Текст книги "Тени Персея-2 (СИ)"

Автор книги: Сергей Радин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

26.

В руках – корчащийся от боли мальчишка, в котором умирает сознание двух убитых оллфагов, поскольку в момент смерти птиц он сосредоточенно контролировал их перемещение.

В раме окна силуэт женщины, на которую опускаются тени. Их много, поэтому они не спешат. Была бы одна – сиганула бы сразу в лоб, в глаза или в затылок, и – было бы легче… Да, у меня мелькнула такая мысль. И пусть меня считают поддонком. В этой ситуации легче уничтожить новоявленного чумовика, чем пытаться спасти ту, которая причинила невольную боль Батису. Рациональное мышление, блин!..

Движение сбоку. Снайпер в дверном проёме – снова упор ПП на себя. Она его сначала не видит, но вскрикивает от первых выстрелов, с грохотом роняя своё допотопное оружие.

Максим чуть отодвигается, и я вытаскиваю повелителя оллфагов из кабинета. Мелькает чья-то фигура. Барри. Со зверским выражением лица он прыгает рядом со Снайпером – и тоже стреляет по теням.

Из коридора – женщина на окне только силуэт. Но то, что она закрыла лицо ладонями, видно всем. Снайпер и Барри могут только отогнать тени. Без оллфагов изменить ситуацию в нашу пользу никак. Чумовики вернутся… Чёрт, они уже вернулись – прячутся за спиной женщины. И она это знает. Уже не кричит, не визжит – нудно стонет, раскачиваясь и плача от безысходности. Им ведь только подняться до затылка…

Коротко оглянулся Снайпер. Сумеречное утро усилило морщины отчаяния на его лице. Отвернулся, водит прицелом, словно рисуя очертания женщины.

Счёт на секунды.

– Тайгер! – хрипло рявкнул я.

– Здесь!

– Держи Батиса! Максим, прикрой!

Я ещё успел увидеть, как к лейтенанту с мальчишкой спешит Север. Может, несмотря на личную ловушку с тенью, он всё-таки сможет хотя бы перевести боль Батиса на себя? Ата такое умеет. Может, тогда Батис придёт в себя и пошлёт оллфагов на помощь?.. Но мальчишка почти в обмороке.

Четыре метра. Стон оборвался – именно это меня подхлестнуло. Несколько шагов для разбега – и я прыгнул на неё, вытянув руки, как в воду. Подоконник низкий. Ладони врезались в её плечи, и мы под её пронзительный вопль выпали с третьего этажа в бурлящую воду на улицах Ириды.

Ещё в воздухе женщина отняла руки от лица, одновременно с этим жестом оборвав крик. И прежде чем волны сомкнулись над нами, я увидел остановившиеся глаза. Всё. Тень – вошла. Начался процесс. У меня всего несколько секунд. Вдохнуть влажный воздух и погрузиться в воду, перевёртывая пока послушное тело животом вниз. Здесь неглубоко – наверное, чуть выше пояса, но и этого достаточно, чтобы утопить её.

Левую ладонь резко обожгло обо что-то твёрдое. Открывать глаза в воде – чистое самоубийство, но я и без того знал, что, возможно, ободрал ладонь о машину – что-то такое в волнах промелькнуло перед тем, как нам погрузиться в воду.

Тело подо мной вздрогнуло. Первый естественный порыв при нехватке воздуха – сбросить меня с себя. Господи, только бы не "акула"!

Толкнув тело под собой ближе к машине, примерно представляя, где та находится, я сильно втиснул бьющееся тело между колёсами. Яростная горячая боль распорола мне кожу чуть выше уже ранее травмированной кисти. Укусила… Какое там укусила – будто ножами прошлась по коже. Человек так не может. Даже в минуты ярости.

Её надо убить, пока у неё человеческое тело. Тогда чумовик умрёт вместе с нею.

Но звёзды! Я всё это знаю, и всё-таки мне до сих пор кажется, что я напутал, ошибся, что нет в ней тени! И я её убиваю… Человека…

Если начинаю задыхаться я, то каково ей. Женщина забила ногами, пытаясь вырваться из моего захвата. Холодно… Если ускользнёт под машину дальше, мне за нею не угнаться. Керамбиты выплыли из ножен медленнее обычного, но достаточно быстро. Я рванул ноги женщины чуть на себя и в сторону и сам вплыл под машину, ближе к ней. И обнаружил, что она не сопротивляется.

Не веря, я из последних сил вытянул безвольное тело из-под машины, но в воде трудно что-либо разглядеть, и я осмелился всплыть вместе с нею. Нащупывая раненной (укушенной) рукой дверцу машины, чтобы не унесло течением, я встал на ноги. Всё правильно – вода выше пояса. Правда, сносит не по-детски.

Всплывшее тело покачивалось передо мной, послушное волнам, а я придерживал его и всматривался в бледное лицо, сипло хватая воздух ртом. Ничего не понимаю: она живая, судя по тому, что вижу иным зрением, но почему не активен чумовик? Увидеть тень-агрессора в мозгах может даже лейтенант, но, во-первых, его нет рядом. Во-вторых, я не уверен, что чумовик не притаился, чтобы в любой момент вылететь и врезаться уже в мой лоб. Что же делать? Бросить я её не могу – живая. Тащить с собой?.. Несмотря на все подозрения, что тень всё ещё в ней?

Попытался посмотреть на окно, откуда мы выпали. Ливень не позволил. Слишком сильными струями бил, чтобы смотреть вверх. Да и чего смотреть. Если б оттуда кто смотрел, сами бы закричали. Нет там никого. Или нас отнесло от места падения.

Очередная волна ударила в спину не хило. Только вцепившись в дверцу затопленной машины, я удержался на месте. Да ещё и безжизненное тело удержал на месте. Леденящий холод уже начал пронизывать меня до костей.

Делать нечего. Перевернув женщину боком и придерживая подмышкой, точно бревно на плаву, побрёл по улице в сторону грузовика. Я не знал, отчего она без сознания. Может, наглоталась воды. Может, я тащил её вместе с полуобморочным агрессором внутри. Но жизнь в ней теплилась, и я не мог её оставить.

Пару раз нас сносило к стенам домов, пару раз ей (как и мне) пришлось снова нахлебаться воды. Боюсь, пару раз мелькала мысль всё-таки бросить неуклюжее, неповоротливое тело, мешающее идти. Левая, распоротая ею рука постепенно немела, и, захоти я воспользоваться оружием, вряд ли у меня что-то получилось.

Всплеск за спиной показался настолько явно произведённым чьим-то телом, что я резко обернулся. В тёмно-серых волнах мелькнуло что-то длинное и гибкое. Чёрное – даже в мутных волнах. Один вид смазанного водой и сумраком вёрткого тела мгновенно привёл меня в себя. Персей – это не только города и тени. Живность здесь тоже имеется. И не всегда мирная.

Полностью развернувшись лицом к опасному месту, я попятился, стараясь отослать мешающий мне живой груз чуть подальше за спину. Но мы шли против течения, и тело так и норовило выскользнуть из-под моего контроля да ещё лицом в воду. Мгновенно собравшись, я застыл, не сводя глаз с волн перед собой. На тёмный промельк в воде рука дёрнулась сама. Но, видимо, недостаточно быстро. Во всяком случае, я не почувствовал, чтобы керамбиты коснулись чего-то.

В следующее мгновение мне хотелось рычать, выть от отчаяния. Уже три линии скользили вокруг да около, а мои застывшие руки плохо подчинялись мне. Вскоре я очутился у стены дома. Меня тривиально зажали в тупичок здания в форме буквы Г. Вся моя голкондская выучка полетела к чертям перед персейскими природой и погодой, по-своему распорядившимися моим телом. Я с трудом держал на плаву упрямое женское тело, не желающее умирать, отчего я не мог бросить его…

И закрыл глаза… Я не знал, что с Батисом. Я не знал, починяются ли ему ещё оллфаги. Откинув голову назад, к стене здания, чувствуя, как тяжестью того же здания наваливается на меня усталость и ледяная заторможенность, я представил небо Голконды. Пусть будет, что будет. Если и не созову крыланов, то последнее, что увижу, – танцующие голкондские драконы и я среди них. Сон, иди ко мне…

Плеснула волна, обрушив тяжёлое, неподвижное тело на меня. Дадут тут помедитировать… Я открыл глаза. Не слишком ли рано я сдался? Если начать двигаться, разогреюсь. А там и руки вернутся к привычным навыкам… Медленно выползая из замороженного состояния, я попробовал переставлять ноги. На удивление сил не хватило: почти не ощущаемые, они всё-таки шевелились. Так. Уже что-то.

Оглядевшись, я обнаружил, что неподалёку есть достаточно перспективное окно. Перспективное в том смысле, что его, постаравшись, можно разбить и влезть вовнутрь, оставив за собой ледяной ливень и захлёстывающую приливную волну.

О преследующих меня трёх змееподобных существах и о том, что будет, если в тёплом помещении женщина придёт в себя, а из неё вылетит чумовик, я старался не думать. Как и о том, что и в помещении меня может встретить целая стая теней.

Оттолкнувшись от стены тупичка, я чуть не упал, захлебнувшись под напором вздыбившейся волны. Тело женщины вырвалось из застывших рук, и несколько секунд я тупо смотрел, как его уносит от меня, медленно погружая в воду. "Ритм существует", – сказал Серебряный Путь – ведун, чьи серебристо-седые волосы плеснули пенным гребнем на следующей волне. Он не добавил ничего больше, но я понял его: ритм существует не только у движения "саранчи". Ритм существует у всего живущего.

Не чувствуя тела, я скользнул в следующую волну, и она легко понесла меня вслед за женщиной. Почти замёрзший, я всё-таки ощутил движение воды, несущей меня, и расслабился, послушно приноравливаясь к ней. Моя волна оказалась сильнее той, что унесла женщину. Она разбила течение. И, лёжа на своей, я просто опустил руку и за воротник вынул из воды тело. Мрачно подумалось: женщина уже настолько наглоталась воды, что вряд ли есть резон спасать её. И чего я трепыхаюсь…

В обнимку с телом неизвестной, придерживая ей всё-таки голову, я позволил волне вынести нас в узкий переулок, где сила воды ослабела, и я смог встать на ноги. Едва не приподняв вместе с телом толстый шнур, вьюном метнувшийся с её груди в воду. Водяная змея?.. И где-то ещё две.

Запрокинув голову, я вздохнул. Окна слишком высоко. Придётся идти дальше. Может, найду дверь. Вгляделся ещё раз в тяжёлое тело, трудно переведя зрение. Жива. Меня разобрал смех. И засмеялся бы в голос, если б не застывшие губы, которые ни в какую не подчинялись мне.

Здесь, в переулке, уровень воды был гораздо ниже. Наверное, улочка поднималась кверху. И – темно. А ливень не позволял рассмотреть предметы чуть дальше, но что-то тёмное, растущее с каждым шагом к нему, приобретало привычные очертания машины.

В общем грохоте бой ливневых струй по крыше не отличался от других звуков. Бездумно я взгромоздил женщину на крышу машины, дотянув так, чтобы никакая волна больше её не сшибла, и рухнул рядом.

"Я здесь. Батис… Хватит умирать. Пора думать о живых".

Вспомнился мой личный оллфаг, старавшийся всегда сидеть на плече или на затылке тишком-молчком, словно зная о моей неприязни к нему. Вспомнилось, как он в последнее время, как и остальные крыланы, всё старался заглянуть мне в глаза… Как будто ему понравилось видеть голкондских драконов, которых я вызывал лишь в воображении… Я машинально сдвинул женщину чуть ближе к краю и запоздало сделал ей искусственное дыхание. Вода, выплеснувшаяся из её рта, меня даже позабавила. Хотя в следующее мгновение я забыл, что в этом смешного.

Надо отдохнуть. Я снова безвольно растянулся рядом и закрыл глаза… Ата… Она шла ко мне по поверхности воды – прекрасная и далёкая. На плечах – оллфаги, в руках она держала ещё двоих, и стая кружилась над её головой. Ата будто несла с собой солнце – тёплое и невесомо прикасающееся ко мне. Ливень, бьющий по спине, глох в этом солнце. Не доходя до нашей машины, Ата вбросила в воздух двух оллфагов – остальные слетели с её плеч и в составе стаи помчались ко мне. "Вставай, – сказал жена. – Им долго не продержаться под ливнем".

Заворочавшись, я приподнял голову – и меня опалило ужасом, когда нечто вполне материальное сунулось мне под подбородок и забилось ближе к горлу. Судорожно сев на бедро, я испуганно уставился на приникшего ко мне, царапая ключицы, мокрого оллфага. Опомнившись, я прикрыл его от дождя, сунув в расстегнутую куртку. Неясное чувство заставило меня взглянуть в начало переулка, куда меня занесло волной. Там, еле видно сквозь ливневые струи, двигалось что-то огромное и тёмное.

Отупело глядя на это нечто, я так же отупело свесил ноги с крыши – бежать. Немедленно и сейчас. Пока "акула" не добралась до меня. Я привычно нащупал вялую руку женщины и только собрался дёрнуть её, забирая с собой в новое плаванье, как до меня донёсся равномерный рокот.

В следующее мгновение из воды рядом с крышей машины высунулась глазастая и носатая головка. Чисто машинально я сунул руку в воду и вынул ещё одного оллфага.

Когда женщина рядом со мной зашевелилась, у меня за пазухой пряталось уже штук пять крыланов, а новые всё продолжали подплывать к машине. Пока грузовик доедет… Женщина села бок о бок со мной. Я молча расстегнул куртку чуть сверху и на ней и сунул следующего оллфага к ней.

"Ник, если можешь, подними руку!"

Я подхватил следующего оллфага, передал женщине и помахал рукой. Женщина мутными пока глазами посмотрела, куда я машу, и, придерживая куртку, нагнулась и сама выловила ещё двух оллфагов. Она молчала, а мне уже было плевать, скажет ли она что-нибудь, или нет.

Когда грузовик подъехал к нам, мы сидели, ссутулившись, чтобы защитить оллфагов. Машина приехала задом, так что нам просто открыли двери. Вышедшие Дирк и Барри помогли нам встать и перебраться в фургон. Всё спокойно и обыденно. Я только оглянулся на машину в воде: всех ли крыланов подобрали?

"Все здесь, – сказал Батис, сидевший в углу фургона. – Они лететь хотели, чтобы искать тебя, но я заставил плыть. С тобой всё в порядке?"

– Р-руку об-бодрал, – сказал я вслух, и женщина, которую усадили на скамью напротив, встрепенулась, подняв глаза на меня.

Молчаливая и необычно строгая Бланш снова исполняла обязанности медсестры. Нас, как погулявших по воде утопленников, быстро раздели и завернули в откуда-то взявшиеся сухие одеяла. Позже я узнал, что одеяла появились благодаря спутнику женщины: он показал, где они есть… Пока Дирк растирал меня (я мог только клацать зубами, постепенно расслабляясь), а Бланш сурово хлопотала вокруг женщины, к ней же подошёл лейтенант и присел на корточки. Осмотр меня так заинтересовал, что я перестал стучать зубами и даже смог выговорить:

– Когда падали, тень была…

– Понял, – сказал Тайгер. – Но сейчас чумовика в ней нет. Имбри. Утопил?

– Скорее, клиническая смерть. А может, ещё что. Я в этом… н-не соображаю.

Дирк что-то сунул прямо к моим губам. Зубы отбили чечётку по металлическому стаканчику. А горло с трудом и неохотно пропустило что-то такое жгучее, отчего у меня перехватило дыхание. А через секунды от солнечного сплетения вверх поползло тепло. В общем, вскоре я откинулся на спинку скамьи в грузовике, почти не вздрагивая от холода. Мой оллфаг немедленно взглянул на меня с плеча. И я попенял ему: "Нет, чтобы снова перенести на спутник Гарпии-2! И никаких сложных спасательных операций!" Засыпая, я придумал его ответ: "И вчера-то столько сил потратили, чтобы тебя туда-сюда прогулять, а ты хочешь и сегодня? Жирно будет!"

Муторно всё это – мелькнула мысль. Мутный день. Муторные дела… Если выберемся из Ириды живыми, может, сегодняшнее утро муторным и не покажется, но сейчас оно здорово похоже на бред.

27.

А я-то всё никак понять не мог, откуда в фургоне скамьи и куда делись полки с оружием, набранным из лабораторного арсенала!

Оказывается, ребята, расстреляв тени и выждав, когда очнётся Батис, сбегали в подземный гараж полицейского участка и взяли оттуда этот грузовик для перевозки большой команды. Легко выглядит, если не учитывать, что спускались они, старательно обходя этаж с закрытыми крысами.

Мы подъехали к одному из окон первого этажа, где чуть поодаль уже стоял и наш грузовик. Нам помогли перейти на подоконник и провели в комнату, гораздо большую, чем та, где мы переночевали. Здесь нас снова завернули уже в совсем сухие одеяла, как в пончо. Что оказалось очень вовремя. Исчезнувшая было после выпивки дрожь вернулась.

В помещении оллфаги оживились и быстро разлетелись по хозяевам и к Батису на плечи. Батиса, кстати, в грузовике держал за руку лейтенант. В комнате же, словно меняясь дежурством, его взял за руку Север. Едва они сели, я сразу сообразил, в чём дело: оба подкачивали мальчишку энергией. Пока в его информационном поле ещё тлели умирающие поля двух оллфагов, его энергетическая оболочка выглядела сильно рассечённой и здорово выпускала собственную энергию зазря. Как у больного.

Женщина не отходила от меня, будто чего-то боялась. Даже появление хромающего парня, с которым она была, не заставило её перейти к нему. Как, впрочем, и он не горел желанием приблизиться к ней. И сели на офисных стульях мы с ней рядом. Некоторое время она смотрела на Батиса и Севера, на их руки, чуть заметно брезгливо морщась, но сипло и тихо спросила о другом:

– Что это за птицы?

– Оллфаги – пожиратели теней. Ну, той дряни, которая вселяется в людей, – добавил я, видя, что она не вполне понимает.

Её рот раскрылся непроизвольно.

– Они могут…

– Могут, – подтвердил я.

– А мне! – жадно прошептала она. – Мне!..

Я заглянул в её серые глаза, красноватые от долгого пребывания в воде. Чуть квадратное лицо раскраснелось в тепле, а подсыхающие короткие волосы начали виться. Симпатичная, если бы не странное выражение жадности и высокомерия, гораздо ярче видимое, чем даже у того же Севера. И это у недавней утопленницы и потенциального оборотня…

– С вами проблема. Вы убили двух из них.

– Я не знала! – возмутилась она.

– Это ничего не значит. Видите мальчика напротив? Это Батис. Птицы его. Он их ментальный повелитель. Вы убили оллфагов. Это знает вся стая. Ни одна птица не пойдёт к вам. Даже если бы он захотел приказать им. Но он не прикажет. Напоминаю: он связан с ними ментально. Убив птиц, вы причинили ему сильную боль.

– Но я объясню мальчику, что я не виновата!

Она даже попыталась вскочить, да так резво, что я еле успел поймать край её одеяла и так дёрнуть вниз, что она шлёпнулась назад.

– Сядь! Как тебя зовут?

– Жанна, – буркнула она. Некоторая симпатия с её стороны ко мне мгновенно пропала. Теперь она смотрела на меня с вызовом.

– Меня зовут Ник. Жанна, не надо ходить к Батису.

– Кто ты такой…

– Я тот, кто пристрелит тебя, как только поймёт, что ты не собираешься слушаться! – Меня трудно вывести из себя, но тут я не выдержал. – А ребята превратят в решето всё, что останется от твоих бренных останков!

– Почему вы кричите!

– Жалею, что вытащил тебя!

– Имбри! – удивлённо окликнул меня майор.

Выяснилось, что в комнате тишина и все увлечённо слушают нашу перепалку.

Я хмуро огляделся и пересел в другое место.

Едва майор начал что-то говорить, Жанна встала и решительно пошла ко мне. Брент замолчал. Женщина села рядом со мной.

– Я буду слушаться тебя, – пообещала она с плохо скрытой угрозой.

Парень, бывший ранее с ней, согнулся, словно стараясь стать невидимым. Тощий, носатый, он будто опасался даже взглянуть на неё. По комнате прошла еле уловимая волна усмешки – его движение заметили все. Кажется, женщина привыкла командовать и отказа не понимала. Ладно. Я приподнял край джемпера и вытащил из брюк ремень. Она уставилась на него, как загипнотизированная.

– Хорошо, – сухо сказал я. – Попробуешь ослушаться – выпорю.

Громовой хохот заставил оллфагов взлететь к потолку. Ржали все. Даже Батис улыбнулся. Майор, сидевший главой совещания за столом, упёршись в него локтем, закрыл глаза ладонью и, кажется, рыдал от смеха.

Не смеялись только я и Жанна. Я накручивал ремень на локоть, сосредоточенный на этой серьёзной работе, а женщина потрясённо смотрела на меня, раскрыв рот.

Затем Брент пришёл в себя и постучал по столешнице.

– Так, успокоились! Я думал провести пятиминутку, а не устраивать многочасовой балаган. Итак. Я предлагаю потратить два часа на поездку по краю Ириды. Гурий (майор кивнул на раненного Снайпером парня) говорит – нет смысла ехать в центр города. Он затоплен. Если кто-то живой и остался, он давно перебрался поближе к возвышенностям, то есть к дороге на Андромеду. Специально для Имбри. Скутеры загружаем в грузовики. Аэротакси, оставленные вчера у входа в участок, не берём.

– Поскольку один, судя по всему, унесло водой, а второй, кажется, раздавила "акула", – вклинился с пояснением для меня же Барри.

Майор многозначительно кашлянул, и Барри послушно затих.

– И предлагаю подумать вот над чем. В будущем, когда море успокоится, здесь, в Ириде, надо бы устроить патрулирование. С полным обзором города.

– То есть вы предлагаете создать патруль из энергогностиков? – задумчиво спросил Винсон, оглядываясь на Батиса.

– Под нашей охраной, естественно, – осторожно ответил майор. – Я надеюсь уговорить Ату и Матвея, поскольку такой патруль даст гораздо больше возможностей в поиске людей. И не понадобится больше вообще посещать Ириду.

Я почувствовал на себе взгляд. Север. Смотрит бесстрастно. Кажется, не верит, что Ата и Матвей настолько сильны. Бальзамом на сердце ворчание Винсона:

– А чего их охранять? Одна Ата – надо будет – взорвёт к чертям собачьим любой город. И с оллфагами им вдвоём легче договориться.

– Винсон… Променял драный кошачий хвост на чертей собачьих? – тихо говорит кто-то. Я не успел определиться, кто именно. Перебила Жанна. С претензией.

– А кто это – Ата?

– Жена Имбри, – услужливо, но с затаённой усмешкой ответила Бланш. – Ну, того самого, что сидит с тобой.

Жанна искоса глянула на меня, но не отсела.

– Гурий рассказал… – начал было майор.

– Почему вы слушаете Гурия? – перебила Жанна. – Что он собой представляет? Ничего. Вы должны слушать меня. Только я могу дать вам адекватную информацию по городу. – Она агрессивно огляделась и уставилась на поникшего Гурия. – Я племянница мэра Ириды. Я в курсе всего, что вам надо.

– Пока я слышу лишь бабскую болтовню, – жёлчно заметил Брент. – Не могли бы вы собраться с мыслями и изложить нужную, по вашему мнению, информацию покороче?

– Вы должны объехать весь город и немедленно разыскать людей, оставшихся в живых! Пусть ваши подчинённые разделятся и прочешут определённые районы города. Информация такова: в городе есть люди, и они ждут вашей помощи.

– Это голословные данные. Подкрепите их фактами, – предложил майор, сохраняя на лице выражение ангельского терпения.

Подтягивая сползающее одеяло, женщина встала и надменно оглядела присутствующих.

– Почему я вообще должна давать какие-то факты? Я знаю, что в городе есть люди. Что чем дальше тянется время, тем страшнее для них опасность. И море, и эта гнусь, которую вы называете тенями, убивает ежеминутно горожан, а вы рассуждаете о том, что будете делать в следующий раз?! Делать надо немедленно!

– Обалдеть! У дамочки явно мозги не туда повёр… – начал было Винсон, но Жанна почти подпрыгнула, поворачиваясь к нему.

– Тебя никто не просил вмешиваться в беседу тех, кто занимает высокое служебное положение! Это наше дело – решать судьбы несчастных, которые жаждут спасения!

Майор смотрел на неё, аж спав с лица. С такими истеричками ему ещё, кажется, не приходилось встречаться в жизни. Я его понимал: начни он объяснять, что двум сильным энергогностикам понадобится гораздо меньше времени на поиск оставшихся в живых, что простому десанту людей не найти обычным, визуальным способом, поскольку люди прячутся, – она его всё равно слушать не будет. У женщины и вправду бзик на странной уверенности, что в отсутствие мэра Ириды она, как его племянница, должна взять на себя его обязанности и позаботиться о горожанах.

Что это – психический сдвиг или дама обладала и раньше таким высокомерием и снобизмом, сейчас выяснять неинтересно. Достаточно взглянуть на ещё больше сгорбившегося Гурия, чтобы понять, что за время их совместного путешествия парня она буквально заклевала. И если сейчас её не поставить на место, то десанту придётся туго в пути. Вопрос в том, как это сделать – заставить её угомониться.

А она всё говорила, и у меня здорово заныл висок от её надрывного голоса, куда её голос просто врезался тонкой, но ржавой иглой.

Наши уже не выдержали, попытались всё-таки убедить её, что мы здесь лишь для разведки, что два энергогностика занимаются укреплением Колеса, чтобы в будущем принять следующих спасённых.

Но, глядя, как она с ещё большей яростью и возбуждением накидывается на них, отстаивая немедленный поиск горожан, я понял: так с ней нельзя.

В споре Жанна отступила от места, где мы сидели. Поэтому не заметила, как я встал. Как я демонстративно поигрывал ремнём, увидели только ребята и мгновенно примолкли, сели назад (многие в горячке тоже вскочили с мест). Женщина докричала свой последний ответ кому-то и набрала воздуха для следующей тирады. Пауза. Звонко выстрелил в кабинете ремень, которым я хлестнул воздух. Жанна подпрыгнула и оглянулась.

– Барри, – размеренно сказал я. – Умрёт ли эта женщина через пять минут?

Сириусец встал и скрупулёзно осмотрел Жанну, которая стояла, постепенно опуская руки, которыми довольно бурно до этого момента жестикулировала.

– Нет, Ник, к сожалению, не умрёт.

– Жанна, пошли.

– Куда?..

– В соседний кабинет. Не буду же я с тебя спускать штаны здесь, при всех, чтобы выпороть. Иди – впереди меня.

Она попятилась к стульям, не спуская с меня расширившихся глаз. Всё ещё постукивая ремнём по ладони, я кивнул на дверь.

– Я не пойду… – сиплым шёпотом сказала она.

– Пойдёшь. Ты обещала.

Краем глаза я заметил взгляд Бланш: любопытство, выполню ли я свою угрозу, и толика жалости, какой-то брезгливой.

Женщина начала опускаться на стул, когда я взялся за воротник её куртки и выволок в коридор. От растерянности она и впрямь послушно вышла за мной и лишь чуть погодя рванулась от меня. Скрутить её, вывернув руку назад, не составило труда. Жанна сопротивлялась молча, пока я не распахнул ногой дверь в соседний кабинет. Вот тут она завизжала так, что из совещательной комнаты выскочил Максим.

– Всё нормально, – буркнул я ему и, впихнув её в кабинет, закрыл дверь.

Здесь я отпустил её, причём она едва не упала, снова ринувшись от меня. А потом неверяще смотрела, как я, снова задрав свою куртку, всовываю ремень на место.

– Ты чего представления устраиваешь? – спросил я, не особо надеясь на ответ. – Сидела бы да слушала, и я б тебя не трогал. Чего вскочила?

Женщина отвернулась и села на первый же стул. Закрыв ладонями лицо, принялась раскачиваться. Я же, прислонившись к стене, ждал, чем всё кончится, и слушал её ровный вой. И думал о Батисе. Мальчишка не мог издать ни звука, оплакивая своих крыланов, а ведь ему было бы гораздо легче, выплачься он по-настоящему. А ещё неплохо бы передать шефство над Жанной Бланш. Пусть постережёт. Что-то говорило мне, что на попытке выступить и подчинить десант себе сумасбродства спасённой нами женщины не закончатся. Поэтому за ней нужен глаз да глаз. Быстрей бы добраться до Андромеды, до Колеса. Там, среди людей она, может, успокоится.

Открывшаяся дверь чуть не задела плечо.

– Имбри, ты как тут? – сочувственно спросил Винсон.

– Нормально. А у вас что?

Косясь на Жанну, немедленно выпрямившуюся на стуле, Винсон приглушил голос:

– Как и решили раньше. Едем по краю города и смотрим. Вглубь невозможно. Вода прибывает. Гурий говорит, под городом плывуны пришли в движение. Город может вообще уйти под воду.

– А кто он, Гурий?

– Механик с автоматической станции слежения за грунтом Ириды. Что-то в этом роде. Максим до сих пор жалеет, что подстрелил именно его, драный хвост кота моего. Эта его здорово затуркала. Боится её до дрожи.

– Как на улице?

– Льёт по-прежнему. На море шторм.

– Жанна, вставай.

Она тяжело поднялась и вышла с нами. Молча, со стиснутыми в жёсткую линию губами. Всем видом показывая, как я её обидел. Я машинально возвёл глаза к потолку. А Винсон вздохнул.

Оружия ей не дали. Откровенно говоря, побоялись. Велели держаться рядом. Если что – и мы вооружены, и оллфаги близко. В мешок, который ей дали, она и не заглянула. А зря. Там – паёк на весь день и герметичный пакет с полицейской формой на всякий случай. Если ещё искупаться придётся. Молча же надела полицейскую штормовку из найденных в здешнем арсенале. Кажется, в Ириде шторма не редкость. Так что нам повезло, что смогли разыскать такую ценную вещь.

По коридору на выход я шёл, крепко держа Жанну за руку, потому как она упрямо заявила, что никого более слушаться не собирается. Когда она успела вбить себе в голову, что обязана быть послушной лишь одному человеку, но не поступать, как все, так и осталось для нас загадкой.