Текст книги "Несбывшиеся надежды"

Автор книги: Семен Малков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

– Неужели? – удивилась Лёля. – Какие же у нее таланты? Я знаю только, что она хорошо учится.

– Положим, это тоже немало. Она окончила училище с красным дипломом и в институте у нее лишь несколько четверок, – не без гордости сообщил Артём. – Но еще Варя рисует и даже сочиняет стихи. И у нее хороший вкус.

– Ну ты совсем захвалил жену, – рассмеялась Лёля. – Забыл только упомянуть, что она прекрасно готовит. Это достоинство для жизни важнее других.

– И то верно, – весело согласился Артём. – Если будешь часто у нас бывать, сможешь лично в этом убедиться.

Вскоре страдания его сестры неожиданно закончились. Вика преподнесла матери новый сюрприз, на этот раз приятный. Она в третий раз стремительно вышла замуж и, притом, очень удачно. Ее новый муж, Валентин Николаев, был молодым, но уже широко известным критиком, занимавшим высокий пост в Союзе писателей. Валентин тоже прошел через развод, и от первого брака у него был ребенок. Однако, был так влюблен в Вику, что решил усыновить и Диму.

Разумеется, Лёля тоже была за это, и смогла уговорить дочь, ставя в пример безупречное отношение к ней Бандурского. Опасались, что Гриша будет чинить препятствия «из принципа», но, против ожидания, гуляка не возражал. Вскоре Дима, как и его мама, стал Николаевым, но несмотря на это, остался точной копией своего отца. Природа – не фамилия, ее не переделаешь.

А закрепил Артём их с Варей добрые узы с семейством сестры, сделав Вике шикарный свадебный подарок – большую фарфоровую собаку из знаменитой пары, которую можно увидеть только в каталоге Мейсена. Второй собакой обладала Лёля. Эти шедевры искусства были музейной редкостью. Их Анна Михеевна приобрела во Львове, и они являлись предметом ее гордости. И вот знаменитая пара объединилась вновь, но уже в семье Николаевых, так как свою собаку Лёля еще раньше подарила дочери.

– Ну, братец, не ожидала от тебя такой щедрости, – обрадовалась сестра, когда Артём вручил Вике это подлинное сокровище. – Я знала, что ты не жмот, но чтобы... – она аж задохнулась от восторга. – Ты хоть интересовался, сколько она стоит? У антикваров приценивался?

– А зачем? Я и без того знаю, что это – шедевр, и никогда бы ее не продал, – честно ответил Артём. – Но это – пара, и собаки должны стоять вместе, как у нас в доме на Покровке. Пусть они будут у Викочки.

Спустя месяц у сестры Артёма произошло еще одно радостное событие. Семен Бандурский получил новую шикарную квартиру, да не где-нибудь, а в самом престижном в то время районе, который прозвали «тихим центром», так как он располагался в уютных улочках и переулках между Садовым кольцом и Пушкинским бульваром. До этого престижными считались «сталинские» дома по Кутузовскому проспекту и высотные здания, но они находились в шумных местах и в них жило слишком много народу.

В «тихом центре» для столичной элиты строились небольшие, как правило, одноподъездные дома с ограниченным количеством жильцов. Снаружи их вид был самым обычным, но внутренние помещения и квартиры отличались комфортом и роскошной отделкой. Кроме того, имелось много подсобок и в подъездах дежурили вахтеры, не пропускавшие в дом посторонних.

Как только в «тихом центре» сносили старую развалюху, на ее месте сразу, как по мановению волшебной палочки, вырастал такой элитарный дом, который заселялся очередной партией власть имущих, и других видных представителей, так называемой «номенклатуры». Лишь очень редко квартиры в этих домах доставались крупным ученым и известным артистам, обласканным властью.

– Квартира шик-модерн, спору нет. Я тебя от души поздравляю, – в восторге от увиденного сказал Артём, который помогал Лёле в переезде. – Но и на Кутузовском у тебя ведь была не хуже. Особенно после того, как ты ее переоборудовала, затратив уйму сил и денег. Тебе их вернули новые жильцы?

– Как бы не так. Вернут они! – с досадой ответила Лёля. – Эти хамы меня даже не поблагодарили. Настолько завидуют тем, кому посчастливилось получить квартиры в этих домах. А я на новую отделку и сантехнику истратила все наши сбережения!

– Может, не стоило тогда переезжать? У тебя та квартира была не меньше этой и выглядела не хуже, – пожал плечами Артём. – Должно быть, тебе обидно, что этим нахалам досталось то, что ты там сделала, на халяву?

– Разумеется, мне обидно, но переехать стоило, – убежденно ответила Лёля. – Не говоря уже о том, что на Кутузовском шумное движение, и в подъезде вечно мочились подонки. И потом, эта квартира – все-таки лучше. Ты видел, какие глубокие стенные шкафы? А в подвале для всех жильцов оборудованы кладовки. Правда, это удобно?

Артём согласно кивнул, и она с важным видом продолжала:

– А над нами будет жить замминистра. Так ему дали, по сути, две квартиры.

– То есть, как? – поразился Артём. – Разве это возможно?

– Для себя все можно. Дом построен их ведомством, – с усмешкой ответила Лёля. – Квартира как бы одна, но из общей прихожей отдельный вход в комнату для гостей, при которой имеется кухонка и свой санузел. Не хило придумано!

– И ты считаешь это правильным, что чиновнику министерства, пусть даже крупной шишке, дают две квартиры, да еще в таком роскошном доме, когда, – Артём аж задохнулся от возмущения, – я уверен, большинство его подчиненных теснится в коммуналках? Нельзя транжирить средства на такую роскошь, когда не решена жилищная проблема!

– Ну вот, братец, выходит и ты нам завидуешь, – хмыкнула Лёля. – Как партийцу тебе известно, что уравниловки быть не может. Сравнил свою ответственность и заместителя министра!

Этим сестра лишь подлила масла в огонь.

– А причем здесь ответственность? – вскипел Артём. – За свою ответственность он большую зарплату получает, а вот как работает и какую пользу приносит – еще неизвестно! Может, его завтра снимут с этой должности, так за что ему такая квартира? – он сделал паузу, чтобы успокоиться, и примирительно сказал: – Конечно, я завидую тебе, сестрица, но белой завистью. Так бы всем жить! И осуждаю не тебя и Сеню, так как отказаться от такой квартиры может только идиот. Меня возмущают казнокрады и липовые коммунисты, которые тратят на эти излишества огромные средства, вместо того, чтобы строить больше жилья, и выполнить то, что обещала людям партия.

– Ты неисправимый идеалист, Тёмка, – вздохнула Лёля. – Боюсь, что у тебя никогда не будет такой квартиры.

– Зато совесть будет чиста, – возразил Артём и, чтобы сменить острую тему, предложил: – Давай-ка, я лучше помогу повесить книжные полки. Где у тебя дрель?

* * *

Иванов, как и говорил, после Нового года перешел на работу в учебный институт и уже в начале весны защитил докторскую диссертацию в Киеве. Хотя очередь сократилась, у Ковача, насколько было известно, это дело не двигалось. Сознавая, что пока начальник не станет доктором наук, даже думать нечего о защите собственной диссертации, Артём ничего для этого не предпринимал. Но неожиданно у него появились шансы «остепениться» в ученом совете, который произвел его в кандидаты наук.

Предложение поступило от профессора Грознова, заведующего кафедрой организации производства, при которой Наумов был аспирантом.

– Это правда, Артём, что у тебя собака – породистый фокстерьер? – без предисловий спросил профессор, позвонив ему вечером домой. – Мне об этом сказал Малахов. Вроде бы, даже особенная, от чемпионов.

– Да, у нашей Чапы очень хорошая родословная, – ответил Артём. – А что вас интересует?

– Сынишка пристал, только фоксика ему подавай, – объяснил Грознов. – А ваша Чапа уже щенилась?

– Нет еще. Не давали жениха, пока не получит медаль, – улыбнулся Артём. – Для этого мы специально возили Чапу на выставку в Тулу.

– Ну и как, получили?

– Золотую, за первое место, – с гордостью ответил Артём. – Признали лучшей. Судьи сказали, что она – типичный представитель породы.

– Так у нее будут щенки? – нетерпеливо перебил профессор. – Когда?

– А от нас это не зависит. У них, в обществе кинологов, – объяснил Артём, – есть план воспроизводства элитарного потомства. Нам сообщат, когда будет свадьба. Это, – засмеялся он, – вязкой называется.

Грознов хохотнул за компанию и неожиданно предложил:

– Не мог бы ты, Артём, подскочить ко мне и немного просветить мое семейство? Мы еще никогда не держали собаки. А жена говорит, что если уж заводить, то породистую.

– Я могу и по телефону сказать все, что знаю, – попробовал уклониться от ненужной встречи Артём. – Да и зря хотите взять фоксика. Это злые охотничьи собачки и с ними много хлопот.

– Сын хочет только фоксика, – отрезал Грозное и многозначительно добавил: – Но мы поговорим не только о собаках. Ты ведь, как я слышал, уже подготовил докторскую. Почему бы тебе и не защитить ее у нас?

Это меняло дело. Артём даже немного растерялся. «И правда, почему я не брал в расчет эту возможность? Нацелился лишь на Киев, – мелькнуло в голове. – Но это не стоит обсуждать по телефону», – про себя решил он. А вслух вежливо произнес:

– Вас устроит, если я завтра заеду на кафедру часам к трем? Помнится, в два у вас заканчивается последняя лекция.

Вот так и получилось, что совершенно неожиданно у Артёма Наумова появилась реальная возможность защитить свою докторскую в обход очереди, негласно установленной в Киеве. Но, при обсуждении этого вопроса с Гроз-новым выяснилось, что по специальности «Организация производства» их ученый совет может присваивать только степень доктора экономических наук.

– Но почему? Ведь я же стал у вас кандидатом технических наук? И бывший мой оппонент Тихомиров в вашем совете получил степень доктора технических наук по этой специальности, – недоумевал Артём.

– В нашем ученом совете для этого недостает докторов технических наук, – объяснил Грознов. – Поэтому ВАК разрешил ему присуждать только кандидатские степени. А с твоим Тихомировым был особый случай. Его можно не считать.

– Все же интересно, как ему это удалось? – полюбопытствовал Артём.

– По ходатайству нашей ректорши Коровиной, ВАК разрешил для приема его защиты ввести в совет нескольких докторов технических наук. У твоего «крота» оказался какой-то подход к нашей Евдохе, – он с усмешкой подмигнул Артёму. – По блату, сам знаешь, у нас все возможно. Напрасно ты зациклился на технике! Сейчас быть доктором экономических наук даже более престижно. И защититься тебе у нас будет не так сложно. Совет по составу все тот же, и с ректоршей Евдокией я хорошо лажу.

– Но у меня – явно технический уклон. И научная школа – подготовленные мной кандидаты – тоже по технике, – усомнился Артём. – Если даже защищусь в вашем совете, то меня вряд ли утвердит ВАК, – и, подумав, все же решил отказаться: – Нет уж, переквалифицировать диссертацию мне не с руки. Вот если бы и для меня, как для Тихомирова, сделали исключение, – он с надеждой посмотрел на Грознова. – Может быть, попытаться попросить об этом Коровину?

– Ничего не выйдет, – махнул рукой профессор. – Наша Евдоха для тебя и пальцем не пошевелит, да и мне откажет. Не стоит унижаться. Ей не просто это устроить, и нужен мощный стимул.

– Ну, тогда и пытаться нечего, – сдался Артём, примирившись, что этот вариант отпадает. – Но, все равно, – улыбнулся он, – щеночка от Чапы вы обязательно получите, что бы о нас плохо ни подумали. Когда-то взятки «борзыми щенками» были в ходу.

– Спасибо, – растроганно произнес профессор, видно уже не рассчитывавший на благоприятный исход своей просьбы: – Знаешь, что мы сделаем? – задумчиво протянул он. – Попробуем найти подход к Евдохе через доцента моей кафедры Зинаиду. Ты ведь ее знаешь.

– А она как может помочь? – удивился Артём. – Зина ей родственница?

– Нет, она ей вроде наперсницы. Представляешь? Это несмотря на разницу в возрасте, – в глазах Грознова мелькнул веселый огонек, и он понизил голос: – Если бы не знали о слабости ректорши к молодым мужикам, подумали бы, что они лесбиянки, – он сделал паузу и задумчиво произнес: – Попрошу-ка я Зинаиду помочь. Она сама пишет докторскую и немало от меня зависит. Попытка не пытка.

«Вряд ли у Зины что-то получится, – уходя от Гроз-нова, с сомнением думал Артём. – Не станет Коровина пробивать в ВАКе мою защиту лишь для того, чтобы удружить приятельнице. Тут нужны козыри посильнее. Вот Бандурскому она бы не отказала! Но ни Лёлю, ни Семена просить я не буду, – твердо решил он. – Они все равно ничего не сделают».

И все же задуманная Грозновым «операция» зародила в нем робкую надежду на возможную удачу. Ведь чем черт не шутит, когда Бог спит!

* * *

Профессор Грозное сдержал слово: не прошло и недели, как Артёма пригласила приехать на кафедру доцент Зинаида Рязанкина. Сорокалетняя моложавая женщина, она выглядела довольно привлекательной, но, по слухам, ни разу не была замужем. Скорее всего потому, что слишком много занималась наукой и в институте слыла сильнее всех по применению в экономике математических методов. Однако, как говорили, это нисколько ей не мешало весело проводить свободное время.

– А вы нисколько не изменились, – любезно улыбнулась она Артёму. Они нашли свободную аудиторию, и уселись, чтобы поговорить без помех.

– Это хорошо или плохо? – отшутился он. – Надеюсь, я вас не разочаровал?

– В некотором роде, да. С учетом той трудной задачи, которую предстоит нам решить, – полушутя-полусерьезно ответила Зинаида. – Пора бы вам немного посолиднеть, а вы все выглядите, как мальчишка. Ведь Дусенька уже разменяла полтинник.

– О ком это вы? О Коровиной? – сделав вид, что плохо ее понял, спросил Артём, до которого сразу дошло, чему мешает его не по годам молодой вид. – Она может счесть, что мне слишком рано стать доктором? Или, чтобы решить мой вопрос, я должен понравиться... – он смущенно замялся, – в этом... смысле?

– А ты догадлив. Значит, созрел для доктора, – по-свойски перешла на ты Зинаида. – Это самое и требуется. Ты прости, что я так, напрямую, хоть дело это деликатное, – усмехнулась она. – Но если ты против, то ничего не выйдет. И начинать не стоит.

От такой циничной прямоты Артём совершенно растерялся. «Значит, если она не положит на меня глаз, делать ничего не будет, – лихорадочно соображал он. – Ну и в чем проблема? Мне что, впервой иметь дело с бабой старше меня? Можно и переспать пару раз ради торжества науки, – мысленно сыронизировал он. – Ей немалых трудов будет стоить пробить у себя мою защиту».

Дьявол-искуситель потрудился вовсю и, стыдясь глядеть в глаза доцентше, Артём деланно небрежным тоном ответил:

– Наука требует жертв. К тому же, и жертва невелика. Евдокия Ильинична очень интересная женщина. Я готов ей услужить, если... – он смутился, – сочтет меня достойным...

– Вот это ответ не мальчика, но мужа, – повеселела Казанкина. – Не будем отклаывать ваше знакомство. У Дусечки как раз хандра на этой почве. Вот ты ее и развеешь, – она немного подумала и предложила: – Как ты смотришь на то, чтобы встретиться у меня дома, скажем, в четверг? Сам понимаешь: я свободна, как птица, а она – замужняя дама, да еще высокий партийный деятель.

– Пусть будет четверг, – согласился Артём. – Что мне с собой принести?

– Только цветы и шампанское, – широко улыбнулась Зинаида, давая понять, что разговор окончен.

* * *

Артём прибыл к Рязанкиной в условленное время с букетом роз, не забыв и о шампанском. Обе дамы выглядели великолепно, и на столе в гостиной было накрыто на троих. Они выпили по бокалу вина по случаю встречи, и Зинаида тактично покинула их, чтобы могли обсудить дело. Очевидно, ректорша уже полностью была в курсе, так как выслушав его не перебивая, сразу заявила:

– ВАК очень неохотно идет навстречу этому. И мороки много с изменением состава совета. Однако, – она пристально посмотрела на смущенного Артёма, и в ее зеленых кошачьих глазах зажглись огоньки, – попробовать все же можно. – Весьма важно, что твоя работа дает большой экономический эффект.

Очень высокая и полнотелая, Коровина басила и, в партийной манере, была со всеми на ты. Артём уступал ей в росте и был намного моложе, но, судя по горячим взглядам, которые бросала на него ректорша, он ей понравился, и это нисколько ее не смущало. Когда за стол вернулась Зина, и появился литровый графин с водкой, они втроем его быстро одолели.

– Говорят, Артём, ты хорошо танцуешь, – изрядно подогретая выпитым, обратилась к нему хозяйка. – Покажи-ка нам свое искусство! Думаю, – хмельно подмигнула она ему, – управишься с двумя по очереди?

Не дожидаясь ответа, она вставила кассету в магнитофон и потянула за руку танцевать. Артём безропотно подчинился. «Неужели и Зинаида имеет на меня виды? – с опаской подумал он, поскольку опьяневшая хозяйка так прижималась к нему пышной грудью, словно собиралась немедленно соблазнить. – Этого еще не доставало».

Однако, следующий танец и все остальные Евдокия не уступила подруге, откровенно дав понять, чтобы та не путалась под ногами. К удивлению Артёма, несмотря на громоздкую фигуру, ректорша лихо исполняла самые сложные па и знала все модные танцы. Нарезвившись и разомлев, она перешла к активным действиям, и тут наступила роковая развязка. Артём почувствовал, что не сможет выполнить свою миссию.

Танцевали медленный блюз. Захмелевшая дама пылко прижимала его к себе; затем, расстегнув на нем ворот рубашки, сначала лизнула шею, потом мочку уха, но ответной реакции не последовало, и она жарко выдохнула.

– Не обращай внимания на Зинку, действуй!

Артёму всегда нравились крупные женщины, а Евдокия была очень видной и интересной, но ему претила ее наглая властность и беззастенчивость. Она цинично обращалась с ним, как с наложником, и это его отвращало. «Что же делать? – мучительно думал он. – Если не лягу сейчас с этой наглой бабой, то все пропало. А если лягу, то уважать себя не смогу». И чистоплотность его натуры победила.

– Прости меня, но сейчас... ничего не выйдет, – неловко потупившись, шепнул он, чтобы не слышала Зинаида. – Может быть, в другой раз...

– Как это – в другой? Это почему же? – еще крепче прижав его, резко потребовала разгоряченная Евдокия. – Никакого другого раза!

Если до этого Артём еще чуточку колебался, то приказной тон ректорши его окончательно от нее отвратил.

– Я не совсем здоров, мне... нельзя, – пробормотал он первое, что пришло на ум, не зная, куда деться от стыда. – Простите, если обидел.

– Да что с тобой? – все еще не отпуская, резко потребовала ответа Евдокия. – Ты же не импотент, ты такой... крепенький мужичок. Меня не обманешь!

Но тут у нее возникло подозрение, и она испуганно отстранилась.

– Неужели у тебя... дурная болезнь? Так это? Отвечай!

«А, пусть думают, что хотят. Так и так, все пропало», – подумал Артём, и вслух, запинаясь сказал:

– Ничего страшного, но я... не закончил курс лечения и должен... следовать предписаниям врачей...

Не сказав больше ни слова, он ушел, сознавая, что на возможности защиты диссертации в институте у Коровиной может теперь поставить крест. Неизвестно, что рассказала Рязанкина Грознову, но профессор больше этого вопроса не касался, хотя щенка Чапы от Артёма, естественно, получил. Реальный шанс ускорить получение заветной степени доктора наук был безвозвратно упущен.

Глава 11. ПРОВАЛЬНЫЕ АВАНТЮРЫ

Несмотря на удручающее положение экономики Советского Союза, которое выражалось в затоваривании никому не нужными изделиями и нехваткой всего, что пользовалось повышенным спросом, а также в повсеместном отсутствии средств для строительства дорог и жилья, провальные авантюры по осуществлению грандиозных псевдопреобразований хозяйства и природы страны продолжались.

На этот раз Брежневское руководство решило построить в Сибири новую железную дорогу и повернуть вспять течение рек. Якобы это в корне улучшило бы благосостояние народа. Байкало-Амурскую магистраль сразу же принялись строить, но натолкнулись на непреодолимые трудности, и они, к счастью для страны, затормозили осуществление другого безумного проекта, ибо надругательство над природой грозило обернуться не только разорением, но и вселенской катастрофой.

Безответственная расточительность коммунистического руководства страны питалась огромной прибылью, получаемой от торговли природными ресурсами. Вследствие высоких цен на нефть, в казну поступали крупные суммы валюты от ее экспорта. Именно «нефтедоллары» позволяли закупать за рубежом самое необходимое, чтобы накормить население – зерно, мясо, масло, даже фрукты. На них приобреталось и новейшее оборудование для оснащения предприятий оборонной промышленности.

К безудержным расходам на гонку вооружений, помощь зарубежным компартиям и авантюрные проекты внутреннего переустройства добавились огромные потери казны вследствие теневой экономики, хищения государственных средств и ценного имущества.

Разложение, царившее в высших эшелонах власти, и связь ее с криминалом показывали громкие уголовные дела. Особый общественный резонанс вызвало «рыбное дело», так как оно высветило связь теневых дельцов, отправлявших контрабандой на экспорт тонны черной икры и других ценных морепродуктов, не только с высокими руководителями министерства, но и с членами семейства главы государства.

Хищения поразили многие отрасли народного хозяйства. Не миновали они и Аэрофлот. Оказалось, что министерством потрачено много валюты на покупку за рубежом под видом сувениров предметов роскоши и бытового оборудования. Везли все – от одежды и обуви до хрустальных люстр и шикарной мебели. На одном из заводов был создан склад для хранения этого имущества, и оно распределялось между высшими чинами министерства.

Тогда в министерстве гражданской авиации «полетело много голов», и об этом преступлениии Артём узнал от нового главы материально-технического снабжения Аэрофлота Казанцева. Познакомился он с ним на совещании по увеличению масштабов восстановления запчастей к самолетам и двигателям. После совещания руководитель ведомства пригласил Артёма к себе.

– Мне понравилось твое выступление, Наумов, – сказал он, усадив молодого ученого перед собой в мягкое кресло. – Недостаток запасных агрегатов – это одно из наших слабых мест.

Осанистый и довольно тучный, он был еще молод, и сразу располагал к себе простым обращением и широкой улыбкой. – Меня проинформировали, что ты хорошо готовишь аспирантов, – изучающе глядя на Артёма, продолжал Казанцев. – Я тоже последние годы урывками работаю над диссертацией. Собрал большой материал, но, – вздохнул, как бы ища сочувствия, – завершить это дело никак не удается...

– А какая у вас тема? – отлично поняв, куда он клонит, спросил Артём в надежде найти предлог для вежливого отказа.

– Моя тема как раз – близкая тебе. Посвящена расчету запасов материально-технического имущества, – сообщил главный снабженец Аэрофлота. – Вот я и подумал, – со своей располагающей улыбкой добавил он, – может, ты подсобишь мне довести до ума диссертацию?

Перспектива заняться доработкой диссертации Казанцева никак не улыбалась Артёму. Подготовленных кандидатов ему хватало, да и в случае неудачи он рисковал навлечь на себя гнев очень влиятельного чиновника министерства.

– Я слишком слабо знаю специфику материально-технического снабжения, – попытался он дать задний ход. – Боюсь, что плохо получится.

– Зато я хорошо ее знаю. Тебе не потребуется разрабатывать предложения по существу, – решительно возразил Казанцев. – Все, что надо будет сделать – это доработать мою диссертацию так, чтобы она удовлетворяла требованиям ВАКа.

Отказать одному из руководителей своего ведомства Артём не осмелился. Из кабинета Казанцева он вышел, держа подмышкой толстую папку с материалами его кандидатской диссертации.

* * *

Работа по приведению в порядок диссертации Казанцева сблизила Артёма Наумова с влиятельным главой снабженцев. Собранные им материалы были доказательными, а конструктивные предложения отличались новизной. Однако очень много времени и труда потребовалось на то, чтобы их систематизировать, изложить и оформить в соответствии с требованиями, предъявляемыми ВАК к кандидатским диссертациям.

Обрадованный Казанцев тут же отправился в Киев, чтобы представить свою диссертацию в ученый совет и договориться с ректором института Дейнеко о защите. Он был уверен в успехе и перед вылетом с улыбкой заявил Артёму:

– Все будет тип-топ! Дейнеко от меня зависит. И отношения у нас отличные. Он сам мне сказал: «Лишь бы работа была похожа на диссертацию».

– Она не только «похожа», а отвечает всем требованиям ВАК, – заверил его Артём. – Еще ни у одного из моих аспирантов не отклонили диссертацию!

Он оказался прав, и диссертация Казанцева была встречена в Киеве «на ура». Однако то, что сообщил, вернувшись оттуда, шеф снабженцев, его огорчило.

– Ты уж не обижайся, Наумов, но надо пойти навстречу их пожеланию, – сообщив, как прошла формальная предзащита на кафедре, немного смущенно сказал тот: – Видишь ли... – замялся он, – заведующий этой кафедрой...

– Претендует на научное руководство? – догадался Артём. – А зачем ему это надо? Он что, не имеет докторской степени?

– Ну вот, выходит, ты сам понимаешь, – облегченно вздохнул Казанцев. – Он так и сказал: ему это нужно для защиты докторской. А отказать нехорошо. Его уважают в их ученом совете, и у меня голосование пройдет лучше. Неужели, тебе так важно значиться моим научным руководителем?

Артём понимал заведующего кафедрой, но его самолюбие было задето.

– Нет. У меня уже есть научная школа, а ему, видимо, не достает кандидатов наук – пожав плечами, ответил он: – Но, по-моему, нечестно, Михаил Иванович – выезжать на чужом горбу.

– Я знал, что согласишься, – друж'ески улыбнулся Казанцев. – Ты прав, это нечестно. Но зато я договорился с Дейнеко, – поспешил он утешить Артёма, – что у тебя они примут защиту, даже если Ковач будет против.

– А что толку? Без поддержки Ковача мое дело – швах, – поник головой Артём. – Набросают черных шаров, а проголосуют – не пройду в ВАКе.

Но поднаторевший в преодолении подковерных интриг шеф снабженцев на это лишь пренебрежительно усмехнулся:

– Выше голову, Артём! Тебя послушаешь, то страшнее Рудика – и зверя нет! Ты делай свое дело, а роль укротителя предоставь мне!

Он откинулся в кресле и, с видом собственного превосходства, заявил:

– Я приму меры, чтобы он не рыпался. У меня в кабинете твой Ковач вовсе не грозный, а очень даже смирный. Ведь знаешь, что всем от меня чего-то надо. А в ученом совете Киева слово Дейнеко – закон. И с ВАКом у него связь крепкая. Твоему начальнику тоже у него предстоит защищаться.

«А что? Казанцев прав, – с возрождающейся надеждой думал Артём. – Не пойдет Ковач против Дейнеко. Ему это дорого обойдется, а у него на первом месте всегда собственная выгода. При поддержке Казанцева с защитой в Киеве у меня, пожалуй, может и получиться».

И эта новая перспектива получить заветную степень доктора технических наук, не откладывая до той поры, когда это сделает, наконец, начальник его института, примирило Артёма с тем, что ловкий заведующий кафедрой отнял у него плоды полугодовых трудов.

* * *

В мае подготовка к защите главного снабженца Аэрофлота была закончена, все отзывы в ученый совет поступили, и Казанцев, включив Артёма в число сопровождающих, прибыл в Киев. Важную министерскую шишку в аэропорту Борисполь встречала целая делегация работников местных служб гражданской авиации и киевского института, во главе с самим ректором. Среди встречающих был и знакомый Артёму главный инженер завода.

– Ну и грандиозная гулянка намечается! – весело сообщил он Артёму. – Наш завод уже арендовал для этого катер, украинское управление Аэрофлота дало лимиты на дефицит, а терком профсоюза перевел «гроши». Жаль, если Михайлу Иваныча завалят! Я выступаю с отзывом от завода и меня должны пригласить.

– Не завалят, – успокоил его Артём. – Дейнеко не допустит этого. Он здорово зависит от Казанцева. Ты же видел – сам его встретил и увез в своей машине. А зачем катер понадобился? – поинтересовался он. – Разве банкет будет не в ресторане? И почему все организует ваш завод?

– А удобнее списать эти расходы на производство, – усмехнулся заводчанин.

– Мы рады услужить главе снабжения, так как воздастся сторицей. В ресторане устраивают банкеты простые люди, у нас же – случай не рядовой.

– Выходит, застолье устроят на катере? – удивился-ся Артём. – Но ведь будет тесно. Понадобится большой теплоход, – пошутил он.

– Ладно уж, открою тайну, хотя программу гульбы просили не разглашать, – дружески подмигнув, объяснил инженер. – Гостей после защиты отвезут на катер для прогулки по Днепру. На палубе будут устроены танцы, а на корме накроют стол для фуршета.

– И всего-то? – Артём был явно разочарован. – Речная прогулка – это хорошо, но все будут голодные, как волки. И с тощего фуршета перепьются.

Главный инженер посмотрел на него как на малое дитя и, похоже, обиделся.

– Плохого же ты мнения о нашем щиром гостеприимстве, – покачал он головой, – На катере устроят лишь легкий закусон, а настоящая еда будет на стоянке.

– Катер причалит в каком-нибудь живописном месте? – обрадовался Артём.

– Вот именно, в устье Десны, – подтвердил заводчанин. – Там гостей будет ждать настоящая рыбацкая уха и шашлыки. Даже артистов привезут. Лучших!

Знакомый Артёма сказал правду. Сама защита Казанцева прошла довольно бледно, так как диссертант слишком волновался. Из-за этого он скомкал доклад и говорил так тихо, что ничего не было слышно. Но все кончилось хорошо, ибо в зале появился Дейнеко. Поскольку ректор обычно не присутствовал на кандидатских защитах, это было равносильно сигналу голосовать положительно. Зато гуляние устроили великолепно!

Был теплый солнечный день. Конец мая. На городской пристани гостей ждал речной катер. Из репродуктора гремели марши. Всех пригласили на корму, где «по простому» был накрыт длинный стол. Из выпивки доминировала «горшка з перцем», а из закуски – нарезанная крупными ломтями отварная белуга, свиной окорок и свежие овощи.

Тот памятный фуршет, в сочетании с танцами на палубе и прекрасной погодой, так подогрел гостей, что, когда выгрузились на берег и уселись за грубо сколоченные столы – округу огласили русские и украинские песни. Пировали и веселились допоздна, и лишь с наступлением темноты автобусы доставили всех в город.

Следующим вечером Артём вместе со всеми, кто сопровождал Казанцева, вернулся в Москву. Сам Михаил Иванович задержался, якобы для оформления документов по защите, а на деле, чтобы продлить празднование своего успеха в узком кругу местных руководителей. Но свое слово сдержал и днем устроил встречу Артёма с Дейнеко. Он привел его в кабинет ректора и с ходу взял быка за рога.

– Вот, Николай Викентьевич, это мой помощник, о котором вчера тебе говорил. Поверь, он очень способный парень, и нам еще пригодится. Ковач не дает ему раньше себя защитить докторскую. Наумов не спешит «поперед батьки», но тот ведь не чешется. Надо бы помочь!