Текст книги "Зло (СИ)"

Автор книги: Сергей Максимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц)

Глава 3. Часть 2. Чревоугодие

Таэр не спеша взошел по трапу, отделявшему взлётную полосу Ласта от борта небольшой посудины, которой больше бы пошло перевозить скот, нежели доставлять победителей общепланетарной лотереи на «Гулу». Флегиец мысленно ухмыльнулся, не показав окружающим, что его состояние хоть сколько – нибудь изменилось. Никто (конечно, если Минос сдержал свое слово и не стал выдавать способ, каким Таэр получил путевку в райский уголок) не подозревал, что на борт «Челленджера» на этот раз входят не только удачливые жители Кносса, но и один человек, сумевший добиться этой почести куда более сложным путем.

Личина флегийца была превосходной. Даже сопровождающие не спешили приближаться к мужчине, настолько мерзким ему удалось себя выставить. Вот уже несколько часов Таэр разыгрывал один из лучших спектаклей в своей жизни. Лучшим он станет, если ему удастся добраться до цели, которую поставил перед ним Великий Отец.

«Рэйтор Дево. Рэйтор Дево. Рэйтор Дево.»

Эти два слова, вместе с деталями образа человека, на которого указал перс Великого, не покидали разум Таэра ни на секунду. Все эти долгие месяцы подготовки, перед сном и рано утром, утоляя жажду плоти и пробираясь по темным коридорам Лабиринта – каждую секунду и каждое мгновение флегиец воспроизводил в памяти образ цели. Образ и деяния, за которые Великий решил его покарать, ибо не престало роду людскому представать перед Грядущими, имея в своих рядах таких людей, как господин Дево.

Чрево «Челленджера» произвело на Таэра точно такое же впечатление, как и его внешний вид – корабль давно было пора списать в утиль. Полтора десятка счастливчиков занимали свои места в пассажирском отсеке челнока, видавшего и лучшие времена. Ни о каком "комфортабельном путешествии до нетронутого разрухой оазиса в цилиндре О’Нилла", как говорилось в брошюре, выданной каждому выигравшему в лотерее, не могло быть и речи. "Челленджер" представлял из себя побитый жизнью и переделанный под нужды гражданских перевозок старенький десантный бот, из всех удобств обладавший лишь крошечным туалетом вблизи пилотского отсека.

– Мне обещали более презентабельный апартаменты, – щеголь, одетый по последней моде во все золотое, высказал свое недовольство одному из сопровождающих, брезгливо отодвинувшись от Таэра, который сел рядом с ним. Тело щеголя, лишенное каких бы то ни было модификаций, отметало саму возможность его причастности в высшему сословию Кносса. Больше он походил на мелкого жулика, который после победы в лотерее, возомнил себя важной птицей.

– Я отказываюсь лететь вместе с этим, – мужчина в золотом поморщился, указывая мизинцем в сторону Таэра. Флегиец продолжал «веселиться», не подавая виду – да уж, поморщился было от чего. Лохмотья, которые ещё сильнее поистрепались за время путешествия в глубинах старого Кносса, Таэр и не подумал менять. Напротив, он усугубил свой образ, плюнув на два дня, предшествовавшие его вылету с планеты на вожделенную станцию, на все мыслимые и немыслимые нормы гигиены. Непередаваемый аромат немытого тела дополняло бесноватое выражение лица и струйка слюны, стекавшая из его рта на и без того грязную одежду. Несомненно, щеголь имел полное право на недовольство, находясь поблизости от такого индивидуума, коим себя выдавал флегиец. Лучшей маскировки и быть не могло. Никто и подумать не мог ждать подвоха от "овоща", которому невесть как удалось выиграть путевку в лучший мир.

– Простите, сэр, – один из сопровождающих подошёл к моднику и надёжно затянул на его груди фиксирующие ремни, – этот господин, так же как и вы, законным путем попал на этот рейс, а значит, и на станции у вас с ним будут равные права… Удача не различает чинов и ступеней иерархии.

Сопровождающий тепло улыбнулся продолжавшему что – то бухтеть себе под нос моднику и, похлопав его по плечу, занял свое место в пассажирском отсеке. Через несколько мгновений корабль стартовал. Если он и обладал какими – то антиперегрузочными устройствами, то они либо приказали долго жить, либо работали на минимальных мощностях – сразу со старта людей что есть силы вжало в спинки кресел. Даже Таэр, подготовка которого была незримо лучше любого из здесь присутствующих, не сразу смог вернуть своему лицу первоначальный отрешенный вид, когда стартовая перегрузка ударила по нему незримым прессом. На секунду разум флегийца посетила безумная мысль, что его совершенный план маскировки рушится в этот самый момент. Момент, когда истинная его личина выступила наружу, словно ураганом согнав с лица образ городского сумасшедшего. Таэр повернул голову в сторону сидевших недалеко от него сопровождающих и убедился в бредовости этой гипотезы – оба стюарда, как и все "нормальные" люди, закрыли глаза, с натугой пережидая старт. Все шло превосходно.

Таэр расслабился, привел внешний вид в надлежащее состояние и принялся ждать окончания путешествия, которое не заставило себя долго ждать.

Станция «Гулу» встретила счастливчиков веселым смехом стюардов, принявшихся будить пассажиров, большая часть которых потеряла сознание во время столь экстремального подъёма «Челленджера» в космос.

– Ну что же вы, господа? Просыпаетесь, дивный новый мир ждёт вас. И каждому из вас здесь уготована поистине выдающаяся роль. Любому и всякому! – После этих слов двое стюардов зашлись в приступе гомерического хохота.

– Простите, любезнейшие, – пожилая дама обратилась к укротившим свой смех сопровождающим, – а когда нас будут кормить? Знаете ли, в моем возрасте не перестало пропускать обеды – каждый из них может оказаться последним.

Женщина игриво подмигнула стюардам, получив в ответ лучезарную улыбку.

– Конечно – конечно. Как только стыковка закончится, все мы попадем на обед, – стюард скривился в улыбке, заставив свои мелкие глазки почти спрятаться за сомкнувшимися веками. Галопанель над входом, через который все присутствующие попали на «Челленджер», загорелась зелёным.

– Стыковка закончилась, все могут выстраиваться на очередь к входу, – стюард, лицо которого было "изуродовано" непропорционально длинным носом, подошёл к женщине, принявшейся отстегивать ремни и, положив руку ей на плечо, сказал:

– Поторопитесь. Раньше встанет в очередь, раньше попадете на трапезу.

Старушка добродушно улыбнулась и встала у входа одной из первых, чтобы встретиться лицом к лицу с обитателями станции, которые уже ждали прибывших с другой стороны. Шлюз отворился, и лица пассажиров резко изменились. Радость и азарт, озарявшие глазах людей, сменились на трепет, моментально мутировавший в своего куда более древнего сородича – первобытный ужас.

Таэру стало почти жаль этих людей. Людей, которые оказались жертвами Миноса и его давнего делового партнера Рэйтора Дево, или попросту выродка Дейва. Флегиец всеми фибрами души чувствовал, как страх, бушевавший внутри пассажиров «Челленджера», готов вырваться наружу посредством крика. Он почти им сочувствовал. Почти… Их отправил на заклание свой собственный правитель, тот, кому они позволяли управлять своим городом, своими судьбами. И без этой, достаточно невинной строки своей биографии, Минос заслуживал быть свергнутым, но его терпели. Терпели эти самые люди. Они принимали его подачки, как несметные блага, и молчали в ожидании удачи. Удачи, которую Минос превратил в цветастую обёртку для смерти. Таэр не мог себе представить ситуации, при которой его сородичи, его братья и сестры стали бы терпеть гнет кого бы то ни было, не говоря о том, чтобы идти на поводу у такого типа, как Минос. Эти люди своим бездействием заслужили ту полноту мрачных мыслей, которая разгоралась в их головах, когда они смотрели на обитателя «Гулу», встречавшего их первым в этом «райском» уголке.

Они смотрели на мужчину, волосы которого уже порядком тронула седина. Одет он был в замызганную майку, темные штаны, явно когда – то входившие в комплект боевого обмундирования, и высокие ботинки. Щербатая улыбка играла на скуластом лице. Был на мужчине ещё один предмет гардероба, который сам по себе мог вызвать насторожённость. Поверх майки на тело обитателя «Гулу» был надет вымазанный чем – то бурым кожаный фартук. Но даже не это вызывало страх прибывших на станцию «счастливчиков». Страх, превратившийся на борту «Челленджера» из какой – то эфемерной субстанции в нечто почти осязаемое. Его вызывало существо, которое встречающий держал на поводке рядом со своей ногой. Существо, которое когда – то было человеком. Мужчина в фартуке потянул строгий ошейник на себя и обратился к своему "питомцу":

– Ну как, Спарки, нравится пополнение?

Существо замахало лысой головой и попыталось подняться с четверенек, на которых стояло. Мужчина лишь легко толкнул его в бок и крикнул:

– Сидеть!

"Питомец" быстро вернулся в свое исконное положение и застыл, ожидая команды хозяина, дав людям изучить свое изуродованное тело. Из одежды оно имело лишь пропитанную испражнениями набедренную повязку. Лишения волос голова увенчана безумными, вечно бегающими глазами, которые изучали замершую толпу. Десятки шрамов и синяков создавали на спине существа затейливый узор, а обрубки ушей и носа постоянно дергались, словно его била вечная дрожь. Довершал истерзанный образ рот, с границ которого хирургически были удалены губы. Рот человека был превращен в постоянно скалящуюся пасть, из которой вырывались звуки похожие на лай.

– Учуял что – то, Спарки? – Мужчина в фартуке посмотрел на существо, а потом перевел взгляд в сторону, куда оно смотрело.

Таэр напрягся – именно на него были обращены две пары безумных глаз. Глаз палача и глаз его жертвы.

– Эл, был кто – то подозрительный на борту? – Мужчина в фартуке подошёл к стюардам, игнорируя взгляды и тихие всхлипы пассажиров «Челленджера», лишь изредка покрикивая на своего «питомца», продолжавшего лаять в сторону, где стоял флегиец.

– Мясник… Сразу к делу? Это ты псине своей доверяешь? У нее же носа нет, как и причиндалов. Он не то что опасность – даже бабу не учует. – Сказал один из членов экипажа «Челленджера».

– У Спарки чуйка на неприятности, так что не надо тут. Бузил кто – нибудь?

Сопровождающий, которого, как выяснилось, звали Эл, подумал секунду и указал на мужчину в золотом. Щеголь, забыв про всю свою брезгливость, жался к Таэру, как к родному. Мясник ловко вытащил из – за пазухи небольшой нож и метнул его щеголю аккурат в шею. Кровь из пробитой сонной артерии начала заливать все вокруг. Бордовые капли взвились в воздух. Это было последней каплей, переполнившей чашу смирения пассажиров. Ужас вырвался из толпы наружу, и люди, как почуявший хищников скот, начали бегать по чреву «Челленджера» в попытках спрятаться.

Таэр решил влиться в массы и принял участие в забеге «скота», мыча под нос дурным голосом что – то неразборчивое. Трое жителей «Гулу» – выродков, как называли каннибалов во всем человеческом космосе – принялись за отлов людей, примеряя на них совсем уж древние, механические наручники. Людей, глаза которых начало захватывать безумие, не хватило на то, чтобы дать отпор вовсю веселившимся «стюардам» и Мяснику со странным существом, чью участь каждый из пассажиров сейчас примерял на себя. Вскоре загнанный «скот» выстроили в шеренгу по двое, оставив неокольцованной лишь одну из пассажирок, на пышных формах которой задержал свой взгляд один из «стюардов».

– Милая, будешь хорошей девочкой, я тебя при себе оставлю, – Эл улыбнулся, мерзко вздернув карикатурно большой нос. Тихо всхлипывающая девушка, услышав эти слова, предприняла попытку пробежать мимо выродков в лоно «Гулу», но тут же была поймана, оказавшись в объятиях прикусившего нижнюю губу Эла. «Стюард» схватил беглянку за волосы и поводок в один из коридоров станции.

– По – плохому хочешь, сука? Будет тебе по – плохому. Папочка постарается…

Мясник и второй «сопровождающий» повели скованных кандалами пассажиров в противоположном направлении.

Колонна продвигалась вглубь станции. Таэр, как самый безобидный, замыкал шествие. Ему не нашлось пары – тело щеголя продолжало лежать внутри «Челленджера», дожидаясь возвращения Эла. Флегиец походя проверял готовность всех имплантов, включая модификаторы мышечной ткани и внутреннюю сферу. Перед глазами мелькали столбцы цифр, свидетельствующие о готовности его тела к дальнейшей реализации плана. Оставалось только улучить подходящий момент. Цепочка людей, ведомая Мясником и его «питомцем», регулярно меняла направления, петляя по лону «Гулу». На пути конвоя попадались другие обитатели станций. Флегиец смотрел на этих вроде бы обычных людей и понимал то, о чем ему говорил Отец, описывая отличительные черты выродков – черты, по которым можно было узнать каннибалов даже в обычных условиях. Неважно, кто попадался им на пути: мужчина или женщина, молодой парень или старик – две черты присутствовали в каждом из них. У всех обитателей «Гулу» были розоватые щеки, как будто они только что пришли с мороза. Они прямо – таки лоснились. Казалось, все они пышут здоровьем. Вторую черту было не так легко распознать, ведь она нередко встречалась и не у каннибалов. Таэр не раз видел этот холодный, неестественно – яркий блеск глаз во взоре маньяков и убийц, которых ему приходилось приносить в жертву по указу Великого. Алчность, похоть и безумие порождали этот блеск. Его, этот блеск страстей человеческих, нельзя было спутать ни с чем.

Таэр продолжал проводить диагностику, вслушиваясь в степенный разговор «стюарда» с Мясником.

– И долго нам торчать у этой хреновины? Чего капитан ждёт?

– Я тут слыхал, – Мясник поддернул за поводок своего питомца, продолжавшего изредка поглядывать в сторону Таэра, и заговорил тише. Суть его слов стала недоступна всем, кроме Таэра. Сенсорные импланты делали свое дело. – Вояка, который иногда нам поставляет скотину, сделал заказ. И, что самое интересное, вроде бы этот же самый заказ потом продублировал Минос. Мы должны кого – то дождаться.

– Что – то серьезное?

– Да вроде бы нет. Заманить, если клюнет, одно судёнышко. Если нет – выслать за ним «Нюхача» и найти в следующей точке.

– Здоровая дичь? Фрегат? Корвет? Транспортник?

– Самое – то смешное, что там что – то вроде яхты, и экипажа два человека. Чем они могли насолить этим жлобам? Рэйтор приказал готовить два отряда абордажников. Куда? Двадцать человек против двоих? С двумя кордами бы справились, про людей – то что говорить?

Колонна миновала зал, в котором толпа выродков развлекалась метанием ножей в огромную мишень, в центре которой был привязан человек. Судя по обилию крови на полу и отсутствию признаков жизни у привязанного мужчины (что было неудивительно, учитывая с десяток колотых ран в районе его груди), жители «Гулу» неплохо владели искусством метания ножей. Но все равно это было не сравнить с умениями флегийца. Убийца позволил себе на секунду поморщиться, увидев, как топорно выродки метают свои коротенькие клинки.

"Я вам покажу, как это делается," – думал про себя Таэр, когда колонна повернула за очередной поворот, а воздух сотряс сигнал тревоги. Пространство исполинского корабля пронизывал высокий, но в то же время очень властный голос. Голос, знакомый Таэру по записям, которые он изучал при подготовке к операции. Голос Рэйтора Дево.

– Всем членам экипажа занять отведенные посты. Заглушить все силовые установки. Ожидается глубокое сканирование. Приструнить скот. Минимум активности. До начала операции тридцать стандартных минут.

Мясник и «стюард» погнали пассажиров «Челленджера» вперед по коридору. До "хлевов" оставалась почти сотня метров. Никто не хотел расстраивать капитана невыполнением приказа. Никто из людей, посмевших это сделать, ещё не оставался в живых.

Мясник бежал по коридорам «Гулу» и не обращал внимание на постоянное поскуливание странного существа, в которое он превратил одного из попавших на «Гулу» за то, что тот осмелился ему перечить. Существо все никак не могло привлечь внимание своего хозяина. Клэй Коллинз, который когда – то давно был рядовым на линкоре человечества "Мор" и оказался продан своим капитаном адмиралом Харуки Оно в рабство, давно уже забыл, как это – говорить. Бесконечные побои и пытки Мясника выбили из его головы всю память, всю человеческую суть, оставив лишь одни природные инстинкты. Личность и естество человека заменило единственное желание – желание не расстраивать своего хозяина, желание избежать побоев. Именно поэтому рядовой Коллинз, которого теперь звали Спарки – единственный заметивший, что в колонне "скота" стало на одного человека меньше – так отчаянно хотел предупредить своего хозяина об опасности. Хотел предупредить, но не мог, ведь животные не умеют говорить…

Таэр аккуратно поставил стеновую панель на первоначальное место. Технический отсек «Гулу» погрузился во тьму. Карта грузового тяжеловоза класса «Шайр», который выродки переоборудовали в свое логово, вспыхнула перед глазами флегийца. Очередная, завершающая стадия операции начиналась.

Глава 3. Часть 3. Сын Тифона

Киллиан очутился на полу. Не успел он вскинуть импульсник, как к нему подбежало с десяток пестровооруженных мужчин, холодный блеск глаз и немного пьяные улыбки которых не предвещали для мемора ничего хорошего. Несколько плазмометов и импульсник были направлены Сивару прямо в забрало, исключая любую возможность сопротивления. Жажда мести, подтолкнувшая Киллиана на этот необдуманный (как он теперь понимал) спасательный поход, улетучивалась, растоптанная действительностью.

– Забрало просвети, – один из напавших на Киллиана постучал дулом своего лучевика в шлем «Регула» и повторил свою просьбу жестом, опасаясь, что интеллектуальная броня загерметизировалась окончательно и не пропускает даже звуки. Киллиан, секунду помедлив, все же решил подчиниться. Залп из большого количества орудий мог в секунду уничтожить даже такое совершенное средство обороны, коим являлась броня Сивара, не говоря уже о хрупком теле недавнего курсанта. Мужчина с лучевиком увидел лицо топазца и выругался.

– Второй где?

Мемор лишь растерянно улыбнулся:

– Ну, по – моему это очевидно: на корабле, – Сивар вздохнул. – Второй поумнее меня оказался и не повелся на вашу дешевую приманку.

Безысходность положения начинала влиять на психику Киллиана совершенно неожиданным образом – вместо того, чтобы оцепенеть и впасть в ступор, обреченный на смерть (как ему самому казалось) юноша принял условия игры и отбросил страх:

– Ничего – ничего, даже если меня убьете, в корабль вам не пробиться. Ваши пуколки обшивку не пробьют, а палить из крупнокалиберных орудий внутри станции вы не станете, вы же не идиоты. Или все же они?

Мужчина с импульсником, одна из бровей которого была перечеркнута длинным шрамом, лишь усмехнулся в ответ на эту браваду:

– Мальчик, ты жив до этой самой секунды лишь потому, что броня, которой ты так никудышно пользуешься, стоит гораздо больше, чем даст удовлетворение от вида твоих изжаренных мозгов. И я тебе обещаю, ты проживёшь очень долго даже после того, как мы стянем с тебя эту скорлупку, – мужчина лукаво повел бровям, – только вот счастливой эта жизнь совсем не будет.

После этого он махнул рукой, и Киллиана, давно уже обезоруженного, подняли на ноги и поволокли подальше от шлюзового отсека. Красное освещение, по – видимому запущенное хозяевами «Гулу» специально для "представления", сменилось на более привычный холодный свет галопанелей. Топазец смог рассмотреть людей, захвативших его в плен, и место их обитания. Мемор, наивно считавший себя неплохим специалистом по убранству кораблей, сразу обратил внимание на специфичность обстановки «терпящей бедствие» посудины. Огромный корабль находился в плачевном состоянии. То ли из – за отсутствия должного обслуживания, то ли по причине неимоверно долгой эксплуатации, все нутро корабля заставляло задуматься о необходимости срочного ремонта. Десятки сплетённых самым причудливым образом коридоров, которыми вели Сивара, могли отличаться друг от друга цветом стен или яркостью света галопанелей, но одно было в них едино – разруха и захламление были безраздельным правителями «Гулу». Обрывки проводов, свисающие с потолка словно лианы; груды хлама, норовившие целиком перегородить некоторые коридоры; полчища крыс, бесновавшиеся у людей под ногами; отсутствие освещения в целых сегментах судна – буквально все свидетельствовало о скорой кончине корабля выродков.

Киллиана провели мимо пары отсеков, стены которым заменили грубо соединенные металлические прутья. Помещения, выделявшиеся своей загаженностью даже на фоне остального «великолепия» «Гулу», почти до отказа были забиты людьми. Оборванные, закутанные в грязные тряпки мужчины и женщины жались друг к другу, будто животные, которых готовили на убой. В вонючих клетках кружили облака мух. У единственной решетчатой двери стояла металлическая колода с чернеющими остатками помоев, которыми кормили пленников. Сивар заглянул в затравленные, истерзанные страхом глаза этих людей и увидел там радость. Радость приговоренных к смерти, из стройного ряда которых палач выводил очередную жертву. Их глаза сияли безумной благодарностью. Они хотели упасть перед своими истязателями ниц, они хотели целовать им ноги, они молили богов о здоровье своих палачей, ведь сейчас выбор пал не на них.

Ни взгляды затравленных рабов, ни бедлам царивший в чреве тяжеловоза ничуть не смущали конвоиров Киллиана. Они споро пробирались к конечной точке маршрута, которая на поверку оказалась капитанской рубкой. По меркам «Гулу» эти апартаменты можно даже было назвать роскошными. Стены, внизу отделанные деревом, сверху покрывались пурпурными тканями. Огромная галопанель, занимавшая большую часть дальней стены, была разбита на несколько сегментов, на которых мелькали столбцы цифр и кадры с камер. На одном из изображений узнавались подступы к шлюзовому отсеку Вергилия. Центр рубки, или лучше сказать зала, занимал массивный стол, над которым вихрилось несколько голограмм, которые исчезли, стоило хозяину кабинета обратить свое внимание на визитеров.

Тучный лысый мужчина поднялся и растянул пухлые губы в лощеной улыбке, заставив свою темную эспаньолку потерять исходный вид. Он вышел из – за стола и подошел ближе к процессии, центром которой и был удерживаемый конвоирами Киллиан. Пиджак мужчины был распахнут, да и вряд ли в условиях наличия такого огромного живота, коим располагал хозяин рубки, застегнуть его вообще было возможно. Толстяк приблизился к мемору и застыл от него в паре шагов. Его узко посаженные глазки сверлили шлем «Регула»

– О, какие гости, – из его рта вырвался неправдоподобно высокий голос, – И что это мы сидим и не вылезаем из своей раковины, мой крабоподобный друг?

Мужчина улыбнулся, на этот раз обратившись к конвоирам:

– Мальчики, вы же знаете, я терпеть не могу консервы. Что вы мне эту консервную банку приволокли? Мне бы мякотки его.

Вся шестерка сопровождения дружно загоготала, косясь на Киллиана, которому от этих слов стало совсем не по себе.

– Ну что, молодой человек, сами выберемся или помучаемся?

Мужчина продолжал «тепло» улыбаться мемору одними губами, до тех самых пор, пока Сивар не нашел силы выдавить из себя одно единственное слово:

– Помучаемся.

– Какой серьезный молодой человек, только посмотрите, – толстяк похлопал «Регул» по плечу и начал прохаживаться перед броней, скрестив руки за спиной, – как невежливо с моей стороны, я не представился. Очень приятно, молодой человек, меня зовут господин Дево. Я на этой посудине главный. И нам с вами предстоит познакомиться поближе. Я узнаю вас, молодой человек, как никто другой. Можно сказать, я заберусь вам под кожу.

После этой фразы конвоиры вновь загоготали, словно сборище павианов. Тут Дево отвлекся, уставившись в пространство – кибер, пусть и плохонький, по – видимому, имелся и на этом корабле. Через несколько секунд лицо капитана «Гулу» прояснилось, и он вновь начал приветливо улыбаться Сивару.

– Не хочет ваш товарищ выходить наружу. Да и корабль какой – то несговорчивый. Хамы. С чего это они? Не знаете, молодой человек? Мы же само радушие, – конвоиры вновь оскалились. Они как верные псы улавливали эманации своего вожака, подчиняясь его настроению. Дево с трудом повернул свое шарообразное тело вокруг оси и, призвав гостей кабинета проследовать за ним, побрел к столу. Усевшись в обитое кожей – о происхождении которой Киллиан начинал догадываться – кресло, толстяк отдал несколько команд через кибер и вновь обратил все свое внимание на Сивара.

– Сейчас мы свяжемся с кораблем, и ты попросишь своего старшего товарища выбраться, иначе мы достанем тебя из твоей раковины, и ты будешь его уже не просить, а умолять.

Киллиан промолчал, лишь вновь сделав забрало своего шлема непроницаемым. Слишком много удовольствия блуждавший на лице топазца страх доставлял его пленителям. Хотя бы в этом он хотел их уколоть. Откуда – то из аппаратуры стола раздался голос Айзека.

– Вниманию всех разумных существ, находящихся на борту корабля «Гулу», – Капитан Дево от неожиданности повел бровями, – с вами разговаривает Эксперт по экстренным ситуациям Космических сил самообороны Человечества Айзек Райберг. Призываю отпустить моего подчиненного, находящегося у вас не по своей воле. Это зачтется вам, как содействие властям. В противном случае, корабль «Гулу» будет уничтожен вместе со всеми находящимися на нем живыми организмами.

Райберг на секунду замолчал, а потом менее официальным тоном продолжил:

– Не бойся, Киллиан.

Капитан «Гулу», с лица которого наконец – то исчезла самодовольная ухмылка, забыв о наличии рядом с собой Сивара, связался с кем – то из членов своего экипажа. Сделал он это не через кибер, а воспользовавшись обычной голосовой связью.

– Экранирование не подведёт? Этот хитрожопый мудак не сможет запросить помощь?

– Босс, да он просто цену себе набивает, все сигналы глушим.

– Хорошо. Давайте сюда Мозгуна. Мальчишку нужно достать.

Киллиан, слышавший весь разговор капитана с незримым собеседником, после этих слов должен был бы начать нервничать, но ему сейчас было совсем не до этого. Стоило голосу Айзека оборваться, воздушная смесь внутри «Регула» изменила свой состав. Вместо обычного кислорода нутро брони наполнила темно жёлтая взвесь, имевшая просто невыносимый запах. Казалось, будто внутрь герметичного скафандра бросили несколько дохлых крыс, внутренности которых уже порядком подгнили. Топазец дышал ртом, изо всех сил старался не подавать виду, что с ним что – то произошло. Дево и конвоирам незачем было знать о случившихся с интеллектуальной броней изменениях. Одно мемор знал точно: Айзек Райберг ничего не делал просто так. И если для спасения ему требовалось терпеть невыносимую вонь, то он с радостью готов был это сделает.

Взвесь постепенно начала оседать, позволив Киллиану, который на несколько минут потерял обзор, рассмотреть окружающую обстановку. Людей в комнате прибыло. К капитану Дево и конвоирам прибавился ещё один малоприятный субъект. По – видимому, это и был тот самый Мозгун, которого толстяк вызвал по голосовой связи. Новый член свиты капитана самим своим внешним видом оправдывал данное ему прозвище: на голове немолодого мужчины почти не осталось свободного места; череп был испещрён десятками имплантированных прямо в мозг вставок. Из редких просветов, не занятых врощенным в кость псевдопластиком, торчали сальные белые волосы. На шее был закреплён странный аппарат, больше всего походивший на дыхательную маску. Отличался он от нее лишь тем, что от того места, где аппарат подходил к лицу, вперед выступали постоянно вибрирующие механические щупальца. С десяток вертких, как змеи, металлических трубочек выполнял совершенно очевидную функцию. Щупальца на "наморднике" заменяли Мозгуну отсутствующие руки. Нет, мужчина не был лишён рук каким – то изуверским путем. Верхние конечности у него наличествовали, но в каком – то усеченном, зачаточном состоянии. Крошечные руки, едва виднелись под замызганным халатом, в который был одет Мозгун.

Дево откинулся на спинку кресла и принялся вертеть в руках огромный нож, который секундой ранее он выудил из лона стола. Капитан «Гулу» уставился на Мозгуну, принявшегося копаться своей имплантированной конечностью в обшивке «Регула».

– Ущербный, отключи вначале моторику, чтобы наш друг не брыкался. Эти зверские рожи мне уже порядком опостылели.

«Зверские рожи» в составе шести человек молниеносно понурили взор. Никто не хотел гневить босса. Как только чудаковатый механик, изо рта которого постоянно вылетали ясные только ему одному звуки, показал капитану, что броня не активна, конвоиры, не оборачиваясь к вожаку спиной, вышли из рубки. Дево тут же ухмыльнулся:

– Видишь, мальчик, что делает хорошая дрессура? Бегают как угорелые – все, чтобы порадовать папочку. Папочка может рассердиться, а может и отблагодарить их, – толстяк смотрел в зеркальный шлем брони, словно никакого забрала и не было, словно он видел Киллиан. Видел страх в его глазах. С наслаждением впитывал его панику.

Сивар продолжал молчать. Взвесь внутри «Регула» уже осела, но вот запах… Запах остался, и топазцу стоило немалых усилий, не подавать виду и скрывать свои трудности от Дево. Капитан «Гулу» не должен был почуять неладное.

– Может, все же выберешься и не будешь заставлять старого человека ждать?

Мозгун на секунду поднял голову – ему показалось, что хозяин говорил о нем.

– Чудище, работай, я про себя, – Дево хохотнул и придвинулся к столу, облокотившись на него руками. Толстяк продолжал крутить нож, – ты подумай, малец. Сдашь второго, а я тебя отблагодарю. Будешь, как сыр в масле кататься. Ну, правда, есть у нас с ребятами, так сказать, гастрономические пристрастия, и тебе их не избежать. Но ведь это такая мелочь, по сравнению с ожидающей тебя жизнью, а лучше сказать с тем, во что я могу превратить твое дальнейшее существование. Ты, вроде, симпатичный малый. Знаешь ли, у нас на борту девок не то чтобы много, так что сам подумай, что с тобой может сделать толпа голодных до свежей плоти мужиков, у которых тестостерон капает изо всех дырок.

Толстяк ухмыльнулся скабрезности и продолжил:

– Ноготочки мы тебе повыдерем, чтобы ты не царапался. И с зубками придется попрощаться… Сам понимаешь. Вдруг ты будешь неблагоразумен… Станешь любимой подстилкой моих ребят, – Дево стучал пальцами правой руки о стол, держа нож в левой, и продолжал ухмыляться, пытаясь разглядеть лицо Киллиана за забралом. Монолог капитана «Гулу» заставил топазца забыть про вонь внутри «Регула». Он сидел, словно кролик перед удавом, не смея даже пошевелиться. Картины нелицеприятного будущего стали формироваться у него в сознании, стали брать верх над решительностью и смелостью, которые выступали хрупкой стеной, отделявшей сознание Сивара от паники. Дево не шутил и не сгущал краски, он с холодом и прямотой палача предсказывал судьбу своей очередной – не первой и даже не десятой – жертвы.