Текст книги "Бремя феодала (СИ)"

Автор книги: Сергей Кусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 30 страниц)

Глава 12. Bene Vocas

лат. «Благодарю за приглашение»

вежливая форма отказа

– Нет, сеньор барон, я никоим образом вас не ограничиваю и не пытаюсь унизить вашу честь, но вы должны понимать, что ситуация сложная, и от оперативности доставки данного послания зависит очень многое. Слишком многое поставлено на карту, особенно ввиду грядущей войны.

– Войны? – потянул барон. Нахмурился. – Чёрт с тобой, граф. Пойдёмте.

Мы находились в таверне, где остановился его сиятельство граф де Лара. Сам граф сейчас находился в нашей таверне, ибо эльфа сказало строго: нетранспортабелен. Колдует что-то над ним без продыху, ей ассистируют городские врачи магистрата, что лечили недавно стражников. И я, когда злость утихла, почему-то больше не желал сеньору смерти. Гуманиста Ромы во мне, оказывается, больше феодала Ричи. Да и у Ричи к нему не было претензий – не так сильно они с де Ларой отличаются. Оба – глупцы, обоим повезло родиться старшими детьми графов, оба – золотые детки, ни в чём себе не отказывающие, оба – извращенцы, любящие жёсткую перчинку с условно-запретным. Оба – плевавшие не просто на подданный народ, а вообще всех, кто статусом ниже. Ключевое слово «БЫЛ», я им БЫЛ. Но я БЫЛ им, твою же ж мать!

Присели. Трифон положил на стол памятный пергамент, тот самый. Достал писчие. Барон сел напротив. За мною – четверо воинов, его воины взяли нас в кольцо. Ещё двое моих у двери, но я больше воевать не собирался.

– Пиши, – разрешающе кивнул я Тришке. – Герцогу Картагенскому – от графа Пуэбло. Письмо.

Пауза. Собраться с мыслями. Я вновь играю на публику, чтобы народ понимал важность информации и не задерживал сотправкой сообщения. Чтобы оно гарантированно и быстро доехало, сегодня к ночи. Ибо потом будет поздно.

– Мой светлейший брат! – воскликнул я, а Трифон начал прилежно выводить местные похожие на латиницу буковки. – Вынужден написать тебе это письмо, хотя до того хотел обговорить скользкие моменты лично. Во-первых, хочу тебе сказать, что подлостей и гадостей против тебя не замышлял и не замышляю, и весь мой поход направлен против террористов, разбойников, грабивших купцов на моих дорогах. А потому хочу попенять тебе: почему, зная, что еду в гости, не встретил и не проводил меня до места, где мы вместе бы разобрались с проблемой, без кровопролития, которое вынужденно случилось в Луз-де-ла-Луне по недосмотру всевышнего?

– Всевышнего!.. – повторил записывающий Трифон.

– Со мной едет Бернардо, наследник герцога Бетиса, и втроём мы создали бы достаточно авторитетную комиссию, которая бы и решила сложные вопросы с татями и их наследием. Или мы не люди и с нами нельзя договориться? Или ты серьёзно думал, что я еду сюда, по твоей земле, с двумя сотнями, дабы напасть на тебя в сердце твоих владений?

Судя по реакции барона – так они и думали. Точнее, допускали это. Потому собирали арьербан и так надолго задержались.

– Теперь же получается, дорогой брат, что ты меня не уважаешь. Твоя стража бьёт нам в спину. Твои рыцари угрожают расправой и отказываются выпускать из города. Смотрят волками и чуть что обнажают оружие. Разве так относятся к добрым соседям, ищущим твоей помощи?

– Во-вторых, – продолжил я, пронзая барона глазами насквозь, и тот под моим взглядом стушевался, – пеняю тебе, что прислал ко мне на переговоры идиота, который не может сложить два и три. Например, он даже приблизительно не смог оценить, сколько стоит контракт твоего герцогства и моего графства на поставку полумиллиона пик на десять ближайших лет. – Играть – так играть, цифры – так цифры. – Он продолжал выламывать мне руки, не желая информировать тебя о моих предложениях, тогда как я намекал ему, что озолочу его сеньора на одних поставках только этого оружия для своего нового ополчения. Как можно посылать решать важный вопрос человека некомпетентного и невежественного? Я, конечно, понимаю, что он тебе не чужой, и безмерно предан, у самого дикая нехватка преданных людей, но уж на встречу со мной мог бы послать кого-то с мозгами?

В-третьих, пеняю тебе опять им же. Ибо граф де Лара, увидев моего слугу, ныне вольного, но когда-то выкупленного отцом в вашем герцогстве, взбеленился и начал вести себя неадекватно, оскорблять моего отца и провоцировать на конфликт по личным мотивам.

– Личным мотивам… – на автомате повторил Тришка.

– Ага. – Это была ключевая фраза, ради которой и пишется письмо. Дескать, к герцогу претензий не имею, и цель дуэли отнюдь не обезглавливание войска, просто так совпало.

– Этот недалёкий человек не нашёл ничего лучшего, чем вынудить меня на оскорбление, после которого только одна дорога – скрещенные клинки, – продолжал я. – Наша дуэль произошла только что, велась честь по чести, чему много свидетелей, и в данный момент граф ранен. За его здоровье бьётся мой лекарь – эльфа из Эльфийского Леса, она очень талантливый и опытный врачеватель, но и она не может сказать, выживет ли его сиятельство.

– …Сиятельство… Точка. – Трифон вопросительно поднял голову.

– Нельзя поручать ответственные дела вспыльчивому человеку! – наставительно произнёс я, пронзая барона глазами. – Человеку, ставящему личные обиды далёкого прошлого выше задачи, поставленной сеньором!

Барон, кажется, позеленел от злости и бессилия. Ибо я с любой стороны был прав.

– Молюсь всем богам, чтобы граф выжил, – не отрывал я от него взгляда, – но при этом пишу это письмо, дабы ты пересмотрел свой взгляд на меня, сделал соответствующие выводы, и наш дальнейший диалог произошёл с чистого листа, как будто не было указанных выше недопониманий.

– Недопониманий…

Барон молчал, видимо, размышляя, к чему такая информационная атака.

– За сим откланиваюсь, – кивнул я, как будто кивок можно оставить на бумаге. – И сообщаю, что вскоре, на обратном пути из своего похода, заеду в Картагену. И надеюсь на лояльное отношение твоих воинов и стражей к моему мирному воинству.

– Всё, вашсиятельство? – поднял голову Трифон, так как я молчал.

– Да. Рикардо, сто семнадцатый граф Пуэбло. Подпись.

Тришка поставил точку. Я пролил на кусочек кожи чернил, макнул носимую на шее печать, поставил внизу оттиск. Взял перо, вальяжно рядом с оттиском расписался.

– Пока сохнет, сеньор барон, давайте поговорим серьёзно и без обиняков, – снова пронзил вражеского военачальника взглядом.

– Слушаю, граф. – Тот уже был готов на что угодно.

– Сейчас мои люди заберут из городских конюшен весь принадлежавший «Псам Гримо» подвижной состав. Всех боевых и вьючных коней. И ваши люди НЕ БУДУТ им мешать! – повысил голос.

Видимо во мне было что-то на подсознательном уровне, так как сеньор побледнел.

– После этого мы поедем прочь, – продолжал я. – У нас дела в Кордобе – нас ждёт ещё один отряд татей.

– Аванс… – заикнулся барон, и я согласно кивнул.

– Конечно. Я бы отдал его – мне не надо чужого. Если бы герцог отнёсся ко мне по-человечески. А так, получается, он, зная, куда и по чью душу я еду, не только не помог, но попытался бандитов спрятать за стенами своей крепости и спинами городских стражников. Некрасиво! А после прислал армию, чтобы выбить нас отсюда. Или добить. НАС, вашу мать, сеньор барон! Согласитесь, это выглядит некрасиво.

– Если смотреть с этой точки зрения… Возможно. – Сеньор не собирался брать на себя ответственность и принимать решения даже в малом.

– А потому, раз у нас тихая, но война, я буду действовать по законам военного времени. А именно, если ваши люди не откроют нам конюшни или ворота – мы начнём в городе резню. И поверьте, мы к ней готовы – мы тут уже неделю сидим, а вы несколько часов, как приехали.

На барона было жалко смотреть. И я давил, и прогибал, невзирая на возраст. И пространство вокруг дрожало от напряжения. Наверное, это связано с безумием – местная одарённость не даётся магам просто так. Но сейчас она играла за меня – чел проникался и боялся, понимая, что сидящий перед ним отрок-малолетка до невозможности безбашенный, и что самое хреновое, люди идут за ним по первому свисту, как за толковым удачливым командиром. И начни он сопротивляться – у него будут проблемы. ЕГО проблемы, за которые отвечать ему, а не племяннику его светлости, которому многое может проститься. Что особенно не комильфо ввиду продиктованного письма.

– Сеньор Пуэбло, предлагаю не спешить и принять гостеприимство Картагены ещё на сутки, – попробовал разрешить дело миром он. Это когда и волки целы, и овцы сыты. – Возможно к тому моменту будет понятно, что его сиятельство поправится… Или не поправится…

То есть предложение ждать ответа от герцога. Ага, ща-аз!

– Предложение отклонено! – отрезал я. – Раньше надо было думать о гостеприимстве и хлебосольстве. – Почувствовал, что начал успокаиваться. Картинно поднялся. – Шлите гонцов, сеньор. Ибо мы через час выдвигаемся.

– Но уже почти вечер! – попытался возразить он, чувствуя, что теряет последний козырь.

Я картинно вдохнул воздух грудью, хотя мы находились в здании.

– Обожаю ночные конные прогулки на свежем воздухе…

По возвращению отдал приказ – боевая готовность. Ещё через четверть часа отправил Вольдемара с сотней за лошадьми «псов». Прискакал от него гонец – рыцари герцога сопели, смотрели косо, но отдали. Барон таки донёс до них нужный приказ, гут. А стража права голоса не имеет – с них, когда здесь рыцари, спроса нет.

– Берни, двигаем! – отдал я последнее в этом городе распоряжение и подошёл к сидящей рядом с потрёпанным графом эльфе. – Граф так и лежал внизу, в общем зале «Золотого тельца». Ему спустили из верхних комнат небольшую кушетку и старались не трогать. Из вспоротого брюха безбожно, на всю обеденную, воняло.

– До сих пор не зашили? – скривился я, но по привычке. Для средневековья вонь – нормальная обстановка, тут люди ко всему привычные. Кто-то из постояльцев вдалеке даже умудрялся обедать… Ах да, мама с дочкой, рыцарь и приказчик. Вероятно в их родном замке (большом укреплённом доме) едальная зимой одновременно является и хлевом – такое в средней полосе королевства и на севере на каждом шагу.

– Нельзя. Если зашьём – он умрёт, – покачала головой усталая эльфа. Много сил на поддержание чужой жизни отдала. – Там вместо кишок – каша.

– Ты сможешь его вытащить? – в лоб спросил я. – Излечить? Чтоб не умер?

Она подумала, но отрицательно покачала головой.

– Нет. Только продержать живым какое-то время. Столько, сколько тебе надо для политики, но не наглей, я не двужильная. Наша магия не средство от всех напастей, Рикардо. Может быть в Лесу, коллегией лекарей, да в Животворном Чане… – Снова покачала головой. – Но только не здесь и не одна.

– Тогда пусть зашивают. Едем, нам пора.

– Слышали? – Это она лекарям. Они с эльфой сработались – несколько дней пострадавших в прошлом сражении вместе лечили. Судя по тому, что все четверо местных лекарей сегодня промывали руки сивушным спиртом и промакали им же чистые тряпки для перевязки сеньора графа… Чистые – это ключевое слово, обычно туда идут те, что не жалко – всё равно на выброс. В общем, в конкретно этом городе ойкумены эльфы немного, на чуть-чуть, но продвинули лекарское дело.

Вся четвёрка эскулапов кивнула и начала подготовку к последней операции в жизни графа де Лары. Наташа же бегом взбежала по ступенькам – переодеться в охотничий костюм. План действий был заранее оговорён, костюм я ей недавно приготовил.

Выехали. Едем по городу. Вольдемар где-то сзади, Йорик поехал вперёд, в авангард. За ним Берни со своим отрядом. Со мной, кроме Эльфы и Клавдия, ещё и Сильвестр – ещё чего, оставлять в городе с непонятной движухой такой ценный актив! Сильвестр хлопал на всё глазами и молча делал, что велят, не споря. Проехали каменный свод привратной башни каменного города. Посад. Лужи, вонь – мать его, как они могут тут жить?! Что, трудно канавы прокопать, чтоб сток был? Это же не так и дорого. Скоты! Средневековые скоты!

Внешние ворота. Распахнуты, колбаска нашей армии втягивается в створки, бесследно там исчезая. Притормозил, пропуская всех вперёд. Дождался трофейный подвижной состав. Ух ты, богатыри! Классные кони. Не зря затеял драчку с этим обаплом, прости господи, нельзя так о будущих покойниках, но оно того стоило.

…Вот, что меня терзало. Только теперь, наконец, я это понял.

Рикардо Пуэбло и де Лара – близнецы-братья. Совершали одинаковые поступки. Бернардо в прямых убийствах мною замечен не был, но в подчинённой деревне трахал жену и дочерей старосты и даже надавал первой немного по мордасям, не считая крестьян за людей. Это ВЕЩИ. Отношение к вольным – не намного лучше. Это мейнстрим тут такой, так считают и делают ВСЕ. Да, я прирезал одного отдельного уродца. Прирезал со злостью, осознанно. И именно за то, что он кровавый извращенец. А жестоко так потому, что этот моральный уродец – зеркало моего носителя, я мстил в его лице сам себе.

Однако я ничего не добился, никому жизнь не облегчил и тем более никому ничего не доказал. Я убивал его за то, что он – моральный урод, но для всех сделал это в качестве тактического хода для обезглавливания блокировавшего нас войска. Никто не поймёт треволнений, расскажи я кому, что мной двигало.

Да, одним извращенцем, не просто трахающим, а пытающим и, возможно, убивающим горожанок, меньше. Но разве это системное достижение, и таких уродов теперь на улицах будет меньше? В среднесрочной, долгосрочной перспективе?

Нет, нет и ещё раз нет! Таких, как де Лара, великое множество, имя им – легион. И злись, не злись, но я ничего не смогу с этим поделать, как бы ни хотелось.

Что можно предпринять?

Напрашивается только одно. Нужно создать у себя на Юге, в тупиковом медвежьем углу королевства, оазис процветания, основанный на других принципах организации общества. А именно, апнуть общество до следующей исторической формации, ибо идти против прогресса просто-напросто не получится – только по течению, максимально ускорившись, проскочив все возможные шероховатости. А что у нас идёт следующим после феодализма?

Имея опыт постзнания, я ни в коем случае не говорю, что представители элиты при капитализме или социализме относятся к быдлянам как-то иначе. Нет, и там презрение, высокомерие; и там детки часто мягко говоря позволяют себе лишнего. Или депутаты, сбивающие людей, сев за руль пьяными. Или главы нефтяных корпораций, лобовым ударом отправляющие своим «мерсом» на тот свет двух известных врачей (быдлян, но известных же! Не простых). А после представители корпорации «зачищают» родственников – чтоб на мозги капать некому было, и всё это на виду у всех, быдломассы огромного ста срока миллионного «королевства». Нет, наш мир тоже не сахар. Но настолько скотского отношения к людям в целом по планете нет. Потому, что даже депутата при ОГЛАСКЕ могут примерно наказать. Потому, что даже главу корпорации могут осудить или сместить. Не обязательно это сделают, в том конкретном случае не сделали, но в других же странах делают! А я говорю про строй, историческую формацию, а не опыт отдельного государства.

Капитализм – не самое умное, что изобретено человечеством. Но историческая перспектива показала, что он неизбежен. Просто не может быть по-другому, и точка, и не надо докапываться до причины, если ты не философ. И этот мир навскидку тянет на тот, в котором возможны подобные перемены и переходы. А значит, надо вести его по пути социального прогресса дальше, меняя старый человеконенавистнический строй на новый, тоже человеконенавистнический, но чуть более справедливый.

Народ при капитализме по-прежнему быдло, но всё же чуть более защищённое от произвола сильных. А ещё именно при капитализме начинают появляться понятия «гражданин» и «права человека и гражданина». Так что при всём негативе попаданца, у меня нет другого выбора, кроме как социально прогрессорствовать в этом направлении, создавая у себя развитую буржуазно-капиталистическую локацию, которую не выбьешь и пушками. Голландию, вон, после буржуазной революции не выбили, хотя долбали знатно, а испанцы подраться не дураки были, воевать умели.

Подытоживаю. Если я хочу сделать жизнь местных лучше, я должен апнуть не просто Пуэбло, а весь мир. Но слона надо есть по частям, а потому вначале надо сделать Пуэбло флагманом, образцом, передовиком перемен, который будет крыть всех врагов, приверженцев старой формации, как каток-асфальтоукладчик. И опираясь на него, совершить крестовый поход против окружающей действительности. Если предпосылки к переходу есть – вокруг меня и самостоятельно начнётся пожар, крестьяне и быдломасса и сами начнут резать господ, моя задача будет лишь эти пожары грамотно подстегнуть, подлив нефти. А после только и успевай подминать территории с новым укладом под себя, настраивая новую жизнь вручную, тратя десятилетия на то, что естественным ходом займёт столетия. Ибо повторюсь, я не знаю, ПОЧЕМУ у нас оно произошло так, но совершенно точно знаю, что должно в итоге стать ТАК, ибо все конкурирующие варианты не выдержали испытания временем. А значит, не выдержат и тут.

Я должен выжить в этом походе. Чтобы обрести статус отмороженного и временно неприкосновенного. И дать этим отсрочку для реформ в Пуэбло, чтобы хотя бы год или два меня не трогали. За это время нужно полностью переформатировать вверенное графство, превратив его вначале в военную коммуну со свободным военнобязанным населением, а затем создать в ней мощную торгово-промышленную элиту с производственной базой на территории собственно графства. Элиту, завязанную на товарное производство, которой будут нужны рынки, ради которых она начнёт экспансию, и мне нужно будет лишь вовремя указывать нужное для оной направление. А после нам будет сам чёрт не брат!

Работать. Надо работать. Феодалом. Ибо эта работа, несмотря на замануху, потяжелее стояния у станка и погрузки вагона с мешками.

…Вольдемар прошёл ворота, и внутрь двинулись мы. Выехали снаружи. После чего решетка за нашими спинами опустилась, плевав, что перед входом с этой ожидало въезда несколько телег с грузом.

– Двигаем! Двигаем! Вперёд! – махнул я и первым направился по дороге на северо-запад. Войско собиралось на равнине перед воротами, ожидая моего приказа – куда именно двигаться. Я Йорику это не сообщил, а сам выехал одним из последних – вот все и скопились. Хорошо, что тут деревья на случай осады выкорчёвываются, место есть.

– Рикардо! – Это ко мне наперерез поехал Бетис с телохранами.

– Отъедем от города – всё скажу, отмахнулся я.

– Берни, слушай внимательно, – неспешно конным шагом шли мы по дороге. Нас было трое: Бернардо, я и его дядька. – Я решил не бодаться с герцогом, а отдать ему заплаченный татям аванс. – Вот тут вся сумма согласно предоставленному графом де Ларой пергаменту. – Махнул рукой, и Трифон подвёл одну из трофейных гужевых, в сёдельных сумках которой было разложено серебро. Золото это товар для оптовой торговли, у татей его было мало, в основном серебро, но серебра достаточно много. – Сейчас ты поедешь в Картагену, навестишь его светлость и отдашь данный груз от моего имени, но без извинений.

– Отдать герцогу… – У Бернардо отвисла челюсть.

– Ричи, но что ж получается… Ты напрасно убил посланника герцога? – офонарел от такого поворота судьбы дядька Берни. Сам Берни тоже раскрыл рот, но сказать что-либо не смог.

– Понимаете, сейчас деньги я ему ВОЗВРАЩАЮ!!! И именно Я!!! – попытался объяснить им скверность ситуации. – А так вышло бы, что он у меня их ЗАБИРАЕТ.

– Но убийство графа… – проворчал старик.

– На дуэли, – поправил я. – Честное, все видели.

– Всё равно.

Нет, они не понимали. Но может другие поймут?

– В общем, Бернардо, я доверяю тебе вернуть герцогу его деньги от моего имени! – хлопнул я Бетиса по плечу. – Считаю, это будет честно. А заодно расскажешь ему, что мы не несём угрозу, он зря арьербан мобилизовывал.

– А сам куда? В Кордобу? – усмехнулся дядька.

– В Кордобу, – кивнул я. – Хочу повидать одну пожилую герцогиню в отсутствии мужа. – Герцогиня Солана и по моей информации, и по информации Клавдия, жила в замке в своём домене, пока её муж, глава Королевского Совета, занимался государственной политикой.

– Ох не сидится тебе! Что за шило в заднице? – Старый воин сокрушённо вздохнул. – Был бы твой отец жив – я б посоветовал ему тебя выпороть. Надеюсь, Ричи, ты знаешь, что делаешь, и как обычно сможешь выпутаться.

– Буду стараться. – Выдавил натужную улыбку. Однажды мне может и не повезти. Но и не рисковать я не мог. – Ну что, в путь? Заночуем в предместьях. Потом вы в город, а я по окружной, и на север. Сегодня погони не будет – им сегодня де Лару хоронить, в смысле похороны организовывать. Там на часы счёт.

– Была б твоя сестра не замужем, Ричи, честное слово бы с тобой породнился! – усмехнулся Берни и тронул коня. Умные мысли приходят не одному мне в голову.

* * *

– Всё понял? – спросил я у Сильвестра, потратив весь последний час на нудную лекцию.

– А как же ж, ваше сиятельство, – кивнул музыкант. Что обнадёжило, кивал он не подобострастно, как в самом начале, а уверенно, с достоинством. И этому я его всё последнюю неделю учил тоже.

– Повтори. Можешь не всё, кратко, общие моменты.

– Демонстрировать готовность к сотрудничеству с властями, брать заказы на любые цели, включая вас, ваше сиятельство, дабы не демонстрировать открыто нашу связь, но при написании сатиры на вас иметь совесть. Ждать в предместьях неделю, или пока юный герцог Бетис свалит домой, после чего собирать себе коллектив, для которого придумать пафосное название. Сиятельство, а подойдёт: «Всадники Апокалипсиса»?

– Подойдёт, – кивнул я.

– Или «Ангелы Ада».

– Или «Ангелы Ада», – вздохнул я.

– Или «Седьмая печать»…

– Сильвестр! – Я начал закипать. – Сам подумаешь и решишь. Ты человек творческий. Главное пафос, но чтобы церковь не обиделась и не предала анафеме. Это должно быть что-то весёлое, необычное, но с претензией.

– Хорошо, граф, подумаю. – Мы тем временем остановились, и войско, ведомое Йориком (а чего менять порядок – как шли, так и идём) двинулось по дороге на север от Картагены. Город мы обогнули с запада и северо-запада. А ночевали в поле, в двух милях от Луз-де-ла-Луны, выставив все возможные меры оповещения об опасности. Но нет, нас не тронули. Час назад мы расстались с Бернардо – он въехал в город через Южные ворота, а мы поехали по предместьям в объезд. Картагена настолько большой город, что у него аж пять колец стен. Не сплошных, нет, не как Минас-Тирит из книжки. Скажем, пять независимых посадов. О, больше Москву напомнило с её Земляным, Белым и Китай-городом. Но и за самым внешним кольцом стен располагались посады с самым вонючим производством из существующих – кожевенным. И лачуги откровенной голытьбы, у которой нет денег даже на жизнь в захудалом посаде. Здесь властвовали грязь и вонь… Но я уже человек привычный.

Объезжая город, ждали заподлянки, но нет, обошлось. Сопротивления не встретили. Всадников-вестников от светлости – тоже. С башен на нас смотрели, но никто ни о чём не сигналил, не приказывал остановиться и ждать, или втягиваться в город – типа приглашение. Ну а мы и не собирались настаивать.

Вечером, в сумерках, перед сном, с Бернардо заново разделили хабар «Псов Гримо» с учётом изменившихся обстоятельств. И без герцогского аванса вышло совсем невесело – я ушёл в минуса. Берни не стал выпендриваться, оставив отданные ранее с пафосом брони – я ж кормлю всех невзирая на то, сколько добычи взяли. Подозреваю, «псы» часть казны по дороге сюда где-то «слили». Не то, что клад, нет – деньги должны работать. «Слили» кому-то из знакомых купцов, кому можно доверять, наверняка замазанному в делишках члену преступного синдиката. С собой взяли лишь на мелкие расходы; а ещё при себе оставили брони и коней. Без последний стало бы совсем грустно и тяжко. Погрустили мы с Бернардо, повздыхали, но честно разделили коней, а Берни вернул часть выданного ему ранее серебра, но расстались на хорошей ноте – оба решили, что поступаем правильно.

Теперь нас снова две сотни, и два штандарта – мой и Аранды. Поход потерял статус международного, но теперь это и не нужно – меня и так уже все окрестные соседи знают.

– …Например, активно продвигать историю про рекса Леонида, – продолжал меж тем рассказывать Сильвестр. Я задумался о своём и пропустил пласт информации, что он говорил, но в принципе понятно, что паренёк с башкой на плечах, понимает цель и задачи – можно его не драконить. – Сделать упор на патриотизме, защите родной земли и своего народа. На том, что простые пехотинцы Леонида стали легендой.

– Что на камешке потомки написали? – перебил я, уводя сразу к выводу.

– «Путник, извести Лакедемон, что мы лежим здесь, честно исполнив закон». – Сильвестр довольно ухмыльнулся, мысленно представляя творческие горизонты реализации проекта. – А ещё там было «Приди и возьми» и «Значит мы будем сражаться в тени», помню.

– Молодец.

– Граф, но почему нужно раздувать именно эту историю? – вопросительно уставился он, и я чувствовал, давно хотел спросить, но не решался.

Войско двигалось мимо. Неспешно, конным шагов. У каждого воина две заводные и две гужевые. Опять буду по пыли догонять голову войска, ну да ладно. Время потрещать есть.

– Она учит тому, что мне очень скоро понадобится в своём графстве, – решил-таки я приоткрыть завесу. – Патриотизму. Это когда народ, жители своего края, берут в руки оружие чтобы защищать свою землю. Рыцарь защищает сеньора, которому присягает, и где сеньор – там его дом. Завтра станет служить другому – и предан будет ему. А тут ты до конца предан не человеку, а земле, в которой родился и вырос. Люди приходят и уходят, даже я прихожу и ухожу, а земля остаётся.

Сильвестр долго думал, покачал головой, словно отгоняя наваждение.

– Не понимаю, зачем это нужно.

– И не надо. – Я посмотрел вдаль, на виднеющиеся за лачугами внешние стены посада Картагены. За которыми притаился в ожидании один из мощнейших бастионов старого миропорядка, смотря на меня, молодого и горячего, что я выкину и не угрожаю ли прямо сейчас? – Тебе не надо понимать, Сильвестр. Больше скажу – это противопоказано. Вдруг тебя будут пытать? Чтобы не смог рассказать никому мои планы. Просто имей в виду, мне нужны массы людей, преданных ЗЕМЛЕ, а не человеку.

– Это опасно! – покачал он головой. – И тебе, граф, опасно. Особенно тебе.

Понимаю о чём он. Неглупый парень этот Сильвестр.

– Я рисковый, ты видел. Справлюсь. – Из груди вырвался вздох. Мальчишка! Безусый мучачо! Сам никто, владетель территории, без трёх месяцев банкрота, которую эти три месяца будут утюжить степняки, а туда же – мир собрался переформатировать!

Но я слишком много перечитал книг про попаданцев и просто не верю, что можно ставить иные цели. Только спасать мир, только хардкор! В перспективе, конечно, но путь длиной в тысячу ли начинается с первого шага, и я знаю не только каков будет первый шаг, но теперь, после дуэли с де Ларой, знаю, каков будет последний шаг на этом пути. Если выживу.

– Ударную установку точно сможешь смастерить? – перевёл тему на актуал.

Уверенный кивок.

– Да. Закажу – местные сделают. Тут хорошие технари. А вот гитару – нет. Но поговорю с ремесленниками, кто инструменты делают. Может быть помогут. Не обещаю, но займусь.

– …А если встречу Мастера или его людей, – продолжил он, прямо скажу, что свои песни мне ЛИЧНО разрешили исполнять Джеймс Хэтфилд, Крис де Бург, Князь, Горшок, Орлы и Скорпионы. Как и ему. Blya budu!

– А контрольное? – еле сдерживаясь от смеха, ибо фразы на русском, как и непривычные имена, он заучил фонетически (кстати, Сильвестр НЕ УМЕЕТ ПИСАТЬ!!!) уточнил я.

– Контрольное… – Нахмурился. – Если увижу его в лицо, сказать: «Zemlak, razgovor est'. Nado vstretit’sya pereteret’». И оставить твои координаты.

– Хорошо, Сильвестр. Денег хватит?

– Обижаешь, граф! – Музыкант и будущий агент перекрестился. М-да, я его озолотил не только по его скромным запросам. Но пропаганда искусство недешёвое, раскошеливаться надо. Особенно с учётом, что как правило она окупается.

– Тогда удачи! – махнул ему и тронул коня вслед за армией. Войско закончило идти, показались последние бойцы и последние гужевые лошадки. Сзади пойдёт только арьергард из четырёх егерей.

– Удачи, сеньор граф. Да пребудет с вами бог. – Он нас, всех нас, перекрестил. Я улыбнулся и тронул Пушинку рысью.

Трифон с остальными лошадьми где-то ближе к голове колонны. Дежурная пятёрка телохранов двинулась следом. Не оглядываться, едем на войну. Слова сказаны. Что будет дальше – фиг знает. Как мог музыканта обезопасил, разрешив сотрудничать с богом, чёртом и любой местной властью, принимать любые обязательства, и даже напрашиваться на собственные предложения, если окажется в застенках. Принципиальные агенты на этом фронте мне не нужны – мне нужен результат. Но справится ли он – будет зависеть только от него самого.

Что ж, вперёд, работа феодала не ждёт!

* * *

Юниус. Лето. Ляпота-а!

И не заметил, как Майя отдала бразды правления Юноне.

Скачем, не быстро, но и не медленно. С одной стороны, не сравнить с родительским стареньким «Ауди», но с другой в этом мире аналогов по скорости нам просто нет. Отца не зря «Молнией» прозвали – ставим все возможные местные рекорды.

В города и поселения не въезжаем больше в принципе. Все укреплённые пункты, вне зависимости от статуса и количества населения, рассматриваем, как условно враждебные. Только в поле! Правда в любом – как бог пошлёт, а посылает бывает и в ущерб местным. Но претензии нам не выкатывают – не безобразничаем, ночуем и сваливаем, и слава богу. Воины сидят без шлюх и бухла, но с другой стороны, все трезвые, адекватные. Один хрен нам, такой шобле, ворота не откроют – нечего рефлексировать. Но продовольственные отряды во все встречные населённые пункты посылаем – по два-три отряда максимум из десятка человек. Этих пропускают, припасы продают, и даже, когда наши всё закупят, персонально для них открывают ворота после захода солнца – выпустить за пределы города нахрен, «ну его этого Пуэбло, с ним и его отмороженными связываться!»

Так что недостатка ни в чём не испытываем. Воду берём в естественных источниках, на дрова переводим окрестные источники топлива, зерно и солёное/копчёное мясо привозили продовольственные команды, а иногда разживались фруктами и овощами с полей и садов, где останавливались. Периодически докупали и лошадей взамен павших – лошадки не люди, переть дуром на командно-волевых на край света не могут, из строя быстро выходят. Хорошо, что «пёсьих» забрали – у татей подвижной состав боевой, выносливый. А то мой карман очень сильно бы просел.

Через десять дней показался хвост телег у пограничной заставы. Тянулся он на четыре с половиной мили – верстовые столбы нам в помощь, тут до такого способа измерения расстояния слава богу дошли (не забыли). Зачем так много, чего такой огромный хвост держат – не знаю, но понимаю, что претензии наших дальнобоев на границе с Белоруссией во время кризиса не так уж и обоснованы. Бывают похуже ситуации, и ничего, народ стоит, спокойно ждёт.