой, и вернулась бегом в конюшни. Родерик уже ждал меня,

и, к моему удивлению, с ним был Кент.

– Ты мне не поверил! – накинулась я на Родерика. – Ты почел должным отыскать Кента

и спросить его, правду ли я говорю!

39

40

– Нет, я только что вернулся с верховой прогулки, – вмешался Кент. – И мне захотелось

узнать, почему он здесь шатается с озабоченным видом.

Родерик ухмылялся.

– Я спросил, мол, эта девица Хальсинг, она что, ведает чернокнижие? – Он прокаркал

это на прекрасном северном провинциальном диалекте. Мы все покатились со смеху. – Эй,

парень, не траванет ли она меня, ежели я отдам свою душеньку ей в руки?

– Это я тоже могу, – призналась я. – Несколько семян урмы растереть в порошок…

– Если бы они у тебя были, – заметил Кент.

– Я их все припасла. Как всякая приличная ведьма.

– Ну, это только дядя твой говорил, что они ядовиты, – пожав плечами, усомнился Кент.

– Я не совсем убежден, что он над нами не подшутил.

– Хочешь проверить на себе, правда ли это? – спросила я требовательно. – Только не

сегодня. Расстегни-ка рубашку, Родерик.

Пока Родерик был занят, я, сверля глазами Кента, едко заметила:

– Да не собираюсь я его убивать. Нечего тут сторожить.

Кент посмотрел как-то застенчиво:

– Нет, я подумал, что, может, самому нужно немножко полечиться. Подумал, не будешь

ли ты так добра и не дашь ли мне тоже мази.

Я широко распахнула глаза:

– Тебе? Ты тоже ранен? Как это случилось?

– Да как и Родерик, то же самое, – признался Кент.

Родерик расшнуровывал жилет: стройный торс был испещрен старыми шрамами,

трофеями прошлого, заработанными в похожих схватках, и слабо пах кожей и потом. Я

вдруг отчетливо поняла, что стою рядом с полуголым мужчиной. Однако он казался

совершенно отрешенным. Я открыла принесенную с собой сумку и принялась рыться

среди флаконов и бутылочек.

– Ты упражнялся с мечом? – спросила я немного охрипшим голосом.

– Да вот прямо здесь же с Родериком, – ответил Кент. – Почел, что мое благородное

положение защитит меня от ударов, да только недооценил жестокость настоящего вояки.

– Сам же приказал мне не давать тебе поблажек, – оправдывался Родерик. – Откуда мне

знать, что ты хотел, чтобы с тобой обращались как с младенцем…

– Скажи по буквам «Оберн»! – бросил ему вызов Кент, как клещами хватая за здоровую

руку. – Произнеси по буквам имя Кори!

Пока Родерик называл правильные буквы, я вдруг вспомнила их договор, заключенный

во время путешествия. Гвардеец будет наставлять лорда, как обращаться с арбалетом, а

лорд научит гвардейца читать. Явно они решили включить сюда и сражение на мечах. Я

же обрадовалась, узнав, что они придерживаются своих обещаний.

Тем временем я пришла в себя и вытащила флакон средства против заражения и

средних размеров кувшинчик с темно-красной мазью.

– Будет немного жечь, – предупредила я Родерика, намочив чистую тряпочку настойкой.

Пока я промокала ему тряпочкой плечо, видела, как все мускулы у него на груди

напряглись и вздулись, выражая протест, пока работало очищающее снадобье. Липкий

запах пота усилился.

– Точно отрава, – еле слышно промолвил он. – Впрочем, надеюсь, долго не промучаюсь.

Я еще раз напоследок промокнула тряпкой порез и отложила ее в сторону.

– Мазь успокоит боль, – пообещала я. – Она пахнет очень даже приятно.

Со всем деловым видом я погрузила палец в мазь и осторожно смазала рану. Плоть

была немного горячей на ощупь – возможно, порез уже воспалился.

– Тебе нужно смазывать рану дважды в день и продолжать дня три-четыре, – наказала я.

– Я принесу запасной кувшинчик.

Родерик попробовал напрячь мускулы и заметно удивился.

40

41

– Уже лучше, – признался он. – Как может так быстро подействовать?

– Там в мази есть кое-что, от чего немеет кожа, – пояснила я. – Это не значит, что ты

уже выздоровел. Просто ты перестал чувствовать.

Я повернулась к Кенту, закатавшему рукав на левой руке. Его рана выглядела гнуснее:

ей уже был день сроку, кожа вокруг покраснела и горела.

– О, болит, должно быть, – заметила я.

– Да уж, я подумывал утром отправиться к Гизельде, – сознался он.

Гизельда, пожилая женщина, годившаяся нам в матери, проживала в замке и слыла

знахаркой. Она набивала руку в искусстве врачевания на Файлинской ярмарке, но я не

одно утро провела с этой особой, перебирая ее снадобья, и знала, что в душе она ведьма.

Почти ничего, что стояло у нее на полках, моя бабушка не взяла бы домой.

– Ну, наверно Гизельда сделала бы то же самое, что и я, но раз уж я здесь, позволь мне

заняться твоей раной, – сказала я, ухаживая за Кентом, как за Родериком.

Сперва я очистила рану, что он перенес менее стойко, чем гвардеец, воя и отдергивая

руку, поэтому пришлось схватиться за нее, чтобы удержать. Потом смазала мазью и

решила отвлечь Кента, пока та не начала действовать.

– Как же это случилось? – поинтересовалась я. – Фехтование?

– Палашом не фехтуют, – уточнил Кент. – Я оказался не очень ловок.

– Я тут размышлял сегодня. Может, настало время вернуться к тренировочным мечам, –

сказал Родерик.

– Только не это! – возмутился Кент. – Я не сражался на деревянных мечах с тех пор, как

мне было… ну, столько лет, сколько Кори.

– Очень интересно, – обратилась я к Кенту. – А я-то считала, что ты такой блестящий

фехтовальщик. Так говорил Джексон.

– Он говорил? Сомневаюсь, – сухо заметил Кент.

– Говорил. Прямо здесь, в конюшне. Он говорил, что ты лучше, чем Брайан.

– А. Ну тогда ладно. Наверное.

– Ты не плох, – вмешался Родерик. – Хорошо покажешь себя в любой драке. Просто я

ношу оружие с тех пор, как начал ходить. Упражнялся с самого детства. Обречен владеть

оружием лучше любого, для кого это лишь забава.

– Для меня это больше, чем забава… – начал было Кент.

– И у тебя есть другие навыки, – чуть улыбнувшись, поспешно добавил Родерик. – Бог

знает, какие нужно упускать в ход манеры, чтобы управлять королевством.

Кент выглядел раздосадованным этим покровительственным замечанием, и мне

пришлось спрятать улыбку.

– Можешь теперь опустить рукав, – предложила я ему своим самым серьезным тоном. –

Я дам тебе с собой кувшинчик мази. Тебе она нужна больше, чем Родерику.

Стерев с лица гнев, Кент поправил рукав, потом повертел туда-сюда запястьем.

– Гораздо лучше! – воскликнул он. – Кто приготовил эту мазь? Твоя бабушка?

– Я сама, – ответила я. – Какая разница? Я живу с целительницей. Я ее ученица. Лет

через десять сама стану целительницей.

– Она сказала, что знает и другие волшебства, – поделился Родерик. – Яды, говорит, но

вряд ли откроет, какие.

– Яды, вот как? – переспросил Кент. И вдруг, уж не знаю, как это вышло, я уже больше

не была опытной знахаркой с достойными манерами, а стала глупенькой девчонкой,

которую дразнят соседские мальчишки. – Она может дать человеку что-нибудь, чтобы он

уснул?

– Чтобы он стал силачом?

– Навести на него любовные чары?

41

42

– Все это вместе, – парировала я, упаковывая сумку и преисполнившись отвращения к

ним обоим. – Могу унять головную боль и помочь запомнить сны. Я знаю, как ускорить

зачатие детей, и знаю, как предотвратить его же.

На этом я резко замолчала, потому что все эти разговоры о детях и любовных чарах,

оказывается, ужасно смущали, если ты в конюшне наедине с двумя привлекательными

молодыми людьми. Несомненно, подобное не попало бы в куцый список подобающего

поведения леди Греты. Кент с виду тоже смутился, а Родерик расхохотался.

– Ладно, буду знать, к кому обратиться, когда дело коснется этих надоедливых

отпрысков, – заявил он. – Какие еще полезные снадобья водятся в твоей маленькой

сумочке?

– Такие, что лучше бы тебе не спрашивать, – сердито буркнула я и без обиняков

сменила тему: – Вам обоим стоит сделать все возможное, чтобы ваши раны затянулись в

следующие несколько дней.

– Так и поступлю, – усмехнувшись, сказал Родерик. – Просто скажу Критлину, мол,

никаких мечей, старик, я тут чуток порезал плечико. Он погладит меня по головке и

позволит посидеть спокойно в сторонке.

Кент скорчил рожу.

– Никак не выйдет. Вечером намечается бал, и отец ждет, чтобы я исполнил свою долю

танцев. – Он взглянул на меня с улыбкой: – Тебе стукнуло только четырнадцать, Кори?

Слишком мала для балов, как понимаю. Элисанда не начала выходить в свет, пока ей не

исполнилось пятнадцать.

«Слишком мала для балов и чересчур невоспитанна для присутствия за ужином», –

подумала я, но вслух не сказала.

– Ладно, делайте все возможное, чтобы избежать повреждений, – посоветовала я. –

Проверю ваши раны через пару дней.

И прежде чем продолжились какие-нибудь разговоры о балах, манерах или детях, я

выскользнула из конюшни и направилась в свои покои.

Этим же вечером я прокралась в бальный зал полюбоваться на празднества. Во всю

стену над полом нависал узкий балкон, куда можно было попасть только из коридоров для

слуг. Перила часто занавешивали флагами, знаменами или большими гирляндами цветов.

Элисандра показала его еще в мой первый приезд в замок, когда мне было шесть, а ей

девять, и обе были маленькими, чтобы участвовать во взрослых праздниках. Мы ложились

на пол и часами глазели через перила на приседания и повороты танцующих, ловили

взгляды возлюбленных, тайные объятия и надменные отказы. Хотя Брайан знал о балконе,

он никогда не присоединялся к нам, зато время от времени с нами на полу сидел и смотрел

Кент. Вообще-то, не раз и не два они с Элисандрой разучивали танцевальные па в такт

игравшего внизу вальса.

Сегодня же вечером здесь сидела я, скрестив ноги и стараясь рассмотреть, с кем

танцует Брайан. Само собой разумеется, на первый танец его ангажировала Меган

Трегонийская, и я изучала ее ревнивым взглядом. Элисандра назвала ее скучной, и правда:

на фоне яркого Брайана она выглядела бледной и непривлекательной простушкой.

Тоненькая согласно моде, но, на мой взгляд, ее руки выглядели худыми как палочки,

неизящными, а лошадиное маленькое личико казалось постным. Даже бедные каштановые

волосы выглядели нездоровыми и жидкими.

И тем не менее Брайан улыбался ей и отвесил самый усердный поклон, когда танец

закончился, а у меня появилась еще одна причина ненавидеть Меган.

Меня меньше задевало, когда принц танцевал с Элисандрой, одетой сегодня в платье

цвета свежей зелени, от чего темные волосы ее сияли. Похоже, говорили нареченные друг

с другом меньше, чем Брайан болтал с Меган, хотя смотрелись слаженной в танце парой.

Они ни разу не приблизились другу к другу излишне, не пропустили па партнера: могли

42

43

сойти за танцующие статуэтки, мастерством скульптора пойманные в вечном танце,

которые видно то с одного угла, то с другого.

После все глупые девчонки замка и его окрестностей изо всех сил старались привлечь

внимание Брайана, расположившись в самых выгодных местах по краю бального зала или

разражаясь самым приятным смехом, как только кончалась музыка. Клянусь, я видела, как

белокурая леди Дорин толкнула бедром Мэриан Грей, и та показалась неуклюжей

нескладехой в тот миг, когда на них посмотрел Брайан. Так или иначе, на танец он

пригласил леди Дорин. Однако подобное я уже видела раньше, и прежде чем закончится

вечер, Брайан станцует с каждой дамой, имевшей хоть какую-то родословную. Дядя

регент требовал от него эту меру учтивости, и Брайан всегда ее соблюдал. Однажды и я

стану достаточно взрослой, и он станцует со мной.

Когда я потеряла в толпе Брайана, то стала выискивать Элисандру и Кента. И увидела,

что они танцуют второй танец – легко, непринужденно, смеясь над каждым замечанием

партнера. Казалось, никто так не веселился, как Элисандра и Кент. Изредка, когда она

была в его обществе, то по-настоящему отбрасывала ставшую привычной настороженную

осмотрительность. Они знали друг друга с самого ее рождения и всегда жили поблизости.

Я поразмыслила, на что это похоже – знать кого-то так хорошо и столь долгое время.

Элисандра уже танцевала с лордом Дирксоном, а я потеряла след Кента и Брайана,

когда услышала позади себя шум со стороны двери, что вела в комнаты слуг. Я обернулась,

стоя на коленях, и в тот же миг увидела входящего в дверь Кента с вопросительным

выражением на лице, которое прояснилось, как только он узрел меня.

– Вот ты где. Так и думал, что видел твое личико, выглядывающее из-за перил, – сказал

он. – Развлекаешься?

– Подсчитываю девиц Брайана, – пошутила я. – Кажется, он собою доволен.

– Принц забавляется, – согласился Кент.

– А ты? Ты доволен собой? – спросила я.

Кент неопределенно пожал плечами и прислонился к стене. Он не был высок, как

Родерик, но в черной парадной одежде выглядел почти такого же роста, шире в плечах и с

виду серьезнее. Темные волосы сегодня модно уложены, и в общем и целом смотрелся

Кент великолепно.

– Я знаю, какова цель и как разыграть свою партию. Есть вещи, которыми я с большей

охотой предпочел бы заниматься, однако, в конце концов, не составит труда потанцевать,

поулыбаться и сказать несколько вежливых фраз.

– Иногда трудно, – возразила я, припомнив мои уроки с леди Гретой.

В ответ Кент улыбнулся, и с его лица исчезло серьезное выражение.

– В твоем случае, кажется, это так, – согласился он. – Впрочем, Грета еще может тебя

обтесать.

– И превратить в Меган Трегонийскую, – фыркнула я. – Да ни за что.

– Да, сомневаюсь, что тебя когда-нибудь укротят, – сказал Кент. – Я так и жду, что

настанет день, когда ты перевернешь замок вверх дном со своей необузданностью и

опрометчивостью. Элисандра говорит, что этого никогда не случится, а я уверен, что так и

будет.

Я представить не могла, как мог произойти такой разговор, и при мысли об этом

почувствовала себя странно.

– Как твоя рука? – спросила я, меняя тему. – Беспокоит?

Он пару раз тряхнул рукой.

– Немного. Зато появился предлог сделать передышку в танцах, о чем я и сказал отцу.

Он сам не знает, то ли сердиться, то ли радоваться, что я по своей воле обучаюсь

сражаться на мечах, поэтому не может сказать, насколько недоволен, что я поранил себя.

Однако позволил отдохнуть. Поэтому я пошел искать тебя.

43

44

– Рада, что ты учишь Родерика грамоте, – похвалила я. – Уверена, что он схватывает все

на лету. Он самородок. Я все время вижу такое в деревне. Мальчиков, у которых нет

настоящих наставников, но тем не менее умудряющихся учиться. И девочек тоже.

Кент кивнул:

– Он быстро учится. Я знаю, что Критлин о нем высокого мнения. И считаю, что стоит

Родерику немного подучиться, и он быстро пойдет по службе вверх и когда-нибудь станет

капитаном.

Насколько я могла вспомнить, Критлин был капитаном гвардии. Отец Кента доверял

ему безоговорочно и даже приглашал время от времени на ужин, когда под рукой не было

более благородных гостей. Дорасти до такой должности – высокая честь для паренька из

Веледора.

Не успела я придумать, что сказать в ответ, как оркестр заиграл вальс.

– О, я так люблю эту мелодию, – воскликнула я.

– И я тоже, – поддержал Кент и протянул мне руку. – Потанцуешь со мной?

Когда я разучивала первые па, то мне часто доводилось с ним танцевать. В первую

очередь Кент составлял пару моей сестре, потом мне, и нам тоже всегда было легко друг с

другом. Однако сейчас мы были на балконе одни, без Элисандры поблизости, чтобы

судить мое представление, и я вдруг устыдилась.

– Тебе стоит дать руке отдых, пока есть возможность, – выговорила я ему. – Я тебе не

леди при дворе, которую нужно впечатлить.

– Ты леди при дворе, с которой я хочу танцевать, – все еще протягивая мне руку, заявил

он. – Давай! Покажи, что не забыла уроки.

Я помотала головой и предупредила:

– Ты пропустишь бал.

Кент опустил руку и поднял полы камзола, словно собирался присесть на пол.

– Очень хорошо, тогда…

– Нет! – воскликнула я, и он застыл. – Пол грязный, – пояснила я, отвечая на

удивленный взгляд. – Посмотри – я все платье испачкала.

Медленно выпрямившись, Кент какое-то время смотрел на меня.

– Я не останусь, если ты не хочешь меня видеть, – сказал он.

– Я этого не говорила, – четко произнесла я. – Я говорю – пол грязный, и ты

пропустишь бал. Разве я говорила, что хочу, чтобы ты ушел?

Кент улыбнулся и повторил:

– Тогда потанцуй со мной.

Глупо стесняться танца с человеком, с которым танцевала сто раз в жизни. Я вскочила

на ноги, протянула руки и воскликнула:

– О, ну хорошо, давай! Потанцуем.

Он закружил меня в своих объятиях, и мы весело принялись скакать туда-сюда вдоль

узкого балкона. Я так хохотала, что все мое смущение растаяло, и раз или два мне

показалось, что я могла бы заскользить по полу, перевеситься через перила и сверзиться

вниз прямо на головы танцоров. Однако мы благополучно завершили танец без серьезных

происшествий, и когда смолкла музыка, Кент картинно склонился над моей рукой.

– Благодарю за танец, добрая госпожа, – сказал он.

Я присела в реверансе – дня три уже упражнялась в этом искусстве:

– Весьма приятно, сударь.

Кент, снова наклонившись, с превеликим умением поцеловал мне руку. Я захихикала и

выдернула ее:

– Полагаю, Брайан не единственный, кто флиртует с леди при дворе.

– Ах, но я флиртую лишь с избранными, – торжественно заявил он.

Я замахала руками, гоня его к двери.

44

45

– Ну так пора вернуться к этим избранным, – посоветовала я. – Ваш батюшка станет

волноваться, куда вы пропали.

Кент повернулся к двери, но помедлил на пороге, словно желая сказать что-то еще.

– Знаешь, тебе не следует никому позволять целовать себе руку, – с притворной

серьезностью посоветовал он. – Грета тебе еще даст наставления. И, безусловно, нельзя

целоваться вне пределов бального зала – в садах, например, или пустых коридорах, где

никого нет поблизости.

– Я убеждена, что она восполнит пробел на одном из своих уроков, – кротко

согласилась я.

– Только старым друзьям. Доверяй старым друзьям. А не уже помолвленным с сестрой

или знакомым.

– Я запомню, – пообещала я. – А сейчас ступай.

Все еще неохотно он поклонился и исчез. Я тут же вернулась к перилам и наклонилась,

ища сестру и принца.

Танцевать с Кентом было глупо и славно, и даже немного захватывающе, разумеется, и

я удивилась и чуть взволновалась, когда он поцеловал мне пальцы – поцелуй не имел

ничего общего с поцелуем Брайана. В жизни бывает лишь несколько обстоятельств,

которые полностью переворачивают ее, и это событие относилось к разряду таковых, и не

было подобного опыта, в той же мере возбуждающего, с которым оно могло сравниться.

Следующие дни были куда приятнее, потому что уехали Дирксон со своей скучной

дочуркой, а значит, у моей сестренки появилось для меня время. Два утра подряд она

присоединялась ко мне в гостиной своей матушки, и куда легче было подчиняться мягким

указаниям Элисандры, чем резким приказам леди Греты. Как-то раз Элисандра, Кент и я

играли в саду у северного крыла замка. Мы поочередно прятались в густых, по-летнему

зеленых кустах и искали друг друга. Не раз и не два садовники и стайки леди пугались

нашего пронзительного смеха и неожиданного появления прямо перед ними. Мы чуть не

довели до обморока какого-то старика, которого я прежде не видела, когда с трех сторон

перебежали из розовых кущей в заросли лилий. Победил Кент, и мы все трое бросились в

густую траву под раскидистым дубом.

Элисандра приложила ладонь к груди и изобразила драматичный взгляд.

– Я совсем без сил, – сказала она. – Сердце сейчас выскочит.

Кент растянулся на траве, хотя мы с Элисандрой сидели более скромно, прикрыв

юбками лодыжки. Он окинул нас оценивающим взором, заслонив ладонью глаза от

солнца. Даже игры не растрепали его темные волосы, собранные по обыкновению в

косичку, и не нарушили безмятежное выражение его лица.

– А с виду пышешь здоровьем. Не думаю, что ты умираешь. В любом случае, тебе

полезно.

– Полезно носиться с визгом по саду, как моя сестренка-сорвиголова? – уточнила

Элисандра. – Не уверена.

– Полезно смеяться, – поправил он. – Последние дни это редкость для тебя.

Сестра сорвала длинный стебель травы и медленно стала расщеплять посередине

идеальным ноготочком.

– Немного было поводов веселиться, – сказала она.

– Знаю, – подтвердил Кент.

Я была сбита с толку.

– Да сколь угодно поводов для счастья! – воскликнула я. – Уехала ужасная Меган. Леди

Грета сказала, что я могу снова обедать со всеми. А завтра мы поедем кататься верхом.

Элисандра с грустной улыбкой посмотрела на меня.

– Ведь лето почти прошло, несколько коротких недель – и ты снова уедешь, –

напомнила она. – Вот поэтому мне не очень весело.

– Но я буду писать, – пообещала я. – Я же всегда пишу.

45

46

Сестра протянула руку, нежнейшим жестом погладила мне щеку и призналась:

– Это не то же самое. Я буду очень скучать, когда ты уедешь.

– Ты можешь навестить меня, – пригласила я сестренку. – У нас маленький домик, но

ты можешь спать в моей комнате, я устроюсь на полу. Бабушка научит тебя узнавать

растения, и потом ты сможешь помогать Гизельде, если в замок придет лихорадка…

Элисандра вновь улыбнулась, на сей раз лицо ее просветлело.

– А что? Это было бы забавно, – призналась она. – Я могу убрать волосы под шарф,

надеть простую юбку в заплатах и прогуливаться в деревню в базарный день.

– Ну, только придется потрудиться, потому что бабушка заставит тебя выучить все

названия растений, где их искать, как приготовить, что в них положить, если хочешь

забить их вкус, и с чем их нельзя смешивать. Столько нужно знать, что иной раз она теряет

терпение. Однако это куда веселее, чем заучивать геральдику восьми провинций, – сердито

добавила я.

– Может, и я приеду, – сказал Кент. – Тебе придется оставить карту.

Мы сидели еще некоторое время, лениво переговариваясь, пока позолотившееся марево

не напомнило, что летний день начал клониться к сонному часу. Когда мы, наконец,

вернулись в замок, то выяснилось, что у нас нет времени вымыться и переодеться перед

ужином. Крессида стремительно взялась за туалет Элисандры, поэтому смогла помочь

завершить и мой. Я надела новенькое ярко-синее платье, обещанное леди Гретой, если я

буду себя хорошо вести. Оно делало мои темные глаза больше, а волосы пышнее.

– Разве ты не миленькая, – приговаривала алиора, заправляя мне за ухо локон. – Только

взгляните на ее улыбку. Да ты через год-два станешь такой же красавицей, как твоя сестра.

Я замотала яростно головой:

– Никто не сравнится красотой с Элисандрой.

Крессида улыбнулась мне в зеркале:

– Только ее сестра.

Леди Грета, Элисандра и я поспешно спустились в обеденный зал, появившись в то же

время, когда и королевская семья. Брайан выглядел очень царственно, его рыжие волосы

сияли чистотой и были собраны назад, парадный жилет из черного шелка придавал ему

величественную зрелость. Принц кивнул мне и Элисандре и подал руку леди Грете, чтобы

препроводить в зал. Элисандре предложил руку Кент, а мне подал руку регент.

– Добрый вечер, Кориэль, – глядя осторожно и изучающе, поздоровался регент, словно

отмечал любой мой ответный жест.

Регент был ниже сына, убеленный сединами, крепкий, о его нраве ходили легенды, хотя

я никогда не видела его в гневе. Ходила молва, что он жесткий и проницательный

посредник, всей душой преданный делам королевства, которого невозможно обмануть.

Меня он заставлял волноваться чрезвычайно.

– Добрый вечер, лорд Мэттью, – поздоровалась я в ответ, делая легкий реверанс, и, едва

касаясь, положила пальцы на его рукав.

– Рад, что вы присоединились к нам сегодня, – добавил регент. – Мы скучали без вас за

столом.

Не похоже.

– Вы сегодня принимаете гостей? – спросила я, чтобы хоть что-то сказать.

– Нет, сегодня только узкий круг. Приятный семейный ужин.

Конечно, это было далеко не так, что я поняла прежде, чем он подвел меня к моему

стулу. В обеденном зале находилось по меньшей мере десятка три людей, но он мог бы

вместить вшестеро больше. Сегодня здесь собрались дворяне, жившие в замке круглый

год или же часть сезона. На низком помосте стоял небольшой стол для Брайана, Кента,

регента, леди Греты и Элисандры, прямо позади Брайана за маленьким столиком сидел

Дамьен. Джексон, когда присутствовал, тоже сидел на помосте, как любой почетный гость.

46

47

Все они сидели по одну сторону стола, лицом к другим столам в зале, которые установили

поперек к главному. В сущности, достаточно было повернуть голову любому, чтобы

увидеть, как едят принц и его слуги, а они, кроме нас, никого не видели.

Я сидела с меньшей знатью – Мэриан Грей, ее кузиной Анжелой и их родителями.

Рядом сидели землевладельцы различных провинций, искавшие королевской милости. Я

не знала других гостей и не могла вести с ними беседу, однако мне нравились Мэриан и

Анжела, поэтому была вполне довольна.

Яства подали изысканные. За две недели я почти забыла роскошь даже простого

«семейного ужина» в замке Оберн. Перед каждым стояли кубки для воды и вина, чашки

для супа, тарелочки для салата, тарелки для главного блюда, тарелки для сопутствующих

яств и для десертов. Слуги и алиоры постоянно сновали среди гостей, подавая свежие

блюда, наполняя бокалы, шепотом передавая приказы на кухню. Я наелась до отвала, а

потом приступила к десерту.

Анжела, живая молодая леди, ровесница Элисандры, наклонилась через стол, когда

слуга в третий раз наполнял мне кубок водой. Каштановые кудряшки обрамляли ее лицо в

форме сердечка, а блестевшие карие глаза придавали всему, что она говорила,

восклицательный тон.

– Вы знаете, – понизив голосок, сказала Анжела, – что Брайан больше не пьет воды?

– Больше не пьет воды? – повторила Мэриан писклявым, как у мышки, голосом. Она

была бледнее и меньше кузины, не такая общительная, более тихая. – Почему? Здесь