Текст книги "Литта (СИ)"

Автор книги: Сергей Радин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

Падая, второй труп подломившимися ногами задел Стивена под колени. Парень отпрыгнул в сторону, всмотрелся мутнеющими глазами в почти разложившееся тело и наверняка бы свалился рядом. Но ещё быстрее скрутило желудок, и выворачивающие позывы пересилили слабость. Он чудом ещё успел сдёрнуть с головы пейнтбольный шлем… Содержимое желудка выплеснулось наружу, и вскоре горловые судороги продолжались всухую. Он задыхался от них, слеп от слёз…

Тёплые пальцы жёстко придержали его голову, накрыв уши, и, как ему показалось, впились в лицо. Резкая боль расколола голову. Он вздрогнул и замер, ничего не понимая, порывисто вздыхая, – горло наконец успокоилось.

– Как ты себя чувствуешь?

После недолгого молчания, вслушавшись в себя, Стивен откликнулся:

– Как это дерьмо!.. Извини, пожалуйста…

– Ничего, всё нормально. Другой бы на твоём месте, может, ещё и в штаны бы напрудил.

– Утешаешь?

– Обрадовался! Ещё не хватало! Даю реальную оценку состоянию. По моей личной десятибалльной ты получаешь шесть баллов.

– И на том спасибо.

Он только сейчас заметил, что свою маску она держит в руке. Поискал и обнаружил, что его собственная валяется неподалёку. Он, попытавшись вспомнить события, так и не вспомнил, как сбросил её.

– Когда это ты успела освободиться от маски?

– Предположила, что тебе будет плохо. Не захотелось тебя спасать ещё и от блевотины. А если честно, хотела, чтоб ты оттёр свою маску от крови… Многовато натекло!

Литта подобрала его маску и критически оглядела стекло.

– Воды-то у нас с тобой почти нет. Ладно, дойдём до машины, там у меня бутылки с минералкой. Потерпишь пока. На вот платочек, очисти губы, и пошли.

Она больше ничего не сказала, и негласного обета молчания оба не нарушали, пока не дошли до машины.

67.

При виде бутербродов Стивен мучительно скривился, немедленно схватил бутылку с водой и долго плевался в стороне. Потом сел на место водителя и уставился в стекло пустыми глазами. Литта тихонько, но с большим аппетитом уплетала набранные припасы и внимательно следила за парнем, готовая вновь прийти на помощь.

– Чьи тела они взяли? Выглядели так, словно умерли недавно. Насколько я помню, последние год-полтора не было сообщений о погибших от "холодных".

Литта хмуро подумала о разнесённых в щепки и пыль комнатах.

– Есть смерти, которые не учитываются, потому что о них не знают.

– Как это?

– Рэсс называл их падальщиками. Эти люди рыщут по Мёртвым годам, собирая более-менее сохранившиеся предметы для продажи. Им наплевать, что эти вещи пропитаны радиацией. Мы видели их иногда, но вплотную не сталкивались. И сколько падальщиков пропадает в Мёртвых городах ежегодно – никто не знает.

– Если не секрет, что ты сделала?.. Будто кидала что-то…

– Конкретно объяснить не смогу. Примешь на веру?

– Но почему? Времени достаточно.

– Не в этом дело. Я умею водить мотоцикл, но отремонтировать его не смогу. В механике я профан. Ассоциация понятна?

– Понятна. Ну так?

– Чтобы чужой не добрался до оставленного, Рэсс разбросал везде ловушки из рун. Не материальные – энергетические. Я их собрала на всякий случай. Некоторые рунные формулы вызывали… нет, не то слово… мм… Нет знаю. В общем, результат при соприкосновении рун с движущимся предметом ты видел. Сжигающий огонь. А есть ещё руны, ведущие к взрыву.

– Тупым я никогда себя не считал, – пробормотал Стивен. – Могу согласиться, что древние письмена с Земли обладают определённой силой. Однако… Как ты сказала? Собрала на всякий случай? В голове не укладывается. Ты же говорила, что они не материальные!

– А у тебя в голове укладывалось раньше, что можно обойтись без лекарств, чтобы вывести из организма радиацию? – ехидно заметила девочка. – Научился же ты быстро. А теперь объясни с подробностями, что происходит, когда ты всё это проделываешь.

Стивен озадаченно вскинул брови и наконец рассмеялся. Кажется, он начинал оттаивать.

– Ты права. Хотя, если по справедливости, это ты должна мне объяснять… А я могу использовать руны – для самозащиты, например?

– Можешь. Если выучишь значение и возможности каждого знака во всех сочетаниях с другими рунами.

– Хочешь сказать, ты выучила все?

– Я выучила наизусть рунный алфавит – только внешние очертания знаков. Но мне легче. Вспоминаешь руну – смотришь её энергетический потенциал и употребляешь по назначении. В определённых сочетаниях.

– Лес дремучий и непроходимое болото, – пробурчал парень. – Можно мне посмотреть, чего ради мы предприняли это самоубийство?

Литта вынула из пакетика очки для виртуальных игр, вложила туда флэшку и подала Стивену. Художник насторожённо надел очки и включил экран. Девочка устроилась удобнее и с откровенной насмешкой стала наблюдать за сложной эмоциональной сменой на лице Стивена – от озабоченности до крайней степени возмущения и разочарования. Пяти минут не прошло, как он снял очки.

– И ради этого!.. Примитивная игра для пятилетних!.. Я уж думал…

– И правильно делал, – серьёзно сказала Литта. – Заметил? Приставки нет. А ведь без неё не направить девицу на путь праведный по лабиринту. Надень-ка ещё раз очки. Я сейчас ещё кое-что подключу.

Она вывела из верхнего гнезда маленькую пластиковую деталь с крохотной мембраной и установила её таким образом, что мембрана упиралась в точку между бровями Стивена.

– Вот теперь нажимай кнопку.

– О! – ошеломлённо сказал Стивен. – Это же я!

– Именно. Итак, не девица уже, а ты разгуливаешь по лабиринту. Не забывай об этом и будь осторожнее.

Первая игра не содержала ничего смертельного – так, пустяки: игрок, неправильно выбравший решение, преодолевая препятствие, получал парочку шишек, столько же синяков. В крайнем случае, если игрок слишком туп, – сломанную ногу. В основном Рэсс разработал игру на выносливость. Двенадцать часов блужданий по коридорам с неприятными сюрпризами не каждый осилит.

Стивен отшатнулся к спинке сиденья, ахнул от боли и застонал, схватившись за плечо. Выждав, Литта отключила экран и сняла с него очки. Парень поспешно стащил с себя джемпер и расстегнул рубаху. Девочка помогла обнажить плечо.

– Он взглянул – и челюсть его отвисла до пола! – торжественно прокомментировала Литта.

– Злорадствуешь? – укоризненно вздохнул художник, огорчённо созерцая внушительно распухшую кожу с намёком перехода в синячище.

– А нечего! Не испробовал по-настоящему, а уже и нос задрал! Неужто ты впрямь решил, что в Мёртвом городе мне понадобится детская игрушка? Что из-за неё я буду рисковать двумя жизнями? Хорошо же ты обо мне думаешь!

– А ты – сможешь пройти по лабиринту? – поспешно перевёл разговор на другое Стивен.

– Год назад могла. Вот эта первая, которую Рэсс записал для меня. Чует моё сердце: остальные просто убийственны.

Странный взгляд, которым одарил её художник, немало её позабавил. Он машинально тёр ушибленное в виртуальном мире плечо, утешая ноющие мышцы, а в его выразительных глазах попеременно мелькали жалость и что-то близкое к ужасу.

– Чего мы тянем? – деловито спросила девочка. – Поехали. Ночью сделаем остановку в том местечке, где были в прошлую ночь. Времени у нас сейчас побольше, чем тогда. Может, и выспаться удастся. А местечко – прелесть, правда?

– Ты мне лапшу на уши не вешай, – строго сказал Стивен. – И надо мной не смейся, потому что я вдруг есть захотел. Сидишь тут передо мной, лакомишься обалденно вкусными вещами. У меня уже слюнки потекли, а тебе всё равно, о безжалостная!

Литта всё-таки прыснула смешливо: представила, как с ушей Стивена свисают макаронины. Длинные, мягкие. А он их по рассеянности, усердно трудясь над холстом, ловит языком и с удовольствием лопает.

66.

Поутру раскиданные тут и там высотные здания Эрисстоуна отозвались в сердцах Стивена и Литты откровенной радостью и облегчением. Художник остановил машину и, мечтательно глядя на город, заявил:

– Неделю из дома не выйду!

– Не зарекайся…

– Честное слово… Жаль, что всё так быстро кончилось.

– Для кого всё кончилось, а для кого всё только начинается.

– Что ж так пессимистично?

– А ты вспомни содержание первой игры. Я давно отвыкла от таких тренировок. Как не хочется!..

Стивен забыл о городе и с плохо скрытой тревогой всмотрелся в улыбчивое лицо девочки, в её безмятежные глаза.

– Литта, между нами осталось много недоговорённого. Уточню – с твоей стороны. Я ведь до сих пор в неведении, зачем тебе эти игры. Зачем нужны изнурительные тренировки, которых ты сама не желаешь?

– Почему не желаю? Это сначала тяжело, а потом! Так приятно чувствовать себя раскованной в движении, ощущать тело до мельчайшего мускула…

– Стоп! Ты прекрасно поняла, что я не об этом. Если уводишь от разговора, лучше сразу скажи, что не хочешь делиться своей тайной. Я пойму.

– Я слишком много болтаю. Не обижайся. Просто я хотела объяснить постепенно. А дело просто: меня хотят убить, а я умирать не хочу. Рэсс это знал. Всё.

Обыденные слова. И прозвучали обыденно. Так спокойно, что и Стивен воспринял их спокойно, поддавшись беспечной интонации. Это через секунды что-то кольнуло в сердце и кровь отхлынула от лица, когда значение слов дошло не только до слуха. Он смотрел на Литту, подставившую лицо солнцу. Она жмурилась от удовольствия и слабо улыбалась. И увидел то, чего раньше не замечал: девочка красила волосы. Очевидно, затянула с последним окрашиванием, у корней волосы отросли, и стала заметна седина, превращавшая голову из тёмно-русой в пегую.

– Ты забыла покраситься, – грустно сказал он.

– Я вообще скоро перекрашусь, – хмыкнув, ответила девочка, – в тривиальнейшую блондинку. Можешь представить?

– Блондинка с серыми глазами? Неплохо. Естественное сочетание… Литта, я хочу написать твой портрет.

– Мы подумаем и скажем вам своё решение, – надменно изрекла Литта. И засмеялась. – Ты заметил? Мы старательно обходим тему "холодных". Интересно – почему?

– Почему? Не знаю, как тебе, а мне сначала надо всё обдумать хорошенько. Такое ощущение, что мою реальность взрезали и грубо запустили в неё краешек кошмарной жизни из параллельного мира. Я ещё не чувствую случившееся реальным.

Сам того не замечая, Стивен разговорился. Припомнившееся потрясение заставляло переводить вновь вздыбившиеся чувства в словоизвержение, не всегда связное. Литта молчала. Она специально спровоцировала его, давая выплеснуть напряжение, в котором художник, сам того не подозревая, находился со времени происшествия. Она знала, что ему не с кем будет выговориться: чужие тайны хранить умел. А о "холодных" не расскажешь просто так, не упоминая Литты.

– Мы настолько привыкли к возможной опасности появления "призраков", что задвинули саму опасность в разряд теоретических. Может, мы (я уж точно) уже поверили в эту только теоретическую опасность. Потому и столкновение с ними здорово ошарашивает. Ошарашило… Нет, всё-таки ошарашивает. До сих пор. Жутко ошарашивает.

– Ты-то, положим, не был ошарашен, – усмехнулась Литта. – Ты брыкался, дрался – сопротивлялся.

– Точнее сказать – психанул и забыл все наставления своего мастера. Сейчас вспоминаю: сколько было благоприятных моментов и ситуаций выкрутиться и уничтожить "холодных"!

– Не казни себя. Через неделю ты усвоишь стычку с "холодными" как практический урок. А вот чего действительно жаль, так это твоего возвращения из Мёртвого города с пустыми руками, без снимков. Может, зря я отказалась помочь тебе в исполнении твоей мечты?

– Нет. Разочарования ты от меня не дождёшься. Я повидал другой мир. Испытал то, что испытывают единицы на нашей планете. Нет, Литта, даже то, что начал лучше понимать тебя, – это… это грандиозно!

– И, как следствие, – увлечение высокой риторикой! – немедленно уколола его Литта.

– А вот это называется методом возвращения с небес.

– Хватит болтать. Пора домой.

– Вы только взгляните на эту деловую женщину!.. Кстати, ты не забыла снять "охранника" с моей машины?

– Не беспокойся, сняла!

Остаток пути они прохохотали, вспоминая самые яркие моменты поездки и повествуя о них друг другу в преувеличенно-смешном виде. Задор Литты передался Стивену, и девочка могла себя поздравить: художнику не предстоят долгие ночные кошмары.

Высадив Литту у дверей городского дома Александра, Стивен неожиданно легко нагнулся и поцеловал её в лоб. Девочка некоторое время смотрела вслед отъезжавшей машине и вдумчиво оценивала жест друга. Несмотря на бесконечные шуточки и приколы, художник очень обеспокоен. Как ни странно, из-за неё. Поцелуй стал напоминанием: у тебя есть друзья – настоящие друзья, которым ты не безразлична.

69.

Стивен сидел на низком и толстом столбе ограды у гаража. В доме ещё не знали, что он приехал. Он сидел и удивлялся: хочется спать, но не оттого, что не выспался. Скорее всего, сказывается усталость. А попытайся заснуть – сон свистнет, испарится…

Он вставал со столба закрыть дверь гаража, когда увидел охотников. Они стояли за забором, обрамляющим сад и газон вокруг дома. Один, светловолосый, поднял руку и щёлкнул пальцами. Стивен пожал плечами и подошёл.

– Вы пропали в самом начале дороги. Куда вы, чёрт побери, делись? Сквозь землю провалились?

Стивен понял, что этим людям соврать он не сумеет. А уклониться от ответа? Попробовать?

– Это не моя тайна, – спокойно сказал он, стараясь сдержать враждебность в голосе.

– У нашей девочки верные друзья, – одобрительно отозвался второй. Он с улыбкой взглянул на светловолосого, в котором Стивен с некоторой оторопью признал полковника, командующего столичными охотниками, – личность загадочную и редко появляющуюся на публике. Полковник бесстрастно смотрел на газонную зелень, а первый легко, будто ведя непринуждённую беседу, продолжил: – Итак, Литта замаскировала машину. Любопытно, зачем она это сделала? Ну да ладно. Последний вопрос – и больше мы мешать не будем. После такой поездки ведь и отдохнуть хочется. Зачем Литте нужно было в Мёртвый город?

– Она хотела забрать флэшку с играми, – злорадно сказал Стивен. – Мы нашли их и вернулись.

У первого вытянулось лицо, до сих пор весёлое и самодовольное (так оценил его Стивен), зато оживился полковник. Он снисходительно ухмыльнулся, точно знал неведомое другим, и позвал:

– Корд, пошли. Мы узнали, что нужно.

Стивен не тронулся с места, провожая насторожённым взглядом опасных людей. Он уважал охотников и ценил их предшественников за всё сделанное для планеты. А в глубине души побаивался, хотя и сам не понимал – почему. Не исключено, в нём чувство опаски поддерживал легендарный ореол вокруг одного только звания этих людей – охотник, ореол, внушающий благоговение перед особыми личностями. Многие его сверстники, знал Стивен, так же относились к эрисианскому спецназу.

Двое дошли до забора, где их поджидала машина, и Стивен услышал то, чего ради, собственно, и стоял:

– Вэл, а что мы узнали?

Подождав ещё немного в напрасной надежде, не ответит ли полковник, парень побежал в дом. Он пронёсся по коридорам, поспешно здороваясь с домочадцами, и, наконец, плюхнулся в кресло перед компьютером.

Литта откликнулась не сразу.

– Ты меня с порога ванной увёл! – пожаловалась она.

О странной встрече художник рассказал подробно, в деталях. Литта, слушая, то хмурилась, то в замешательстве поднимала брови.

– Не понимаю. Вэла и Корда я знаю. Но зачем им понадобилось узнавать о нашей поездке, точнее – о причине… Представления не имею. Ты уверен, что пересказал разговор дословно?

– Конечно.

– Ладно. Поживём – увидим, что будет. Дома всё в порядке? Не придирались, что уезжал?

– Мои не впервые встречают меня с пленэра. Значит, ты полагаешь, беспокоиться насчёт визита не стоит?

– А чего заранее-то? Вот случится что-нибудь!.. – усмехнулась девочка. – Тогда и посмотрим, есть ли из-за чего тревожиться… Стивен…

– Что?

– Не бери в голову. Не дай сорвать свой отдых и сон.

– Спасибо за заботу.

70.

Дни потекли, как обычно, только вместо того чтобы проводить время в учебной комнате, готовясь к очередной сессии, Литта занималась в Оружейном зале. В основном тренировалась она по утрам, когда дед уезжал из поместья в город. Иногда ей становилось страшно, что бы сказал Александр, заметь он, с какой лёгкостью она переносит чудовищные нагрузки.

Литта расслаблялась лишь в послеобеденные прогулки в Звёздное ущелье, на Золотом пляже. Возвращаясь, девочка усаживалась в кресло, надевала очки для виртуальных игр и отрабатывала очередную порцию игр с флэшки Рэсса.

Первая игра пройдена быстро – всё-таки знакомая. Но дня два потратила на идеальное её усвоение.

Неделя со второй игрой вымотала девочку до предела, пришлось сократить время тренировок в Оружейном зале и заниматься ещё и ранним утром, пока все спят.

Скоро Литта заметила, что существует определённая закономерность в её собственном настроении: играя, она чувствовала своё превосходство по всем параметрам настоящего бойца: по темпу, реагированию, силе и мастерству – но проходило полчаса, и она могла уныло слоняться по замку и расценивать любой взгляд как враждебный. Апатия наваливалась исподволь, но ощутимо. Не будь девочка так сконцентрирована на себе, она бы обратила внимание, что все обитатели замка испытывают тот же дискомфорт. Только происходило всё строго наоборот сравнительно с состоянием Литты: люди ощущали вялость в утренние часы и оживлялись к вечеру.

Не коснулось это странное поветрие недавно нанятых вместо тех, кого-то почему-то перевели на работу в городской дом Александра. Литта теперь довольно часто размышляла, почему дед резко обновил штат поместья. Но в хозяйственные дела не вмешивалась – по возрасту рановато. И, даже столкнувшись раз среди ночи с новым дворецким, на манер ночного сторожа обходившего замок и проверявшего посты – новая прихоть деда, – она ничего не заподозрила.

Первая игра предполагала увёртливость игрока, вторая – умение выбрать из нескольких вариантов развития действия самый приемлемый. Слава Богу, девочка научилась сводить синяки почти моментально.

Сюжет третьей игры оказался самым убийственным. Первые же кадры вышвырнули девочку из кресла. Она очнулась скоро и обнаружила, что жива, возможно, лишь благодаря слетевшим со лба очкам, из-за чего прервалась запись.

– Неуклюжая слониха, – прошептала Литта и обняла себя за плечи, куда пришёлся основной удар.

Но без сознания она пролежала как раз те минуты, когда шок от боли начал проходить. Девочка упорно пыталась сосредоточиться на коже ладоней и кончиках пальцев, чтобы привычно прочувствовать пульс и не допустить появления синюшных пятен. Но против т а к о й боли её стоицизм спасовал. Пришло понимание, что боль сильна оттого, что плечи сведены и напряжены. "Не торопись!" – приказала себе Литта и легла на пол. По мысленному повелению тело отключилось от ощущений. Самое время заняться анализом того, что произошло.

Ввод в игру был мгновенный: девочка не ступила и двух шагов, как пришлось завернуть за угол. Ослепительно сверкающая гора ударила сиянием по незащищённым глазам. Пока Литта старалась проморгаться и довольно суетливо определить, откуда может исходит опасность, из сияния рванулась гигантская чёрная лапа. Девочка лишь успела отпрянуть в сторону. Поэтому страшные драконьи когти не разорвали её, а скользящим движением по плечам сбили с ног.

Вернув чувствительность, девочка осторожно проверила ушибленные участки тела. Всё нормально. Литта встала, уселась в кресло и просчитала свои ходы с первого шага. Протянула руку к очкам и поймала себя на мысли, что берёт их с опаской: вдруг и они ужалят? Посмеялась над собой и включила игру.

На этот раз она скрючилась на полу секундой раньше. Удивилась, разозлилась, в ярости вошла в игру без перерыва на размышление. Оказалось, что с каждым включением дракон всё ближе и ближе передвигался к началу игры.

Настал момент, когда Литта поняла, что зверь встретит её в первую же секунду появления в игре. "Перехитрю!" – обозлённо решила Литта. Не может быть, чтобы Рэсс не оставил ей шанса! Мысленно воссоздав местечко своего появления в игре, она обнаружила у стены одного из зданий скромный спуск в подвал.

"Опять!" – поморщилась Литта.

Напряжённой пружиной – вот чем она себя ощущала, дожидаясь первого кадра. Расчёт сработал. Девочка кубарем скатилась в подвал и ринулась на поиски выхода. Теперь осталось напасть на чудовище сзади и… Она буквально остолбенела перед стеной с издевательски переливчатой надписью: "Не всё же лезть напролом!" Когда до неё дошло, что Рэсс снова поучает, она издала истошный вопль ярости и на взводе выскочила на улицу, где, дразня и заманивая, заставила дракона бежать за оживлённой кучей тряпья в центр города.

Через час Литта определила, что на всю игру ей придётся потратить не меньше месяца. Ведь пока она одолела первые пять минут начала. Ловушка, в которую она попала, например, сейчас, не пускала дальше: девочка всякий раз оказывалась под осколками обрушенных домов. Эффект пострашнее, чем с драконом. Литта со вздохом откинулась на спинку кресла. Чего-чего – а времени у неё, к великому сожалению, нет. Давление вокруг дедовского замка становилось всё ощутимее. И должно вскоре перерасти в новое качество либо взорваться немыслимым взрывом.

Хватит отвлекаться! Литта мотнула головой. Что делать с игрой? Третья отличалась от предыдущих не только сюжетом, но и условиями. Во-первых, не было двойника – она сама участвовала в действии и получала все причитающиеся жертве тумаки. Во-вторых, после неудачной вылазки она оказывалась перед фактом, что время действия сокращается и в следующий раз пройти то же место становится гораздо труднее. Интересно, на что рассчитывал Рэсс, придумывая свою сумасшедшую игру? Что она бросит её в начале пути?

Зарычавшая от подобного предположения, Литта ткнула в кнопку.

Сначала зашевелился один дом – она помчалась по узкому переулку, не заботясь прикрыться от обстрела мелкими кирпичными обломками. Мигом спустя закряхтел дом напротив. Какая-то балка ударила под колени – Литту протащило, переворачивая по скачущему строительному мусору – кровоподтёки по всему телу, рассечённые в кровь ладони… Спасаясь от каменного обвала, она метнулась ближе к одному из домов, вовремя взглянула наверх: стена выпятилась, прогибаясь; кинулась от неё подальше – и с отчаянием поняла, что потеряла ориентиры. Маленький просвет между домами скрылся в мощном клубящемся облаке. Что же теперь – ждать, когда её полностью засыплет, а потом выкинет из игры?! Она было побежала наугад – из серой шевелящейся мути посыпались тяжёлые камни…

… Ворот джемпера врезался в горло. Литта инстинктивно вцепилась в душащий её воротник, ослабляя безжалостную хватку. Ноги оторвались от земли, и девочка, почти без удивления, сообразила, что её выносят из зоны разрушения. За шкирку, как беспомощного котёнка. Задрыгалась было, но расслабилась и замерла. Замерла, как всё вокруг. Её пронесли мимо провисших в воздухе кирпичей, мимо застывших густых пыльных струй. Изображение постепенно меркло.

Она снова сидела в кресле и выжидательно смотрела на пустой экран. Кадров больше нет. Беловато-серая пустота. Так что же – подготовка закончена? Но ведь она не прошла до конца…

– Терпеливая и упорная, да? – сказал Рэсс. Он устроился в том же подвале, где припрятал пакетик для неё. – Я знал, что только ты дойдёшь до этого места. Больше игр нет. Пока я говорю, запись третьей игры стирается. Договорю – и меня не будет. Заглядывай в первые три изредка, чтобы не терять формы. Будь счастлива, маленькая. Главное моё напутствие – не ожесточайся. Жизнь не так уж и плоха, чтоб видеть её только в чёрном цвете… Дай Бог, свидимся когда-нибудь. Прощай, Литта.

Мерцающее белое пространство. Последний привет Рэсса.

Литта сидела неподвижно. Из-под очков просачивались слёзы. Она-то думала, что плакать от щемящей сердце нежности разучилась.

71.

Четырнадцатилетие Литты, о чём она совершенно забыла, почти совпало с двадцатилетием её подруги Коры.

За неделю до юбилея произошли два события.

Вечером Александр вошёл к Литте пожелать, как обычно, спокойной ночи. На звонкое "Можно!" он шагнул через порог спальни и недоумённо застыл. В кресле, рядом с кроватью внучки, сидела незнакомая девушка с распущенными серебристо-светлыми волосами. Тяжёлые пряди стекали почти до пояса.

– Сюрприз! – улыбнулась девушка, и Александр, не веря глазам, узнал Литту. Она подняла одну прядку, повертела немного. – Не высохли ещё… Дед, тебе не нравится?

– Оригинально получилось, – сдержанно оценил Александр, но обида всё-таки прозвучала в ответе, как ни старался он её спрятать: Литта – последний близкий человек в роду; глядя в её тёмные, а с возрастом посветлевшие серые глаза, он вспоминал сына. А сейчас он испытывал странное чувство, привычно ища и не находя в изменившихся линиях лица знакомые, родные черты.

Литта перестала улыбаться.

– Дед, извини. Завтра же верну свой цвет. Просто я хотела посмотреть, что произойдёт, если я…

– Не надо оправдываться, Литта. Ты взрослый человек и можешь сколько угодно экспериментировать с косметикой. Только всё это так неожиданно… Да, я пришёл пожелать тебе спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Александр не подошёл к ней и не поцеловал. А ведь ритуал повторялся ежевечерне.

– … Неужели так плохо? – хмурясь, спросила Литта у зеркала.

Внимательно вглядываясь в отражение и стараясь понять, что увидел Александр, она внезапно рассердилась на себя: что за привычка – искать лёгкие пути! Опять! Почему бы не использовать лечебную магию и не вернуть себе свой цвет, вместо того чтобы закрашивать седину?! К тому же магия – тоже лёгкий путь, не надо всё время думать о волосах, вспоминая сроки окрашивания. И Литта торжественно пообещала: "Как только разберусь с насущным, немедленно возьмусь за восстановление собственного цвета".

72.

– Эй, подружка!

Удивлённая Литта обернулась. Незнакомый мужчина вразвалку вышагивал к ней по коридору. Едва он приблизился, она сообразила, почему он так фамильярно обратился к ней. Принял за прислугу. Неудивительно, ведь она одета очень просто – джемпер да джинсы. "Сам-то, амбал", – беззлобно решила Литта, имея в виду внушительные габариты обратившегося к ней… По-хозяйски сдвинув брови, амбал огляделся и пробурчал:

– Как только народ здесь не плутает… Только вышел – и на тебе… Проводи-ка, красавица, к покоям Вирджинии.

И это она угадала. Кавалеров Вирджиния себе выбирала одинаковых. Не имело значения, как одевается обожатель или как туг его кошелёк. Все они высокие, широкоплечие, не отличаются острым умом. Зато каждый отличался болезненно-бледным цветом лица. Кивнув незнакомцу, Литта повела его в тупиковый коридор. Сзади слышалось брюзгливое бурчание мужчины о чрезмерной пустынности замка. Девочка молча соглашалась: они пересекли два перехода и никого не встретили.

– Вам сюда, – показала девочка.

Мужчина подошёл, оглянулся на дверь, на Литту. "Он стоит слишком близко!" – подумала она с неожиданной тревогой. Сильная ладонь придержала её за затылок, а мокрый жадный рот обхватил её губы. В испуге, вместо того чтобы вытащить любое из спрятанного на ней оружие, девочка изо всех сил ударила его ребром ладоней по бокам. И запаниковала: тело мужчины облегал твёрдый бронежилет. Не отрывая от неё рта, амбал легко поймал её руки и притиснул к себе девочку так, что она не смогла пошевелиться. Одновременно Литта почувствовала, что в рот ей лезет его язык, толстый, скользкий, и застонала от гадливости. Рука амбала с затылка спустилась по спине девочки ниже пояса…

Полузадохнувшаяся и взбешённая, Литта стукнула каблуком ботинка по стене, а затем ударила ногой чуть выше щиколотки насильника. Выскочившее из ботинка лезвие с треском пропороло брючину и мягко прошло по плоти – девочка даже ощутила, как скрежетнула кость. От боли амбал замычал и отшвырнул Литту. Проследив, как мужчина оседает на пол, пачкая ковры хлынувшей кровью, девочка приоткрыла дверь к тёте и крикнула:

– Вирджиния! Поторопись! Твоему гостю плохо!

"Гость" безумными глазами впялился в Литту, узнавая, и бледное его лицо мгновенно посерело.

Выбежала обеспокоенная Вирджиния, но её обеспокоенность, на удивление, быстро пропала, едва она разобралась в сути дела. Сначала вызвала охрану, чтобы помогли перенести пострадавшего в её апартаменты, потом подошла к Литте.

– Он очень напугал тебя? Ты молодец! Не растерялась. Иди к себе. Я сама с этим поддонком разберусь.

– Если дед узнает… – начала Литта.

– Я виновата и скрывать от Алекса происшествие не собираюсь. Извинения тебе я пока приносить не буду. Они прозвучат слишком фальшиво, так как мысли мои сейчас, к сожалению, о состоянии ноги твоего обидчика. Иди, Литта. Всё потом, потом.

Жёсткая принципиальность Вирджинии и её полное понимание происшествия поразили девочку. Возвращаясь к себе и машинально раз за разом вытирая губы, Литта удивлялась, как неожиданно раскрывается человек в экстремальной ситуации. Вот тебе и легкомысленная Вирджиния! Любопытно, тётя всегда такая под маской весело порхающей по жизни бабочки? Или в ней дремлет вторая, серьёзная половина, которая возникает лишь в миг опасности?

73.

За обедом Александр объявил, что дни рождения будут справляться в художественной галерее столицы. Литта и Вирджиния недоумённо переглянулись.

– А какое отношение имеет галерея к праздникам? – спросила тётя.

– Я знаю, что в галерее готовится новая выставка Стивена, но тоже не понимаю, – задумчиво сказала Литта, – зачем совмещать открытие выставки и день рождения Коры?

Довольный дед посмеивался. Грандиозная новость останется новостью и будет интриговать до начала праздников. Но внучка испортила эффект сюрприза, когда продолжила, размышляя вслух:

– Разве что они объявят о своей помолвке…

– Стивен сказал? – огорчился дед.

– Нет, у них давно к этому шло. Значит, решились?

– Решились. В будущем году Стивену уезжать в Альтийский университет, а через года два Кора к нему присоединится. Свадьбу сыграем, как только они вернутся. Как у вас с нарядами, девочки?

– Литта не захотела взять то, что ей предложили в Центре моды, – посмеиваясь, сказала Вирджиния. – Она здорово помучила модельеров и манекенщиц, но ничего не выбрала. Кажется, красивые вещи вообще оставили её равнодушной.

– Я всегда полагал, что женщина в любом возрасте не откажется от ещё одного красивого или модного платья. – Судя по интонации, дед искренне обескуражен.

Девочка укоризненно посмотрела на тётю, но Вирджиния так весело ей подмигнула, что Литта не удержалась от ответной улыбки.

– Дед, ты меня не понял. Я хочу красивое платье, красивый костюм или что-нибудь другое красивое. Но ко всему прочему я хочу, чтобы любое одеяние на мне было функциональным.

– Литта, твои слова смешны и абсурдны. Функция праздничного наряда и заключается в том, чтобы человек, его надевший, чувствовал себя свободно и легкомысленно.