Текст книги "Второй курс (СИ)"
Автор книги: Сергей Юрченко
Жанры:
Фанфик
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 37 страниц)
Директор, между тем, действовал аккуратно и осторожно. Прежде всего, он проверил «мое» отношение к нападениям Флинта и Забини. Убедился, что оно именно такое, какое я и озвучил в Большом зале, и постарался очень аккуратно его изменить. Нет, директор не стал доводить дело до того, чтобы «Гарри» бросился на атаковавших его слизеринцев прямо в коридоре при первой же встрече. Директор всего лишь посеял сомнение в том, было ли «подлое нападение» личной особенностью данных учеников, или же подобная подлость характерна для всего Слизерина.
Следующим моментом, на который обратил внимание Добрый Дедушка, было действие зелья Доверия. Разумеется, имитировать это весьма неспецифическое действие было нетрудно, так что состояние психики «маски» его полностью отражало. И Дамблдор взялся за сложную задачу коррекции воздействия зелья. Он аккуратнейшим образом, стараясь ничем не повредить сознанию ребенка, убрал действия зелья там, где ему было это нужно, и даже довел до обратного: теперь маска должна была испытывать сомнения в словах любого слизеринца, которые хоть немного такое сомнение допускали. Постепенно (очень постепенно, и отнюдь не в ближайшем будущем), такое недоверие должно было подорвать дружбу Гарри с Драко и Дафной.
После этого директор просмотрел отношение к Гермионе, и, убедившись, что оно взаимно, вздохнул с облегчением.
– Жаль, конечно, что у детей нет будущего... но пусть получат столько счастья, сколько смогут. – С этими словами директор слегка пригасил обычную детскую застенчивость, которую обнаружил в глубине сознания маски.
– Господин директор? – Удивился «Гарри».
– А, нет, ничего. Извини, Гарри. Обливиэйт! – Удаление воспоминания было произведено очень мягко и чисто. Теперь «Гарри» должен быть уверен, что просто не разобрал бормотания директора себе под нос.
Следующим пунктом программы директор внимательно просмотрел причины, подвигнувшие меня на изучение традиций чистокровных, и магических кодексов. Тут Дамблдор наткнулся на яркое солнышко любопытства, которое я бережно скопировал с основы личности, и поцокал языком. Директор не стал гасить этот очаг, но всего лишь внес несколько установок.
Для этого Дамблдор сначала поискал в памяти «Гарри» высказывания слизеринцев о «грязнокровках»... и не нашел пригодных к использованию. Драко и Дафна, естественно, ничего подобного себе не позволяли, а с остальными же я общался слишком мало, чтобы скрытные последователи Изумрудного мага так раскрывались. А вот благородные и ратующие за всеобщее равенство гриффиндорцы наговорили такого... В общем, директор поморщился, но продолжил работать с тем, что есть. Теперь, изучая традиции, «Гарри» должен был чуть больше внимания обращать на их несправедливость и расистскую сущность.
Неплохо. Весьма не плохо. Я бы даже сказал – красиво все было проделано.
На этом разговор закончился. И, успокоив «взволнованного ребенка», директор отправил меня на следующие по расписанию занятия.
А после занятий в Большом зале появился Говард* Паркинсон. В темно-синем плаще с изящным золотым шитьем, с полированной, украшенной мастерской резьбой тростью, лорд Паркинсон мгновенно привлек внимание практически всех присутствующих в зале девушек, и для этого ему не понадобилось даже легкого приворота. Последнее вызвало злобно-завистливую гримасу на лице Локхарта. На фоне лорда Паркинсона преподаватель ЗоТИ смотрелся откровенным попугаем. Так что я заподозрил, что вся история с нападением Панси на Миа была если не срежиссирована, то существенно подкорректирована Кузнецом Преисподней. Несмотря на привычку мыслить в глобальном масштабе и рулить судьбами галактических секторов, Тысячеликий принц не гнушался и таких вот мелких перемен.
/*Прим. автора: отец Панси. Если его зовут как-то иначе – прошу читателей мне об этом сообщить*/
Лорд Паркинсон, провожаемый взглядами всего зала, поклонился преподавательскому составу, но прошел к столу Гриффиндора. Я поднялся ему навстречу.
– Господин Поттер. – Склонил голову отец Панси.
– Лорд Паркинсон. – Зеркально отразил его кивок я.
– Я хотел бы заверить Вас, что нападение на Подопечную Вашего рода – ни в коей мере не является выражением позиции рода Паркинсон, и хотел бы предложить компенсацию, которая могла бы загладить это оскорбление... и принести свои извинения в связи с этим инцидентом. – Вот как... Перед родом Поттер извиняется не род Паркинсон, но и не лично Панси. Что ж. Неплохой способ снять конфликт, сохранив при этом лицо.
– Благодарю Вас, лорд Паркинсон. – Я улыбаюсь оппоненту настолько тепло и искренне, насколько это допускается этикетом политического маневрирования. – И прошу Вас передать Вашей дочери мои извинения за использование формулировок, излишне резких для личного конфликта. В качестве же компенсации я прошу Вас, как члена Попечительского Совета Хогвартса, поставить перед своими коллегами вопрос о включении в программу школы кроме Истории Магии, еще и учебный предмет, характеризующий современное состояние Магического общества, а так же суть и смысл традиций и магических Кодексов. Это помогло бы чистокровным волшебникам не забывать о столь важных вещах, как традиция Покровительства, а Обретенным – позволило бы верно оценить собственное место в обществе и открывающиеся перед ними перспективы.
От Миа пришла волна чистого, незамутненного восторга. Перспектива изучения чего-то нового – радовала любопытную девочку несказанно. А вот остальные ученики посмотрели на меня далеко не столь одобрительно. Я же ехидно ухмыльнулся залу. Темный лорд ведь должен вредить всем и каждому? Вот и ловите. На мой взгляд, маленькая мстя распространителям слухов – более чем удалась, потому как сплетники редко отличались страстью к учебе, и уж их-то перспектива введения нового предмета – обрадовать точно не могла.
– Благодарю Вас, господин Поттер, за проявленную умеренность и понимание сложившейся непростой ситуации. Я обязательно передам Ваши извинения моей дочери. – Под взглядом отца Панси отчетливо съежилась. Похоже, что процесс «передачи извинения» девочка представила себе в красках. – А так же я рад, что, несмотря на юный возраст, Вы готовы проявлять внимание не только к личным и родовым, но и общественным проблемам. Так что я обязательно озвучу поставленный Вами вопрос на ближайшем же заседании Попечительского Совета, и приложу все силы для его скорейшего положительного разрешения.
По Большом зало пронесся тяжкий вздох. Перспектива введения нового предмета стала угрожающе (для нежелающих учиться) реальной.
Подозрения
После мирных переговоров в Большом зале я вернулся в ставшее уже почти родным Больничное крыло, и возблагодарил всемилостивейшую мадам Помфри за предоставление мне отдельной палаты. Так что я удобно устроился на больничной кушетке, положив голову на колени Миа, и наслаждался тем, как ее пальчики перебирают мою шевелюру.
Внезапно эту блаженную негу ничегонеделания прервал почти панический зов Сейлины.
– Господин... Тут... для Вас... Надо обязательно...
– Раз надо – выслушаю. – Передаю я Поверженной мысленную улыбку. – Передавай.
И Сейлина передала мне воспоминания, плавно переходящие в восприятие «реального времени».
...
Кабинет директора с утра ничуть не изменился. Те же приборчики, то еж уютное освещение, тот же умирающий феникс.
– Посланница. – Директор по-доброму, почти отечески взирает на Поверженную. – Ты можешь обратиться с пославшим тебя?
Сейлина, сидящая в кресле напротив Дамблдора, сжимается в комок.
– Боюсь... Я... Я слишком слаба... Великие не слышат меня.
...
Я внутренне улыбнулся, стараясь, чтобы эта улыбка не передалась Поверженной. У меня не было ни малейшего сомнения, что Сияющий принц отлично слышит свою последовательницу... просто по каким-то своим соображениям не считает нужным отвечать...
...
– Плохо. – Дамблдор встал из-за стола и прошелся перед Сейлиной.
– А что случилось? – Удивилась Поверженная.
– В сущности, пока – ничего. Но... что-то не так, что-то неправильно. Я проверил память и мысли Гарри... Вроде все идет более-менее по плану. Конечно, Дурсли перестарались, доведя мальчика до того, что он сумел сам, на эмоциях, обратиться к Духу Мантикоры... Но даже и это можно повернуть на пользу дела Света и Всеобщего блага. Мантикора будет побуждать своего котенка к борьбе, к схваткам... Возможно, мальчик даже какое-то время будет побеждать... Вот только его противник раз за разом будет возвращаться... Да, наверное, все прошло к лучшему: будет не одна решительная схватка, с долгая война, в которую Темный лорд будет втягивать все больше и больше проклятых аристократов, все меньше и меньше будет тех, кто сможет обратиться к силе заклятых Кодексов, все слабее будет хватка этих устаревших законов и обычаев на горле Светлого будущего... Ведь это только подумать: грозить объявлением кровной мести в конце двадцатого века! Магглы, эти глупые, презренные магглы, сторонника которых мне приходится изображать ради Всеобщего блага, и те догадались запретить дуэли, и теперь решают споры между собой в суде, под крылом сильного государства, в пределах Закона и Порядка. А у нас – до сих пор хаос феодальной вольницы. Великие роды, дуэли, кровная месть... Мы могли бы отказаться от Статуса Секретности, могли бы повести простецов к звездам... а приходится потворствовать самой консервативной части общества. Ведь если допустить идеи маггловского общества о тотальной войне – в среду магов... Мы уже видели это... Если бы русские варвары обрушили свои зимние бураны, испепеляющую летнюю засуху и осенне-весеннюю распутицу не на войска Рейха, а на его города, как поступили бы любые цивилизованные народы... боюсь война закончилась бы тем, что русские армии вышли бы к Ламаншу... если бы закончилась... – Дамблдор помолчал, а потом продолжил: – И ведь как-то исхитрились не выйти из-под Статуса Секретности, хотя и были уверенны, что «уж со своей-то церковью – всегда договоримся»... А ведь в Анненербе – треть состава было уничтожено Инквизиторами... Да, что о них говорить... Варвары!
– Господин Дамблдор! – Удивленно вскинулась Сейлина. – Но ведь... Статус...
– Если... Вернее – когда нам удастся объединить магов, когда мы сможем создать настоящее государство, а не то феодальное недоразумение, что есть сейчас... когда мы отринем устаревшие и бессмысленные законы Кодексов Крови – Инквизиция уже ничем не сможет нам помешать!
...
– Ню-ню... – Задумался я, вспоминая полыхание тщательно свернутой ауры отца Себастьяна. – Мечтайте, господин Дамблдор, мечтайте.
...
– Но, господин Дамблдор, если все идет по плану – зачем Вам обращаться к Высшим силам? Вы не хуже меня знаете, что Высшие обязательно взыскивают плату за свою помощь: рано или поздно, так или иначе.
– Не знаю. – Прерванный прямо в начале очередной инвективы, Дамблдор уронил руки, вскинутые в обвиняющем жесте, а потом погладил серебряные бока ближайшего приборчика. – В том-то и дело, что я не знаю... Но интуиция просто вопиет о том, что я в чем-то ошибаюсь. Страшно ошибаюсь. И я никак не могу уловить: в чем именно эта ошибка? Вроде и Гарри, хоть и не такой, каким я хотел его видеть, но, наверное, это даже и к лучшему. И в школе все в порядке. И даже эмиссар Трона Черепов, что чуть не убил тебя – и тот затих, принеся в жертву Наземникуса. И зачем бы ему это понадобилось? Хотя навредил он знатно – я еще далеко не восполнил потери, нанесенные делу Света смертью этого мошенника... Но вот есть ведь еще что-то... что-то, угрожающее нашим планам, что-то, чего я не вижу...
– Может, Ваши политические противники... – Начала Поверженная.
– Пфе... – Откликнулся Дамблдор. – Эти идиоты, скованные законами и обычаями тысячелетней давности... Если бы у них начались сколько-нибудь опасные шевеления – я уже знал бы об этом.
– А разве они не смогут использовать ситуацию в школе... ситуацию с этим наследником Слизерина, чтобы пошатнуть Ваши позиции?
– Здесь все идет по плану. Может быть им и удастся на какое-то время убрать меня из этого кресла... Но тогда школу примет Макгонагалл. Она, конечно, слепа и не видит пути, ведущего ко Всеобщему благу, так что некоторые ее решения наверняка придется исправлять... Но в сущности, ничего плохого я не ожидаю. – Директор спустился от своего трона, и погладил закурлыкавшего феникса. – А к концу года «наследника Слизерина» обязательно удастся столкнуть с Поттером, и как минимум одним осколком станет меньше. А уже после этого – вернуть себе школу – труда не составит...
– Тогда, может быть, Вашей интуиции не нравится то, что паркинсон будет пробивать новый предмет...
– Да уж... – Вздохнул директор, возвращаясь на свое мест. – Тут, конечно, Гарри мне подгадил. Даже аристократы стали забывать эти замшелые Кодексы, а тут придется рассказывать о них детям... Но я уже прикинул возможность нейтрализовать вред, нанесенный этим ходом... Хотя, конечно, для двенадцатилетнего подростка – ход просто замечательный... С одной стороны – создать серьезную угрозу... Теперь те из слизеринцев, кто склонился под мою руку – даже не подумают выступить против Гермионы. А с другой – обозначив эту угрозу – Гарри сумел вернуть конфликт до уровня «личного недопонимания», и показал себя радетелем общественного блага... Я все больше и радуюсь тому, что Гарри не попал в Дом Слизерина... Там-то он бы развернулся... И так не знаю, как разорвать его дружбу с Малфоем... Я, конечно, кое-что предпринял в этом направлении... но когда это подействует... и не будет лии слишком поздно? Хотя... Том, возрождаясь раз за разом – не сможет не бросаться на Поттера, и не сможет не создать угрозы для девочки. А как Гарри реагирует на эти угрозы – мы уже видели. Так что и тут все более-менее в порядке...
– Но ведь тогда – все в порядке? – «Удивилась» Сейлина.
– Все в порядке. Но... Ведь есть же что-то еще... Что-то, чего я не понимаю...
...
Я задумался. Сомнения Дамблдора были не к месту. Пока что у него мало фактов да и закладка пока что держится... Но ведь он будет думать, и кто знает – до чего додумается? Военная теория гласит, что в таком случае следует предпринять маневр, отвлечь внимание противника, сковать и обездвижить. Чтобы Дамблдор смотрел куда угодно, только не на школу... И у меня есть идея, как это сделать: надо несколько ускорить исполнение некоторых планов... существенно ускорить.
Нечаянное возмездие
Сигнальные чары Больничного крыла несказанно помогли мне. Мадам Помфри редко тревожила по ночам тех пациентов, которые по ее мнению не нуждались в ночных процедурах. А в то, что второкурсник способен преодолеть ее наговор, не вызвав тревоги – и подавно никто не подумает. Так что, когда Миа ушла спать – в коридоры Хогвартса вышел на охоту печально известный адепт Трона Черепов.
Ночные прогулки по волшебному замку – мягко говоря, не поощрялись, так что неслышной тенью скользя между нитей сигнальных заклятий, мой химерический конструкт почти не рисковал встречей с загулявшими учениками... хотя пару раз и приходилось прятаться в нишах от возвращавшихся со свиданий парочек.
Честно говоря, я долго обдумывал: кого из присутствующих в школе учеников сделать крайним... и знание истории, придуманной мадам Роулинг сыграло в выборе хотя и не последнюю, но отнюдь не решающую роль. Стрелка Горевестника некоторое время устойчиво указывала на помещения Рейвенкло, соблазняя идеей снизить уровень проблем, которые мне придется решать как Покровителю дочери славного клана Малкавиан. Но потом я подумал, что такого рода решения – будут паллиативом. В то время, как некий несостоявшийся ученик Итона, в попытке казаться своим среди аристократов магического мира – допустил несколько высказываний относительно «невыносимой всезнайки» которые я еще тогда решил ему обязательно припомнить. Конечно, в школе было достаточно много тех, кому стоило припомнить и большее... но в данном случае я собирался нанести слишком незначительный ущерб, чтобы считать это местью... зато именно незначительность повода могла скрыть мое участие в неприятностях незадачливого хаффлпаффца. Ну и, знание «канона» тоже сыграло некоторую роль. Честно говоря, я не был уверен, что воздействие вызовет именно ту реакцию, которая мне нужна... но Кай уверила меня, что интуиция пусть и необученного, но Оракула, все же сработала правильно.
Так что этим вечером Джастин Финч-Флетчли услышал тихий-тихий шепот, который не удалось услышать никому из соседей по спальне, к кому бы он ни обращался. В этом шепоте не удавалось разобрать слов, но он звал, он манил за собой, и мальчик, даже не переодеваясь, как был – в пижаме, побрел по пустым и холодным коридорам Хогвартса. Впрочем, бродил он не так уж долго: в одном из коридоров неподалеку от поворота к башне Рейвенкло, в закутке, где не было ни одного портрета, и даже сеть сигнальных заклятий директора была не такой густой, на зачарованного Зовом Хаоса мальчишку пала тень. А когда тень исчезла в лучах заглянувшей в окно луны – Джастин уже валялся на полу, скованный зачарованным сном, оцепеневший, как и Колин Криви. И только если ну очень присмотреться, можно было различить слабые и невнятные следы использования артефакта из тех, которые тысячами ваяли в кузнях Проклятого кольца «порабощенные» псайкеры на службе Трона Черепов.
Утром за завтраком я любовался на охваченную страхом школу. Второе нападение на ученика – всколыхнуло всех учащихся, заставило дергаться и подозревать Наследника Слизерина во всех и в каждом. Исключениями в общей подозрительности являлись только те, кто отлеживался после Дуэльного клуба в Больничном крыле, но таких было не так уж и много: большинство пострадавших мадам Помфри сумела поставить на ноги еще вчера.
На общем фоне страха и подозрений выделялось лицо Рона Уизли: оно выражало глубокое непонимание сложившейся ситуации.
Теперь мне предстояло самый сложный момент во всей этой истории: объяснение с Миа. Я был почти уверен, что добрая девочка меня просто не поймет... И хотя что-то в глубине души подсказывало, что все может оказаться легче, чем кажется, но гора рациональных аргументов давила эту искру, заставляя предполагать худшее. Но я все-таки подошел к девочке, и обратился к ней через метку.
– Миа?
– Это ты сделал? — Тут же пришел ко мне вопрос.
– Я. Но... — Договорить мне Миа не дала.
– Он выживет?
– Да. — Честно говоря, я очень надеялся на эту отмазку, но...
– Жаль. — Заявила мне добрая девочка Миа.
– ?? — Слов для выражения охватившего меня недоумения, у меня так и не нашлось.
– Ты просто не представляешь, что он со своими дружками собирался сделать с Луной. Хорошо еще, что Дамблдор как-то узнал и запретил. А поскольку Джастин – и так прочно сидит у директора на крючке, и стучит как дятел, то и переть против однозначно выраженного запрета – ему не с руки... Хотя, вообще-то он не злой... просто тупой настолько, что не может сообразить, в какой именно момент шутка, пусть и обидная – становится подлостью. Так что кто знает, что и с кем он решит вытворить в следующий раз? Ну да ничего: поваляется, посмотрит кошмары... воспитательного характера – глядишь, поумнеет. – От Миа приходит весьма... интересного вида улыбка... так бы и любовался. Но...
– А почему не доложила? Ведь Луна – моя подопечная, так что...
– Но ведь ничего не случилось? А Джастина я собиралась подставить вместе с половиной Рейвенкло... и теперь надо что-нибудь придумать, чтобы никто не подумал, что то, что мы делаем – касается только воронят... Не знаешь, кто у нас еще особенно не любит нашу маленькую Малкавиан?
– Ну... — Усмехнулся я.
– Нет, я понимаю, что Рон... но его пока что трогать ведь нельзя?
– Увы...
– Тогда – Лаванда! — Миа аж засияла, явно что-то придумав. Ну что же. Это – ее операция, я же, как и говорил Снейпу – только на подхвате и подстраховке.
Миа отрешилась от всего сущего в общении с Кай, так что до аудитории ее пришлось вести за руку. А вот Рона, тоже серьезно задумавшегося о неведомых тайнах бытия, вести было некому. Результатом стала встреча со статуей, почему-то отказавшейся уступить дорогу самому рыжему из второкурсников Хогвартса. Конец непродолжительной, но бурной дискуссии, в ходе которой Рон рассказал статуе, кто она такая и какого роду-племени, а статуя гордым молчанием выразила все, что она думает о недотепах, не умеющих даже статую обойти, положила Минерва Макгонагалл.
– Мистер Уизли! Пять баллов с Гриффиндора. Почему Вы ругаетесь матом прямо в коридоре? Стыдитесь! Настоящий джентльмен не должен употреблять таких слов... тем более – в присутствии девушек!
– Я... – Задергался Рон. – Я тут иду... А она... а я... а она... Вот.
– Хм... – Декан Гриффиндора посмотрела на Рона, на статую, потом – снова на Рона. – Что ж. Возможно, недельные отработки с мистером Филчем помогут Вам запомнить расположение хогвартских статуй.
Рон хотел было возмутиться такой явной (с его точки зрения) несправедливости... Но горящий взгляд кошки-оборотня недвусмысленно говорил о том, что «неделя» отработок – может легко превратиться в «две», а то и «три» недели, «за пререкания с преподавателем». Так что, втянув голову в плечи, «униженный и оскорбленный» Рон поплелся вместе с нами всеми на занятия в кабинет профессора Бинса, где нас ждал очередной урок сна.
Правда, примерно посередине первого урока из пары, мой (и не только) отдых был прерван вызовом Сейлины, сообщившей, что у директора происходит что-то интересное.
Взгляд со стороны. (Гермиона)
На самом деле я отнюдь не так легко приняла выходку Морниона, как постаралась показать. Все-таки – применение опасной темной магии... к ребенку... Но... я чувствую, что это – не просто злобствование без всякой цели и смысла. Инстинкты Аналитика, пусть и начинающего, просто вопят: этому ходу Гарри придает очень большое значение, и он очень нужен ему. А значит – я должна поддержать своего парня, а не лезть к нему с нравоучениями. Уж в этом-то я разобралась. Ведь как только анализ обстановки стал более-менее получаться – я поставила перед собой задачу разобраться в том, почему у меня не было друзей там, в обычной школе... а раз задача была поставлена, то решить ее – уже техническая проблема... хотя и не из легких. И постепенно я убедилась, что доверие к мнению старших (в том числе – и выраженному в письменном виде) сыграло со мной дурную шутку. Я оказалась той, кто «знает как надо», что неизменно вызывало раздражение у всех подряд. Получалось, что я сама отталкивала от себя всех, кто мог бы стать мне другом. Так что больше я такой ошибки не повторю. Пусть решение, принятое Мори и представляется мне... неправильным – но это его решение и я поддержу его. Хотя, конечно, потом придется поинтересоваться, чего мой сюзерен хочет достичь столь... негуманными методами. Иначе – это будет тот же шарик, только в профиль: слепое доверие...
А Джастин... ну, он сам себе злобный буратино. К тому же... Я зло усмехнулась. Хотя планы Джастина и не были осуществлены... да и в худшем случае они не заслуживали такого жесткого наказания, но... Сегодня они решили задрать юбку девочке, выставив ее под насмешки, а чего захотят завтра? Так что месть Финч-Флетчли я планировала в любом случае.
Я зарделась, вспомнив прошлую, «обычную» школу. Пусть я и не была «приятной в общении», но то, как меня травили – это тоже временами переходило всякие границы. Жевательная резинка «случайно» закинутая мне в волосы, и «сами собой» рисующиеся в тетради похабные картинки и матерные надписи, обидные прозвища... В себя я немножко пришла только тогда, когда ощутила, что у меня на руке раскручивается шарик серо.
– Миа, что с тобой? – Тихонько спросил у меня Мори.
Я постаралась скрыть свои мысли и воспоминания, чтобы не тревожить его, но, видимо, не слишком удачно. Так что Мори посмотрел на меня, обнял за плечо и улыбнулся.
– Держись, Миа. Дотерпи до каникул, а там... Тропинка у меня натоптана, так что загляну в гости, мы этих «детишек» найдем, и непременно им отомстим. А поскольку память – девичья, то отомстим, и забудем... что отомстили.
После такой сентенции я весело рассмеялась, и сама прижалась к Гарри, игнорируя завистливые взгляды.
– Никаких «натоптанных тропинок». Тебе же сказали: «наш дом – твой дом». Так что каникулы ты проведешь не в этом холодном замке, а дома. С нами.
– Но ведь Рождество – семейный праздник. Может быть, тебе лучше провести его с семьей?
– Ты – тоже часть моей семьи. – И я крепко-крепко обняла своего парня.
– Хорошо. – Я купалась в эмоциях Мори, наслаждаясь их теплотой, пока не выловила в них кое-что, показавшееся мне... любопытным. – И что там у нас сообщает агентство «Сейлина Информ»? Чего еще задумал Дамблдор?
И мы отправились просматривать интересное воспоминание.
...
Перед директором стоял тот самый «драконолог», что прилетал за Норбертом.
– ... Таким образом, Малфой-старший сумел убедить примерно две трети Попечительского Совета в необходимости Вашего отстранения с поста директора. Джордж Монкрифф* говорит, что может наложить вето... но ему будет тяжело – слишком многих Малфой убедил. Чем только, интересно?
/*Прим. автора: есть где-то полный список членов Попечительского совета Хогвартса? А то я помню только Малфоя... и, вроде бы Гризельда Марчбенкс, но про последнюю – не уверен).*/
– Мальчик мой... – улыбнулся в ответ Дамблдор. – Ясное дело, что Малфою до этого грязнокровки нет никакого дела. Зато связанный с этим скандал может, как он считает, ударить по мне. Вот и старается. А Попечительский Совет... они всегда изображают крысу на заборе. Сейчас, когда они считают, что кресло подо мной зашаталось – они радостно готовы поставить свою подпись под постановлением о лишении меня директорского поста... Но стоит мне показать, что я все еще в силе, и все еще сильнейший маг нашего времени – они тут же побегут назад, крича, что Малфой их шантажировал и всячески заставил.
– Хорошо... – Задумчиво произнес «драконолог». – Так я сообщаю Джорджу...
– Чтобы он сидел, не дергался, и подписал петицию вместе со всеми.
– Что?! – Собеседник Дамблдора изобразил классические «анимешные» глаза.
– Сейчас меня устраивает некоторый... успех попытки Малфоя убрать меня из школы. Мне и самому нужное покинуть Хогвартс. На время, естественно. Потом придется предпринять некоторые... усилия, чтобы вернуться обратно. Но мощь Светлого круга позволяет не сомневаться в итоге.
– Но почему... – «Драконолог» запнулся, а потом внимательно посмотрел на Дамблдора. – Хотя...
– Вот именно. Сейчас я не могу предпринять никаких мер против одержимого Темным лордом. Или, точнее – могу, но это приведет к некоторым... не самым лучшим последствиям. Пусть лучше он пока что порезвиться на свободе. Только... Сейлина, пожалуйста, присмотри, чтобы эти игры не привели к гибели учеников?
– Конечно, господин директор. – Поверженная «отлипла» от стены, и сделала два шага вперед, склоняясь перед Дамблдором.
– А еще – снова вклинился «драконолог» – наши агенты в окружении Министра сообщают, что он намерен «кровь и носу» найти крайнего. И дело идет к тому, что таким вот «крайним» будет назначен Рубеус Хагрид.
– Так... – Вскинулся Демблдор. – А вот это – плохо. Хагрида нельзя потерять. При его простодушии, он...
– Господин Дамблдор. – Вмешалась Сейлина. – Но по-моему, это решение будет даже к лучшему. – Дамблдор на секунду задумался.
– Да. Наверное. Ведь когда после ареста Рубеуса нападения продолжаться – этим можно будет воспользоваться как поводом не только для того, чтобы вернуть его из Азкабана, но это даст и возможность пересмотреть то, давнее решение, лишившее нашего лесничего волшебной палочки...
– Господин директор... – Подняла голову Сейлина. – Но неужели Вы спланировали все это?
– Спланировал? – Усмехнулся Дамблдор. – Нет, разумеется. У меня на этот год были совершенно другие планы. Но если уж так получилось, если есть возможность столкнуть лбами два Осколка – то любые другие планы должны быть отложены.
– Вы думаете... Вы думаете, что у Гарри есть шанс в этом противостоянии?
– Я сильно на него рассчитываю. – Улыбнулся добрый дедушка Дамблдор. Но даже если он не справится и погибнет – это станет началом конца темного лорда. И началом конца всего того устаревшего и отжившего, что мешает нашему обществу двинуться к сияющим вершинам Всеобщего блага.
...
– Осколок? – Поинтересовалась я у Мори.
Вместо ответа он просто откинул челку, демонстрируя мне знаменитый шрам. Я погладила его по лбу, стараясь вложить в это движение всю ту поддержку, которую. Я хотела бы ему оказать. В ответ меня сгребли к охапку и крепко сжали. И мы так и стояли, пока к нам не подошла Джинни.
– Ребята. Нам... нам надо проверить, как там...
Представив себе, что увидела рыженькая – я залилась краской, а потом поспешила с ней согласиться.
– Да... точно. Зелье. Конечно...
– Девочки. Идите пока вдвоем. А мне надо навестить Хагрида. – а потом, легким ментальным касанием: – Если увидишь Рона где-то в коридоре, и рядом никого не будет – командуй Ферро, чтобы немедленно вытаскивал вас оттуда. Понятно?
Размышления демона.
Устроившись перед воротами с узором из змей, я подбрасывал в воздух и ловил светящийся кристалл. Бронза ворот приятно холодила спину. Поскольку созданное мной заклятье работало независимо от меня – была возможность спокойно поразмышлять об абстрактных и не имеющих непосредственного применения в текущий момент вещах, таких, как различные подходы к магии вообще...
«... по образу и подобию...» Начавший Начало был очень точен, употребляя эту фразу. Наличие души дает власть над Творением, близкую к абсолютной... Вот только «обладать» властью и «применять» ее – вещи очень и очень разные. Большинство разумных, быть то Рожденные, Нерожденные или Сотворенные не могли осознать даже малой доли возможностей, которые давал «образ и подобие», да и тем приходится обращаться к подпоркам, помогающим преодолеть неосознанную волю мириад своих собратьев, удерживающую стабильность миропорядка, и формирующую все новые и новые миры.
Первой идеей было противопоставить Порядку Мира – другой порядок, Порядок ритуала. Так сформировалась ритуальная магия.
В сущности, в большинстве миров, где я побывал, именно ритуальная магия так и осталась основной. Но если для того, чтобы приподнять перо – хватает вербальной формулы из двух слов и не слишком сложного движения палочки, а для убийства – не требуется даже и этого, то для по-настоящему масштабного воздействия требуются по-настоящему сложные ритуалы...
Впрочем, для магии, полагающейся на мысленный контроль – все еще хуже. Уровень контроля собственного разума для этого должен быть... Мне, например, даже для относительно простого «Серо» требуется ритуальное движение рукой. Так что, когда я впервые услышал, что существуют «матемаги», способные в своем сознании построить модель вселенной, достаточно адекватную для того, чтобы использовать ее в манипуляциях, основанных на законе подобия – я сначала не поверил. Но Некротек однозначно сообщает, что рациональное зерно в этих слухах есть. Я подбросил кристалл в воздух, а другой рукой подобрал с пола валяющийся неподалеку камешек и внимательно рассмотрел его. Попытка хотя бы в общих чертах набросать модель этого камушка, достаточно адекватную, чтобы использовать ее в качестве основы для закона подобия... или, хотя бы представить себе требования к такой модели – едва не привела падению бесценного кристалла. Сложность задачи даже для столь ограниченного воздействия представлялась мне запредельной.