Текст книги "Зло (СИ)"

Автор книги: Сергей Максимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 30 страниц)

Глава 4. Часть 2. Дом, милый дом

Почти стерильный, бесконечно прогоняемый в замкнутом цикле очистки воздух Вергилия показался Киллиану невероятно свежим и пьянящим после спертой пепельно – сероводородной смеси, которую он только что вдыхал на склонах могучего кратера. Юноша сделал несколько глубоких вдохов, приходя в себя, и поднялся с ложа медицинской капсулы, так и норовившей заманить его обратно в сон. Сон, который не несёт облегчения ни разуму, ни телу. Сивар все ещё чувствовал раны на груди и ноге, добытые им в схватке с внутренними демонами. Фантомные боли разбитых надежд терзали его, и не думая отступать. Новенький комбинезон, обнаруженный рядом с медкапсулой (на этот раз это был не просто заурядный образчик униформы флотских рядовых, а новейший физиотренажер, вроде того, что носил Айзек) дал Киллиану лишний повод осмотреть себя. Ни на ноге, в месте укуса Миноса, ни на животе, в точке, куда ударил рог его сына, не было видно даже рубцов, хотя где – то глубоко под кожей Сивар чувствовал заразу, расползавшуюся по его телу из этих невидимых ран. Заразу ментальную.

"Только мозгокопания мне еще не хватало… Так и спятить недалеко. И компания для этого как раз подходящая подобралась: болтливый искусственный интеллект и социопат с наклонностями маньяка." – Киллиан дал себе команду гнать подальше всю эту метафизическую дребедень и принялся изучать обновку. Легкая ткань обволокла худосочную фигурку топазца и доложила о готовности к началу стимуляции мышечной активности, посредством вспыхнувшей проекции. Миниатюрный человек, материализовавшийся над правым запястьем, начал жестами, как какому – то узколобому вояке, объяснять мемору функции комбинезона. Сивар отогнал "мима" взмахом руки и принялся самостоятельно изучать возможности "второй кожи". Функции комбинезона простирались в диапазоне от лёгкого массажа, до полной физической нагрузки. Киллиан кровожадно ухмыльнулся и представил себе, как через несколько месяцев использования этой высокотехнологичной тряпки сможет оторвать рога ненавистному Тайрусу и растянуть на них свежесодранную кожу его пресмыкающегося папочки. Выбор был очевиден. Сивар уже начал вбивать программу работы, когда интеллект бортовых систем, до того непривычно долго молчавший, напомнил о своем существовании.

– Айзек, в смысле, Киллиан… – Искин запнулся, – вы, люди, все для меня на одно лицо… Я бы предостерёг… – не успел Вергилий договорить, как комбинезон активировался, побудив почти все скелетные мышцы топазца к сокращению. Киллиана пробил паралич. Почти шестьсот мускулов, подгоняемые импульсами комбинезона, сокращались и расслаблялись, не обращая внимания на судорожные посылы, гонимые нервной системой носителя. Агонизирующее тело повалилось на матово – черный пол медотсека. Он, словно морская звезда, раскинул руки в стороны, периодически дергаясь от новой волны импульсов.

– Мда… Воистину, слабоумие и отвага вершат великие дела, – Вергилий не удержался и прыснул. Киллиан, не способный не то что встать, а даже заставить свой вывалившийся язык шевелиться, мог лишь мечтать, что когда – нибудь найдет на проклятый корабль управу и костерить комбинезон нечленораздельными звуками.

– Надо было заставить его тест что ли какой – нибудь пройти перед путешествием, а то чем дальше в лес, тем краше умственные способности проявляются… – Вошедший в медотсек Айзек был мрачнее тучи. Секунду полюбовавшись корчами топазца, он все же отключил ловко замаскированное под тренажёр орудие пыток, так коварно напавшее на беззащитного юношу. Даже после отключения физиомучителя тело Сивара продолжало напоминать о произведенном на него воздействии, сотрясаясь от дрожи. Киллиан никогда ещё не чувствовал себя таким беззащитным. Ни алиумы из промозглых закоулков Лабиринта, ни каннибалы, вперемешку с диковинными монстрами обрушившиеся на него на борту Гулу, не смогли сделать то, на что оказался способен заурядный тренажёр. Свое собственное тело отказалось подчиняться мемору, устроив бунт, поддавшись внешнему воздействию.

Не спеша, словно вспоминая, как это – ходить, мемор поднялся на ноги, опираясь на протянутую Айзеком руку. Посмотрев на свое подспорье, Киллиан заметил изменения, произошедшие с обликом Эпоса за время, пока он находился наедине с самим собой. Привычный комбинезон Фобоса сменил строгий деловой костюм. Ткань пепельного цвета с темным отливом, белая, возможно даже не синтетическая рубашка и черные запонки в форме семиконечной звезды диссонировали в голове Киллиана с привычным образом Эксперта по экстренным ситуациям. Похоже, и сам обладатель костюма не был в восторге от своего нового облика. Райберг, заметив удивленный взгляд Киллиана, чертыхнулся и вышел из медотсека, оставив Сивара наедине с продолжавшимися приступами "восстания плоти".

– Что это с ним?

Киллиан медленно, по слогам произносил каждое слово, чувствуя, что язык, не так давно вновь подчинившийся своему хозяину, в каждую секунду может подвести.

– О, господин Райберг расстроен. Видите ли, молодой человек, Айзек – мастер своего ремесла. Возможно, Экспертов по экстренным ситуациям и стали так называть, исключительно из – за умения капитана находить решения в экстремальных, требующих моментальных действий эпизодах человеческой, да и галактической истории. Если нужно подавить бунт среди обезумевших рудокопов с пояса Дита или отбить нападения кордов – легко, вычислить корреляцию между взрывами смертников в человеческом сегменте космоса и подрывом корвета на Топазе – проще простого, а вот вести кулуарные игры, да ещё имея дело с тардумами, – это для господина Райбергом сродни пытке. Конечно, и место добавляет всему действу дополнительного антуража.

Голос Вергилия сопровождал Киллиана во время приема душа и переодевания. Зловещий комбинезон был заменён на новый. Под чутким руководством искина мемор выстроил программу тренировок и с опаской активировал обмундирование, предусмотрительно приняв при этом горизонтальное положение.

"Ну, если что, хоть не разобьюсь," – Киллиан опасливо улыбнулся собственным мыслям. Ткань начала порождать в его теле приятную дрожь. Мышцы живота и ног словно пронзило слабеньким электрическим разрядом. Это было даже приятно. Корабль все это время разглагольствовал о невозможности дельного диалога с этими пресловутыми тардумами и сокрушался, что они "кого хочешь в гроб вгонять своей бюрократической дребеденью". Были упомянуты какие – то джанкеры, с которыми так же невозможно было найти общий язык. Вергилий рассуждал о нелегкой судьбе Эпоса и надеялся, что Айзеку когда – нибудь дадут отдохнуть, не забыв наградить его верного "оруженосца", то бишь, сам искин. Корабль погрузился в мечты о блаженном отпуске… Искусственный интеллект в своих грандиозных россказнях упустил из виду пару занимательных фактов: Киллиан понятия не имел, кто такие джанкеры, был слабо осведомлён о привычках тардумамов, да и об ожидавшей их планете имел самое скудное представление. Сивар, возможно, и хотел бы что – то переспросить у искина, но поток болтовни корабля невозможно было не то что остановить, а даже прервать – он не давал мемору вставить и слова. Киллиану ничего не оставалось, как осведомиться обо всем у Эпоса. Райберг, как и ожидалось, обнаружился в рубке. Глаза лежавшего в ложементе Фобоса были закрыты. Под тонкой полоской век было видно, как зрачки ходят ходуном, безустанно меняя положение. Губы капитана Вергилия, прикрытые сверху тонкой полоской усов, то и дело, словно от боли, кривились – Айзек вышел в кибер. Похоже, собственные предостережения относительно кровожадных нантосов, которыми кишит виртуальное пространство, Эпоса мало пугали.

"Нантосы – Нантосы… Уничтожили почти весь кибер. Надо же, какие злодеи. Нельзя туда заходить, почти нигде… Мозги расплавить могут или чего похуже. Только что – то не плавят. Вон – сидит преспокойненько, изучает что – то, а уж шуму – то. Прямо будто в человека эти нантосы вселиться могут. Управлять им будут, как марионеткой…" – Киллиан осекся. Картина, промелькнувшая в его голове, ударила под дых его сарказму. Тело Мозгуна, занявшее вертикальное положение, несмотря на крохотную неурядицу в виде отсутствия нижней части тела, встало у Сивара перед глазами. Холодный механический голос, вырвавшийся из намордника техника, начал обретать имя. Имя, прятавшееся в ворохе слухов и небылиц, громоздившихся над истиной. Истиной, о природе самых загадочных и, возможно, самых опасных тварей, с которыми приходилось иметь дело человечеству… Нантосы – таящиеся где – то в йоттабайтах информационных потоков, мифические, где – то даже мистические призраки кибера.

"Никто другой не мог сотворить такое с телом Мозгуна. Вот только зачем им разговаривать со мной? Все равно ведь ничегошеньки не понял." – Этот и десятки других вопросов, словно хищные гады, терзали разум Киллиана, когда Айзек открыл глаза. Судя по недовольному выражению лица, погружение в виртуальное пространство не сильно подняло настроение Эпоса.

– Ну что за дерьмовая система, битком набитая идиотами и скотами?!

Айзек вскочил и, задев Киллиана плечом, убежал в каргоотсек, оставив второго члена экипажа наедине со тьмой космоса, вспыхнувшей на обзорном экране.

– Чего это он?

Вергилий, тихо вздохнув, проговорил:

– Мне кажется, у господина капитана просто комплексы разыгрались.

– У кого? У Айзека – то?

– Ну, знаете ли, молодой человек, по – моему капитан страдает какой – то разновидностью комплекса провинциала. Он терпеть не может свою родную планету, а уж тем более он не хотел ее посещать.

– Айзек родился здесь?

– Вы вроде бы были его фанатом, молодой человек, – Киллиан так и представил себе, как незримый лик искина ухмыляется в этот момент, – а таких подробностей не знаете. Айзек, каким мы его знаем, родился здесь – на Аверитии. Ещё до Возмездия.

Откуда – то из закутков корабля донёсся крик Фобоса:

– Хорош заливать, балабол. Аверития – не моя родная планета. Здесь я начал свою сознательную жизнь.

– Да – да, капитан, я так и сказал.

Киллиан, переваривая услышанное, не сразу заметил, как светящаяся точка, слабо видневшаяся на горизонте, начала стремительно увеличиваться. Чернильный занавес космоса, испещрённый брызгами звёзд, понемногу отступал на второй план, уступая место планете. Почти полностью выкрашенная зеленью Аверития заполняла горизонт. Белые шапки ледников плавно переходили в этом чудном мире в зелень нескончаемых, заполнявших почти всю территорию планеты болот. Бескрайние плантации водорослей, которые, сплетаясь между собой, образовывали почти твердую сушу, лишь изредка разделялись черными водами морей. Но не зелёная жемчужина, разраставшаяся прямо на глазах, поразила Киллиана больше всего. Неспешно, совершая свое ежедневное путешествие вокруг планеты, взору юноши предстал планетоид, металлическим блеском оболочки выдававший свое искусственное происхождение. Рукотворная луна, покрытая частоколом мощных антенн и целой россыпью огневых батарей, была окружена густым роем разномастных кораблей. Казавшееся на первый взгляд хаотичным движение космических странников в действительности было подчинено строгой логике. Корабли один за другим проходили несколько точек на поверхности станции, пока не оказывались у нужного им дока, куда благополучно и погружались. Вся эта чехарда мало волновала несколько совсем уж гигантских грузовых траулеров, которые не смогли бы втиснуть свое непомерное тело ни в один из внутренних ангаров станции. Тяжеловесы обиженно ютились у крупного узлового терминала приемки, ожидая своей очереди на разгрузку.

Вергилий плавно вел свое грациозное обтекаемое тело мимо рядов разномастных кораблей, протискиваясь вперёд очереди. Искин ловко маневрировал в плотном скоплении посудин, не переставая бубнить себе под кибернетический нос:

– Простите, я по записи. Извините пожалуйста, бабуля, мне только спросить. Ты чо верещишь, скот? Не видишь, мне надо!!!

Киллиан не особо понимал, о чем вообще корабль ведёт речь и предпочел не отвлекать искин вопросами, продолжая восторженно наблюдать за танцем вырвавшегося из – под контроля Айзека корабля. Вергилий несся, как осатанелый, словно почуявший скорую кормежку скакун, пролетая в считанных метрах от недовольно мигающих ему в след маяками антенн соседей по очереди. Сивар смотрел на громоздкие, угловатые, словно бы вырубленные из куска базальта фюзеляжи транспортников и грузовых кораблей и не мог поверить, что Вергилий имел с ними хоть отдаленное родство. Корабль Эксперта по экстренным ситуациям отличался от этих неповоротливых посудин так же, как шпага отличается от дубины кроманьонца.

Вергилий прошмыгнул между двух делящих место в очереди тяжеловозов и ворвался в док, резко сбросив скорость. Айзек, будто почувствовав маневр корабля, вернулся в рубку и активировал связь. Галопанель управления, уже пару минут назойливо моргавшая красным, окрасилась в приятный зелёный цвет и разразилась голосом:

– Корабль неизвестной модификации, позывной: «Верг – король – илий», – голос на секунду замялся, – последнее предупреждение. Отзовитесь и проследуйте к месту досмотра. В случае отсутствия ответа, согласно протоколу 1р.24 распорядка работы таможенных служб Содружества, вы будете уничтожены через пять, четыре, три…

Айзек ответил, остановив обильное потоотделение, внезапно обуявшее Киллиана:

– Нуллум, отвечает «Верг– король – илий», – Райберг махнул кулаком, погрозив внутреннему убранству рубки, которое отозвалось задорным смешком. Искин, сам выбиравший свой позывной, явно был в восторге, – с вами разговаривает Эксперт по экстренным ситуациям Айзек Райберг, код доступа второй степени. Прошу в виду недостатка времени обеспечить зелёный коридор без досмотра.

– «Верг – король – илий», в коридоре отказано. Право на беспрепятственный проход на территорию станции Нуллум имеют лишь граждане Содружества с допуском первой степени. Просим вас проследовать в точку досмотра и оформления необходимых документов – к платформе номер четырнадцать. В случае отказа в силу вступает протокол 1р.24 распорядка работы таможенных служб Содружества. Вы будете уничтожены через пять, четыре, три…

– Да что ты все заладил!?

– Два, один… – голос и не думал останавливаться.

– Все – все, следуем к этой чертовой платформе.

– «Верг – король – илий», спасибо за сотрудничество. Просим вас предоставить нашим сотрудникам все необходимые данные. В противном случае в силу вступит протокол…

– Да – да знаю, 1р.24, распорядка работы таможенных служб Содружества, и мы будем уничтожены. Большое спасибо, Нуллум.

Связь оборвалась, а Айзек витиевато выругался сразу на нескольких языках. Если Киллиан правильно понял, Айзек пожелал, чтобы у всех таможенников на лбу проявились вторичные половые признаки. Далее Эпос углубился в генеалогию бюрократов и начал вспоминать, с кем именно из родственников этих самых таможенников по женской линии он имел честь быть близко знаком.

– Просто обожаю «безмозглых».

Айзек продолжал ругаться, пока Вергилий, миновав несколько шлюзов, не очутился на искомой платформе. Через несколько минут вызов внешней связи известил о прибытии контролёров.

– Ты, надеюсь, все прибрал? – Айзек, не обращая внимания на не знавшего куда себя деть Киллиана, пошел к шлюзовому отсеку

– Обижаете, – Вергилий самодовольно хмыкнул.

Райберг активировал дверь шлюза и со словами: "Дом, мать его, милый дом", впустил пару тардумов внутрь.

Глава 4. Часть 3. Свобода

– Если вы отказываетесь проходить ДНК – аккредитацию для подтверждения ваших личностей, заполните декларацию ф148 и отнесите инспектору в бокс 54 пятого крыла, – тучная тетка неопределенного возраста свернула проекцию таможенной документации и отвернулась от закипавшего Айзека.

– Женщина, вы издеваетесь? Я – Эксперт по экстренным ситуациям Содружества людей. Я имею вторую степень доступа, какие к чертовой матери инспекторы, какие аккредитации? Она длится четыре часа! – Айзек продолжал что – то говорить, а стоявший рядом Киллиан уже понял, что дело плохо. За те пять часов, что команда Вергилия пребывала на искусственном спутнике Аверитии Нуллуме, топазец достаточно хорошо изучил повадки здешних чиновников. Вслед за довольно – таки безобидными (как потом оказалось) тардумами Райберг с Сиваром познакомились с настоящим проклятьем человечества и одной из самых страшных вещей во вселенной – они познали настоящую бюрократию. Эпос со своим протеже, словно проклятый на вечные муки Сизиф, начал вновь и вновь собирать огромный перечень всевозможных документов лишь для того, чтобы в самый последний момент вновь быть свергнутым вниз, в самое начало цепи бесконечных хамоватых "девушек", "барышень" и " сударынь". Бюрократки, измученные годами однообразной работы и проходимцами различной степени вредоносности, которые нескончаемой вереницей шли мимо их окон, не ведали пощады. Эти самые проходимцы уносили вместе с собой нервы, здоровье, а иногда и честь "барышень", превращая молодых жизнерадостных таможенниц в бесстрастных и беспощадных бюрократов, обросших толстым слоем циничного безразличия ко всему. И лишь одна вещь, одно нарушенное табу могло потревожить покой и безмятежность этих блюстительниц устоев буквоедства высшей пробы.

Киллиан видел, нет, он чувствовал – по начавшим буйно раздуваться ноздрям, по вздернутым вверх в знак протеста бровям, по налившимся кровью глазам, что Айзек нарушил это табу, и обратной дороги уже нет. Он с замиранием сердца всем своим естеством ощущал, как легко сорвавшейся с губ Айзека слово "женщина" рушит на корню работу, проведенную ими за последний час. Это неряшливо – небрежное обращение потопило их едва державшийся на плаву корабль и стремительно тащило на самое дно бюрократического болота.

– Давайте, я еще раз посмотрю, молодой человек, – "барышня" зловеще улыбнулась и открыла проекцию документации лишь для того, чтобы бросить на нее торопливый взгляд и картинно закрыть рот рукой. – Ох, простите пожалуйста, молодые люди, я ошиблась немного…

Айзек торжествовал. Его спина, понуро осунувшаяся за последние часы, горделиво выпрямилась. Глаза Фобоса озарял огонь великой победы – победы воли и терпения над страшным злом. Бархатный голос "сударыни" спустил трепетавшую от восторга душу Эпоса с небес на грешную землю.

– Да, точно, как это я проглядела? У вас неправильно накладная д 25 оформлена. Ох уж мне эти вертихвостки из оружейного – плохо посмотрели. Вам, молодые люди, рано к инспектору идти, вам надо перезаполнить эту накладную. Ну и, соответственно, все последующие документы. Оформите надлежаще и приходите ко мне. Милости просим.

Киллиану подумалось, что ледяные глаза Айзека вывалятся из орбит, так сильно он их выпучил в направлении полностью поглощенной созерцанием своих ногтей «мадемуазель». Надо отдать Райбергу должное – он не вспылил, не начал биться в истерике и даже не стал доставать неверно (как сейчас выяснилось) оформленный импульсник и тыкать им в сторону мирно сидящей особы. Айзек что есть силы сжал зубы, породив скрип, который услышала вся собравшаяся за спинами экипажа Вергилия очередь.

– Девушка, вы сейчас шутите? У нас дело государственной, можно сказать, общечеловеческой важности, а вы мне тут комедию ломаете, – процедил сквозь зубы Айзек.

– Нет, молодой человек, это вы ошиблись. Никакой девушки здесь нет, а есть замученная женщина, у которой, между прочим, уже пять минут обед…

– Какой я тебе молодой человек!? Да я тебе в деды гожусь!

– Хам! – девушка сверкнула глазами и активировала защитное стекло, отделившее таможенницу от очереди. Стекло потемнело, лишь в самом центре озаряясь зловещей надписью "Обед".

Сивар инстинктивно отшатнулся от Эпоса, который начал издавать нечленораздельные звуки, перемешанные со звериным рыком, то и дело вырывавшимся из его рта. Айзек, сделав неимоверное усилие над собой, оставил импульсник, так и просившийся в руку, в покое и метнулся в сторону начала их тягостного путешествия. Бюрократическое колесо Сансары начало новый оборот.

Мемор, еле поспевая за мчавшимся Фобосом (это прозвище в данный момент очень подходило Эпосу – любой попадавшиеся на его пути человек почти отпрыгивал в сторону, словно обожженные смертельным холодом, сочившимся из глаз Райберга), осмелился напомнить о своем существовании.

– Господин Райберг, сэр, – у Киллиана и мысли не возникло обращаться к Эпосу не по уставу, – а зачем такие сложности? Зачем живые люди принимают посетителей? Почему нельзя как обычно пройти электронный досмотр? Какой – то анахронизм.

– Это ты где таких слов по – нахватался? У искина нашего долбанутого? Смотри, станешь таким же чопорным засранцем, как эта железка, я тебя в миг в расход пущу. Мне двое таких придурковатых рядом не нужны.

Киллиана начала заливать краска. Не вовремя ввернутое красное словцо, к слову, почерпнутое мемором из обширной базы данных Вергилия, не добавило вистов юноше в глазах Эпоса, а лишь заставило Сивара чувствовать себя неловко.

– Видишь ли, мой глубоко образованный друг, – Киллиан почувствовал, что Райберг недобро ухмыльнулся, хотя ему был виден лишь затылок Эпоса, – джанкеры эти, не буду говорить какие, протолкнули проект в здешнем законосмердящем, то есть, законотворческом органе. Видите ли, какому – то дуболому показалась неплохой идея о том, что полноценные граждане Содружества должны проходить проверки у живых людей. Это же так престижно – с тобой не железяка говорит, не «безмозглый» и, упаси бог, не джанкер, а настоящий, во плоти, человек. Гражданин! И теперь выходит, что полноценные граждане должны в очередях стоять, а эти, – Айзек на мгновение обернулся и продемонстрировал Киллиану свою недовольную физиономию, – "ожидающие одобрения гражданства" могут провозить всё почти беспрепятственно.

– Как это – «ожидающие гражданства», сэр?

– Я и забыл, с кем разговариваю… Джанкеры захотели вступить в состав Содружества почти сразу после Возмездия и сами для себя предложили определенную роль в обществе. Роль эта казалась ужасной для любого человека, но ничуть не смутила самих джанкеров и даже позволила им процветать.

Киллиан понимал, что может обрушить на себя весь гнев, скопившийся за дамбой выдержки Айзека, но все же решился спросить:

– Сэр, а что за роль?

– Мдааааа, вас там специально выращивали? На корм что ли? Таких сообразительных… Рабы они, понимаешь? Рабы. И это ничуть не мешает им быть самыми верткими торговцами в человеческом сегменте.

Киллиана, опешивший от такой дикости, возможной в каком – нибудь средневековье, но никак не в космическую эру, собирался было засыпать Эпоса вопросами, но очередная "барышня", сердечно улыбнувшаяся им из – за защитного стекла своей приемной, возвратила юношу к суровой бюрократической реальности.

Хоровод бесконечных окон и кабинетов вновь закрутил двух людей, выбравшихся с дредноута кордов, но не сумевших сразить непреступные бастионы таможенного контроля Нуллума. "Барышню" сменяла "мадемуазель" и так до бесконечности.

"Таможенная декларация формы 45ф заполнена ненадлежащим образом, нужно исправить."

"Необходимо проверить ваши задолженности по планетарным сборам".

"Не могли бы вы предоставить технический паспорт вашего корабля?"

"Необходимо оплатить пошлину, но к сожалению касса сейчас не работает."

Сонмы зловещих заклинаний слетали с губ таможенниц и вершили свою черную магию – Айзек начал звереть. Его лёгкая походка превратилась в переваливающуюся поступь павиана. Глаза залила кровь, а нижняя челюсть начала выдвигаться вперёд, словно в этом бесконечном потоке окон прятался секрет деградации – Айзек вот – вот должен был превратиться из человека прямоходящего в питекантропа.

Потерявший счёт времени и выбившийся из сил в бесконечной погоне за недостижимым идеалом таможенной документации Киллиан не заметил, как они оказались в месте, выбивавшемся из стройного ряда казённых кабинетов и однотипных приемных. Вытянутое помещение, все стены которого были покрыты заставленными полками, оканчивалось панорамным окном, открывавшим вид на огромную внутреннюю сферу Нуллума.

Искусственный спутник Аверитии имел полость, наполненную кислородом, но лишённую гравитации. Через нее туда – сюда сновали крохотные транспортные судёнышки и оснащенные гравитационными установками платформы. Рядом с окном сидел хозяин кабинета. Его огромное кресло было развернуто к вошедшим спиной. Человек не обратил внимания на тактичный кашель Киллиана, и Райберг начал разговор.

– Нас перенаправили к вам для заверения документов из окна 4#12. Не могли бы вы побыстрее просмотреть нашу заявку…

Тихий женский голос прервал речь Эпоса:

– Айзек – Айзек, не рад тебе дом оказался, а?

– Простите?

Кресло наконец развернулось. Хозяином кабинета оказалась женщина, чью былую красоту не могли скрыть ни ворох морщин, сковавших лицо отметинами старения, ни нарочито седые волосы. Эта женщина не пыталась скрыть свой возраст. Она носила свои года с достоинством аристократки. Строгий брючный костюм черной ткани подчеркивал стройность фигуры, не потерянную с годами, а белый платок укрывал самую уязвимую для времени часть женского тела – шею.

Киллиан смотрел и не мог поверить, что женщина в таком возрасте может обладать настолько искрящимся и живым взглядом. Две бледно – малахитовые звёзды зрачков игриво блестели на бесстрастном лице, спокойствие которого нарушал лишь один уголок ненакрашенных губ, вздернутый вверх в лёгкой улыбке.

– Долго же ты добирался. Очень долго… – Женщина встала, обошла черный стол и взяла с полки архаичную металлическую зажигалку. Пара оборотов кремния, и робкий огонек поджёг поднесенную сигарету. Женщина затянулась и повернулась к продолжавшим хранить молчание визитерам. Киллиан не мог взять в толк, что происходит и вертел головой, переводя взгляд с Айзека на говорящую загадками особу. Мемор не мог поверить тому, что видел глядя на Эпоса. Айзек Райберг – палач пояса Дита, герой Содружества и человек, вернувшийся из самой дальней экспедиции в истории, боялся поднять глаза. Он, словно нашкодивший щенок, опустил взгляд в пол и не мог осмелиться поднять голову.

Женщина тем временем подошла, сделала глубокую затяжку и задрав подбородок вверх, выпустила в потолок огромное облако дыма. Когда она опустила голову, ее лицо уже изменилось. Холод усмешки сменился теплой улыбкой и воплотился в жесте. Женщина подняла руку и коснулась подбородка Айзека. Она провела рукой от аккуратной бородке Эпоса к щеке и заставила Райберга поднять глаза. Киллиан почувствовал – ощутил поток слов и волну чувств, которые готовы были хлынуть из Айзека наружу, но поднесенный к губам Райберга палец женщины остановил этот порыв в зародыше.

– Полноте… Столько лет прошло… Мы давно уже не дети. Мы давно уже не мечтаем о том, как вместе покорим вселенную. Ну, по крайней мере я не мечтаю. Все это где – то далеко позади, как и тот день, когда я провожала тебя на тот корабль, мой юный аргонавт.

Айзек не выдержал и бросился вперед, закутав ее своим объятьем.

– Прости… Прости, Либ… Я не мог, не мог…

Женщина продолжала улыбаться, положив голову на плечо Айзека. Она на секунду отвлеклась и глазами указала Киллиану на дверь. Уже выходя, Сивар услышал брошенную женщиной фразу:

– Я всегда знала, что у тебя в жизни будет лишь одна любовь. Ты был рождён для одной женщина – ты был создан для любви к родине.