Текст книги "Последние исполины Российского Императорского флота"

Автор книги: Сергей Виноградов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 35 страниц)

Системы контроля огня, прямо влиявшие на быструю пристрелку и дальнейшее удержание цели в круге накрытий, во всех флотах, создававших 16" линкоры, претерпевали быстрое совершенствование и также в целом были равноценными. В русском флоте в годы войны развитие этого вопроса получило дальнейший импульс, характеризовавшийся как проведением мер экстенсивного плана (автономизация установок тяжелых орудий с введением в них собственных дальномерных постов и оснащение счетно-решающими станциями), так и качественными методическими сдвигами на основе последних опытных разработок и использовании новейшей приборной базы. По единодушному мнению современных исследователей военно-морской техники прошлого, как отечественных, так и зарубежных, постановка дела с контролем огня в русском флоте в 10-х гг. стояла на должной высоте, и по крайней мере не уступала соответствующей практике флотов других морских держав.

Дальновидный подход присутствовал и в вопросе оснащения будущего линкора вспомогательной артиллерией. Планировалось отказаться от удачной, но переставшей удовлетворять к концу войны требованиям борьбы с последними поколениями эсминцев 130мм/55 пушки и повысить ее калибр на будущих линкорах до 6". Большая часть (60 %) этой артиллерии в проекте 1917 г. группировалась в двухорудийных башнях в середине корпуса, в то время как остальные орудия располагались в отдельных казематах под полубаком в оконечностях – дань устоявшейся традиции, несомненно обреченной, как показал опыт американских «Миссисипи», «Нью-Мексико» и «Айдахо», на забвение по вводе кораблей в строй. Башенное размещение вспомогательной артиллерии (также 6" калибра) вновь появилось в конструкции 16" линейных судов лишь с разработкой в 1921 г. проекта «Джи-3».

Что касается американского и японского флотов, то в целом вспомогательную артиллерию проектов их 16" линейных судов трудно назвать удачной. Американские сверхдредноуты в этом отношении выглядели неоднозначно – 127мм/52 противоминное орудие «Мериленда» уже не планировалось для тяжелых кораблей последующих серий, и для «Саут Дакоты» и «Лексингтона» была спроектирована существенно более мощная 6"/53 модель. Однако принцип размещения вспомогательной артиллерии оставался единым для всех трех классов американских 16" судов – пушки располагались на палубных установках в надстройке в середине корпуса безо всякой защиты, дабы, как гласила официальная версия, избежать преждевременного взвода взрывателей бронебойных снарядов о тонкую броню, и позволить им свободно пробивать навылет тонкую обшивку надстроек. Таким образом, только прямое попадание могло вывести из строя вспомогательное орудие, или во всяком случае так планировалось. Японцы во всех проектах программы «8–8» использовали 140мм/50 модель «образца 1914 г.», уступающую по мощности американским и британским 6" системам соответственно на 45 % и 35 %. Противоминные пушки располагались на палубных станках, также безо всякой защиты.

Двухорудийная 16"/45 установка американских линкоров класса «Мериленд», продольный разрез.

Конструкция 16745 установки базировалась на решениях, опробованных в двух– и трехорудийных 14"/45 установках американских линкоров предшествующих серий. Установка электроприводная, угол вертикального наведения -4° + 30°, заряжание на постоянном угле (+1°). Орудия отделены друг от друга пламянепроницаемой переборкой в диаметральной плоскости и размещены на индивидуальных станках, но с возможностью глухого скрепления последних между собой для совместной наводки, а также в случае выхода из строя электропривода наведения какого-либо из орудий. Компрессоры станка гидравлические, накатники представляли собой интересную комбинацию пневмоцилиндров и пружин. Замок орудия поршневой, откидывался вниз, закрывание замка – пневматическое. Прибойник – цепного типа. Подача боеприпасов – раздельная: снаряды подавались элеваторами непосредственно в боевое отделение, заряды зарядниками с промежуточной перегрузкой. Большая часть снарядов складировалась вертикально на неподвижной площадке по окружности подачной трубы (ниже перегрузочного отделения зарядов), откуда они через вертикальные проемы в ее стволе подавались в шахты элеваторов и далее наверх к орудиям. Пороховые (зарядные) погреба располагались под нижней (противоосколочной) броневой палубой. Заряд на один выстрел заключался в пяти шелковых картузах.

Для поколения 20-х гг. огромные пушки немногих вступивших в строй 16" линкоров являлись наиболее зримым воплощением разрушительной мощи самого современного в то время морского оружия.

Вверху: Проба 16" орудий линейного корабля «Мутсу» 11 марта 1922 г., во время прохождения им курса приемных испытаний в районе Токийского залива. На переднем плане видна группа заводских специалистов, многие из которых зажимают руками уши при залпах тяжелых орудий.

Внизу: Трехорудийные башни «Роднея», развернутые на траверз левого борта. Орудиям и башням, изготовление которых было начато для так и не созданных «линейных крейсеров 1921 г.», все же удалось двадцатью годами спустя блеснуть своей мощью в морских сражениях второй мировой войны.

Из собрания автора.

Существенному развитию подвергся за годы войны вопрос совершенствования зенитной артиллерии линкоров, и ко времени прихода их 16" поколения интенсивно разрабатывались более мощные модели «противоаэропланных» орудий, нежели те, которые имелись до этого. Японский флот прогрессировал в оснащении этим видом артиллерии тяжелых кораблей программы «8–8» весьма значительно: «Нагато» имел четыре 80мм/40 орудия, этот же состав был первоначально запланирован и для «Тоза», но уже на стадии проекта заменен на четыре 120мм/45, повторенных и в «Амаги». Проект «Овари» включал уже шесть подобных орудий. Для британского «Джи-3» предусматривалось шесть 120мм/40 зенитных орудий, позднее доставшихся «по наследству» его усеченному потомку «Нельсону». В контрасте с японскими и британскими нововведениями находился подход американского флота – зенитные орудия одной и той же не весьма сильной 76мм/50 модели во всех трех проектах 16" кораблей пропорционально уменьшались в числе – «Мериленд» имел восемь таких орудий, «Саут Дакота» шесть, а «Лексингтон» четыре. Что касается русского флота, то для целей противовоздушной обороны своих будущих сверхдредноутов он с конца 1916 г. вел разработку 100мм/37 пушки, опытный образец которой к моменту крушения империи еще не был испытан. Этим новым зенитным орудием планировалось также вооружить линкор «Император Николай I» и линейные крейсера класса «Измаил».

В вопросе сравнительной оценки вооружения проектируемых 16" сверхдредноутов несколько особняком стоит их торпедное оружие, поскольку данных о наличии или отсутствии его в русском проекте не сохранилось. В целом же можно отметить, что размещение на линкорах послевоенного поколения торпедных аппаратов было явным анахронизмом, граничащим с косностью – никакие усовершенствования этого вида оружия не оправдывали размещения торпедных труб и их громоздкого оборудования во все более и более «концентрированных» проектах послевоенных тяжелых артиллерийских кораблей. Британские и американские проекты, имеющие по две торпедных трубы («Лексингтон» – четыре), выглядели еще относительно благополучно по сравнению с «Тоза», «Амаги» и «Овари», несущих каждый по восемь аппаратов, причем все – в незащищенной верхней части надводного борта. По всей видимости, впоследствии опыт с недостроенным «Тоза», когда был произведен подрыв нескольких головных частей 610мм торпед «образца 1919 г.» (вес заряда каждой 345 кг), в их небронированном носовом хранилище под верхней палубой, произвел должное впечатление на японских специалистов. Половина носовой части корпуса от форштевня до барбета передней 16" башни, превращенная в руины, весьма красноречиво свидетельствовала об опасности размещения торпедных аппаратов на линкорах, гораздо большей для своего корабля, нежели для противника. Поэтому, как это ни парадоксально, наиболее хорошо вооруженным торпедами можно считать тот проект 16" тяжелого корабля, который имел их как можно меньше, а в идеале – не имел вовсе.

Системы броневой защиты проектировавшихся в 1917–1921 гг. линкоров с 16" артиллерией учитывали опыт первой мировой войны, хотя и не в равной мере. Так, флот США практически не изменил своим довоенным воззрениям, в то время как в Англии и Японии пошли по пути кардинального пересмотра прежних теорий защиты тяжелых артиллерийских кораблей.

Изо всех флотов, разрабатывавших тип 16" линкора, флот США в наибольшей мере применил в конструкции своих сверхдредноутов третьего поколения технические решения в части бронирования, опробованные на предшествующих сериях его линейных кораблей с 14" артиллерией. Эта система бронирования развивала чисто американский подход к обеспечению защиты большого броненосного корабля от тяжелых снарядов противника. Идея ее появилась как следствие развития взглядов на использование линкоров в морских операциях на основе тогдашних оперативно-тактических концепций американского флота. На рубеже 10-х гг. XX в. американские морские специалисты полагали, что их будущим линкорам предстоит оперировать в близлежащих морских районах, готовясь к обороне республики от морской блокады и отражению вражеского вторжения на континент. Расчет на боевые действия в прилегающих к США водах, с их по большей части хорошей погодой и ясной видимостью, приводил к выводу о прохождении боев на дальних дистанциях, где значительная часть попаданий вражеских снарядов будет приходиться с навесных траекторий.

Введенная на всех строящихся с 1912 г. американских линкорах система бронирования под условным названием «плот» (другое название – «все или ничего» («all or nothing system»)) состояла из узкого, но особо толстого пояса по ватерлинии, защищающего борт в пределах машинно-котельных отделений и погребов боезапаса, и перекрываемого толстой броневой палубой. В плоскости шпангоутов, на которых заканчивались поясные плиты, корпус перегораживался от борта до борта поперечными броневыми траверзами той же толщины, что и броневой пояс. За их пределами, в оконечностях, броневая защита была представлена лишь толстой плоской броневой палубой, проходящей в уровне ватерлинии.

Система бронирования «плот» обеспечивала хороший уровень защиты основных жизненно важных центров корабля, предусматривая на важнейших направлениях значительную толщину броневых прикрытий. Эта система в целом соответствовала противостоянию ударам снарядов тяжелых калибров с навесных траекторий, однако при этом обладала рядом недостатков, делающих проблематичным ее применение на быстроходных линейных кораблях послевоенной концепции. Основным из них было отсутствие бортового бронирования в оконечностях, не обеспечивавшее прилагающие к ватерлинии в этих районах объемы корпуса от затопления вследствие боевых повреждений незащищенного борта, результатом чего являлся дифферент, а также, в случае крупного повреждения незащищенного борта в носу, существенная потеря хода. Подобный недостаток в системе броневой защиты был недопустим для типа тяжелого артиллерийского корабля с повышенными скоростными характеристиками, где для парирования перспективы «развала» борта в оконечностях было необходимо тонкое «противофугасное» бронирование. Помимо этого, значительных весовых затрат, в связи с возрастающей протяженностью по высоте, требовало местное бронирование барбеты и основания дымоходов. Совершенно не защищалась вспомогательная артиллерия.[206]206
  Сведения об иностранных флотах. Данные о противоминной защите и бронировании линейного корабля типа «Индиана» // Морской сборник, №№ 57, 1922. с. 173–174.


[Закрыть]

Англичане в своем проекте быстроходного линкора «Джи-3» также явно предпочли американский опыт своим довоенным системам бронирования, основной особенностью которых являлось значительное число броневых преград самой различной толщины, что делалось для прикрытия максимальной площади при наибольшей экономии веса. Британский вариант «плота», правда, отличался от оригинала наличием скосов броневой палубы к верхней кромке пояса, что позволяло несколько приподнять эту палубу и создать дополнительный защищенный объем для увеличения запаса плавучести. Новинкой, заимствованной из проекта линейного крейсера «Худ», стало расположение 305-356мм плит главного пояса «Джи-3» под углом 18° к вертикали. Согласно расчетам, эта мера увеличивала сопротивляемость брони по меньшей мере на 20 %. Большой недоработкой в проекте бронирования быстроходного «Джи-3» стали, подобно американским «плотам», его мягкие оконечности, причем в отношении носовой части британского тяжелого корабля это качество было доведено до предела – его корпус вплоть до носового траверза не имел никакой защиты, если не считать 3"– 7" бронирования фрагмента палубы над отсеком торпедных аппаратов[207]207
  N.J.M. Campbell. Washington's Cherrytrees. The Evolution of the British 19211922 Capital Ships // Warship Vol.1, 1977. p.43


[Закрыть].

Не меньшую тщательность, чем британский, проявил в деле совершенствования системы броневой защиты своих сверхдредноутов флот Страны Восходящего солнца. На первых же двух 16" японских линкорах, проект которых был закончен разработкой весной 1916 г., система бронирования демонстрировала полный отход от практиковавшегося до сих пор стремления прикрыть броней как можно большую поверхность борта, и в целом теперь напоминала теперь американский «плот». Однако для подстраховки от осколков снарядов и брони за бортовым поясом был устроен скос нижней палубы из трех слоев стали высокого сопротивления (3 x 25 = 75 мм). В оконечностях поясное бронирование отсутствовало. Этот недостаток, а также в целом неоднородный по высоте главный пояс (из 300– и 150мм КЦ плит) и недостаточно толстая главная палуба (25мм + 25мм + 19мм СПС) поставили вопрос о доработке системы бронирования для последующих единиц программы[208]208
  N.J.M. Campbell. Washington's Cherrytrees. The Evolution of the British 19211922 Capital Ships // Warship Vol.1, 1977. p.43.


[Закрыть].

На разработку и полигонные испытания усовершенствованной системы ушло три года, однако японцы могли быть уверены, что они в наибольшей мере извлекли пользу из уроков морских боев противоборствующих сторон в европейских водах, подтвердив репутацию практичных соседей, умело учащихся на чужих ошибках. Принятая для всех остальных линейных судов программы «8–8», начиная с проекта линкора «Тоза» (1919 г.), система бронирования не может быть определенно отнесена ни к довоенным английским принципам, ни к американскому «плоту», ни к русской «коробчатой» системе. Скорее всего, ее следует рассматривать как достаточно продуманное сочетание всех этих трех вариантов, сулящее многие преимущества несущему ее кораблю. Главный броневой пояс состоял из однородных по толщине вертикально расположенных 280мм плит, установленных с наклоном 15° наружу и перекрывался броневой палубой, толщина которой над артиллерийскими погребами достигала 163 мм, а над машинно-котельными отделениями 100 мм. Под ней, на высоте около 1 м от ватерлинии, проходила нижняя броневая палуба, имевшая толщину 50–20 мм. На этом сходство с английскими и американскими образцами заканчивалось, и начинались параллели с приемами русского флота. На расстоянии 4 м позади главного пояса шла вертикальная 75-50мм броневая переборка, переходящая внизу в скос толщиной в 50-100 мм, в зависимости от важности прикрываемого направления. Этот скос и соединявшаяся с ним 50мм переборка от нижней кромки пояса завершали формирование бортового броневого противоосколочного коридора. Новая японская система могла хорошо противостоять как навесным, так и настильным попаданиям тяжелых снарядов, предусматривала локализацию их фугасно-осколочного действия в бортовом броневом коридоре, а высоко расположенная броневая палуба сообщала судну значительный запас плавучести и хорошую стабильность как орудийной платформе. Оконечности бронировались неодинаково – в носу борт оставался незащищенным, а в уровне ватерлинии шла 37мм броневая настилка, в корме 254мм броневой пояс продолжался почти до ахтерштевня и перекрывался 100мм палубой, защищая рулевые отсеки с приводами.[209]209
  Yoshihiko Suzuki. Some Motes Armor plate // Ships of the World (Сэкай-но Кансэн), № 4, 1976 (225). p. 66–69.


[Закрыть]

Толстые бортовые пояса, основная броневая защита тяжелых артиллерийских кораблей, являлись одним из важнейших компонентов конструкции линкора. Задача совершенствования составлявших их многотонных плит из поверхностно-упрочненной (цементированной) стали в течение всего периода господства на морях бронированных гигантов была предметом особого внимания металлургии и давала значительный импульс ее развитию.

Вверху: Подготовка к церемонии спуска на воду линкора «Тоза» со стапеля компании «Мицубиси» в Нагасаки, 18 декабря 1921 г. Глубина и форма ниш по бортам корпуса в районе ватерлинии дает представление о толщине и протяженности плит поясного бронирования, устанавливаемых при достройке корабля на плаву.

Внизу: Предварительная сборка бортового броневого пояса линкора «Мериленд» на стенде завода компании «Мидвэйл», 1918 г.

U.S.Navy Ordnance Activities. World War 1917–1918. -Washinqton, 1920

Система броневой защиты русского линкора 1917 г. достаточно описана в предыдущей главе, поэтому в настоящем разделе упомянем лишь о ее основных качествах, позволяющих судить о степени ее возможностей сравнительно с проектами 16" линкоров зарубежных флотов. Однако чтобы правильно оценить заложенные в систему конструктивные решения, следует еще раз вспомнить концептуальную задачу русского типа пост-ютландского тяжелого артиллерийского корабля. Эта задача в главной своей части подразумевала повышенную тактическую гибкость, которую обеспечивали в первую очередь высокие скоростные характеристики. Как показало вариантное проектирование «Наваля» в конце 1916 г., 30-узловый полный ход был тем уровнем, при котором тяжелому кораблю еще можно было обеспечить мощное вооружение и приемлемую защиту, не ставя под сомнение его высокую мобильность.

Бронирование русского проекта носило в целом «противо-настильный» уровень, что свидетельствует о стремлении сражаться на дистанциях до 80 кб, когда горизонтальное бронирование начинало эффективно поражаться навесным огнем. В этом случае броневой пояс со скосами и подобной же тыльной переборкой обеспечивал наилучшую защиту (в дальнейшем подобный подход был применен германским флотом при создании «Шарнхорста» и «Бисмарка», подтвердившим на деле его высокую надежность).

Стремление оперировать в бою главных сил на дистанциях до 80 кб представляется вполне обоснованным – и не только в силу подходящих скоростных характеристик. Это в значительной степени объяснялось преимущественным состоянием видимости на театрах, где подразумевалось грядущее использование новых русских тяжелых единиц. Таковы Северная Атлантика (в т. ч. Балтика и Северное море) и северо-западная часть Тихого океана – Желтое, Японское и Охотское моря. К более осторожному отношению к увлечению концепцией сверхдальних дистанций призывали в то время и многие адмиралы минувшей войны. Дело заключалось не только в резком снижении процента попаданий, перерасходе боезапаса и пустом износе орудий, но в гораздо большей степени – условиях погоды и состоянии видимости, о чем британский адмирал А. Четфилд высказывался, что «фактором, определяющим дистанцию боя, в 90 случаях из 100 является погода».

Интересно оценить еще ряд деталей бронирования русского проекта в свете концепции быстроходного линкора. Главная броневая палуба, располагавшаяся, как и прежде, в уровне средней, обеспечивала судну значительный запас плавучести. Вместе с этим примененная система горизонтальной защиты сообщала существенную экономию веса тяжелого бронирования барбетов и дымоходов, которое должно было бы быть распространено ниже на высоту еще одного межпалубного расстояния в случае отсутствия верхней броневой палубы. Легкое бронирование в оконечностях предусматривало защиту борта от больших разрушений в случае поражения фугасными снарядами, принятия больших масс воды, получения дифферента, и, как следствие, потери скорости и тактических преимуществ.

Таблица 10.12. Протяженность по высоте плит главного броневого пояса проектов линкоров 1916–1921 гг.*

Толщина плит главного пояса, мм/угол наклона, град	343	305	280/15	250/15	305 (356)/18	275***
Отстояние нижнего края от ватерлинии нормальной нагрузки, мм	2590	1530	1830	1830	1370****	1750
Высота плит главного пояса, мм	5180	3200	5340	5490	4340	5250
Отстояние верхнего края от ватерлинии нормальной нагрузки, мм	2590	1670	3510	3660	2970	3500

Примечания.

* Для проектов с наклонным расположением бортовых плит («Тоза», «Амаги», «G3») высота броневого пояса приведена по их вертикальной составляющей.

** Приводимые толщина и расположение поясных плит «Мериленда» идентичны также и для «Саут Дакоты».

*** Общая толщина вертикального бортового бронирования из наружных поясных плит и внутренней броневой переборки составляла 275мм КЦ + (75мм КЦ + 25мм СПС) = 375 мм.

****При полной нагрузке (53910 т) отстояние верхнего и нижнего краев бортового пояса от ватерлинии составляло соответственно 2060мм и 2280 мм (2060 + 2280 = 4340 мм).

Защита корпуса от подводных взрывов.

Необходимо отметить, что развитие противоторпедной защиты корпуса стало единственной составляющей конструкции линкора, полностью изменившейся по сравнению с довоенным подходом. Фактически, в период, предшествующий серьезной боевой проверке качеств типа тяжелого артиллерийского корабля в ходе сражений мировой войны, подводная защита всерьез не рассматривалась как его принципиальная составляющая ни одним из будущих соперников на море, за исключением, пожалуй, лишь германского флота. И хотя от минно-торпедных ударов за всю войну погибли лишь два дредноута – британский «Одейшис» и австрийский «Сент-Иштван», оказалось очевидным, что попадание хотя бы одной торпеды делает крупный корабль, как минимум, неспособным к участию в операции. Одно время опыт войны даже поставил военно-морских деятелей разных флотов вообще перед вопросом о возможности создания корабля, обеспеченного от угрозы из-под воды. Возникал вопрос – оправдано ли строительство подобных сверхдорогих военно-морских единиц, таких как линкоры и линейные крейсера, если торпеда и мина в состоянии нейтрализовать их боевую ценность. Опыт минувшей войны в сочетании с перспективой дальнейшего совершенствования минно-торпедного оружия делали этот вопрос достаточно острым. Кораблестроители не сразу дали на него ответ. Потребовались интенсивные теоретические исследования, постановка многих серий масштабных опытов и проведения натурных экспериментов на старых кораблях флота, оснащенных отсеками новых типов защиты. В конце концов ко времени прихода поколения 16" сверхдредноутов почти в каждом флоте был выработан тип конструктивной защиты корпуса от подводных взрывов, достаточно эффективно выдерживающей попадания 2–3 торпед последнего поколения с зарядом боевой части в 150–200 кг тринитротолуола (ТНТ).

Первым из крупных флотов, разработавшим и внедрившим на своих новых линкорах систему подводной защиты, в значительной мере учитывающую новые реалии, стал флот Соединенных Штатов. В конце 1915 г. перед составлением итогового проекта линкора программы 1916 г. («Калифорния» и «Теннеси» – 32300 т, 20,5 уз, 12 14"/50 орудий) была проведена серия опытов по проверке качеств принципиально нового типа конструктивной противоторпедной защиты борта, оказавшаяся весьма эффективной. Эта защита коренным образом отличалась от всех тех систем, которые применялись прежде. Основная идея состояла в использовании теории «жидкого слоя», заключавшейся в том, что жидкое тело (вода или нефтяное топливо) при приложении к нему давления, вызванного воздействием газов разорвавшегося подводного заряда, остается практически несжимаемым и, хорошо поглощая энергию взрыва, передает приложенное усилие во всех направлениях, включая в работу значительное число конструктивных элементов системы.

Новая американская конструкция включала в себя все три составляющие, логически формировавших тип подводной защиты корпуса – камеру расширения газов, камеру поглощения энергии взрыва и камеру фильтрации. Все эти объемы образовывались пятью шедшими параллельно наружному борту вертикальными переборками и простирались по высоте от днища до тонкой 25мм противоосколочной палубы, лежащей в уровне ватерлинии, т. е. на глубину всей подводной части корпуса. Наружная обшивка выполнялась из 6мм стальных листов, она была сделана предельно тонкой, чтобы при подводном взрыве не породить форса тяжелых осколков, способных с большой скоростью пробить переборки, расположенные глубже. Отстояние первой из этих переборок, формирующих камеру расширения, определялось, с одной стороны, условием необходимости частичного расширения газообразных продуктов взрыва и сообщения им возможности распределить свое давление на возможно большую площадь, а с другой стороны – соображениями о динамическом крене, который мог получить корабль при быстром затоплении отсека водой через пробоину, и о потере части запаса плавучести.

Главный удар взрыва воспринимали три параллельных переборки, находящихся за первой на расстоянии 0,9 м друг от друга и разделенных слоями нефти. Все три имели толщину по 19 мм и выполнялись из мягкой стали, имеющей сравнительно низкую прочность и соответственную способность к деформации. Они были перегорожены в шахматном порядке через каждые 7,3 м поперечными переборками и перевязаны дополнительными бракетами, что обеспечивало всей конструкции высокую степень совместности работы по противодействию давлению.

Завершающим элементом системы являлась камера фильтрации, расположенная наиболее в глубине корпуса и ограниченная снаружи последней 19мм переборкой, а изнутри – тонкой 6мм переборкой, за которой уже находились котельные отделения. Камера фильтрации должна была служить вместилищем для воды на случай, если три бронированных переборки все же не выдерживали действия взрыва и давали течь. Последняя переборка подкреплялась 305мм двутавровыми балками[210]210
  N. Friedman. U.S. Battleships. An Illustrated Design History. – Annapolis: Naval Institute Press, 1985, p. 134.


[Закрыть].

Полная глубина всех отсеков противоторпедной защиты составляла 5,2 м. Эта система, высокую надежность которой позднее подтвердил печальный опыт Перл-Харбора, требовала, однако, значительных весовых затрат, и для проекта «Саут Дакоты» при весе корпуса в 19104 т (включая палубное бронирование) доля противоторпедной защиты корабля составляла 3380 т, или 17,6 %.

Система противоторпедной защиты линейного крейсера «Лексингтон», в основных чертах повторяя примененную на «Мериленде» и «Саут Дакоте» систему, несла ряд отличий, вызванных особенностями конструкции проекта нового быстроходного артиллерийского корабля. Ее общая глубина, принимая во внимание необходимость обеспечения больших объемов машинно-котельных отделений, уменьшалось с 5,2 до 4,7 м, а вместо трех основных продольных переборок толщиной по 19 мм устанавливались лишь две, что позволяло сэкономить 760 т. Наружная камера расширения имела форму бортового буля, сходного по форме с подобной конструкцией британского линейного крейсера «Худ» – мощное вооружение и запланированные выдающиеся скоростные характеристики «лексингтонов» просто не оставляли веса на приемлемую броневую защиту, и чтобы хоть как-то компенсировать этот недостаток, 178мм бортовой пояс американского гиганта был поставлен под углом 11°, заходя своей нижней кромкой в пределы габаритов корпуса и оставляя первый из отсеков бортовой защиты несколько вынесенным наружу[211]211
  N. Friedman. U.S. Cruisers. An Illustrated Design History. – London: Arms & Armour Press, 1985. p.88.


[Закрыть].

Кардинально переработал систему подводной защиты своих сверхдредноутов программы «8–8» и флот Страны Восходящего солнца. Система конструктивной противоторпедной защиты, начиная с «Тоза», была единой, и представляла собой видоизменение системы подводной защиты линкора «Нагато», разработанной в 1916 г. Главным отличием было то, что бронированный скос нижней палубы соединялся с бронированной трюмной переборкой не у борта, а был значительно отнесен вглубь корпуса и находился от наружной обшивки на расстоянии 2,75 м. Эта мера позволила значительно увеличить глубину защищенного броневой переборкой объема в верхней его части, не обеспеченной в проекте «Нагато» от попадания торпеды непосредственно под нижней кромкой броневого пояса.

В процессе совершенствования конструкции противоторпедной переборки для кораблей программы «8–8» произошло перераспределение толщин слоев, ее составляющих – «Нагато» и «Тоза» имели эту переборку из трех слоев одинаковой толщины по 25 мм, а начиная с «Амаги» перешли на двухслойную конструкцию из плит в 35 и 40 мм. Материалом служила сталь высокого сопротивления (предел упругости свыше 32 кг/см, предел прочности 54–60 кг/см, относительное удлинение 20 %).

Полная глубина конструктивной противоторпедной защиты у бортов составляла на кораблях, начиная с «Тоза», 5,3 м, хотя у «Нагато» она достигала 6,5 м. Это может быть объяснено переходом к новой более мощной модели парового котла системы Канпон, потребовавшего несколько увеличенной ширины котельных отделений.

При всей продуманности системы бортовой защиты японских линкоров программы «8–8» обращают на себя внимание два обстоятельства. Теория «жидкого слоя», лежащая, казалось бы, на поверхности, и активно используемая кораблестроителями США, Англии и России, не привлекла внимания японских проектировщиков. Все отсеки противоторпедной защиты их сверхдредноутов были водонепроницаемыми сухими отсеками, каждому их которых предстояло принимать на себя удар подводного взрыва, так сказать, «в одиночку». Вторым фактом, вызывающим вопрос, является расположение бронированной 75мм продольной переборки – во всех проектах японских 16" линкоров эта переборка расположена непосредственно за бортовым клетчатым слоем, т. е. за двойной обшивкой борта, отстоя от точки возможного подводного взрыва лишь на 2,5–2,7 м. Подобное решение представляется не вполне оправданным – в данном случае объем наружной части системы защиты (камеры расширения) слишком мал, чтобы эффективно погасить начальную энергию взрыва. Поэтому тяжелые обломки бортового клетчатого слоя (бортовых стрингеров, шпангоутов и обшивки) с огромной силой ударяли в стоящую вблизи бронированную переборку, которая, при всей ее солидности, могла не выдержать такого удара.

В подобном случае оставшимся двум «мягким» переборкам, еще отделяющим место разрыва от жизненных частей корабля, предстояло выдержать достаточно сильный удар, и способность их к успешному противостоянию этому воздействию не может не вызывать определенных сомнений[212]212
  R.O. Dulin, W.H. Garzke. U.S. Battleships in World War Two. Appendix A. The «Tosa» Experiments. – London: MacDonald and Janes, 1976, pp.213–219.


[Закрыть].

Британский флот впервые обратился к идее усовершенствованного типа конструктивной противоторпедной защиты тяжелого корабля в проекте линейного крейсера «Худ», заложенного накануне Ютландского боя 31 мая 1916 г. Подводная защита была разработана на основе результатов как многочисленных опытов с масштабными фрагментами различных образцов («чатемские плоты»), так и торпедных стрельб по опытным конструкциям, смонтированным на старом броненосце, символично также носившим название «Худ». После Ютландского сражения проект нового линейного крейсера был существенно переработан, добавлено около 5000 т брони, утолщены некоторые продольные связи корпуса, внесены изменения в ряд устройств и конструкций.