Текст книги "Летние дни в замке Оберн (ЛП)"

Автор книги: Шэрон Шинн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

хозяйственные вопросы. Дядя не упоминал о каких-либо сложностях.

Кент перестал улыбаться. Заметив это, я подозрительно уставилась на него:

– Ты что-то знаешь. Что происходит?

– Мой отец полагает, – осторожно сказал он, – что ваш дядя собирается жениться.

– Жениться? – в унисон воскликнули мы с Элисандрой. Сестра продолжила: – На ком

жениться? Он ни разу не упоминал женщину.

– И всегда клялся, что никогда не женится, – добавила я.

Кент пожал плечами:

– Думаю, это лишь отцовские догадки. Похоже, Джексон просил дать ему копию

завещания его брата, вашего отца, а один из пунктов в нем касается передачи имений

Хальсингов в случае, если Джексон женится и у него появятся свои наследники.

– А что именно сказано в этом пункте? – уточнила я.

– Нечто странное. Сейчас Хальсинг-мэнор принадлежит Джексону до конца его дней.

После его смерти имение переходит ко второму по старшинству сыну Элисандры.

– Второму по старшинству?

– Потому что мой старший сын станет королем, – ответила Элисандра.

– Но если Элисандра не выйдет замуж за Брайана… – начала я.

– Тогда она и ее муж унаследуют поместье сразу после свадьбы. Они не будут владеть

им, – добавил Кент, – поскольку Хальсинг-мэнор – майорат.

– А если Джексон женится, и у него появятся наследники? – спросила я.

– Они получат поместье в собственность, но Элисандре до конца ее дней будет

выплачиваться рента. Небольшая сумма полагается и тебе, но, должен добавить, только до

твоей свадьбы.

На этих слова я резко выпрямилась:

– Насколько небольшая? Если рента достаточная, то я тогда и замуж выходить не буду.

– Чтобы ты что-то начала получать, дяде придется сначала умереть, – напомнила мне

Элисандра.

– Он старый и его жизнь полна опасностей, – не слишком заботливо сказала я. – Могу

немного и подождать.

– Кори! – потрясенно воскликнула Элисандра, но Кент рассмеялся.

– На самом деле мой отец всегда верил – Джексон скорее умрет, чем женится. И не

думаю, что он рад этим новостям.

– Почему? – удивилась я.

131

132

Кент пожал плечами:

– Потому что если Джексон думал бы о женитьбе, он бы мог заключить брак,

отвечающий интересам Оберна. Но отец давным-давно оставил попытки вовлечь

Джексона в политический союз. Так что сами понимаете, сейчас он немного раздражен.

– Но вы даже не уверены, что речь идет именно о свадьбе, – сказала Элисандра.

– Верно. Это может быть какая-нибудь другая таинственная перемена, которая

потребовала изменить всю схему наследования семьи Хальсингов.

Элисандра взглядом заставила его замолчать. Вскоре я покинула их в поисках сведений

из других источников. Но Анжела на удивление мало чем смогла мне помочь, хотя мы

потратили по крайней мере час, перебирая имена всех достигших брачного возраста дам, с

кем Джексон мог встретиться в свои последние визиты в замок.

– Не думаю, что он часто бывает в обществе. Только здесь и в городке рядом с

поместьем. Но вокруг Хальсинг-мэнора походящих невест нет, – уверенно заявила

Анжела. – Ты не знаешь, он много путешествовал прошлой зимой? Посещал Трегонию

или Килейн? Хотя я по-прежнему убеждена, что Меган слишком молода для него,

несмотря на склонность мужчин постарше верить, будто молодые леди именно их и

предпочитают.

– Он не упоминал о каких-либо поездках. Да и вообще нечасто мне писал. Думаю, это

должен быть кто-то из Хальсинг-мэнора.

Глаза Анжелы расширились, когда ее посетило недопустимое предположение:

– А вдруг это кто-то из слуг? Или, может, все не так плохо, и это швея из соседнего

города. Женщина низкого происхождения? Кто-то из таверны…

Это объяснило бы таинственность, и, должна признать, я легко могла представить, как

Джексон наслаждается компанией женщины не столь высоких кровей, как те, что он

обычно встречает в замке. Но чтобы жениться на одной из них? Джексон редко проводил в

чьем-либо обществе больше недели или двух. Потому сложно было вообразить, чтобы он

вообще выбрал жену.

Два дня спустя дядя Джексон появился рука об руку с совершенно неожиданной

спутницей.

Вскоре после ужина мы все перешли в салон послушать некоторые из музыкальных

композиций, которые леди Грета и Элисандра выбрали для свадебной церемонии. Когда я

говорю «мы все», то подразумеваю около пятнадцати человек, которые больше всего были

вовлечены в подготовку торжества: невеста, ее матушка, Брайан, лорд Мэттью, Кент, я,

Анжела и ее матушка, Крессида, Эндрю, четыре музыканта и личный страж принца. Лорд

Мэттью, леди Грета и жених с невестой встали рядом с возвышением для музыкантов,

внимательно слушая их игру, а мама Анжелы и Крессида обсуждали, как рассадить гостей.

Мы с Анжелой забавы ради носились туда-сюда по узким проходам между стульями,

пританцовывая веселее, чем предполагала музыка. Кент дважды подходил к нам с

просьбой вести себя потише, но мы не обращали на него внимания. Родерик стоял,

прислонившись спиной к стене, не отводя взгляда от Брайана.

Именно эту домашнюю сцену и застал Джексон, войдя в салон под руку с королевой

Алоры.

Нельзя сказать, что мгновенно наступила тишина – потребовалось время, дабы

привлечь внимание лорда Мэттью, и музыканты успели сыграть еще пару тактов, прежде

чем осознали странность повисшего в комнате молчания. Но мне показалось, будто все

звуки мира оборвались в то мгновение, когда я увидела входящую в двери Ровену

Алорскую. Может быть, мертвая неподвижность Эндрю и Крессиды ударила по моим

ушам кричащим молчанием, или мое собственное потрясение стерло все звуки. Но когда я

обернулась и увидела ее, все вокруг пропало.

С той ночи, четыре года назад, когда я видела ее в роще около реки Файлин, Ровена

совсем не изменилась. Ее кожа была столь бела, что даже в освещенной свечами комнате

132

133

светилась своим собственным сиянием; густые черные волосы шалью укрывали ее плечи.

Воздух мерцал от ее блеска, лучи света были столь заметны, что отражались от стен и

ложились рассеянным переливом на темную голову Ровены. Как и раньше, королева была

в перламутровом платье, которое создавало ощущение, будто она вся в блестках. Ее узкая,

хрупкая рука лежала на руке Джексона так легко, что казалось, будто она едва задевает

ткань жакета. Ноги словно бы и не касались пола.

Все в комнате уставились на королеву Алоры, и никто даже слова вымолвить не мог.

Джексон обвел взглядом всех нас, оцепенело стоящих с открытыми ртами, и

расхохотался:

– Я и думать не думал, что одно только мое появление способно обратить вас всех в

камень! Вы и раньше видели, как я вхожу сюда под руку с алиорой.

– Но никогда со столь прекрасной, – сказал лорд Мэттью, который первым обрел дар

речи. – До всех из нас доходили слухи об этой алиоре.

– Не сомневаюсь в этом. – Джексон накрыл свободной рукой руку королевы: – Ведь она

дар и самая большая ценность Алоры.

Он произнес эти слова с гордостью. Будто одурманенный. Будто безумно влюбленный.

В моей голове пронеслись разговоры предыдущих дней. Он взял в плен королеву Алоры?

Или это она околдовала его? Кто кого заворожил? Почему она здесь? Была ли она

причиной тех перемен, о которых намекал дядя в последние месяцы? Я не знала, как

спросить.

Лорд Мэттью шагнул к новоприбывшим. Мы же так и стояли словно вкопанные. Все,

кроме Крессиды и Эндрю, которые упали на колени в разных сторонах комнаты и не

сводили глаз с Ровены. Потрясение, испуг и непонимание были на их лицах. Они меньше

моего знали, что означает ее присутствие здесь.

– Позволено ли мне узнать имя? – спросил регент. – И почему ты привел ее сюда?

– Имя королевы слишком чудно и прекрасно, чтобы ты смог его произнести, – голос

Джексона по-прежнему был полон гордости и ликования. – Среди людей ее зовут Ровена.

– Ровена, королева Алоры, – приветствовал алиору лорд Мэттью. Он подошел

достаточно близко, чтобы дотронуться до гостьи. – Позволите ли взять вашу руку?

Джексон нежно, но настойчиво потянул Ровену назад.

– Сними кольца, – бросил мой дядя. – Прикосновение металла ранит алиор.

Краем глаза я заметила, как вздрогнула Крессида, а Эндрю начал подниматься с колен.

Они думали, что Ровена пришла сюда в наручниках, как и они, но она оказалась здесь по

собственной воле.

Регент не стал протестовать. Он снял три тяжелых кольца и положил их в карман

жилета. На сей раз, когда он протянул руку, Ровена вложила свою ладонь в его. По лицу

лорда Мэттью внезапно разлилось непередаваемое выражение, и я точно знала, что он

испытывает в этот момент – взрыв магии и тоски, которые исходили от кожи свободной

алиоры.

– Добро пожаловать в замок Оберн, – склонившись к ее руке, сказал лорд Мэттью. –

Надолго ли вы останетесь у нас?

Все в комнате перестали дышать, дабы расслышать ее слова.

– Это зависит от желаний Джексона, – ответила Ровена. Речь ее звучала формально, но

мелодично, была затейлива и словно бы необузданна, будто в голосе бежала река или

стучал ливень. – Он ведет меня в этой части моего путешествия.

– Мы прибыли на свадьбу Элисандры, – сказал Джексон. – Но скорее всего не

останемся на саму церемонию. Среди толп людей моей жене будет неуютно.

– Твоей жене, – вскричал кто-то (думаю, это была ледиГрета), и в комнате воцарил

хаос. Все заговорили разом. Все потянулись ближе к новобрачным – хотя никто и не

подошел столь близко, чтобы дотронуться. Эндрю и Крессида уставились друг на друга

133

134

через комнату; сомнение, надежда и ужас читались на их лицах. Я же не двигалась, не

говорила, даже думать не могла. В ошеломлении застыла на месте.

Лорд Мэттью поднял руки, призывая всех к молчанию, и в комнате наступила тишина.

Почти наступила.

– Это совершенно неожиданные вести, – сказал регент, и, как он ни старался, особого

счастья выказать не смог. – Не думал когда-либо увидеть Джексона Хальсинга женатым.

Дядя расхохотался свойственным ему звучным смехом:

– Верно! Да и сам Джексон Хальсинг не думал! Мы прошли только одну из церемоний,

что свяжут нас до самой смерти – венчание в церквушке в Трегонии. Дальше отправимся в

Алору, где произнесем вторую часть обетов. – Он снова рассмеялся и указал на Элисандру,

которая пробралась через толпу и встала рядом с ним, справа: – Скоро ты выяснишь,

девочка моя, что скучное это занятие – давать клятвы и обещания. Но как оказалось, когда

день настал, я уже и не возражал против всей этой шумихи. Я произнес клятву, ни

словечка не пропустив и ни одним не подавившись.

Кто-то рассмеялся над этой остроумной репликой. Элисандра лишь улыбнулась и

обвила руками шею Джексона:

– Я так рада за тебя. Пусть все счастье этого мира прольется в твою душу.

Дядя нежно поцеловал ее и крепко обнял. Через мгновение Элисандра отодвинулась,

улыбнулась и принялась стягивать кольца и браслеты с рук.

– Подержи, – попросила она стоящего за ней Кента и с безграничной нежностью

обхватила руками хрупкие плечи Ровены. Я видела, как сестра прикрыла глаза и качнулась

к королеве, пораженная тем же неистовым великолепием, которое так удивило лорда

Мэттью. Потом она отпустила алиору и отступила.

– Я Элисандра, – представилась она.

– Ты так же прекрасна, как рассказывал твой дядя, – произнесла Ровена. – Пусть твой

собственный брак сделает тебя столь же счастливой, как мой – меня саму.

Следующим к королеве подошел Кент (он уже успел снять все украшения), с

приветствием формальным и сдержанным. Остальные, быстро убрав все драгоценности и

делая молодой жене неуклюжие поклоны и реверансы, один за другим выразили свое

почтение. Ровена была безукоризненно мила и любезна, и хотя вела лишь вежливый,

ничего не значащий разговор, я чувствовала в ней сильнейшее напряжение. Замок –

чуждое ей место, полное опасностей. Здесь в каждой комнате металл – доспехи, отделка

мебели, столовые приборы, скульптуры. Каждый предмет сам по себе сбивал ее с толку и

мог даже навредить. Но это еще не все.

Ее собственный народ находился здесь в рабстве, и в замке у любого могло возникнуть

желание пленить Ровену ради собственной наживы. К тому же она связала свою жизнь с

тем самым человеком, кто причинил алиорам самые сильные страдания. Я не удивилась,

заметив, что грудь ее быстро поднимается и опускается в тревоге, близкой к панике. Я

скорее не понимала, как она вообще может сейчас дышать.

Брайан приветствовал Ровену среди последних. Мне показалось, что он не стал бы

этого делать, если бы не толчок лорда Мэттью. Принц даже не стал обременять себя

снятием всех драгоценностей, ограничившись лишь кольцом с правой руки, которое

переложил в левую.

– Разумеется, добро пожаловать, – сказал он, тут же выпустил ее руку и быстро отошел.

Кент и лорд Мэттью посмотрели ему вслед; остальные же, казалось, ничего и не заметили.

Из людей я последней подошла поздравить дядю и его молодую жену. Я редко надевала

что-либо из украшений, кроме подаренного Элисандрой золотого ожерелья, потому мне не

о чем было переживать, когда я подошла к королеве Алоры и присела в неглубоком

реверансе. Но я не стала сразу же протягивать руку, а воспользовалась случаем, дабы

рассмотреть ее лицо. Из-за сказочной, постоянно меняющейся красоты было непросто

охватить разом все черты алиоры. Глубокие глаза ежесекундно меняли цвет: они успели

134

135

потемнеть до черного, а потом высветились в серый. Я знала, что как только прикоснусь к

Ровене, то не смогу связно говорить. Потому я открыла рот, не успев хорошенько обдумать

слова:

– Не уверена, что я понимаю, почему вы вышли замуж за моего дядю. Ведь он принес

вам столько горя.

И тут она улыбнулась, и впервые этот особенный свет озарил замок Оберн, и каждый в

комнате ахнул от блеска, который омыл ее лицо.

– А ты, должно быть, Кори. И ты тоже точно такая, как мне рассказывали.

– Почему вы вышли за него? – снова спросила я.

Я услышала, как лорд Мэттью неодобрительно окликает меня, почувствовала чью-то

руку на своей (думаю, это был Кент). Я стряхнула его ладонь. А Ровена продолжала

улыбаться, и комната была наполнена таким блеском, что нам всем приходилось смотреть

на нее лишь украдкой.

– Мы заключили соглашение, – ответила она. – Я выйду за него замуж, а он больше не

продаст ни одну алиору в рабство. Эта сделка делает меня счастливой.

– Жениться следует только по любви, – заявила я.

Ровена рассмеялась, и весь мир закачался, и еще несколько минут вокруг нас звенели

переливчатые отголоски. Она протянула тончайшую руку, коснулась моей щеки, и все мое

тело, каждую косточку словно пронзило ударом.

– Не следует вступать в брак без хорошей на то причины, – поправила меня она. –

Любовь – лишь одна из них.

Ровена все еще касалась меня, и я не могла ни ответить, ни говорить, ни думать. Мне

лишь отчаянно хотелось выйти за ней из комнаты, спуститься по большой каменной

лестнице и, пройдя через охраняемые ворота, длинной утомительной дорогой добраться

до границ королевства Алора. Я чувствовала мягкое прикосновение дубовых листьев к

своей коже, слышала неразборчивую песню волшебной реки. Меня окружали запахи леса,

ароматы земли, шелест листвы и крики птиц, и лесных кошек. И видела я лишь лицо

Ровены.

– Желаю тебе, чтобы ты вышла замуж по любви или не выходила вовсе, – сказала

королева Алоры, и хотя говорила она обычным голосом, я знала: ее слова предназначены

мне одной. – Но не в моих силах одарить тебя таким счастьем. Однако один подарок я все

же могу тебе предложить.

Неожиданно ко мне вернулся дар речи.

– И что же это?

– Возможность посетить Алору. Я была бы рада, если бы ты навестила нас.

Мое лицо озарила улыбка – может, и не столь сияющая, как у королевы Алоры, но все

же искренняя:

– И никогда не вернуться обратно? Я слышала истории про ваше гостеприимство.

– Попробуй, прежде чем отказывать.

– Возможно, однажды и приеду. Когда в моем собственном мире не останется ничего,

что бы меня радовало.

– Тогда ты никогда не приедешь, ведь ты из тех, кто всегда во всем находит радость.

Никакие другие слова из ее уст не подарили бы мне большего удовольствия. Казалось,

будто на меня снизошла мерцающая благодать и что отныне я буду ходить по земле,

источая слабое, но постоянное сияние.

– Хотелось бы и мне чем-то вас одарить, – услышала я собственные слова.

– Нет ничего, в чем бы я нуждалась. Но буду рада добрым пожеланиям от мудрой

женщины и друга.

– Тогда они – ваши! – ответила я.

Ровена наклонилась и поцеловала меня в щеку. На мгновение я словно бы выпала из

окружающего мира, будто в эту секунду ударом молнии стерло всю комнату. Потом

135

136

королева шагнула назад, и все вернулось на круги своя одним быстрым, вызывающим

тошноту толчком реальности. Комната казалась тусклой и заурядной, а мое душевное

равновесие – хрупким, и я даже немного оступилась, отходя в сторону.

Лорд Мэттью хлопнул в ладоши, и все в комнате посмотрели на него.

– Что ж! На сегодня мы закончили. Брайан, жду вас с Кентом в моем кабинете – нам

предстоит многое обсудить с Джексоном. Крессида, помоги королеве Ровене с удобством

устроиться в покоях Джексона. Грета, завтра утром мы просмотрим окончательные

варианты списков. Спасибо всем!

Этими властными указаниями нас отпустили. Анжела схватила меня за руку и

буквально вытащила из комнаты. Я же упиралась изо всех сил – мне хотелось посмотреть,

как пройдет воссоединение Крессиды и Эндрю с обожаемой ими королевой. Увидеть мне

удалось лишь самую малость. Алиоры подошли к Ровене, и та протянула руку каждому из

них. Так они и стояли, недвижимые и безмолвные, все то время, что я могла их видеть. Но

лица Крессиды и Эндрю выражали и восторг, и ужас, и я знала, что ее прикосновение так

же, как и меня, приводит их в смятение. Какие дары предлагает она им, какие

соблазнительные обещания нашептывает, какую дает надежду?

Ровена честно призналась, почему вышла замуж за Джексона, но никто не задал дяде

того же вопроса. Он ее обожал, она его околдовала. И он никогда, до самой своей смерти,

не пожалеет об этой их сделке.

Глава 13

Королева Алоры гостила в замке три дня и, где бы ни ступала, своим присутствием

сеяла легкую смуту. Стоило ей войти в комнату, сесть за стол или просто шевельнуть

рукой, как вокруг нее начинало струиться невидимое тепло. Люди пристально смотрели на

нее, старались незаметно приблизиться, пусть даже и не отдавая себе в том отчета,

коснуться ее, найти любой повод, дабы обратиться с самыми банальными словами. Всегда

улыбающаяся, красивая и соблазнительная, королева была неизменно вежлива. Но не раз я

задумывалась, скольких обитателей в замке недосчитаются к концу ее визита, потому что в

каждом встреченном королева вызывала горячее желание отправиться в Алору и остаться

там до конца времен.

Без особого успеха я попыталась выяснить, что думают о появлении Ровены алиоры

замка. Эндрю даже не дал мне переступить порог их комнаты:

– Мы все в замешательстве, Кори. Не трогай нас пока.

А Крессида, которая все еще помогала мне одеваться по утрам, стала невыносимо

молчаливой. И будто какое-то неприятное чувство заставляло ее кости съеживаться внутри

тела.

– Как ты думаешь, что это значит? – в сотый раз спросила я ее утром третьего дня

пребывания Ровены в замке. – Разве это не хорошо для алиор? Если дядя Джексон больше

не будет преследовать их и ловить...

– Твой дядя – слишком сложный человек, чтобы алиоры ему доверяли, – спокойно

возразила Крессида. – Никто не знает, сдержит ли он свое слово.

– Сдержит. Он ее любит.

– Любовь проходит.

– Может, тогда его покорит Алора. Говорят, это волшебное место.

– Он уже бывал в Алоре, но этого не случилось.

Я попыталась разглядеть в зеркале ее лицо, но голова Крессиды была опущена, так что

тонкие пряди волос струились по скулам.

– Во многом он хороший человек, – сказала я. – И будет к ней добр.

– Пожалуй, как раз так он и собирается поступить.

136

137

– Ты боишься за нее, – заметила я.

– Я боюсь за всех нас, – ответила она, протяжно и прерывисто вздыхая, и дальнейшее я

практически не смогла разобрать. – Если королева уступит людям, разве останется у нас

надежда на свободу?

Я повернулась в кресле лицом к ней. Длинные пряди моих волос, которые она

заплетала, выскользнули из ее рук.

– Но если она отдала ему себя, чтобы спасти остальных, разве этого недостаточно для

надежды?

Взяв в ладони мое лицо, алиора развернула меня обратно к зеркалу.

– Это по-прежнему рабство. По-прежнему горе, хотя жизнь продолжается, – грустно

сказала она. – Ты слишком молода, чтобы понять: зло прошлого не перечеркнуть

обещаниями будущего.

Только тогда я по-настоящему осознала, что она – все они, все алиоры – верили: пока

Ровена остается королевой, у них есть надежда. Верили, что, обольщая или используя

магию, она найдет выход и освободит их. Но заключенное ею соглашение защищало

только живущих в Алиоре, с теми, кто уже был в неволе, сделать ничего было нельзя.

Такие договоренности не имели обратной силы.

– Крессида… – начала я.

Вытянув руки, она зажала ладонями мой рот, заглушая те слова утешения, которые я так

и не смогла произнести. Какой изъян в моем сердце заставил отозваться на это

прикосновение как и всегда – черпая силы и утешение от той, что нуждалась в них больше

моего?

Тем вечером должно было состояться официальное празднование свадьбы Джексона.

Лорду Мэттью потребовалось всего три дня, чтобы подготовить списки гостей по всей

форме, и это почти накануне главного события лета! Тем не менее на обед в замке он

пригласил всех знатных господ Оберна, дабы они смогли выразить свое почтение новому

члену клана Хальсинг. Поскольку эта свадьба не была королевской, то присутствия

наместников других провинций и членов их семей не требовалось. Событие касалось

лишь замка, и соблюдать церемонии будет только Оберн.

Как и следовало ожидать, вечер начался со сказочного званого обеда, на котором

подавались лучшие блюда местной кухни. С изумлением я узнала в одном из них

фруктовый салат с урмой. Уверена, что заказал его Джексон, но как лорд Мэттью смог за

такое короткое время раздобыть столько плодов и найти кого-то, сумевшего их

приготовить? Все же это было новым кушаньем на замковом столе, и кое-кто из

приглашенных посмотрел на него с подозрением. Но не я. Я съела все до последнего

кусочка и попросила добавки.

Естественно, я считала, что все семена и ядовитые вещества из урмы удалили. Да и

вообще не особенно волновалась на сей счет, так как бабушка как-то подняла на смех саму

мысль, что данный плод представляет опасность для людей. Исподтишка я поглядела во

главу стола. Кент тоже съел две порции фруктового блюда, а Дамьен и Брайан – ни

кусочка.

После обеда нескончаемым потоком полились тосты и речи от лорда Мэттью и

благородных гостей. Когда же слово предоставили Джексону, он встал и ухмыльнулся

присутствующим.

– Я заполучил величайшую награду во всех восьми провинциях, поэтому я –

счастливец, – заявил он, поднимая по бокалу в каждой руке. – И за это мы выпьем воду и

вино!

– Истина в воде, истина в вине! – крикнули в ответ гости, и все мы сделали по глотку из

двух стоящих перед нами бокалов.

За исключением Брайана. Как и последние несколько лет, бокал с водой он оставил

нетронутым и маленькими глотками выпил вино в ответ на тост Джексона. Так

137

138

получилось, что за столом я сидела как раз напротив Анжелы и поймала ее взгляд на это

возмутительное нарушение приличий. Чаще всего тосты «воды-и-вина» произносились в

честь самого принца, в этом случае его отказ выпить не был оскорблением. Но не выпить

сладкой воды Оберна в честь другого мужчины... Анжела удивленно подняла брови и едва

заметно покачала головой. Без сомнения, у лорда Мэттью найдется, что сказать об этом

наедине.

После обеда все переместилась в музыкальную комнату, достаточную для такой

большой компании, но меньшую по размеру, чем огромный бальный зал. Возведенный

помост с рядом роскошных кресел не оставлял места для музыкантов, так что трое из них

расположились в самом углу, наигрывая что-то тихое. Лорд Мэттью усадил Ровену в

центральное кресло на возвышении, а сам вместе с Джексоном занял места по обеим

сторонам от нее – так обычно располагались хозяева дома и почетные гости. И всем

лордам и леди Оберна тем вечером представился случай выразить свое почтение Ровене

Хальсинг.

Дабы подать остальным пример, Кент первым склонил голову перед королевой алиор.

Приблизившись к возвышению, он низко поклонился, коснувшись одним коленом

платформы, не так, как приветствуют человеческую королевскую особу, но все же с

глубоким уважением, и поднес руку королевы к своему лбу, произнеся что-то

неразборчивое, приличествующее случаю, а затем выпрямился. Королева что-то ответила,

подарила ему сияющую улыбку, и они обменялись еще несколькими фразами. К этому

моменту позади Кента образовалась все продолжающая расти очередь в десять рядов.

Наконец он отпустил руку Ровены и отступил. Вперед вышел следующий лорд и

поклонился королеве.

– Скорее всего, церемония продлится всю ночь, – сказала мне на ухо Анжела. –

Думаешь, от нас тоже ждут реверанса перед ней? Ведь в последние три дня мы

неоднократно встречались с королевой.

– Если Кент поклонился, то и мы обязаны это сделать, – прошептала я в ответ.

Сквозь толпу прошел Эндрю, неся поднос с бокалами, и я, улыбнувшись ему, стащила

один. Эндрю только кивнул в ответ; как и Крессида, он казался напряженным и

несчастным от продолжающегося пребывания Ровены в замке.

Анжела тоже взяла бокал и, похоже, над чем-то задумалась, потягивая вино маленькими

глотками.

– Хорошо, поклонюсь, если это сделает Элисандра, – решила она. – Или нет, если леди

Грета вновь поцелует ей руку, тогда я пойму, чего от нас ожидают.

Я хихикнула:

– Разумно.

А леди Грета, эта придворная интриганка, уже ждала своей очереди позади двух

молодых обернских леди. Я широко улыбнулась Анжеле, и мы присоединились к веренице

желающих высказать добрые слова в другом конце помещения. Вдруг сзади, на грани

слышимости, зазвучали спорящие мужские голоса. Я оглянулась в попытке обнаружить их

источник. Сперва спорщиков не заметила, но обратила внимание на Родерика, неподвижно

застывшего у стены и пристально разглядывающего что-то в противоположном углу. И

повернулась в ту сторону.

Там, так далеко от всех, насколько это вообще было возможно, лицом друг к другу

стояли Кент и Брайан, резкими, порывистыми жестами подкрепляя сердито высказанные

слова. Что, бога ради, они обсуждали так горячо здесь и сейчас? Кент поднял руку, словно

поясняя что-то, Брайан ударом отбросил ее вниз. Ладонью другой руки Кент сильно

толкнул принца в плечо, заставив того отступить на шаг. Теперь взбешенным выглядел

Брайан. Он поднял кулаки, словно собираясь ударить, но старший поймал младшего за

запястья и грубо встряхнул. Я огляделась, пытаясь понять, видел ли это кто-нибудь еще,

кроме нас с Родериком, но, казалось, внимание остальных было приковано к алиоре.

138

139

Вернувшись взглядом к спорщикам, я обнаружила, что Брайан уже освободился от

хватки и гордо шествует к возвышению. Тут я поняла, что Кент, видимо, настаивал, чтобы

Брайан еще раз выразил почтение Ровене, в чем принц грубо пытался ему отказать. Но

что-то из сказанного Кентом все-таки его убедило, и теперь Брайан пробивался через

толпу, чтобы встать во главе поздравлявших.

Мы с Анжелой незаметно подвинулись в сторону, чтобы лучше видеть.

Брайан склонился так низко, что его рыжие волосы коснулись пола перед возвышением.

Это выглядело настолько нарочито, что насмешку невозможно было не заметить.

– О королева Алоры! – воскликнул он, выпрямляясь. – Как долго вы предполагаете

украшать наш двор своим исключительным обществом?

Ровена настороженно посмотрела на него, мужчины справа и слева от нее нахмурились.

– Мы останемся здесь ровно столько, сколько пожелает мой муж.

– Прекрасно! Полагаю, вам необходимо лучше познакомиться с образом жизни ваших

родственников-людей и привыкнуть к их прикосновениям.

И, нагнувшись, взял в ладони ее лицо и поцеловал в губы.

Ровена пронзительно закричала, пытаясь увернуться от золота на его руках.

Яростно рыча, в тот же миг вскочил со своего места Джексон. Лорд Мэттью уже стоял,

выкрикивая приказы в толпу. Неуловимым движением дядя ринулся на юного принца,

повалив того на пол. С отчетливым стуком голова Брайана ударилась о камень пола, а

затем комната просто взорвалось множеством звуков и движений, и стало невозможно

отделить один звук от другого. Королева все еще кричала от боли, толпа гудела, кто-то из

лордов Оберна пытался оттащить Джексона от Брайана. Дядя сильным ударом отправил

несчастного лорда в полет по комнате и снова поднял кулак, целясь принцу в лицо.

Комната опять затуманилась, и рядом с Брайаном оказался Родерик. Ударив Джексона

по голове, он крепко схватил его за плечи и оттащил от принца. Дядя ругался, пытаясь

вырваться из захвата, но гвардеец получил подкрепление от Кента и троих лордов, дружно

потянувших взбешенного супруга прочь.

Лорд Мэттью опустился на колени рядом с Брайаном, а Элисандра бросилась к Ровене.

Мгновением спустя рядом с ней появилась Крессида, убравшая руки королевы от лица и

самым внимательным образом осмотревшая нанесенный вред. Ровена немного

успокоилась, но все еще всхлипывала, и даже с такого расстояния я видела рубцы,

появляющиеся на ее щеках. А затем перевела взгляд на того, кто сотворил это, жестокого

человека, который сейчас держался на ногах лишь с помощью регента.

Когда Брайан принял стоячее положение, одной рукой держась за голову, а второй

опираясь на руку лорда Мэттью, к нему подошел Эндрю с живительным средством –

бутылкой вина. И я увидела, как он, широко замахнувшись, со всей силы опустил бутылку

на макушку принца.

Из всех дверей в комнату хлынула стража. Как и остальных, меня оттеснили к стене.

Вскрикнув, я вытянула шею, чтобы разглядеть происходящее, не сумев отпихнуть других

зевак в сторону. Какая-то группка ускользнула через ход для прислуги – принц, королева,

Элисандра, остальных я не узнала. Кто-то заехал мне локтем в ребро, и я ударила в ответ.

Люди вокруг меня толкались и ругались с соседями.

– Что случилось с принцем? – выкрикнул мужской голос.

Вопрос был подхвачен толпой, но никто не ответил. Кто-то позади меня тихо заплакал.

Я с трудом удержалась, чтобы не развернуться и не стукнуть со всей силой плачущую,

чтобы замолчала.

В конце концов минут через двадцать измученный Кент в два шага поднялся на помост.

– Принц ранен, но рана неопасна, – сообщил он, заглушая непрекращающийся шум

толпы, и поднял руки, тщетно прося тишины. – С Ровеной Хальсинг все также будет

хорошо, – громче добавил он. – Мы очень благодарны, что вы присоединились к нам

сегодня, и приносим извинения за неприятную сцену. Слуги сопроводят вас до ваших

139

140

покоев или карет, в зависимости от того, как вы собираетесь провести остаток ночи. Еще