Текст книги "Летние дни в замке Оберн (ЛП)"

Автор книги: Шэрон Шинн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

раз спасибо, что приехали.

После этой мало что объясняющей речи он спустился с возвышения и исчез. Еще какое-

то время присутствующие толпились и переговаривались, но стало очевидно, что никаких

других объяснений случившемуся не последует. Я пробиралась к двери, решив найти

Элисандру, Крессиду или хотя бы Грету, чтобы разузнать побольше. Кто-то схватил меня

за руку, я машинально пихнула локтем в ответ, но мое внимание привлек голос Анжелы.

– Кори, это я, – сказала она. Мы отошли к ближайшей стене, подальше от людского

потока, и уставились друг на друга.

– Что случилось? – требовательно спросила Анжела. – Брайан сделал это специально?

– Почему он так поступил?

– Я думала, Джексон его убьет!

– Считаешь, с ней в самом деле все будет в порядке?

– Я не знаю! А Брайан?! Его лицо!..

После нескольких таких же фраз мы почти одновременно вспомнили о последнем

участнике этой маленькой драмы. Наши глаза испуганно расширились, а сердца сжались.

– Эндрю, – прошептала я.

– Брайан точно его прикончит, – тихо ответила Анжела.

Мы обнялись и зарыдали, как девчонки. И не обратили внимания, что комната

постепенно опустела.

Джексон, скорее всего, был в безопасности, хотя все могло случиться. Но ни один слуга

не мог напасть на члена королевской семьи и остаться в живых.

Я уже спала на кровати Элисандры, когда сестра вернулась к себе где-то после

полуночи. Придя, я сразу отпустила Дарию, а затем настроилась на долгое ожидание, даже

не предполагая уснуть, так что когда Элисандра села перед туалетным столиком и я

открыла глаза, то далеко не сразу поняла, где нахожусь.

– Ой, извини. Не хотела тебя будить, – произнесла она, когда я, пошатываясь спросонок,

села.

Элисандра вытаскивала шпильки из волос, позволяя длинным, густым локонам

безудержной чернотой струиться по спине. Казалось, она не очень удивилась, обнаружив

меня в своей постели.

– Что произошло? – требовательно спросила я, крепко прижимая колени к груди. – С

Брайаном все будет хорошо? А с Ровеной? Что сказал Джексон? А что сделал лорд

Мэттью? Что...

Откинув волосы, сестра стала расчесывать локоны щеткой.

– У Брайана остались синяки после нападения Джексона и пошла кровь от удара

Эндрю, но, скорее всего, эти повреждения опасности не представляют. Лорд Мэттью

отправил его в покои и отослал туда Гизельду. Возможно, Кент проведет ночь рядом с

принцем. Тот в ярости, конечно, но еще слишком ошеломлен, поэтому способен лишь на

невнятное бормотание. Думаю, с ним все будет хорошо.

– Но, Элисандра, он ведь нарочно это сделал. Он старался ее поранить...

Еще три взмаха щеткой, прежде чем она ответила:

– Знаю. Он очень завистлив, наш Брайан. И ему не понравилось, что так много

внимания направлено на... на кого-то, кого он даже не уважает. На алиору. На женщину.

– Жену Джексона.

– Знаю, – повторила она.

– А Джексон? Что будет с ним? У него ведь была причина, регент не отдаст его под суд

или... или накажет...

– Он уехал. Он и королева, – объяснила Элисандра. – Как только Крессида закончила

обрабатывать лицо Ровены, подали карету Джексона. Лорд Мэттью и пальцем не

пошевелил, чтобы его остановить, поэтому не думаю, что впереди нас ждет суд.

140

141

– Брайан никогда его не простит, – заметила я.

Элисандра еще раз пять провела щеткой по волосам, прежде чем добавить:

– Это Джексон никогда не простит Брайана. Так что мы вряд ли когда-либо снова

увидим его в замке Оберн.

Я кивнула, горло перехватило от горя и печалиэти х трагических событий. И у меня

остался один, самый ужасный вопрос:

– А Эндрю? Что будет с ним?

Элисандра отложила щетку и встала. Не спеша обойдя спальню, она затушила с

полдюжины свечей, мерцающих вдоль стен, оставив только ту, что стояла на

прикроватном столике. Сестра легла на постель рядом со мной, и я задула последнюю

свечу. Комната сразу же наполнилась огромными тенями, черными, как смоль, на фоне

туманно-серых стен. Лунный свет неуверенно пытался просочиться через тяжелые ставни,

но на его долю досталась лишь маленькая унылая полоса на полу под окном.

– Эндрю не могут найти, – прошептала Элисандра в темноте. – Родерик и остальная

стража уже обшарили весь замок. И все еще продолжали его искать, когда я пошла спать.

– Брайан его убьет, – тихо повторила я слова Анжелы.

– Лорд Мэттью боится, что если его не найдут раньше, Эндрю сам убьет принца, –

ответила Элисандра.

– Не думаю, что ему хватит на это сил, – возразила я.

– И я не думаю. Но из-за этого опасения Эндрю приговорили к смерти.

Я не смогла сдержать короткого рыдания, хоть и зажала рот рукой. Зашуршали, скользя

по подушке волосы сестры, когда она кивнула в ответ.

– Знаю. – Она положила ладонь на мое плечо, пытаясь утешить. – Знаю.

А на следующее утро обнаружилось, что ночью Эндрю сбежал. Лорд Мэттью

предполагал, что он попросту перелез через стену вокруг сада, потому что обвивавший ее

плющ в одном месте был наполовину оборван у кирпичной кладки, будто кто-то по нему

взбирался. А на мягкой земле по ту сторону стены нашли едва заметные отпечатки

ступней и ладоней, словно этот кто-то здесь неуклюже приземлился, смягчая таким

образом толчок при падении. Никто из стражи ничего не видел.

– Далеко он не ушел, – сказал нам Кент, застегивая пряжку на кожаном доспехе и

проверяя латные рукавицы.

В покои Элисандры он зашел буквально на минуту, только чтобы рассказать нам

новости. И вроде бы совсем не удивился, застав здесь и меня, все еще в ночной рубашке.

Дария не пустила его дальше гостиной, так что мы, одетые в чем были, поспешили из

спальни ему навстречу.

– Почему? – спросила Элисандра.

Кент окинул ее внимательным взглядом, его лицо было очень мрачным.

– Из-за кандалов, – объяснил он. – Он может бежать, но не может охотиться, плыть или

хотя бы просто заботиться о себе. А Родерик считает, что прошлым вечером ранил Эндрю,

когда оттаскивал его от Брайана.

– Пусть только он будет в безопасности, – прошептала я почти про себя. – Пусть только

успеет добраться до Алоры...

Кент серьезно посмотрел на меня.

– Он не сможет уйти так далеко, – ответил он. – Сомневаюсь, что дойдет хотя бы до

леса.

– Кто едет с тобой? – спросила Элисандра.

– Критлин, Родерик и еще с полдюжины гвардейцев. И, разумеется, Брайан возглавит

поиск..

– Брайан?! – воскликнула сестра. – Он не настолько хорошо себя чувствует, чтобы

ездить верхом!

141

142

– Он говорит, что уже в порядке. И нынче утром выглядит достаточно здоровым.

Осталось лишь несколько порезов да пара синяков. И, как я сказал, – мрачно добавил Кент,

– он предвкушает эту погоню. Волнуется, как маленький.

Элисандра так сильно тряхнула головой, что показалось, будто содрогнулось все ее

тело, и еще туже запахнулась в ночную рубашку, словно в поисках тепла.

– Кент, это ужасно, – пробормотала она.

– Знаю, – хмуро ответил он. – Но не понимаю, как все можно исправить.

Сестра слабо и безнадежно махнула рукой:

– Если ты… сделай все, что в твоих силах, чтобы уберечь его.

– Сделаю. – В три шага он пересек комнату и крепко обнял Элисандру, которая никогда

ранее не искала утешения у других, но теперь прислонилась головой к коже его доспеха.

Темные волосы сестры покрывалом закрыли лицо. Я смотрела, как Кент поцеловал ее в

макушку, заметил мой взгляд и поцеловал вновь, не отрывая глаз от моего лица.

Элисандра отстранилась первой.

– Зайди ко мне, когда вернешься, – попросила она и бросилась обратно в спальню.

А я осталась, пристально разглядывая Кента, стоявшего в противоположном конце

комнаты и не собиравшегося уходить.

– Кого из них ты собираешься беречь? Брайана или Эндрю?

В его глазах появилась настороженность, хотя на лице ничто не отразилось.

– А ты как думаешь? – вопросом ответил он.

– Эндрю не заслуживает смерти.

– Согласен.

– Но Брайан – твой принц, который станет твоим королем. Ты обязан защищать его.

Кент повернулся к выходу.

– Я знаю, кого бы ты спасла, – заметил он, открывая дверь и ступая в холл. –

Сомневаюсь, что ты так же хорошо знаешь меня.

И ушел.

Тот день, без преувеличения, стал самым длинным в моей жизни. Из покоев Элисандры

я вышла лишь раз: дойти до собственных комнат и одеться. Не обнаружила там никаких

признаков присутствия Крессиды, на что не очень-то и рассчитывала. Я рассудила, что

нынче никто из алиор не станет подходящей компанией для людей, но на самом деле мы

не смогли увидеться совсем по другой причине: лорд Мэттью приказал запереть всех

алиор в их комнате. А все для того, чтобы события предыдущего вечера и нынешнего дня

не привели к недовольству и беспорядкам. Интересно, он действительно полагал, что до

этого пленники всегда чувствовали покой и удовлетворение под крышей его дома?

Новость о взятии всех алиор под стражу мы узнали от Дарии, когда она принесла нам

еду. По комнате горничная ходила буквально на цыпочках и вскоре ушла, почувствовав

наше сильное желание уединиться. В тот день мы с Элисандрой мало разговаривали, но не

могли оставаться порознь. Не стоило упоминать, что для нас равно непереносимым было и

одиночество, и общество других.

Сестра какое-то время шила, а я пыталась читать. Потом мы больше двух часов играли

в настольные игры. Элисандра поставила мольберт и сделала несколько набросков с меня,

пока я писала письмо бабушке. Для нее и вездесущей Милетты у меня накопилось не так

много новостей. Закончилось все тем, что сестра принялась за чтение, пока я пробовала

свои силы, вышивая наволочку, которую она мне одолжила. Получилось что-то ужасное: с

иголкой я обращаться не умела, да и учиться не особенно хотелось.

– Я бы и собаке постыдилась такое постелить, – призналась я, показывая Элисандре

результат моих усилий. Она улыбнулась, в самом деле улыбнулась.

– А мне нравится, – ответила она. – Надену ее на одну из своих подушек.

– Брайан не позволит тебе спать с ним в одной кровати, если придешь к нему с таким

приданым, – добавила я, пытаясь пошутить.

142

143

Сестра вновь склонилась над книгой.

– Тогда вышей мне еще одну.

И пришлось хорошенько подумать над нелегким выбором: вышить еще одну наволочку,

лучше первой, чтобы сестре не было стыдно за мое рукоделие, или сотворить что-нибудь

столь же ужасное, чтобы Брайан наверняка не позволил ей даже приблизиться?

У сестры я спрашивать не стала. Есть вопросы, на которые она не ответит.

После полудня день тянулся все медленней, пока его позолота не потускнела, неохотно

рассеиваясь, перетекая в малиновый вечер. Дария принесла нам подносы с ужином.

– Сегодня вечером в зале никто не ест, – отметила горничная. – Всем подали еду в

покои.

– А где моя мать? – спросила Элисандра, поскольку за целый день леди Грета ни разу не

появилась у дочери.

Дария постаралась не фыркнуть, поскольку они с леди Гретой друг друга не особо

любили и не трудились это скрывать.

– Вместе с другими леди из замка она находится в покоях леди Саши, – ответила она.

Леди Саша, мать Анжелы, чуяла скандалы даже лучше дочери. – Весь день они

сплетничали. – Спокойный взгляд Элисандры заставил Дарию исправиться. – Беседовали.

– Я так понимаю, что новостей нет? – спросила сестра.

Дария покачала головой.

– Никаких.

– Благодарю. Ждать нас не стоит, – отпустила ее Элисандра.

Горничная присела в реверансе и вышла из комнаты.

К принесенной еде мы едва прикоснулись, поскольку аппетита ни у одной из нас не

было. Но ужин позволил нам немного отвлечься. Мы успели съесть всего по ложке

десерта, когда снаружи раздались крики. Переглянувшись, мы вскочили и побежали к

окну.

В розовом свете наступивших сумерек еще можно было разглядеть кавалькаду,

въезжающую через замковые ворота. Два гвардейца в мундирах во главе, за ними – Кент,

потом – Брайан. И странный промежуток между ним и следующими всадниками, тоже

гвардейцами. Родерик замыкал процессию в нескольких шагах позади.

Мы с Элисандрой высунулись из окна насколько получилось, крепко держась при этом

за каменный подоконник, чтобы не выпасть.

– Вот Кент, вот Брайан... не вижу Эндрю. Где Эндрю? – спросила сестра.

Пленника и я не видела.

– Полагаешь, они его не нашли? – спросила в ответ.

– Не думаю, что они вернулись бы без него. Не так быстро.

– Они же разыскивали его весь день.

– Они наверняка поехали искать его в лес. И не успокоились бы, пока не нашли какой-

нибудь след. Но я не вижу Эндрю. Может, они не...

И тут Брайан, привстав в стременах, испустил торжествующий вопль. Принц-

победитель вскинул кулаки и пришпорил коня, заставив того нервно шарахнуться в

сторону. Из внутреннего двора раздался ответный крик приветствия или, быть может,

поздравления.

Элисандра высунулась наружу еще больше, так что смотреть на нее стало страшновато.

– Подожди... Я что-то вижу... что-то, привязанное сзади... – ее голос замер. Спрашивать

не было нужды, она уже поняла. И я тоже. Потому что мы разглядели...

Сзади к крупу лошади принца ногами вверх было привязано тело. Голова и плечи

несчастного при этом волочились по земле. В неярком свете сумерек сложно было

опознать труп, весь покрытый грязью, но мы и так знали, кого столь жестоко притащили

обратно в замок. И надеялись лишь на то, что алиора недолго страдал – может, какой-

нибудь милосердный камень разбил ему голову недалеко от места поимки или природа

143

144

собственного тела позволила пленнику потерять сознание сразу же, как только

отправились в обратный путь. Хотя в сгущающейся темноте я видела не так уж хорошо, но

была уверена, что кандалы все еще сковывали руки Эндрю. Он даже не смог оказать им

достойного сопротивления.

Резко отшатнувшись от окна, Элисандра выбежала из комнаты. Я услышала, как ее

рвало в ночной горшок, но не подошла. Утешить ее мне было нечем. И я чувствовала себя

такой несчастной, как еще никогда в жизни.

Только поздно вечером Кент постучался в дверь покоев Элисандры. Конечно же, я все

еще была у сестры и уже думала, что никогда от нее не уйду. Мы вновь отослали Дарию,

Элисандра лежала в постели с лихорадкой, так что дверь Кенту открыла я.

– Так и знал, что застану тебя здесь, – были его первые слова. – Как она себя чувствует?

В этот раз я была, по крайней мере, не в ночной рубашке.

– Как и все мы. – Я закрыла за ним дверь. – Как ты? Поездка, должно быть, была просто

ужасной.

На голос Кента из соседней комнаты, шатаясь, вышла Элисандра. Лицо ее было

бледным, в тон кружевной сорочке цвета слоновой кости; косы, которые я ей заплела,

придавали облику вид болезненный и невинный. Прислонившись к дверному косяку, она,

казалось, была готова в любой момент потерять сознание.

– Он мертв? – спросила она. – Мы видели из окна. Его, привязанного к лошади Брайана.

Пожалуйста, скажи мне, что он мертв.

Кент кивнул.

– Это Брайан решил так тащить его обратно в замок. Я старался его переубедить, но...

Мы привязали Эндрю к лошади и тронулись к замку с той скоростью, с которой мог ехать

Брайан. И проскакали где-то около версты. Эндрю... не хочу рассказывать. Наконец я

заставил Брайана остановиться, спорил с ним добрых пять минут. – Кент глубоко

вздохнул. – И пока мы ругались, Родерик соскочил с лошади и перерезал Эндрю горло.

Сестра безмолвно вознесла благодарственную молитву. Последняя краска схлынула с ее

лица. Все складывалось плохо – нет, просто ужасно, – но ведь нашелся проявивший

милосердие герой, и от того было легче. Пальцы Элисандры сжали дверной косяк, она

качнулась вперед. И прежде чем я успела подумать, ее подхватил Кент.

– Да ты вся горишь! – воскликнул он.

Сестра кивнула, ее темные волосы волной скользнули по черноте его камзола.

– Кори что-то дала мне от жара. Все будет хорошо, мне просто нужно поспать.

– Тогда я отнесу тебя, – ответил Кент и скрылся в соседней комнате с ней на руках.

Я замерла, чувствуя себя маленькой, невидимой и совсем чужой. Они хотели остаться

вдвоем, поделиться секретами и найти утешение друг в друге? Должна ли я теперь уйти?

Леди Грета сказала бы категоричное «нет». Для сестры я являлась кем-то вроде

компаньонки при свиданиях, которых не должно было быть вообще. Ведь ни одному

мужчине не следовало поздно вечером входить в покои незамужней девушки, даже если в

тот момент с ней находились родные. И, конечно же, ни один мужчина не мог переступить

порог опочивальни той, которая помолвлена с будущим королем...

Но Кент отсутствовал недолго. Появился через несколько минут и закрыл за собой

дверь.

– Она заснет от того лекарства, которое ты ей дала? – спросил он.

Я кивнула.

– Удивлена, что она еще не спит.

– А лихорадка?

– Я прослежу, – ответила я. – Думаю, так выражается ее горе.

Кент пристально рассматривал меня из противоположного конца комнаты.

– Ты кажешься спокойней, чем она. С тобой все в порядке?

144

145

– Мне грустно. И я в ужасе. Но для Элисандры случившееся гораздо хуже, чем для

любого другого.

Он медленно двинулся к выходу, не отрывая взгляда от моего лица.

– Потому что она должна выйти замуж за Брайана.

– Ты мог бы ей помочь, – заметила я. – Забери ее отсюда. Увези куда-нибудь, в любое из

своих поместий. Женись на ней.

– Она не выйдет за меня.

– Откуда ты знаешь? Уже спрашивал?

– Она меня не любит.

– Она не любит Брайана, но собирается за него замуж буквально через пару недель!

Кент остановился у двери, взявшись за ручку и все еще глядя на меня.

– Все не так просто, как тебе кажется, Кори. Твоей сестре нелегко свернуть с пути,

который был ей предначертан. Элисандра просто не верит, что имеет право выйти замуж

за кого-либо, пока Брайан желает видеть ее своей невестой.

Я так на него разозлилась. Во что сестра действительно не верила, так это в то, что у

нее есть выбор.

– Ты просто боишься, – набросилась я на Кента. – Того, что случится с тобой и твоей

жизнью при дворе, если ты увезешь мою сестру. Того, что скажет тогда твой отец. Того,

что сделает с тобой Брайан.

Теперь и он рассердился.

– Я много чего боюсь, но не эти опасения не дают мне действовать, – отрезал он.

Я повернулась к нему спиной и бросила:

– Тогда я просто тебя не понимаю.

Услышала звук открываемой двери.

– И никогда не понимала, – сказал Кент и вышел, захлопнув дверь.

Сперва я слушала, как он идет, широкими шагами спускаясь в холл, а потом – только

тишину.

На следующий день Элисандре стало лучше. Я уже чувствовала дурноту от пребывания

в ее комнатах, так что оставила сестру на попечении Дарии и отправилась к себе принять

ванну и переодеться. И, к моему большому удивлению, там меня уже ждала алиора.

– Крессида! – воскликнула я и заторопилась к ней, чтобы обнять.

Но алиора сделала шаг назад. Выглядела она изнуренной и совсем слабой, так похожей

на куклу из веточек березы и ольхи. Застывшее лицо казалось вырезанным из дерева.

– Леди Кориэль, – сухо приветствовала она.

Я запнулась, остановившись от нее в нескольких шагах.

– Но... с тобой все хорошо? Ты... мне так жаль Эндрю, очень жаль... Могу я что-нибудь

сделать? Для тебя? Для всех остальных?

Она подняла руки, такие болезненно тонкие, призывая меня к молчанию. Казалось, что

солнечный свет лился сквозь полупрозрачную кожу, отражаясь веселыми зайчиками от ее

оков.

– Не надо спрашивать. Не надо говорить. – Восхитительный голос Крессиды звучал

сейчас пронзительно и устало. – Ибо сказать нечего.

– Должно же быть хоть что-то, – прошептала я в ответ.

– Я наполнила ванну, – продолжила она, отворачиваясь. – Что вы хотите сегодня

надеть?

Я выбрала первое попавшееся платье и разделась для купания. Утешится ли она хоть

немного, вернувшись к старому привычному распорядку, который убедит ее, что в мире

еще остался здравый смысл и определенный уклад? Или наоборот, ее возмутит еще одна

жестокая человечка, которой требуется помощь и защита, еще одна беспомощная девочка,

которую она ненавидит всем сердцем? Еще недавно Крессида не ненавидела меня.

Вообще до этой вспышки Эндрю я даже могла сказать, что алиоры в принципе не

145

146

способны на подобные чувства. Но я не понимала, как она могла меня любить. До этого

лета я воспринимала привязанность алиоры как что-то, само собой разумеющееся.

Ванну я принимала в молчании. И одевалась молча, Крессида лишь передавала мне то

мыло, то парфюм, то нижнее белье. Когда же я встала перед зеркалом, небрежным

движением отбрасывая волосы, то в отражении поймала ее взгляд.

– Скажи мне только одно, – попросила я. – Если бы он добрался до Алоры, с ним все

было бы хорошо?

Я уже решила, что она так и не ответит, но продолжала удерживать ее взгляд, и наконец

она произнесла:

– Он не смог бы попасть в Алору с оковами на руках.

– А если бы их не было? Он бы вспомнил дорогу?

Крессида кивнула.

– Алиоры всегда знают дорогу домой.

– А королева? Она излечится от... от прикосновения Брайана?

– Шрамы останутся на ее лице до конца жизни. И она будет бояться мужчин еще

сильнее, чем сейчас.

Я повернулась к алиоре.

– Тогда она должна возненавидеть моего дядю.

– Ей бы очень этого хотелось, – ответила та.

Она не стала вдаваться в подробности, а я больше вопросов не задавала. И,

поблагодарив ее за заботу, медленно двинулась вниз, в утреннюю столовую.

Тот день, а также три следующих за ним, прошли в той осторожности и

неторопливости, которые сопровождают каждого выздоравливающего после серьезной

болезни. Казалось, весь двор чувствовал одно и то же: что-то сродни потери ориентации и

вселяющего страх чувства головокружения. Все двигались медленно, будто страдая болью

в суставах, разговаривали тихо, словно боясь потревожить больных детей. За едой царила

подавленность. Всю деятельность свели к минимуму. Разговаривали кратко, на самые

обычные темы, все чаще обрывая речь на полуслове.

И только Брайан выглядел невосприимчивым к распространившемуся недомоганию.

Широко шагая, входил он в комнаты все с той же яростной силой, смех его разносился по

всему замку. Каждое утро в компании с Родериком он ездил верхом, во второй половине

дня охотился и часто упражнялся в фехтовании в оружейном дворе. Каждый вечер за

ужином выпивал немало вина и смотрел по сторонам с таким счастливым видом, с каким я

вряд ли когда его видела.

За эти три дня Кент ни разу со мной не заговорил.

А свадьба Элисандры должна была состояться уже через неделю.

Глава 14

Этим вечером я отправилась на свадьбу Клуата, нарочно назначенную на неделю

раньше бракосочетания принца. Хотя жених и прислал мне приглашение, он все же вряд

ли ожидал, что я приду. Однако ни за что, даже за все золото замка Оберн, я не пропустила

бы это событие – венец моего первого удачного знахарского заклинания.

Не желая затмить невесту и ее свиту, я облачилась в миленькое, но не слишком

вычурное, зеленое платье. Но, войдя в обеденную для слуг, расположенную в дальней

части замка и выходившую прямо на конюшни, обнаружила, что и горничные, и кухонная

челядь, и лакеи, и конюхи в особых случаях умели довольно изысканно принарядиться.

Сама комната, с низким потолком и слабо освещенная дешевыми свечами, была

заставлена простыми деревянными скамьями и едва не битком набита людьми. Священник

за самодельной кафедрой оказался тем же, кто раз в неделю читал проповеди

мелкопоместному дворянству. Хотя выглядел, против обыкновения, чуть менее суровым.

146

147

Возможно, он полагал, что дворяне нуждаются в более глубоких размышлениях над

своими пороками и грядущей расплатой. Но сегодня он был приветлив и выражал полное

одобрение.

Я тихонько пристроилась на последней скамье и внимала церемонии – краткой и весьма

радостной, которая завершилась словами: “Возлюбите Господа своего… возлюбите друг

друга… возлюбите ближнего своего”. Новобрачные поцеловались, и толпа взорвалась

одобрительными возгласами, рукоплесканиями и стала судачить о будущем пары. Я

улыбалась и хлопала вместе со всеми, и по крайней мере на миг почувствовала, как

ослабли на сердце оковы уныния. Все-таки людям порой удавалось обрести счастье, пусть

даже мнимое; видимо, совсем отчаиваться не стоит.

Религиозная часть церемонии окончилась, и молодожены по традиции торжественно

прошествовали сначала по боковым проходам между рядами скамеек, затем по

центральному. Гости осыпали их деньгами, медными и серебряными монетами, которые

позже соберут подружки невесты и в мешочках, вышитых ее самыми близкими

наперсницами, преподнесут жениху. Я тоже бросила несколько медных монет, но не в них

заключался мой подарок. Пока никто не обращал внимания, я развязала маленький

мешочек с саше из анютиных глазок, необычавки и нариандера – любовь, верность и мир

– и вытряхнула измельченные в пудру травы одновременно с монетами, так что мое

заклинание подберут вместе с деньгами. Большего подарка я сделать не могла.

Как только процессия завершилась, все вокруг пришло в движение. Дюжие молодые

конюхи и крепкие стражники, поднатужившись и весело бранясь, таскали и складывали

скамьи одна на другую вдоль одной из стен. Кухонная прислуга понеслась наружу

наполнять корзины едой и напитками и раскладывать деликатесы на столе у алтаря.

Слышно было, как где-то настраивает струны музыкант. И я решила, что мне пора

уходить.

– Леди Кориэль! – раздался позади меня голос. Я обернулась и увидела улыбавшегося

мне Шорро. Одет он был во все черное с серебром, вдобавок свежевымыт и чисто выбрит

– чего за ним ранее не наблюдалось. – Клуат ни за что не поверит, что ты пришла к нему

на свадьбу! Впрочем, как и его невеста, она ведь даже не верит, когда он называет тебя

другом. Тебе нужно пойти и поздороваться с ними.

Вокруг счастливой пары плотно сгрудились гости. У меня не было желания ни с боем

пробираться сквозь них, ни дожидаться своей очереди.

– Не хочу мешать, – ответила я.

Шорро совершенно беззастенчиво завладел моей рукой.

– Чепуха! Клуат обрадуется тебе, точно охотничий пес. Ну же, без тебя ему свадьба не

свадьба.

Итак, я позволила Шорро протащить меня сквозь толпу. Я бормотала какие-то

извинения, однако никто не обращал на них внимания, меня пропускали просто так, по

доброте душевной. Судя по лицу, Клуат и правда был рад моему приходу: его суровые,

угрюмые черты озарила радостная благожелательность.

– Леди Кориэль! Вы здесь! – воскликнул он и отвесил непривычно низкий поклон. За

спиной послышалось перешептывание: мое имя передавалось из уст в уста, и я заметила,

как некоторые, узнав меня, приветственно склонили головы.

– Ох, не надо, прошу вас, – запротестовала я. – Однако Клуат! Вид у тебя потрясающий!

А это твоя прелестная невеста. Как я рада вот так с тобой познакомиться.

Мне уже доводилось несколько раз мельком видеть эту девушку, но нас еще не

представляли друг другу, поэтому вряд ли теперь стоило ожидать от нее связной речи.

– Я… миледи… так добры… – только и смогла выдавить она. Я засмеялась и коротко

обняла ее, постаравшись осыпать ей сзади юбку остатками порошка из анютиных глазок.

– Удачи вам обоим, – пожелала я. – Думаю, вы прекрасная пара.

147

148

Теперь можно и удалиться, решила я, но недооценила Шорро. Он вновь радостно

завладел моей рукой.

– Теперь спляшем, – заявил он. – И даже не рассказывай, что ты этого не любишь. Судя

по твоим движениям, еще как любишь. Разумеется, затейливых, фигурных танцев среди

челяди ты не найдешь, но, уверен, быстро разберешься, что к чему. Ты все схватываешь на

лету.

Я не смогла удержаться от смеха.

– Держу пари, деревенские танцы я знаю получше твоего, – с вызовом произнесла я. –

Ты, верно, запамятовал, где я провела большую часть своей жизни.

Темные глаза его зажглись огнем, и Шорро разве что хвостом не завилял, как тот

щенок.

– Ну и славно! Первые пять за мной!

Поскольку как раз заиграла музыка и танцоры уже выстроились посреди быстро

расчищенной залы, мы могли, не теряя ни минуты, проявить все свое умение и пыл.

Шорро – вполне ожидаемо – оказался энергичным и игривым танцором: держался близко

ко мне, когда музыка требовала соединения рук, и с намеком ухмылялся, когда по танцу

следовало отступать друг от друга. Клянусь, один раз он едва меня не поцеловал, но

вовремя спохватился, вспомнив, кто я такая. Причем он, похоже, вовсе не смутился и,

отходя назад, дал понять взглядом, что чуть позже вечером готов забыть о моем

положении.

Завершив пятый танец с Шорро, я намеревалась исчезнуть, но следующим меня

пригласил Клем, и я не смогла отказать. Итак, я сплясала разок с ним, потом разок с

Эстисом, а затем несколько танцев со стражниками, чьи имена не воскресила бы в памяти,

даже окажись их лица последним, что мне суждено было видеть перед смертью. Не

припомню, когда еще мне было так весело. Может, из-за жестокости и безысходности

последних дней облегчение показалось таким упоительным. Может, в череде более

привычных недель я бы сочла это свадебное торжество скучным. Но этим вечером я

танцевала, смеялась, флиртовала и, когда Шорро пригласил меня в шестой раз, позволила

себя поцеловать по окончании музыки.

– Невероятно! – воскликнул он со смехом, когда я отстранилась, на моих губах играла

улыбка. – Клуат ни за что не поверит, разве только сам все видел, а это вряд ли: ему не до

того, – продолжал Шорро. – О, я придумал! На улице есть лавочка, там мило и прохладно.

Можем посидеть чуток, поболтать...

Теперь уже смеялась я, поскольку не питала иллюзий насчет идеи Шорро “поболтать”:

– Премного благодарна, но лучше я останусь тут. Или, еще лучше, отправлюсь к себе в

комнату. .

– Нет, нет, не уходи! – принялся умолять Шорро. – Еще один танец! Два танца!

– Но не с тобой, – раздался голос позади меня. Мы с Шорро виновато повернулись и

увидели Родерика. Одет он был строго, в черно-белое, и выглядел выше и серьезней

обычного. Я невольно покраснела, и даже лицо бесстыжего Шорро приобрело слегка

побитое выражение.

– Родерик, сейчас нет ничего страшного в пребывании тут леди Кориэль, как нет ничего

страшного и в моем предложении потанцевать с ней разок-другой…

– Совсем ничего страшного, – согласился Родерик любезным тоном, в котором, тем не

менее, угадывался упрек. – Во всяком случае, тебя не обвинят в ее непристойном

поведении, поскольку хорошо известно, что леди Кориэль всегда поступает так, как ей

заблагорассудится.

От его слов я застыла.

– Я на свадьбе у друзей, только и всего. Среди тех, кого не вижу целых девять месяцев в

году. И чье общество мне предпочтительней, – добавила я.

Родерик смотрел на меня с едва заметной улыбкой на губах.

148

149

– Мне тоже, – сказал он. – Я сполна нагляделся на дворян за последний год.

– Простите, я на минутку, – извинился Шорро и скрылся в толпе.

Оставшись один на один с Родериком, я неуверенно улыбнулась.

– Премилая свадьба, не правда ли? Не столь роскошная, как та, что ожидается через

неделю.

– Но, смею думать, предназначенная для большего счастья.

Он говорил ровным, спокойным тоном, но мне показалось, в нем все же звучали нотки

горечи. Я внимательно посмотрела на Родерика: