Текст книги "Второй курс (СИ)"

Автор книги: Сергей Юрченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 37 страниц)

Особенно внимательно я приглядывался к Рону. Хоть я и не назову его врагом… но он – рука врага, и его усиление могло спровоцировать меня на необратимые действия. Но тут, видимо, постаралась Кай со своим давним обещанием – песнь Книги всего лишь скомпенсировала воздействие на эту, признаться, и без того довольно вонючую душонку, со стороны домена Пастыря обреченных.

Следующей была Джинни. И вот тут я запнулся. С ней происходило… что-то. Что-то, чего я, признаться, не мог понять. Единственное, что удалось выяснить – в процессе Изменения девочке понадобится помощь и поддержка.

Ну и Миа… С ней было легче всего. Ее сознание, уже привычное к хаосу Грани нереальности, легко шагнуло за Грань, оставшись вполне целостным и устойчивым. Конечно, читать Книгу ей было еще рановато, но вот близкая песнь уже не была для нее опасна. Впрочем, я уверен, что если бы это было не так, если бы соблазн познания был бы опасен для Миа, то Кай предупредила бы меня.

Так что, осмотрев моих подопечных, я приставил к виску Силь, и вытянул тонкую серебристую нить воспоминания, которая уютно свернулась в возникшем в моем руке фиале, расплываясь в серебяного же цвета жидкость. И фиал этот был… тот самый, который сейчас держал в руках Дамблдор. И вот двое, теоретически ответственные за жизнь и здоровье младших Уизли склонились над принесенным домовиком Омутом памяти.

– Нет! Этого не может быть! – Завопила Молли, выдергивая голову из Омута. – Мой Ронникинс не мог…

Дамблдор поднимался гораздо медленнее. Он задумчиво осмотрел Джинни и Рона, лежащих на соседних постелях, посмотрел на нас с Миа, и произнес:

– Я не нашел никаких признаков того, что в этих воспоминаниях что-то было подделано. Кое-что, конечно, явно «вычеркнуто», и я догадываюсь почему: демон не хотел, чтобы мы узнали о его сообщниках среди учеников, а то и преподавателей школы. Но главное – несомненно: Рональд Уизли подпал под влияние Волдеморта. – Молли вздрогнула. – И попытался принести ему в жертву свою сестру.

– Нет! – Горестно вскрикнула Молли.

– Боюсь, что «да». – Дамблдор положил руку на плечо женщине. – Волшебники намного старше и опытнее бывали обмануты Тем-кого-нельзя-называть, и совершали ужасные деяния под его руководством. Когда Рон очнется, надо будет поддержать его, и помочь мальчику пережить эту страшную травму и смириться с ее последствиями.

– Хорошо… – Согласилась миссис Уизли. Она собиралась спросить что-то, но Дамблдор прервал ее.

– И еще… Выясните, пожалуйста, у ваших сыновей, раз уж у Рона спросить пока что не представляется возможным, откуда взялась у него вот эта тетрадь? – И Альбус продемонстрировал убитой горем матери удивительно знакомую черную тетрадь.

– Джинни говорила, – буркнул я, не отходя от своей бывшей адорат, – что Рон отобрал эту гадость у нее.

– Вот как? – «Удивился» директор. – А откуда Джиини ее взяла?

– Нашла среди учебников. – Я старательно не поднимал взгляда. – И собиралась использовать в качестве дневника. А уж откуда эта дрянь оказалась там – Джинни не знает.

– Или говорит, что не знает. – Протянул Дамблдор.

– Нет. Я спрашивал ее, когда она еще была адорат. – Я мстительно провернул несуществующий нож во вполне реальной ране, заставив Молли дернуться. – Так что соврать она просто не могла. Она решила, что это кто-то из родителей решил порадовать ее подарком, и очень расстроилась, когда Рон его отобрал.

– Ну что ж… Если Джинни и сама не знает, откуда взялся дневник – вряд ли и мы сможем выяснить: кто именно подкинул его в ее книги. Конечно, можно возбудить расследование, начать искать, но если оно ничего не даст – а если это сделал тот, на кого я думаю, то оно не даст ничего… и многие решат, что это Артур хранил у себя…

– Нет-нет, надо! – Всполошилась Молли. – Если Вы считаете, что расследование ничего не даст и только повредит – то не надо его и затевать!

Ага-ага… И выяснять, каким образом дневник испарился из закрытой на пароль и защищаемой портретом комнаты – тоже никто не будет, не так ли? И почему Рона столь спешно выпустили – тоже никому не интересно. И даже состояние Джинни… А, нет, тут я ошибся. «Что с Джинни?» – этот вопрос кое-кому интересен.

– Господин Дамблдор, а что случилось с Джинни? Неужели эти… эти…

– Демоны, Молли. Это были демоны, да еще и из Высших, судя по тому, что твои дети остались живы. Низшие не преминули бы их убить… И появление этих существ меня сильно беспокоит. Похоже, влияние Древнего Змея оказалось глубже и существеннее, чем я предполагал… – Дамблдор мог бы разглагольствовать еще долго, но Молли интересовали более приземленные вопросы.

– Так что все-таки с Джинни? У нее выпили много крови? Или… или она теперь станет…

– Нет, Молли, вампиром твоя дочь не станет. Что бы там не говорилось в легендах, но для Приобщения нужен существенно более сложный ритуал, чем простой укус. Но Джинни слышала песнь шепота варпа. Как, впрочем, и Рон… но разум Рона смог противостоять соблазнам… – иными словами – Рон оказался слишком туп, чтобы понять: чем именно его соблазняют, – а вот Джинни… Ей досталось в полной мере: ужас от того, что ее чуть не принесли в жертву, попадание в лапы к демонам, песня Древнего Врага… Я беспокоюсь о ней… Думаю, рядом с ней все время должен кто-то находиться. И лучше, если это будут друзья.

– Друзья?! – Стены снова вздрогнули. – Это вот эти-то…

– Да, Молли. Все то время, пока Джинни находилась в, скажем так, сложной ситуации, именно эти ребята помогали ей, чем только могли, пресекали насмешки и распространяющиеся слухи… да просто нормально общались с девочкой, что тоже стоит очень и очень немало. И я буду только рад, если они возьмут на себя ответственность за помощь в преодолении и этой трудной жизненной ситуации… разумеется, в той степени, которая не помешает их собственной учебе.

Молли задохнулась, а мы дружно кивнули, даже не думая отказываться от этого предложения, тем более, что мы и так проводили у нее все время, которое только могли на это выделить, не вызывая гнева хранительницы Больничного крыла.

Глава 144. Удар «на удачу».

Джинни пришла в себя как раз тогда, когда в ее палате Дамблдор о чем-то разговаривал с вызванным в школу «специалистом в области поражений Хаосом». Почему его не призвали раньше, и чем директора не устроило экспертное заключение Сейлины – было мне очень интересно. И с появлением данного персонажа я оставил тело ан попечение Миа, а сам нырнул в варп и послал Зов Сейлине. Сразу выяснилось, что Поверженная наблюдает как раз за заинтересовавшим меня персонажем, да не одна, а в обществе Минервы Макгонагалл и Пенелопы Помфри. Почувствовав сторожевые заклятья, ищущие любого, кто неосторожно приблизится как к беседующим, так и к наблюдающим, я отступил.

Сразу после отбытия «мастера Дароу» (толпа заинтересовавшихся студентов была достаточно плотной, чтобы примешаться к ней, и послушать прощальное напутствие Дамблдора), директор вызвал к себе всех троих, прислушивавшихся к беседе «со стороны». Их разговор интересовал меня сильнее, чем разговор с «мастером Дароу», который пересказала мне Джинни, и который не дал мне практически ничего нового. Но вокруг всех троих повисла тончайшая, почти незаметная сторожевая сеть. Так что, когда Сейлина решилась было уже нырнуть в варп, чтобы найти своего хозяина и поведать о произошедшем, я одернул ее. Сам мучаясь от неудовлетворенного любопытства, но уверенный, благодаря Кай, что беседа не содержала ничего срочного, я не желал засветить нашу с Поверженной связь и навлечь на нее подозрения Великого Белого.

Заодно я стал замечать сочувственные взгляды, которые бросали на меня Макгонагалл и Пофмри. Кажется, Дамбдору пришлось давать объяснения медику и кошке относительно «неизбежной гибели любимого», и он их дал, да такие, что устроили даже школьного колдомедика.

После пробуждения Джинни, выслушав ее рассказ, Дамлбдор загорелся идеей найти Тайную комнату. Меня, как единственного известного змееуста, таскали в туалет Плаксы Миртл чуть ли не ежедневно. Но… «как скажешь – так и прозвучит», так что я, издавая то же самое шипение, но не испытывая искреннего желания открыть проход – не открывал его.

– Гарри, мой мальчик, почему ты не хочешь открыть проход? – А никто и не говорил, что Дамблдор несообразителен.

– Я… я хочу… – «испуганный мальчик»… не сказать, что это – любимая моя маска, но она слишком полезна, чтобы я не отработал ее до совершенства, – но… я боюсь. Там же – василиск… и демоны… и… Профессор Трогар рассказывала нам, о том, кто такие демоны варпа, особенно – высшие, и на что они способны… и… я не могу подавить страх. Вот она и не открывается…

– Трус. – Зашипел у меня за спиной Рон, очнувшийся лишь немного позже своей сестры. Джинни попыталась кинуться на него с кулаками, но была остановлена Дамблдором.

– Открой сам. – Прошипел я ему.

– Так я – не змееуст. Это все дневник… Все змееусты – черные маги, это всем известно!

– Тогда как ты меня понял? – Уже открыто издеваюсь я.

– О чем это вы тут шипите? – Поинтересовалась Джинни, а я залюбовался выражением лица Рона Уизли, когда он осознал, что машинально перешел на серпентэрго, когда я обратился к нему на этом языке.

– Как же так? Ведь дневника больше у меня нет… А змееусты… а я… – Как и обычно в чуть-чуть кризисной ситуации внятно сформулировать мысль Рон не смог. Но директор его понял.

– Рональд… – Добрый, всепонимающий взгляд директора уперся в шестого Уизли. – «Быть змееустом» и «быть черным магом» – это разные вещи. Да, тебе осталась «на память» об этом приключении не самая приятная способность. Но даже это можно использовать на пользу Свету и людям. Попробуй открыть. Вспомни, что ты говорил, когда вел сюда Джинни?

– Откройся! – Прошипел шестой Уизли и перед нами раскрылась черная воронка портала. – Но… но вход был не такой! – Возмутился Рон, перейдя на английский.

– Возможно, это зависит от того, что нас сейчас больше… или еще от чего-нибудь. – Спокойно ответил Дамблдор. – Идем. Вы же, – директор кивнул Джинни и Рону, – говорили, что там надо открыть еще ворота.

– Но господин директор, – обратился я к Великому Белому, – зачем тащить с собой Джинни? Мы с Роном откроем ворота… а она здесь зачем? Пусть идет к себе.

– Нет! – Взвилась младшая Уизли. – Я… я должна… Я пойду с Вами.

– Думаю, девочке действительно надо посетить это место, чтобы увериться, что она – в безопасности, а то, что так ее напугало – уничтожено. – Вступила в разговор профессор Трогар, которую на эту встречу пригласил лично директор. С этим оставалось только согласиться, тем более, что участие в данном походе Джинни было мне необходимо. И мы шагнули во тьму.

Тьма развернулась перед нами черной бездной и видениями кровавых битв и ярких, сияющих чувств. Тонкие сияющие нити Черных путей легли нам под ноги. Дамблдор шагал по ним гордо и величественно, и становилось ясно, что нелепая хламида и дурацие бубенчики в бороде – всего лишь маска по настоящему великого мага. Сейлина скользила по Пути легко и привычно. Рон шатался, как будто нить Пути под его ногами раскачивалась, как не слишком туго натянутый канат. Дли Джинни же нити не хватило, и мне пришлось подхватить ее на руки, что вызвало крайне недовольный взгляд со стороны ее брата…

Видения и миражи, за которыми подчас скрывалась кошмарная реальность, окружали нас, испытывая на прочность. Но вот иллюзии погасли, и мы оказались посреди темной пустоты, на тонких нитях, ведущих из ниоткуда в никуда. И в этой черной пустоте повисли будто бы высеченные ударами огненного копья руны темных эльфов. Они поплыли и сменились на знаки хироганы*, а потом – на латинские буквы. «Этот путь – закрыт», гласила надпись. Нити Пути под нашими ногами оборвались, и мы полетели вниз, в бесконечную пустоту.

/*Прим. автора: хирогана – японская слоговая азбука. Одна из двух*/

Эту ловушку насторожил еще сам Изумрудный маг, да и я провел немало времени, пользуясь отсутствием в школе Дамблдора, совершенствуя и маскируя ее. Дректор подхватил Рона, а потом – рванулся к нам… но не успел. Течение варпа унесло нас в сторону. Сейлина распахнула крылья, и понеслась к нам, но Великий океан штормило, и посланница Высших сил тоже оказалась отброшена. Джинни прижалась ко мне, содрогаясь в страхе.

– Джинни. Мы выберемся. Мы обязательно выберемся, прошептал я ей… а потом – оставил девочке фантом под управлением Миа, а сам рванулся в сторону сияющей звезды Сейлины, старательно обходя нити поисковых заклятий, разбрасываемых Дамблдором.

К счастью, именно в магии Хаоса директор не был специалистом, и не знал, что его усилия – практически бесполезны. Варп слишком велик, чтобы надеяться в нем найти что бы то ни было. Здесь надо не искать, а звать. И я Позвал.

Сейлина явилась на мой Зов так быстро, как только смогла. Я ведь уже упоминал, что перемещается в Нереальности она отнюдь не быстро?

– Итак? – Начал разговор Ксенос Морион, поудобнее устраиваясь на складке пространства.

– Директор Дамблдор вызвал меня, профессор Макгонагалл и колдомедика Помфри. – Адепт Той-что-Жаждет поняла меня правильно и начала доклад. Я кивнул ей, позволяя не тянуться, и она опустилась у моих ног, продолжая. – Он посчитал необходимым…

– Постой. – Я усмехнулся, и извлек из небытия Омут памяти. Конечно, он существовал только тут… но для передачи информации этого хватало.

Сейлина сразу взялась за палочку и несколькими элегантными движениями создала фиал с воспоминанием. Я вылил его в Омут и погрузился в чужую память.

– Директор Дамблдор, – возопила мадам Помфри. – Как это понимать: «не хотели, чтобы девочка связывалась с обреченным»? Или Вы уже заранее считаете, что Гарри погибнет?

– Боюсь, я не так уж много могу рассказать вам… – Дамблдор сгорбился, и тяжело вздохнул. Взмахнув палочкой он указал ей на свою левую руку, и на ней голубыми кольцами засветились нити нескольких непреложных обетов. – Но, раз уж мой коллега проявил… небрежность, то и я смогу рассказать вам… кое что. Боюсь, что в ту ночь, когда погибли родители Гарри, Тот-кого-не-называют не просто попытался убить его самого, но провел над младенцем темный ритуал.

– И что это за ритуал? – Заинтересовалась Помфри.

– Не уверен, что смогу вам это объяснить… – Директор остановился, оставляя слушателям самим додумать «не могу, потому что не знаю», или «не могу потому, что связан Обетом». – Но можете мне поверить: мои соратники в Светлом круге все эти годы искали возможность для Гарри выжить… и может быть даже нашли… Но все-таки его путь будет тяжел и опасен, и любое неверное решение приведет мальчика к ужасной гибели. Но альтернативой будет только владычество Того-кого-нельзя-называть над Магической Британией. Этого нельзя допустить. – Дамы кивнули, убежденные искренностью, звучавшей в голосе Великого Белого. – И постарайтесь не распространяться о том, что Вы сейчас услышали. Это может оказаться тем самым «неверным решением», которое пресечет все мои попытки сохранить мальчику жизнь.

– Но тогда зачем Вы вообще позволили нам это услышать? – Удивилась Сейлина. – Вы могли выбрать другое время, другое место… Или хотя бы предупредить Вашего коллегу о том, что использованные им чары приватности – практически бесполезны в Больничном крыле, где их легко перекрывают стационарные артефакты наблюдения за пациентами?

– Скажу даже более… – усмехнулся Дамблдор, – я выбирал время и место, опираясь на предсказание Трелони о том, что Джинни очнется именно сегодня. Так что надеюсь, что она хотя бы отчасти слышала наш разговор.

– Но почему?! – Вопрос прозвучал одновременно тремя голосами.

– Это Тьма – однородно черная, и не имеет оттенков. – Усмехнулся Дамблдор. – Свет же по определению разнообразен. И некоторые действия и намерения моих коллег в Свете не вызывают у меня… восторга. Думаю, вы все сами слышали и поняли. – Дамы кивнули. – И я всячески постараюсь эти планы… пресечь. В частности, у меня есть подозрение, что демоны, спасшие Джинни от Рона – не в первый раз посещают школу. Что один из них, а может – и оба, общаются с молодым Малфоем, Дафной Гринграсс, а, возможно – и самим Гарри. И раз они ничего не сделали для того, чтобы прервать отношения мистера Поттер с мисс Грейнджер – можно сделать вывод, что эти отношения их устраивают. Тогда, узнав о том, что мастер Дароу предпринял усилия для разрыва связей этой пары – они попытаются нейтрализовать его.

– Хлипко все это и ненадежно… – Пробурчала мадам Помфри. – Если девочка слышала, если поняла, если передаст… да еще и расчет на добрую волю демонов…

– Боюсь, я не могу изложить вам все основания, приведшие меня к таким выводам – Усмехнулся Дамблдор. – И, если ничего не произойдет – то и мы ничего не теряем, не так ли? Но в случае успеха – мы сможем нейтрализовать мастера Дароу и его фракцию чужими руками, а если очень повезет – то и вычислить некоторых сообщников демонов в школе, а то и, чем варп не шутит – в Министерстве и Визенгамоте. Ну а на случай если демоны ничего не узнают, или ничего не предпримут, я взял на себя труд создать ситуацию, в которой мой молодой и неопытный, хотя и фанатичный, коллега сам проинформировал вас, чего сделать мне лично не дали бы принесенные Обеты. Надеюсь, вы сумеете помочь юной паре, и проследите за источниками ненужных слухов…

Воспоминание окончилось и картинка остановилась. Я неторопливо обошел замершую Сейлину. Все-таки, какая интересная техника! В отличие от прямого чтения воспоминаний, которым я пользовался ранее, омут памяти позволял присутствовать в воспоминании в качестве стороннего наблюдателя, и увидеть то, чего сама оставившая это воспоминание не могла видеть даже теоретически. В конкретном случае это ничем не могло помочь, но вообще говоря, могло стать просто ошеломляющим преимуществом.

Выйдя из воспоминания, я осмотрел на Поверженную.

– Думаю, у данного хода есть и еще один слой. Директор собирается проследить: кто из вас, каким образом и с кем нарушит его просьбу «не рассказывать о состоявшемся и подслушанном разговорах». Возможно, что это – еще одна попытка вычислить сообщников демонов в школе. По крайней мере, следящие заклятья над вами говорят именно об этом. Так что – никаких несанкционированных отлучек в варп, минимум контактов с подопечными, хотя и продолжай приглядывать за ними – обязанностей по их защите с тебя никто не снимал. Все понятно?

– Все, хозяин. – Поклонилась Поверженная, заставив меня скривиться. Вот не люблю я этого… а она, поганка, этим пользуется для мелкой, но действенной мести.

Так что, ни слова больше не говоря, я проваливаюсь сквозь Великий океан, сливаясь с фантомом, который уговаривает Джинни не паниковать. Шаг. Еще шаг с девочкой на руках, и серо-алый камень сменяется на знакомый кафель туалета Плаксы Миртл, откуда мы и начинали свой путь. Через несколько секунд из-под потолка падает профессор Трогар, демонстрирующая чудеса акробатики, и приземляющаяся на ноги, а следом за ней из-за колонны выходи Дамблдор с Роном на руках.

Великий маг выглядит потрепанным. Не то, чтобы я надеялся избавиться от него в столько простой, хотя и мощной ловушке… но некоторые мысли у меня все-таки были. Хотя я и правильно оценил вероятность их реализации, так что особенного разочарования – не испытал.

– Так. Все – в больничное крыло. – Приказал Дамблдор. – Боюсь, найти тайную комнату будет сложнее, чем я ожидал.

Глава 145. Надвигается лето.

Экзаменационная горячка нахлынула, и отхлынула как волна, обрушив скалы, уже подточенные прибоем лености, но оставив стоять над морем гордые утесы отличников.

Впрочем, чтобы вылететь из Хогвартса, или, хотя бы остаться на второй год – надо вытворить что-то поистине выдающееся. Так что тех, кто все-таки завалил экзамены через неделю ждала переэкзаменовка, в то время как прошедшие с первой попытки могли посвятить освободившееся время… Ну, теоретически предполагалось, что школьники посвятят это время самостоятельной подготовке и самообразованию. А на практике подавляющее большинство детей предавалось блаженному безделью, которое преподаватели даже не пытались прервать, занятые тем, чтобы натаскать неудачников первого тура Марлезонского балета на хотя бы минимально приемлемые оценки.

Разумеется, подозревать Миа в том, что она может хоть один предмет сдать на что-то меньшее, чем «Превосходно» – было бы совершенной глупостью. Да и прочие действующие члены Внутреннего круга прошли пороги с той или иной степенью успеха.

Для меня же главным развлечением прошедших экзаменов снова было появление министерской комиссии. На этот раз сунуть нос к профессору Флитвику комиссия не решилась, зато додумалась понаблюдать за тем, как проверяют знания второкурсников о зельях. Так что когда я отклонился от «рекомендованного министерством рецепта», меня попытались на том прихватить. Но, поскольку это отклонение было расписано Мастером Зелий в трех словах в промежутке между подробным описанием умственных способностей отдельных гриффиндорцев, не способных сварить простейшее зелье, не устроив хотя бы небольшого взрыва, и пространным рассуждением ор том, что такое «жажда славы» и каким неприглядным образом она может повлиять на ближайшее и отдаленное будущее, то комиссии не поздоровилось. Декан Дома Изумрудного мага припомнил о комиссии все: начиная от среднего балла СОВ всей комиссии по зельям (средний балл оказался статистически не отличим от «Тролля»), и заканчивая полным неумением ориентироваться в последних достижениях сложной и тонкой науки зельеварения. И пока длился этот неприятный инцидент, пока комиссию унижали, сгибали в бараний рог, вытирали об нее ноги и выбивали ей бубну, все юные волшебники смотрели на это действо как зачарованные. Никто даже не вспомнил о шпаргалках, которых, надо признать, на экзамене было немного. Снейп славился почти сверхъестественным чутьем на это дело: ловил со «шпорами» часто и выгонял с экзамена беспощадно. Разумеется, репутация останавливала далеко не всех, и некоторые особо одаренные стремились сделать себе имя на том, что «первыми в истории сдали профессору Снейпу по шпаргалке». Но, как правило, такие индивидуумы вместо обретения немеркнущей славы для себя – лишь упрочняли репутацию профессора. И, столь же разумеется, пункт об «изгнании с экзамена» никоим образом не относился у слизеринцам. Впрочем, среди змеек тоже не находилось желающих похвастать эпическим подвигом: хотя на шпоры своих воспитанников профессор не обращал внимания, но после неизбежная поимка сулила опростоволосившемуся долгие часы наедине с профессором и котлами, в попытках дотянуть реальные навыки до уровня полученной оценки. И если прочие могли отделаться отметкой «Удовлетворительно», а то и вовсе набрать достаточное количество проходных баллов на других предметах, то провалившийся слизеринец выхватывал и за невыученный предмет, и за нарушение заповеди «не попадайся». Так что, когда препарированная и выпотрошенная комиссия отступила на исходные позиции, Мастер зелий мог насладиться идеальной тишиной и дисциплиной в классе… разумеется, до того, как очередной несчастный уселся перед преподавателем в надежде на его хорошее после бегства комиссии настроение…

В общем, моя команда прошла без потерь… хотя все «Превосходно», как уже упоминалось, удалось заработать только и исключительно Миа. Я, например, влетел на истории магии, описав одно из восстаний гоблинов так, как оно виделось мне после бесед с отцом Себастьяном. Но полученное в итоге дискуссии с преподавателем «Удовлетворительно» настроения мне не испортило. Все равно я и сейчас уверен, что инквизиционный подход к описанию той истории ближе к истине, хотя бы уже потому, что инквизиция в той войне не участвовала. Впрочем, школьное преподавание истории всегда ближе к пропаганде, чем к познанию, но и то и другое входит в домен моего сюзерена.

Впрочем, то что моя команда прошла испытание без потерь, не говорит о том, что это удалось всем. В частности, некоторые потери понесла семья Уизли. Хотя перси в своей жажде сделать карьеру и вырваться из бедности учил все подряд, и для повторения рекорда Миа с ее «Все Превосходно» ему не хватало только немного таланта, а близнецы сумели-таки поразить своими познаниями даже Снейпа, но вот младшие поколения семейства дружно отправились пересдавать. При этом Джинни сумела-таки отбиться от попыток зельевара отыграться на ней за успех близнецов, а так же приемлемо сдать теоретические дисциплины. То есть, ей для прохождения достаточно было сдать что-то одно: чары или трансфигурацию, в чем она усердно и упражнялась. А вот Рона история с Тайной комнатой в сочетании с поисками мадам Помфри небезызвестного дневника сильно подкосили. Он, похоже, всерьез рассчитывал на то, что его «по слабости здоровья» переведут и так. Ронникинс ошибся, и теперь с ним персонально занимались лучшие преподаватели школы по всем заваленным им предметам… и не сказать, чтобы это делало рыжего намного счастливее.

Впрочем, проблемы Ронникинса меня волновали мало, тем более, что я был уверен, что его перетащат на следующий курс, даже если для этого Доброму Дедушке Дамблдору придется выбивать для него минимально проходную оценку у Макгонагалл. Впрочем, думаю, продавить профессора Биннса обещанием «неожиданно обнаружить», что срок его договора со школой давно истек – может быть намного проще, не говоря уже о доброй Помоне Спраут, которую легко разжалобить историей о несчастном мальчике, попавшем под удар Того-кого-нельзя-называть, и который, вот всенепременно нагонит в следующем году. Хотя… Последний вариант обещал рыжему особенно веселую жизнь. Ведь как бы добра не была глава Дома Хаффлпафф, но догонять Рону придется… и именно из-за ее доброты и добросовестности, которые не позволят декану бросить процесс приобщения школьника к знаниям на полпути.

Ну а мы с Миа, пользуясь хорошей погодой и отсутствием других дел частенько в молчании гуляли по берегу Черного озера. То есть, молчанием это было для постороннего наблюдателя, а для нас шел интересный ментальный разговор.

– Мори, а почему Дамблдор так рискует? – Удивилась Миа во время одной из прогулок.

– Ты о чем? – «Удивился» я, признаюсь, слегка… демонстративно.

– Он же по сути сдал своего на расправу демону! – Возмутилась девочка, уже начавшая постепенно превращаться в девушку. – Судя по тому, что мы узнали от Янтаринки – есть какой-то Светлый круг, в котором Дамблдор состоит. И в этом круге у Дамблдора есть противники. Неужели он не думает о том, что эти его противники обвинят его в сотрудничестве с демонами, и организуют против него союз? Что в этот союз войдут все нейтралы, по принципу «сегодня он сдал Дароу, а завтра – меня…

– Миа, – усмехнулся я, – не стоит представлять себе Светлый круг сборищем институток. Они – фанатики, идеалисты… но при этом – не дураки. И, судя по тому, что ухитряются не только обладать серьезными властью и влиянием, но и сохранять их в тайне – они хорошо знают правила этой игры. Так что возможные… повторюсь – только «возможные» неприятности Дароу в обмен на возможность вычислить сеть противника – это хороший размен.

– Но… - Миа удивленно посмотрела на меня. – Ведь «демоны»… а Дароу – «свой»?!

– Не «свой», а «союзник». – Ответил я. – Это разные вещи. К тому же, это мы с тобой знаем, что «местная ячейка демонической сети» – это меньше десятка школьников и два… может быть – три преподавателя. Большинству лично не вовлеченных при слове «демоны» представляются многотысячные армады, и шпионские сети, заставляющие ЦРУ и КГБ дружно плакать от зависти к такой разветвленности и конспирации. Так что попытка зацепить такую сеть – с точки зрения иерархов Круга стоит и больших потерь.

– Хм… - Миа задумчиво хмыкнула. При этом выражение ее лица чуть-чуть, совсем капельку изменилось, из чего я сделал вывод, что сейчас со мной разговаривает Ученая. – А почему ты так уверен в прагматизме иерархов Света? Ведь может быть, что они устроят «охоту на ведьм»?

– Во-первых, я в этом уверен, потому что уверен Дамблдор. Иначе он не стал бы затевать такую игру, которую затеял. А уж он-то знает своих коллег по Кругу намного лучше, чем мы. Мы ведь кроме самого директора знаем только Фламеля и «мастера» Дароу. При этом, судя по тональности разговора, Фламель для Дамблдора – равный, и как бы не превосходящий, а вот Дароу… Вспомни эмоциональный фон, который мы считали через Джинни?

– Да уж… – Все-таки, надо тренировать Миа держать покерфейс. Такие перепады выражения лица при внешнем молчании могут выдать немногим меньше, чем если бы мы разговаривали вслух. – Как ты там высказался? «Как будто с ним грязь под ногами заговорила»?

– Вот именно. – Согласился я. – Идеологи всеобщего равенства почему-то всегда очень удивляются, когда эту концепцию применяют к ним самим. Ведь «демократия – это власть демократов». – Процитировал я безвестного в этом мире и в этом времени политика. – Так что, думаю, что Дароу слили еще когда только отправили к Дамблдору с невыполнимым заданием. Возможно – надеялись выбить какие-то компенсации за его… устранение с доски. Ну а директор решил поиметь с этого свой интерес.

– А «во-вторых»? – Поинтересовалась Миа. – Ты же сказал «во-первых», значит есть еще и «во-вторых»?

– Есть и «во-вторых». Правда, это «во-вторых» скорее из области гипотез, если не сказать, догадок. Но пока что я не нашел фактов, и даже обоснованных предположений, противоречащих данной гипотезе, так что пока что принимаю ее как истинную.

– И? – Заинтересованно посмотрела на меня гриффиндорская рейвенкловка. – Я слушаю.

– Помнишь разговор Дамблдора с Фламелем, точнее – его отрывок? В нем упомянуто недовольство Светлых фактическим отсутсвием в Магическом мире «нормального государства». Дуэли, аристократия, кланы и их раздоры… Все это возмущает идеологов Всеобщего блага, и вызывает желание ситуацию изменить.

– Да и у тебя есть задание «изменить ситуацию в магическом мире»? – Ехидно спросила Миа.

– Есть. – Согласился я. – Но после Полога Отчаяния, какими бы мотивами директор не руководствовался, и какие бы ни были результаты, Дамблдор – мой враг. И этого не изменить. К тому же, есть Драко, Дафна… и у них тоже есть свои интересы. Да и к концепции «всеобщего равенства» я питаю давнее и глубокое отвращение. Но вернемся к нашим баранам. Путь для воплощения идеалов равенства перед государством, которым Круг, разумеется, мнит себя, «как старших и мудрых», был выбран очень простой. Собрать всех, кто мог бы, воззвав к Кодексам Крови воспротивиться построению этого государства, подбить на вооруженный мятеж, и уничтожить. Вот так вот просто и незатейливо. И Вальпургиевы рыцари, уверенно пробивавшиеся к власти, но еще молодые и неопытные подходили для этого лучше всего.