Текст книги "Кровь Рима (ЛП)"
Автор книги: Саймон Скэрроу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)
Скэрроу Саймон
Кровь Рима
(The Blood of Rome)
Любительский перевод
Жанры: Историческая проза, Исторические приключения
Серия: Eagles of the Empire #17
Язык книги: Русский
Оригинальный язык книги: Английский
Переведено для группы: «Саймон Скэрроу | Eagles of the Empire» в 2021 году.
Над переводом работали: Джандиэр «CeaserDzhandier» Варазашвили, Нуржан «turk.legioner» Астана
Домашняя страница группы Вконтакте: https://vk.com/simonscarrow_romaneagle
Описание книги
55 год нашей эры. Проблемы назревают на восточных границах Римской империи, вновь трибуну Катону и центуриону Макрону необходимо готовиться к войне… Коварное Парфянское царство вторглось в Армению, пограничное государство, на которое Рим претендует в пределах своих амбиций, изгнав царя Радамиста. Хотя царь амбициозен и безжалостен, но он жизненно важен для стратегических интересов Рима.
Полководец Корбулон должен вернуть его на армянский трон, а также подготовить армию к войне с могущественным Парфянским царством. Корбулон приказывает вновь прибывшим Катону и Макрону и их элитной когорте преторианской гвардии выполнить это задание.
Им предстоит пройти маршем сквозь неизведанную и незнакомую местность для восстановления непопулярного царя на троне – опасная миссия. Союзникам нельзя доверять, и враги подстерегают со всех сторон. Храбрость и мастерство римской армии будут проверены до предела…
Действующие лица
Квинт Лициний Катон: трибун, командующий Второй когорты преторианской гвардии;
Луций Корнелий Макрон: старший центурион Второй когорты преторианской гвардии, суровый ветеран;
Легат-ветеран Гней Домиций Корбулон: недавно назначен командующим армиями на востоке Империи;
Гай Уммидий Квадрат: проконсул и наместник римской провинции Сирия;
Гай Амаций Пинтон: квестор в свите проконсула;
Преторианская гвардия:
Центурионы: Игнаций, Николис, Метелл, Петиллий, Плацин, Порцин;
Опционы: Марцелл, Ганник, Терций
Центурион Спирак Керан: назначенный Катоном в качестве командира балеарских пращников;
Рутилий: знаменосец
Ауксилларии:
Гай Глабий: балеарский пращник
Тит Борен: легионер
Парфия:
Царь Вологез: царь Парфии
Полководец Спораз: один из парфянских высших военных
Абдагаз: царский казначей
Принц Вардан: старший и любимый сын царя Вологеза и наследник парфянского престола.
Митракс: армянский посол при парфянском дворе
Армения:
Радамист: иберийский царевич и недавно свергнутый царь Армении;
Царь Тиридат: брат царя Вологеза, и недавно утвержденный им в качестве нового царя Армении;
Аргалис: дворцовый распорядитель при дворе Тиридата;
Нарсес: один из свиты Радамиста, назначенный переводчиком и связным офицером между иберийцами и римлянами;
Зенобия: жена Радамиста;
Берниша: служанка в свите Радамиста, над которой сжалился Катон;
Иберия:
Царь Фарасман: царь Иберии и отец Радамиста;
Прочие:
Луций: сын Катона, маленький сорванец;
Петронелла: нянька у Луция и женщина, с которой нужно считаться;
Юсеф: ювелир, серебряных дел мастер и домовладелец Катона;
Граникул: квартирмейстер римского гарнизона в Бактрисе.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Ктесифон, столица Парфянской империи, март 55 г. н.э.
Заходящее солнце освещало широкую гладь реки Тигр, так что она поблескивала, как расплавленное золото, на фоне бледно-оранжевого неба. Воздух был тихим и прохладным, и последние грозовые облака, окутавшие город, ушли на юг, оставляя слабый запах железа в сумраке. Слуги царского дворца суетились по своим обязанностям, готовя прибрежный павильон к вечернему совещанию царя и его совета, чтобы обсудить последние новости, а именно римскую угрозу Парфии. Их подгоняли нетерпеливые крики и удары распорядителя, тощего сгорбившегося человека, преждевременно поседевшего от беспокойства, вызванного частым общением с раздражительным правителем империи, простиравшейся от берегов Инда до границ римской провинции Сирия. Царь Вологез был человеком, стремящимся возродить величие Парфии, и не был готов к тому, чтобы в малейшей степени терпеть любого, кто встанет на пути его венценосной судьбы. Ни мятежный придворный, ни неуклюжий или неэффективный слуга. Последний распорядитель не позаботился о том, чтобы еда, поданная на пиру, была достаточно горячей, когда она достигла царского стола. За это его чуть ли не до смерти высекли, а потом выбросили на улицу. Нынешний распорядитель был полон решимости не последовать его участи, и поэтому он проклинал и бил своих подчиненных, когда они расставляли диваны, складывали поленья у жаровен и вешали толстые вышитые ширмы с трех сторон павильона. Четвертая была оставлена открытой, чтобы царь и его гости могли любоваться видом на реку, когда солнце скроется за горизонтом, а звезды выйдут на небосклон и засверкают в темных водах реки.
Когда последние шелковые подушки были аккуратно разложены, слуги отступили в сторону замкнутого пространства павильона и стали ждать, пока распорядитель тщательно изучит их работу и наклонится, чтобы внести несколько незначительных поправок, пока не убедится, что его хозяин не будет рассержен. Не то чтобы Вологез был склонен внимательно осматривать каждую деталь той роскоши, в которой он привык жить. «Тем не менее», размышлял распорядитель, «лучше быть скрупулезным, чем идти на малейший риск навлечь на себя гнев царя». Закончив осмотр, он громко хлопнул в ладоши.
– Прочь, собаки! Принесите фрукты и вино. – Когда они побежали, он повернулся к своему помощнику. – А ты, скажи хозяину кухни приготовить еду, которую подашь, как только я дам знак.
Его помощник, молодой, тучный человек, который, несомненно, стремился заменить его, кивнул и поспешил прочь. Распорядитель еще раз оглянулся на дело рук своего помощника, а затем встал перед помостом царя, и прищурившись, осмотрел большой диван, подушки и покрывала. Он наклонился вперед, чтобы разгладить складку на ткани, а затем отступил и с удовлетворением сложил руки. Затем, что было для него нехарактерно, он слегка улыбнулся и осторожно огляделся. Но он был совсем один. Это был редкий момент в его жизни, поглощенной бесчисленными обязанностями в своей новой должности. Перерыв должен был быть достаточно коротким, прежде чем слуги вернутся с фруктами и вином вместе с царским дегустатором, который должен был попробовать каждую чашу и блюдо по указанию распорядителя, чтобы гарантировать, что царь Вологез сможет безопасно есть и пить. Несмотря на то, что Парфия существовала долго, правители империи не были столь долговечны. Они регулярно становились жертвами заговоров могущественной знати или амбиций членов царской семьи.
Распорядитель глубоко вздохнул и, улыбнувшись при виде царского дивана, он почувствовал почти непреодолимое желание броситься вперед и никем не замеченным упасть на шелковые подушки. Его сердце забилось быстрее от перспективы такого неслыханного нарушения правил, и на протяжении нескольких вдохов он был на грани искушения. Затем он отпрянул и в ужасе прикрыл рот при мысли о том, что с ним будет, если бы царь когда-нибудь узнал, что он сделал.
Хотя распорядитель был совсем один, страх перед его хозяином овладел его сердцем, и он содрогнулся от своего мимолетного безумия. С тревожным вздохом он поспешил наверх по ступенькам, ведущим вниз в сады по обе стороны дорожки, которая тянулась к основному дворцу. Первый из слуг возвращался, нагруженный большим серебряным блюдом с инжиром, финиками и другими прекрасными фруктами.
– Беги, ленивая собака! – рявкнул распорядитель, и мужчина побежал рысью, пытаясь не нарушить расположение блюд.
Распорядитель бросил последний взгляд на обстановку и быстро помолился Митре, чтобы его хозяин не нашел ничего, что могло бы вызвать его недовольство. Когда царь и его небольшая свита вышли из дворца, солнце уже скрылось за горизонтом, и полоса бронзового неба растянулась по тенистому ландшафту над рекой. На самом верху бронза сменилась фиолетовым и темным бархатом ночи, где первые звезды сияли, как крошечные серебряные пятнышки. Впереди шел отряд телохранителей, вооруженных копьями и одетых в богато расшитые штаны, заправленные в кожаные сапоги. Чешуйчатые доспехи и конические шлемы блестели в свете факелов и горящих жаровен, установленных по обе стороны от дорожки. Но их внешний вид был словно самый неблагородный металл рядом с чистейшим золотом в сравнении с великолепием их господина. Вологез был высоким, хорошо сложенным мужчиной с широким лбом, густыми бровями и квадратной челюстью, которая выглядела еще более квадратной благодаря тщательно остриженной темной бороде. Его глаза были такими же темными, как полированное черное дерево, что придавало его взгляду грозную силу.
Однако в его выражении лица улавливалась склонность к веселью, даже к добродушию. Его губы приподнялись по краям, и он улыбнулся, когда заговорил своим глубоким теплым голосом. Действительно, он был способен на остроумие и доброту, наряду с его мудростью и честолюбием, его солдаты и его люди относились к нему с преданной любовью. Но те, кто хорошо его знал, опасались переменчивого настроения, на которое он был способен, и улыбались, когда он улыбался или стояли неподвижно в страхе, боясь нарушить тишину, когда им овладевал гнев.
Этой ночью его настроение было мрачным. В столицу Парфии дошли новости о том, что император Клавдий был мертв, убит, и что его сменил его приемный сын Нерон. И для Вологеза вопрос заключался в том, как смена правителя может повлиять на напряженные отношения между Парфией и Римом, отношения, которые испортились за последние годы. Причиной, как всегда, стала судьба Армении, несчастного пограничного царства, зажатого между амбициями Рима и Парфии.
Около четырех лет назад претендент на армянский престол царевич Радамист из соседнего царства Иберия вторгся в Армению, убил царя и его семью и утвердил себя в качестве нового правителя. Радамист оказался столь же жестоким, сколь и амбициозным, и армяне обратились к Вологезу за помощью, чтобы тот спас их от тирана. Поэтому он повел свою армию против Радамиста, который бежал из своей столицы и посадил своего брата Тиридата на трон. Вологез знал, что это провокация, поскольку Рим рассматривал Армению в пределах сферы влияния Рима уже более ста лет. Римляне вряд ли отнесутся с пониманием или оценят вмешательство Парфии с положительной стороны.
Распорядитель, ожидавший у входа, поклонился царю в пояс, когда группа поднялась по ступенькам в павильон. Телохранители заняли свои места снаружи, за исключением двух крупных воинов, которые расположились по обе стороны от царского помоста. Вологез опустился на ложе и устроился поудобнее, прежде чем он указал на членов своего высшего совета.
– Садитесь.
В официальной обстановке его гости остались бы стоять перед своим хозяином, но Вологез сознательно выбрал павильон и отложил придворные порядки в сторону, чтобы побудить своих подчиненных говорить свободно. Как только они уселись на диваны, царь наклонился вперед, взял со своего блюда инжир и откусил кусочек, тем самым позволив остальным, есть, как они пожелают.
Вологез бросил недоеденный фрукт обратно на блюдо и пристально оглядел своих гостей: Спораз, его лучший полководец; Абдагас, царский казначей и царевич Вардан, старший сын царя и наследник парфянского престола. Посол Тиридата завершал собрание: молодой человек, примерно того же возраста, что и царевич, по имени Митракс.
– У нас мало времени, друзья мои,– начал Вологез,– Так что уверен, что вы извините меня за то, что я отказался от пустых формальных разговоров. Все вы слышали новости из Рима. У них появился новый император по имени Нерон, с которым нам придется бороться.
– Нерон? – сказал Спораз и покачал головой. – Повелитель, я что-то не припомню это имя.
– В этом нет ничего удивительного. Он был усыновлен всего несколько лет назад. Сын последней жены императора Клавдия от предыдущего брака.
– Та самая жена, которая приходится Клавдию племянницей,– криво усмехнулся Вардан, он щелкнул языком и поднял бровь. – Эти римляне, а? У них совершенно варварские нравы. Никогда и ничего кроме скандалов.
Остальные улыбнулись его замечанию.
– Что мы знаем об этом Нероне? – продолжил Спораз. Полководец был ветераном, у которого было мало времени на легкомыслие, и эта характеристика подходила его тонким, почти изможденным чертам лица. Большинство из тех, кто находился в царском дворе, плохо относились к его хамским манерам, но Вологез знал его ценность как солдата и ценил его таланты. Более того, как сын греческого наемника и шлюхи из Селевкии, Спораз был презираем великой знатью Парфии и поэтому не представлял угрозы для Вологеза.
Царь кивнул Абдагасу, который управлял сетью шпионов, которых использовали для сбора информации и шпионажа внутри Римской империи.
– Ты читал полный отчет. Так расскажи всем присутствующим.
– Да, повелитель. – Абдагас прочистил горло откашлявшись. – Прежде всего, он молод. Всего шестнадцать лет. Совсем еще мальчишка.
– Может, и так, – Спораз слегка наклонил голову, – Но Августу было всего восемнадцать, когда он решил уничтожить своих противников и стать первым императором Рима.
– Нерон не Август,– кратко возразил ему казначей. – Он может стать таким, хотя, по словам наших агентов в Риме, вероятность этого мала. Новый император считает себя художником, музыкантом, поэтом… Он окружает себя актерами, музыкантами и философами. У него есть желание сделать Рим своего рода маяком для таких людей, вместо того, чтобы сосредотачиваться на военных делах.
– Художник? Музыкант? – Спораз покачал головой. – Что это за долбанный император?
– Надеюсь, тот, кто сыграет нам на руку, – сказал Вологез. – Будем надеяться, что молодой Нерон продолжит, концентрировать все свои усилия на своем искусстве, и не будет отвлекаться на события в Армении.
Абдагас кивнул. – Да, повелитель. Мы можем надеяться, но не стоит довольствоваться простой надеждой. Нерон может быть дилетантом, но было бы глупо сразу же отмахнуться от него. Он окружен советниками, многие из которых обладают интеллектом и опытом, чтобы доставлять нам проблемы. Хотя бы потому, что они страдают от римской болезни.
– Римская болезнь? – Вардан приподнял бровь, он взял вторую фигу и откусил большой кусок. Его челюсти небрежно двигались, прежде чем он попытался продолжить с набитым ртом. – Что… болезнь. . . так ли это?
– Это термин, который некоторые из нас при царском дворе использовали для обозначения римлян, одержимых погоней за славой и их совершенно непреклонным чувством чести. Ни один римский аристократ любого положения никогда не упускает шанса завоевать признание для своей семьи. Какой бы ни была цена. Вот почему Красс попытался вторгнуться в Парфию и потерпел поражение. А за ним, Марк Антоний. Очень жаль, что они, кажется мне, измеряют свои достижения, только превзойдя достижения своих предшественников, предков и стремятся к успеху там, где другие потерпели неудачу. – Абдагас остановился на
мгновение. – Казалось бы, неудачи Красса и Антония только вдохновляют римлян рассматривать Парфию, как вызов, который нужно преодолеть любым способом. Разумные люди могли бы извлечь из этого выгоду, могли бы воспользоваться примером неудач, но аристократическая честь римлян превосходит здравые римские рассуждения почти каждый раз. Август был достаточно проницателен, чтобы понять, что он мог бы получить больше от дипломатии, чем от военных действий с Парфией, и его наследники в основном последовали его примеру. Даже если это означало разочарование сенаторов, побуждающих их начать войну против нас. Вопрос в том, сможет ли этот новый император противостоять уговорам своих советников и Сената?
– Я искренне надеюсь на это, – ответил Вологез. – Парфия не может позволить себе войну с Римом, пока у нас есть враги, грозящие неприятностями у наших границ на других фронтах.
Вардан вздохнул. – Вы говорите о гирканцах, отец?
Вардан был любимым сыном царя. Он обладал такими качествами как: мужество, ум и харизма, которые были полезными для наследника. Но он так же был честолюбив и амбициозен, и этих качеств следовало опасаться, нежели ими восхищаться. Особенно в Парфии. Выражение царя потемнело.
– Да, гирканцы. Похоже, что они не одобряют увеличение дани, которую я потребовал от них.
– Что неудивительно. – Вардан улыбнулся. – И на мой взгляд это бесполезно, в то время когда мы провоцируем наших греческих подданных, заставляя их отказаться от своего языка и традиций, чтобы навязать наши, хотя греческий язык является общим языком в восточном мире. Тем временем назревают проблемы с Римом из-за Армении. – Он отхлебнул из своего кубка вино. – Боюсь, мы переоцениваем свои возможности. Особенно в отношении Армении. Рим и Парфия похожи на двух собак, дерущихся за кость.
Казначей вежливо кашлянул и прервал его: – Ваше Высочество, это только упрощает дело. Кость окажется нашей, римские захватчики не имеют права даже пытаться ухватиться за неё. В жилах большинства аристократов Армении течет наша кровь. Армения была верна Парфянскому царству на протяжении веков, пока Рим не обратил свой взор на восток.
– Думаю, мы все можем согласиться с тем, что Рим не имеет права на Армению. Тем не менее, Рим претендует на Армению, и если дело дойдет до войны, то они возьмут её. Я много слышал о мощи римских легионов. Мы не сможем одолеть их.
– Не в битве, мой царевич. Только не в открытом бою. Но если мы сможем избежать… лобового столкновения, наши силы смогут измотать их, ослабить их, и когда придет время, разорвать их на куски. Так же, как охотничьи собаки убивают горных медведей. Не так ли, полководец? – Абдагас повернулся к Споразу в поиске поддержки.
Полководец на мгновение задумался, прежде чем ответить. – Парфия побеждала римлян в прошлом. Когда они пришли на наши земли, не имея достаточных сведений о стране и без достаточных запасов для поддержания армии. Их армия передвигается медленно, даже без обоза и осадных машин. В то время как наши силы могут очень быстро преодолевать, дальние расстояния, особенно наши конные лучники и катафракты. Мы можем позволить себе тянуть время, чтобы позволить им исчерпать свои запасы и свои силы. Но это действенно только в том случае, если они ведут войну там, где нужно перебираться через реки и пустыни Месопотамии. Армения – другое дело. Гористая местность предпочтительна для римской пехоты, а не нашей кавалерии. Боюсь, царевич Вардан прав. Если Рим захочет захватить Армению, он добьется успеха, и захватит ее.
– Вот так! – Вардан щелкнул пальцами. – Я говорил вам.
– Однако, – продолжил Спораз, – чтобы захватить Армению, Рим будет вынужден сконцентрировать свои силы. Солдаты Рима самые лучше в мире, это правда. Но они не могут быть в двух местах одновременно. Если они пойдут в Армению, то оставят Сирию беззащитной. Не для завоевания. Нам не хватает сил для этого. Парфия никогда не будет достаточно сильна, чтобы разрушить Рим, и у Рима никогда не будет достаточно людей, чтобы победить и захватить Парфию. И так было и всегда будет, мой царевич. В этом конфликте ни одна из сторон не может победить. Поэтому единственный ответ – мир.
– Мир! – Вологез фыркнул. – Мы пытались заключить мир с Римом. Мы соблюдали каждый договор и выполняли все условия, заключенные между нами, только для того, чтобы проклятые римляне постоянно их нарушали. – Вологез недовольно нахмурил брови, когда он на мгновение задумался.
– И только по этой причине мы должны быть уверены, что мы выбрали мудрый подход в решении с ситуацией в Армении.
Он повернулся к послу, отправленному его братом. – Митракс, ты еще ничего не сказал. Разве у тебя нет мнения о новом императоре в Риме и его намерениях в отношении Армении?
Митракс небрежно пожал плечами. – Едва ли мое мнение имеет, какое либо значение и уж, тем более то, что я думаю, Ваше Величество. Я армянский придворный, уходящий корнями к давним предкам, ни один из которых не дожил до того, чтобы увидеть нашу землю свободной от влияния Парфии или Рима. У наших царей есть привычка быть низложенными или убитыми. Твой брат пробыл на троне всего два года. Он ничем не хуже тех, кто правил Арменией и…
– Тщательно подбирай слова, когда говоришь о моем брате, – предупредил Вологез.
– Ваше Величество, меня послали сообщить о ситуации в Армении и попросить Вашей помощи. Я считаю, что лучше всего это сделать, если я буду говорить честно.
Царь, пристально посмотрел на него и отметил, что армянин не вздрогнул от его взгляда.
– Мужество, а также честность? Все ли армянские придворные, как ты?
– К сожалению, нет, Ваше Величество. И это проблема, которая беспокоит Вашего брата. Как я уже сказал, он не хуже многих правителей и лучше многих. Тем не менее, он был вынужден править твердой рукой, чтобы установить свою власть над своим новым царством.
– Насколько крепкой рукой?
– Некоторые придворные благоволят Риму, Ваше Величество. Некоторые возмущаются тем, что им навязывают иностранцев. Царь Тиридат решил, что уроки необходимы для того, чтобы отбить охоту к подобной нелояльности. К сожалению, необходимо было изгнать некоторых и казнить других. Это привело к подавлению большей части недовольства.
– Могу себе представить. – Вардан улыбнулся. – Но я осмелюсь сказать... что, возможно некоторые были еще больше недовольны происходящим.
– Совершенно верно, Ваше Высочество. Однако царь Тиридат остается на троне в Артаксате. На данный момент его враги запуганы. Хотя я уверен, что они скоро обратятся за помощью в свержении царя. Если они этого еще не сделали. – Митракс перевел взгляд на Вологеза. – Поэтому Ваш брат просит, чтобы вы послали ему армию, для обеспечения его контроля над Арменией. Достаточно людей, чтобы победить всех вельмож, которые замышляют заговор против него, и удержать Рим от вторжения на его земли.
– Армия? И это все, что он просит у меня?– издевательским тоном спросил царь Парфии. – И неужели мой брат думает, что я могу просто так с воздуха или из-под земли доставать целые армии? Мне нужны все мои солдаты здесь, в Парфии, чтобы справиться с внутренними угрозами, с которыми я уже сталкиваюсь.
– Он не просит большой армии, Ваше Величество. Просто сила, достаточно сильная, чтобы пресечь любые попытки свергнуть его.
– Армянские мятежники – это одно, а римляне – совсем другое. Я сомневаюсь, что их обескуражит любая сила, которую я смогу позволить себе отправить в Армению.
Митракс покачал головой.
– Я в этом не уверен, Ваше Величество. Наши шпионы в Сирии сообщают, что римские легионы там плохо подготовлены к войне. Они не доукомплектованы, недостаточно сильны и плохо оснащены. Прошло много лет с тех пор, как они участвовали в каких-либо военных действиях. Я сомневаюсь, что они представляют большую угрозу для царя Тиридата.
Вологез обратился к своему полководцу. – Это правда?
Спораз на мгновение задумался, прежде чем ответить. – Так оно и есть в соответствии с нашим собственным пониманием вещей, Ваше Величество. Но если римляне решат вмешаться, они приведут в Сирию еще больше легионов, и обязательно найдут новых рекрутов для существующих легионов. Конечно, их нужно будет обучать. Запасы нужно будет подготавливать, и складывать, ремонтировать дороги, грузить осадные механизмы в обозы, готовя их к транспортировке. Для подготовки кампании потребуется время. Возможно годы. Но как только римляне решат действовать, их ничто не остановит. Это римский путь. – Он ненадолго помедлил, чтобы другие могли обдумать его слова, затем продолжил. – Мой совет – не провоцировать нашего врага еще больше. Рим уже чувствует себя оскорбленным из-за того, что на трон посадили Тиридата. Но он еще не решился на войну. Если мы отправим войска, чтобы помочь Вашему брату, это может склонить римлян к действию. Кроме того, мы еще не знаем характер этого нового императора, Нерона. Он может колебаться, в любом случае его можно еще склонить к миру. Так что давайте не будем давать партии войны в Риме никакой возможности убедить его начать войну. Вместо этого я предлагаю, чтобы мы польстили ему теплыми словами дружбы и поздравили его с тем, что он стал императором. Если он подвергнет сомнению наши действия в Армении, то скажите ему, что мы были вынуждены заменить тирана, и что мы не заинтересованы в каких-либо других землях, граничащих с территорией Рима. – В
заключение он склонил голову. – Это мой скромный совет, Ваше Величество.
Вологез расслабился на подушках и сложил руки, обдумывая все, что слышал от своих советников. Это правда, что гордость Рима будет терпеть поражение только до поры до времени. И все же он не мог рисковать посылать людей, чтобы поддержать своего брата, в любом случае, когда он сам столкнулся с потенциальным восстанием в Гиркании.
– Похоже, я вынужден ждать развития событий. Выбор того, что делать, остается за императором Нероном. Он решит, будет ли у нас мир или война.
*************
ГЛАВА ВТОРАЯ
Тарс, столица восточной римской провинции Киликия, два месяца спустя…
– Это война, – объявил центурион Макрон, войдя в помещение своего командира и скинув сагум, свой военный плащ, повесил его на крючок у двери. Он вернулся с утренней проверки солдат, охранявших дом торговца шелком, где был расквартирован командующий Корбулон.
– Война? – Катон поднял взгляд от пола, где он сидел со своим сыном, Луцием. Мальчик играл с игрушечными солдатами, вырезанными из дерева несколькими преторианцами, находящимися под командованием трибуна Катона, и преподнесенными мальчику в подарок.
Вторая преторианская когорта была отправлена из Рима в качестве охранного эскорта полководца Корбулона и его штаба. Катон все еще не привык к тому, что к нему обращаются по официальному званию – трибун, поскольку солдаты и офицеры ранее обращались к нему как
к префекту, звание в котором он завоевал ощутимую славу за последние годы. Но командующий Корбулон был сторонником строгого следования армейскому уставу, и трибун Катон его придерживался. Во время долгого путешествия
из Брундизия солдаты стали считать Луция талисманом и баловали его при каждой возможности. Катон нежно взъерошил прекрасные темные волосы сына и встал. – Откуда ты это слышал?
– Имперское воззвание. Гонец, присланный из Рима, всего минуту назад зачитал его на форуме. Похоже, мальчик Нерон схватил крапиву и решил приставить ее к парфянским яйцам и вернуть Армению. – Макрон надул щеки. – Это война.
Оба мужчины ненадолго замолчали, размышляя над последствиями новостей. Это не было таким уж большим сюрпризом, так как решение отправить полководца командовать армиями всей восточной части Империи, уже было принято несколько месяцев назад. Тем не менее, рассуждал Катон, Риму часто удавалось добиться своего, просто угрожая применить силу в прошлом, таков был страх, и трепет в котором Империя держала большинство царств, которые имели несчастье столкнуться с её легионами на поле боя. Возможно, император и его советники надеялись, что достаточно будет послать легата такого уровня, как Корбулон, чтобы убедить Парфию отказаться от своих амбиций вернуть Армению в свою сферу влияния. Похоже, блеф Нерона был раскрыт, или император был убежден, что ничто, кроме войны, не утвердит его власть в Империи, особенно если учитывать, как простыми римлянами были так любимы новости об очередной удачной войне.
– Ну, одно можно сказать наверняка,– сказал Макрон. – Мы еще не готовы к походу в Парфию. Пока командующий не соберет достаточно людей и припасов, что может занять месяцы.
– Я думаю, что самое раннее через год,– ответил Катон. – И это будет время, которое парфяне не будут тратить впустую. Они будут готовы к нашему приходу задолго до того, как Корбулон пересечет границу.
Макрон пожал плечами.
– Пусть готовятся, сколько хотят. Это ничего не изменит, и не будет иметь большого значения для нас. Ты же знаешь, на что похожи эти восточные люди, парень. Расхаживают по городу в длинных струящихся шелковых одеждах. Мы встречались с ними раньше и давали им хороший пинок под зад.
– Верно, – согласился Катон. – Но в следующий раз все может быть наоборот. Не забывай, что Красс потерял лучшую часть из пяти легионов при Каррах. Рим не может позволить себе повторить такую катастрофу.
– Корбулон не Красс. Командующий воевал на Рейне большую часть своей карьеры, и этот враг не сильнее, чем те ублюдки в Германии. Если у парфян есть какой-то здравый смысл, то они придут к соглашению так же быстро, как сварится спаржа.
Макрон пересек комнату и нырнул в следующую комнату. Ставни были закрыты, и внутри царил полумрак, но он без труда разглядел женщину, лежащую на боку на большой кровати.
– А я все гадал, куда ты запропастилась, любовь моя.
Она зашевелилась и застонала, прежде чем натянуть одеяло на свои плечи.
– Пусть бедная женщина поспит. – Катон отстранил его от дверного проема. Петронелла не спала большую часть ночи с мальчиком. У него зубная боль.
– Тогда почему он все еще бодрствует, а она спит?– Макрон подмигнул. – Я думаю, что с моей женщиной что-то не так, Катон. Она бездельница и не отрицает этого.
– Подойди и скажи это еще раз, – прорычала няня Луция. – Если хочешь заполучить распухшее ухо.
Макрон рассмеялся.
– Вот это моя девочка! Всегда готова к драке.
Он отвернулся и осторожно закрыл дверь, прежде чем перейти к столу, где до сих пор лежали остатки утренней трапезы: немного хлеба, сыра, меда и кувшин с пряным вином, которое предпочитали местные жители. Взяв кувшин, Макрон взмахнул им и радостно улыбнулся, когда жидкость захлюпала внутри. Он налил себе чашу, затем остановился и взглянул на своего друга. – Хочешь немного?
– А почему бы и нет? Кроме этого нам здесь почти нечего делать, кроме как напиваться до тех пор, пока Квадрат не доберется до города.
Макрон покачал головой.
– Это встреча, которая не пройдет хорошо.
Катон кивнул. Проконсул Гай Уммидий Квадрат был наместником Сирии, на одном из самых престижных постов для любого сенатора. По крайней мере, до тех пор, пока Корбулон не прибыл в провинцию с полномочиями от императора позволяющими использовать все ресурсы, как гражданские, так и военные, включая в провинциях, граничащих с Парфией. Командующий отправил сообщение перед своим прибытием, вызвав Квадрата в Тарс, чтобы договориться о предстоящей кампании. Катон прекрасно представлял себе, как наместник отреагирует, Корбулон реквизирует большую часть его солдат, снаряжение и прочие расходные материалы. Кроме того, необходимо будет поручить провинциям взимать дополнительные налоги на оплату ремонта дорог в регионе, а также предоставить тягловых животных и повозки для обоза и снаряжение для кавалерии. Квадрат будет завален гневными протестами от разгневанных же городских магистратов, утверждая, что они не могут позволить себе такие навязанные расходы. Не то чтобы такие жалобы имели какой-либо эффект. Обязанность провинций Империи была в том, чтобы платить, когда армия готовилась к военной кампании на их территории или рядом, и было невозможно избежать или уклониться от такого обязательства. Разве что если те, кто хотел уклониться, не желали встретиться лицом к лицу с гневом императора, когда до Рима дошли бы известия об их скупости.
