Текст книги "Совершенно несекретно"

Автор книги: Сергей Филатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц)

В условиях рыночной экономики демонополизация промышленности – фактор очень важный. Но она не должна приводить к распылению крупного капитала. Ведь чем крупнее капитал, тем выше его инвестиционные возможности. И это особенно важно для врастания в мировую экономику, когда экономике отечественной, и прежде всего нашим естественным монополиям, приходится конкурировать с гигантами большого бизнеса.

На приватизацию – в зависимости от ее целей – влияют как выбор того или иного предприятия, так и методы ее проведения. Например, если главная цель заключается в накоплении доходов для государства, антимонопольный комитет должен выбрать самые крупные и прибыльные государственные предприятия для продажи их через аукционы зарубежным или отечественным покупателям, назначающим наивысшие цены. Если главной задачей является импорт новых технологий и выход на международные рынки, вероятно, менее прибыльное государственное предприятие будет продано зарубежному покупателю, который передаст ему новую технологию и обеспечит его выход на рынок, при этом цена будет иметь первостепенное значение. Если главной целью является развитие внутренних рынков капитала и расширение акционерной собственности, в таком случае акции могут быть проданы работникам предприятия и частным лицам с большой скидкой на их рыночную стоимость.

Пожалуй, ни одна сфера рыночных реформ не подверглась у нас в России такой критике, как приватизация. Конечно, можно поверить, что все выполнялось в соответствии с утвержденной программой. Но допущенные тогда крупные ошибки лишь сейчас стали яснее видны и поддаются осмыслению.

Во-первых, малый доход государству от приватизации. Общий удельный вес всех доходов от нее составил всего 0,13 – 0,16 процента общего дохода российского бюджета. Если сравнивать Москву и Россию, то Москва получила за приватизацию значительно больше, чем Россия в целом. Видимо, причина здесь в том, что изначально не была четко определена цель приватизации и не найдены ее механизмы в последующем развитии событий. Кроме того, Москва сразу взбунтовалась и стала проводить приватизацию по своей собственной программе. Таким образом, с самого начала был заложен принцип конфронтации Москвы и Госкомитета РФ по имуществу.

Во-вторых, многие предприятия после приватизации не смогли улучшить свое экономическое положение, а некоторые просто рухнули. Одна из причин состояла в том, что после приватизации государство их «покинуло», А ведь на семинаре в США это обсуждалось как отдельная тема. Практически даже после приватизации государство может временно продолжить осуществление некоторых контрольных функций посредством «золотой доли» или поддерживая коммерческие отношения с предприятием через концессии или через иные контрактные отношения. Может даже и оказать временную финансовую поддержку недавно субсидированным предприятиям в виде займов, налоговых льгот и т. д.

В-третьих, практически мало кто приобрел что-то от приватизации, а если и приобрел, то явно в завышенных размерах, что сразу породило разговоры о воровстве. У большинства же населения нет даже ощущения, что какая-то доля собственности принадлежит ему. А если кто и приобрел небольшое количество акций, то государство и банки своей налоговой и кредитной политикой создали такие невыносимые условия для предприятий, что там постоянно стоял только вопрос о выживании и ни о каких дивидендах даже помыслить было невозможно. Наверное, все-таки было ошибкой и то, что мы тогда приватизационные чеки сделали безымянными – это породило их массовую скупку за бесценок различными жуликами, подорвало доверие к государству.

Так что если с приватизацией не получилось, то скорее всего по нашим внутренним причинам. Здесь особое место занимают постоянные конфликтные взаимоотношения с законодателями, которые, собственно, и должны поддерживать согласие в обществе.

На деле многие депутаты от оппозиции вели себя враждебно по отношению к исполнительной власти. На одной из встреч с избирателями после очередной вспышки инфляции депутата Госдумы (кстати, известного кинорежиссера) попросили объяснить, что происходит в стране. И он ответил так, как будто сам был вне власти, бросив в зал:

– Я против этой власти, вот и вы поднимайтесь против нее.

В то время для нас была актуальной проблема, связанная с имущественными отношениями и банкротством предприятий. В США нашими собеседниками были Ричард П. Шифтер и Маршалл Трахт.

Ричард П. Шифтер, приятный молодой человек, пытался до мелочей разобрать наши законопроекты и, по-моему, камня на камне от них не оставил. Тем не менее мы подружились и даже в один из вечеров были приглашены к нему домой, где встретились с его родителями, женой и двумя очаровательными дочурками… Жили Шифтеры отдельно от родителей. Дом двухэтажный, отделанный мрамором, располагался на одной из тихих и богатых улиц Вашингтона. Нас заинтересовала стоимость дома, условия его покупки и многое другое. Дом куплен в рассрочку на 25 лет под льготные условия. Его стоимость по тем временам – 400 тысяч долларов. Но заработок хозяина позволял и выкупить дом, и содержать семью. Посидели за скромным столом, разговаривали через переводчика и видели неподдельный интерес к тому, что происходит у нас на родине.

Но вернусь к делу. Закон о банкротстве отдельных лиц должен служить двум важнейшим и в какой-то мере противоречащим друг другу целям. С одной стороны, следует дать возможность лицам, оказавшимся в затруднительном положении, начать все сначала, сделать еще одну попытку добиться личного успеха и внести свой вклад в развитие экономики. Однако, с другой стороны, необходимо усилить ответственность за соблюдение личных обязательств, а также прав других сторон, вступивших в отношения с дебитором.

Поэтому слишком строгий закон о банкротстве может отбить охоту к предпринимательской деятельности и к риску, столь благотворно действующим на развитие рыночной экономики. В то же время слишком мягкий закон может спровоцировать дебиторов на объявление себя банкротами, что повлечет за собой недоверие ссудодателей и затормозит создание рынка. К сожалению, и то и другое мы в своей экономике в первые годы пережили. И это ощутимо ударило по психологическому состоянию общества, подорвало его веру в либеральные реформы.

В наши дни мы часто наблюдали ту картину, о которой нас предупреждали наши коллеги из США. Задерживают по подозрению предпринимателя, замораживают его счета, предприятие приходит в упадок, а когда обвинение не подтверждается, он оказывается разоренным. И виноватых нет. Типичная картина наших дней. Вот бы где прокуратуре нужно было проявить себя, вместо того чтобы гоняться за скандальными и сомнительными делами по Собчаку и Станкевичу.

Все услышанное и увиденное в Америке было для нас хорошей школой. Мы узнали и то, что малое предпринимательство имеет в год по десятку тысяч банкротств и это считается в порядке вещей. Всерьез этим никто не обеспокоен. Но малое предпринимательство затыкает собой дырки, возникающие из-за той или иной нехватки, то есть оно стабилизирует рынок.

Но, допустим, экономика предприятия разрушена. Часто государство берет это предприятие в свои руки, доводит до ума и вновь передает предпринимателю. Так может повторяться не один раз, то есть государство буквально стоит над предприятием, как мамка. Скажем, в Японии скоростная железная дорога раз в год-два переходит из рук частного владельца в руки государства и наоборот. Во Франции дороги строит государство, потом передает их в собственность частному лицу, которое за ними смотрит, собирает налоги и постепенно расплачивается с государством. Короче говоря, система «государство – частник» находится в постоянной внутренней гармонии. Думаю, нам до этих отношений еще топать и топать, потому что экономическую реформу должен вести человек, понимающий, что частник и государство – союзники.

Многим из нас после этой поездки стало ясно, что формирование парламента на персональной основе – по принципу «понравился – не понравился» кандидат в депутаты кому-то – неудачное и неэффективное.

В парламент должны приходить люди, хорошо понимающие, что значит принять плохой закон и что значит не принять закон вообще. Они должны осознавать свою ответственность за каждую статью закона, предвидеть последствия его принятия. У нас, к сожалению, этого нет, и присутствует коллективная безответственность, когда человек, чтобы поднять голос за или против какого-нибудь решения, ориентируется на соседа или на политиков без программы в голове. Поэтому и законы у нас – при их дефиците – зачастую так нежизненны и противоречивы. Поэтому у нас и законодатели порой самовольно принимают решения, противоречащие Конституции. Особенно часто это наблюдалось, пока у нас не было Конституционного суда. Существовала самая настоящая диктатура законодателей, как в свое время диктатура пролетариата в союзе с крестьянством, диктатура большевиков.

Не случайно среди демократической части депутатов все энергичнее пробивала себе дорогу идея разделения властей. Законодатели должны разрабатывать законы и бюджет, исполнительная власть – руководствуясь бюджетом, управлять страной, суд – выполнять свои функции.

Практически же съезд народных депутатов и Верховный Совет присвоили себе эти функции, решали, кого снять, кого наказать, какое правительство назначить и как им руководить, вызывая по любому поводу на ковер министров.

Это был абсурд, в котором невозможно было разобраться. И если бы встал вопрос, кто виноват в том или ином решении, в принятии того или иного закона, виноватого найти было бы невозможно.

Потому-то надо было все расставить по местам, чтобы знать, за что конкретно отвечают президент, парламент, правительство, суд. В общем, мы к этой системе постепенно пришли, хотя элементы хаоса остаются и по сей день. Но все-таки сегодня разделение полномочий существует, хотя, к сожалению, президент, получая на подпись тот или иной закон, не всегда – часто в угоду компромиссу – пользуется правом «вето». А править должен не компромисс, а закон.

В 1991 году, после ГКЧП и особенно после развала СССР, вновь остро встал вопрос об экономической реформе в России. Этот вопрос готовился к рассмотрению на Пятом съезде народных депутатов. И он дал «добро» президенту на проведение реформ в России.

Из сообщений СМИ:

«Президент России получил полномочия для проведения реформ. Было принято и постановление, в котором говорится, что съезд одобряет основные принципы экономической реформы, изложенные в обращении Президента РСФСР. Съезд поручает Президенту и правительству до 1 января 1992 года принять нормативные акты, обеспечивающие ход реформ, а Верховному Совету с этой же целью внести соответствующие изменения в действующее законодательство и принять новые законы…»

«Съезд прошел под лозунгом «лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас» («Коммерсант», Na 42).

И хотя этот съезд называют самым миролюбивым, отношение народных депутатов к программе реформ в России было неоднозначным. От резко отрицательного («Движение к рынку надо начинать не с того конца…», «Разверзается огромная пропасть, в которой спрессованы трудности» и даже «Боже, какие авантюристы пришли к власти!») до одобрительного («Похоже, наконец мы от слов переходим к делу», «Возврата быть не может», «Партии готовы поддержать реформы…»).

Из сообщений СМИ:

«В субботу по окончании съезда российских депутатов на пресс-конференции был обнародован протокол о намерениях девяти крупнейших партий, за несколько часов до того переданный Российскому Президенту» («Независимая газета», 5 ноября 1991 г.).

Выступил на съезде и я. Суть моего выступления сводилась к следующему. Планы у Верховного Совета большие. Но для их реализации нам всем нужна консолидация на деловой, конструктивной основе. Ради России, ради будущего наших детей. Сегодня плохо везде – и там, где у власти демократ Попов, и там, где у власти коммунист Мальков, и там, где демократ Ельцин, и там, где коммунист Горбачев. Но еще никому не удавалось что-либо посеять со сжатыми кулаками. Кто не может разжать кулаки, должен уйти с политической арены.

Из сообщений СМИ:

«Сейчас доверие к экономическим шагам зиждется на авторитете Б.Н.Ельцина, завтра его авторитет сможет опираться только на реальный результат» («Правда», 31 октября).

«Ну что ж, вперед, Борис Николаевич!» («Рабочая трибуна», 2 ноября)

В те дни, когда решался вопрос, кто возглавит союзное правительство, вернее, это уже называлось «межреспубликанский экономический комитет», мы с Е.А.Амбарцумовым попросились на встречу с Борисом Николаевичем. Он был в особо приподнятом настроении и несколько раз в нашем присутствии разговаривал по телефону с М.С.Горбачевым. Тогда уже было известно, что М.С.Горбачев поддержал общее направление радикальных экономических преобразований, предложенных Б.Н.Ельциным, но резко критиковал отдельные ключевые элементы этого плана, особенно в части быстрой либерализации цен. По телефонному разговору нельзя было сказать, что в чем-то у Ельцина и Горбачева есть расхождения. Хотя ситуация была очень напряженной.

Сообщение газеты «Монд»:

«В СССР ускоряется процесс ослабления центральной власти. Всем тем на Западе и Востоке, кто все еще мечтает о возрожденном, демократизированном и более-менее стабильном Союзе, придется согласиться теперь с фактом, что распад центральной власти ускорился. Серия экономических соглашений, заключенных в эти дни, касается только части республик. К тому же эти документы не являются ни обязательными, ни по-настоящему применимыми в действительности. Проект же политического союза совсем застыл на «мертвой точке». МИД находится на пути к роспуску, а Министерство обороны опасно шатается».

Страна как бы замерла в страхе, ожидая серьезных потрясений, и в то же время подсознательно воспринимала их как спасение от невзгод этого столетия и его последних лет в особенности.

Но разговор между Ельциным и Горбачевым проходил в хорошем тоне и был деловым – ни одного лишнего слова. В разговоре присутствовала и тема назначения И.С.Силаева главой Межреспубликанского экономического комитета. Потирая руки, Борис Николаевич обрадованно сообщил, что Горбачев согласился. А мы пришли, чтобы посоветовать поставить во главе российского правительства Ю.А.Рыжова. Этот вопрос мучил и Бориса Николаевича: кому доверить реформы? Кандидатура Г.А.Явлинского тоже всплывала. Анализируя сегодня те причины, по которым президент не смог доверить Явлинскому соответствующий государственный пост, я вижу их несколько. Одна из них в том, что Явлинский, поняв на определенном этапе, что его программа, требовавшая, как и всякая другая, строгой щепетильности и последовательности в осуществлении, недостаточно оценена Ельциным, попытался перетащить ее к Горбачеву. И, видимо, именно тогда Борис Николаевич решил поставить на нем крест. Во всяком случае, во время встречи Ельцина и Горбачева в Хвалынском Явлинский оказался между двух огней.

Из сообщений СМИ:

«Тягучая, изнуряющая неопределенностью недельная пауза, отсчет которой связан с выступлением Президента РСФСР Б.Ельцина на съезде, похоже, кончается… В среду или сразу после «революционных» праздников президент должен сделать выбор и объявить состав «команды» для реализации заявленных экономических реформ» («Известия», 5 ноября 1991 г.).

После перехода Силаева в конце 1991 года в союзные структуры, возглавил правительство РСФСР сам Президент России, а первыми заместителями председателя правительства стали Геннадий Бурбулис и Егор Гайдар, который хотя и не имел тогда своей программы типа «500 дней», но, приобретя даже сравнительно небольшой опыт, проявил себя достаточно решительным в этой сложной работе. Вскоре он стал исполняющим обязанности председателя правительства, сосредоточив в своих руках проведение реформы в стране. У него довольно быстро сформировалась команда. Концепция реформы приобрела заметные очертания. Да к тому времени и Верховный Совет уже принял некоторое количество экономических законов, многие из которых были ключевыми – как, например, законы о собственности, о предприятиях и предпринимательской деятельности, о банках, об антимонопольной политике. Верховный Совет начал последовательно осуществлять решения Пятого съезда. Однако не всегда все проходило гладко,

Из сообщений ТАСС:

«19 ноября заседание Президиума Верховного Совета Российской Федерации вел первый заместитель Председателя ВС РСФСР С.А. Филатов.

Обсуждена информация заместителя Председателя Верховного Совета В,Ф.Шумейко о результатах экспертизы первого пакета Указов Президента и постановлений правительства, затрагивающих экономические реформы и социальную защиту населения.

Решено внести изменения в действующие законодательные акты для приведения их в соответствие с основными направлениями программы экономической реформы. Президенту и Правительству предложено также изменить положения некоторых Указов и постановлений согласно действующему законодательству.

В заседании Президиума принял участие первый заместитель Председателя Правительства Г.Э.Бурбулис».

В СМИ после этого заседания начали появляться сообщения о конфликте между законодательной и исполнительной ветвями власти. Сергей Шахрай, в то время госсоветник РСФСР по правовой политике, даже назвал это заседание президиума «черным днем», потому что «указы президента, направленные на проведение реформ, парламент один за другим отклоняет, а принимает вместо них постановления, идущие вразрез с линией президента». Да, на президиуме выявились две принципиально разные позиции относительно того, кому должны подчиняться Центральный банк и Гохран РСФСР – законодательной или исполнительной власти, возникли разногласия по поводу антимонопольного комитета. Это дало повод говорить о нарастании конфронтации между парламентом и президентом.

Из сообщений СМИ:

«Новые признаки отношений между Верховным Советом и Правительством РСФСР вновь налицо в связи с демонстративным отказом парламентариев утвердить проект Указа Президента «О финансово-кредитном обеспечении экономической реформы и реорганизации банковской системы РСФСР» {«Известия», 25 ноября 1991 г.).

По поводу этих разногласий у меня произошло тяжелое объяснение с Геннадием Бурбулисом, но, похоже, нужен был разговор с Борисом Николаевичем, чтобы восстановить взаимопонимание и не дать разрастись конфликту. Такой разговор состоялся в аэропорту, где мы с Хасбулатовым встречали президента после его возвращения из Германии. Президент отнесся к нашим решениям с пониманием. Пресса по-разному комментировала эти разногласия: одни пытались раздуть пламя конфронтации, другие – осмыслить происходящее и дать объективную информацию. К последним относилась Тамара Замятина, корреспондент ТАСС, с которой у нас сложились дружеские отношения, хотя по своему журналистскому характеру она была неудобной, а в некоторых случаях – просто, что называется, въедливой. Она атаковала и меня, и В.Ф.Шумейко, чтобы разобраться в сложившейся ситуации.

– Сергей Александрович, так в чем причина конфликта?

– Я бы пока не называл это конфликтом. Мы получили от президента десять указов и постановлений правительства, в ряде которых заложены противоречия с законодательством и несоответствие с концепцией экономической реформы. С одними депутаты согласились и будут менять законы, с другими – не согласились. Нужно спокойно разбираться.

– Разногласия носят принципиальный характер?

– Пожалуй, да. Ведь речь идет о независимости Центрального банка и антимонопольного комитета.

– Вы считаете, что Верховный Совет может обеспечить такую независимость?

– Ну, это лучше, чем их зависимость от исполнительной власти. Это принципиально – иметь возможность проводить политику в соответствии с законом, а не в угоду складывающейся в правительстве ситуации.

– И какой выход вы видите?

– Мы представили президенту предложение о создании согласительной комиссии, в которую войдут члены правительства и депутаты. Думаю, получится. Надо делать все возможное для конструктивного взаимодействия парламента и правительства. Полного согласия никогда не будет и, по определению, не может быть. Но хотя бы палки в колеса друг другу не нужно ставить. В этот раз острота проявилась еще и потому, что проекты документов не успели побывать в комитетах и комиссиях, что вызвало взрыв – многие усмотрели в этом подвох правительства.

– Шумейко считает, что есть в правительстве люди, которым хотелось бы создать из парламента образ врага, чтобы в случае неудачи реформ свалить вину за это на Верховный Совет.

– Я думаю, что теперь такие подозрения будут присутствовать всегда. Именно поэтому нужно чаще общаться. Мы договорились с Бурбулисом, что будем делать регулярные встречи депутатов с членами правительства для лучшего взаимопонимания.

Из сообщений СМИ:

«Первый заместитель Председателя Президиума Верховного Совета РСФСР Сергей Филатов и первый заместитель Председателя Правительства Геннадий Бурбулис подписали распоряжение о создании соответственно парламентской и правительственной комиссий по оперативной подготовке проектов указов Президента России и других документов, связанных с реализацией радикальной экономической реформы. Парламентскую комиссию возглавит Владимир Шумейко, правительственную – Егор Гайдар».

Встречи депутатов с членами правительства стали проводиться регулярно, и, по-моему, многие вопросы удавалось снять. Практически всегда в этих встречах принимал участие Г.Э.Бурбулис, иногда приходил и Е.Т, Гайдар.

Развитие реформ на начальном этапе шло сложно, но удавалось находить точки соприкосновения, компромиссы, решения, несмотря на радикализм и нетерпение некоторых членов правительства. Конечно, кое-кому хотелось все делать по указам президента – так проще, не нужно бороться, доказывать правоту и отвечать за свои ошибки. Этой идеологии, конечно, был поставлен заслон в Верховном Совете. По этому поводу выступил и Р.Хасбулатов:

– К нынешнему тяжелому положению привела глу боко ошибочная политика искусственной реанимации увядающей экономики начиная с 60-х годов, когда проблему общего обнищания народа решали лишь реформированием на уровне управления, не меняя базисных отношений. Перспективы дальнейшего развития экономики нашей страны можно рассматривать как некий симбиоз индивидуального пути и согласованного реформаторского движения вместе с другими независимыми республиками.

Обстановка стала резко меняться, когда страна вступила в период либерализации цен.

Из сообщений СМИ:

«Появившаяся было мысль, что после путча российский съезд постепенно стал превращаться в команду единомышленников, оказалась не более чем иллюзией» («Московский комсомолец»).

Тогда действительно казалось, что после ГКЧП российский съезд станет съездом единомышленников, но, пожалуй, дело ограничилось решениями Пятого съезда, а дальше вновь разгорелось противостояние, не без уча стия и активного подталкивания к противостоянию со стороны Р.Хасбулатова.

Уже в начале января 1992 года в СМИ промелькнули негативные оценки и деятельности правительства, и начала реформы.

Из сообщений СМИ:

«Б. Ельцин совершил большую ошибку, возглавив правительство, – заявил в интервью газете «Файнэншл тайме» глава парламента России Р.Хасбулатов» («Советская Россия», 16 января 1992 г.).

«Не нужно ждать полгода, чтобы понять: линия правительства ведет к банкротству, – считает Р.Хасбулатов» («Московский комсомолец», 16 января 1992 г.).

Конечно, требовалось большое мужество, чтобы пойти на либерализацию цен в начале 1992 года. Многие и сейчас считают, что это было преступлением и ограблением народа. Но так могут думать только те, кто не знал (или делают вид, что не знали) истинного положения в стремительно разваливающейся экономике. Тогда важно было определить место России в СССР. У нас практически отсутствовала власть политическая, экономически мы были связаны бесконечными долгами и обязательствами. В республике полностью отсутствовала валюта, в некоторых областях муки осталось на несколько дней, не было сырья для легкой промышленности.

Выступая на телевидении в середине декабря 1991 года в передаче Николая Сванидзе «Лицом к России», на вопрос: «Как Россия прожила эту неделю?» – Егор Гайдар ответил:

– Осложнилось и без того сложное положение. Нужно учитывать, что экономические реформы не могут устранять некоторые конкретные ситуации, например затруднения с энергоснабжением в Хабаровске. Однако местные органы власти отказались принять оперативную правительственную группу, которую мы хотели направить в Хабаровск для оказания им помощи. И вместе с тем все подобные проблемы не должны уводить нас от главного – от задачи выхода из кризиса. Сейчас все каналы снабжения парализованы. Зерно в наличии есть, но его не продают, ожидая изменения цен. Мяса даже немного больше, чем в прошлом году. Но и продавцы мяса ждут освобождения цен. Склады забиты телевизорами, автомобилями, холодильниками. Заставить их продавать мы не можем. Старого механизма уже нет, а новый еще предстоит создать. Было бы хорошо, если бы мы могли это делать постепенно. Но времени уже нет. Каждый день промедления все больше затрудняет ситуацию.

Из сообщений «Интерфакса»:

«Известный американский экономист русского происхождения. лауреат Нобелевской премии Василий Леонтьев призвал к скорейшему и всеобъемлющему воплощению концепции экономических реформ, разработанной российским правительством. Выступая в понедельник на церемонии открытия Санкт-Петербургского международного центра социально-экономических исследований, названного его именем, В.Леонтъев заявил, что преодолеть «королевство кривых экономических зеркал» в стране возможно лишь через полноценную либерализацию цен и широкомасштабную приватизацию».

О Гайдаре же я могу повторить только то, что считал всегда: какое бы негативное отношение к нему ни культивировали его противники, Гайдар выбрал единственно правильный путь: он решился на мужественный поступок в тот критический момент, когда у страны не было иного выхода. Он поступил как хирург, который не побоялся риска во имя цивилизованной жизни нашей и наших потомков.