Текст книги "Летние дни в замке Оберн (ЛП)"
Автор книги: Шэрон Шинн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)
молитвенник, который предстоит целовать во время обмена клятвами. Леди Грета дала
простой медальон в форме сердца на такой длинной цепочке, что он исчезал из виду в
вырезе платья.
– Сердце, чтобы ты знала, что мое сердце с тобой, – объяснила она, целуя Элисандру и
вытирая глаза пальцем в перчатке. Я никогда не видела ее плачущей. И старалась не
смотреть на нее сейчас, хотя поймала себя на том, что цинично думаю, а настоящие ли это
чувства.
Когда пришла моя очередь вручать подарок, я протянула Элисандре маленький плоский
мешочек, сделанный из белого шелка и кружева.
– Спрячь его в одежду, поближе к сердцу, – велела я.
Она так и сделала, одарив меня насмешливым взглядом.
– И какие магические травы ты сюда намешала?
Я улыбнулась.
– Их слишком много, чтобы перечислять.
– Что они мне принесут?
Я подошла поближе, чтобы ее коснуться, и прижала к губам сестры по одному пальцу
за каждый врученный дар.
– Смелость. Силу. Защиту, – уронила руку и наклонилась, шепча ей на ухо: – Любовь.
Я поцеловала ее в щеку и отошла.
Леди Грета оглядела комнату, как будто никогда не видела ее прежде и не увидит снова.
– Мы закончили? Тогда пора идти.
Леди Грета, Анжела и леди Саша уже вышли за дверь, когда Крессида остановила
Элисандру, положив ладонь ей на руку.
– Я бы хотела, чтобы вы взяли и мой подарок, леди Элисандра, – сказала алиора.
– С радостью, – ответила Элисандра. – Но достаточно и твоих добрых пожеланий.
Остальные были в коридоре. Я могла слышать их громкие голоса и нервный смех, но
остановилась понаблюдать за этим разговором. Крессида вручила Элисандре сетчатую
сумочку, завязанную тесемкой – саше, похожее на мое, но не такое нарядное.
– Алиоры всегда держат это при себе, даже в неволе. Свой мешочек я ношу в кармане
днем и кладу под подушку ночью.
Элисандра взяла саше и понюхала, а затем спрятала в ниспадающий кружевной рукав.
158
159
– Что это за трава, и что она мне принесет? – мягко спросила она.
– Это распространенный цветок, растущий в лесу. У вас есть для него другое имя, но
мы зовем его грезником. Говорят, что когда ты растерялся или запутался, достаточно
вдохнуть его аромат, и это напомнит тебе, кто ты. Он приведет вас в себя.
Элисандра улыбнулась.
– Тогда, поскольку моя жизнь становится странной и трудной, я с радостью приму
такой дар. Уверена, мне захочется часто пользоваться простым способом прийти в себя.
Спасибо, Крессида.
– На здоровье, миледи.
Но я знала грезник и знала, что алиора говорит не всю правду. Конечно, некоторые
травники считали, что он обладал дополнительным укрепляющим действием, помогает
сосредоточиться и, как сказала Крессида, «прийти в себя». Но в основном эту траву
продавали как сильный бодрящий наркотик: она вселяла надежду, ограждала от отчаяния.
Я вполне могла поверить, что заключенная алиора нуждалась в подобном средстве, но
поразилась, как Крессида нашла возможность приготовить его для Элисандры. Ведь это не
слишком распространенный цветок, а Крессида живет не в лесу, где могла бы его собрать.
Единственной разгадкой казалось, что она отдала свою порцию, сочтя, что невеста
нуждается в этом больше.
– Великодушный дар, – заметила я, открыто взглянув в глаза алиоре. Она ответила
быстрой адресованной лишь мне улыбкой. Крессида знала, что я в достаточной мере
ведьма, чтобы понять значение подарка.
– Леди всегда была ко мне великодушна, – ответила она. – Удачи вам всем.
Часовня была переполнена. Прежде чем мы начали церемониальное шествие по
центральному проходу, я мельком взглянула на толпу через заднюю дверь. Публика
расселась по рангу: на передних скамьях высокая знать, а дальше – более мелкое
дворянство. Можно было составить генеалогическую таблицу восьми провинций, просто
переписав сидящих и наблюдающих за свадьбой.
Брайан, Кент и Холден Веледорский ждали нас у дверей часовни, а вместе с ними
Родерик и Дамьен. При виде последних леди Грета в смятении отпрянула.
– Что они здесь делают? Это свадьба, а не драка.
– Мой личный страж ходит со мной повсюду, – холодно ответил Брайан. – Можно ли
найти лучшее время для нападения на принца, чем сейчас, когда он на вершине счастья – и
совершенно беззащитен?
– Что ж, прекрасно, по крайней мере, он придает вам важности. Но этот человечек, ваш
дегустатор...
Брайан смерил ее оценивающим взглядом.
– Церемония подтверждается вином и водой, – сказал он. – Я не выпью ничего, что
прежде не попробуют.
Не в первый раз я задумалась, представляет ли принц, сколько есть медленно
действующих ядов, способных отравить его намного позже того, как Дамьен переживет
первые несколько глотков. Кажется, сейчас не время об этом говорить.
– Заносчивый мальчишка, – прошипела леди Грета. – Вы выставите себя и мою дочь
дураками перед всеми лордами восьми провинций, если не решитесь отпить даже
свадебного вина.
– Однако я не стану изображать дурака перед вами. Добавите еще хоть слово, –
вкрадчиво ответил Брайан, – и мой страж будет счастлив вывести вас из часовни, если вы
почувствуете, что не можете наблюдать за моими действиями.
При этих словах леди Грета побелела и затихла. Это был величайший день в ее жизни, и
из страха его пропустить она не произнесла бы ни звука даже для того, чтобы уберечь
Брайана от позора.
159
160
– Мама, все хорошо, – успокоила Элисандра леди Грету, ласково погладив ее по спине. –
Дамьен попробует за нас обоих. Он защищает и меня тоже.
Леди Грета обратила на дочь взгляд огромных глаз. Можно было буквально прочесть
слова, звучавшие в ее голове: «Но тебе не нужна подобная защита, не здесь и не сейчас!».
Правда, ни за что на свете она бы этого не высказала.
– Итак, моя невеста, мы готовы? – Брайан впервые заговорил с Элисандрой, и так
весело, что стало даже тревожно. Как будто принц за секунды избавился от внутреннего
холода и повеселел. Это делало его слишком переменчивым – и слегка пугающим.
Элисандра не стала медлить. Она безмятежно кивнула и положила ладонь на его
согнутую руку.
– Готовы, мой принц, – ответила она.
И мы парами вступили в часовню.
Первыми, подавая знак музыкантам и девочкам, разбрасывающим цветы, вошли леди
Грета с леди Сашей и быстро уселись на последних скамьях. Им предстояло первыми и
уйти, чтобы поспешить в кухню и отдать распоряжения поварам. Как только заиграла
музыка и дети с цветами бросили розовые бутоны в центральный проход, появились
Брайан и Элисандра. За ними следовали мы с Кентом, а за нами – Анжела и Холден.
Замыкала эту великолепную процессию необычная пара, состоявшая из Дамьена и
Родерика.
Церемония казалась бесконечной. Я видела немало свадеб – большинство из них,
правда, проводились небрежно, с наспех произнесенными клятвами, что можно часто
наблюдать в деревне, – но ни одна не была такой нескончаемой, как эта. В каких-то местах
должны были выступать мы, четверо свидетелей, подтверждая нашу веру в правильность
брака и привязанность жениха и невесты. Мне удалось вовремя сказать свою речь и не
подавиться ложью, несмотря на то, что пропустила мимо ушей все, сказанное
священником до реплики: «А вы, леди Кориэль, подтверждаете это?» Рядом со мной
торжественно произнес свои слова Кент. Брайан и Элисандра отвечали на все вопросы
ясными голосами, доносившимися, должно быть, до дальних стен помещения.
Союз следовало трижды закрепить вином и водой. Я во все глаза смотрела на эти
интерлюдии, но Брайан, очевидно, заранее обсудил их со священником, поскольку все
прошло гладко. Святой отец поставил на маленький покрытый кружевом столик рядом с
собой кувшин с водой и бутылку вина. Пока мы смотрели, он прочитал все три клятвы,
наливая жидкость из сосудов в серебряные кубки. Затем попросил Брайана и Элисандру
поклясться в верности. Они поклялись. Священник отпил из каждого кубка.
– Истина в воде, истина в вине, – провозгласил он. – Пусть заверят ее свидетели.
И вручил кубки сначала Дамьену, который сделал по маленькому глотку из обоих. Затем
напитки были предложены Анжеле и ее спутнику, а за ними – нам с Кентом. Элисандра
выпила вслед за мной. Священник не торопился с обходом, так что, прошло, возможно,
минут семь между пробой Дамьена и моментом, когда Брайан поднес чашу к губам.
Промежуток оказался короче, чем на любой трапезе, но, по-видимому, достаточным,
чтобы Брайан без колебаний отпил из кубка.
«Красиво проделано», – подумала я и восхитилась находчивостью священника. Затем
снова погрузилась в свой туман, не желая и не имея сил сосредоточиться на
разворачивающихся передо мной событиях. Спина ныла от долгого стояния. Ноги в новых
тесных туфлях болели. Я хотела, чтобы этот час закончился, а день стерся из календаря.
Хотела быть где угодно, только не здесь.
– А вы, леди Кориэль, подтверждаете это? – спросил священник.
– Да, святой отец, подтверждаю.
Когда церемония подошла к концу, молодожены совершили традиционный проход по
залу. Я думала, что здесь, на свадьбе аристократов, публика не станет соблюдать ритуал
бросания подарков новобрачным, но ошиблась. Воздух засверкал от бриллиантов,
160
161
драгоценных камней и украшений попроще. Слышался нежный звон золота, когда
мешочки с монетами падали на пол и разлетались по камням. Знай я об этом, могла бы
принести с собой еще саше, развязать и высыпать к ногам сестры. Хотелось бы мне
засеять ее судьбу теми сокровищами, которые дала Клуату и его жене.
Наконец Брайан и Элисандра рука об руку вышли из часовни и двинулись в бальный
зал, который на несколько часов станет местом празднования. Леди Грета и леди Саша уже
заторопились прочь, но я не чувствовала необходимости в спешке. Следующие несколько
часов пройдут в смертельной скуке, поскольку принц и принцесса усядутся в
троноподобные кресла, и все гости будут подходить к ним с поздравлениями. Нам
останется лишь бесцельно слоняться и пить разносимое слугами вино.
Именно этим мы и занимались следующие три часа. Анжела, Мэриан и я нашли
местечко в дальнем углу и наблюдали за движением толпы, обмениваясь восхищенными
или злорадными замечаниями о нарядах дам. Например, Меган Трегонийская надела
смелое золотистое платье, подчеркивающее и ее лицо, и фигуру, но мы втроем сочли его
неподходящим по цвету и покрою. Тот факт, что она с утра прилипла к Кенту и выглядела
так, словно собирается висеть целую вечность на его руке, также не внушал мне любви ни
к ней, ни к ее выбору одежды.
Не стоило надеяться, что нам удастся полностью избежать внимания в этот день, все-
таки предназначенный для встреч и общения. На самом деле Анжела оставила нас на
добрых полчаса, чтобы пофлиртовать с лордом Джудом, а мы с Мэриан еще дольше
терпели компанию Ординала Уирстенского. Когда мы вошли, он обходил комнату, явно
кого-то ища, и мне пришлось исхитриться, чтобы держаться к нему спиной как можно
дольше. Но, как я и ожидала, со временем он меня отыскал.
– Хорошее это дело, – сказал Ординал, поприветствовав нас бесцеремонными и
неискренними любезностями. – Свадьба – хорошая штука. Она все связывает.
– Хорошая свадьба – это хорошо, – ответила я.
– Все свадьбы одинаковы. Устраивая брак, вы можете заключить сделку о большем или
меньшем количестве земель. Можете жениться на родственнице оруженосца или короля.
Это ваше дело. Но когда вы окажетесь у себя дома, разницы не будет. Мужчина есть
мужчина, женщина есть женщина. Все браки похожи.
Мне хотелось с жаром опротестовать это – конечно, союз по любви приносит больше
радости, чем по расчету, – но в этой области собеседник был гораздо опытнее меня.
Может, он и прав. Возможно, здесь нет ни магии, ни тайны. Возможно, брак – лишь обмен
собственностью и лишенная эмоций скучная работа по обзаведению наследниками.
Я заставила себя улыбнуться.
– Что ж, лорд Ординал, вы сами женились трижды, – произнесла я, поскольку узнала
эти скудные сведения при нашей первой встрече. – Должно быть, вы знаток.
Он взглянул с удивлением.
– Тут не надо быть знатоком. От природы все одинаковы и знают одно и то же. Незачем
устраивать переполох, как делают все эти… – он, похоже, искал оскорбительное слово,
чтобы выразить свою мысль, – все эти поэты.
Я испробовала кокетливый взгляд, пытаясь выяснить, заметит ли он.
– Иногда женщинам нравится весь этот переполох, – возразила я. – Иногда им приятно
думать, что их жизнь чуть более поэтична.
Лорд Ординал разразился резким смехом.
– Да, вот вам типичная женщина. Насквозь вздорна.
Я не смогла удержаться:
– А вы никогда не совершали глупостей? Хоть маленьких? Чтобы кого-нибудь
осчастливить?
Похоже, он наконец раскусил мою игру и внимательно на меня посмотрел.
161
162
– О! Что ж. Я не могу написать поэму, если вы об этом. Не могу достать одну из этих
арф и сыграть на ней песню.
– А нарвать цветов в саду? – рискнула я. – Принести леди в подарок рубины просто
потому, что это ее любимый камень?
Его взгляд беспокоил.
– Это я бы мог сделать. Вы предпочитаете рубины?
Я легкомысленно рассмеялась и отвернулась, словно в смущении.
– О! Я! Я говорила не о себе. Просто подумала, как бы вы могли вести себя с юной леди
– если бы старались завоевать ее сердце.
– У нас в замке Уирстен есть обширные сады, – серьезно сказал он. – Там больше
цветов, чем вы могли бы собрать за год.
– Видите? – продолжила я, пытаясь сохранить дразнящие нотки в голосе, хотя и
находила эту беседу крайне утомительной. – Вы можете быть романтичным, когда хотите.
К счастью, через несколько минут к нам подплыла Анжела с затуманенным взглядом
после своего гораздо более успешного флирта. Ей нравился Ординал. Он напоминал
подруге отца, и она умела его развлечь гораздо лучше меня. Так что я оставила их за
разговором, а сама провела несколько минут, наблюдая за происходящим в зале.
С тех пор, как я смотрела в последний раз, ничего не изменилось. Брайан и Элисандра
по-прежнему восседали в двух массивных разукрашенных креслах на маленьком
возвышении в дальнем конце комнаты. Очередь поздравляющих состояла чуть ли не из ста
человек и двигалась очень медленно. Казалось, все жители восьми провинций хотели
лично пожелать принцу и новой принцессе всего наилучшего. С этого расстояния я могла
видеть лишь черные локоны Элисандры, но не могла разглядеть выражение ее лица.
Правда, я и так знала, каково оно: спокойное, милостивое, внимательное. Она будет
всерьез всех благодарить и запоминать все, что ей говорят.
Лицо Брайана тоже было видно нечетко, но даже отсюда он выглядел раскрасневшимся
и перевозбужденным. Пока я смотрела, он знаком велел Дамьену принести бокал вина,
который и выпил в несколько быстрых глотков. Интересно, сколько таких бокалов он уже
прикончил. И обратил ли внимание лорд Мэттью, Кент или еще кто-нибудь.
Что ж, лучше, если он напьется в течение дня и на банкете. И будет страдать от
похмелья и спать всю брачную ночь и все следующие, пока делит постель с Элисандрой.
Несомненно, она чувствовала то же самое.
Когда долгий день подполз к концу, я дернула за руку Анжелу, и мы с ней и Мэриан
присоединились к очереди на поздравления. Мы оказались среди последних желавших
выразить свое почтение новобрачным – сначала Мэриан, потом Анжела и я.
Сделав реверанс, я встала на цыпочки, чтобы поцеловать Элисандру в щеку.
– Удачи, – прошептала я. – Ты красивая новобрачная.
– Спасибо, – ответила она.
Ее улыбка выглядела абсолютно обычной, но сестра расточала мне ее не слишком
долго. Она уже приветствовала дворянина, стоявшего за мной.
Я повернулась к жениху, протягивая руку.
– Поздравляю, принц Брайан. Вы завоевали лучшее в вашем королевстве.
Он неожиданно грубо схватил меня за руку и бесцеремонно потянул к себе. Я чуть не
свалилась ему на колени и была вынуждена ухватиться за его плечо.
– Это слишком короткое приветствие для шурина! – воскликнул принц. – Давай
поцелуй меня.
Он дернул меня в свои объятия и смачно поцеловал в губы.
Я не боролась и не кричала, хотя желала сделать и то, и другое. От него пахло вином, и
на вкус он был, как вино. Мягкие пухлые губы обжигали. На мгновение я приникла к
новому родственнику, чтобы не выказать сразу отвращения, затем рассмеялась и
оттолкнула его.
162
163
– Нет, нет, братец Брайан, ты же не хочешь разрушить мои шансы на брак с другими
подходящими здесь мужчинами, – сказала я, полностью высвобождаясь и отступая. – Что
подумает лорд Ординал, увидев, как я флиртую с принцем?
– Принц флиртует со всеми хорошенькими девушками, – надменно бросил Брайан. –
Вот почему хорошо быть принцем!
Он громко рассмеялся и глотнул еще вина. Я улыбнулась, отступила на шаг и отошла
так быстро, как могла, чтобы это не показалось бегством.
Мой взгляд тут же привлекла неподвижная молчаливая фигура личного стража принца,
стоявшего в нескольких метрах за троном и наблюдавшего за мной, Брайаном и
Элисандрой с неотступным и неулыбчивым вниманием.
Я отвернулась от него к Кенту, также следившему за мной с каменным непроницаемым
выражением. Я задумалась, кто вызвал его недовольство – Брайан или я – и прошла мимо,
решив не утруждать себя вопросом.
Следующим событием этого просто нескончаемого дня оказался банкет. Его готовили
более двух дней, поскольку ожидалось без преувеличения тридцать блюд. Шесть сортов
мяса, десять видов овощей, фрукты, сыры, хлеб, пирожные, торты и пироги. Невозможно
было попробовать даже по чуть-чуть всего, что разносили слуги. Основным блюдом, если
можно выделить одно из всего изобилия, стало жаркое из оленины, любимое кушанье
Брайана. Он сам загнал оленя, которого освежевали и разделали для жаркого, а потом
Элисандра по распоряжению жениха оставалась на кухне, чтобы удостовериться, что
рецепт будет соблюден в точности. Я знала, что она целыми днями хлопотала над этим
особенным блюдом, понимая, как внимательно Брайан впервые будет его попробовать –
уже как женатый мужчина. Я волновалась вместе с ней – до тех пор, пока не увидела
принца на церемонии поздравления. Брайан пил столько вина, что не почувствовал бы
даже огромного количества специй. Он не мог оценить любимую еду, будь она
великолепна или ужасна.
В этом я оказалась права. Как всегда, Брайану предложили первому отведать новое
блюдо, которое, естественно, сначала оказалось на тарелке и во рту Дамьена. Затем
порцию взяла Элисандра, и жаркое из оленины передали по главному столу, прежде чем
нам, остальным, принесли еще блюда. Я без особого удивления заметила, что большие
порции деликатеса брали чаще мужчины, чем женщины. Жаркое было по-настоящему
сытным, со вкусом дичи, который некоторые дамы не слишком жаловали. Но я
деревенская девчонка и выросла на такой еде, так что взяла мясо и с удовольствием съела.
Конечно, подавались и другие блюда: пирог с голубями, запеченая курица, свинина в
апельсиновом соусе, баранина и телятина. Брайан и Дамьен ели все подряд, хотя
Элисандра лишь притронулась к курятине. Я берегла место для десерта, поэтому
пропустила все остальное мясо.
– Великолепный пирог с голубями, – оценил Ординал, который, разумеется, сидел
рядом со мной. – Мои повара не разбираются в дикой птице – мясо всегда передержано. А
это то, что надо.
– Соус приготовлен специально к пирогу, – любезно вставила леди Грета, конечно же,
сидевшая напротив, чтобы наблюдать за нашим романом. – Я могла бы спросить у поваров
рецепт.
– Сделайте это. Проверьте, чтобы у леди Кориэль хватило времени его изучить, – сказал
наш собеседник и вновь принялся за пирог.
Леди Грете пришлось скрыть довольную улыбку. Мне – неверящее выражение на лице.
– Я обязательно это сделаю, – почти промурлыкала она. – И дайте мне знать, если вам
особенно понравится еще какое-то блюдо.
– Нет, все остальное было довольно заурядным, – заявил лорд Ординал. – Но мне
нравится этот голубь.
163
164
Наконец все мы насытились сверх разумных пределов, и слуги принялись убирать
тарелки. На столы принесли еще бутылки с вином, кувшины вновь наполнили водой. Лорд
Мэттью поднялся и захлопал в ладоши, чтобы привлечь внимание.
– Дорогие друзья, благородные лорды, благодарю всех за то, что прибыли сегодня сюда,
чтобы засвидетельствовать одно из величайших событий нашего времени, – произнес он
раздражающе высокопарным тоном. – Свадьбу принца! Начало новой династии! Новую
принцессу и обещание новой жизни и надежды для наших восьми провинций!
Толпа одобрительно зашумела. Я подумала, что, возможно, и сам лорд Мэттью выпил
слишком много вина. Когда затихли апплодисменты, он выдал тем же тоном еще
несколько льстивых сентенций и драматическим жестом поднял кубок с водой.
– Долгой жизни и здоровья принцессе Элисандре! Истина в воде!
– Истина в воде! – прорычала в ответ толпа.
– Истина в вине!
– Истина в вине! – закричали гости.
Все мы глотнули соответствующие напитки. Брайан, как я заметила, вместе со всеми
вежливо поднял стакан с водой, но не поднес его к губам. Однако бокал с вином осушил –
сначала свой, потом, забрав из рук Дамьена, и его почти полный, не считая одного
отпитого глотка, бокал.
Лорд Мэттью еще не закончил.
– И за принца Брайана, в скором времени нашего короля! Долгой ему жизни и здоровья!
Истина в воде, истина в вине!
Регент произнес еще несколько тостов за более простых смертных, затем поднялся Кент
и сказал несколько слов. После этого пришла очередь любого, кто вскочит на ноги,
провозгласить здравицу за процветание Трегонии, за плодородие Котсуолдских земель, за
безопасность путников, которые завтра окажутся в дороге, за продолжение приятной
погоды и благополучие наших душ. После первых нескольких тостов я отказалась от части
«истина в вине» и подтверждала сказанное лишь водой, поскольку знала, что еще один
глоток алкоголя опрокинет меня на колени Ординала. Многие дамы, включая Элисандру,
пришли к тому же заключению и едва прикасались к вину остаток вечера. Однако
большинство мужчин, похоже, без проблем опустошали свои бокалы и наполняли их для
следующего тоста. Кент, насколько я видела, к ним не относился. Он пробовал вино с
каждым новым предложением, но уровень в бокале почти не менялся.
И когда я начала было думать, что неистощимое число обетов, требующих нашего
подтверждения, лишит замок всех запасов жидкости, наступило затишье. Никто не
вскакивал на ноги, чтобы выпить за размножение кроликов в Килейне или совершенство
листвы в Файлине.
Лорд Мэттью вновь поднялся на ноги, но как-то неустойчиво.
– Принц, принцесса и я просим вас присоединиться к нам в бальной зале, чтобы
послушать симфонию, написанную в честь этого события. Оркестр готов. Давайте уделим
ему внимание.
И вся масса людей медленно переместилась из столовой в бальную залу, где лицом к
временной сцене стояли ряды стульев. Все помещение было украшено гирляндами из
белых цветов, насыщавших воздух сладким томным ароматом. Лепестки слетали и
приземлялись на стулья и камни пола, так что мы шли как будто по остаткам летней
метели. Музыканты в странном диссонансе настраивали свои инструменты, и внезапно
мне расхотелось сидеть здесь и слушать. У меня болела голова, желудок жаловался на
слишком большое количество еды, к тому же и в лучшие времена я не любила
официальную музыку. А потому устроилась в самый последний ряд, думая уйти
пораньше.
Когда остальные гости расселись, я оглядела комнату и поняла, что не единственная,
кого не интересует эта последняя часть празднования. По крайней мере треть народа,
164
165
присутствовавшего в столовой, сейчас исчезла, и я увидела в коридоре несколько
отставших, которые помедлили в дверях и отошли. Ординал, похоже, был среди тех, кто
возражал против дальнейшего развлечения, поскольку рядом его не оказалось, и я не
заметила его в толпе. Анжела тоже каким-то образом от меня ускользнула. Элисандра,
конечно, не могла сбежать. Они с Брайаном сидели в самом первом ряду лицом к оркестру,
вынужденные прослушать написанное в их честь сочинение до последней ноты.
Я оставалась достаточно долго, чтобы услышать первые мрачные звуки симфонии –
медленную тяжелую часть в минорном ключе. Полагаю, она символизировала их
тоскливую жизнь до соединения в браке, но это не вызвало у меня желания слушать
остальное. Музыка оказала усыпляющее воздействие и на других гостей, поскольку я
увидела, как склонились набок несколько голов, а множество других тел сгорбились как
можно удобнее на низких стульях. Еда, вино и скучная музыка. Будет чудо, если кто-
нибудь проснется к финалу.
Вскоре я встала и бесшумно проскользнула через двери. Наконец, наконец завершился
этот долгий ужасный день – по крайней мере, для меня. Я заспешила по тихим коридорам,
прижав одну руку к ноющей голове, а другую – к протестующему желудку. Мне ничего
так не хотелось, как лечь и проспать остаток жизни.
Оказавшись в комнате, я ненадолго прилегла, но к этому времени мой желудок завязало
узлом.
– Пожалуйста, нет. Пожалуйста, нет. Пожалуйста, нет, – шептала я вновь и вновь,
поскольку больше всего на свете ненавижу рвоту.
Я свернулась в постели клубком, надеясь, что тошнота уйдет, но конечно, этого не
произошло. Нельзя целый день есть и пить с такой несдержанностью и ожидать, что ваше
тело не воспротивится. Сбегав три раза к комнатному горшку, я почувствовала себя
гораздо лучше. А затем легла и мгновенно провалилась в благословенный, лишенный
видений сон.
Я проснулась где-то через три часа, примерно в два пополуночи. Голова еще немного
болела, и желудок не совсем успокоился, но в целом чувствовала себя не так ужасно. Я
села на кровати. Хотелось вернуться ко сну, поскольку я смертельно устала. Но надо было
так много сделать, а для этого годилась лишь ночь.
Я встала, умылась и переоделась в простой удобный наряд. В свете свечей перебрала
свою сумку с травами и бросила некоторые из них в кувшин с водой, всегда стоявший на
прикроватном столике. Затем вылила всю смесь в большой сосуд, украденный для этого из
кухни. Понюхала – пахло фруктовым соком – и заткнула отверстие. Быстро обулась и
вышла.
Я брела по тихим коридорам замка, где все признаки бодрствования умерли, по крайней
мере, час назад. За закрытыми дверьми не слышалось ни звука. Даже ночные спорщики
слишком устали за этот день, чтобы высказывать свои обиды. Никакого движения на
половине слуг, никаких поздних посетителей в библиотеке. Первыми бодрствующими,
которых я увидела, оказались двое стражников у входной двери.
– Доброго вам вечера! – радостно приветствовала я их. – Как долго длился
праздничный день!
– Добрый вечер, леди Кориэль, – сказал один.
Другой с некоторой обидой ответил на мое второе замечание:
– Мы не праздновали. Говорят, принц послал страже бочонок вина, но мы ничего не
получили. Ну да, мы же не можем пить на службе.
– Какой стыд, – посочувствовала я. – А вы можете выпить ягодного сока? Я принесла
немного на тот случай, если вас не пустили на праздник.
– Ягодный сок! – повторил первый. С этими людьми я была знакома уже два лета по
своим ночным блужданиям и часто приносила им собственноручно сделанные угощения.
– Как тот, что мы пили две недели назад?
165
166
– Тот был хорош, – согласился второй стражник.
Я вытащила пробку.
– Дайте свои фляги, – весело предложила я. – Выпьете, сколько захотите.
Я щедро налила им, посмотрела, как они пьют, и добавила по порции.
– Оставьте немного для стражи у ворот, – рассмеялась я, когда воины захотели еще.
– Но сок так хорош.
– Если что-то останется, я вернусь, – пообещала я.
Затем сбежала по ступенькам, мимо фонтана и по мощеной тропинке к внешним
воротам.
Среди четверых охранников там оказались Шорро и Клуат, и все с восторгом меня
приветствовали. Я не видела новоиспеченного мужа со времени свадьбы, так что, наливая
им праздничного угощения, спросила, как ему нравится семейная жизнь.
– Умоляю, не позволяй ему говорить, – вмешался Шорро, прежде чем Клуат успел
ответить. – Мы целый день слышим только о том, какая она замечательная. Ее еда так
вкусна, а характер так добр, а любовь так сладка. Я ценю хорошую женщину так же, как и
любой другой мужчина. Но эта, клянусь, его околдовала. Он не в своем уме.
Клуат одарил меня слабой застенчивой улыбкой, которая у него означала бурную
радость.
– Мне нравится семейная жизнь, – сказал он.
– Так как прошла свадьба принца? – поинтересовался Шорро. – Великолепно?
Волнующе?
– Бесконечно. Скучно, – поправила я. – И растянулась на целый день.
– И на целую ночь, – последовал распутный ответ стражника.
Я улыбнулась вопреки желанию.
– Фу. Ты не должен так разговаривать с сестрой принцессы.
– Тебе неважно, как я говорю, – усмехнулся Шорро.
Клуат повернулся к нему.
– И все же ты должен относиться к ней с уважением. Попытайся проявить манеры, хоть
у тебя их и нет.
Вспыхнул быстрый нежаркий спор, который остальные пропустили мимо ушей. Двое
других стражников протянули фляги за добавкой сока, и один из них спросил, что
намечено на завтра.
– Не знаю, – ответила я. – Думаю, охота, но не допоздна. Насколько я понимаю, многие
гости утром уезжают. Довольно скоро замок снова опустеет.
– Очень плохо, – заметил другой, подавляя зевоту. – Мне нравится весь этот переполох.
– Это было забавно, – согласился Шорро, внезапно прервав стычку с Клуатом. – Все эти
милые горничные из Трегонии...
– Проклятие, Шорро, ты можешь думать о чем-нибудь другом?
– О чем еще здесь думать, спрошу я вас?
Я рассмеялась вновь начавшимся пререканиям и подняла свободную руку в знак
прощания.
– Спокойной ночи, друзья. Рада была снова вас увидеть. Я как-нибудь еще зайду.
Все попрощались, и я ушла. Задержавшись у фонтана, я примостилась на каменном
бортике и вымыла кувшин под падающей водой. Разноцветные лампы прошлых ночей
сегодня не горели, но я довольно хорошо видела в свете четвертинки луны, с ленивой
развязностью лежавшей в бархатной колыбели ночи. Легкий бриз был теплым и влажным,
как в разгар лета, но за жарой проявлялись слабые хрусткие ноты осени. Она уже близка.
Я не стану сожалеть о ее приходе.
Я задержалась у фонтана не более пяти минут, затем встала и поднялась по парадной
лестнице в замок. Двое стражников у дверей уже спали.
166
167
Глава 16
Я помчалась по главному коридору, вверх по задней лестнице, вверх, вверх по всем
лестничным пролетам, пока не оказалась под самой крышей замка. Как всегда, здесь
слышались приглушенный гул и пощелкивание, которые алиоры издавали во сне. Звуки
сегодня были тише, чем обычно; полагаю, из-за того, что они устали. Алиоры работали с
рассвета до полуночи. Одевали знатных дам, украшали просторные залы, подавали вино,
прислуживали на пиру и, должно быть, едва освободившись, без сил свалились на свои
тесные постели.
Я немного постояла перед занавешенным входом, прислушиваясь к еле различимому
хору спящих. Затем сняла золотой ключ с крючка за дверью и вошла в зал.
Я ступала меж охваченных сном алиор, пока не заметила ту, которую искала. Прежде
