Текст книги "Арбан Саеш. Трилогия"

Автор книги: Сергей Малицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 100 (всего у книги 111 страниц)

Глава 4
СНОВА ДАРА

Ворота Маонд показались поздно вечером, когда Алатель завис над горами, собираясь оставить Дару под звездным небом. Друзья успели обогнать четыре пустые повозки с не на шутку обозленными возницами, проклинающими «ужасный лес» последними словами. В свою очередь три компании лихих претендентов на места в войске Баргонда перегнали спутников. Не раз кое-кто из будущих наемников собирался бросить что-нибудь язвительное по поводу воинской доблести банги, но, приглядевшись к грозной физиономии зеленого великана, отказывался от этой мысли. Мантисс незаметно переменился. Сначала Сашу казалось, что нари слегка опьянел от открывшихся ему видов величественных скал и вырубленных в стенах ущелья колоннад, но когда Мантисс в очередной раз оглянулся, чтобы подбодрить Баюла, Саш даже остановился. На него смотрел молодой нари со сверкающими глазами и высокими скулами.

– Эл всемогущий! – оторопел Баюл. – Да эти валли просто глупцы! Они сидят на золотых россыпях. Да за такое средство некоторые матроны Индаина отдадут все свое богатство! Все, я бросаю каменное дело! Вот только закончится война, иду к Чаргосу, Аи, Фардосу, ползу на коленях через топь, покупаю лодку, поднимаюсь вверх по течению Индаса, облизываю сапоги хозяев леса, но получаю несколько бутылок этого средства, а потом…

Баюл закатил глаза, вероятно представляя себя среди мягких подушек в окружении прекрасных индаинок, но Саш поспешил развеять его мечту.

– Две недели! – напомнил он банги слова Чаргоса. – Это средство действует две недели.

– Ну и что? – отмахнулся Баюл. – Всего лишь немного снижу цену. Ведь какие-то изменения останутся и через две недели, не так ли?

– Через две недели и посмотрим, – успокоил его Саш. – А вот и ворота Маонд!

– Не верю своим глазам, – пробормотал Мантисс. – Я думал, что величественнее королевского замка Селенгара просто не может быть никаких зданий. А тут всего лишь ворота. Ворота!

Сумрак не позволял разглядеть истинную красоту творения рук древних ари или их рабов, но скрыть размеры не мог. Неприступная стена высотой не менее полуварма локтей перегораживала ущелье на всю ширину. Ни рва, ни моста у ее основания не было, но к самим воротам, давшим название этому укреплению, необходимо было подняться по лестнице, перекрытой наполовину деревянным настилом для подъема повозок. Вблизи стена пестрела следами недавнего ремонта, некоторые из колонн были заменены грубыми каменными блоками, но при любом повороте военных действий с этой стороны войску демона нечего было опасаться!

– Быстрее там! – прорычал с площадки у ворот толстый стражник. – Как только совсем стемнеет, ворота будут закрыты и вам, бродягам, придется торчать здесь до утра.

Саш и его спутники поспешили добраться до свежих, недавно выкованных, навешанных на старые петли ворот, но и тут впали в немилость.

– Что надо? – заорал все тот же стражник, едва друзья преодолели лестницу.

– Хотим вступить в войско Бангорда! – твердо сказал Саш.

– Оно понятно, другого войска с этой стороны ворот никто и не набирает, только кому вы, такие молодцы, нужны? – рявкнул стражник и обернулся к сидящей на брошенном бревне полудюжине воинов. – Дакс и Скет! Сюда!

Двое из стражей, заросшие до глаз бородами детины разбойного вида в сыромятных доспехах, помахивая огромными топорами, не торопясь направились к претендентам.

– Дакс тот, у которого шрам через всю морду! – сквозь зубы процедил стражник. – Он занимается теми, кто действительно на что-то годится, а беззубый Скет собирает всякое отребье, – объяснил стражник.

– Это мы, что ли, отребье? – гневно сдвинул брови Баюл.

– Он, – ткнул пальцем в Саша стражник. – А он, – последовал жест в сторону Мантисса, – на что-то может и сгодиться. А вот ты – только на затычки для бойниц!

– Это на какие еще затычки? – растерялся Баюл.

– От сквозняков, – скривился стражник. – Чтобы не дуло!

– Последние дни подходит в основном одна будущая падаль, – хрипло проскрипел Скет, не обращая внимания на онемевшего от возмущения Баюла. – Тебе еще повезло, Дакс, – наконец дюжину закончишь! Откуда великан-то?

– Из Лигии, – ответил Саш.

– А у него что, своего языка нет? – взъярился Дакс.

– Есть, – пожал плечами Саш. – Только он на лигском говорит, да еще на валли.

– Из Лигии у нас сейчас нет никого, – почесал затылок Дакс. – А что за валли такой?

– Язык такой, – объяснил Саш. – Старый язык. Мы сами с Индаина. Сюда решили идти, когда славные серые воины покинули город. Так вот, валли очень похож на их язык. Во всяком случае, наш друг понимал все, что говорили серые воины.

– Ну точно тебе повезло, Дакс, – покачал головой Скет. – Получишь пару медяков у вармика за этого великана. А уж если он и меч умеет в руках держать…

– Они спрашивают, умеешь ли ты держать в руках меч? – перевел на валли вопрос Саш.

Мантисс мгновенно вытянул из ножен меч. Точнее, меч мгновенно оказался в его руке. Другое дело, что при этом он успел почти облизать лица подошедших стражников. Вряд ли они успели разглядеть лезвие, но дыхание смерти на щеках ощутили, это точно.

– Меч в ножны! – рыкнул страж ворот, но тут же самодовольно усмехнулся и добавил: – Первый раз за последние дни вижу, чтобы появился воин, который действительно может рассчитывать остаться живым в нынешней заварушке! Думаю, что ему сверху положат лишний золотой.

– А сколько тут платят затычкам для бойниц? – поинтересовался Баюл.

– Для начала их спрашивают, откуда они пришли! – оскалил беззубый рот Скет.

– Из Индаина! – повторил Баюл, приподнимаясь для солидности на носках. – Спроси любого, знают ли они Баюла-каменщика, и ты получишь ответ, что лучше его никто не строит и не ремонтирует укрепления от Глаулина до Азры! Но если ты спросишь, как он управляется со своей пикой, то никто тебе не ответит. Потому что те, кто видел, давно уже мертвы! – И банги торжествующе звякнул навершием пики о камень.

– Вот так, значит! – расхохотался стражник, – Скет! Экзамен на отребье был только что сдан. Эти трое меня изрядно повеселили! К тому же все трое с оружием, хотя ржавый меч у тебя, паренек, явно выкопан из заброшенного могильника. Имей в виду, если он сломается в бою, будешь идти вперед с голыми руками. Те же, кто разворачивается спиной к врагу, проклинают тот день, когда родились!

– Они его проклянут в любом случае! – громким гоготом ответил Скет. – Пошли, уроды!

Дара, в пределы которой Саш заходил в третий раз, тонула во тьме. Дакс и Мантисс ушли к ближним кострам,, где ржали лошади и откуда тянуло вкусным варевом, а Скет повел Саша и Баюла через вторые и третьи ворота, мимо освещенных факелами бастионов вперед, где костров вовсе не было, а переминались в сумраке несколько дюжин теней.

– Все! – крикнул беззубый издали. – Веду еще двоих уродов. На сегодня вроде эти последние. Отправляемся, Салес!

Из темноты вынырнул омерзительного вида лысый толстяк в вастском халате и ржавом нагруднике, вытянул за собой тонкую цепь и защелкнул на правых запястьях Саша и Баюла стальные браслеты. Цепь загремела, натянулась – и друзья оказались в толпе то ли бродяг, то ли разбойников. Вряд ли можно было по отвратительной вони и ужасной ругани отделить одних от других. Почти сразу же Саш почувствовал, как чья-то рука шарит у него за поясом, развернулся, но ударить одноглазого наглеца не успел. Баюл ухватил его крепкими пальцами за запястье и сжал так, что вор явно на некоторое время утратил часть своих способностей. По крайней мере, заорал он громко. Из темноты вынырнул Скет, мгновенно насадил живот одноглазого на собственный кулак, лишив его громкого голоса, но уже следующий удар достался Баюлу. Скету пришлось наклониться, но свои зубы он потерял явно не просто так. Банги отлетел от удара далеко в сторону, и отлетел бы еще дальше, если бы не цепь.

– Уроды! – радостно заорал Скет. – А теперь за мной, бегом! Кто захочет упасть, знайте, расстегивать браслеты не стану, руку отрубаю в локте!

– Пику, пику подбери, – прохрипел Баюл, болтаясь на плече у друга как тряпичная кукла.

– Здесь она, – ответил Саш.

Странно, но беспрерывный ночной бег, большею частью с банги на плечах, пинки Скета, ругань, вонь, жажду Саш принял спокойно. Нечто подобное, пусть и не столь ужасное, он уже испытывал, хотя это было давно и в мире, неизмеримо далеком и от Эл-Лиа, и от Дье-Лиа. В мире, о котором Саш все больше думал как о привидевшемся ему сне. Он знал, как выживать в этой обстановке. Знал, как оставаться незаметным, но и не теряться среди таких же, как сам. Знал, как относиться к еде, к одежде, к собственной чистоте, к тем, кто бежит рядом. Удовольствия ближайшее будущее Сашу не доставляло, но и удивления не вызывало тоже. Сложным могло оказаться другое. В качестве «отребья» он вряд ли мог приблизиться к демону. Да и выжить наемнику низшего ранга не в пример труднее, чем воину элитной дюжины, идущей в самые жаркие места. Настоящие воины прикрывают друг друга, а отребье сражается только за себя и предает при первой же возможности. Еще сложнее было то, что Саш должен был вести себя как отребье. Сражаться за себя и предавать. Или хотя бы демонстрировать готовность к предательству. Пока. В бою все станет на свои места. Настоящее отребье будет выкошено смертью. Останутся воины.

– Стой! – заорал Скет, когда первые лучи Алателя блеснули над равниной.

Живая змея, позвякивая сочленениями, остановилась. Саш огляделся. Неполных пять дюжин доходяг удерживал от немедленного падения в покрытую росой густую траву только ужас. Ночью Саш несколько раз слышал истошные крики. Теперь же он увидел в пугающих просветах строя четыре болтающиеся отрубленные руки.

– Жесткий отбор, – простонал, моргая заплывшим глазом, Баюл, которому предутреннюю часть бега все-таки пришлось проделать собственными ногами. – Надеюсь, Чаргос не будет так же издеваться над Даном и Райбой?

Саш не ответил. Он старался успокоить дыхание и осматривался. Освещенные Алателем верхушки гор за спиной все еще были близкими, но равнина уже выровнялась, и каменистая дорога скрылась в пыли. Где-то впереди раздавались крики, из тумана торчала свежесрубленная крыша, и тянуло запахом близкой воды.

– Сейчас сон! – проорал Скет. – До полудня валяться не рассчитывайте, но немного можете поспать. Будить буду, – он с усмешкой выбил из браслета один из обрубков, – бичом. Первый раз бичом, второй – примерно вот так же.

– Пить, – прохрипел кто-то из покачивающихся в хвосте отряда.

– На этот вопрос отвечу, – кивнул Скет. – Один раз. Можете прокусить себе руку и сосать собственную кровь. Можете сосать кровь соседа. Можете лизать утреннюю траву. Нам бежать еще неделю или больше! Если через день или два после прибытия в расположение нашей лиги у каждого не будет с собой мешка, бутыли с водой, запаса пищи, обещаю снести такому воину голову как испугавшемуся врага. Лежать, уроды!

Строй дружно повалился в траву.

– У нас же есть вода! – прохрипел Баюл, увидев, что Саш слизывает росу с пыльных листьев.

– Забудь о ней пока, – прошептал Саш, но, уткнувшись носом в землю, Баюл уже спал.

Саш огляделся. Почти все пленники-наемники спали. Некоторые так и не убрали высунутые к каплям росы языки. Оружие было с собой у половины. Топоры, секиры, ножи. Странное это было зрелище – скованные цепью, вооруженные элбаны.

– Почему не пьешь воду? – Саш почувствовал удар сапога по мешку.

Скет смотрел на Саша с подозрением.

– У тебя бутыль в мешке. Боишься, что отнимут?

– Нет, – Саш резко вскочил на ноги, но говорил, не поднимая глаз, – берегу на тот случай, когда не будет росы на траве.

– Почему нес карлика? Друг твой?

– У меня нет друзей, – безразлично ответил Саш. – Карлик не только каменщик, он лекарь. Снимает боль – пальцами. Пригодится.

– Костоправ? – заинтересовался Скет. – Вармик будет доволен… Откуда у тебя силы? На вид ты непохож на крепкого парня.

– Я не крепкий парень, – ответил Саш, все так же не поднимая глаз. – Я привычный. Приходилось и не так бегать.

– Это где же? – с интересом нахмурился Скет.

– В сборном легионе армии императора, – ответил Саш.

– Слышал я про этот легион, – задумался Скет. – Больше скажу, даже служил там когда-то. Только ведь нет его больше!

– Нет, – согласился Саш. – Он разбит раддами в проходе Шеганов. И командир его – Ррамб – убит.

– Ведь ты сказал, что пришел из Индаина? – Скет положил ладонь на рукоять меча.

– И дальше бы убежал после разгрома имперцев! – все так же спокойно отвечал Саш. – Шел к храму Эла, а оказался в сборном легионе. Попал в самое месиво. Еще кровь не остыла между сторожевых башен, а я уже бежал к Силаулису. Договорился с купцом, спустился к Шину, оттуда с торговцами добрался до Индаина. Денег нет, вот решили со старым знакомцем банги по равнине погулять, встретили нари, узнали от него, что войско собирает король Бангорд в Даре.

Стараясь не обронить ни одного лишнего слова, Саш пересказывал приготовленную друзьями легенду.

– Значит, в императорском легионе служить отказался, а в отребье армии Бангорда пошел? – Скет поднес лезвие меча к горлу Саша.

– На равнине говорят, что Бангорд платит пять золотых в месяц, а в Империи грозились по два золотых, так ведь и одного, говорят, еще никто домой не принес! – твердо сказал Саш.

– А ты, значит, рассчитываешь разбогатеть? – расхохотался Скет. – Спи, урод. Не знаю, как уж ты живым из-под раддов в проходе Шеганов выбрался. Знатная, говорят, там была сеча. Но скоро опять с теми же раддами столкнешься. За пять золотых!…

Саш проснулся не от удара бича, а от его свиста. Раздался щелчок, сплетенный конец плетки резанул по траве там, где только что лежала нога Арбана, но Саш уже стоял на ногах. Скет что-то пробурчал себе под нос и вытянул вдоль спины одноглазого. Баюл не стал ждать удара, вскочил еще раньше Саша. Вскоре уже все наемники стояли. Алатель еще не подобрался к зениту, но туман рассеялся – и равнина преобразилась. Отряд ждал своей участи на краю деревни из дюжины свежесрубленных домов, в отдалении на холме виднелась еще одна деревня, зеленые холмы с крошечными домами тянулись.и к востоку, а все пространство по левую руку занимало огромное озеро.

– Озеро Антара! – торжественно произнес банги, потирая огромный синяк. – Вот скажи мне, Саш, здесь будут кормить или нет? Если же здесь кормят только после серьезной взбучки, так пусть уже начинают, потому что я есть очень хочу!

– Уроды! – заорал Скет. – Вам несказанно повезло! Сейчас каждый из вас получит еду. Постарайтесь нажраться и напиться вволю, потому что сегодня больше еды не будет! Насчет завтра тоже не уверен. А до расположения нашей лиги вам придется еще бежать и бежать! Предостережение насчет отрубленных рук остается в силе. Буду рад, если до места несения службы добежит половина из вас. А теперь вперед! Салес, правь их к котлу!

Толстяк, в отличие от Скета, молчал. Или у него был вырван язык, или он считал, что утомительные разговоры вполне заменяет удар бича. Плеть взлетела в воздух и обрушилась на плечи однорукого великана, стоявшего в цепи первым. Цепь натянулась, и «отребье» пришло в движение.

– Одно ясно, – с тоской прошептал Баюл. – Если среди нас есть однорукие и одноглазые, так мы точно отребье, отбросы и уроды. Главное теперь – не сдохнуть за время пробежки. Хотя если тот запах, что доносится из деревни, издает наша еда, то смерть неминуема.

Баюл оказался недалек от истины. Вонь уже просто сшибала с ног, когда Салес остановил наемников у огромного котла. Угли под ним прогорели, над остывающим содержимым едва поднимался парок, и тягучее варево шевелил деревянной лопатой грязный бродяга, судя по всему, не так давно лишенный носа и ушей.

– Похоже, Бангорд действительно решил очистить Эл-Лиа от отбросов, – с отвращением прошептал Баюл. – Он созывает их со всей Эл-Лиа, сковывает цепью и заставляет бегать до умопомрачения. Те, кто не выдерживает, отправляются в котел. А прислуга у этих котлов варит себя частями, не дожидаясь спасительной смерти!

– Молчи, ублюдок! – с ненавистью просипел одноглазый из-за его спины. – Тут некоторые не ели уже по три дня.

– Извини, я не хотел испортить тебе аппетит, – виновато кивнул карлик.

Безносый тем временем шлепал в раскрытые ладони наемников что-то тягучее и скользкое. Некоторые тут же начинали пожирать ужасную пищу, других выворачивало наизнанку. Саш мельком вгляделся в смесь из переваренных зерен, овощей, подозрительных костей и отвратительных кусков мяса и отдернул руки. Порция отравы шлепнулась на землю.

– Долго ли ты пробежишь на пустой желудок? – презрительно бросил Скет, но плеть не поднял.

– Это нельзя есть, – твердо сказал Саш. – Побегу голодным, злее буду, когда в составе отребья пойду убивать раддов за пять золотых в месяц.

– Те радды, с которыми тебе придется схватываться, уже мертвы! – расхохотался Скет.

Баюл руки отдернуть не посмел, сделал шаг вперед, брезгливо сморщился, затем обернулся и шмякнул полученную порцию добавкой в пригоршни одноглазого, пожелав тому удачного пищеварения.

– Что делать будем? – толкнул он локтем Саша, вытирая ладони о траву. – С моими короткими ногами, да еще и без еды, я долго не пробегу.

– Будем выживать, – мрачно заметил Саш. – Ты уж поглядывай по сторонам, Баюл. Увидишь какую-нибудь съедобную травку, дай знать.

Последующие дни превратились в один нескончаемый кошмар. Два дня Скет гнал наемников по берегу озера, поэтому жажды они не испытывали. Правда, пить приходилось на ходу, малейший привал оборачивался кровавыми испражнениями прямо в воду. Съедобных травинок Баюл высмотреть не мог, но, к счастью, больше подобного варева Скет «отребью» не предлагал. Два или три раза он запускал новобранцев на и так уже потравленные огороды и заставлял выкапывать из земли сладковатые клубни. Некоторые из «отребья» ели их вместо с землей, чтобы потом опорожнять содержимое вздутых животов прямо на ходу. Баюл бежал что было сил, забыв и про шутки, и про то, что пика его уже давно приторочена к спине Саша поверх не видимого никому меча. Порой банги валился без чувств с ног и, приходя в себя на плечах друга, рыдал, говоря, что думал, будто уже лежит в траве с отрубленной рукой. На третий день на берегу озера, чьи красоты гасли без отзвука в затуманенном сознании «уродов», показался Ари-Гард. Высокие стены спускались к воде. Зловещего столба дыма над городом уже не было, темные дымки тянулись с холмов, но багровое пламя, не видимое никому, кроме Саша и Баюла, взмывало языками ненависти к небу. Салес загнал скованных в воду и заставил вымыться. В последний день убыли среди бегущих не было. Их осталось три дюжины, но эти три дюжины старались выжить, напрягая жилы и животы. Затем Скет объявил привал.

– Я боюсь одноглазого! – хрипло прошептал Баюл на ухо Сашу, распластавшемуся на прибрежных камнях. – Точно тебе говорю, он ночью глодал отрубленную руку, что болталась в браслете у него за спиной. Однажды он перегрызет мне горло!

– Не перегрызет, – пробормотал в ответ Саш, торопясь восполнить силы лучами пылающего светила.

Скет по-прежнему не спускал глаз с худощавого парня, который бежал, не зная устали, то и дело подхватывая на плечи маленького, но отнюдь не легкого друга. Не знал беззубый разбойник, что закинутая за голову рука на самом деле сжимает рукоять меча Аллона, который пополнял запас силы и стойкости бегуна. Саша же больше всего занимали слова Мантисса. В один из дней их обогнал строй крепких воинов. Мантисс легко бежал в первых рядах, он с ужасом окинул взглядом цепную процессию и крикнул Сашу:

– Запомни, Сиггрида убил свар по имени Манк! Он ушел с отребьем за день до вас, но он защищался. Совершенно точно, что Сиггрид сам спрыгнул с повозки и бросился на него с ножом! Это непохоже на старика, и мне это не нравится. Запомни – Манк!

– Поднимайтесь, уроды! – заорал Скет, пиная ногами и охаживая плетью самых медлительных. – Мимо Ари-Гарда пройдем шагом. Чтобы выглядели молодцами! Ночевка будет за рекой, скоро доберемся до места. Радуйтесь, радды идут вперед, а значит, вам бежать меньше!

Наверное, если бы Саш не был у горящей арки, открывшийся у стен Ари-Гарда вид мог бы лишить его разума. По крайней мере, даже Скет не проронил ни слова, пока скованные цепью наемники шли вдоль высокой стены, переходили памятный Сашу мост, выбирались на тракт и продолжали путь по каменистым холмам на север. Сладковатый запах гнили стоял в воздухе. Тут и там валялись истерзанные трупы стариков, женщин, детей. Еще живые доходяги стаскивали умерших к кострам и сжигали их, но урожай смерти не оскудевал. Вероятно, лиги пленников, назначенных к смерти над пылающими вратами, теперь использовались на самых тяжелых работах. Они перекатывали огромные валуны, тесали камень, углубляли ров у городской стены, копошась прямо среди закручивающихся водоворотами вод Маны. Вновь возведенные бастионы возвышались у моста, значительно подросла городская стена, оборонительные валы окружали тракт за рекой, начинаясь от крутобоких холмов и уходя к вновь блеснувшему на горизонте озеру. Пленники старались идти ровно, чтобы Скету или Салесу не было причины взмахивать бичами, но серое небо казалось столь низким, что голова опускалась помимо воли. Хотелось закрыть глаза, чтобы не видеть между сваленными грядами валунов торчащие руки и ноги не успевших увернуться строителей. Бесконечные ряды шатров, лошадей, дымящихся костров под огромными котлами, лиги и лиги воинов, упражняющихся с оружием, которые начались сразу после моста, не могли развеять отчаяния и ужаса, воцарившегося среди отребья.

Уже в темноте Скет объявил привал, и это была первая ночевка, когда о еде не прозвучало ни слова. Ночью Саш пытался спать, чтобы набраться сил, но Баюл явно видел кошмары, стонал и бился о землю. Утром и он, и остальные наемники выглядели не лучше чем после дня бесконечного бега.

– Ничего, – довольно проорал Скет. – Еще день пути, и у вас будет возможность разом прекратить собственные мучения. Бегом!

Звякнула цепь, и неровный строй добровольных мучеников вновь двинулся с места.

– Все правильно, – изможденно хрипел Баюл за спиной Саша. – Если есть справедливость, то негодяи должны получать возмездие за совершенные злодеяния сполна уже в этом мире, а не в царстве Унгра. Ошибка только в том, что и мы попали в их ряды!

– А мертвые у стен Ари-Гарда тоже получили в этом мире по справедливости? – разъяренно обернулся Саш.

– Забудь о справедливости, – поморщился Баюл. – Или, точнее, так: забудь пока о справедливости. Иначе ты ее никогда не добьешься!

– Я сам закончусь в тот миг, когда забуду о справедливости, – прошептал Саш.

Последний бросок отребья закончился в полдень, когда, пройдя сквозь очередной военный лагерь, сопровождаемые оскорблениями и насмешками закованных в сталь крепких воинов, наемники оказались возле скопища повозок.

– Уроды! – рявкнул Скет и, прокашлявшись, продолжил: – Сейчас вы будете вооружены, кому это требуется, и разбиты на дюжины. Ваш оружейник уже ждет вас, а вармик скоро появится. Оружейника зовут Дикки, он добрейший человек, почти такой же добрый, как и я. А вот вармик ваш – сущий зверь. Его имя Сабл. Рядом с ним даже Салес будет казаться вам родной мамочкой. Не злите Сабла. Не советую! А вот и он…

Скет махнул рукой вперед, к северу, куда смотреть не хотелось, потому что оттуда тянуло дымом, кровью, смертью и из-за рядов изодранных шатров, сожженных повозок и каменных валов поднималось такое же багровое пламя, какое стояло и над Ари-Гардом. По каменистой дороге между огромных валунов скакал всадник. Дым поднимался от его доспехов, пена выбивалась из ноздрей коня.

– Ой, не наша эта война! – одними губами прошептал Саш, взглянул на Баюла, у которого на лице отразился неописуемый ужас.

Всадник остановил коня, в полной тишине спрыгнул, подняв облачко пыли, сбросил с плеч кирасу. Он оказался выше ростом и шире в плечах любого из скованных цепью. Сабл подошел к повозкам, пристально оглядел строй постаравшихся вытянуться наемников. Снял шлем. Под слипшимися от пота волосами открылось грубое, но спокойное лицо, и это спокойствие заставило Баюла судорожно сглотнуть.

– Три дюжины? – холодно спросил Сабл Скета, заставив того вытянуться на ладонь выше своего роста.

– Именно так! – рявкнул Скет.

– Не полные три дюжины, – процедил Сабл. – Одноглазый и однорукий вместе пойдут за одного. И этот… банги, что он может? Это же полвоина, причем нижняя половина. Нижняя половина воина способна только гадить и убегать!

– Отличный каменщик, лекарь, костоправ! – рявкнул побледневший Скет. – К тому же он выдержал бег от ворот Маонд! Одноглазый – исключительный лучник… если не врет. А однорукий машет мечом так, что впору и мне позавидовать!

– А ты считаешь себя образцом фехтовальщика? – холодно спросил Сабл. – Салес, снять цепи. Дикки, лук сюда!

С повозки соскочил похожий на скелет седобородый старик, выдернул из кучи хлама кривой лук, выудил стрелу, подскочил к Саблу и замер в ожидании. Салес загремел ключами.

– Иди сюда, – поманил одноглазого вармик. – Имя!

– Вук, – пролепетал тот, сгибаясь пополам. – Вук из Ингроса. Свар.

– Да хоть арх, – поморщился Сабл. – Возьми лук. Одноглазый с поклоном принял у старика лук, нервно скаля зубы, наложил стрелу на тетиву.

– Одна попытка, – коротко сказал Сабл и рванул клапан седельнрй сумки.

На дорогу вывалился какой-то круглый предмет, но только когда Сабл поднял его за торчащие пряди, Саш с ужасом понял, что это голова. Выпученные глаза судорожно вращались, зубы скрежетали, а вместо крови на камень стекал черный гной. Миг – и, широко размахнувшись, Сабл запустил голову в небо. Вук по-звериному изогнулся, откинулся назад, но отпустил тетиву, только когда страшный снаряд начал опускаться. Стрела вошла в скулу, словно пронзила капустный корень. В следующее мгновение голова разбилась о камень дороги.

– Хитер, – кивнул Сабл, хмуро смерил взглядом однорукого великана и повернулся к Скету: – Костоправ, говоришь? Забираю. Вместо него в дюжину ставь Салеса. Хватит ему к воротам бегать, брюхо великовато отъел. Имя? – грозно уставился вармик на банги.

– Баюл, – пролепетал карлик.

– Подними кирасу – и бегом за мной. Остальных вооружить – и немедленно к бастионам! Скет, отправляйся обратно. В последний раз, думаю.

Одним движением Сабл запрыгнул в седло и послал коня в галоп. Баюл подхватил кирасу и, спотыкаясь, опираясь о землю пикой, засеменил следом. «Конец банги», – отчего-то почти безразлично подумал Саш. Топот раздался и за спиной. Скет, не тратя времени на прощание, побежал в обратную сторону.

– Подходи по одному к оружейнику! – визгливо завопил Салес, и наемники, словно цепь все еще соединяла их, один за другим потянулись к седому старику, стоящему у возов.

Оружейник работал быстро. Он окидывал каждого подошедшего хмурым взглядом, затем молча вытаскивал что-нибудь из кучи доспехов, задавал один или два вопроса и, если у наемника не было оружия, выдавал его. Каждую выдачу оружейник завершал безразличной фразой – «в бою найдешь лучше». Когда черед дошел до Саша, старик замер, протянул руку, провел пальцами по клинку, торчащему у того за поясом.

– Твой меч?

– Мой, – с вызовом ответил Саш.

– Такой меч не потерпит неумения мечника, – задумчиво пробормотал старик. – Это лучшее оружие, которое только проходило через мои руки.

«Знал бы ты, старик, что висит у меня за спиной», – без тени усмешки подумал Саш.

– А нельзя ли быстрее? – завизжал в конце очереди Салес.

– Можно, – спокойно откликнулся Дикки. – Иди сюда, толстяк, я выпущу тебе кишки, чтобы было легче идти в бой. Все равно ведь сдохнешь.

Эти слова были сказаны таким спокойным тоном, что Саш понял: больше Салес не поднимет бич. Теперь он один из равных.

– Посмотри мне в глаза, – вдруг сказал Дикки.

Глаза у старика почти выцвели, но в их глубине за безразличием шевелился неподдельный интерес.

– Так, – протянул Дикки. – Вот мне никто не верит, а я по глазам угадываю, может элбан фехтовать или нет. Ты, парень, можешь. Ой как можешь! Как воин дам совет: ты хоть и отребье, а подданный Бангорда. Оружие забрать у тебя никто не может, убивай всякого. Хоть вармика, хоть мастера лиги. Такое правило.

– Кому нужен ржавый меч? – сделал вид, что не понял старика, Саш.

– Ржавый? – удивился Дикки и прошептал: – Не дури меня, умник. Плохое место для службы и заработка ты выбрал, но знай, что это лучший меч отсюда и до стен Ари-Гарда. Даже двуручник мастера лиги с ним не сравнится!

– Что еще за мастер лиги? – переспросил Саш.

– Увидишь, – отмахнулся Дикки, бросая Сашу примерно то же самое, что получал каждый. – Шлем и нагрудник сменишь в бою, а вот это я считай припас для такого, как ты. Наручи и ножны. Потертые, но для твоего клинка сойдут. В дюжину Салеса тебя определяю. Как сдохнет, не старайся его сменить, целее будешь.

– Что там? – спросил Саш, кивая в ту сторону, где только что скрылся Баюл.

– Смерть, – спокойно ответил Дикки.