Текст книги "Летние дни в замке Оберн (ЛП)"

Автор книги: Шэрон Шинн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

Я положила руку на руку своего дяди. Ту, на которой сверкал надетый Кентом золотой

браслет.

– Возможно, он не был осторожен, – нерешительно сказала я. – Или не надел золотой

амулет, когда отправился на охоту. Но ты будешь осторожен, ведь так, дядя Джексон? Ты

всегда будешь носить золото, не ступишь и шагу без него? Не позволишь алиорам

зачаровать себя и увести.

Он рассмеялся, накрывая мою ладонь своей большой и теплой, и краткое очарование

истории исчезло.

– Все будет хорошо, – пообещал дядя, но я заметила, что он не ответил на вопрос.

Все мы были вынуждены носить золото в лесах, но свой талисман Джексон ни разу нам

не показывал. Боялся ли, что золото помешает ему подобраться достаточно близко к

алиорам? Или, как Брайан, был так уверен в своем мастерстве, что считал унизительным

опускаться до мер, которые его уберегут? Я прямо там поклялась держаться поближе к

дяде, пока мы будем в здесь, в чаще, прикрывать его собственным телом, собственным

золотом, тем оружием, что у меня есть.

Джексон снова похлопал мою ладонь, затем повернулся к своей лошади.

– Давайте разобьем здесь лагерь. Распрягите лошадей, перекусите, вымойтесь в реке.

Кент перевел взгляд с Джексона на воду, затем снова на Джексона.

– Но река... – осторожно сказал он. – Если она заворожена, как ты говоришь, можно ли

нам без опаски входить в нее?

Джексон кивнул:

– О да. Купайтесь в ней, пейте ее – это просто вода. Слаще и чище любой воды, что вы

отведаете в своей жизни, но в ней нет вреда. Я много раз пил ее.

Мы все колебались несколько мгновений, прятали свою неуверенность, распрягая

лошадей и на скорую руку разбивая лагерь. Но теперь, когда выбрались из-под мрачных

сводов деревьев, почувствовали жар летнего солнца... бирюзовые воды выглядели

невероятно заманчиво.

– Ладно, мне все равно, если меня зачаруют, – наконец сказала я и принялась снимать

верхнюю одежду.

Я не была готова к купанию, но надела темную рубашку под мужскую куртку, которая

доставала мне до колен.

20

21

Достаточно скромно с моим дядей в качестве компаньонки, не правда ли, леди Грета?

Да, я согласна!

Я первой вошла в воду, Кент и Родерик последовали за мной. Вода оказалась не такой

холодной, как я боялась, должно быть, в версте отсюда или около того текла спокойно,

прогреваясь на солнце, прежде чем начать нестись к водопаду. И она пенилась, словно в

котелке, кипящем на огне. Пузырьки проносились, даря восхитительное щекотное

ощущение, и я взвизгивала от холода, возбуждения и удовольствия.

– Осторожно! Не заходи слишком далеко, – закричал Кент, бултыхаясь рядом со мной и

брызгая во все стороны. Он разделся до бриджей и сражался с водой. Его бледная грудь

оказалась более мускулистой, чем я ожидала. – Вероятно, дальше будет глубже.

– Я умею плавать! – крикнула я.

– Не при таком течении, – ответил он.

Так что я была осторожна и не заходила туда, где ноги не чувствовали опору из острых

камней речного дна. Родерик, который сразу же нырнул за горстью этих самых камней,

теперь выплыл на поверхность, его песочного цвета волосы прилипли к лицу. Эта

внезапная строгость прически выделила широкие скулы и сильную линию подбородка, и

теперь Родерик как никогда выглядел образчиком хорошей, здоровой, добротной силы. Я

наблюдала, как он принялся бросать камни в оживленную воду. Течение поглотило первые

два камня сразу после броска, так что Родерик изменил позу и послал следующий вниз по

течению, по поверхности бегущей реки. В этот раз камень подпрыгнул два раза, три,

четыре: Родерик уже понял, в чем премудрость.

Джексон и Брайан присоединились к нам, брызгаясь изо всех сил. Дамьен топтался на

берегу, выглядел немного печальным, но прыгнуть боялся. Сама я была в восторге от

возможности искупаться и ныряла снова и снова, чтобы вымыть из своих густых волос

дневную порцию грязи и сучков. Каждый раз выныривая на поверхность, я видела рядом с

собой Кента.

– Да не утону я, – заверила я его, перекрикивая непрекращавшийся шум воды. – Тебе не

нужно быть постоянно настороже, чтобы, вдруг что, вытащить меня.

– Ты выглядишь такой маленькой, вот и кажется, что тебя может унести течение! –

крикнул он в ответ. – Я просто побуду тут.

Мы резвились в воде, пока не начали дрожать, затем выбрались на берег погреться под

солнцем. К этому времени мы все уже умирали от голода, так что легкий завтрак стоял

следующим в делах. Только тогда и стало ясно, что нам теперь не осталось ничего, кроме

как ждать.

Брайан оказался первым, кто озвучил эту мысль.

– Итак, что мы теперь будем делать? – поинтересовался он. – Как мы найдем алиор?

Джексон растянулся на своем одеяле со вздохом истинного довольства. Родерик нашел

три урмы, когда искал, что бы поесть этим утром, и те из нас, кто не боялся попробовать,

разрезали две на обед.

– Мы будем ждать, пока они найдут нас, – сказал Джексон. – Останемся здесь, будем

вести себя очень тихо и ждать, пока алиоры подойдут к реке. Обычно сперва приходит

один, убедиться, что здесь безопасно. Потом они приходят по двое и трое, чтобы

поплескаться в воде, как это делали мы. В конечном счете они переплывают на эту

сторону реки в поисках еды или фруктов, или – кто знает? – возможно, даже урмы. Я не

спрашивал, просто захватывал их врасплох.

Даже я понимала, что у шумной компании из шестерых человек, только что прыгавших

с криками в воде, мало шансов застать алиор врасплох. Даже если никто из нас и пальцем

не пошевелит, начиная с этой секунды до следующего века, нас трудно не заметить

любому худо-бедно сторожкому существу. Я подавила вздох, потому что всегда знала, что

на самом деле мы вряд ли поймаем алиор, но надеялась на это. Брайан же, казалось,

только вот понял, что путешествие могло оказаться напрасным.

21

22

– Они никогда не сглупят и не перейдут реку, пока мы здесь! – заявил он. – Если тут и

были какие-то алиоры, мы напугали их своими криками! Я думал, мы поспешим перейти

реку, думал, мы будем выслеживать на их территории!

– Нет, не будем, – сонно ответил Джексон. И закрыл глаза. – Скорее всего, никто из них

не отважится перейти реку, пока мы здесь, но вы все равно сможете увидеть алиор в дикой

природе, бегущими через лес вдоль реки или даже сходящими к воде, чтобы попить.

Немногие могут похвастаться, что видели такое. Тогда станет ясно, что мы не зря

пустились в путешествие.

Брайан, поднявшись, принялся яростно запаковывать седельные сумки.

– Что ж, мне этого недостаточно, – пылко сказал он. – Я пришел охотиться на алиор и

собираюсь этим заняться, а не лежать тут в ожидании, пока они свалятся на мое спящее

тело. Я собираюсь перейти реку, вот что я сделаю, и я …

Джексон открыл глаза и бросил на Брайана один-единственный взгляд:

– Нет, ты не сделаешь этого.

– Сделаю, – ответил Брайан, но его руки замерли. – Такого, как ты, я еще не видел. Ты

зовешь себя охотником. Но ты ленивый трус, который даже не потрудится поставить

ловушку. Если ты кого-то и поймаешь, то только по чистой случайности или потому, что

твоя добыча достаточно глупа, чтобы прийти и умолять тебя взять ее в плен.

Джексон продолжал разглядывать Брайана.

– Если ты перейдешь реку, – сказал он, как будто принц ничего и не говорил, – я

оставлю тебя там, ты понимаешь? Ты никогда не найдешь дорогу обратно на берег, не

говоря уж о о тропе, которая привела нас сюда через лес. Ты затеряешься на зачарованной

стороне реки и либо попадешь в плен к алиорам, либо умрешь от голода, либо сломаешь

шею, споткнувшись о какой-нибудь незаметный корень. Если ты перейдешь реку, я

навсегда попрощаюсь с тобой.

Брайан окаменел. Черты его лица приняли то жесткое выражение, которое появлялось,

когда он пытался с подобающим видом предстать перед большой опасностью.

– Мой дядя… – начал он.

– Сейчас меня не волнует, что скажет твой дядя, – мягко перебил Джексон. – Если он

хотел племянника, который станет королем, он должен был лучше воспитывать его. Я

рассказал тебе об опасностях. Ты не обделенный умом молодой человек. Сделай выбор

сам. А я пока вздремну. – И он снова закрыл глаза и, судя по всему, мгновенно уснул.

Все остальное смотрели на спящего Джексона, потому что не решались взглянуть на

Брайана, который сидел совершенно неподвижно, готовый взорваться или разрыдаться, –

мы не знали. Никому бы не понравилось, если бы с ним разговаривали в таком тоне –

словно бы подначивая, говоря, что тебе хватит глупости погибнуть. Брайан не привык к

такому обращению. Я ни на секунду не поверила, что Джексон позволит ему умереть

глупой смертью в зачарованном лесу, но он определенно заставил свои слова звучать так,

будто сделает это. Принц был вспыльчивым и храбрым, но не дураком. Он не хотел

потеряться во время этого глупого, романтического похода. Потому сидел неподвижно,

словно дерево, и ничего не говорил.

Драматическое молчание разрушил Родерик, который вскрикнул:

– Фазан! – и бросился в лес.

Кент тут же последовал за ним, и я сорвалась с места, хотя понятия не имела, что

именно кто-то из нас надеется добыть. Точно не дичь на ужин, поскольку мы так шумели,

что даже самая рассеянная птица не стала бы сидеть рядом с нами. Но Родерик меня

удивил. Я не знала, что у него с собой арбалет, который Родерик с криком подхватил и в

два слаженных выстрела уложил двух упитанных птиц.

– Что ж, я впечатлен, – сказал Кент, подбирая убитых птиц и разглядывая стрелы. Они

прошли насквозь, ни одна не пропала даром. – Полагаю, ты не сможешь научить меня так

стрелять?

22

23

– Может, и смогу, – ответил Родерик с обычной легкой улыбкой. – Зависит от твоих

глаз. Зависит от твоей цели.

Кент усмехнулся и, казалось, на протяжении долгой секунды оценивал Родерика.

– Возможно, мои глаза не так хороши, как твои, – протянул он, – но держу пари, я в

силах хотя бы улучшить свой навык.

– Пари на что? – спросил гвардеец.

– Чему бы ты хотел научиться взамен?

– Буквам.

Кент приподнял брови, либо удивленный тем, что Родерик не мог читать и писать, либо

тем, что тот хотел научиться этому:

– По рукам. Как только вернемся в замок.

Мы немного побродили по лесу, не желая возвращаться к оставшимся у костра. Родерик

нашел еще две урмы и позволил еще полудюжине фазанов улететь нетронутыми. Я

показала некоторые травы, которые знала, перечислив их названия и целебные свойства.

Родерик присел перед низкорослым кустом ворсянки, скрючившейся и чахлой из-за

недостатка солнечного света в лесу.

– От головных и других болей, говоришь? – повторил он. – Но это еще и специя, так?

Для цыплят и тому подобного.

– Не знаю, – пожала я плечами. – Я не очень часто готовлю.

Родерик поднял на меня взгляд и спросил:

– Не готовишь? Все девушки умеют готовить.

Я хотела ответить, мол, все мужчины знают буквы, но это казалось слишком жестоким.

Кроме того, в отличие от Кента, я знала, что это неправда.

– Элисандра не умеет готовить, – сказала я. – Леди Грета не умеет готовить. Никто из

знатных леди при дворе не умеет готовить. Ты имеешь в виду, что все деревенские

девушки умеют готовить.

Он поднялся на ноги, потирая ладони друг о друга, чтобы избавиться от характерного

запаха ворсянки, и осторожно ответил:

– Может быть, я имел в виду это.

– Кори – не деревенская девушка, – сказал Кент с бòльшим жаром, чем я ожидала. –

Она дочь знатного человека.

Родерик развел руками:

– Прошу прощения.

Я одарила Кента суровым взглядом – не было никакой нужды кидаться на мою защиту.

– У меня нет никакого желания учиться готовить, – сказала я. – Я хочу быть

целительницей.

Теперь Кент перевел хмурый взгляд с Родерика на меня:

– Ты могла бы метить более высоко.

– Это моя цель. Я сделаю ее настолько высокой, насколько захочу.

После этого мы продолжили идти по лесу в молчании. И в конечном итоге по общему

согласию повернули обратно к лагерю. Джексон, казалось, все еще спал, и Дамьен лежал в

нескольких саженях от него с закрытыми глазами. Брайан стоял по пояс в воде и держал в

руках удочку, уставившись на текущую воду. Недалеко в лужице лежали три сверкавшие

серебристые форели.

– О, Брайан, какой ты умный! Ты рыбачил! – воскликнула я, сбегая к реке, чтобы

посмотреть на улов.

Сначала Брайан казался раздраженным тем, что я нарушила течение его мыслей, но от

моих слов у него на лице появилась улыбка.

– Я подумал добавить что-нибудь к нашему столу на ужин, – сказал он.

– О, да! А Родерик подстрелил фазанов, и мы нашли еще урмы, это будет чудесный

ужин! Я так рада! Мне не грозит умереть от голода, если ты будешь рядом.

23

24

И эти слова доставили ему удовольствие, хотя он предупредил меня дружеским тоном

быть потише, иначе рыба распугается. Так что следующий час я просидела на илистом

берегу тише воды ниже травы, наблюдая, как Брайан поймал еще две форели. Теперь я

жалела, что не могу приготовить ужин. Мне бы хотелось произвести на Брайана такое же

впечатление, как он произвел на меня, но было немного поздно приобретать умения,

необходимость в которых я так долго отрицала.

Скоро пришло время ужина, и еда была прекрасной. Брайан съел больше одной порции

форели, но никто не возражал, поскольку, в конце концов, всю форель поймал он, и я

заметила, что в этот раз принц не попросил Дамьена попробовать рыбу, прежде чем начал

есть сам. Я полагала, Брайан понимал, что поскольку никто, кроме него, не трогал форель,

ему ничто не грозит.

После ужина, когда начали сгущаться сумерки, мы устроились вокруг огня и принялись

рассказывать истории. Вообще-то, рассказывал истории Джексон, поскольку только ему

удавалось это делать мерным, завлекающим тоном, который рисовал далекие города и

заморских принцесс такими великолепными красками как наяву, что вам до боли хотелось

увидеть их своими глазами. Затем Кент рассказал несколько своих историй, сказок,

которые, по его словам, он прочитал в исторических книгах о бывших королях Оберна.

Тогда же меня удивил Родерик, когда, повысив тихий голос, повторил отрывки из старых

сказаний о храбрых дровосеках и зачарованных девицах, и загадочных злодеях, которые

скрывались в волшебных башнях. Моя бабушка рассказывала мне похожие истории, когда

я была совсем маленькой, и как же они мне нравились! Теперь, лежа под ленивыми

звездами и слушая быстрый шепоток реки, я полюбила их еще больше.

К этому времени огонь погас, и все пытались сдержать зевоту. Джексон посмотрел на

нас и рассмеялся.

– Думаю, компании искателей приключений пора спать, – сказал он. – Но только одно

предупреждение! Удостоверьтесь, что надели золотые талисманы, когда будете

укладываться в постель, поскольку алиоры любят подкрадываться к спящим людям и

похищать их под покровом ночи.

– Мы в безопасности, – сказал Кент, вытягивая руку, чтобы показать свое кольцо.

Родерик лениво изогнул руку, показав обруч на запястье, и я поднесла свою к свету.

Дамьен дернул за золотую цепь, чтобы удостовериться, на месте ли она. Через мгновение

то же самое сделал Брайан.

– Хорошо! – сказал Джексон. – А теперь – кто где спит? Сегодня я слежу за огнем.

Такая чудесная ночь.

Кент передернулся, будто хотел сбросить холодную ладонь со спины.

– Я проснулся и обнаружил паука у себя в волосах, – сказал он. – Думаю, сегодня

попробую спать в палатке.

– Я лягу с Дамьеном, – сказал Родерик. – Возможно, мы вдвоем сумеем отразить

нападение алиор, которые подкрадутся ночью.

Я заметила облегчение в глазах Дамьена, так же как раньше, когда Джексон перечислял

опасности, заметила его страх. Итак, Родерик оказался добрым человеком, не выставляя

это напоказ. Что впечатлило меня даже сильнее, чем его мастерство в стрельбе из лука.

Мы все пожелали друг другу спокойной ночи и устроились в постелях, но по крайней

мере я не собиралась закрывать глаза. Подождала, пока остальные не уснули, потом

выбралась из палатки, прихватив одеяла.

Шепот Джексона заставил меня подпрыгнуть почти на пару вершков.

– И куда же ты собралась посреди ночи? – спросил он. – Перейти реку, как угрожал

сделать молодой принц? Знай, тебя я тоже не пойду вытаскивать.

Я проглотила смешок и расстелила одеяла на земле у огня напротив того места, где

лежал Джексон.

24

25

– Регент вряд ли заметил бы, что я исчезла, так что тебе не стоит беспокоиться. А леди

Грета была бы в восторге, – прошептала я в ответ. – Но нет, не думаю, что зайду так

далеко. Я просто хотела поспать под звездами.

Я услышала шорох одеяла, когда Джексон перевернулся.

– Рад компании. За эти два дня мы с тобой не поговорили. Тебе нравится путешествие?

– О, очень! Даже не ожидала такого веселья!

Он тихо усмехнулся в темноте и заметил:

– Не так уж ужасно оказаться единственной девушкой среди стольких мужчин, правда?

Продолжай в том же духе, и тебе придется отбиваться от ухажеров.

– Вот уж не думаю, – чопорно ответила я, хотя мой голос дрожал от смеха.

Джексон так же хорошо, как и я, знал, что в нашей компании нет подходящего для меня

молодого человека. Брайан и Кент стояли намного выше меня по положению, а из-за моей

благородной крови, хоть я и незаконнорожденная, Родерик – ниже. Дамьен же вряд ли бы

пришелся по вкусу какой-либо женщине, хотя я старалась не презирать парня из-за его

убогости. Я очень давно решила, что замуж не выйду, потому что в самом деле никуда не

вписывалась и не собиралась заставлять себя приспосабливаться к тому, чему не

принадлежу.

Джексон решил, что я так ответила из-за отсутствия интереса к мужчинам.

– Что ж, ты еще молода. И встретишь много привлекательных мужчин. И однажды один

из них увлечет твою необузданную фантазию.

– Увлечься – не проблема, – вяло ответила я.

Дядя усмехнулся.

– Тогда это в самом деле не проблема.

Если Джексон что-то и добавил, я не услышала, потому что уже заснула.

Позже я не могла сказать, что меня разбудило: отдельные звуки заглушались ревом

реки, а затухавший костер не давал столько света, чтобы мешать спать. Но вот только что я

спала, а в следующее мгновение проснулась, неподвижная и затаившая дыхание на своей

твердой постели, уверенная, что не должна открывать глаз.

Я лежала на боку, одним ухом прижавшись к одеялу, так что другим попыталась

уловить звуки тревоги или опасности. Ночные птицы не пели, голодные волки не издавали

предупреждающего воя. Была только река – ревущая, шепчущая, смеющаяся.

Это еле слышные голоса доносятся сквозь низкий монотонный говор воды?

С бесконечной осторожностью открыв один глаз, я смотрела в полном оцепенении, хотя

была достаточно умна, чтобы не двинуть и пальцем. Напротив меня у огня скрестив ноги

сидел Джексон – черный силуэт в почти полной темноте. А перед ним – самое прекрасное

создание из всех, что я видела.

У нее была такая бледная кожа, что сияла молочно-белым в темноте, освещая черты

лица и длинные, невероятно черные волосы. Одетая в какую-то переливавшуюся одежду,

которая окутывала ее мерцавшей серебряной паутиной, она казалась более тонкой,

стройной и изящной, чем обычная женщина. Грация и плавность движений длинных,

хрупких рук напоминали взмахи птичьих крыльев. Когда создание улыбалось, лицо ее

принимало выражение трагичной одухотворенности. Когда же повернулось, чтобы

посмотреть на реку, я увидела, что ее ноги не касаются земли. Она была такой хрупкой:

даже без крыльев воздух крепко держал ее, очарованный настолько, что не позволял

упасть.

Когда я закончила разглядывать ее, то вспомнила, что у меня есть и другие органы

чувств, кроме глаз, и снова прислушалась, надеясь уловить хоть какие-то звуки, кроме

шума реки. В этот раз, с большим трудом, я смогла услышать тихую перекличку голосов.

25

26

– Это не просто рискованное путешествие, Джексон Хальсинг, – сказало прекрасное

создание, и голос ее был таким же первозданным и полным переливов, как голос реки. –

Или ты хочешь, чтобы мы похитили молодого принца? Ты привел его на мой берег реки,

только чтобы соблазнить меня?

– Если бы я считал, что такая приманка может сделать тебя беспечной, я бы привел его

давным-давно, – ответил Джексон. – Давай, попытайся тронуть его. И это даст мне тот

толчок, в котором я нуждаюсь.

Она засмеялась, и я расслышала этот звук в ночи среди всех других. И захотела

услышать его снова. Захотела, чтобы он был последним звуком, который я услышу в

последние мгновения своей жизни.

– О, нет, мне еще дорога моя жизнь, чтобы совершить что-то против твоего

подопечного, Джексон Хальсинг, – сказала она. – Принц останется с тобой.

– Тогда другие спутники, – предложил дядя. – Кузен принца. Прекрасный молодой

человек, воспитанный и добросердечный. Попробуй взять его. Неплохой приз, если ты его

получишь. Или Родерик, вон тот, высокий, хороший стрелок. Ты можешь забрать его к

себе и сделать из него отличного раба.

– В отличие от вас, людей, мы не берем рабов, – сказала она своим мелодичным

голосом. – Те, кто живут с нами, поступают так по собственному выбору и рады

находиться среди нас. С ними обращаются, как с равными, ценят как друзей и любят,

потому что мы любим всех своих людей.

– Доказать это невозможно, – возразил Джексон, – поскольку никто из них не вернулся,

чтобы рассказать о вашем прекрасном обращении.

– В отличие от алиор, которые сбежали из вашей тюрьмы, – мягко ответила она, – и

рассказывают истории о несчастных пленниках.

Мне показалось, я увидела, как зубы Джексона сверкнули в улыбке.

– В замке принца мало несчастных, – заметил он. – Даже алиоры, проданные на ярмарке

Файлин, попадают в дома изысканные и благородные. Никто не будет плохо обращаться с

алиорами. Они слишком дорого стоят.

– Никто из алиор не возьмет в рабство человека или любое другое существо, – сказала

алиора, и снова ее лицо показалось мне скорее трагичным, чем красивым. – Как можете вы

быть так жестоки к народу, который не сделал вам ничего плохого?

– Ах, ты со своими мягкими словами и грустными просьбами почти усыпила мою

память, – сказал Джексон. – Но я знаю охотников, которые исчезли в твоем лесу. Я знаю

детей, которые потерялись, бродя по границе леса в Трегонии. Знаю истории, которые

появились задолго до того, как люди вроде меня начали ставить ловушки на создания

вроде тебя. Вы начали похищать нас до того, как мы начали похищать вас. И мы потеряли

намного больше любимых, чем вы.

– Вы потеряли их, потому что они решили прийти в мир намного более милосердный и

чудесный, чем ваш, – ответила она. – В Алоре по улицам бежит магия, а когда ты дышишь,

то вдыхаешь радугу. Воздух пахнет корицей и журчит песнями. Никто не живет в

бедности, все дети любимы, а довольство твоего сердца каждый день приносит радость.

Как алиорам, так и людям, которые решают жить среди нас. Приходи в Алору. Посмотри

сам.

Джексон коротко рассмеялся:

– Да, и стань пленником! И никогда не возвратишься к семье и друзьям, чтобы

рассказать о своей новой чудесной жизни.

– Пойдем со мной, – повторила она, протягивая тонкую как паутина руку. Лунный свет

сиял на белой коже, поблескивая на кончиках пальцев. – Обещаю, тебе разрешат

вернуться, если ты пожелаешь.

26

27

– И скольким ты давала подобное обещание? – усмехнулся Джексон, но теперь в нем

появилось нечто странное. Казалось, он наклоняется к ней, как будто ужасная и мощная

сила тянет его к этому созданию, хотя дядя и сопротивлялся: его руки и спина напряглись.

– Всем, кого я пригласила с собой в Алору.

– И сколько из них вернулись в мир людей?

– Ни один, – сказала она, – но ни один и не захотел.

Теперь Джексон перекатился на колени, словно что-то сильно давило на него; было

похоже, что он молчаливо борется с каким-то невероятным желанием.

– И ты думаешь, я тоже не захочу? – сказал он, и я услышала, что его голос звучит

грубо и хрипло. – Ты думаешь, я пересеку границы Алоры с тобой и решу остаться там

навсегда?

Алиора подошла на шаг ближе, все еще протягивая ему руку, но теперь повернула

ладонь вверх, приглашая.

– Ах, Джексон, ты хочешь пойти со мной, – прошептало создание, но даже я услышала

этот шепот. – Ты так давно хотел увидеть мой дом, жить со мной среди красивых людей.

Ты больше не будешь одинок ни одной секунды, мой друг, ты, кто так одинок сейчас, что

ночь за ночью проводишь без сна в компании костра. Ты же видишь, я знаю твое сердце.

Оно полно горечи и сожалений. Пойдем в Алору, и все это исчезнет.

– Я не могу пойти, – низким голосом ответил Джексон.

– Ты хочешь пойти, – сказала она.

– Нет.

– Да. Ты не носишь золота в лесу, Джексон. Почему?

– Чтобы ты стала достаточно неосторожна и подошла ко мне. Еще шаг, и я поймаю тебя

и закую в цепи.

Она приблизилась на шажок, может, два. И только тогда я осознала, что поза алиоры

выглядела такой же напряженной, до боли, как и поза моего дяди, что и ее тянуло к нему с

равной силой. Бледные пальцы алиоры дрожали в собственном призрачном свете, а лицо,

казалось, выражало ее борьбу между ужасом и желанием.

– Настолько ближе, Джексон? Теперь можешь дотронуться до меня?

– Я предупредил тебя.

– Еще ближе? – прошептала она. – Хочешь, чтобы я положила руку тебе на щеку? Это

убедит тебя пойти за мной через реку?

– Если тронешь меня, ты пропала, – сказал Джексон.

– Если трону тебя, а ты без золота, то станешь моим, – возразило создание. – Ты этого

хочешь? Хочешь, чтобы я дотронулась до тебя?

Джексон не ответил. Ночь была полна невыносимого напряжения, я не могла ни

пошевелиться, ни вздохнуть. Они оба как будто дрожали от неподвластных им чувств,

которые удерживали их на месте и в то же время толкали вперед. Вдруг последовало

движение, слишком быстрое, чтобы я могла уследить за ним. Казалось, Джексон прыгнул

к алиоре, а она отшатнулась, поскольку я увидела вихрь одежд и одеял, и внезапно алиора

оказалась в двадцати шагах от Джексона. Он стоял, тяжело дыша и глядя на нее еще

тяжелее, его руки были прижаты к бокам, а на лице застыло выражение боли.

Она засмеялась.

– Не в этот раз, Джексон, – крикнула алиора, голос донесся издалека и перекрыл шум

воды. – Ни для тебя, ни для меня.

– Я буду возвращаться, – сказал он. – Снова и снова.

– Буду ждать тебя, – ответила она и исчезла.

Да, так она и сделала, исчезла, потому что я не отрывала от нее глаз. Вот только что

была тут, белая и сияющая в переменчивой черноте ночи, а в следующее мгновение

исчезла, не оставив даже искорки. Мой тихий вздох скрыло бурление реки и внезапный

топот Джексона. Он пробежал несколько шагов, будто пытаясь высвободить какую-то

27

28

пугающую силу, и растер ладонями свои руки, словно внезапно замерз. Я не могла сказать,

разочарован ли он, упустив возможность поймать алиору, злится ли, что чуть было не

поддался ей, или испытывает иные непонятные мне чувства, толкавшие его к реке и

обратно. Он не выглядел счастливей или спокойней, когда подошел к огню достаточно

близко, чтобы я увидела его лицо, а я была достаточно умна, чтобы не дать ему понять, что

проснулась.

В конце концов, что можно сказать мужчине после подобной схватки?

Джексон принес несколько сучьев и подбросил в костер, я же была осторожна и лежала

так неподвижно, как только могла. Некоторое время дядя сидел, глядя на пламя, затем

снова лег на землю и завернулся в одеяла. Хотя я еще с полчаса лежала с открытыми глаза,

он не издал ни звука, и я уснула.

Утром Джексон ни словом не обмолвился о своем ночном приключении. Родерик

проснулся первым и одним своим появлением из палатки разбудил нас с Джексоном. Он

крадучись подошел к костру, держа в руках несколько веток, и перестал хорониться, когда

увидел, что мы открыли глаза.

– Как спалось? – спросил он, садясь на корточки и подкладывая ветви к углям.

– Так хорошо, как может спать человек на твердой земле, – остаточно бодро сказал

Джексон. – А тебе, Кори?

– О, даже не повернулась ни разу за ночь, – немного торопливо ответила я. – Сразу

уснула и проспала до утра.

Родерик бросил на меня взгляд:

– Вот и полюбовалась на звезды!

Я чувствовала соблазн ответить, что красоты ночи были в самом деле восхитительны,

но не хотела возбуждать подозрения Джексона.

– Может быть, в следующий раз, – неопределенно ответила я.

Несколько прытких языков пламени начали лизать дерево, и Родерик добавил

приличное по размеру полено.

– Я правильно понимаю, что алиоры сюда не заглядывали? – задал он следующий

вопрос.

Джексон огляделся.

– Если и заглядывали, я об этом не знаю, – проворчал он, – но кто может быть уверен,

что они не проникли в палатки? Думаю, нам следует разбудить остальных и

удостовериться, что с ними ничего не случилось.

– Дай им поспать, – посоветовал Родерик, – если с ними что и произошло, мы им уже не

поможем.

Джексон засмеялся и согласился. Они начали готовить завтрак, а я направилась к реке

освежиться. Бурно плескаясь в воде, намного более холодной в это время дня и совсем не

так весело журчащей, я обдумывала странные события прошедшей ночи. Ясно, что

Джексон не хотел, чтобы кто-то знал о его странной беседе с полуночной гостьей. Ясно,

что он и алиора и прежде часто встречались, спорили и шептались друг с другом у

костров. Ясно, что каждый из них отчаянно хотел получить власть над другим.

Возможно ли, что дядя привел нас всех к этому костру на этой реке только затем, чтобы

иметь случай снова встретиться именно с этой алиорой снова?

Я поднялась на берег и обнаружила, что все пятеро моих спутников спускаются вниз.

– Последи за огнем, – сказал мне Кент, проходя мимо, – и не смотри на реку. Нам нужно

раздеться и вымыться.

Достаточно скоро мы снова собрались вместе, чтобы съесть овсяную кашу, которую

приготовил Джексон. Никто не отличался разговорчивостью, всем стало ясно, что это

28

29

приключение все больше теряет свое очарование. Теперь нам предстоял долгий путь

обратно без великих целей впереди. Было трудно оставаться полностью беззаботными.

– Мы можем провести еще одну ночь в дороге, – заметил Джексон. – В зависимости от

пути, который осилим сегодня.

Брайан поднялся. До этого он не произнес ни слова.

– Давайте соберем палатки и тронемся.

На самом деле путешествие назад показалось в пять раз длиннее, чем туда, и никто

особо не пытался развеять скуку спутников. Как и прежде, Родерик развлекался, удаляясь,

чтобы поохотиться или просто насладиться видами, пока остальные продирались через

бесконечные заросли в лесу.

Как только мы выбрались, настроение у всех улучшилось. Кент приотстал, чтобы

обсудить что-то с Родериком, а Дамьен возглавил кавалькаду. Я, по какому-то

великолепному и вряд ли оцененному по достоинству счастливому стечению

обстоятельств, оказалась позади рыжеволосого принца.

– Рыба, которую ты вчера поймал, была лучшим блюдом ужина, – сказала я, отчасти

чтобы начать беседу с хвалебных слов, отчасти потому, что это было правдой. – Как ты

догадался захватить удочку? Я бы никогда об этом не подумала.

Он посмотрел на меня, слегка нахмурившись, и заметил:

– В конце концов, мы шли к реке.