Текст книги "Бремя феодала (СИ)"

Автор книги: Сергей Кусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 30 страниц)

Глава 9. Дуэльная

«Отлить» Сильвестр вышел через две песни. Которые провёл на иголках, постоянно зыркая на меня и наш стол. Я понимал, что сейчас он будет пытаться улизнуть, и картинно расслабился. От погранцов не уйдёт, парни предупреждены – чего нервничать? Наоборот, слушал песни этого человече, а послушать их стоило.

Чёрный юмор КиШей в текущем мрачном Средневековье зашёл, народ смеялся и гоготал. Единственное что портило – это грёбанная лютня. Я вдруг понял, куда надо в первую очередь прогрессорствовать – надо изобретать гитару! Но блин, вот тут ничего поделать не мог. У меня ни слуха, ни голоса; ни нот не знаю, ни откуда они берутся. Знаю только что там что-то связано с частотой колебаний, но это и все знания физики процесса. Умею брынчать «блатными» аккордами – это да, но кто в шестнадцать-восемнадцать лет из российских мальчишек не учится этой нехитрой науке? Я таких не видел. Вшивенькая гитара по принципу «чтоб не жалко если чё» и шесть стандартных аккордов на все случаи жизни, из которых только F на баррэ. Можно освоить за несколько вечеров и понтоваться потом перед девочками на пьянках. Любая песня на них играется, если захотеть. Но копнуть глубже – отчего, почему, как те же звуки можно издавать с баррэ, на третьем, на пятом ладу? Какие физические основы у деления на лады? Почему первая и шестая струна звучат одинаково, обе «ми», хотя капец как отличаются? И как люди добились понимания всей этой хрени?

Это не те вопросы, которыми ты в детстве задавался. А тут, блин, лютня! От восьми до двадцати четырёх пар струн! И боем, насколько знал Рикардо, а тут ему с графским образованием я доверял, на лютне не играют. Кроме памятной эльфийки Галадриэль, но её лютня была какая-то не такая, и звуки издавала в иной тональности, более мягкие. Эльфийский инструмент, просто напоминающий нашу лютню.

В общем, я расслабился, получал удовольствие, ибо «Металлику» тип играл так, что Хэммет обзавидуется. И когда вышел «на минуточку», картинно глядя на меня оставив инструмент на стуле, лишь кивнул в ответ маякнувшему Сигизмунду. Отрок сидел с торца стола и переглядывался с нашими у входа и у окна – маяковал им. И в отличие от всего зала, я не удивился, когда минут через десять двое моих телохранов внесли в заведение тело менестреля, со связанными за спиной руками и кляпом во рту. Вероятно дёргался, и его приласкали в не особо важное место, например в живот, чтоб не трепал нервы. Ибо в данный момент его тело молча и стоически терпело, не пытаясь мычать и вырваться, хотя именно это я бы на его месте и делал.

Таверна от такой картины Репина «Приплыли» притихла. Отроки, один держа менестреля под мышки, один за ноги, в тишине пронесли ценный груз через весь зал, поставили рядом с нашим столиком, и, после того, как я кивнул на пустующее место напротив, посадили гостя, встав у него за плечами – для демонстрации, что не надо делать резких движений.

– Развяжите сеньора, – попросил я. – И выньте кляп. Он не будет совершать опрометчивых поступков. Правда, сеньор Как Вас Там?

Боковым зрением отметил стоящую на покинутом стуле на сцене лютню. Берни проследил за моим взглядом и тоже удивился. И честно признался:

– Я не думал, что он бросит инструмент. Хорошая лютня стоит немало, а это хорошая лютня.

– И их, хороших, попробуй ещё найди! – добавил его дядька. – Лишь несколько мастеров в Ойкумене такие делают.

Герцоги. Из богатых. Знают, что говорят.

– Жить захочешь – и не так раскорячишься, – философски заметил я, мысленно сбившись, в который раз это произношу. – Это всего лишь инструмент. Который можно купить. А вот жизнь не купишь. Как и свободу.

Сильвестр затрясся.

– Но я не церковь, – успокоил я его, ибо это нехорошо, начинать знакомство с угроз. – И не работаю на тайную службу Карлоса Сертория. – Удивлённые глаза и музыканта, и Берни с дядькой. – А потому, zeml'ak, davay prosto poznakomims'a. Ya Roma. Iz pod Vologdы. A tы otkuda budesh?

Реакция менестреля оказалась странной. Он поднял на меня изумлённые непонимающие глаза… Затем зырк-зырк – испуганно посмотрел в разные стороны, как бы ища возможности сбежать. Но такой возможности не было. Мы – вооружённые благородные, маленькая армия, с нами связываться дураков нет – даже городская стража трижды подумает, стоит ли лезть с учётом, что мы никого не убиваем.

– Zemelya! Alё! – Я уже понял, что ошибся. Это не земляк. Он знает песни, но лишь ЗНАЕТ их. Однако в душе тешил себя надеждой – а вдруг! – Ya Roma, Cherepovets. A tы otkuda?

Тишина. Сильвестр, до мозга костей местный, убрал глазки в стол, НЕ ПОНИМАЯ, что я ему говорю. Я про себя заматерился.

– Парни, yobnite кто-нибудь эту наглую морду! – попросил отроков, пытаясь сдержаться – ибо мой дар и моё проклятие резко активизировался, просясь наружу, жаждая крови этого обманувшего меня паренька.

Один из отроков перевернул стул, на котором музыкант сидел, с грохотом завалив завизжавшего менестреля, после чего снова поднял его, а второй отрок несильно зарядил ему куда достал.

– Я скажу! Я всё скажу! – сразу зарыдал музыкант. – Это не мои песни! Не мои! Но мне их подарили!

Бум! – Новый удар под дых. Не сильный – обозначить, отроки понимают смысл игры, в которую играем.

– Ну, не совсем подарили!.. Но я ушёл из тех мест и больше не конкурирую с Мастером! Он не теряет от этого деньги, он совсем в других местах гастролирует!

Взмах – остановить приготовившегося снова бить отрока. Музыкант обнадежено продолжил:

– Он работает по Юго-Западу континента, а я ушёл сюда, на Восток, чтобы не мешать ему! Я, честно, ничего не сделал ему дурного! Я его не объедаю – он вряд ли сюда когда-нибудь заглянет!

– Ваш…милсть? – пронзили меня отроки глазами, ожидая вердикта – бить ли нашего гостя дальше.

– Не надо, не бейте! Я всё скажу! Всё-всё! – захныкал парень, натурально прослезившись.

– Хватит. Пусть сядет. И развяжите ему, наконец, руки! – сжалился. Я.

– Юные сеньоры, вам не кажется, что вы переходите все границы?

Всё это время в таверне стояла тишина, народ смотрел и слушал, что мы тут делаем. А в данный момент, когда присевший Сильвестр только-только начал интересный и захватывающий рассказ, к нам подошло четверо герцогских наёмников из «Псов Гримо». Четверо – подошло, всего их в таверне было более десятка – отметило подсознание. Как отметило и то, что напряглись все наши воины во всех углах, готовые по свистку броситься в драку – как и положено телохранам.

Мы, все, кто был за нашим столиком, кроме эльфы, одновременно поднялись. Кое-кто положил руки на эфесы мечей, но я на железяку не надеюсь и мысленно редко беру её в расчёт.

– Сеньоры? – зло оскалился «боцману», а главным среди подошедших был он.

– Южное гостеприимство, конечно, вещь хорошая, сеньоры баронеты, но только когда вы не устанавливаете у нас свои северные порядки. – На лице «боцмана» играла усмешка, но я видел, он предельно собран и холоден. Для такого походя прирезать насмерть – скучная рутина. И поверьте, это понимание действует не только на выходцев двадцать первого века. От сеньора исходил ореол страха, пугая любого собеседника, заставляя вжимать голову в плечи. Теперь я понял, что такой человек в команде бойцов незаменим. Люди будут слушать его верой и правдой, ибо не слушать – страшно! Скорее всего, магия, одно из проявлений местного дара – он тут бывает самый разный. И действовал это дар на всех, кроме собственно меня – играющий во мне пожар сжигал всё, в том числе и магические тиски мозга. Неожиданное открытие, и не сказать, что приятное – ибо прикрываюсь от магии я по сути собственным безумием – какая к чёрту тут холодность рассудка?

– Сеньоры, вы не видите, мы разговариваем? Это невежливо, вмешиваться в чужую беседу, – стараясь быть предельно спокойным, ответил я.

– Баронет, я думаю, избиение музыканта, который здесь для того, чтобы развлекать НАС, всех НАС, – окинул «боцман» зал таверны рукой, – а не ВАС, это не то, с чем присутствующие здесь должны смириться. Настоятельно рекомендую вам, сеньор Валуа, отпустить беднягу, и вернуться к вашему с ним разговору позже, когда почтенная публика в этой таверне разойдётся по домам.

«Рекомендация» высокородному – это вызов. Ибо владетелю/сыну/внуку владетеля можно только приказать. И делать это должен только тот, кто имеет право. Отец – сыну. Дед – внуку. Дядя – племяннику. Вы поняли, да? Или сеньор – вассалу. Но уже тут есть ограничения на то, что именно сеньор может приказать, а что нет. Рекомендовать без потери чести может равный равному, но находящийся на полступени выше, например арбитр в споре двух хозяйствующих субъектов. Третейская сила перед полем боя двух других сил. Или король может рекомендовать что-то сделать герцогам, когда не может приказать. Именно так – рекомендовать. И это не считается зазорным, ибо король выражает свою волю, своё видение, как человек, отвечающий за государство перед богом. Однако всё, что выходит за рамки перечисленного – это уже издевательство. Намёк на то, что человек, говорящий тебе это, на те самые полступеньки выше, а подтекст – вертел он тебя на причинном месте. Но если ты не послушаешь – тебя проткнут тяжёлым острым металлическим предметом.

То бишь это ультиматум заезжему баронету: выполнит – значит, благоразумен, флаг в руки; нет – одним баронетом в Ойкумене станет меньше. В своих силах «псы» не сомневались. При этом благоразумие означает автоматический урон чести – отсюда вывод, девяносто процентов вероятность, что юноша вспылит и его прикончат. Я говорил про малое число развлечений в малых городишках для расквартированной солдатни?

– Сеньор, мне кажется, рекомендовать мы можете своей любовнице. Причмокивать ей во время минета или нет, – спокойно продолжал я, держа марку крутого чувака с Севера. Северяне отмороженные, честь для них – превыше всего. Ибо ничего кроме неё у большинства из них нет. Мы – отморозки, привыкшие под орками ко всему, а они – отмороженные, не путайте. – А потому уже я вам РЕКОМЕНДУЮ вернуться на своё место и ждать продолжения культурно-развлекательной программы. Ибо мы с сеньором музыкантом почти закончили.

Угу, теперь ему вызов. Стерпит – урон его чести. А их тут четыре десятка, тогда как нас – двадцать. Я не хотел драться, не был уверен в том, что Ричи реально что-то сносное умеет. Его, конечно, обучали, но и Вольдемар, и другие бойцы – не асы, не сенсеи. Тут в принципе нет техники как таковой, нет профессиональных школ меча. А учителя-фрилансеры сильно разные, и кто-то наверняка учит лучше, чем учили его/меня. А у этих псов войны ещё и колоссальный опыт за плечами!

– Сеньор Валуа, прямо здесь? – усмехнулся «боцман». – Решим наши вопросы с рекомендациями?

– Зачем пугать народ? – окинул я рукой таверну. – Люди пришли культурно расслабиться. К тому же мы с сеньором ещё не закончили. А вот насчёт утра – как сеньоры наёмники смотрят на это благословенное время?

– С рассветом, перед входом, – выцедил «боцман».

– Контрпредложение. С рассветом, на главной городской площади. Тут ведь недалеко. – Пронзил его взглядом. Наёмник не стушевался, взгляд выдержал, да и что это за тяжесть взгляда у мальчишки?

– Договорились, сеньор баронет. С рассветом. На площади. Прошу не опаздывать – через час после рассвета у меня дела в магистрате, а мне надо будет ещё решить вопрос насчёт ваших похорон.

– Разумеется, – благосклонно улыбнувшись, склонил я голову. И, дождавшись, когда они отойдут, спокойно сел на место.

– Рикардо, ты болен! – зашептал юный герцог.

– Р-ри… – А это наш менестрель, которого отроки за плечи усадили на место, придавив к стулу, чтобы не дёргался.

– Ромарио, – улыбнулся я музыканту. – Бертран, я знаю, что делаю.

– Твой отец не одобрит этого, – покачал он головой. – Если ты вообще выживешь.

– Нас в два раза меньше, – покачал головой наставник Берни. – Мы будем драться как львы, но… Ромарио, это непросто даже нам. Они – опытные вояки с хорошим послужным списком.

– Сеньоры, мы УСПЕЕМ, – выделил я это слово. – А ещё… Мне это надо. – Я тяжело вздохнул.

– Дорогой, ты не сможешь сжульничать, тебе придётся сражаться, – мурлыкнула молчавшая до этого эльфа. – Избежать боя не получится – вся страна узнает о том, что один некий человек на Юге – бесчестен.

– Угу-угу! – поддакивающее закивал Бертран-Бернардо.

– Сеньоры, всё под контролем. И раз всё под контролем, уважаемый Сильвестр нам расскажет о Мастере всё, что знает. Как, кстати, его звали? – пронзил я взглядом нашего гостя. Тот опустил глаза в стол.

Итак, всё оказалось до безобразия просто. Юный Сильвестр пару лет назад прибился к труппе, коллективу музыкантов из далёкого герцогства на границе степей и гор на западе континента. Там тоже степи, но орков в них нет, и сами они поменьше размером. Это края диких, просто диких – единых сильных государств и империй там пока не сложилось. Куча городов с самоуправлением, куча племён-скотоводов, классических кочевых государств. Множество вольных общин… И с десяток баронств и графств на границе более-менее обитаемого мира. Как понимаю, люди только осваивают эти земли, и какие-то успехи есть, но все более-менее ценные товарные потоки под контролем международных купеческих организаций, имеющих экстерриториальность в тех диких краях. А ещё те края – основной поставщик мяса и шерсти для более развитых территорий севернее, и рынок сбыта их промышленных товаров, а потому торговля там процветает, и деньги у местных есть. И именно там обозначенная труппа путешествует, давая концерты на ярмарках, постоялых дворах и тавернах. «Ударник, ритм, соло и бас, и, конечно, ионика; руководитель был учителем пения – он умел играть на баяне». У них есть профессиональная ударная установка из большого напольного барабана с педалью, нескольких горизонтальных перед ним и нескольких тарелок, одна из которых тоже заводится с педали. Чувствуете ветер? Удлинённая лютня всего с шестью (!) струнами… И… Нет, далее классика – дудки, лира, колёсная лира… Что это я не понял, фантазии не хватило, и ещё пара инструментов, названия которых мне ничего не сказали. Один по описанию походил на скрипку, и играют на нём с помощью смычков. Были у них в труппе и вокалисты – две девочки со сладкими голосами, одна – сестра Мастера, другая, соответственно, жена. Жена ещё и на скрипке бацала. И вся эта команда разъезжала на трёх фургонах и зашибала неплохие по тамошним местам деньги. Они были уникальны, и песни их – ни на что не похожи. Сильвестр таких не видел и не слышал, и, если честно, признался, что думает и не увидит и не услышит подобных больше.

– Это волшебство, ваша милость! – вещал он с широко раскрытыми глазами.

В труппу было сложно попасть – устоявшийся коллектив. Но его взяли – видимо оценили талант. Но Мастер был суров, у него все ходили по струнке, а душа юноши жаждала свободы. А потому помыкавшись с ними полтора года, изучив кухню и запомнив песни, Сильвестр смылся и подался сюда, подальше от тех благих мест, где можно как заработать состояние в один миг, так в один миг и лишиться всего. Дикие же земли.

Так он начал играть чужие песни, и со временем стал достаточно популярен, чтобы локально прославиться. Его «ареал» – к западу и востоку от Рио-Гранде, он ездит по реке вверх-вниз от моря до гор, вот уж скоро год как, и ему тут всё нравилось… До сего дня. А сегодня он почувствовал вдруг, что придётся отвечать за то, что исполняет чужие песни. А в мире местного шоу-бизнеса всё строго: за косяк не по хлебалу получишь, а заточкой под рёбра. И разговаривать никто зазря не станет.

Что ж там за Мастер такой, что такие суровые правила ввёл? Я попал в тело подростка, как и Анабель. Но может ему повезло больше, и он очутился в теле уже опытного мужчины с каким-никаким авторитетом и опытом жизни? Ибо по словам Сильвестра, Мастер реально крут, и встреча с ним – последнее, что он бы хотел в жизни.

– Ладно, ложись спать. Скоро вставать. Поедешь с нами, – отмахнулся я, понимая, что надо покемарить до рассвета хотя бы часа три. Наташа не спала, лежала и слушала, а я под свет угольков печки пытал нашего, теперь уже нашего без кавычек менестреля по поводу житья-бытья.

В зале таверны долго этого делать не стал, после вызова на дуэль вскоре отпустил – играть дальше. Он же должен гонорар отработать, тут наёмники были правы. И правда, нехорошо. Лишнее внимание привлекаю. Кто не забыл, за моими плечами церковь и спецура, не стоит им давать дополнительные наводки на других попаданцев. Просто графская блажь – такое поймут, а блажь на то и блажь, что не подразумевает излишнее общение кроме линии: «Мне понравилось-работай на меня-заплачу-а нет – пожалеешь». Это в линии поведения местных владетелей. На этом и остановимся.

Сильвестр, поняв, что убивать не будут, повеселел, и в номер поднялся после концерта с удовольствием. Глядя на его тощее тельце, на торчащие рёбра, с поправкой, что это УСПЕШНЫЙ менестрель, я понял, что он считает, что может ухватить удачу за хвост – стать личным музыкантом влиятельного сеньора. Да, баронета с Севера, но, блин, денег у того пусть и мало, но кушает баронет всегда, а это уже достижение. Вот как.

Я не нашёл земляка. Не вышел на другого попаданца, причём из моей страны, и более того, примерно моего времени – «Король и шут» был популярен с исполняемыми Сильвестром песнями в нулевые. Но в теории могу попытаться поискать его… Как только решу своим проблемы. И ещё, этот мир – большой, и наше королевство в нём не единственное. Это тоже как-то выпало из виду, слишком загрузился местными проблемами. А ещё – надо постоянно иметь в виду, что могут и быть и другие попаданцы, причём не из России. Ладно кто-то из Европы или Америки, а если это будет китаец? Который в отличие от меня ЗНАЕТ, как приготовить порох?

Голова кругом!

В общем, я лёг спать. С утра – дуэль. Если парни успеют взять штурмом две воротные башни – наши две сотни заедут на огонёк к окончанию разборки. Если нет – дуэль закончится избиением всех нас, включая Берни и его людей, ибо бывшие тати вряд ли захотят оставить за спиной могущественного врага в лице кого-то из северных графов, у которого убили сына вассала. Не тот контингент, а местный мир очень маленький и тесный. Это без того, что они пронюхают, кто мы. Ибо если узнают, что я – Пуэбло – мне вообще не жить. Но я отчего-то был каменно спокоен. И ещё вдруг отдал себе отчёт, что ХОЧУ дуэли. Хочу попробовать силы в реальной драчке один на один, чтобы понять, а чего собственно стою? Чему меня-Рикардо надцать местных лет учили лучшие фрилансеры меча и кинжала, какие нашлись на всём Юге?

Безрассудство? Юношеский максимализм? Возможно. Но страх перед дуэлями – это СЛАБОСТЬ. Если буду чего-то бояться – меня раздавит, этот момент для себя уяснил. А значит надо избавляться от страхов и фобий, пусть даже вновь придётся ставить на кон жизнь. Прорвусь, попаданец я или поссать выбежал?

* * *

Знаете что неприятно поразило, когда был маленьким? Контраст кино и реальности. Мушкетёры в наших фильмах… Не только мушкетёры, и не только в наших – на Западе хватает достойных фильмов с постановочными боями на шпагах… Во всех этих фильмах условные «мушкетёры» очень красиво фехтуют. Чуть ли не часами машут острыми палками, отражая удары, парируя, отводя в сторону и разя противников неожиданными финтами наповал. Вон, финальная сцена какого-нибудь Зорро: три или четыре павильона, в которых противники, главгерой и главзлодей, сражаясь, своими палками чего-то рушат, и только на главной башне замкового донжона, где никто не видит лиц, гавгер поражает главзлюка. Естественно после момента, когда тот торжествует победу, когда кажется, что всё, наш проиграл.

Но при этом, смотря первые в своей жизни олимпийские игры, а в жизни каждого пацана наступает момент, когда ему становится интересна олимпийская движуха на играх «вот этого года», и он внимательно следит за каждым видом спорта, который транслируют, даже если это конкур или хоккей на траве (шучу, их не транслировали, но полуфиналы по водному поло смотрел, спортивную гимнастику, лёгкую атлетику, бокс… А через пару лет скелетон и фристайл, но это другая тема). Так вот, когда смотрел соревнования рапиристов на первых в своей памяти олимпийских играх, был неприятно удивлён скоротечностью боёв. Блин, на что там смотреть?!! Двое чуваков, да ещё в глухих масках без лиц, орудуют ИЗГИБАЮЩЕЙСЯ, мягкой палкой! Да как: тыц, тыц… И всё, один из них сбрасывает маску и радостно скачет, как горный козёл, другой такую же снимает и зло швыряет в сторону.

Потом из слов комментатора узнал, что рапиристы только колют, шпажисты только рубят, и только саблисты и колют, и рубят. И выступают последними.

Допустим, хорошо. Дождался саблистов…

И снова облом. Тыц, тыц… И всё. Нет красивых боёв с длинными замахами, отводами клинков в сторону, игрой эмоций и перенапряжением на лице в стиле Жана Маре. Нет в спортивном фехтовании красоты! Техника – возможно, есть, но доступна для понимания только профессионалов – я на такой скорости ничего не понял. А вот красоты – ноль.

Опираясь на память Ричи, я и здесь, в этом «родном» фехтованию мире, знаю, что дуэли – тоже не зрелищные. И почти всегда бывают крайне скоротечными. Моего дядьку, брата отца, нынешний герцог (тогда наследник) Алькантара убил менее, чем за минуту. Честно убил – там много народу наблюдало за схваткой, потому между нами холодный, но мир, войны нет. Но, как говорил отец, брат его просто не угадал. Он фехтовал не слабее, победить мог, просто сделал так, а противник эдак, и получилось что получилось. А могло произойти наоборот.

И именно потому я так боюсь дуэлей. Ричи их не то, что боялся – скажем так, опасался, надеясь на опыт, который в него вложили Вермунд и Вольдемар. Но я, ВИДЕВШИЙ сражения профи, а также знающий из реальной истории, кто такие бретёры, профессиональные дуэлянты, в рамках законодательства устраняющие неугодных аристо самого высшего пошиба по заказу конкурентов… Ричи просто не всё знал, интернета тут ещё долго не будет. Как и фильмов с Жаном Маре и Боярским.

Если в этом мире нет профессиональной школы фехтования, это значит лишь то, что индивидуумы, обученные хоть какой-то частной школе, могут творить почти всё, что захотят. И я, например, не боялся нарваться на поединок с тем же Алькантарским выкормышем, каковой нарывался в «Сийене», но очень сильно менжевал от мысли, что ко мне подкатят реальные профи, и деться будет некуда.

От таких мыслей не спалось. Ворочался. Услышал, как по улице тихонько проехали парни из группы-три. Их задача – штурм дальних ворот, выезд из города. Ворота в каменный город ночью не запирались, но охранялись – чтоб быдло не шастало и покой обеспеченного люда не нарушало. Однако кто помешает благородным рыцарям передислоцироваться поближе к воротам, чтобы покинуть город с их открытием?

Группа-два их будет подстраховывать и ударит по внутренним воротам только после прорыва внешних. И только если местные очухаются и поймут, что враг внутри деревянных стен, и решат опустить решетку. Так просто светиться на башне не стоит – как бы в набат не ударил кто-то особо ретивый, тогда против нас всё население выбежит, и поход окажется насмарку. Средневековые города – это ловушки, полям сражений их опасность и не снилась.

Небо сквозь открытое окно с незапертыми ставнями начало светлеть, и я понял, что не получилось и пора вставать. И когда краешек солнца показался над краем горизонта, уже был одет и спускался. Пока оделся только в поддоспешник – облачусь перед дуэлью. Вы зря думаете, что рыцари тягают железо на себе как в Игре Престолов, 24/7/365. Это слишком тяжёлые дурынды, особенно моя графская чешуя.

Чешую оставил в номере – не пригодится. Кольчуги будет достаточно. Почему? Да потому, что чешуя она для конного/полевого боя, где нужна самая мощная защита из всех, что существует. С точки зрения тактики, мечом не намного сложнее пробить металл доспеха, чем кольца, но при этом доспех тяжелее и гораздо сильнее стесняет движения. Плюс брони в том, что она непробиваема для стрел с острыми иглообразными наконечниками – «шилами». «Шило» тонкое, как игра, и проникает сквозь кольчугу почти без сопротивления, не нанося той никакого урона, травмируя носящего её бойца. Тогда как чтобы пробить слой металла, надо очень постараться – и стрелы с другими наконечниками там используются, и оный наконечник должен реально разорвать металл, что очень непросто, а чаще всего возможно, только если случайно попасть в сочленение или иное место, где у доспеха слабое место. Ты не знаешь, что тебя ждёт на поле боя и чем вооружён враг, надо быть готовым по максимуму. Но вот от меча и кинжала кольчуга защищает если и хуже, то не настолько, чтобы рисковать маневренностью, а в кольчуге ты всё же гораздо маневреннее.

Вскоре спустились и присоединились к завтракающим нам с Наташей Берни с наставником, и иные воины. Трифон просуетился насчёт того, чтоб завтрак был горячим – это его обязанность. Детинушка был бледен, боялся за меня, но не его дело лезть советами и рекомендациями, потому просто делал всё, чтобы угодить.

Облачился я прямо тут – чего далеко ходить? В зале ещё находилось несколько «псов», поглядывавших на нас хмуро, но спокойно. Затем мы, перешучиваясь, какой сегодня приятный день для ВСЕГО, двинулись к городской площади, которая находилась в двухстах метрах дальше по улице.

Шлем сегодня тоже надел «норманнский», пехотный. С наносником, клёпанным, не поднимающимся вверх, и прикреплённой по контуру бармицей. Кольчуга была не совсем кольчуга: на груди и пузе у меня красовались пластины усиления – против тех самых стрел с шилом. У наших реконструкторов есть понятия «бахтерец» (он же «бехтерец»), «колонтарь», «юшман», ещё какие-то умные сложные слова, чтобы различать типы кольчуг, усиленных пластинами, но я, в связи с тем, что не являлся в том мире фанатом, не чётко разбираюсь в отличиях. Просто фэнтези люблю, и там эти слова читывал в изобилии. Но правда жизни в том, что не знаю как у нас, но в этом мире все указанные типы кольчуги-доспеха называются просто, армадура (то есть доспех) из колец.

Противники начали собираться раньше нашего, на площади их уже было около трёх десятков человек. Три десятка одетых для пешего боя воинов – кольчуги, панцири, шлемы… Мечи топоры… Щиты за спинами…

В общем, они правы, что так оделись. Я – сын барона с Севера. А тамошние сеньоры отличаются вспыльчивым нравом, а ещё сплочённостью. Им нечего делить, все они – голытьба, и если не будут помогать друг другу – сдохнут. А потому когда (не если, а когда) их «боцман» меня убьёт, будет свалка. Просто потому, что граф, сеньор моего мнимого отца, закатает в мостовую всех, кто меня сопровождает, за то, что не отомстили за гибель сына хозяина. Разве только если у них будет серьёзный отмаз – что на самом деле не могли этого сделать. То есть если превосходство противника подавляющее, и рыпнувшись, они сами все полягут. Рыцарская честь – да, но есть ещё и правила корпоративного единства, и они такие.

Мы сеньоров не разочаровали, так как все кто шёл со мной (а со мной шли все, даже Трифон со своим неизменным и в данный момент взведённым арбалетом и переодетая для боя Наташа) представляли собой именно что ближнюю дружину крутого северного владетеля. Бригантины, армадуры-с-кольцами, ламелляры, пара чешуй, чуть менее крутых и дорогих чем моя – у воинов Бетиса. Шлемы, причём не только пехотных конструкций, но и аналоги бацинетов. Закинутые за спину щиты, а также луки у многих с тетивой за плечами…

– А вы, сеньоры северяне, понимаете толк в дуэлях, – усмехнулся вышедший вперёд «боцман», сверкая глазами.

– Стараемся, – отсалютовал я. – Никогда не знаешь, что можно ждать от людей.

– Не доверяете людям? – прищурился он.

– Доверчивые в нашем мире долго не живут, – парировал я.

Это была дежурная пикировка. Она ни на что не влияла, просто эмоциональная разрядка.

Кроме орлов… То есть псов, на площади находились стражники. Всего шестеро, но они тут – власть, и не будь мы теми, кто есть, эти шестеро были бы для нас непререкаемыми авторитетами. Впрочем, дуэли по правилам у нас разрешены, и их задача, как представителей власти – лишь не допустить урона герцогскому городу и имуществу.

Моя задача была – тянуть время. Солнце ещё не оторвало край от горизонта – оно тут больше размером, чем наше, и встаёт, соответственно, дольше. На крышу был отправлен местный мальчишка из прислуги таверны – сказать, когда солнце встанет. Почему так? Да просто условие такое было – после восхода солнца. Только после этого считается, что наступает новый день. Мы же тем временем проводили разминку, каждый какую мог.

Сеньор бандито был одет в похожую на мой бахтерец-юшман армадуру, только пластины поменьше и пореже, голову венчал шлем, боле напоминающий барбют, без бармицы, с прорезями для глаз – помощнее моего. Вооружён полутораручником с тяжёлым даже на вид навершием гарды. Серьёзный противовес – для серьёзного оружия. Щита нет, второго оружия нет. Значит, будет делать ставку на физическую силу и маневренность – он мощнее меня выглядит, причём значительно. И на полголовы выше.

Атакующая техника и мобильность. Вторая рука поддерживает при необходимости меч в первой трети от гарды, где слабая заточка – там заточка практически и не нужна. Опасный, очень опасный противник! Это мне сказала Наташа, тихонько называя сильные и слабые стороны «боцмана». Я интуитивно всё это и без неё понимал, потому пропускал её слова не то, что мимо ушей, но не вслушивался. По собственному снаряжению не стал мудрить и взял то, на чём меня годами учил и тренировал Вольдемар – оружие для противостояния с подвижным противником. Правая рука – одноручник, левая – дага. То бишь четырёхгранный кинжал для ловли и отражения меча. Не самый худший вариант в таких раскладах. От щита также отказался.

По городу, за кольцом каменных стен, начали петь петухи. Мне вдруг почудилось, впрочем, возможно это была игра больного воображения, что где-то там, южнее, раздаются крики и звон мечей. Наши штурмуют ворота? Вполне возможно, но, к счастью, сеньоры бандиты были озабочены текучкой, то есть грядущей схваткой с нами, а потому не стали морочиться и вслушиваться – что же там такое? Я также не стал, ибо мальчишка с соседней крыши закричал:

– Встало! Благородные сеньоры, солнце встало! Новый день начался!

«Боцман» в сопровождении секундантов подошёл ко мне.

– Сеньор Валуа, вы готовы? – Он довольно, я бы сказал предвкушающе, улыбался.

Я картинно, на публику, неумело махнул мечом, обернулся и кивнул.

– Конечно, сеньор.