Текст книги "Несбывшиеся надежды"
Автор книги: Семен Малков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)
Малков Семен Наумович
Несбывшиеся надежды
Вертикаль жизни-2
Пролог
Академик Наумов открыл глаза. Он лежал, опутанный проводами и трубками медицинских приборов.
– Как себя чувствуете? – спросил дежурный врач, взглянув на показания приборов. – Пришла ваша супруга. Вас это не утомит?
– Нет. Я хочу ее видеть, – еле слышно произнес академик.
Врач вышел, и сразу появилась Варя. Она окинула придирчивым взглядом больного и палату, положила сумочку и опустилась на стул рядом с койкой, ласково взяв его за руку. Артём Сергеевич смотрел на ее поблекшее и располневшее, но такое доброе и милое лицо; теплая волна захлестнула его больное сердце.
«Только бы не отдать концы у нее на глазах! Она этого не выдержит, – мелькнула опасливая мысль, пока он боролся с вновь охватившей его слабостью. – Не дай Бог! Ведь я всем ей обязан. И своей успешной научной карьерой, и тем, что счастливо прожил столько лет!»
Боль и на этот раз отступила, дыхание у него восстановилось, и при виде сидящей рядом любимой спутницы жизни на Артёма Сергеевича вновь нахлынули воспоминания.
Когда рухнул его первый брак – судьба подарила ему встречу с Варей. Это произошло с наступлением знаменитой «хрущевской оттепели».
Часть первая. РАЗВЕНЧАНИЕ КУМИРА (60-е годы)
Глава 1. САМОРАЗОБЛАЧЕНИЕ
Смерть Сталина и расправа с его «карающим мечом» Берией положили начало новому этапу и совершенно иному стилю коммунистического правления.
Сперва это выразилось в непривычных разъездах новых лидеров СССР по столицам капиталистических стран и их встречах с главами государств, ранее считавшихся потенциальными противниками. Это было столь непонятно и непривычно, что нового генсека Хрущева и председателя Совмина Булганина в народе насмешливо прозвали «туристами».
Подлинным шоком для всех было начавшееся с приходом к власти Хрущева развенчание его умершего предшественника, официально именуемое «устранением ошибок, связанных с культом личности Сталина». К началу 60-х годов эта кампания, начатая после знаменитого доклада нового лидера партии, уже набрала силу и не только привела в замешательство большинство коммунистов и беспартийных, которым десятилетиями внушали легенду о непогрешимости «вождя всех народов», но и вызвала резко негативную реакцию соратников по социалистическому лагерю.
Артём Наумов после женитьбы стал всерьез подумывать о вступлении в партию, но тут был совершенно сбит с толку.
– Не могу поверить, что все это правда, – недоумевал он в разговоре со своим тестем Андреем Ивановичем. – Сталин слишком доверял своим помощникам, которые оказались бессовестными и жестокими карьеристами. Недаром он сам покарал Ягоду и Ежова. Уверен, что Берию ждала та же участь. Предвидя свое разоблачение этот негодяй и погубил вождя!
– Хрущев знает, о чем говорит, – нахмурился тесть. – Он же сам во всем участвовал. Сталин был не только в курсе дел. Все эти злодеяния совершались по его прямому указанию.
Слова Андрея Ивановича поразили Артёма в самое сердце. Он с недоверием посмотрел на тестя.
– Но ведь, если все это правда, то и Хрущев должен ответить за гибель сотен тысяч невинных людей! Он был ближайшим его соратником и во всем активно участвовал. И почему тогда вы сами так горевали, когда умер Сталин, если знали о его преступлениях?
– Я горевал потому, что партия потеряла великого вождя, который мог бы привести к победе коммунизма, – все так же хмуро объяснил Андрей Иванович. – Хрущев ему в подметки не годится. У себя дома Сталин из него и Микояна шутов делал. При жизни Никита перед ним пресмыкался, а теперь, похоже, мстит покойнику, – и, чуть помолчав, добавил: – Но то, что Хрущев старается восстановить справедливость и честное имя жертв репрессий, хоть и запоздалое покаяние, все же очень хорошо! Поэтому я его не осуждаю. Противоречить Сталину тогда никто не смел. Хотя исправить ошибки Никита Сергеевич мог бы, и не топча прах вождя. Это очень повредит авторитету нашей партии и коммунистическому движению в других странах.
Сомнения Артёма, вызванные разоблачением культа личности Сталина, не повлияли на его решение стать членом партии.
Прекрасные идеи всеобщего равенства и братства, построения справедливого общества, а не такого, где «человек человеку – волк», вызывали горячий отклик в его душе и в то время не казались утопией. Он и раньше вступил бы в партию, но не считал еще себя достойным.
Теперь же, став семейным человеком (дочке недавно исполнилось пять лет), Артём счел, что вполне морально устойчив, и не уронит высокого звания члена партии. Он был одним из ведущих инженеров научно-исследовательского института ГВФ, красовался на Доске Почета, и его самолюбие ущемляло то, что важнейшие проблемы отрасли обсуждаются на партсобраниях без его участия.
– Ты бы, все-таки, подождал со вступлением, – старалась остудить его «партийный» пыл жена Надя. – Защити сперва свою кандидатскую, а тогда уж и вступай!
– Общественных нагрузок у меня и сейчас хватает, – объяснял Артём. – А по работе мне это необходимо. И допуск совсекретный поскорее оформят, да и защититься, наверное, легче будет, когда стану членом партии.
Видно, этот аргумент произвел на Надю впечатление, так как она больше мужа не отговаривала и, еще до конца первого года нового десятилетия, Артём Наумов влился в ряды молодых строителей коммунизма. В отделе, где он работал, его любили, старшие товарищи охотно дали требуемые рекомендации и, пройдя без осложнений все ступени приема, он порадовал отца и тестя, став обладателем партийного билета.
* * *
Кандидатская диссертация у Артёма Наумова продвигалась успешно. Имея уже немалый опыт по ремонту авиационной техники, он удачно выбрал Тёму для научной разработки. Среди основных производственных проблем наиболее острыми были – плохая технологичность конструкции самолетов и постоянная нехватка запчастей. Над первой – велась работа в конструкторских бюро, но запчасти оставались постоянной «головной болью» производства. Вот этой жгучей проблеме широкомасштабного восстановления самолетных агрегатов и посвятил Артём свой научный труд.
Еще работая на заводе, Наумов организовал поточную линию ремонта шасси самолетов, которая дала большой экономический эффект. Теперь же он решил научно обосновать и разработать методику поточного восстановления агрегатов в условиях авиаремонтного производства. А то, что им было сделано на заводе, должно было явиться практическим внедрением и наглядным доказательством ее эффективности.
– Ты успешно защитишься, Артём, можешь не сомневаться! – подбадривал его научный руководитель диссертации, профессор кафедры организации производства Валентин Михайлович Малахов. – И математический аппарат твоей методики на высоте, и главное – доказана на практике ее польза!
Выпавшая Артёму в ту пору нагрузка была очень велика, так как разработку диссертации ему пришлось вести без отрыва от выполнения научной тематики отдела института, в котором он работал. Да и семейных забот, после рождения дочери, было предостаточно. Основной проблемой была постоянная нехватка денег. Надежда, которая привыкла следовать последнему крику моды, остро переживала материальную нужду, поскольку не могла себе позволить одеваться так, как ей хотелось.
– Ты когда-нибудь защитишь свою диссертацию? До каких пор будешь вкалывать за жалкие гроши? – донимала мужа упреками. – Я больше не в силах считать рубли и перебиваться кое-как от получки до получки. Спасибо еще, что мой отец нам помогает, а то не знаю, что и делала бы!
– Могла бы и повременить с покупкой новых тряпок, – вяло отбивался Артём, – Вот защищусь, буду получать вдвое больше, тогда – пожалуйста! Разве не ты уверяла меня, что со мной готова терпеть все трудности? – не преминул он напомнить. – А теперь всю плешь мне проела!
– А ты и поверил? – расхохоталась Надя. – Чего девушка не пообещает, когда ей замуж хочется! – и уже спокойнее предложила. – Давай я поговорю с папой, чтобы устроил тебя редактором в издательство. Там и без ученой степени будешь столько же получать. Да и защитишься ли ты, это еще вопрос!
– Разве я виноват, что научным работникам хорошо платят только за степени? – отбивался Артём.– Ты же знаешь, что я занят интересным и нужным делом. Скучная работа редактора не по мне. Диссертацию защищу, не сомневайся! Придется еще немножко потерпеть. Не сразу Москва строилась! – и, стараясь ее приободрить, добавил: – Хоть материально и трудновато, но разве плохо мы живем? Думаю, лучше многих! У кого еще из твоих подруг есть отдельная двухкомнатная квартира? Кто еще, кроме тебя, няню держит?
Но Надя не удержалась, чтобы не уколоть:
– Говоришь так, будто квартира – это твоя заслуга. Не видать бы нам ее, если бы я не уговорила свою бабку съехаться! И няню держим не на твою зарплату.
– Квартира – наша общая заслуга, – возразил Артём. – Без комнаты, которая мне досталась после размена с папой, ее не было бы. И помощь твоего отца нужна нам лишь до тех пор, пока я не смогу зарабатывать столько, – бросил он на нее укоризненный взгляд, – чтобы ты перестала меня пилить.
Но Надя и не думала сдаваться.
– Нет, я буду продолжать тебя пилить, чтобы ты перестал мириться со своим жалким положением. У тебя есть способности и ты обязан добиться успеха ради нас с дочкой! – голос ее звенел. – Другие действуют куда энергичней.
– Ты имеешь в виду Стаса? – досадливо поморщился Артём. – Все завидуешь своей подруге?
Станислав Адамов был женат на ее подруге Валентине. Все они учились в одной группе университета. Простой московский парень, он сдружился с сыном видного итальянского коммуниста. Благодаря тесному общению с ним свободно овладел языком и, не без содействия папаши итальянца, был взят на работу в наше посольство. Валя приезжала повидаться с родными, щеголяла перед подругами в заграничных шмотках, и Надежда была вне себя от зависти.
– Разумеется, не его! Стас – это особый случай. Тебе до него – как до Луны, – насмешливо скривила губы Надя. – Я имела в виду твоего друга Юру Гордона. Он моложе тебя, но уже кандидат наук и заведует лабораторией! – поняв, что сумела задеть самолюбие мужа, решила закрепить успех: – Но не только его. Ларкин друг, Гарик Мельниченко, стал спецкором. Он все время ездит за границу и привозит ей целые чемоданы барахла, – Надя подняла на него глаза. – Да ты ведь знаешь их обоих. Мы были у Ларки, когда Гарик вернулся из Африки. Я читала его репортажи – ничего особенного. Ты пишешь куда лучше!
Артёму крыть было нечем:
– Ну что же – считай, что тебе не повезло!
Он отлично зайомнил ту вечеринку, которую тогда устроила у себя Лариса, но не из-за зависти к Гарику, а совсем по другой причине.
* * *
Надежда, что и говорить, была яркой личностью. Острая на словцо, она всегда выделялась в женском обществе:
Может поэтому, хотя ее окружало много подруг, не слишком близко с ними дружила. Основную компанию, которую они собирали у себя дома, составляли женатые друзья Артёма – Юра Гордон, Марк Петляк и их общие знакомые, с которыми они обычно встречали все праздники.
В отличие от приятелей Нади – людей интересных, но самодовольных и прагматичных, его друзья были жизнерадостными и остроумными. С ними было легко. Потому он неохотно бывал у знакомых жены, где преобладал дух чопорности и мещанства, разговоры велись лишь о том, кто что видел и приобрел за границей, а развлечением были лишь модные шлягеры.
В тот раз Артём охотно пошел на вечеринку к Надиной подруге, и объяснялось это просто: он был заинтригован.
– Ты знаешь, кого еще позвала к себе Ларка? – насмешливо сказала Надя, – Алену! Ну да, ту самую, – добавила, заметив, как у мужа сразу вспыхнули глаза, – которая точная копия Марины Влади. Ну и дура!
В те годы популярность у нас этой «русской француженки» достигла своего пика. Ее исполнение роли колдуньи в фильме по повести Куприна всех просто очаровало, и мужчины поголовно были в нее влюблены задолго до того, как она стала женой Высоцкого. Само собой, не остался равнодушным к ней и Артём.
– Почему же дура? – не понял он. – Если Алена так похожа на Влади, как об этом судачат, то она у Ларки будет гвоздем программы. Стоит пойти в гости, чтобы взглянуть на эту красотку! – добавил он, сразу повеселев.
– Конечно, Ларка дура! – фыркнула Надя. – Ведь Гарик ей не муж. А она пригласила эту куклу! Он хоть с виду плюгавенький, но все же – спецкор, и Алена на него клюнет!
– Думаешь, она отобьет Гарика у Ларисы? – усомнился Артём.
– Может, и не отобьет, но увлечься этой красавицей может запросто, – усмехнулась Надя. – Я бы на месте Л арки так глупо не поступила!
В ее правоте Артём скоро убедился. Сходство Алены с Влади превзошло все ожидания. Эта девушка с лицом двойника кинозвезды, казалось, была соблазнительнее француженки. Рядом с мелким, плешивым и уже ожиревшим, несмотря на молодость, Гариком она казалась античной богиней, но откровенно с ним кокетничала.
Пухленький Гарик, явно рисуясь перед Аленой, долго и многословно рассказывал о красотах Африки и обычаях чернокожих, а потом стал угощать гостей привезенными «из-за бугра» виски и баночным пивом. При этом, не обращая внимания на то, как злится Лариса, он усиленно ухаживал за красоткой. Та же на удивление много пила и очень быстро захмелела. Изрядно накачавшись, они покинули остальное общество, оставив всех в шоке.
– Пойди и приведи в чувство этого борзописца! – не выдержав, потребовала от мужа Надя. – Вправь ему мозги! Не могу видеть, как мучается Ларка.
Сознавая, что и правда, нужно спасать положение, иначе вечер будет вконец испорчен, Артём поднялся и вышел, надеясь застать Гарика с Аленой целующимися на кухне и нарушить их альянс, вернув спецкора обществу. Однако сделать это не удалось, поскольку парочка заперлась в ванной. По несущимся оттуда стонам было понятно, что любовный процесс у них в разгаре, и ему не оставалось ничего другого, как вернуться.
– Кто я такой, чтобы им мешать? – смущенно шепнул он на ухо Наде в ответ на ее недовольный взгляд. – Этот спецкор просто подонок, а еще в репортажах мораль разводит!
Сделав вид, что ничего не произошло, и сославшись на необходимость уйти пораньше из-за ребенка, они поблагодарили Ларису за гостеприимство, распрощались и поспешили домой, унося с собой чувство сожаления и брезгливости.
* * *
Если бы не постоянное безденежье, Артём с Надей, наверное, были бы довольны жизнью. Дочь Аня, названная в память его мамы, росла здоровенькой и доставляла им много радости. В друзьях тоже недостатка не было. И пока помогал материально отец Нади, она еще кое-как мирилась с трудностями быта. Но тут произошла трагедия!
Тесть Артёма, завершив многолетний труд над докторской диссертацией, накануне защиты по неизвестной причине повесился у себя дома в туалете. И хотя в последнее время он сильно пил, прошел слух, что в несчастье виновна его вторая жена. Похоронили Андрея Ивановича с должными почестями, и очень скоро выяснилось, что денег на жизнь Артёму и Наде катастрофически не хватает.
К этому времени Артём уже представил готовую диссертацию на кафедру учебного института, при которой состоял заочным аспирантом, однако Надя не выдержала, и их семейная жизнь покатилась под откос. Занятый по горло работой и научными делами, он не замечал, что жена стала частенько отлучаться из дома... А глаза ему неожиданно открыла ее подруга Наташа Семенова.
Наташу Артём знал еще до того, как женился на Наде. Она сама имела на него виды, и они некоторое время встречались, – в основном, по ее инициативе. Она была миленькой, но не очень умной, и, главное, слишком болтливой. Стараясь произвести впечатление, Наташа способна была заговорить любого до полусмерти, и он стал ее избегать. Потом она надолго исчезла из его поля зрения и вновь появилась, уже будучи замужем, в качестве подруги его жены. Не зря говорят – тесен мир!
Муж у нее был художник, молчаливый увалень, и это подтверждало истину, о сходстве противоположностей. Похоже было, что они неплохо ладят, но все же Наташа продолжала оказывать Артёму недвусмысленные знаки внимания. Он, естественно, не мог их не заметить, но ничем не поощрял, и она особой настойчивости не проявляла. И вот, зайдя к ним за чем-то и не застав Надю дома, Наташа, понизив голос, сказала:
– Не могу удержаться, чтобы не сообщить тебе важную вещь, Тёма. Знаю, что поступаю глупо, вмешиваясь в ваши семейные дела. Но я слишком хорошо к тебе отношусь, – она бросила на него горячий взгляд. – Да ты и сам знаешь это!
– Догадываюсь, – пошутил Артём, не скрывая, что заинтригован. – Ладно, Натка, присаживайся и сообщай свою новость!
– Боюсь, Тёмочка, что тебя она не обрадует. Но сказать это я должна, – с искренним сочувствием сказала Ната. – Ты знаешь, что жена хочет от тебя уйти?
Артём удивленно пожал плечами, но, поняв, что шуткой здесь и не пахнет, нахмурился.
– Не нужно предисловий, Натка, я не слабонервный! – сухо потребовал он. – Выкладывай, все что знаешь.
– Я Надю хорошо изучила, – сказала Ната без тени улыбки. – И поняла: раз она со мной так откровенна, значит все уже решила!
– Что решила? – не выдержал Артём. – Говори, не тяни резину!
– Решила, что ей нужен другой муж. Вот что! Ты ее, видите ли, больше не устраиваешь!
– Она так и сказала? – глухо отозвался Артём, почему-то сразу ей поверив.
– Примерно так, но более подробно, – подтвердила Ната. – Ты слишком мало зарабатываешь и вообще не перспективен. С тобой она просчиталась. Вытянула пустой лотерейный билет!
Она говорила быстро и отрывисто и от каждой фразы Артём вздрагивал, как от удара кнута.
– Пустой, говорит? А как же Анечка? – растерянно произнес он. – Ты знаешь, что Надя и сейчас беременна? Она сошла с ума!
– Нет, мне так не показалось, – с откровенной враждебностью к его жене возразила Ната. – Она и об этом мне сказала. Второго ребенка не будет. Надя сделает аборт. И похоже, у нее уже кто-то есть на примете.
– Вот даже как? – оторопел Артём. – Ну и дела... Она меня предала! – крикнул он срывающимся голосом. – И до чего подло, тайком! Я ей этого не прощу!
– И правильно сделаешь! Не стоит тебя эта карьеристка, – горячо произнесла Ната. – Ты замечательный, Тёма, ты всего добьешься! Она еще локти будет кусать.
Но Артём уже овладел собой.
– Ладно, хватит об этом. Я тебе очень благодарен, – тихо сказал он неожиданно севшим голосом. – Ты поступила как настоящий друг, вовремя открыв мне глаза. Иначе я бы чувствовал себя полным идиотом! – и с горечью добавил: – Жаль мне только дочку. Но что поделаешь? Через это надо пройти. Не я первый такое терплю, не я последний!
* * *
В том, что Наташа Семенова сказала ему правду, Артём не сомневался, но все же решил до разговора с женой поехать к отцу, – посоветоваться, как быть. Оставаться дома стало невыносимо. «Права была мама, пытаясь помешать моей женитьбе на Наде, – с тоской подумал он, подходя к дому, где жил отец после размена их Покровской квартиры. – Интуитивно предвидела, что с ней буду несчастлив».
Сергей Ильич последний год тяжело болел. Он всегда был очень здоровым человеком, даже простудой никогда не страдал. Поэтому все недоумевали, откуда у него взялась язва, когда раньше на желудок не жаловался.
Лёля неоднократно предлагала переехать к ней, однако отец согласился лишь жить летом на казенной даче в Серебряном бору, которую предоставили ее мужу, видному журналисту.
– Не хочу быть обузой! У вас и без меня забот хватает, – всякий раз отговаривался он. – И вообще не хочу быть бесполезным старикашкой в семье. Я еще способен жить самостоятельно!
– Ты не обуза! – убеждала Лёля. – Поправишься, будешь мне помогать.
– Нет уж! Если не протяну ноги после операции, то еще, наверное, женюсь, – полушутя возразил Сергей Ильич. – Ты должна понять меня, дочка! Ведь после смерти мамы прошло пять лет, и я еще не такой дряхлый.
– А что, без операции не обойтись? – обеспокоилась Лёля.
Сергей Ильич в ответ лишь махнул рукой, и по его потемневшему лицу она поняла, что болезнь отца намного серьезнее, чем он старается показать. Вот и Тёма застал его в постели за чтением медицинского справочника. Увидев сына, Сергей Ильич просиял и поспешно отложил книгу, загнув страничку.
– Я так понял, что у тебя неприятности? Не принимай близко к сердцу – все перемелется. Главное – береги здоровье! – сказал, вставая с постели. – Ты присядь, я пойду чайник вскипячу. Тогда и поговорим.
– Не хлопочи, папа, я сам, – попробовал остановить его Тёма, но отец лишь мотнул головой и решительно направился к двери.
Как только он вышел, движимый каким-то шестым чувством, Артём взял в руки справочник и открыл его. на загнутой странице. Страшное слово «канцер» не требовало перевода. «Значит, папа подозревает, что у него рак, а нас уверяет, что язва. Если так, дела его плохи!» Он быстро положил справочник на место, и вовремя: вернулся отец.
– Ну вот, чайком побалуемся, – бодро сказал Сергей Ильич, подходя к буфету. – У меня хороший, цейлонский. Давай, сын, выкладывай свои беды, пока я накрываю на стол.
– Мы, наверное, разойдемся с Надей, – не в силах больше держать это в себе, объявил Артём. – Она меня предала, папа!
Сергей Ильич, наполнявший чашки, сразу поставил чайник, и опустился на стул. Лицо сморщилось, словно он проглотил горькую пилюлю.
– Да что такое ты говоришь? Этого не может быть! Надя достойный человек, и она любит тебя и Анечку. Я знаю!
– Это я – недостойный человек, папа! Так она считает, потому что очень мало зарабатываю и не способен содержать семью. Анечку любит, а меня – нет. Хочет уйти и, говорят, уже нашла себе другого.
Сергей Ильич непримиримо замотал головой.
– Не верю я этому! Она сама тебе это сказала?
Он с трудом перевел дыхание:
– Будь Надя тобой недовольна, не стала бы так внимательно относиться ко мне. Я достаточно хорошо знаю женщин и люблю Надю! Не горячись, сын, и не руби с плеча! Семьей нужно дорожить!
– Да что ты меня поучаешь? Разве это я не дорожу семьей? – вспылил Артём. – Говорю же – это Надя хочет уйти и ищет себе другого. И я действительно, – в его голосе было отчаяние, – не могу создать ей хорошую жизнь!
– И слушать ничего не желаю! Не будь слабаком! – замахал руками Сергей Ильич. – Сделай все, чтобы сохранить семью! И не падай духом, трудности ваши – временные. Ведь ты скоро станешь кандидатом наук, а там, глядишь, и доктором!
– Никем я не стану! – вне себя воскликнул Артём. – Как я могу думать о защите, когда от меня вот-вот уйдет жена и заберет дочь? Когда я теряю самое дорогое? Придется даже от загранкомандировки отказаться! – он с отчаянием посмотрел на отца. – Разве могу я сейчас отправиться за рубеж?
– Немедленно успокойся и возьми себя в руки! – строго прикрикнул на него Сергей Ильич. – Это что еще за загранкомандировка? Ты едешь от своего НИИ?
– Никуда я теперь не поеду! – угрюмо заявил Артём. – А посылают меня в Польшу и Чехословакию в составе торговой делегации. Я должен показать в действии аэродромную установку, которую мы продаем за рубеж.
Видно, Сергей Ильич был приятно удивлен: лицо у него разгладилось.
– А почему выбор пал на тебя? – поразился он. – Что, больше некого было послать?
– Это я проводил испытания установки и лучше всех ее знаю, – объяснил Тёма. – Но теперь это неважно. Найдут, кого послать вместо меня!
– Отказываться от поездки тебе не следует, – решительно сказал Сергей Ильич. – Загранкомандировками не швыряются, а у тебя она – первая.
Он тяжело поднялся со стула и стоял перед Артёмом, массируя рукой живот. Видно, боли давали себя знать.
– Сейчас тебе объясняться с Надей не стоит. Это приведет только к разрыву, – посоветовал он. – Нужно выждать время, может сама одумается, и все уладится. Твоя командировка как нельзя кстати!
– Но ведь Надя мне изменила, предала меня! Неужто я должен это простить? – мрачно возразил Артём. – Если даже сейчас одумается, может предать снова!
– А ты точно это знаешь? – строго посмотрел на него отец. – Зачем пугаться заранее? Ты должен больше верить в свои силы. Сам не без греха!
Сергей Ильич устало сел на постель и скинул шлепанцы.
– Пожалуй, прилягу. Что-то опять нездоровится, – морщась от боли и глотая какие-то пилюли, сказал он Артёму. – Спокойно поезжай за границу, и на время выбрось все это из головы – вот тебе мой совет. Приедешь, тогда будет видно, что делать.
* * *
Вняв совету отца, Артём решил отложить выяснение отношений с женой до возвращения. То, что Надя последнее время перестала его пилить, каждый день наряжалась и не обращала внимания на его холодность, подтверждало сказанное Наташей Семеновой. Но, занятому подготовкой к отъезду, выяснять правду ему было недосуг. Желая сохранить душевное равновесие, он старался об этом не думать. Радость Нади по поводу загранкомандировки мужа можно было объяснить естественными причинами, и Артёму хотелось в это верить.
Первый выезд за границу принес ему массу впечатлений и запомнился на всю жизнь. Начиная с оформления документов и инструктажей в компетентных органах, прохождения таможенного досмотра и пограничного контроля. Во времена «железного занавеса» и холодной войны поездки за рубеж для граждан СССР были связаны со многими ограничениями и запретами. О такой свободе, как ныне, никто даже не мечтал. Для Наумова все это было в новинку и с непривычки волнующе.
Их делегация состояла из семи человек. Кроме него в ней был только один специалист по технике – инженер Егоров из «Авиаэкспорта». Остальные представляли Внешторг и, по-видимому, спецслужбы. Так, их руководитель, Егор Егорыч, был явный комитетчик. И пресс-секретарь Тамара, объявившая, что она бывшая рекордсменка-велогонщица, похоже, также работала на КГБ. Среди внешторговцев было двое мужчин, начальников отделов министерства, и одна женщина, Яна Павловна, ведущий экономист.
В соответствии с программой, сперва прибыли в столицу Польши. В начале 60-х Варшава еще не была полностью восстановлена. Взорванный фашистами после восстания район лежал в руинах. Но зато древний центр Варшавы, «Старо място», с живописными, теснящимися друг к другу фасадами домов, был уже отреставрирован, над городом громоздился Дворец культуры – огромное высотное здание, построенное как дар Советского Союза. Повсюду кипела жизнь.
Работа занимала лишь первую половину дня, и оставалось много свободного времени. Как все «советские», первым делом, они отправились в поход по магазинам. Приехав из страны пустых прилавков, хотелось купить многое, благо в Польше торговля процветала, и многочисленные частные лавочки были полны товаров. С валютой у «советских» было плохо, но оказалось, что есть спрос на русскую водку, электробритвы и капроновые чулки. Продав все, что было возможно, они сумели приобрести самую малость из того, чего им хотелось.
Из «культурной программы» Артёму больше всего запомнилось посещение художественного музея и ресторана в «Старом мясте», куда их повели гостеприимные хозяева. В ресторане его поразила свобода, которую могут позволить себе поляки в высказываниях и поведении. Какая-то подвыпившая компания прямо посреди ресторана устроила веселую «кучу малу», пышнотелая девица показала невиданный им доселе стриптиз, а бойкий куплетист под общий хохот и аплодисменты исполнял сатирические стишки такого содержания:
...Не вернуться нам в Европу, коль мы лижем Кремлю ж..пу, а Варшавская высотка – яко прыщ на лбу красотки!
– Выходит, вам не нравится Дворец культуры? – удивленно спросил Артём у одного из сопровождавших их поляков. – И мы, и все, кто приезжает в Москву, считаем, что высотные дома украшают нашу столицу.
– Что хорошо для Москвы, то не годится для Варшавы. Так считают у нас многие, – вежливо ответил поляк. – Они говорят, что это здание не гармонирует с архитектурой нашей столицы.
Но особенно удручающе подействовало на Тёму посещение музея. Там было немало хорошей живописи, но сюжеты многих картин его возмутили. Бравые польские всадники в фуражках конфедератов лихо рубили русских солдат в мундирах прошлого века.
– Эти полотна посвящены польскому восстанию Кос-тюшко,– пояснил им гид, заметив негативную реакцию русских. – Вы знаете из истории, что оно было жестоко подавлено вашим знаменитым полководцем Суворовым.
– Но ведь Суворов легко подавил восстание. И его солдаты были признаны лучшими в мире, – не стерпел Артём, несмотря на предостерегающий взгляд Егор Его-рыча. – Разве соответствует исторической правде то, что изображено на этих картинах? Будто наши солдаты бегут от бравых конфедератов?
– Художники здесь проявили свой патриотизм, – не нашел лучшего объяснения гид и смущенно умолк, понимая слабость своего аргумента.
– Такой патриотизм вряд ли служит укреплению дружбы наших народов, – Яна Павловна решила поддержать Артёма. – Зачем культивировать то, что нас разъединяет?
Гид окончательно смешался, и они двинулись дальше. «А она положила на меня глаз. Всякий раз старается меня поддержать, выказать свое расположение, – подумал Артём, исподтишка оглядывая ее всю. – Неужто задумала гульнуть от мужа? Интересно, намного ли она меня старше?»
О Яне Павловне было известно, что муж у нее большой чин во Внешторге, чуть ли не замминистра, – и они недавно вернулись из Йемена, где прожили несколько лет. Видно, скопили немало валюты, так как она всегда была прекрасно одета и, в отличие от Тамары, не продавала чулки. Догадка Артёма подтвердилась во время прощального ужина с поляками в их гостинице. Яна Павловна сама пригласила его танцевать и откровенно зазывала в свой номер «выпить на брудершафт». Артём изрядно «принял» за ужином, но, несмотря на хмель и большой соблазн, в тот раз устоял.
«Наверное, поступаю глупо. Может, Надя там вовсю закрутила новый роман. Зачем же мне блюсти ей верность?» – угрюмо думал он, возвращаясь в свой номер, который занимал на пару с Егоровым.
Наутро они уже отбыли из Польши.
В Чехословакии все повторилось. Не дождавшись от него проявления инициативы, Яна Павловна решила действовать сама. В Праге, когда выдалось свободное время, попросила Артёма сопровождать ее при осмотре города. Погода была чудесная, стоял цветущий май. Они не спеша прошлись по набережной Влтавы, полюбовались скульптурами знаменитого Карлова моста и осмотрели старинную Злату улочку, на которой тогда еще сохранились мастерские средневековых ремесленников.
Яна рассказывала о себе, о муже, о жизни на Арабском Востоке. Оказалось, что с мужем они вместе выросли, и их любовь еще со школы. В юности на реке он даже спас ей жизнь.
– Он большой, сильный человек, но... – голос Яны дрогнул. – Заболел и стал... – она снова замялась, – нет, не инвалидом, но, по-моему, еще хуже... Вадим стал... импотентом. – Яна смущенно взглянула на Артёма, но он тактично промолчал. – Мы перепробовали все средства, но ничего ему не помогло, – сказала она с горечью. – Можешь не верить, но я его люблю и никогда не брошу! Хотя жить с ним мучительно. Я ведь еще молодая и здоровая женщина! – Они уже вышли на Вацлавскую площадь и остановились у знаменитых часов на ратуше, дожидаясь, когда они пробьют, и в окошках появятся апостолы. – Ты, наверное, осуждаешь меня, Артём? Но поверь, я не какая-нибудь распутница. Просто мне необходим мужчина. Это же естественно! Разве, в моем положении, я обязана соблюдать верность мужу?
