Текст книги "Второй курс (СИ)"

Автор книги: Сергей Юрченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 37 страниц)

Придирки Снейпа были далеко не всегда справедливы, но я как-то предложил Миа провести исследования... и девочка оказалась поражена ожидаемым мной результатам: демонстративно несправедливые снятия баллов Снейпом лишь компенсировали ту фоновую неприязнь, которую испытывали к Дому Изумрудного мага большинство набранных директором преподавателей. То есть, там, где остальные учителя снимали с зелено-серебряных по баллу, аккуратно маскируя неприязнь «почти настоящими» претензиями – Снейп снимал махом десяток, не утруждая себя маскировкой. Но поскольку он заведомо был в меньшинстве – то и получалось у него в лучшем случае подровнять ситуацию. Не приходилось сомневаться: добавь директор свои баллы не в последний момент – и декан змеиного Дома нашел бы причину их отнять. Зато после нашей феерической прогулки на чай к Хагриду, лишившей Гриффиндор ста пятидесяти баллов – преподаватель зельеварения почти неделю ограничивался словесными экзерсисами, и баллы снимал разве что в вопиющих случаях.

Между тем эликсир был уже почти готов. Я аккуратно добавил последний подготовленный Миа компонент, и решительно помешал жидкость, на глазах меняющую цвет, медной ложкой.

Результат бы такой, какого я и ожидал. Зелье фыркнуло, вспенилось, и волной огненных брызг окатило весь наш стол. Миа, «почти вовремя» заметив мои манипуляции, протянула руку, «чтобы остановить» «ошибившегося» товарища. Однако, поняв, что не успевает, девочка выхватила язычок пламени из-под котла и окуталась огненной аурой, в которой и исчезли раскаленные брызги, температура которых была существенно выше ста градусов, что бы ни говорила по этому поводу физика.

Я же защитой не озаботился. Так что от обширных ожогов по всему телу меня спасла только наглухо застегнутая специально зачарованная ученическая мантия. Но вот закатанные в нарушение правил ТБ рукава помешали ей же спасти мою руку, на которой уже вздувались волдыри. Вторая степень, как и было запланировано.

– Поттер! – «Взорвался» профессор. – Тролль за урок. Чем Вы слушали, когда я объяснял классу, что зелья, содержащие низший металл*, ни в коем случае нельзя помешивать медной ложечкой из-за символического противостояния Венеры и Меркурия*?!

/*Прим. автора: у алхимиков ртуть считалась низшим металлом, который необходимо очистить и облагородить, превратив в золото, что и являлось одним из индикаторов правильного проведения OpusMagnum – Великого делания*/

/*Прим. автора: именно этими соображениями руководствовался Парацельс, предлагая ртуть в качестве препарата для лечения сифилиса... Как ни странно, – метод получился рабочий, и использовался около пяти веков*/

– Но профессор... – Начал я, не собираясь, впрочем, продолжать. Оправдания, как известно – худший вид пререканий, так что вспышке Снейпа никто не удивился.

– Немедленно – вон из класса. И десять баллов с Гриффиндора! Грейнджер. – Голос профессора резко утратил накал обличения. – Вы тоже не получаете оценки за урок! Вот Вам фиал, наберите того варева, которое приготовил этот инвалид умственного труда с Вашей помощью, и отнесите мадам Помфри – ей это может пригодиться для того, чтобы подобрать лечение.

Миа зачерпнула в фиал серебристую мерцающую жидкость, что, между прочим, свидетельствовало о высоком качестве приготовленного эликсира, и мышкой шмыгнула в дверь следом за мной.

– Очень больно? – Заботливо спросила меня Миа, догнав в нескольких метрах от кабинета. Я склонился к самому ее ушку.

– Вся Сила, которую я получаю из боли – уходит на то, чтобы не дать ожогу зажить прежде, чем мы дойдем до Больничного крыла. Я же – мантикора*!

/*Прим. автора: мантикора у меня не та, которую используют в качестве монстра в играх, а скорее – описанная у Николая Басова в повести «Жажда», открывающей серию «Лотар Желтоголовый»*/

Глава 123. Чудесное исцеление.

До владений мадам Помфри мы с Миа добрались быстро... Но комиссия уже сидела там, перебирая склянки с зельями, и высчитывая, какая доля министерских вливаний в школу идет на нужды Больничного крыла. Мадам Помфри яростно отбивалась, отстаивая необходимость каждого пенни, потраченного на медицину, и любой человек, кроме, конечно, обладающих мозговым аппаратом военно-полевого, облегченного образца, мог признать ее правоту, просто взяв и сопоставив два числа: количество посещений Больничного крыла, и количество смертей среди школьников за последние пол века. Один, всего один смертный случай! И это – притом, что дуэли между школьниками, хотя официально и запрещены, но проходят весьма регулярно. При количестве стычек с применением заклинаний и без оного – не поддающемся никакому учету. При ежедневно взрывающихся котлах на зельеварении, при... Да хотя бы квиддич вспомнить!

– И все-таки, я настаиваю на том, что срок реабилитации у Вас – неоправданно завышен! – Возмущался глава комиссии. – Подумать только, после вульгарной детской шалости мальчик отлеживается в больничном крыле уже третью неделю!

Так я и думал, что смысл приезда комиссии – вытащить носителя дневника оттуда, где он никому не может повредить. Впрочем, дневника у него тоже пока что нет... но, думаю, что для Дамблдора и эта проблема относится к разряду «разрешимых».

– Так. – Остановила прения мадам Помфри. – У меня тут пострадавший, так что ведите себя потише, пожалуйста! К вопросу о состоянии здоровья Рона Уизли мы еще вернемся, когда я окажу ребенку необходимую помощь. Гарри, что с тобой?

– Вот. – Протянул я обожженную руку. – Обжегся на зельеварении.

– Таак... – Мадам Помфри задумчиво осмотрела пострадавшую конечность. Соотнести незначительность повреждений, регенеративные возможности мантикоры, и присутствие в больничном крыле комиссии – не составило для опытного колдомедика труда. – И как же это ты умудрился?

Комиссия в полном составе насторожила уши. Снейп старательно портил жизнь уже не одному поколению учащихся, и вспоминали его регулярно тихим незлым словом. Особенно те, кто пролетел мимо желательного места частного колдомедика или артефактора, и приземлился в министерстве – старшим помощником младшего письмоводителя. Так что поднять бучу против него – было мечтой многих чиновников. И останавливалось исполнение данной голубой мечты только веским именем Дамблдора. Так что подсобрать компромата на Мастера зелий – вполне могло быть одной из побочных задач комиссии, правда, сформулированных не на самом верху, а, так сказать, по ходу рабочего процесса в широких слоях народной общественности. Однако позволить утопить Снейпа – было весьма и весьма не в моих интересах. Так что я мог воспользоваться простым и истинным высказыванием: «говорить правду – легко и приятно».

– Я... – я заикнулся, и посмотрел по сторонам, «выискивая оправдания». – Профессор говорил нам, что низшие эликсиры, содержащие символическое либо ритуальное присутствие ртути нельзя помешивать медной ложечкой из-за противостояния этих начал... а мне стало любопытно, вот я и...

– Гриффиндорец... – Добродушно пробурчала мадам Помфри, внимательно осматривая полученные мной повреждения и протягивая мне фиал с обезболивающим зельем. Впрочем, колдомедик тут же добавила: -Если можешь пока что воздержаться – лучше не пей. Увы, но боль – важный диагностический признак. – Да... так я и поверил. И в то, что мадам Пофмри не понимает – прекрати я силовую подпитку и ожоги затянутся почти мгновенно прямо на глазах у комиссии – поверил особенно. – Гриффиндорец, да еще с рейвенкловскими замашками – это диагноз. Вот только как это лечить – я, увы, не знаю. Может быть, Вы, доктор Джонсон, подскажете? – Доктор Джонсон, возглавлявший министерскую комиссию, как единственный человек в ее составе, имевший профильное образование и кое-какой опыт работы, пожал плечами. Видимо, средств от хронического гриффиндора головного мозга в острой стадии он тоже не знал. – Что ж... – Повторила его жест мадам Помфри. – Тогда придется обратиться к опыту магглов и применять симптоматическое лечение. – При этом в ходе разговора она не прекращала аккуратно наносить на ожоги специальное зелье. – Раз не можем вылечить причину – придется бороться со следствиями.

Мадам Помфри взмахнула извлеченной из специального зажима на халате палочкой, и лежащие на специальном столике бинты аккуратно намотались на руку, образовав более чем профессиональную повязку.

– Да, кстати, – вспомнила колдомедик нечто очень важное, – а кто был Вашим напарником, мистер Поттер? Если не ошибаюсь, раньше им была мисс Грейнджер.

– Не ошибаетесь, мадам. – Склонил я голову. – И сейчас ничего не изменилось. Но, в отличие от меня, Гермиона не пренебрегла техникой безопасности, и не стала закатывать рукава учебной мантии, а лицо защитила приемом, который показала нам профессор Трогар.

– Приемом профессора Трогар? – Удивленно переспросила мадам Помфри. – Так, милочка. Замрите и задержите дыхание. – Колдомедик взмахнула палочкой, и пробормотала несколько латинских выражений. – Так. Держите, мисс Грейнджер. – Мадам Помфри протянула Миа фиал с аквамриновой, чуть светящейся жидкостью. – Садитесь на кушетку, соседнюю с той, на которой располагается Ваш непутевый рыцарь и выпейте вот это.

Миа выполнила указания колдомедика, и под прицелом палочки мадам Помфри мягко опустилась на кушетку.

– Что со мной? – Удивленно спросила Миа. – Не могу даже поднять руку.

– Все нормально, милочка. – Улыбнулась мадам Помфри, убирая палочку. – Вы просто еще не готовы к манипуляциям Хаосом на таком уровне, вот и доколдовались до легкого магического истощения. Вообще говоря, это не страшно, и наутро вполне могло пройти само по себе, но раз уж Вы все равно пришли ко мне – то и Вас подлечим, вместе с этим страдальцем от науки. Полежите часа полтора, а потом я вас еще раз обследую, и, если все будет нормально – сниму повязки у Гарри, и отправлю вас обоих в общежитие Гриффиндора. Библиотека, конечно, уже закроется, но я выдам вам справку о том, что вы не могли заниматься сегодня домашней работой.

Степень разочарования, написанная на лице Миа, была просто эпической. Но тут уж ничего не поделаешь. Мадам Помфри сообразила, что, во-первых, я мог бы обойтись и без посещения Больничного крыла, и решила немного подшутить над нами, а во-вторых, сообразила, что вытурить отсюда Миа – просто не сможет, и нашла способ, действующий по принципу «не можешь предотвратить – возглавь».

Так что, уложив нас по кушеткам, мадам Помфри вывела всю комиссию к свою комнату, но, опять-таки, не стала накладывать никаких заглушающих заклятий, предоставив нам с Миа возможность насладиться безобразной склокой и скандалом в благородном семействе.

– ... и как так получается, что с одним и тем же диагнозом «легкое магическое истощение» Вы предполагаете отпустить девочку через пару часов, а мальчика – держите на постельном режиме вот уже несколько недель? – Вот комиссия и дошла до ключевого вопроса.

– И вовсе не с одним и тем же. – Отбивалась мадам Помфри. – У девочки – вполне объяснимое «импульсное»* истощение по вполне понятной причине. У Рональда же – симптомы хоть и слабее выражены, но носят совершенно однозначно хронический характер. И я никак не могу докопаться до того, чем это истощение вызвано. И до тех пор, пока я не разберусь в причинах состояния мистера Уизли – он будет оставаться в больничном крыле, или же отправится в госпиталь им. св. Мунго. К тому же, не думаете ведь вы, что я отпущу девочку, не проведя повторного обследования, и не убедившись, что с ней все в порядке?

/*Прим. автора: Знатоки медицины, подскажите, пожалуйста, правильный термин? Имеется в виду заболевание быстропроходящего характера. «Острое», наверное не подходит ввиду использованного прилагательного «легкий»*/

– Но разве нельзя предположить, что мальчику просто тяжело учиться? – Произнес голос, до тех пор не участвовавший в прениях.

– То есть, Вы утверждаете, что программа, утвержденная лично прежним директором – Альбусом Дамблдором, слишком сложна? Хорошо. Давайте отразим этот вывод в итоговых документах комиссии.

В голосе мадам Помфри было слышно явное удовлетворение. А вот эмоциональный фон, долетавший из «комнаты переговоров» – не оставлял сомнений, что члены комиссии скорее пустят себе по Аваде в лоб, чем «отразят такие выводы». Видимо, Великий Белый крепко держал господ комиссионеров за то, «что люди на религиозные праздники красят».

Переговоры явно начали клониться к тому, что мадам Помфри одержит-таки верх в этой битве титанов. Но, как выяснилось, Дамблдор выложил на стол еще не все козыри. Комиссия получила неожиданную поддержку со стороны влетевшей в Больничное крыло Молли Уизли. Скандал закипел с новой силой.

– ... мой маленький Ронникинс! Он и так не очень хорошо успевает, а теперь, из-за такого длительного пребывания в Больничном крыле – и вовсе отстанет! – Истерила Молли.

– Поучится немного вместе с сестрой. – Флегматично ответила уставшая мадам Помфри. – Ему пойдет только на пользу. Сами же говорите – успеваемость и до этого инцидента была не очень. Кстати, передайте, пожалуйста, мою благодарность Фреду и Джорджу, а то они как-то целеустремленно избегают посещения Больничного крыла. А ведь если бы не их шутка – состояние Рона могло бы не выявиться столь рано. И кто знает – не было ли бы уже слишком поздно?

Тем не менее, усиленная свежим подкреплением в лице матриарха Уизли, комиссия сумела-таки преодолеть упрямство мадам Помфри. В основном, ее удалось убедить в том, что непосещение занятий – не полезно для успеваемости, и может подорвать психологическое состояние мальчика. В результате, комиссия быстренько свернулась, придя к соглашению о том, что Рон будет посещать занятия вместе со всеми, но ночевать будет приходить в Больничное крыло. Такой вывод устраивал все заинтересованные стороны, включая меня.

– Хихикс. — На канале Меток прыснула Миа.

– Ты о чем? — Нет, я, конечно, догадывался... но не спросить – было бы не вежливо.

– Ну, миссис Молли. Ну, мамаша... Дочь отправила прямиком в лапы одному Темному лорду, а теперь отправляет сына – другому!

Глава 124. Видения Хаоса. (Гермиона)

Я лежала на такой знакомой кушетке Больничного крыла и не могла даже сдвинуться с места. Было понятно, что мадам Помфри не желает мне зла, но бессилие, навалившееся на меня после выпитого зелья – было отвратительно.

Слушать скандал комиссии со школьным колдомедиком было... увлекательно. Мадам Помфри отбивалась, не жалея сил и фантазии. Но все это не ослабляло противного ощущения собственной беспомощности.

– Потерпи. – Шепнул мне Гарри. – Зелье поможет быстрее восстановиться.

– Я знаю. Но все равно неприятно.

Гарри пересел ко мне на кушетку и взял мою руку своей здоровой левой рукой. Скандал в комнате колдомедика разгорался. Молли Уизли, пролетевшая мимо, даже не заметив нас, внесла в и без того скандальное обсуждение неповторимые, только ей присущие черты.

Нельзя было не признать, что подкрепление в лице миссис Уизли было весьма своевременно. И хотя штурм укреплений в лице школьного колдомедика продолжался еще около получаса, завершился он относительным успехом атакующих. Хотя, услышав, что Рону придется каждый вечер вместо игры в шахматы и плюй-камни, возвращаться в больничное крыло, где его наверняка будут поить восстанавливающим зельем, чье действие я как раз испытывала на себе, мне не удалось сдержать хихиканье.

Скандал прекратился, вернувшись в русло конструктивного, но уже практически бесполезного обсуждения. Матриарх семейства Уизли вышла из комнатки мадам Помфри, и направилась к выходу. Внезапно женщина остановилась, и по ее перекосившемуся лицу я поняла, что нас наконец-то заметили.

– Поттер! Грейнджер!

Палочка взметнулась в руке Молли под почти нечленораздельное рычание. Конечно, я не думала, что Молли решиться напасть прямо здесь... но мне все равно было страшно... и обидно, что я не могу даже двинуться, чтобы защитить себя... и Гарри. А вот Гарри двигаться мог, и на его левой руке уже с гулом раскручивался знакомый шарик Серо, а кисть обожженной правой уже сложилась для щелчка, предваряющего установку щита Адских врат.

Ситуация становилась... напряженной, когда в Больничное крыло ворвалась еще одна рыжая комета. Джинни пролетела от входа до нашей кушетки в считанные секунды, и застыла между нами и своей матерью. При этом она встала к нам спиной.

– Джинни, отойди! – Не думала я, что когда-нибудь услышу, как Гарри и Молли говорят практически одним голосом. Но сейчас это произошло.

– Не могу. – Не оборачиваясь, ответила Янтаринка. – Я – адорат, и должна защищать своего Мастера, пусть даже и вопреки его приказам!

Разумеется, эти слова ни на каплю не убавили напряжение, разлившееся в воздухе. Шарик в руке Гарри сменил цвет с белого на красный, и этот красный стал темнеть, показывая, что собранная мощь превышает пределы, в которых ее еще может контролировать это тело. Палочка Молли застыла, но слабые росчерки вероятного будущего, которые Кай учила нас видеть – говорили о том, что она также готова к атаке, и ей уже плевать на застывшую между нами фигурку дочери.

– Петрификус тоталус! – Мадам Помфри решила не дожидаться начала великой битвы при Больничном покое.

Гарри усмехнулся и расслабился. Багровый шар с черными прожилками в его руке начал светлеть, и Сила, собранная в него – потихоньку рассеивалась в пространстве.

– Кстати, Янтаринка... – даже под действием проклятья полного окаменения лицо Молли перекосилось. – Давно хотел тебя спросить: зачем ты сделала это? – Палец Гарри прошелся по черной ленте на горле девочки. От скованной заклятьем Молли пришла новая волна ярости. – Я же писал тебе – «все отрицай». «Ты – ничего не делала и ничего не знаешь, только догадываешься», а догадки – к делу не подошьешь. Нет, надо было выпендриться. «Я – виновата!» Зачем?

– Я надеялась, что наказав меня – ты простишь нашу семью. – Повесила голову Джинни.

– Наказать невиновного, чтобы простить виноватых? – Удивленно поднял бровь Гарри. – У тебя странные представления о справедливости. Тебя я не прощу – мне не за что тебя прощать. Влюбиться, пусть даже и «не глядя», в легенду – это не вина, это беда – и только. А вот те, кто пытался отобрать меня у Герми и Герми у меня... Они не расплатятся со мной никогда. Не может...

Преодолевая слабость, я сжала руку Гарри.

– Не надо... Не говори Слов Вечной войны. Кто знает... В лабиринте Десяти тысяч будущих... Оставь. Пусть это будет их выбор.

Под встревоженным взглядом Джинни, Гарри опустился на кушетку рядом со мной.

– Да, Герми, ты – права. Десять тысяч – это слишком много. Когда вариантов станет меньше, тогда и настанет время Выбора. Но если выберут за нас...

– То это и будет их Выбор.

Мадам Помфри заклятьем Локомотор удалила из своих владений Молли, у которой удивление вытеснило даже ярость. А Джинни села на колени у ног Гарри, хотя он и предлагал ей устроиться рядом с нами на кушетке. Тогда Гарри положил ей на голову левую руку, а явно уже зажившей правой взял за руку меня, и тихонько замурлыкал себе под нос:

– Разделился весь мир на «они» и «мы»...

– Бьют набатом сердца и кипят умы... – Подхватила и я незнакомые слова, ухитряясьь попадать во впервые услышанный ритм и мотив.

От Джинни пришла волна удивления, смешанного с восторгом. Она поняла, что ее допустили во что-то тайное, что-то, чем мы до сих пор не делились ни с кем. И под тихое пение мы погрузились в видения варпа.

Хищные тени скользили вокруг нас там, где не было ни пространства ни времени. Иногда, самые сильные, или самые глупые – приближались к нам, и мне приходилось отгонять их вспышками Силы, в которой мелкие нерожденные твари видели отсвет силы Высшего, и шарахались в стороны. Я крепко держала в руках янтарную душу, понимая, что отпустить ее здесь – значит потерять. А потом за моей спиной встала крылатая тень, не скрывая своей мощи, и демоническая мелочь брызгами разлетелась во все стороны.

– Смотрите! – Прошептал нам Ксенос Морион.

Его Сила согревала, не обжигая, и я куталась в нее сама, и укутывала Джинни. Вместе мы любовались переливами цветов, не предназначенных для человеческих глаз, ощущали касание разноцветных изменчивых ветров. И я понимала, что под действием всего этого Джинни меняется, хотя какова она будет, эта Перемена – знает, наверное, только Повелитель Перемен.

Вдалеке от нас, медленно и тяжело взмахивая белоснежными крыльями, пролетел черноволосый ангел в помятой и местами пробитой броне цвета солнца.

– Не смотрите. – Шепнул Мори. – Не надо. Даже сейчас, когда он – лишь тень среди вечно изменчивых видений варпа, он опаснее, чем вы можете себе хотя бы вообразить! Наверное, даже опаснее, чем в те дни, когда он гнал и истреблял нефелим.

– Что это было? – Удивленно спросила Джинни, когда мы вернулись в реальность.

– Это – еще одна Тайна твоего Мастера. – Улыбнулся в ответ Гарри.

А потом вернулась мадам Помфри, размотала бинты на руке Гарри, и натыкала комиссию носами в полностью зажившую руку. Она дала мне стимулятор, позволивший подняться с кушетки, и убедилась, что от магического истощения не осталось и следа. А потом школьный колдомедик изгнала нас из своего рая, встав в дверях с мечом огненным, роль которого взял на себя фиал с каким-то зельем, и потребовала, чтобы мы немедленно отправлялись спать, и не вздумали попадать к ней снова раньше, чем через неделю.

Глава 125. Вдали от всех. (Себастьян)

Я переплел пальцы рук и поставил локти на стол. Осталось только поднять сплетенный пальцы до уровня «чуть ниже глаз». Ах да, конечно... очков я никогда не носил... но временами – подумываю об этом. Просто чтобы быть более похожим на одного из любимых героем мультфильмов*. Я и бороду отрастил для этого. Хотя, конечно, с сыном он поступил не по-людски, и звание «гада» заслужил в полный рост, но, сравнивая его с теми, кто претендует на величие в нашем мире...

/*Каким образом отец Себастьян в 92-м году, а то и раньше смотрел аниме, вышедшее у нас в 95-96 годах – лучше не спрашивайте.*/

Ну да ладно... Развлечения – развлечениями, а у меня есть работа. Всплески Силы, рассыпавшиеся по островам, обратили на себя внимание наших аналитиков. Что-то готовится. Что-то удивительно... мерзкое. Настолько мерзкое, что неприемлемо даже для демона. И то, что рассказал мне Черный камень иного мира об обучении первокурсников в «лучшей и единственной» школе чародейства и волшебства на островах – вызвали шок даже у меня, хотя видывал я многое. Нет, сами события не несли в себе чего-то чрезвычайного... если не взглянуть на них глазами аналитика, умеющего просчитывать следствия простых поступков. А тут следствия были вполне очевидны: кто-то хочет повторения Войны Темного лорда. Потому что предположить, что четверо первокурсников справятся с одержимым... Для этого надо точно знать, что один из этих четверых – демонхост. Эту гипотезу надо проверить... но ее вероятность я оцениваю процента в два, а все остальное приходится бросить на то, что кто-то в руководстве школы делает все для возвращения Темного лорда. Иначе очень сложно объяснить, зачем в школу доставили Философский камень, почему столь ценный предмет защитили полосой препятствий, которую, пусть не с первого раза, но прошли обычные школьники, каким образом «величайший маг столетия» не замечал у себя под носом одержимого, причем такого, у которого эманации варпа уже начали вызывать мутации и распад тела?

Ну ладно, аналитиков я уже засадил за работу, пусть разбираются. А я пока что... Морион в наших беседах прошлым летом изящно намекнул, что неплохо бы присматривать за побережьем возле Азкабана... так, на всякий случай. Вот и сегодня я вгляделся в артефакт, отбитый у одного из Древнейших и благороднейших родов в ходе войны, закончившейся заключением Договора Темных сил.

Большой кристалл отмечал и записывал все, сколько-нибудь необычное в окрестностях заданной точки. Иногда, при серьезных возмущениях – «недреманное око» сопровождало объект, по каким-либо параметрам выделяющийся на местности. Были, разумеется, у артефакта и недостатки, не позволяющие назвать его «вундервафлей». Во-первых, внутрь помещения с его помощью был не заглянуть. Никак. Во-вторых, его действие отлично блокировалось простейшей защитой от подглядывания. В-третьих, его работа сильно зависела от погодных условий: в частности, предыдущего обладателя данной штуковины прихватили именно в тумане. А поскольку наши острова не зря называют Туманным Альбионом... В общем, в моих руках был весьма полезный инструмент, но вряд ли более того.

Последние полгода я обращался к Оку, выставленному наблюдать за Азкабаном, примерно раз в две-три недели. До сих пор все «нестандартные ситуации» были на удивление стандартны: дементоры время от времени прогуливались над волнами Северного моря, распугивая обитателей, опасно приблизившихся к поверхности. Но сегодня Око показало мне нечто... интересное.

Над свинцовыми волнами зимнего Северного моря, упрямо преодолевая порывы сильного северо-западного ветра летел огромный ворон. Само по себе появления ворона над морем – уже есть нечто необычно. К тому же его размер вполне позволял птице тащить за шкирку вполне себе приличного, хотя и порядком истощавшего волкодава. Ну а то, что пес, на котором не было видно ни царапины, только время от времени взвизгивал от боли, когда вороньи когти слишком сильно впивались в собачью шкуру, но не пытался вырваться – и вовсе переводило картину в жанр магического реализма.

– Джон! – Обратился я к главе приписанной ко мне группы оперативников. – Глянь сюда, что ты видишь?

Вообще говоря, это было нашей обычной подколкой вот уже несколько лет... Но в данном случае я серьезно пожалел о том, что Джон – простой человек, и данным артефактом воспользоваться не может. Нет, были артефакты, которые специально делались для того, чтобы ими мог воспользоваться кто угодно, но данный, увы, к ним не относился. И за века его пребывания в наших руках мы так и не разобрались: отвергает он простецов по своей природе, или же это – следствие наложенных на него чар.

– Как будто сам не знаешь... – Усмехнулся Джон. – То же, что и всегда: ничего. Это ты у нас «наделенный особым благословением и Даром Господним»

Я горько усмехнулся. В свое время осознание того, что «особое благословение», позволяющее Инквизиторам сражаться с «проклятыми колдунами» – есть обычная магия, усиленная жесткой монастырской дисциплиной и проводимыми над неофитами ритуалами – едва не раскололо Церковь гораздо эффективнее, чем выступления немецкого августинца* с его Тезисами. Последнего удалось успокоить, только пригласив заняться переводом Священного писания на немецкий язык, чем он и занимался до конца своей жизни, и за свой подвижнический труд был канонизирован в качестве святого. Вопрос же «об Инквизиции» решить миром не удалось, хотя известно об этом очень ограниченному кругу лиц. Резня, в которой сошлись деятели Общества Иисуса и Псы Господни – не покинула городских стен Священного Рима и в истории так и осталась «беспорядками в день святого Игнатия**», бунтом городской черни или неудачным выступлениям горожан против феодальных поборов – в зависимости от школы исторической мысли.

/*Прим. автора: имеется в виду Мартин Лютер, прибивший к дверям церкви свои 95 тезисов, в которых критиковал католическую церковь*/

/*Прим. автора: 17 октября*/

По итогом бурной дискуссии два богатейших квартала Рима – выгорели дотла, и только существовавшая с античных времен канализация позволила не дать огню распространиться дальше. Другим результатом научного диспута стало то, что несколько верховных иерархов Общества Иисуса, включая двух кардиналов, отправились в отдаленные монастыри, отбывать строгую епитимью и размышлять о величии Творца и благости всего, Им сотворенного. А среди всех, участвовавших в конфликте на стороне Церкви была распространено послание Папы о том, что «то, что противно Господу нашему, Творцу и Вседержателю – существовать не может». И что целью войны является отстранение колдовских кланов от светской власти, ради сохранения Церкви нашей, единой и единственно, которой эти заблудшие души осмелились угрожать.

После этого интенсивность конфликта заметно пошла на спад, и когда самые яростные фанатики с обеих сторон погибли в боях – умеренным удалось подписать Договор Темных сил. Назван он был так потому, что каждая из подписавших его высоких договаривающихся сторон считала другую именно что Темной силой, и пошла на подписание договора только потому, что сил продолжать войну уже не было.

С другой стороны, из всех задач, которые ставила перед собой Церковь в той войне, не удалось решить разве что задачу физического уничтожения «проклятых колдунов». А именно эта задача, после Огней Святого Игнатия – уже не рассматривалась как актуальная.

– Так, опять задумался. – Ворвался в мои мысли голос Джона. – Небось опять – об истории Средних веков? – Да уж. Мои вкусы за годы нашего сотрудничества оперативник изучил в совершенстве. – Ты же мне чего-то хотел поручить?

– Хотел. – Кивнул я. – И поручу. Не сопротивляйся.

Последнее было сказано для проформы. Мы работаем вместе достаточно долго, чтобы Джон мне вполне доверял. И хотя всех наших оперативников мы в той или иной степени обучаем окклюменции, но сейчас Джон спокойно пропустил меня через свои оборонительные порядки. И я скинул ему образ того, как выпущенный вороном волкодав встряхивается, оглядывается на море и неторопливой трусцой скрывается в лесу.

– Сделай качественное описание и разошли нашим агентам. Пусть присмотрят за собачкой. Так, на всякий случай.

Глава 126. Выяснение отношений. (Джинни)

Рона все-таки выпустили из Больничного крыла. Какие же взгляды бросал он на меня за завтраком! Хотелось спрятаться под стол. Но я ведь – храбрая гриффиндорка, не так ли? Так что я спряталась за моего Мастера. Хорошо еще, что Гарри понял все правильно, и выдвинулся чуть ближе к столу, закрыв меня от сидевшего слева от нас Ронникинса. Так что я смогла относительно спокойно поесть.

Но, как только мы встали из-за стола, Рон рванулся ко мне, даже не доев наваленную на его тарелку порцию, чего, вообще говоря, за ним до сих пор не наблюдалось.

– Отдай дневник, Джинни!

– Какой дневник? – Посмотрела я на него, изо всех сил борясь с желанием убежать и спрятаться за Гарри.

– Мой дневник! – Раненным носорогом взревел Рон.

– Нет у меня никакого «твоего» дневника. – И вправду, та тетрадь в черной обложке, которую я отнесла Гарри – это не «его» дневник, а дневник Темного лорда.

– ЧТО?! – Крик Рона услышал, наверное, и Снейп в подземельях. – Я точно знаю, что это ты взяла его. Ты давно хотела у меня его забрать... Все всегда тебе достается... – Губы Рона тряслись, но ненависть его полыхала как черное Солнце. Казалось, что он вот-вот то ли схватится за палочку, то ли вообще кинется на меня с кулаками. – Тетрадь в черной обложке, я же сам ее клал в сумку. А теперь ее нет. ТЫ забрала!