Текст книги "Французский садовник"

Автор книги: Санта Монтефиоре

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)

Глава 15
Морозная свежесть зимнего утра. Запах горящих листьев. В воздухе белью облачка пара от нашего дыхания

Ава смотрела, как девушки хихикают и кокетничают с Жан-Полем. Француз стоял, опираясь на вилы, – рубашка небрежно заправлена в брюки. Тесные джинсы подчеркивают узкие бедра и длинные ноги. Закатанные рукава рубашки открывали загорелые руки, ладони уже успели огрубеть от работы в саду. Жан-Поль смотрел на девушек немного свысока, с лица его не сходила довольная улыбка, ему явно льстило внимание юных красоток. Ава стояла рядом с Тодди, делая вид, будто наблюдает за детьми, а сама украдкой поглядывала на француза в окружении девиц. Лиззи и Саманта наклонились к Жан-Полю; судя по их поведению, они наверняка находили его привлекательным. Завороженная этим брачным танцем, Ава вспомнила свою первую встречу с Филиппом. Казалось, с тех пор прошла целая вечность. В обществе двух юных созданий Ава вдруг почувствовала себя старой и невзрачной, словно серая куропатка среди райских птиц.

– Ты думаешь о том же, о чем и я? – спросила Тодди, спуская с плеча Мистера Фризби. Спрыгнув на землю, хорек пустился бежать вокруг овощных грядок.

– Сомневаюсь, Тодди, – сухо отозвалась Ава. – Рядом с Лиззи и Самантой я вдруг почувствовала, что молодость уже позади. Не слишком приятная мысль.

– Да, понимаю, о чем ты, – вздохнула Тодди. – Разве я думала, что когда-нибудь стану такой старой? У девочек вся жизнь впереди. Ухаживание, замужество, дети. Они еще могут подцепить себе мужчину. У них есть пока выбор. А я с тоской привыкаю к мысли, что уже не буду так же, как они, строить кому-то глазки и не завалюсь в постель с новым любовником.

– Нам тоже еще предстоит пережить много нового, – проговорила Ава, довольно смутно представляя себе, что именно им предстоит пережить.

– Например, внебрачные связи и развод.

– Не будь циничной, Тодди.

– Я замужем отнюдь не за мистером Совершенство. Иногда я думаю, что хорошо бы сменить пластинку, начать другой виток. Людям противопоказано так долго пребывать в браке. В прежние дни мы умирали в тридцать лет. А теперь живем так долго, что этого времени хватает на две жизни. По-моему, стоит набраться смелости прервать эту тягомотину на середине и попытать счастья в другом браке, когда чувствуешь, что жизнь становится до чертиков однообразной. Ты понимаешь, о чем я?

– Пожалуй. – Ава добродушно рассмеялась.

– Я никогда не уйду от мужа, ты же знаешь. Просто временами мне нравится об этом думать. Знаешь, если честно, я не возражала бы против интрижки на стороне. Только с условием, что это останется в секрете. Что никто не узнает и никому не будет больно.

– У тебя есть кто-то на примете?

– Нет. Это, конечно, еще одна проблема. В Хартингтоне нет никого подходящего. Но я так скучаю по первым свиданиям, в них есть что-то будоражащее, опьяняющее. Моему браку не хватает остроты, он удобен, но скучен, как разношенные старые тапки, которые не хочется больше надевать. Желание давно умерло. А вы с Филиппом часто кувыркаетесь в постели?

– Тодди, что за вопросы?! – смутилась Ава.

– Да ладно тебе. Нас всех волнует одно и то же, разве нет? Или мы не в одной лодке?

Ава решительно скрестила руки на груди.

– Извини, Тодди. У нас с Филиппом очень благополучный брак.

– А-а, – разочарованно протянула Тодди. – Значит, интрижки не для тебя?

– Совершенно верно.

– Что ж, во всем есть свои плюсы. По крайней мере мы с тобой не подеремся из-за мужчины!

– Это точно, – согласилась Ава. – Рада признаться, что я вполне счастлива с мужем.

Она вошла в дом, чтобы проверить, как идут дела у миссис Марли, поварихи, маленькой сухонькой женщины с седыми волосами, уложенными в аккуратный пучок на затылке, с доброй улыбкой, которой она щедро одаривала всех без разбора. Миссис Марли стояла у раковины, сливая зеленый горошек и фасоль, которые Ава собрала летом и заморозила.

– Я могу прислать Филиппа забрать овощи? – спросила Ава.

Миссис Марли улыбнулась ей сквозь облако пара.

– Это так любезно с вашей стороны, миссис Лайтли. Ваша фасоль – просто прелесть. Я попробовала немножко.

– Не хотите ли взять домой пакет, приготовить себе фасоль на ужин?

– О, миссис Лайтли, очень мило с вашей стороны. Спасибо. – Женщина порозовела от удовольствия.

– Не за что. У меня очень много фасоли.

– Стэнли обрадуется. Он любит поесть.

– Путь к сердцу мужчины лежит через желудок, миссис Марли.

– Лучший способ удержать мужчину возле себя, – с улыбкой добавила повариха. – Жаль, с детьми это не срабатывает, правда? Ты их кормишь, а потом смотришь, как они уходят. Моему Найджелу скоро пятнадцать. Он может сорваться из дому, не выпив даже чаю, чтобы встретиться с девушкой и отправиться в какую-нибудь забегаловку есть жареную рыбу с картошкой.

– Ну, он еще не скоро вас покинет, миссис Марли. А ваша Сьюзи совсем еще малышка.

– Моя Сьюзи. – Повариха ласково улыбнулась при мысли о дочери. – Моя миленькая. По крайней мере у меня есть малютка Сьюзи.

– Время летит быстро. Я бы хотела заморозить их, чтобы они оставались детьми. Да и сама не прочь подвергнуться заморозке. Не хочу стареть.

Миссис Марли рассмеялась, протягивая Аве пару прихваток.

– Беда в том, миссис Лайтли, что душой мы не стареем. Каждое утро я в ужасе смотрю на себя в зеркало, истинная правда. Когда-то у меня были черные как смоль волосы. Я так ими гордилась. А теперь я стала сизая как голубь.

Когда Ава выходила из кухни с блюдом хрустящей жареной картошки в руках, навстречу ей вышел Жан-Поль.

– Можно вам помочь? – спросил он.

– Спасибо, я справлюсь. Лучше пойдите развлеките девушек, – Ава кокетливо улыбнулась.

– Надеюсь, вы не думаете, что они меня интересуют?

– А почему бы нет? Они хорошенькие.

– Слишком юные и неопытные, на мой вкус. Мне нравятся женщины постарше. Эти девушки милые, но незрелые, как пара зеленых яблок на ветке.

– Да бросьте, Жан-Поль, – возразила Ава, почувствовав, что краснеет.

– Я предпочитаю яблоки, упавшие с дерева.

– Помятые плоды с коричневыми пятнами, тронутые пчелами?

Ава направилась по коридору в гостиную, обогнув Жан-Поля, и от его взгляда краска на ее щеках стала ярче.

– Да, эти плоды лучшие. Самые сладкие на вкус. А зеленые яблоки немного кисловаты.

Ава вошла в гостиную упругой походкой, широко улыбаясь. Всего несколько минут назад, глядя на Лиззи с Самантой, она казалась себе старой и поблекшей, а теперь, впервые за долгое время, вдруг поняла, что все еще привлекательна. Ава никогда особенно не заботилась о собственной внешности, считая это делом второстепенным. Конечно же, Жан-Поль просто пошутил. Она замужняя женщина, и между ними ничего не может быть. И все же лесть не наделает вреда.

Жан-Поля посадили между Лиззи и Самантой. Тодди поглядывала на них с другого конца стола, сидя между Филиппом и Дональдом. Трое молодых людей весело смеялись и шутили. Тодди сияла от удовольствия. Она любила своих кузин, а Аву еще больше. Ей нравилось думать, что, избавив подругу от Жан-Поля, она убьет сразу двух зайцев. Если Лиззи с Самантой введут француза в свою молодежную компанию, Ава скажет им спасибо. В конце концов, что ей делать с парнем, когда они не работают в саду? А бедняге французу нужно общество молодых людей его возраста. Здесь ему явно не хватает общения. Тодди знала, что Ава терпеть не может, когда приходится постоянно тереться бок о бок с кем-то, кроме Филиппа.

Взгляд Авы задержался на детях. Они вели себя довольно шумно за столом, когда подали основное блюдо, но притихли, поглощая пирог с ежевикой и яблоками, шедевр миссис Марли, политый сливочным кремом. Поппи как раз пыталась положить себе еще крема. Почувствовав на себе чей-то взгляд, Ава повернула голову. Жан-Поль неотрывно смотрел на нее с тоской во взгляде. Ава нахмурилась. Француз стряхнул оцепенение и кивнул в сторону Поппи. Ава скорчила гримаску, словно желая сказать: «Не лучше ли оставить девочку в покое?» И вдруг смутилась: в глазах Жан-Поля читалась невыразимая нежность.

Француз пришел на помощь Поппи прежде, чем содержимое кувшинчика с кремом вылилось на стол. Ава поспешно повернулась к отцу, стараясь не смотреть на Жан-Поля. Его попытка пофлиртовать была очаровательна, но Ава не придала ей никакого значения, не в пример сентиментальным кузинам Тодди, заметно притихшим, после того как француз их покинул. К тому же хозяйке дома не к лицу флиртовать с молодым человеком за обеденным столом, на глазах у собственного мужа, тем более что Жан-Поль живет в усадьбе на положении наемного работника.

После обеда Верити объявила, что им пора уезжать.

– Шоссе А303 в воскресенье вечером – сущий кошмар; если мы не поторопимся, угодим в самое пекло. – Дональд только что устроился на диване рядом с Самантой, чего ему страстно хотелось с самого первого мгновения, когда девушка только появилась, но Верити велела ему разыскать Хайнца. – В последний раз я видела его возле дуплистого дерева, мальчик играл в пиратов, – предупредила она.

– Нет, дорогая, я покормил его на заднем сиденье машины, а затем отпустил погулять. Почему бы тебе не пойти в сад и не позвать его? Он сразу прибежит.

– Если Хайнц в другом конце сада, он меня не услышит. – Верити раздраженно покачала головой, глядя на тщетные попытки мужа разговорить девушку, по возрасту годившуюся ему в дочери. – Боже, какая тоска эти пожилые мужчины! – шепнула она Аве, направляясь в коридор. – Ты не видела Хайнца?

– Я помогу тебе его поискать, – предложила Ава.

Жан-Поль остался в гостиной, беседуя с Лиззи о каминных решетках. Саманта пыталась сосредоточиться на вопросах Дональда, но ее беспокойный взгляд то и дело останавливался на сестре.

– Бедный папа, – вздохнула Ава. – Саманте очень хочется поболтать с Жан-Полем, но папа взял ее в оборот.

– Так ей и надо, глупой девчонке, – презрительно фыркнула Верити. – Нечего было напяливать на себя свитер с этим дурацким лозунгом.

– Это Лиззи, мама.

– Для меня обе они на одно лицо. Слишком много косметики, а на чердаке пусто. Я не о волосах, как ты понимаешь. – Верити с нежностью поправила свой «улей» на голове. – Хорошо хоть эта жуткая губная помада смазалась во время обеда. Нынче девушки чересчур густо подводят глаза. Кошмарное зрелище. А сладкий пирог, кстати сказать, просто чудо. Это ты испекла?

– Нет, миссис Марли.

– Она истинное сокровище, правда? Всегда приветливая. Люблю веселых людей. И жареная картошка у нее объедение. Так аппетитно хрустит. В чем ее секрет?

– Растительное масло, настоянное на травах из моего сада.

– А-а, все понятно. Ты не могла бы дать мне с собой в пакете немного масла и картошки? Для завтрашнего обеда? Ты же знаешь, как твой отец любит картошку, особенно твою.

– Я лучше приготовлю тебе корзинку, положу еще немного морковки и фасоли.

– Дорогая, ты прелесть. Подумать только, что у меня такая дочь. Я бы сама ни за что не поверила, не будь ты так на меня похожа. – Она с подозрением покосилась на Аву. – И нечего гримасничать. Я просто хотела сказать, что совсем не плохо сохранилась, у меня отличные кости. Глядя на меня, ты видишь, что тебя ждет, и перспектива, скажу я тебе, вполне обнадеживающая. Не представляю, чего ради твоему отцу понадобилось пускать слюни возле тех молоденьких дурочек. Это неприлично и вдобавок глупо. Они же смеются над ним.

– С ними он чувствует себя моложе, – беззлобно заметила Ава. – На самом деле они ничуть не против. Думаю, им даже льстит, что такой умный, представительный мужчина, как папа, обращает на них внимание, интересуется их жизнью и задает вопросы. С ними ведь и говорить особо не о чем, верно?

Ава с матерью обошли сад, громко окликая Хайнца, но песик не показывался. Услышав их отдаленные голоса, Дональд заметно расслабился и повеселел. Проклятого пса не скоро отыщут. И зачем только Верити вздумалось купить эту таксу? Юркая маленькая псина может легко затеряться в кроличьей или барсучьей норе. Дональд куда охотнее купил бы крупную собаку, такую как Берни. С этим псом можно по крайней мере не смотреть поминутно себе под ноги и не опасаться, что ненароком на него наступишь!

Десять минут спустя в дверях гостиной показалась раскрасневшаяся Ава.

– Нам нужна помощь, – объявила она, запыхавшись. В комнате тотчас воцарилась тишина. – Хайнц пропал. Его нигде нет.

– Господи! – раздраженно проворчал Дональд, неохотно поднимаясь с дивана. – Простите, Саманта, боюсь, в ваших хорошеньких туфельках не слишком приятно бродить по траве.

– Почему бы и нет? – живо отозвалась девушка. – Мне хотелось бы посмотреть на растения, посаженные Жан-Полем! – Саманта захихикала. – Я ничего не знаю о цветах. Может, вы покажете нам сад?

– Хорошо еще, если он просто застрял в какой-нибудь коре! – пробурчал Дональд себе под нос. – Мне никогда не нравился этот чертов пес. – Он повернулся к Жан-Полю: – Пойдемте. Вы теперь знаете тут каждый куст.

Жан-Поль пожал плечами:

– Я готов. Но поместье довольно большое. Давайте попросим детей помочь. Если мы превратим поиски в игру, они с удовольствием примут в них участие.

– К тому же детям легче заглянуть в кроличьи норы, – добавил Филипп и весело рассмеялся, представив себе эту картину.

– Прекрасная мысль, – бросила на ходу Ава, поспешно пересекая холл и направляясь к дуплистому дереву, где играли дети. Ребята высыпали из дупла, как пчелы из улья, и тут же разбрелись по саду, заглядывая под каждый куст и окликая Хайнца.

Верити сходила с ума от тревоги. Хайнц был ее любимым ребенком.

– Если он погиб, я никогда себе этого не прощу, – причитала она, ломая руки.

– Если чертова псина не найдется, я открою бутылку «Дом Периньон», – тихонько шепнул Дональд Филиппу. Солнце клонилось к закату, близились сумерки.

Тодди вспомнила о Мистере Фризби. В последний раз она видела своего любимца еще до обеда, но нисколько не волновалась. Зверек всегда возвращался к хозяйке. Мистер Фризби был себе на уме и отлично знал, с какой стороны хлеб намазан маслом. Обойдя дом, Тодди направилась к своему «лендроверу» посмотреть, нет ли хорька в багажнике. Там, свернувшись на старых одеялах и сапогах для верховой езды, лежали Хайнц с Мистером Фризби, утомленные утренней игрой в дупле дерева.

– О Боже, – вздохнула Тодди, чувствуя себя виноватой от того, что ее любимец сбил Хайнца с пути истинного. – Как мне теперь объясняться с Верити?

Но Тодди напрасно беспокоилась. Верити так обрадовалась, обнаружив своего драгоценного мальчика в целости и сохранности, что от души поблагодарила Тодди, прежде чем прижать недоумевающего Хайнца к груди.

Дональд не скрывал разочарования – слишком рано приходится уезжать, хотя Саманта сосредоточила все внимание на Жан-Поле, и никакая сила не смогла бы оторвать ее от обаятельного француза. Торопливо попрощавшись с Дональдом, она поспешила вместе с сестрой в домик у реки. Девушки предупредили Тодди, что Жан-Поль позднее сам отвезет их в город на машине Авы.

После чая Тодди тоже засобиралась домой. Близнецы с сияющими глазами и чумазыми лицами после целого дня, проведенного в саду, усталые, но счастливые, отчаянно зевая, забились на заднее сиденье автомобиля и затихли.

Ава искупала своих детей и уложила в постель, как всегда, почитав им перед сном. Она нарочно выбрала сказку покороче, потому что час был поздний и все устали. Поппи потребовала, чтобы мама крепко обняла ее на прощание. Обхватив Аву руками, малышка сонно уткнулась лицом ей в шею и надолго замерла. Ава закрыла глаза, с нежностью прижимая к себе ребенка. Она понимала, что с каждым днем Поппи становится чуть старше и чуть ближе к тому возрасту, когда ей уже не захочется обнять маму на ночь.

Позже, лежа в постели рядом с Филиппом, Ава с удовольствием перебирала в памяти события прошедшего дня.

– Тодди спросила меня, часто ли мы кувыркаемся с тобой в постели, – усмехнулась она.

Филипп, как и следовало ожидать, пришел в ужас.

– И что ты ответила?

– Что подобные вещи я не обсуждаю.

– Рад это слышать.

– Но я добавила, что у нас очень благополучный брак.

– Отлично сказано. – Он проказливо, по-мальчишески улыбнулся. – Это чистая правда, Кустик, не так ли?

– Да, милый, у нас все хорошо.

Филипп наклонился и поцеловал жену в шею.

– Ты пахнешь влажной травой.

– Не может быть. Я принимала ванну.

– Ты всегда так пахнешь. Этот запах неотделим от тебя. У тебя ведь и кровь необычная, не красная, а зеленая.

– Дурачок. – Ава подумала, не рассказать ли Филиппу о своем разговоре с Жан-Полем, но решила, что это прозвучало бы как глупое хвастовство. Молодой человек флиртует с ней. Сущая ерунда! Она намного старше француза, и ее никак не назовешь хорошенькой. У нее руки как наждачная бумага и непослушные волосы, которые не уложишь в изящную прическу, она не пользуется косметикой и не носит модную одежду. Короче, она нисколько не отвечает вкусам Жан-Поля. – Мне кажется, кузины Тодди нашли с Жан-Полем общий язык, – произнесла она.

– А я думаю, Дональд нашел общий язык с Самантой, – весело фыркнул Филипп, вспомнив забавную сценку с тестем.

– Мама пришла в ярость. А я не вижу здесь большого греха. В обществе юной девушки папа сам чувствует себя моложе. Он же не заигрывал с ней, а вел себя вполне благопристойно. – Ава замолчала, снова вернувшись мыслями к Жан-Полю. – Сейчас они в домике, – задумчиво добавила она. – Надеюсь, им там весело.

– На твоем месте, я бы за них не волновался. Эти девицы отнюдь не невинные простушки.

– Ты думаешь?

– О да, – уверенно кивнул Филипп. – Они зададут жару нашему французу! – Он повернулся и обнял жену. – Итак, мы все же иногда кувыркаемся в постели, верно? – Он коснулся губами шеи Авы, слегка царапнув ее кожу щетиной на подбородке.

Ава нежно обняла и поцеловала Филиппа. И как только Тодди пришло в голову сравнить мужа со старыми тапками? Ава счастливо улыбнулась. Если ей когда-нибудь прискучит заниматься любовью с Филиппом, значит, ей надоела сама жизнь.

– Мама, – послышался тонкий голосок со стороны двери. Родители подскочили как ошпаренные и мгновенно отпрянули друг от друга. – Я не могу заснуть. – Это был Ангус в голубой пижамке с самолетиками. Он прижимал к груди пушистого игрушечного кролика. Филипп с покорным вздохом поцеловал жену и, поднявшись с постели, отправился спать в гардеробную. Кровать в спальне была слишком узкой, чтобы удобно улечься там втроем. Ава с сожалением проводила глазами мужа и похлопала по постели рядом с собой:

– Иди к маме.

Ангус забрался под одеяло, закрыл глаза и мгновенно уснул. Лежа на своей стороне кровати, Ава ласково погладила крошечную ручонку ребенка. Ее переполняла нежность. Глаза ее стали слипаться, и она уснула.

Глава 16
Храбрая малиновка на моем подоконнике. Утром солнечные блики играют на воде в птичьей купальне

Ноябрь принес с собой холодный ветер. Дни стали короче. По ночам ветер стонал, завывал на разные голоса, пугая детей и загоняя в постель к родителям. Воздух был сухим и морозным. На лазурном небе ни облачка. Багряные листья амбрового дерева пламенели в ярких лучах солнца. Жан-Поль с Авой возились в земле, сажая полевые цветы. Шли дни, близилось Рождество, садовники прорастали друг в друга, как два дерева, едва ли сознавая, как тесна их дружба. Вдвоем они почти все время смеялись, часто обходились без слов, один легко читал мысли и предугадывал поступки другого. Заранее убежденные, что у них нет ничего общего, они вдруг с удивлением обнаружили, сколь многое их объединяет. Сад, этот таинственный мир живой природы, околдовал обоих, связав невидимыми узами. И они с радостью поддались его чарам.

Когда дети возвращались из школы, Ава бросала работу или же старалась вовлечь ребят в свое занятие. Время, проведенное с детьми, она считала бесценным. Ава знала, что им нравится Жан-Поль. Он охотно играл с Арчи, Ангусом и Поппи, всякий раз выдумывая что-то новое и увлекательное, проявляя невероятную фантазию и изобретательность. Вместе они наблюдали за птицами, рисовали их в выданных матерью альбомах, а потом крупным детским почерком описывали привычки пернатых. Поппи собирала перья и закладывала их между страницами вместе с засушенными листьями. Она с удовольствием добавила бы в свою коллекцию и насекомых, но мама объяснила ей, что это живые существа, требующие к себе уважения. «Пусть жучки малы, но это вовсе не значит, что они не способны чувствовать так же, как мы. Если бы ты смогла посмотреть на нас с большой высоты, мы показались бы тебе крошечными, как букашки, но нам ведь бывает больно, правда?» Теперь Поппи повсюду таскала с собой коробку из-под обуви, в которую собирала червей и слизней, чтобы внимательно их разглядеть, прежде чем выпустить обратно на землю.

Жан-Поль помогал детям делать наброски. Учил наблюдать и изображать увиденное на бумаге. Ангус в свои шесть лет был по-настоящему одаренным ребенком. Он приносил эскизы домой и раскрашивал. Лучшие из них Ава вставила в рамки и повесила у себя в спальне.

Как-то в начале декабря они все вместе отправились на прогулку в лес. Коров выпускали пастись на поле по ту сторону тропинки, поросшей тимьяном. Детям нравилось с ними играть, протягивать ладошки, чтобы коровы лизали их шершавыми языками. Йен Фицгерберт объяснил ребятам, почему у коров негладкие языки, и рассказал про пять коровьих желудков, которые помогают переваривать траву. Дети считали своими друзьями всех животных, даже мохнатых пауков, хотя Ава втайне их терпеть не могла. Каждый раз, когда Арчи сажал одного из них в банку, Ава с трудом сдерживалась, чтобы не завизжать, но приходилось терпеть: ей не хотелось, чтобы дети стали бояться насекомых. Ава улыбалась, с гордостью хвалила сына и восхищалась пауками, их толстенькими брюшками и проворными лапками, елозившими по стеклу. Она показывала детям паутину, особенно красивую после дождя, всю в сверкающих водяных каплях, или зимой, покрытую искрящимся инеем. И всякий раз ей приходилось напоминать себе, что пауки уродливы не по своей вине. Разве можно любить сад, не полюбив всех его обитателей?

Собираясь на прогулку, они захватили с собой корзинки, чтобы наполнить их лесными «сокровищами». Поппи искала на земле птичьи перья. В основном ей попадались перья фазанов и серых куропаток, которых разводил Йен Фицгерберт, но встречались и голубиные, и перышки мелких лесных птичек. Мальчики предпочитали более солидные трофеи, такие как конские каштаны, но каштанов они успели набрать еще в октябре, отполировали и продели в них веревочки для игры. Теперь им нечем было поживиться в лесу, разве что грибами. Ава не особенно хорошо разбиралась в грибах и не всегда могла отличить съедобные от ядовитых, поэтому запретила сыновьям их трогать и предложила поискать что-нибудь другое – например, необычные листья или использованные гильзы от патронов.

Пока ребята увлеченно бродили по лесу, заглядывая под каждый куст, Жан-Поль с Авой медленно брели по тропинке, разрезавшей лес посередине. Им не было нужды разговаривать. Они поглядывали на детей, хвалили их, когда те прибегали показать свои находки, а в остальное время хранили молчание, как старые друзья, которым хорошо вместе. Вечером свет стал мягче и нежнее. Солнце клонилось к закату, касаясь верхушек деревьев и окрашивая их золотом. В тенистом лесу было довольно прохладно, но Ава шла без пальто, в одной футболке, лицо ее пылало. Изменчивые краски заката и грусть умирающего дня таили в себе какое-то странное очарование. У края леса Жан-Поль остановился.

– В трагедии заката есть особая хрупкая красота, – тихо произнес он.

– Неуловимая красота мимолетности, – ответила Ава, глядя вдаль, на простирающееся впереди поле. – Мы восхищаемся ею всего мгновение, она исчезает, как радуга.

– Мне кажется, человеку свойственно желать невозможного, того, что никогда не будет ему принадлежать.

Ава притворилась, будто не замечает серьезного тона Жан-Поля.

– Я люблю это время года, – весело проговорила она. – В воздухе морозная свежесть, листва с деревьев еще не облетела, но приобрела яркие тона. Середина зимы нагоняет на меня тоску. Ничто не растет, все умирает.

– Я восхищаюсь вами, – неожиданно признался Жан-Поль.

– Боже, за что? – рассмеялась Ава. – Не понимаю, чем во мне можно восхищаться.

– У вас любящая семья. Счастливые дети. Чудесный дом, наполненный теплом и уютом. И еще вы красивы, Ава, красивы особой внутренней красотой, которая сияет тем ярче, чем больше я вас узнаю.

– Очень мило с вашей стороны, Жан-Поль, говорить мне такие вещи. Никогда не думала, что во мне есть какая-то внутренняя красота.

– Да. У вас есть одна черта, которую я прежде не встречал в людях. Вы противоречивы. Вы кажетесь очень уверенной в себе, но я чувствую, что на самом деле вы совсем другая. Вы великолепная рассказчица, обаятельная и остроумная, и все же предпочитаете одиночество. Вы притворяетесь, будто любите пауков, но в действительности они вас пугают. Вы хорошая женщина. И это восхищает меня в вас больше всего.

– Спасибо, – живо откликнулась Ава. – Расскажу Филиппу. Он будет рад, что кто-то восхищается мной.

– Вряд ли он будет рад узнать, что другой мужчина влюблен в его жену.

Ава растерянно замолчала.

– Вам не обязательно отвечать. Я знаю: вы замужем и любите мужа.

– Тогда зачем говорить мне такие вещи? – раздраженно проворчала Ава. Это неожиданное признание грозило испортить их замечательную дружбу с Жан-Полем.

– Потому что когда-нибудь вы, возможно, удивите меня и скажете, что чувствуете то же, что и я.

Ава нервно сунула руки в карманы.

– Я слишком стара для вас, – сказала она. – К тому же вы мой садовник. Вам не дозволено влюбляться в своего босса.

– Ничего не могу с собой поделать.

– Вы, французы, готовы влюбиться в кого угодно.

– Ничего подобного. Я никогда никого не любил.

– Ради Бога, Жан-Поль, приберегите свой пыл для Лиззи с Самантой. Они больше подходят вам по возрасту, к тому же они свободны, так что могут ответить вам взаимностью.

– Разве вы не видите? Эти девушки мне безразличны. Они довольно милые, но им далеко до вас. В них нет вашей мудрости, самобытности, творческого таланта. Для меня нет красоты в лицах, не отражающих ничего, кроме юности. Я восхищаюсь каждой морщинкой на вашем лице, Ава, каждой черточкой, каждым неуловимым движением глаз или рта, потому что выражение вашего лица бесконечно изменчиво. Их лица пусты в сравнении с вашим. Их жизнь еще не начиналась. А у вас древняя душа. Вы, как и я, прожили множество жизней. Мне кажется, все эти годы я искал вас, Ава. Вы одна способны заполнить пустоту в моем сердце. Мысли о вас не дают мне уснуть по ночам.

Ава с Жан-Полем, как и прежде, шагали по дорожке, но теперь в их молчании ощущалась неловкость.

– Простите, если я огорчил вас, – проговорил наконец Жан-Поль. – Я этого не хотел.

Ава бросила взгляд на своего спутника. Его лицо казалось хмурым, в погасших глазах застыла глубокая печаль. Аву охватило сочувствие.

– Мне тоже очень жаль, – пробормотала она, начиная понимать, что это вовсе не глупая шутка. Ей следовало уважать чувства Жан-Поля, ведь он ее друг. – Простите, что не могу ответить на вашу любовь, – мягко сказала она.

– Теперь вы попросите меня уехать?

– Нет, если вы хотите остаться.

– Да, я хотел бы остаться. Сожалею, что завел этот разговор. Я только что разрушил нашу дружбу.

– О, Жан-Поль, как вы могли так подумать? – Поддавшись безотчетному порыву, Ава шагнула к Жан-Полю и обняла его. Он прижал ее к себе. Ава затаила дыхание. Быть в его объятиях казалось удивительно естественным. Она отшатнулась, едва удержавшись на ногах. – Нам еще предстоит так много работы в саду. Вы нужны мне.

Они брели вдоль кромки леса. Солнце опускалось все ниже, пока не скрылось за горизонтом, оставив после себя на небе сияющую оранжевую полоску. Дети выбежали из леса с полными корзинками. Арчи держал паука в сложенных домиком ладонях, а Поппи воткнула перья в ленту для волос, став похожей на индейского вождя. Ангус подобрал несколько улиток и гигантский гриб, несмотря на предупреждение матери.

– Мы покажем его миссис Марли, – решила Ава, забирая у сына корзинку. – Она знает, съедобный ли это гриб. А пока не облизывай пальцы. Я не хочу, чтобы у тебя разболелся животик.

Весь остаток пути до дома дети держались вместе со взрослыми. Ава оживленно говорила о саде, пытаясь выбросить из головы неожиданное признание Жан-Поля, но произнесенные слова повисли в воздухе, как неоновая вывеска, которую невозможно не замечать.

Подойдя к дому, Жан-Поль задержался на дорожке.

– Не хотите зайти и выпить чашку чаю? – предложила Ава, снимая сапоги.

– Нет, спасибо. Я лучше вернусь к себе в домик. Мне хочется порисовать. – Ава понимающе кивнула. Когда ей бывало тоскливо, она предпочитала сидеть в одиночестве в саду. – Доброй ночи, – попрощался Жан-Поль, задержав взгляд на лице Авы. Он повернулся и пошел через поле к реке, с хрустом ступая по мелким камешкам.

Проводив его взглядом, Ава закрыла дверь. Из освещенного дома сад казался угольно-черным, погруженным во тьму.

Вечером Ава сидела в гостиной рядом с Филиппом и пыталась читать. В камине горел огонь, на проигрывателе в углу тихо крутилась пластинка Кристал Гейл. Ава вдруг поняла, что читает во второй раз одну и ту же страницу. Глаза ее скользили по строчкам, но мысли были заняты разговором с Жан-Полем. Снова и снова перебирая в памяти все сказанное им, Ава никак не могла оправиться от потрясения. Неужели он действительно испытывал к ней нечто большее, чем дружеские чувства? Она приписала бы его поступок обычному для французов легкомыслию, если бы не выражение глаз. Взгляд, полный невысказанной боли. Жан-Поль и не думал ломать комедию, он был одержим любовью. Ава перевернула страницу, стараясь выбросить из головы беспокойные мысли. Эта юношеская влюбленность скоро пройдет, как проходит лихорадка. Она посмотрела на сидевшего в кресле мужа с очками для чтения на носу. Почувствовав ее взгляд, Филипп поднял голову от книги.

– На что ты смотришь, Кустик?

– На тебя, – улыбнулась Ава.

– Ты видишь что-нибудь, что тебе нравится?

– Я вижу того, кого люблю, – искренне призналась Ава.

– Я счастлив. Другой ответ меня бы горько разочаровал.

– Дурачок!

Филипп снова погрузился в чтение, а Ава, отмахнувшись от навязчивых воспоминаний, уткнулась в книгу. И все же признание Жан-Поля задело ее тщеславие, и в сердце Авы появилась маленькая трещинка.

«Не стану отрицать, признание М.Ф. польстило мне и не на шутку взволновало. Такой красивый мужчина находил меня привлекательной. Это казалось невероятным, немыслимым. Прежде я никогда не задумывалась о любви. М.Ф. был для меня кем-то вроде великолепного животного, которым можно любоваться издали, даже приручить, и только. Было бы нелепо помышлять о близости с ним. Наш разговор в лесу глубоко встревожил меня, и я решила сохранить его в тайне. Я не рассказала о нем Филиппу. Не знаю, возможно, в самом потаенном уголке моей души уже зарождалась любовь к М.Ф. Мне следовало отослать его обратно во Францию еще тогда и избежать боли, терзавшей меня день за днем. Но откуда мне было знать? Я беспечно плыла по волнам, как легкое суденышко, дрейфующее в тихих водах. Улыбаясь, скользила навстречу невидимому водопаду, грозившему уничтожить все, что было мне дорого в этой жизни. А пока я наслаждалась вниманием красивого молодого мужчины, чувствуя себя в безопасности под пологом супружеской постели».