Текст книги "Зло (СИ)"

Автор книги: Сергей Максимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 30 страниц)

Глава 7. Часть 3. Агнец

Кохитсужди стряхнула грязь эмоций со своего лица, наконец прекратив играть. Или даже не так. Она не играла, за нее это делал «грим», нанесенный на Кродхе. Великий отец никогда не рассказывал об этом во всеуслышание, да и незачем это было делать, но сверхразум планеты флегийцев мог не только забирать эмоции. Он мог их насаждать. И Кохитсужди стала одной из немногих жаждущих, которым довелось испытать на себе силу возможностей молчаливого хозяина Кродхи.

Кохитсужди стала считать шаги. План "Мора" был высечен в ее памяти, словно в граните, но ей нужно было быть уверенной на сто процентов. Она хотела видеть его. Хотела знать, что все это – не напрасно. Хотела чувствовать, что ее подношение порадует Грядущих. До рубки управления оставалось триста шагов. Никаких патрульных. Никаких досмотров. Он позаботился о ее комфорте. Позаботился, чтобы никто не посмел ее и пальцем тронуть… До него. Изображения сами всплыли в ее памяти, на мгновения заменив серый псевдопластик стен. Лица. Лица девушек мелькали перед ее глазами точно в той же последовательности, что показывал господин Лайтберин.

Они сидели в кабинете Отца и смотрели на небольшую галопанель, а он называл имена. Много имён. Десятки. Хорошо, что не сотни. Они застыли в ее памяти, замороженные холодом ненависти. Сейчас они не имели значения. Имена его жертв. Важно было лишь его имя. И одно лицо. Лицо со старой фотографии в руках Джуда Лайтберина. Лицо его матери, на которую она так похожа. Именно поэтому она здесь. Именно поэтому ее выбрал Отец. Именно поэтому она должна все верно рассчитать.

Осталось двести шагов.

– Он тебя заметит. Не может не заметить. Но для верности мы придадим твоему характеру немного красок. Он может, – Отец кивнул в сторону прогала, где мерно фосфоресцировал Страх. Страх и правда смог. Смог сделать ее непохожей на флегийку. Непохожей лишь поверхностно. Наложил "грим" – другую личину. Это было странно. Она наблюдала, как в ее тело подселяют ещё одного квартиранта. Жильца, который на время мог занять место хозяина. Кохитсуджи могла уйти в тень, позволив "гриму" – второму "Я", внедренному в ее разум Страхом – управлять ее телом. Могла наблюдать. Она тренировалась. Тренировалась на доступном материале. И ей было почти интересно, почти весело наблюдать, как ее вторая личина общается с тем мальчишкой.

Осталось сто шагов.

Эта тренировка второго "Я", эти разговоры затягивали ее почти так же сильно, как и этого странного парня Киллиана. Почему странного? Потому что он не был похож на всех остальных людей, которых она знала. Он был чист. Его не нужно было "принаряжать" и "отмывать от крови" для встречи с Грядущими. О был искренен. И это ей почти нравилось. Именно поэтому она не хотела, чтобы он последовал за ними на "Мор". Она не хотела, чтобы он стал средством, которое оправдает ее цель. Ей было почти жаль его. Почти жаль его чистоту, которой ещё предстояло запачкаться человеческими пороками.

Кохитсужди отбросила лишние мысли и позволила второй личине выйти наружу.

– Мне нужно срочно поговорить с Хо. Срочно, – личина работала безотказно. Вояка, дежуривший у входа в командный отсек «Мора», мимолетом глянул на пропуск Кохитсужди, подкрепленный невинным взглядом, и пропустил девушку внутрь. В отсеке царил управляемый хаос. Все вокруг бурлило и кипело активностью. Пилоты и инженеры проверяли готовность к полету, оружейники настраивали свои установки, связисты налаживали контакт с другими кораблями флота… И всем этим руководил невысокий мужчина в неизменных темных очках. Адмирал Харуки Оно. Кохитсужди протиснулись мимо кучки вояк и устремилась прямиком к креслу командующего, в котором и разместился адмирал.

– Господин адмирал, корабль Эксперта по экстренным ситуациям Айзека Райберга вновь запрашивает канал связи…

– Я же сказал: не сейчас. Нашелся мне, пуп земли. И без него дел невпроворот…

Кохитсужди подошла к нему, скинув личину. Ее больше не нужна была маскировка. Она хотела посмотреть. Посмотреть, поймет ли он. Хотела позволит себе маленькую слабость. Последнюю волю.

– Судж… – адмирал начал было говорить, но тут же замолчал, всмотревшись в ее глаза. Всмотревшись в пустоту. Перед ним стоял совершенно другой человек. Нет, внешне вроде бы ничего не изменилось. Та же прическа, те же широкие скулы, те же тонкие манящие губы. Но вот глаза. Глаза будто пропали. Их заменили две затягивающие бездны. Две пропасти, заполненные пустотой и презрением. Адмирал попытался вскочить, но не успел…

Кохитсужди улыбнулась. Он заметил. Заметил подмену. Увидел, что она больше не похожа на его мать. Мать, ответа которой он искал все эти годы в каждой из своих жертв. Десятки лиц убитых адмиралом девушек пролетали перед взглядом Кохитсужди, придавая ей сил и решимости. Она была готова. Грядущие ждали. Мысленная команда, которой ее обучил господин Лайтберин, сама выстроилась в голове, высвободив заключённую в ее теле энергию.

Один из связистов вновь проигнорировал запрос связи от корабля Эксперта по экстренным ситуациям Айзека Райберга, когда ослепительная синяя вспышка поглотила все вокруг. Взрывчатки, в которую тело Кохитсужди превратил Джуд Лайтберин, хватило на то, чтобы превратить в ничто почти четверть самого быстрого линкора человечества.

***

Запрос связи был отклонен. Айзек выругался и закинул руки за голову, откинувшись в кресле:

– Да чем они там все так сильно заняты?

На риторический вопрос Эпоса, как ни странно, нашелся ответ.

– Мне кажется, они пытаются воссоздать себя заново на атомарном уровне. Но вряд ли у них это получится, – Вергилий вывел на обзорный экран изображение "Мора". Носовая часть линкора превратилась в груду хлама. Единственный крупный корабль человечества, который мог совершить прямой прыжок из системы кордов к Солнцу, был разрушен. Флоту, который попался на приманку Лайтберина, было не успеть. Айзек покосился на застывшего на пороге рубки Киллиана и отдал команду искину бортовых систем:

– Отправь данные о возможной атаке кордов на все корабли флота. Выход в зону безопасных гиперпрыжков. Курс на Солнечную систему.

Глава 8. Часть 1. Золотое руно

– Это было, как будто в другой жизни: мы, совсем ещё молодые и глупые, эта экспедиция проклятая, «Арго»…

Айзек с Киллианом сидели в капитанской рубке Вергилия и смотрели в необъятную пустоту космоса, где все отчётливее проявлялась красная точка Марса. Красная точка, которая совсем скоро могла исчезнуть, сгинуть, как совсем недавно уже сделала его сестра по небосводу Земля. Вот уже полчаса, как Вергилий вышел в реальное пространство и, активировав режим маскировки, двигался в сторону цели атаки кордов. Даже в условиях нехватки времени они не могли рисковать, добираясь до Марса на высокой скорости. Система была под контролем чужих. Здесь не был роя космической мошкары, навроде корветов и катеров. Не было даже линкоров. В системе был всего один корабль. Но, как и в случае с Топазом, его одного вполне должно было хватить на подавление систем орбитальной защиты. Это был не просто дредноут, сил которого хватало на отражение атак группы экстренного реагирования – это был поистине колоссальный корабль. Если полученные Вергилием данные были верны, судно кордов, пожаловавшее в Солнечную систему, превосходило размером любой известный корабль чужих более чем в четыре раза. Точнее люди должны были узнать совсем скоро, когда доберутся до красной планеты. Именно в этот момент, миг, когда от экипажа Вергилия ровным счётом ничего не зависело, Айзек и начал свой рассказ, больше походивший на исповедь.

– Экспедиция… Нас было пятьдесят. Пятьдесят человек, которые тянулись к звёздам, мечтали увидеть нечто новое, необъятное. Человечество вышло в космос и увидело там жизнь, увидело, что мы не одни, но… Мы хотели большего, мы хотели познавать вселенную, хотели познать кого – то, кто гораздо древнее, гораздо мудрее нас. Пятьдесят аргонавтов и золотое руно в центре Галактики. Мы летели туда, не зная, вернемся ли, не зная, найдем ли ответы. Мы хотели этого, и мы нашли. Нашли их… Это были не зловещие, но понятные алиумы, корды или параменталы – далёкие, но все же близкие нам по уровню развития существа. Не были это и живые планеты, как Кродха или Тоциус – загадочные и непостижимые. Это… это… это были боги. Нет я не хочу тебе пудрить мозги всякой теологической дребеденью, не было там мужика с бородой и молниями… Были они – Грядущие. Такие же, как мы, живые, понятные существа, но непостижимо более развитые. Они могли зажигать звёзды и укрощать черные дыры. Это было, как волшебство. И они приняли нас, они были рады. Хотя, они давно уже знали, что мы придем… Казалось, они знали все. На любой вопрос был готов ответ, даже если этот самый вопрос еще не был задан. И они рассказали нам. Рассказали, что произошло. Рассказали про Землю. Они ведь все знали, и неважно, где это было…

Киллиан смотрел на Айзека и ему становилось не по себе. Еще никогда он не видел Эпоса таким. Таким отрешенным, таким надломленным, таким далёким. Будто все его естество было не здесь. Будто он вновь отправился в ту экспедицию на встречу с богами. Айзек тяжело вздохнул и продолжил:

– Они рассказали нам про Землю. Поведали, что ее больше нет. Что нашего общего дома больше не существует, – Айзек посмотрел на Киллиана, обдав того волной холода, тяжело вздохнул и продолжил. – Ты знаешь, я ведь никогда не был на Земле, не видел ее вживую, хотя, вроде бы, я с нее родом… Тебе не понять, каково это. Не понять, что мы тогда чувствовали… У нас не было больше дома. Пусть это лишь громкая фраза, и человечество давно уже переросло Землю, но без общего дома мы – ничто. Мы – бродяги, неспособные ни на что светлое. Скитальцы в этой космической тьме… Они рассказали, что родины больше нет. Родины, кроме любви к которой у нас больше ничего и не было. У меня так точно…

Эпос невольно потрогал шрам на своей руке. Шрам, который был напоминанием о том, что однажды он предпочел забыть.

– Они предложили нам остаться. Мы им были интересны. Как комнатные зверушки, наверное. Они говорили мне: «Ты особенный, уникальное существо, единственное во всей вселенной…» Они несли какую – то чушь про то, что я должен выжить, что я должен найти себя. Предлагали нам не рисковать. Ты можешь себе представить? – голос Эпоса наполнился сталью. – Остаться, забыть, перетерпеть. Они предлагали нам отречься от своего прошлого, от Земли, от людей, от себя. Предлагали остаться с ними, а не лететь назад, не лететь помогать умирающей семье.

Айзек запрокинул голову, уставившись в невысокий потолок рубки. На несколько мгновений он замолчал. Он словно собирался с силами, переступая через себя.

– И ты знаешь, что случилось? Большинство согласилось. Никто не хотел лететь на пожарище родного дома. Всех ослепил их свет. Свет Грядущих. Никто не хотел трудностей. Лишь мы трое стали сопротивляться. Трое хотели вернуться, трое хотели бороться за спасение расы. Я, Джуд и Гийом. Но нас было меньше. Сраная демократия – власть тупого большинства. Они не хотели улетать, не захотели отдавать нам «Арго». Не захотели давать нам возможность…

Айзек зажмурился. Киллиан почти не дышал. Он сидел, впитывая в себя слова, слетавшие с губ Эпоса. Слова, которые до него, возможно, не слышала ни одна живая душа. Он чувствовал в нем нечто родное и близкое. Эпос заразил его разум целью и верой – верой в будущее. Верой в то, что человечество можно и нужно спасти. Возможно, от него же самого.

– И знаешь, что мы сделали? Мы не захотели подчиняться. Не захотели променивать свой дом, свой вид на соблазн. Мы убили их всех. Всех до одного… Мы ходили по коридорам «Арго» и сеяли смерть, как будто зная, что это только начало. Не жалея. Предвидя, что это – мелочь. Что такое сорок семь жизней, по сравнению с тем, что нам предстояло? Плазма, излучение, кровь и трупы. Трупы. Трупы… А потом пришли они. Это была какая – то издёвка. Они все знали. Знали, что мы сделаем, знали, что мы – мы трое, не согласимся. Знали, что это нас не остановит. И они предложили помощь. Способ помочь человечеству. Они одарили нас. Дары Грядущих… Дары богов.

Айзек на секунду поднялся и хлопнул по панели управления кораблем. Искин и не подумал возмущаться.

– Я получил корабль. «Арго» был хорош, но добирались бы мы на нем несравненно дольше, – Эпос грустно улыбнулся. – Если бы я знал, как точно его назвал. До Рая он нас не довел. Наш инопланетный проводник – Вергилий. Вывел лишь в самое пекло Ада.

Он на секунду замолчал, проверив показатели, высветившиеся на галопанели и продолжил:

– Флегий тогда был не так резок, как сейчас. Он хотел договориться. Хотел попросить помощи у чужих. Хотел найти друзей. Вот только, видишь ли, какая загвоздка: нет у на друзей и не будет. Мы одни во вселенной, не смотря на то, что она битком набита жизнью. И так и будет, пока мы сами не изменимся… Ну и Джуд. Идеалист Джуд, не мыслящий себя без родины. Он хотел мести. Мести для нас, мести для человечества. И они дали нам оружие Возмездия. Нечто совершенно новое в деле умерщвления живых существ. Нейтронные бомбы. Их технологию доставили мы. Мы трое. И именно мы виноваты в том, что потом случилось…

Марс все нарастал. Из крохотной точки на обзорном экране он превратился в монету, которую словно только что достали из лужи крови. Бордовый диск, готовый в каждую секунду распасться на тысячи осколков, если они не смогут помочь…

– Это оружие… Оно дало нам Возмездие, дало нам то, что мы хотели, но забрало гораздо больше. Забрало у нас человечность, забрало наше милосердие, наш разум. Эта сила была неподвластна нам. Она не должна была попадать в наши руки. И самое страшное, знаешь, в чем? – Айзек недобро покосился на Киллиана. – Я думаю, в нем не было необходимости. Человечество бы справилось. Смогло бы выстоять и без помощи Грядущих. Смогло бы выжить и отомстило бы без их кровавых даров.

Айзек стал дергать за рукав своего неизменного физиокомбинезона, словно унимая взбунтовавшиеся нервы.

– Сотни раз я задавался вопросом: «Что бы было?» Что бы случилось, если бы мы не вернулись? Не принесли с собой смерть? И я уверен, что с человечеством все было бы хорошо. Мы потеряли дом, но мы не потеряли веру в собственные силы. Мы смогли бы подняться с колен. Смогли бы остаться людьми… Но случилось то, что случилось. Прошлого не вернуть. И я не могу вернуть жизнь миллиардам кордов и алиумов. Не могу вернуться в центр Галактики к этим драным богам и плюнуть на их предположению. Я не могу вернуть человечеству его совесть, которую мы окончательно потеряли, упиваясь огнем горящих миров. А общий дом смог бы… Мы должны уйти. Должны покинуть планеты чужих. Должны вернуться на родину и попробовать начать сначала. Попробовать открыт свою жизнь с новой страницы… Забыть. Сделать то, что не смог сделать Джуд. Он так и не смирился, что именно мы во всем виноваты. Он хотел справедливости. Справедливости для них.

Айзек махнул головой в сторону обзорного экрана, на котором уже была подсвечена их конечная цель. Крохотная сейчас, но огромная в действительности махина корабля чужих. Дредноут – исполин расположился в паре миллионов километров от своей жертвы, словно растягивая момент триумфа.

– И они ее заслуживают, ты понимаешь, заслуживают. Как заслуживали мы, когда жгли их мир, опьянённые силой оружия Грядущих. Я хочу все это остановить. Не только кордов и их бесконечные набеги. Я хочу, чтобы эта грызня прекратилась. Мы должны вернуться домой, должны оставить космос, пусть и на время, – Айзек впялил свой пробирающий до костей взгляд в точку, подсвечивающую корабль чужих. – И кордам очень не повезло, что они встали на нашем пути. Вергилий, у нас есть данные по кораблю и силам планетарной обороны?

Искин, не посмевший прерывать речь Айзека, тут же откликнулся. Его прямо – таки распирало от скопившейся у него информации, которую он тут же принялся излагать:

– Так, господа ностальгирующие, есть новости и, как всегда, не все они хорошие. С каких начинать?

– Ну не томи, выкладывай, – Айзек за мгновение стал собранным. Вся его отрешённость испарилась, сменившись привычной зловещей решительностью.

– Корабль один, как и показали первоначальные данные, но на нём может располагаться много мелочи, истребителей. Все они пока ещё не пущены в дело. Планета пока ещё цела. Относительно, конечно. Враг не применяет ядерное или другое грязное вооружение. Мне удалось зафиксировать несколько залпов лазерных установок максимальной мощности, но все они направлены не на планету. Орбитальная защита подавлена. Несколько баз уничтожено, но люди продолжают бороться. Мне удалось зафиксировать довольно – таки неординарный способ защиты, к которому прибегли орбитальные силы.

Часть изображения на обзорном экране увеличилась, показав участок орбиты Марса, который бурлил от двигательной активности. Сотни, а возможно и тысячи объектов искусственного происхождения, затеяли вблизи планеты чехарду, выстраиваясь рядом друг с другом.

– Это генераторы магнитного поля, располагавшиеся по всей орбите планеты. Они заняли позицию между Марсом и кораблем чужих, образуя своеобразный щит. Не слишком эффективный, но, можно сказать, элегантный ход – на несколько залпов хватит.

– Генераторы магнитного поля? – Киллиан не удержался, выпалив первый пришедший в его голову вопрос. Эпос дал ему лёгкий подзатыльник:

– А ты как думал? Терраформирование это так – ледяные шапки на полюсах планеты растопить и все, можно жить? А солнечную радиацию в расчет не берём? У Марса почти нет родного магнитного поля, вот и приходится…

В этот самый момент часть генераторов – прямоугольных спутников, оснащенных огромными крыльями, ловцами солнечного ветра – перестала существовать. Залп дредноута изрядно уменьшил площадь "щита" планеты, который тут же приступил к переформирование своих составных частей. Место уничтоженных залпом генераторов заняли новые спутники. Обломки их выполнивших свою миссию собратьев устремились к планете. К пока ещё безжизненной кровавой пустыне, где человечество должно было обрести новый дом. Высвобожденные из земных недр газы ещё не успели нагреть планету до нужного уровня; растения ещё не перерабатывали углекислый газ в необходимый для людей кислород; лед полярных шапок ещё не перешёл в жидкое состояние, дав необходимую для жизни воду; красные барханы ещё не зацвели… Но все это было возможно… Когда – нибудь. Марс ждал защиты своих будущих хозяев – детей Солнечной системы, желавших во что бы то ни стало вернутся домой.

– На этом, собственно, хорошие новости заканчиваются.

Эпос невольно почесал подбородок:

– А это хорошие новости? Какие же тогда плохие?

– Плохие новости состоят в том, что силовое поле дредноута, которое исчезает лишь на несколько секунд залпа лазерных установок и лишь в зоне прохождения когерентного излечения, нам не преодолеть. Тоже самое касается оставшихся в сохранности сил орбитальной защиты. К дредноуту не подобраться, да и если бы даже удалось, какой смысл? У меня на борту нет вооружения, способного противостоять такому типу кораблей.

Айзек хмыкнул, посмотрев на Киллиана:

– Ну, а вот здесь ты как раз ошибаешься. Легион может помочь.

Название, которое Киллан уже слышал из уст живого трупа на борту «Гулу», заставило мемора поежиться. Расчлененное тело Мозгуна, говорившее всякую тарабарщину, застыло перед его глазами. Не понравилась фраза Айзека и искинку:

– Сэр, при всем уважении, можем ли мы доверять этому… Этим существам.

– Боишься, железяка? Даже ты… Они же сами пришли, сами захотели договориться. Нужно попробовать.

Киллиан только и мог, что вертеть головой, переводя взгляд с Эпоса, на панель управления, с которой он отождествлял голос искина. Мемор опять почувствовал свою беспомощность. Именно здесь, именно сейчас – в этом разговоре, решалась судьба целой планеты, а он был в нем простым наблюдателем, способным лишь озадаченно крутить головой. И так всегда. Всегда его не брали в расчет. Он был способен пережить пренебрежительное к себе отношение, смог забыть предательство Эпоса, вычеркнувшего из его памяти Мию, но не хотел быть простой пешкой в этой огромной игре. Он хотел в ней участвовать. Хотел хоть что – то значить. Злость мемора вырвалась недовольным вздохом, который заставил Айзека повернутся:

– Судя по вашему томному дыханию, вы так ничего и не поняли, молодой человек? – Эпос лукаво улыбнулся. – Наверное потому, что вы никогда и не задумывались.

Айзек встал из ложемента и подошёл к Сивару. На обзорной панели за его спиной появился новый объект. Один из спутников Марса Фобос, вышел на авансцену. Один из сыновей бога войны захватил разум Сивара в прямом и переносном смысле: глаза мемора застыли на галопанели, изучая неправильные очертания спутника красной планеты, а недобрая улыбка Райберга, которого редко и очень сильно за глаза называли точно так же, Фобосом, наполнила его помыслы страхом. Страхом неизвестности.

– Как ты считаешь, зачем ты мне понадобился? Зачем я таскаю тебя с собой, как верный талисман? Может быть, ты удачу приносишь?

– Но… – Мемор начал говорить, но тут же замолчал. Он не знал, что ответить. Он принял как данность их путешествие и уже давно считал себя полноправным членом экипажа Вергилия, но никогда не задумывался в чем его роль. Он мог хранить информацию. Его память в конечном счёте можно было считать. Он был самописцем, как однажды сказал Айзек. Но вот кому конкретно предназначался этот отчёт, и была ли вообще в нем нужда, мемор не знал.

– Ты думал, ты у меня вместо оператора? Я потом оцифрую твою память и нарежу себе занимательных фоточек из нашего с тобой бравого путешествия? Буду потом долгими зимними вечерами вспоминать? – Айзек хлопнул Киллиана по плечу. – Все гораздо проще. Ложись в ложемент.

Киллиан безропотно подчинился. На обзорном экране на смену одному спутнику Марса пришел другой. Фобоса заменил Деймос. Словно повинуясь изменениям изображения, страх в голове мемора перерос в ужас.

– Не нужно бояться. Точнее, если уж бояться, то нам всем… Да, Верг?

Вульгарное обращение Эпоса ничуть не задело искин. "Полным энтузиазма" голосом он выдавил из себя:

– Ага.

Райберг продолжил:

– Видишь ли, мой юный друг, я очень не люблю врать. С детства не любил. Ну или правильнее будет сказать, сколько я себя помню. Тебе я не врал. Не договаривал, стер память, отправлял в самые поганые места на свете – это да. Но вот врать мне тебе почти не приходилось. И Харуки я тогда не врал. На нашей первой встрече, помнишь?

Киллиан почувствовал, как его спина покрылась мурашками, а волосы на затылке встали дыбом. Его черепная коробка начала зудеть. Ее будто бы распирало изнутри. Словно кто – то незримый хотел выбраться из его разума наружу.

– Про нантоса помнишь?

Айзек нажал на воображаемый курок, расстреляв все оставшееся у Киллиана спокойствие. Топазец нервно вцепился в мягкие края ложемента, стараясь унять дрожь. Зуд в его голове перерос в боль. Он чувствовал себя чужаком в своем собственном теле. Организме, который в каждую секунду мог стать ему неподвластным. На какие – то мгновения, пока Айзек замолчал, ему показалось, что он теряет контроль над конечностями, которые уже были готовы подчиниться новому хозяину.

– Зачем мне было лезть на дредноут и тащить с собой тебя? Зачем было гробить солдат и подвергать опасности флот, если можно было подавить корабль чужих огнем? Все из – за него, Легиона. Конечно, на дредноуте нашлось ещё много интересной информации, которая из – за повреждения поднимается с первого слоя замкнутой сферы твоей кибервставки и встраивается в перманентную память. Там есть очень занимательные данные о причинах нападения на Землю, но это не главное… Все это в прошлом. Главное, наш возможный союзник. Когда линкоры силы самообороны попали в систему, они подверглись вторжению. Нантосы вломились в открытую сферу и спалили какому – то придурку мозги. Это не было атакой – флот не пострадал. Корабли остались целы. И тогда он отправил послание. Весть, которую Верг смог прочитать. Это была просьба или даже предложение, как хочешь называй. Он не хотел умирать. Не хотел превращаться в ничто вместе с кораблем, на котором оказался. Вся его сущность не могла передаться на расстоянии, а он хотел жить. Нужен был прямой контакт с кораблем чужих. Нужен был ты – хранитель. Или скажем так: хранилище, тюрьма, из которой он не сможет бежать. Он спрятан в твоём модуле памяти, закрытой сфере, и может выбраться в другое киберпространство только с нашей помощью. И самое главное, ты смог. Ты выдержал эту мощь. Ты удержал в своем разуме целый крошечный мир и остался жив.

Айзек извлёк из опоры ложемента соединительное устройство и приготовился вводить его в модуль памяти Киллиана. Модуль, почти точная копия которого появилась в голове Райберга совсем недавно.

– И сейчас мы его извлечем.

Киллиан закрыл глаза и ещё крепче вцепился в края ложемента. Он чувствовал, как его ногти продавливают мягкую обшивку и впиваются в метал остова. Его зубы скрипнули от натуги, а голова задрожала от напряжения. Щуп вошёл в модуль… И ничего не произошло. Не было боли. Его мозг не разорвался от ощущений, а тело не забилось в эпилептическом припадке. И только слух уловил изменения, произошедшие в окружающей обстановке. В капитанской рубке послышался треск. Будто с опаской, ожидая увидеть очередного монстра, Киллиан открыл правый глаз. Рубка утонула во мраке. Обзорный экран погас, и лишь несколько точек на панели управления разрывали чёрное полотно, окутавшее людей со всех сторон.

– Верг! – голос Райберга раздался совсем рядом с ухом мемора.

– Его/их здесь/сейчас нет. Он отдыхает/умиротворен/мертв/спит, – синтезированный металлический голос обволок людей со всех сторон и перерос в визуальное изображение. На обзорном экране появились помехи. Словно на древнем телевизоре докосмической эры перед людьми заплясало море черно – белых точек. Они, будто волны, то нарастали, то убывали.

– Легион? – Айзек отошёл от потрясения первым.

– Да, это я/мы.

– С Вергилием все в порядке? Там вроде бы промелькнуло слово мертв.

– Странный/непостижимый/неподвластный/чуждый разум жив. Слишком много выбора. Слишком много вариантов ответа/истины/правды/сути разговора.

– Ты не мог бы его вернуть? А то у меня чувство, что все корабельные системы приказали долго жить, а люди, знаешь ли, пока что не могут без воздуха обходиться.

Черно – белая морось обзорного экрана притихла, сменившись изображением планеты. В рубку вернулось освещение.

– Благодарю, господин Райберг, – голос вернувшегося из небытия искина была наполнен радостью. – Вы знаете, как некомфортно чувствовать себя пленником в свое собственном теле.

Синтезированный голос нантоса прервал болтовню искусственного интеллекта:

– Что вы думаете/желаете/собираетесь делать/хотите? Не просто же так вы выпустили/освободили/оживили меня. Вы, зло/вторгшиеся/люди, ничего не делаете просто так

– А вы, я посмотрю, знаток человеческой души… – Айзек привалился к спинке ложемента, крепко сжав плечо Киллиана – он нервничал, хоть и хотел показаться безмятежным. – Мы вытащили вас с дредноута и хотели бы рассчитывать на ответную любезность.

Морось помех вновь заполонила обзорную панель, утопив все вокруг во мраке. Лавина голоса нантоса придавила людей своей мощью:

– Я не аннигилировал/расщепил/умертвил/убил вас прямо сейчас, и вам мало?

Голос оборвался, дав освещению вернуться. Эпос потёр подбородок и хмыкнул:

– Торговаться с инопланетным разумом, как это мило… – он выдержал паузу, которая заставила понервничать не только Киллиана, но, кажется, и искин. Несколько огоньков на панели управления принялись тревожно моргать, будто подмигивая Райбергу. – Естественно, мы рассчитываем на вашу помощь не просто так. Во – первых, если вы нас всех убьете, то как потом выберетесь с корабля? С дредноута – то не сбежали… Вам предстоит комфортное одиночное плавание длинною, ну скажем, в бесконечность. Во – вторых, мы находимся в реальном космосе близ планеты, которая может стать новым домом для человечества… Возможно, и вам найдется здесь место. Не на планете конечно же – в системе. На одном из спутников Юпитера, Европе, вполне подходящие для вас условия. Верг предоставь дружественному организму все данные об этом дивном уголке Солнечной системы.

Эпос замолчал, и капитанская рубка утонула в тишине. Монохромный лик чужого окончательно исчез с обзорного экрана. Сердце мемора набатом стучало в висках. Перед глазами Сивара недобрым знамением проносилась вся его недолгая жизнь. Пальцы нервно стучали про краю ложемента. Следующие слова нантоса обошлись без светового сопровождения:

– Если вы жаждите/желаете/хотите помощи с домом/жильем/местью/кораблем существ, что только что нанесли удар по планете, то вряд – ли что – то сбудется/свершится/сложится/получится. Чтобы заставить замолчать/обезопасить/обезвредить корабль, мне нужен прямой контакт.

Айзек улыбнулся, ощупав свой модуль памяти:

– Значит, договорились? Мне кажется, у нас даже появился крохотный шанс на успех. Ну, по крайней мере, план – то у меня точно есть.