Текст книги "Второй курс (СИ)"

Автор книги: Сергей Юрченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 37 страниц)

/*Прим. автора: «обитатель Холмов», «добрый сосед» – эвфемизм для фейри*/

– Значит я… – мне взгрустнулось, – я никогда не смогу…

– Чушь. – Категорично ответил Мори. – Во-первых, очень сложно ответить на вопрос: не согрешил ли кто-то из твоих предков с обитателем Благого Двора, или, не попалась ли одна из твоих пра-пра… и еще пару раз «пра», бабушек Дикой Охоте… А ведь Охотнички частенько гоняются за смертными девушками отнюдь не в жажде крови… Так что в этом смысле преимущество старых семей в том, что они помнят, кому приходятся родичами и знают, какие из этого следуют преимущества и недостатки, как пользоваться первыми и избегать вторых. Тебе же все это придется определять экспериментально. А родовые дары… они все еще бережно сохраняются, и среди них есть очень интересные и полезные вещи… но их не так уж и много. Все-таки ритуалы, способствовавшие их появлению создавали довольно давно, и то, что было полезно и нужно тогда – не всегда осталось полезным и нужным теперь. К примеру, подумай: зачем бы сейчас могло пригодиться умение поднять, – Мори голосом выделил это слово, показывая, что имеется в виду не простое «движение вверх», – павшую лошадь и скакать на ней еще два дня? – Я хихикнула, представив себе столь… толкового… некроманта, и сферу применения такого вот «родового дара»… – Зря хихикаешь, между прочим. Когда Креббы только изобрели соответствующий ритуал, аппарацию только начинали практиковать, и она была опасным и рискованным искусством.

Так мы неторопливо общались, пока Ксенос Морион вычерчивал огнем на несуществующей опоре реальности пентаграмму. Как он сказал «это не является необходимым, но поначалу очень помогает». Я шагнула в огненный рисунок и мир опрокинулся вокруг меня, и в следующий миг мои глаза открылись в зале, вполне сравнимом с Большим залом Хогвартса.

– И помни, – обратился ко мне Морион, – ты сейчас не скромная девочка Гермиона, но леди Аметист, леди фейри в платье из гордости и броне из собственной Силы. Ты имеешь право на все, чего пожелаешь, а все окружающие должны тебе уже по факту твоего существования.

– Мне нужно зеркало. – Бросила я своему сюзерену, и тот молча склонил голову.

Черный провал развернулся передо мной и на мгновение вспыхнул, а когда я вновь смогла видеть – я увидела себя в ростовом овальном зеркале, висящем в воздухе безо всякой опоры. Леди фейри? Что ж…. выгляжу я сейчас вполне соответствующим образом. Только… Вспомнив наставления Мориона, я представила себе, как каштановые волосы темнеют, и в них появляются серебряные проблески. Мори подошел ко мне, и на мои волосы опустилась диадема из черненного серебра с незнакомыми драгоценными камнями.

– Маску мне. – Бросила я в пространство, даже не зная, чего ожидать после такого требования.

Тени, лежащие по углам зала сгустились, и в моих руках оказалась изящная венецианская маска, черная, разукрашенная серебряными узорами.

– Замечательно. – Одобрил выбранный стиль Морион, когда я крутанулась перед ним, вспомнив подзабытые занятия танцами. – А ведь я же предупреждал, – пробормотал он про себя, сосредоточившись на наблюдении за Джинни. У него получалось присутствовать сразу в нескольких местах. Я же, создав проекцию – полностью потеряла восприятие спящей в комнате и наблюдательницы из варпа. Мори говорил, что это придет с практикой. – Говори со мной, Слизерин.

Только сейчас я осознала, что последние фразы были произнесены на серпентэрго. Причем если то, что я их поняла можно было еще как-то объяснить влиянием Метки, то вот то, что я сама на нем заговорила… Ладно, пока что запишем в непонятное.

Из разрыва пространства возле статуи неизвестного мага вытекла огромная серая змея с золотой короной на голове.

– Как и договаривались, Спаситель принцессы. – Прошипел змей, поднимая голову, а потом – свернулся кольцами.

Я внимательно осмотрела проекцию Мориона, уютно устраивающуюся в кольцах василиска, записывая в память еще один вопрос. И еще я отметила, что в отличие от того раза, когда он проявлял свою сущность в доме моих родителей, сейчас его не окружал бурлящий водоворот Силы.

Прячась за василиском, я перебросила Мориону мысль-просьбу, показать мне, что же происходит с Янтаринкой… и в ужасе и отвращении прикрыла глаза. Это было… Несмотря даже на то, что мне доводилось копаться в этой рыжей голове, то что он выдавал сейчас – не шло с его прошлым эгоизмом ни в какое сравнение.

– Мори, да что это с ним? Такое впечатление, что Рон… ревнует? Но ведь Джинни же – его сестра, не может же он… – Я порадовалась, что надела маску, потому что под ней мои щеки явственно пекло.

– Не уверен. – Покачал головой Мори. – С одной стороны, на Рона действует прошлый Темный лорд, которому Джинни – не сестра, и, если я правильно понял, дневник Том Риддл вел где-то в возрасте 16-17 лет. Так что крышу ему может сносить очень и очень основательно… Но с другой… если бы Ронни совсем о таком не думал – то даже Темному лорду было бы нелегко заставить его испытывать и говорить… такое. К тому же, похоже, выживание Джинни в проводимом ритуале не планируется, так что и о детях беспокоиться нет никакого смысла…

Меня чуть не стошнило, когда я представила себе, что именно запланировали эти двое для девочки, которая все-таки сумела стать моей подругой.

– Но… ты же говорил, что до того, как пойти на службу Доброму дедушке, Риддл был вменяемым политиком, а тут… такое…

– Так и Риддл-из-Дневника – еще не «вменяемый политик», но уже, как часть целого, подпал под влияние Господина Рабов. Так… стоп. – Поднял Морион руку. – Прекращаем разговор. Они уже здесь.

Глава 141. На брудершафт. (Гермиона)

Джинни, потеряв сознание, осела в руках Мориона. Я хитро посмотрела на получившуюся скульптурную композицию, и спросила:

– И как она тебе? Вкусная? – На что мой сюзерен усмехнулся не менее хитро и предложил:

– А ты сама попробуй – узнаешь. – И отклонил голову девочки, разворачивая ее так, чтобы стали видны две крохотные дырочки на ее шее.

Вначале мне захотелось ответить в стиле «ты ей Луну угости – ей точно понравится!», а потом подумала: «а почему бы и нет?» И под несколько ошеломленным взглядом Мори я шагнула вперед, и лизнула проколы в коже Джинни, из которых выступили алые капельки.

Ну что сказать? Вкус крови был мне знаком и до этого: случалось зализывать царапины, да и носом кровь у меня шла в детстве… Но то, что я ощутила сейчас живо напомнила мне, как пятилетняя малявка Гермиона пробралась в кабинет отца, и немного, совсем чуть-чуть отхлебнула из оставленной им на столе бутылочки. Помниться, потом папе сильно влетело за то, что он принес домой из клиники медицинский спирт.

Как и в тот раз, повело меня сразу же. В голове зашумело, ноги подкосились, и стало так хорошо… Пай-девочка зашептала, что «так не хорошо, это не правильно, не делай этого!» Но кто же будет слушать этот слабенький голосок, когда так хорошо! И я потянулась к чужой жизни, чтобы сделать еще один глоток.

Перед глазами полыхнула черная звезда, а ледяной холод вымел из головы сладкий дурман. Я отшатнулась, в ужасе от того, что чуть было не сделала. Откуда-то я точно знала, что еще один такой, кажущийся ничтожным глоток – может убить Джинни. И я кинулась в тепло таких знакомых рук…

– Ну, вот, кажется, мы и выяснили, с какими ветвями Древа Тьмы пересеклось твое генеалогическое древо! – Улыбнулся Морион. Когда он ухитрился аккуратно уложить Джинни под стену, и обнять меня – я так и не поняла.

– Я – вампир? – Ноги подкашивались от ужаса… и наслаждения. Где-то в глубине души я осознавала, что хочу еще.

– Нет. – Твердо ответил Мори. – Сама бы ты не инициировалась. Но я вскрыл защиту Джинни, и ее жизнь оказалась доступна и тебе. А ну-ка… – Мори отстранил меня, и положил левую ладонь мне на лоб. – Нет, Безумного пророка я в тебе не чувствую… но все-таки, что-то очень знакомое… Надо подумать, с Луной посоветоваться… может быть, удастся добраться до архивов клана…

– И что же мне теперь делать? – Я поникла, понимая, что рано или поздно…

– Живи как жила. – Твердо успокоил меня Мори. Неужели он не понимает..? – Если совсем уж Жажда одолеет – угощу. Неужели ты думаешь, что мне сложно сделать для тебя то же самое, что ты уже делала для меня? – Я подняла голову и с надеждой посмотрела на своего парня. Он же улыбнулся мне, и продолжил. – Но все-таки, лучше пока потерпи, ладно?

Я радостно кивнула головой, и спрятала лицо у него на груди. А потом Авантюристку осенила идея.

– А ведь, получается, что мы пили Джинни на брудершафт, верно?

– Верно. – Улыбнулся Морион.

– А после этого принято целоваться!

Я закрыла глаза и подставила губы. И Ксенос Морион, демон из свиты Владыки изменчивых ветров, чье имя проклинают во многих мирах, бережно и нежно прикоснулся к моим губам своими.

– Я смотрю, ты нашел себе подругу, Спаситель Принцессы? – В этот момент шипение Короля змей было несколько… неуместно.

– Да, змей Изумрудного мага. Я ее нашел, и не отдам никому! – Я благодарно потерлась об его грудь щекой. Хотелось мурлыкать.

– Шшиии… – Рассмеялся огромный змей. – Кстати, насчет…

– Да. – жестко ответил Мори… нет, Ксенос Морион. – По праву победы и завоевания я предъявляю права на наследие Изумрудного мага!

– Победа – подтверждена и право – несомненно! – Раскатился под сводами Тайной комнаты жесткий, холодный голос. Не сразу я поняла, что с нами заговорила статуя… теперь нет никаких сомнений – статуя Слизерина. – Хранитель, открой дорогу для претендента!

Василиск поднял голову, и уставился на стену под рукой Слизерина. И там отчетливо проявилась невидимая прежде дверца. Там, в глубине, блеснуло кольцо.

– Мои наследники утратили цель, что должна была вести их. Они утратили хитрость, что должна была помочь преодолеть препятствия. И они утратили силу, что должна была направить их. Претендент доказал хитрость, обманув врага. И доказал силу, одолев его. Теперь ты должен доказать наличие цели. Для этого – возьми кольцо рода Слизерин и надень его. И тогда все знания и чудеса, накопленные родом – станут твоими!

Морион рассмеялся.

– Простенькая покупка. Неужели, ты думаешь, что я поймаюсь в такую простую ловушку?! Хвататься голыми руками за проклятые артефакты? Нет, правда? Это даже как-то… обидно… Леди Аметист, прошу, закрой глаза, и постарайся не прислушиваться к песне Некротека.

Я закрыла глаза, но продолжала видеть глазами сюзерена. Ксенос Морион шагнул вперед, повел левой рукой от сердца, и в ней возникла книга в простеньком черном переплете. Книга открылась и запела, перебирая страницы. И мотив ее был так чарующ… а потом в него, не нарушая мелодии, вплелся грохот осыпающейся статуи. Морион захлопнул книгу.

– Мысли Зла! Зверь заворожи… – тихим шипением ругался, приходя в себя Король змей. – Истинный!

– И заворожит. – Пробурчал Мори, копаясь в обломках статуи. – Где же оно? А, вот! – И он достал один из камней, на первый взгляд, ничем не отличающийся от других. – Он? – Поднял мой парень этот камень, показывая его василиску.

– Он. – Грустно кивнул головой Король змей. – Не думал я, что на старости лет меня действительно посетит адепт Отца магии.

– Всякое бывает… – Ответил ему Мори, сжимая камень в руке. Через его пальцы посыпался песок, а когда ладонь разжалась, на ней лежало простенькое серебряное колечко, ободок без камней, гербов и девизов. – По праву победы и завоевания. – Повторил Мори и надел кольцо, которое мигнуло и тут же исчезло.

– И все это – ради вот этого? – Грустно удивилась я, вспомнив оцепеневшую кошку, окаменевшего Колина, застывшую в страхе школу, посмотрев на валяющихся под стеной Рона и Джинни…

– Что ты?! – Спокойно удивился мой сюзерен. – Это – небольшой, хотя и не скрою – приятный бонус. А еще ты научилась серпентэрго, познакомилась с Хаашесом, открыла в себе новую грань способностей… Но даже это не главное, хотя ради последнего я бы и не поколебался устроить все это. Главное же… Иногда, хотя и гораздо реже, чем это предполагают ошибочно мнящие себя сильными и жесткими игроками, возникают ситуации, когда выгоднее не вписываться в паутину чужих планов, перестраивая их под себя, а разорвать их одним ударом. Планы Света включали противостояние надежды Светлой стороны, Мальчика-который-выжил, и Темного лорда, Того-кого-нельзя-называть. В этом противостоянии Гарри Поттер должен был либо пафосно превозмочь противника, лишь на время отсрочив его возрождение и собственную гибель, либо сложить голову, став мучеником и знаменем Света. И тот и другой вариант были просчитаны кукловодами и идеологами Всеобщего блага, и считались выгодными. А вот им всем! – И Мори ударил ребром левой ладони по локтевому сгибу правой, сжатой в кулак. Жест получился явно неприличный. – Том Реддл повержен, но мальчик Гарри при этом спокойно спит в своей кровати, и все следящие чары покажут именно это. Зато вновь возник на горизонте демон из свиты Владыки Вечной войны, да еще и не один, а с пордругой. Страшная угроза Всеобщему благу. Если они теперь не задергаются – то я уже и не знаю, какую встряску им надо устроить.

Зрачки его глаз вытянулись в узкие вертикальные щелочки, а радужка горела злым золотым огнем. И я поняла, что злится он не на неведомых «идеологов Всеобщего блага». Его злит и обижает мое недоверие… но признаться в этом он не хочет даже себе.

– Прости, я…

Слов не понадобилось. Мори подхватил меня на руки и закружил по тайной комнате.

– Лорд. Юная леди. – Прошипел Хаашес. – Позвольте мне удалиться: молодая Принцесса требует неусыпного внимания. Да и вам неплохо бы вернуть этих Потерянных туда, где их найдут, и самим вернуться в свои тела до того, как вас начнут искать.

С этим оставалось только согласиться. Мори, не отпуская меня с рук, телекинезом поднял безвольные тела Джинни и Рона и мы двинулись к выходу из Тайной комнаты. Но я однозначно собираюсь сюда вернуться и все внимательно осмотреть…

Глава 142. Не совсем тайны. (Джинни)

Мягко. Темно. Спокойно. Где я? Не знаю. Кто я? Не помню. Но меня это почему-то совсем не беспокоит. Мне хорошо здесь, где бы не было это «здесь» и кем бы не было это «я». Тепло.

Медленно, тонкой нитью из теплой темноты выплывают воспоминания. Твердые уверенные руки. Меня – несут? Возможно. Холод. Стена? Может быть.

– Миртл, лиссэ эшш! Шах тан эре! – Голос. Незнакомый. Мужской? Что значит последнее слово? Поворачиваю клубок воспоминаний, чтобы понять, и осознаю, что я – женщина… нет – девочка.

– Мори, она тебя не понимает. Спокойнее. И не ругайся тут мне на иллитири. Я же не понимаю… – Другой голос. Кажется, это тоже девочка? Или уже девушка? Концепция смены именований на мгновение отвлекает меня от светящейся голубым нити воспоминаний.

– Не ругаться? Если эта шайелэ найри еще проболтается непонятно где минут пять – и мне придется с рыжего шейнарэ признание Долга жизни для тебя выбивать. Ты его уже на грани держишь. Еще чуть-чуть, и рыжего посетит Страж Порога. – Некоторых слов я не понимаю, а другие звучат как-то странно. Отмечаю это в сознании, но ясно, что для решения этой загадки мне чего-то не хватает. – Все-таки, Скрытная привыкла разить насмерть, хоть я ее и постарался удержать.

– Все равно не ругайся. – Твердо, но с какими-то искрящимися звездочками смеха отвечает девушка. – Миртл придет. Скоро. Я чувствую.

– Ой, а вы кто? Вы уже умерли и будете жить со мной в туалете? А почему тут? – Знакомый голос. Миртл? В голове всплывает слово «плакса», но что оно значит?

– Нет. Мы просто принесли двух детишек, полезших туда, куда не стоит лезть. – Мужской голос давит почти физически. Тепло сменяется холодом. И положение тела (У меня есть тело? Запомнить) меняется на менее удобное. – Позови Помфри побыстрее.

– А с чего это я должна… – Капризный голосок резко обрывается.

– Ан’та хуран*… – У меня нет слов, подходящих для описания состояния, вызванного этим рыком. Кажется, испугалось даже само пространство.

/*Прим. автора: а вот это вряд ли кто вспомнит, поэтому назову сам: вступительный ролик ко второму дополнению первого Дьябло*/

– Стой! – Капризный голосок выдал просто-таки истерический вопль. – Я… я быстро!

– Лети. И помни… – Что именно должна была запомнить посылаемая – осталось непонятным. Вот интересно: почему я все слышу, но ничего не вижу?

Сияющая нить обрывается, и я понимаю, что больше уже ничего не услышала. Что-то случилось? Не знаю. Передо мной сама собой возникает следующая нить, и я погружаюсь в новое воспоминание. Я впитываю события из жизни Джинни Уизли… моей жизни?... за этот учебный год. Среди них доминируют воспоминания о наказании, которому я решила подвергнуть себя… и о том, каким оно могло бы стать, если бы не забота Мастера (Гарри?) Раньше я не обращала внимание на то, как гасли похабные ухмылки, направленные на меня, когда рядом появлялись Гарри и Гермиона. И еще… еще я отметила определенное сходство Силы, которой полыхали мои спасители в той комнате, куда меня привел Рон, и отблесками вокруг моего мастера и его подруги.

Нить за нитью я просматриваю воспоминания, часто находя в них интересные, но не замеченные мной ранее подробности. Все новые и новые слова получают объяснение… ичастенько оказываются совсем не тем, чем я привыкла их считать. Очередная нить обрывается, и я подхватываю следующую. Опять темнота и голоса…

– Господин директор. Мадам Помфри. Мы уже уходим. – Тихо звучат удаляющиеся шаги.

– И часто они так? – Голос кажется знакомым, и связанным с чем-то… слишком сложным, чтобы полностью осознать все оттенки моего восприятия.

– Каждый день. – В женском голосе слышаться тепло и забота… но почему-то память подсказывает, что встречаться с его обладательницей стоит пореже. – Мистер Поттер и мисс Грейнджер каждый день заходят к мисс Уизли, и проводят столько времени, сколько я могу им позволить: рассказывают ей о событиях за день, зачитывают записи из тетрадей ее одноклассников… Я уже несколько раз пыталась им объяснить, что это бесполезно, и что мисс Уизли их не слышит… Кивают, соглашаются, но все равно приходят и продолжают.

– Не мешайте им, Поппи. Пусть то, что они делают – бессмысленно с точки зрения мисс Уизли… но сам опыт искренней заботы о ком-то другом – бесценен. И, кстати, о мисс Уизли. Как она?

– Ее состояние стабильно. – Грустно отвечает женский голос. Кажется, теперь я могу однозначно идентифицировать голоса. Это – мадам Пофмри, школьный колдомедик, и Альбус Даблдор. Хотя странно… Ведь Дамблдора вроде бы отстранили от руководства Хогвартсом? – Никаких изменений. И я до сих пор жалею, что позволила мистеру Уизли-младшему покинуть больничное крыло. Вот к чему это привело…

– Мы пока что не знаем, что и к чему привело. У нас на руках есть двое детей в магической коме, но что их довело до такого состояния?

– Не знаете? – Голос мадам Помфри взлетает в гневе. – Так я Вам скажу, что. Вот это. – Слышен тяжелый удар. Видимо, на столик возле моей койки кинули что-то увесистое. – Вот это нашли рядом с ними. Обратите, пожалуйсто, внимание, господин Верховный чародей Визенгамота: на обложке написано «Дневник Т. М. Реддла». Вам напомнить, чья это фамилия, и как его называют, а точнее – не называют сейчас?

– Ох-хо-хо… – Тяжело вздохнул Дамблдор. – Кажется, дневник уничтожен необратимо…

– И это все, что Вас волнует? – Возмутилась мадам Помфри. – Что уничтожен ценный, хотя и темный артефакт? А то, что пострадало столько детей? Что двое Ваших воспитанников уже четыре недели лежат в коме, и неизвестно, смогут ли вообще восстановиться – это Вас не волнует?!

– Меня волнует то, что тот, кто сумел это – небольшая пауза… наверное, директор показывает дневник мадам Помфри, – это сделать – все еще где-то поблизости. Можете мне поверить: уничтожить подобный артефакт одним ударом – это очень и очень непросто. Да и показания Миртл внушают некие… подозрения. Я должен найти эту парочку, которая принесла Рона и Джинни до того, как им в голову придет что-нибудь… разрушительное.

Очередная нить оборвалась. Значит, Гарри и Гермиона не вычеркнули меня из своей жизни? Приходят, читают, рассказывают… А ну-ка… Клубок воспоминаний вращается передо мной, и становится ясно, что я действительно могу вспомнить все, что ребята мне говорили, пока я лежу в коме. А значит мне будет легче подготовиться к экзаменам… Вот только практики у меня совсем нет – только теория… А значит – надо попытаться выбраться отсюда… где бы это «здесь» не было, и как бы мне здесь не было уютно.

Усилие воли, и я начинаю двигаться… куда-то… Или это пространство движется мимо меня? Клубок моих воспоминаний сжимается, разгораясь все ярче, и ведет меня сквозь окружающую тьму. Постепенно тьма редеет… и я начинаю что-то ощущать…

– … девочка, возможно, скоро придет в себя… – Незнакомый голос…

– Даже если бы я и собирался обсуждать что-то секретное, то уж никак не с Вами, мастер Дароу. После Вашей выходки с попыткой подорвать репутацию мисс Грейнджер – я не думаю, что стоит подпускать Вас к исполнению нашего плана. – Дамблдора? Интересно, что это за план? А уж про «подрыв репутации мисс Грейнджер» Гарри должен обязательно узнать. Я силиваю давление, хотя это и не приносит почти никакого результата. Я по-прежнему только слышу то-то доносящееся извне, но не могу даже ощутить собственное тело.

– План есть Порядок. И допуская его изменения – Вы поддались влиянию Древнего Врага! Недаром в Вашей школе преподают уроки обращения с его Силой, и учатся запятнанные им! – Фанатик. Что он здесь делает?!

– Хаос присутствует в нашей жизни, и этого невозможно отрицать. – Со вздохом отвечает Дамблдор. Кажется, этот спор у них происходит далеко не в первый раз. – Мы можем лишь уменьшить его влияние. Но для этого необходимо ориентироваться в окружающей обстановке и вовремя корректировать планы – то есть, делать это ДО того, как они будут разрушены очередным ударом Врага. Гибкая ива…

– Не продолжайте. Мы уже неоднократно обсуждали с Вами это. Но не Вы ли убеждали Совет Светлого круга, что необходимо добиться, чтобы у юного Избранного не было привязанностей? Чтобы он…

– А вот теперь – прерывает рассуждения Дароу Дамблдор, – уже я вынужден Вам напомнить, что девочка может в ближайшее время очнуться, и уже Ваши необдуманные слова могут поставить под удар не какую-то из частей Плана, но весь План целиком.

– И все-таки, я хотел бы получить объяснение: по каким причинам Вы допустили столь… близкие отношения Избранного с этой… посторонней? Ее надо убрать, и вернуть план на прежние рельсы. – ЧТО?! Он… он предлагает…

– Боюсь, с таким отношением к людям – Вам нечего делать в Светлом круге, мастер. – Ответ Дамблдора радует… – Как реалист, я должен признать, что иногда зло – неизбежно. Но мы всегда должны отличать зло необходимое и меньшее, от зла необоснованного. Да, я пытался разделить эту пару, чтобы девочка не испытала боли от неизбежной потери любимого. Но теперь, когда связь уже установлена, попытка следовать прежнему плану – может вылиться в то, что Избранный перейдет на сторону Тьмы. А это будет означать крушение всего плана целиком. Да и с точки зрения моральных соображений Ваши предложения… более чем сомнительны. Не забывайте – речь идет о детях. О детях, которых мы втягиваем в войну. Так что пусть они получать столько счастья, сколько смогут…

– Да Вы понимаете, сколько мы потеряем из-за Вашего слюнтяйства и гнилого гуманизма? Перед лицом общего блага все соображения блага частного и устаревшей морали должны быть отброшены! – Голос… надо запомнить голос, раз уж больше я ничего не могу узнать об этой твари… И обязательно рассказать Гарри. А может… может удастся встретиться с тем вампиром, что уничтожил Дневник и спас меня? Если получится навести его на эту тварь Дароу… Мама рассказывая мне о Гарри Потере упоминала про такое заклятье как Авада Кедавра! Кажется, оно было придумано специально для таких вот…

– Спокойнее, мастер Дароу. У магглов в таких случаях говорят, что нервные клетки – не восстанавливаются. Магическая медицина, конечно, продвинулась значительно дальше, но и эмоциональное состояние для нас значит намного больше. В конце концов, потери, о которых Вы столь сожалеете – это всего лишь деньги.

– ВСЕГО ЛИШЬ?! – Раненным зверем взвыл Дароу. – Да Вы хоть приблизительно представляете, о каких суммах идет речь?!

– Лучше, чем Вы. – Флегматично ответил Дамблдор. – Значительно лучше. В конце концов, это я сейчас контролирую счета, которые унаследовал юный Поттер, и всячески стараюсь их преумножить. Но деньги, сколько бы их ни было – это всего лишь деньги. Тем более, что даже если мисс Грейнджер их унаследует – думаю, я сумею убедить ее и ее родителей, что лучше не изымать эти суммы из дела, а позволить им и дальше приносить доход.

– Но… – Вновь попытался вмешаться фанатик, но был прерван.

– В конце концов, Вас, мастер Дароу, прислали сюда не для того, чтобы Вы обсуждали мои решения, а только в качестве консультанта по проискам и уловкам Древнего Врага. Мисс Трогар уже дала свое заключение… но она, по меркам бессмертных слишком юна и неопытна. Я хотел бы услышать и Ваше мнение. Но только по этому вопросу. Если же Вы еще раз попытаетесь вмешаться в мою зону ответственности – пожалеете! – Голос Великого мага, кажется, должен был придавить всех, слышащих его к земле.

– Ввы… – Дароу заикается, видимо, его придавило даже сильнее, чем я думала. – Хорошо. – Похоже, он все-таки собрался с силами. – Но я все равно с Вами не согласен, и поставлю этот вопрос перед следующим собранием Совета Светлого круга. А пока… Я читал выводы Ваше «посланницы Высших сил». И в целом с ними согласен: артефактные поражения души у обоих. Постепенно дети восстановятся, но срок нельзя назвать даже предварительно. Сомнения у меня вызывает только один пункт: эта Ваша Трогар настаивает на том, что повреждения нанесены демоном из домена Трона черепов. И в случае с мальчишкой я с ней согласен. Рана, нанесенная мечом, и разрывающая ненависть… похоже на Собирателя черепов, очень похоже, хотя и не из Высших… А вот девочка… От нее разит силой Интригана. Причем настолько, что так мог бы фонить кто-то из Предвестников Перемен… или же сам проклятый Некротек.

– Не удивительно. – Кажется, Дамблдор пожал плечами. – Об этом мало кому известно, но Салазар Слизерин, поостривший Тайную комнату, откуда, по словам Миртл, вышли те, кто принес этих детишек, сам был адептом Коварного. С него сталось бы запрятать в своей сокровищнице что угодно, в том числе и Книгу Скорби.

– И Вы так спокойно об этом говорите? Сидите на мине, способной уничтожить…

– Книга, если она там, лежит в Тайной комнате уже тысячу лет. А вот демоны появились в школе недавно. И я склонен рассматривать их как куда более серьезную угрозу.

– Моет быть, может быть. И, кстати, один из Ваших преподавателей тоже находится под сильным демоническим влиянием. Я бы советовал не продлевать контракт мистера Локхарта.

Окружающая меня тьма почти совсем поредела. Я смогла ощутить свои руки, лежащие на простыне. Попытавшись пошевелить хотя бы пальцами, я не смогла сдержать стона…

– Кажется, мадам Помфри была права. – Голос Дамблдора прямо-таки излучал добро и счастье… – Девочка приходит в себя. Мисс Уизли, Вы меня слышите?

Глава 143. Заботы Света.

Когда Плакса Миртл ворвалась во владения мадам Помфри с благою вестью о явлении брата и сестры Уизли народу, это ознаменовало новый этап в жизни Хогвартса, хотя поняли это не все и не сразу.

Следующим признаком перемен стало триумфальное возвращение Дамблдора на пост директора. Услышав о том, что в школе буйствуют демоны, а дневник Риддла – уничтожен, Альбус Дамблдор вернул себе пост в кратчайшие сроки. И, как он и предсказывал, все особо недовольные «небрежным и непрофессиональным управлением школой», немедленно бросились рассказывать о том, что их шантажировали, угрожали побить, изнасиловать и лишить сладкого. Правда, при стольких рассказах о преступлениях, ни одного обращения в суд, подкрепленного воспоминаниям, показаниями под веритасериумом или хотя бы без оного – как-то не случилось. Однако в политике, как и в разведке, нет отбросов – есть только ресурсы. Так что Дамблдор не стал устраивать децимацию, или, хотя бы публичную порку отступников. Он ограничился… Впрочем, чем и в какой форме взимал Великий Белый контрибуции с тех, кто слишком рано уверился в его поражении – узнать было сложно, да и не слишком нужно.

Извещать родителей пострадавших детей никто особенно не торопился. «Во имя стабильности, предупреждения паники и за все хорошее против всего плохого». Так что старшее поколение семейства Уизли узнало о том, что их младшие дети лежат в больничном крыле лишь через три недели после происшествия, и то – исключительно потому, что Молли лично заявилась в школу, чтобы узнать, почему от Рона так долго нет писем. Джинни домой не писала со времени суда, так что ее нахождение в соседней с Роном палате стало для Молли неприятным сюрпризом.

Наверное, удалось бы обойтись без скандала, не будь Дамблдор столь занят сложным и неоднозначным процессом возвращения власти и передачи дел… но случилось то, что случилось, и ворвавшаяся в палату Молли застала над кроватью своей дочери двоих самых, наверное, неприятных для нее учеников во всем Хогвартсе.

– Что вы здесь делаете? – Вопль матриарха семейства Уизли, казалось, сотряс древние стены замка, созданные чтобы противостоять таранам и осадным заклятьям.

– Мы? – «Наивно» удивился я. – Сидим. Пытаемся поддержать Джинни. Чтобы ей не слишком тоскливо было лежать тут одной.

– Чтобы не было тоскливо?! – Очередной возмущенный вопль, естественно, никаких приятных ассоциаций не вызывал. – Да небось сами же и постарались…

– Думаю, Молли, что ты не права. – Мягко вмешался в беседу Дамблдор, проходя через завесу чар на двери палаты. В руках директор держал фиал с переливающейся серебристой жидкостью. – Рядом с твоими детьми было найдено вот это… и мы сейчас посмотрим, что это такое. И, если это то, о чем я думаю… – Не думаю, чтобы господин директор действительно сомневался, или еще не просмотрел воспоминания. Не зря же я Некротек открывал?

Знания о том, как выложить воспоминания в удобной для просмотра местными волшебниками форме, мне надо было получить, не засветившись при этом странным интересом. Конечно, только ради этого обращаться к Книге – это был бы дурной риск превыше всяких пределов… Но раз уж так сложилось, что получить благословение Змея Слизерина и его кольцо с титулом можно было только так, то почему бы не пролистнуть и чуть дальше, чтобы прочитать еще чуть-чуть, самую капельку…

Каких трудов и сил мне стоило тогда захлопнуть Книгу, а не отрешиться от всего сущего, поглощая все новые и новые тайны бытия – знает, наверное, только Познающий. Остановила меня мысль о том, что песнь Некротека слышит Миа, и сколько она сможет сопротивляться этой манящей музыке, при ее-то любопытстве – неизвестно. Так что, тяжким усилием оторвав себя от захватывающего чтения, я захлопнул обложку, и посмотрел на всех присутствовавших.