Текст книги "Летние дни в замке Оберн (ЛП)"
Автор книги: Шэрон Шинн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)
существовало, да, думаю, я бы мог вернуться на ферму и быть счастливым. Знаю, что мог
бы. Купил бы землю, разводил скот, снова стал простым человеком. – Родерик глянул на
меня со смешливой искоркой во взгляде: – Оказалось, из меня тот еще кавалер.
Я ухватилась за его прежнее замечание – что у него есть веская причина оставаться – и
выпалила, прежде чем успела подумать:
– Я видела тебя с ней. Сначала я удивилась, но... Но она, наверное, хорошая девушка.
– С кем ты меня видела? – настороженно прищурился он.
– С Дарией, – махнула я рукой. – Горничной моей сестры. Она приходила на оружейный
двор посмотреть, как вы упражняетесь.
Родерик не отводил глаз от моего лица, больше не ища ответов в травах.
– Я остаюсь не из-за Дарии.
Теперь удивилась я. Я ведь была так уверена.
– Но ты сказал, что есть женщина...
– Я не так сказал, – покачал он головой. – Я сказал, что есть причина. И не говорил, кто
или что это за причина.
– Но я... – Теперь пришел черед мне смущаться. И если он не любит Дарию... Но у него
все еще нет причин благоволить ко мне. Я почувствовала себя неловко и глупо. – Прости,
наверное, я решила...
Теперь Родерик усмехнулся и развернулся в седле лицом вперед.
– Хотя она и хорошая девушка, как ты говоришь, и миленькая. Но мое сердце не
свободно.
– Меня твое сердце не интересует, – сердито заметила я.
– Да и меня твое, – громко рассмеялся он, искоса глянув на меня. – Будем друзьями?
– Не больно-то это по-дружески, когда один друг даже не пытается повидаться с
другим, а когда видит, то лишь дразнит и ругает, – выпалила я с детской обидой.
– Я тебя не дразнил, – изумился Родерик. – И ругал, лишь когда ты глупила. Ты могла
заметить, что дразнилки и ругань не в моем характере, леди Кориэль.
– Но ты меня избегал. Сейчас ты разговариваешь со мной впервые за все лето.
– Как я мог отыскать тебя в покоях Хальсингов? – его голос смягчился. – Каждый раз,
когда я видел тебя издали, ты болтала с кем-то из лордов или спешила по делам. Гвардеец
не вправе сам требовать внимания леди.
– Положим, – согласилась я, ликуя и немного нервничая. – А что твои обязанности
допускают? Ты можешь прокатиться со мной верхом?
– Я занят по утрам и часто по вечерам. Свободен лишь два дня в неделю.
– Тогда, может, в один из таких дней... Хотя бы раз в неделю...
– Я бы с удовольствием, – ответил Родерик.
– Хотя, – чуть нахмурилась я, – наверное, кто-нибудь заметит, если я буду часто с тобой
кататься. Ты ни за что не поверишь, какие сплетни распускают эти люди. Время от
времени мне нужно будет брать кого-нибудь с собой, дабы не так привлекать внимание.
– Горничную твоей сестры, – отозвался он с ленивой улыбкой.
– Или мою сестру! – рассмеялась я. – Ей не помешает иногда сбегать от коварства
обитателей замка. Не думаю, что и она этим летом счастлива.
94
95
– Жаль слышать, – учтиво отозвался Родерик.
К этому времени мы подъехали к воротам замка. Я помахала стражам, которых знала
благодаря Шорро, и они помахали в ответ, вместо того чтобы традиционно отсалютовать.
Родерик снова на меня покосился.
– Похоже, тебе не стоит так сильно волноваться, не покажется ли странной дружба со
мной, – сухо заметил он. – Раз уж у тебя друзья повсюду.
Я снова рассмеялась. Мне было удивительно весело. Может, впервые за все лето.
– Да вот, помогла им кое в чем, – небрежно бросила я, – так что теперь мы друзья.
– Приготовила бальзам для их ран, как мне?
– И для их сердец. И другие зелья.
– Ты, должно быть, нарасхват, – пробормотал Родерик.
Я направилась к конюшням, но Родерик повернул меня к воротам замка со словами:
– Уже поздно, и твоя сестра волнуется. Я отведу твою лошадь на конюшню.
И действительно, было даже позднее, чем мне думалось, так что я с радостью
последовала его плану. Мы остановились у величественной лестницы, ведущей к замку, и
я спрыгнула с седла, прежде чем Родерик успел сообразить спешиться, чтобы мне помочь.
Он потянулся за поводьями моей лошади и тихо проговорил:
– Через три дня от этого я свободен.
– Встретимся на конюшнях, – предложила я, не удержавшись от широкой улыбки, и
получила в ответ быструю мимолетную усмешку.
Я развернулась и взлетела по ступенькам... чтобы обнаружить на верху лестницы
ожидавшего меня Кента.
– И где именно ты пропадала весь день? – было его приветствие. Схватив меня за
запястье, он не слишком-то нежно втащил меня внутрь. При появлении Кента два стража
вскинули кулаки ко лбам, но улыбнулись мне, когда он отвернулся. – Твоя сестра сидит у
окна, ожидая твоего возвращения, а Грета кричит на всех слуг, что они должны лучше за
тобой приглядывать. Я послал Родерика на поиски и рад, что он тебя нашел, но не могу
поверить, что ты была настолько безрассудной и уехала на весь день. Сегодня, изо всех
дней...
Я высвободила руку, но поспешила за ним по коридору.
– Не знаю, чего все так переполошились. Я всегда гуляю в одиночестве и всегда
возвращаюсь вовремя, раз уж пообещала.
– Просто потому, что ты такая легкомысленная! – воскликнул Кент. – И как будто не ты
пострадала на одной из своих прогулок...
– Три года назад, – напомнила я, запыхавшись. – Не могли бы мы немного
притормозить?
– И где ты все время пропадаешь? Тебя никогда невозможно найти!
– Кто меня искал?
– Ну, конечно, твоя сестра, и Брайан спрашивал, где ты, и этот тупой мелидонский
лордишка...
– Хеннеси? Чего он хотел?
– Несомненно, минутку твоего внимания! Как и все остальные!
Я сочла эти замечания весьма странными для Кента и до невозможности
раздражающими. Когда я была маленькой, он находил мои подвиги забавными. А теперь,
оказывается, считал, что мне нужно внезапно изменить поведение в соответствии с его
мнением – мнением двора – о том, как леди подобает себя держать. Я резко остановилась
посреди коридора. Кент, разглагольствуя, прошагал еще немного, прежде чем осознал, что
я больше за ним не следую, а тогда вернулся обратно.
– Что ты... – начал он.
Я приторно вежливо перебила:
95
96
– Спасибо, что проводил меня от двери, но я знаю путь к своей комнате. Не заблужусь,
лорд Кентли.
Он открыл рот, чтобы в свою очередь перебить меня, но тут же закрыл, внезапно
смутившись. Несмотря на еще не утихнувший гнев, по лицу было видно, что Кент борется
с желанием извиниться.
– Полагаю, я был немного слишком категоричен, – приглушенно выдавил он. – Прости,
Кори. Просто тебя так долго не было, а Элисандра так волновалась... и никто не знал, где
ты пропадаешь в эти дни...
Я протянула ему руку, предлагая мир, и сказала:
– Я здесь, в целости и сохранности, не беспокойся. Но мне действительно пора
готовиться, иначе опоздаю на ужин.
– И на бал, – добавил Кент. Похоже, ему хотелось взять мою протянутую руку,
закрепить примирение, но он решил этого не делать. – Ты оставишь для меня танец? Не
отдашь их все Хеннеси и Брайану?
– Я бы с удовольствием отдала все танцы с Хеннеси тебе, – искренне откликнулась я. –
Обещаю танцевать с тобой так часто, как пожелаешь, если ты взамен тоже кое-что
пообещаешь. Каждый раз, как увидишь, что я кружусь с Хеннеси Мелидонским, ты тотчас
же оставишь девушку, с которой флиртуешь, и отправишься меня выручать.
Кент усмехнулся:
– Я не флиртую.
Я приподняла юбки, готовясь сбежать:
– Не такого ответа я ждала.
– Обещаю. И ты тоже не флиртуй. – Он не отрываясь смотрел на меня.
Я громко рассмеялась, подобрала юбки повыше и помчалась по коридору. Вверх по
лестнице, в следующий зал – и вот, задыхаясь, стою у двери Элисандры. Постучав порядка
ради, я повернула ручку и вошла.
– Прости, что тебе пришлось... – начала я и тут же оборвала себя, потому что комната
была совершенно темной. Задернутые занавески, ни одной свечи и никого поблизости.
Тут на кровати шевельнулась тень, и до меня донесся голос Элисандры:
– Кори? Что случилось?
Я поспешила к ней, исполненная раскаяния.
– Прости. Ты спала? Не хотела тебя будить.
Она подняла руку, которую я едва могла разглядеть, приглашая устроиться рядом. Я
присела на край кровати.
– Который сейчас час?
– Почти закат. Прости, что разбудила.
Сестра подавила зевок и села:
– Я не спала, просто отдыхала. Ты хорошо провела день?
– Да, – кивнула я в темноте. – Но прости, что меня так долго не было. Не хотела тебя
тревожить.
– Я не тревожилась. – Элисандра снова зевнула. – Ты всегда гуляешь одна. Я знала, что
ты вернешься вовремя.
Я уставилась на сестру, с трудом различая выражение ее лица.
– Тогда... – И закрыла рот. – Пойду приму ванну, иначе опоздаю. Можно я загляну, когда
тебе будут делать прическу?
– Конечно. Возвращайся поскорее, Дария и твои волосы уложит.
Я поднялась на ноги:
– Мне просто заплести косу. Я знаю, как мне лучше. Увидимся через час.
Я выскользнула из комнаты сестры и спустилась вниз в свою собственную, а там долго
простояла, прижавшись спиной к двери. Если не Элисандра, тогда кто днем так сильно
волновался обо мне, что послал всадников на поиски и оставил Кента поджидать меня на
96
97
верху лестницы? Раньше я проклинала свой новооткрывшийся дар видеть, но теперь все
казалось еще более запутанным, чем раньше. Я помотала головой, словно могла таким
образом прояснить мысли, и пошла просить Крессиду наполнить ванну.
Ужин в тот вечер был самым пышным, что я видела в замке Оберн. За десятью столами,
расставленными в огромном обеденном зале, сидело почти двести человек, и множество
блестящих шелков и сверкающих драгоценностей сплетали в мерцании свечей
многоцветный гобелен. Центр каждого стола украшали причудливые вазы с кустиками в
форме животных, деревянные статуэтки в виде гаргулий и каменные фонтанчики с
фигурками мужчин и женщин, кружащихся в танце, – по ним струйками сбегала вода.
Каждая дама оделась так, чтобы привлечь внимание принца, каждый кавалер оделся
так, чтобы отвлекать дам. Роскошь окутывала нас, словно пьянящие духи.
Слуги подавали блюдо за блюдом: сладкие фрукты, глазированные овощи,
фаршированную домашнюю птицу, тушеное мясо, картофельное пюре, хлеб с зеленью,
соусы, пряности, закуски. Затем настал черед сладкого: карамель, пирожные, торты,
конфеты. Съесть все было невозможно. Я не могла представить, откуда после такого
пиршества черпать силы для танцев.
Еды было так много и все поглощали ее так жадно, что за столом почти не
разговаривали. Поэтому меня не особо огорчило, что справа от меня сидел Хеннеси
Мелидонский, а слева – Холден Веледорский. Я едва перекинулась с ними парой легких
шуток между супом и сладостями.
Когда последний гость отказался от последнего куска пирога, поднялся лорд Мэттью.
Он, конечно, сидел слева от Брайана за главным столом вместе с Кентом, Элисандрой,
леди Гретой, Дирксоном и восхитительно красивой женщиной по имени Фессала из
Уирстена. Когда он поднялся, тихий гул бесед отяжелевших гурманов сменился
мгновенной тишиной.
Лорд Мэттью оглядел толпу.
– Спасибо всем, что приехали, – произнес он серьезным неторопливым голосом. – Мы
рады оказать свое гостеприимство столь славному собранию друзей. И я надеюсь, что все
вы сейчас присоединитесь ко мне с традиционным двойным обернским тостом: за
здоровье принца и за процветание королевства!
Он остановился, чтобы поднять два бокала: с водой левой рукой и с вином правой.
Все остальные за столами торопливо проверили или освежили свои бокалы из стоящих
рядом бутылок и графинов. Я трижды выпивала всю воду и едва пригубила вино, так что
сейчас быстро наполнила кубок по левую руку.
Регент поднял бокал с водой, и все в зале последовали его примеру.
– За принца, – провозгласил лорд Мэттью.
Толпа откликнулась:
– За принца!
Все выпили воду, и регент поднял другую руку:
– За королевство!
Мне показалось, что отклик на эту часть был более сердечным.
– За королевство!
Все опустошили бокалы с вином. Брайан, вскочив, склонился в поклоне, и большинство
собравшихся в зале мужчин и женщин шумно поддержали его эскападу. Я заметила, что
некоторые (в основном мужчины) хранили молчание во время этой спонтанной сценки
одобрения, но все женщины громко аплодировали.
– Истина в воде, – произнес лорд Мэттью привычное благословение.
Прозвучал знакомый ответ:
– Истина в вине.
Брайан сел, но лорд Мэттью остался стоять. Поставил бокалы на стол и поднял руки,
призывая к тишине.
97
98
– Важно, – начал он, и его сильный голос легко перекрыл даже шепотки разговоров, –
чтобы мы все понимали, почему собрались сегодня. Отметить очередной успешный год –
да. Вспомнить о верности и привязанности – да. Насладиться гостеприимством принца и
замечательным празднеством музыки – и вина тоже. – Регент позволил себе легкую
улыбку, и толпа рассмеялась во сто крат веселее. Но улыбка регента пропала, и он
продолжил: – Но на самом деле мы здесь, вместе, по иным, более значимым, причинам.
Мы здесь, чтобы напомнить себе, что мы королевство – не просто восемь провинций,
связанных на протяжении последних двух столетий общим языком, процветающей
торговлей и выгодными браками. Мы королевство, одна голова и множество конечностей,
одно сердце и множество органов, один центр, одна душа. Через год от сего дня мой
племянник наденет корону. Мы все снова соберемся, дабы присутствовать при этом
выдающемся событии. Давайте в грядущие месяцы станем более сильными, богатыми,
верными и преданными. Сейчас мы объединены под регентом. Но вскоре, под дланью
короля, обретем невиданную целость.
Он воздел пустые руки, и вновь толпа одобрительно зашумела. Однако мне возгласы
показались немного деланными, а не страстными или убежденными. Кент говорил, что
некоторые лорды сомневались, признавать ли мальчика королем, и на лицах вокруг я
явственно различала эти сомнения – и определенные расчеты. Лорд Мэттью не мог
намекнуть яснее, что ожидает полного согласия и преданности, когда в королевстве
сменится власть; но я могла сказать, что его открытое предупреждение не всех впечатлило.
Странно было сидеть посреди блестящего торжества, слышать вокруг возгласы и хлопки и
знать, что некоторые знатные гости обдумывают, как поступить. Мир был не таким
простым и гармоничным, каким всегда казался.
Затем речь произнес Дирксон Трегонийский, а после него Гофф Килейнский. Брайан
молвил несколько слов, в основном милые неискренние фразы о том, как он рад, что
собралось так много знати. Далее поднялись трое мужчин, которых я не узнала, и завели
долгие напыщенные речи о силе королевства, и я почувствовала, что начинаю засыпать.
Все это вино, и еда, и разговоры. Я ерзала в своем темно-красном платье и старалась не
закрывать глаза.
Наконец состязание ораторов закончилось, и лорд Мэттью снова встал и провозгласил:
– В бальный зал! Давайте праздновать всю ночь!
Это всех оживило, и я радостно вскочила на ноги. И тут же осознала, как мне не
повезло сидеть рядом с Хеннеси.
– Позвольте сопроводить вас в зал, леди Кориэль, – попросил он, крепко сжав мою руку.
– И подарите мне хотя бы первый танец. Тогда мой вечер будет совершенен.
– Конечно, – заявила я с фальшивой улыбкой, которой овладела почти в совершенстве в
последние несколько недель. – Рада буду.
Невзирая на малообещающее начало, вечер вышел действительно прекрасным. Хеннеси
не был грациозным от природы, но приложил некоторые усилия, чтобы выучить
популярные танцы, и мы не без удовольствия прошли начальные два круга. Он передал
меня первому же кавалеру, который об этом попросил, и после этого я видела его всего раз
или два. Я заметила, что Хеннеси пару раз танцевал с Мэриан, и мне показалось, что его
внимание несколько вскружило ей голову. Я подумала, что ей понравится в Мелидоне, и
понадеялась, что она вскоре получит возможность туда поехать.
Меня же не особенно волновало, кто еще вызывался в партнеры, я просто наслаждалась
возможностью потанцевать. Раньше я никогда не пользовалась таким успехом и поняла,
что многое из сказанного Кентом в утро моего возвращения было правдой. Я стала
призом, за который стоило побороться, и немало знатных гостей ясно дали понять, что
считают мое происхождение приемлемым, пусть и необычным.
За всю ночь я едва присела.
98
99
Самый незабываемый момент, разумеется, наступил, когда Брайан потребовал
обещанный ему вальс. Я как раз присела в кокетливом реверансе перед новым партнером,
когда за моей спиной возник Брайан. Я не удержалась от тихого вскрика, когда он
подхватил меня, закружил, оторвав от пола, а потом поставил и склонился в величавом
поклоне.
– Полагаю, леди, время моего танца, – сказал Брайан и взял меня за талию, как только
заиграла музыка.
От его объятий у меня перехватило дыхание даже раньше, чем мы начали кружить по
залу, а от выражения его лица дышать становилось еще труднее. Брайан пристально меня
разглядывал, не обращая внимания на пары вокруг, и в уголках его губ мелькала легкая
улыбка. Казалось, он оценивает меня, мою кожу, разрез глаз, форму скул, обещание моей
улыбки. Он был обольстителен. Он завораживал. Я не могла отвернуться, хоть и
чувствовала, как к щекам медленно подступает жар.
– Да, – наконец медленно, растягивая слова, сказал Брайан, – думаю, ты дорогого
стоишь. Какая досада, что ты именно та, кто ты есть, а не то я мог бы заплатить целое
состояние, чтобы узнать, прав ли.
Я не была полностью уверена, что это значит, хоть и предположила кое-что, и потому
залилась румянцем еще сильнее.
– Ты держишь меня слишком близко, Брайан, – вот и все, что я ответила, – я едва могу
дышать.
На это он рассмеялся и сжал меня еще крепче, а затем ослабил хватку со словами:
– Не могу представить, что сегодня я один был таким дерзким.
– Нет, остальные вели себя гораздо лучше, – скромно ответила я.
Брайан рассмеялся еще громче:
– Держу пари, недолго. Если ты прогуляешься, на балкон, например, или еще дальше –
в сад, – думаю, тебя удивит, сколь невежливыми могут быть кавалеры.
Я широко распахнула глаза:
– Но я не хочу выходить в сад. Я хочу остаться здесь и танцевать.
Принц снова улыбнулся.
Мы так долго танцевали в напряженном молчании, что мелодия начала завершаться.
Брайан кружил меня и кружил так, что я едва держалась на ногах, а затем отстранился и
поклонился. Я неуклюже опустилась в реверанс, ожидая, что, возможно, сейчас растянусь
на полу. Впервые я пожелала на несколько минут присесть и передохнуть.
Этому желанию не суждено было исполниться. Кто-то взял меня за руку, заставляя
выпрямиться в полный рост, и я завертелась в танце даже прежде, чем поняла, кто мой
партнер.
Им оказался Джексон.
Я напряглась в его объятиях, но дядя, казалось, не заметил, улыбаясь мне нежно и
ободряюще.
– Сначала мелкие дворяне, потом принц, а сейчас сам лорд Хальсинг, – приветствовал
он меня. – Леди Кориэль сегодня совершила ряд завоеваний.
Бальный зал – не место для серьезных разговоров: посреди блестящего моря нарядов и
музыки не обвиняют в рабовладении и жестокости. Я заставила себя улыбнуться. Играть
оказалось так легко, и я поверить не могла, что не овладела этим искусством раньше.
– И конечно, лучший партнер со мной сейчас. Я терпела всех остальных, лишь бы
побыть с тобой.
Дядя рассмеялся и погладил меня по спине.
– Я горжусь тобой. Тобой и твоей сестрой. – Прозвучало более искренно, чем у меня. –
Брат обожал бы вас обеих. Я обожаю вас за него.
Может, дело было в грустном тоне скрипок – хотя они, казалось, исполняли веселую
музыку, – но голос дяди неожиданно прозвучал печально. Я попыталась сквозь буйные
99
100
завитки бороды и румянец на щеках разглядеть, что у него на сердце. Кем был этот
человек, который любил меня, мою сестру, но кто мог взять и без цели уничтожить
незнакомого человека?
– Наслаждаешься? – спросила я наобум, просто чтобы снова говорил он.
– О, праздник великолепен! – небрежно отозвался Джексон. – По другому и быть не
могло, ведь Мэттью следил за приготовлениями. Я не смог бы провести в этом месте с
этими людьми и недели – мне подавай свободу и открытые просторы! – но мне нравится
беседовать, и музыка, и хорошенькие личики. – Он снова погладил меня по плечу.
Я оказалась права. В его звучном голосе сквозили грусть и пустота, эхом отражаясь от
неровных стен. За весельем скрывалась бездна одиночества; яркая блестящая обертка
окружала тени. Эта отчетливая картина напугала меня, как если бы я внезапно осознала,
что вальсирую с призраком в многоцветной иллюзии сна. Вся моя любовь к нему
вернулась, непростая и слепая.
– Дядя Джексон... – выпалила я потеплевшим тоном.
Дядя рассмеялся и слегка меня встряхнул.
– Расскажи мне о своем сегодняшнем триумфе, Кори. Кто тебе по нраву? Этот Хеннеси?
Он неплох, но ты можешь выбрать и получше. И замок наместника очень далеко от
Оберна. Тебе нужен кто-то поближе, допустим, из Трегонии или даже из самого Оберна.
Владения Хальсингов почти на границе с Трегонией, может, подходящего мужа стоит
искать в тех краях.
– Меня не интересуют мужья, – запротестовала я. – Дядя Джексон...
– А должны бы, но ничего. Мы с Гретой все устроим за тебя, – опять улыбнулся он.
Невозможно сменить тему, невозможно поговорить серьезно. Я сдалась и позволила
дяде без остановки перечислять имена вероятных женихов. Но я наблюдала за ним и все
более уверялась: с моим дядей Джексоном было что-то серьезно не так. И я не на шутку
обеспокоилась, поскольку почти не верила, что это можно исправить.
Когда я закончила танцевать с Джексоном, меня пригласил знатный килейниец, а после
какой-то мелкий лорд, чьего имени я так и не запомнила. Когда танец завершился, я
укрылась за одной из белых колонн, которые кольцом охватывали зал. Я закрыла глаза, на
несколько мгновений прислонилась спиной к гладкому мрамору и сквозь шелк платья,
немного повлажневшего от пота, ощутила освежающую прохладу камня. Мне было жарко,
я хотела пить, хотела хоть на двадцать минут стать невидимой, а вот потом могла бы
танцевать дальше.
– Поверить не могу, – раздался сбоку от меня голос, – леди Кориэль уклоняется от
танца.
Я открыла глаза, хотя и так узнала обладателя голоса. Кент. Он стоял рядом и
разглядывал меня весело сверкающими глазами. А еще держал два бокала, до краев
наполненных янтарной жидкостью.
– Я и раньше бывала на балах в Оберне, – заметила я, – но не припомню, чтобы меня
столь старательно добивались.
Кент усмехнулся и протянул мне один из бокалов:
– Уверен, после всех этих плясок тебе хочется пить.
– Не думаю, что смогу выпить еще вина, – принюхалась я к содержимому.
– Яблочный сок, – покачал головой Кент. – Несколько слуг приносят его специально для
меня. Выглядит как вино, так что никто не сможет сказать, что я не переношу выпивку.
Я с благодарностью припала к сладкому напитку, который сейчас казался лучше урмы.
– Как странно. Я всегда думала, что ты обладаешь всеми качествами знатного
господина.
– Мне многого не хватает, как радостно поведал бы тебе мой отец, – скривился Кент. –
Но, по-моему, пьянство едва ли является достижением, хотя способность сохранять
100
101
ясность ума не помешает, если придется выпивать. Брайан находит забавным, что я не
люблю вино.
Я смаковала каждый глоток сока, зная, что все еще буду хотеть пить, когда он
закончится.
– С другой стороны, чувство юмора Брайана иногда оставляет желать лучшего. Каких
еще качеств тебе не хватает?
– Каких качеств... – Я застала Кента врасплох, но он быстро опомнился и улыбнулся: –
Я не дипломат, как мой отец. Не нахожу удовольствия ни в спорах, ни в грубости, что
является необходимым, если хочешь настоять на своем. Вежливая ложь дается лучше, но
ненамного.
– И? – Я сделала еще глоток.
– И? Ты спрашиваешь, какие во мне еще изъяны?
– Да.
Кент задумался:
– Иногда я понимаю точку зрения другого человека. Из-за этого я куда менее
безжалостный, чем хотелось бы отцу.
– Твой отец время от времени бывает немного бестактным.
– Да, мой опыт говорит то же, – холодно согласился Кент. – Справедливый, но не
особенно участливый.
– Что заставляет меня гадать, как ты получился таким.
– Каким же именно?
– Справедливым. Терпеливым. Честным. Умеющим слушать. – Я отхлебнула еще. –
Отзывчивым.
Кент пожал плечами и устроился на краю вазы с огромным растением.
– Иногда мы становимся теми, кого видим. Иногда мы делаем из тех, кого видим,
пример, на который отказываемся походить. Иногда всего понемногу.
– Это означает, что отчасти ты похож на отца?
– О да. Мой отец никогда не солжет. Даже ради победы над соперником. И насилие он
приемлет лишь в самых крайних случаях. И ценит умных людей. Прислушивается к ним.
Вот от кого это во мне.
– Ты умный. Тебя он ценит?
Кент выглядел удивленным моим вопросом.
– Большую часть времени, – осторожно ответил он. – До тех пор, пока не сталкивается
с одним из моих якобы недостатков.
– Недостаток дипломатии, – улыбнулась я. – Недостаток беспощадности.
Кент улыбнулся в ответ:
– И неумение флиртовать с дамами.
Я широко распахнула глаза:
– Не то чтобы он сам был в этом хорош!
– Он уже женат и произвел на свет наследника, – рассмеялся Кент. – Ему нет нужды
завоевывать невесту.
– Я бы не сказала, что тебе предстоит прямо-таки «завоевывать», – глубокомысленно
заметила я. – Если меня рассматривают как стоящую невесту лишь за мою кровь
Хальсингов, подумай, насколько более привлекателен ты. В конце концов, ты в одном шаге
от трона.
– Это слишком длинный шаг.
– Достаточно короткий, чтобы сделать тебя ценной добычей, – нахмурилась я. – И не
говори мне, что не пользуешься успехом у дам, потому что я видела, как Меган
Трегонийская и Лиза Веледорская – да, и Дорин, и Мэриан, и Анжела тоже –
подлизываются к тебе, словно ты сам Брайан.
Сравнение его позабавило, но ответ прозвучал серьезно и обдуманно:
101
102
– Полагаю, следовало сказать, что отец недоволен тем, сколь мало меня заботят
подобные вещи. Он бы хотел, чтобы я уже давно выбрал себе невесту.
– И почему ты еще не выбрал?
На мгновение мне показалось, что Кент не ответит. Что при всей странности нашего
разговора было непонятно, ведь прежде не случалось, чтобы он не отвечал на мои
вопросы.
– Почему медлишь? – повторила я.
Кент заглянул в свой пустой бокал:
– Еще одно мое отличие от отца. Я не хочу жениться на той, которую не люблю.
– И во всех восьми провинциях ты не нашел той, которую смог бы полюбить? – поддела
я.
– В этом-то и суть. – Теперь Кент смотрел на меня, и лицо его было серьезным. – Есть
одна девушка.
Внезапно я вспомнила, как он наблюдал за вышагивающей по комнате Элисандрой в
тот день, когда она вернулась из Трегонии. Вспомнила, как в тот же день он – от имени
моей сестры – послал всадников на мои поиски. Вспомнила, что проводя время в
компании Элисандры, я проводила его и с Кентом.
– И думаю, я знаю, кем она может быть, – мягко произнесла я.
На его лице появилось выражение, которое сложно было прочесть – в конечном итоге я
приняла его за саркастическое недоверие, что удивило меня.
– Очень в этом сомневаюсь.
Я несколько раздраженно отодвинулась от колонны:
– У меня есть глаза. И я выпила зелье, которое увеличивает мою способность видеть
правду.
– Не в последнее время, – сухо заметил Кент.
– Тогда скажи мне, кого ты любишь, и увидишь, что я права.
Он рассмеялся, сразу утратив всю свою резкость:
– Лучше ты скажи мне имя дамы, по которой, по-твоему, я чахну.
– Моя сестра.
– Нет. – Он намеренно медленно покачал головой, дабы я ничего не упустила. – Не
Элисандру я люблю.
– Разве, Кентли? – завела я насмешливо. – Кажется, ты впервые мне врешь.
По его губам скользнула улыбка, пропала и снова появилась.
– Леди Кориэль, – сказал Кент, – я никогда не вру.
– Я тебе не верю.
Он поднялся и предложил мне согнутую в локте руку.
– Тогда, видимо, мне придется жить, зная, в чем ты меня подозреваешь. Могу я
сопроводить тебя обратно?
Я досадовала: до этого момента разговор был интригующим, даже немного
безрассудным, а теперь Кент посмеялся надо мной и все разрушил. Я не припоминала,
чтобы до этого лета мы с ним так плохо ладили. Однако отделываться от него не хотелось:
по крайней мере сегодня буду выше этого. И я положила свою руку поверх его:
– Конечно, можешь.
– И потанцевать следующий танец?
– Если хочешь.
– Отца порадует, – пояснил Кент с улыбкой, – что я танцую с самой популярной дамой
вечера.
Следовало приструнить его взглядом за подобные слова, но когда он рассмеялся, я не
смогла не рассмеяться в ответ. И, кажется, я наслаждалась этим танцем больше всех
остальных. Потому что отлично знала Кента. Потому что мне не нужно было с ним
флиртовать или отбивать ему охоту флиртовать со мной. Потому что я танцевала с ним
102
103
всю свою жизнь и могла не беспокоиться, что мне оттопчут ноги или мы споткнемся.
Потому что оркестр играл мою любимую мелодию – по всем этим причинам.
К окончанию танца стало ясно, что Кент нарочно вел меня куда-то, и я позволила ему
направлять нас туда, куда он стремился. Мы оказались возле Элисандры и ее партнера,
Дирксона Трегонийского. Пока мы кружились рядом, наместник осыпал сестру крайне
льстивыми комплиментами.
Элисандра отвечала ему с обычным спокойствием:
– О, спасибо, милорд. Вы оказываете мне слишком большую честь.
На лице Дирксона мелькнуло раздражение, когда мы остановились возле них, и Кент
решительно взял Элисандру за руку, пожурив:
– Тебя весь вечер не поймать. Ты танцуешь даже чаще, чем твоя сестра.
Дирксон прямо-таки нахмурился – непривлекательное выражение для его почтенного
возраста – и заявил:
– Я надеялся убедить леди Элисандру подарить мне следующий танец.
– Если она чье предложение и примет, то мое, – парировал Кент. – Я за весь вечер ни
разу с ней не танцевал, а вы уже раза три или четыре.
Я подумала, как примечательно, что он замечает партнеров Элисандры.
– У вас больше возможностей пригласить милую леди Элисандру, чем у меня, коль уж
вы живете в одном замке, – одновременно с недовольным видом и с неуклюжей
галантностью сказал Дирксон.
– Мне хочется сегодня и именно на этот танец, – сказал Кент. – Однако Кори будет
польщена занять место сестры.
Вовсе нет, но я все равно улыбнулась наместнику. Он бросил на меня быстрый взгляд, а
затем поклонился Элисандре:
– С вами или ни с кем.
– Большое вам спасибо, – ответила она, – но сейчас я откажу всем. Совсем недавно кто-
то наступил мне на ногу, и она очень болит. Молю вас на этот раз меня простить.
На мгновение повисла угрюмая тишина, а затем Дирксон снова поклонился:
– Как пожелаете. Дамы. Лорд Кентли, – развернулся на каблуках и удалился.
Кент поглядел ему вслед с улыбкой, но вскинул брови – он был и доволен, и в
замешательстве, – и заявил:
– Как грубо. И как неожиданно! Не думал, что сегодня кто-то в силах отказать Кори.
– Да, тебя просто осаждают, – улыбнулась и Элисандра, повернувшись ко мне. – Тебе
нравится?
– О, еще как! Хотя мысль, что моего общества ищут только из-за обширных угодий
дяди и его намеков о наследстве, немного расстраивает.
