Текст книги "Калтонхолл (СИ)"

Автор книги: С Копылов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

"Ежели кого и прикончат в доках сегодня – никто и не осудит!" – мелькнула у него грязная мысль. Он зажал нож покрепче и резко нырнул в переулок, изготовившись к нападению. Тупик был пуст.

"Дьяволы Эофола! Показалось, поди".

Он сделал пару шагов вглубь тупика и убедился, что никого там нет. Он опустил нож и собрался было вернуться к наблюдению, как вдруг чья-то могучая большая рука схватила его сзади за лоб. Она оттянула его голову назад, и ее пальцы вонзились в глаза Брока. Прежде, чем тот успел закричать, в его глотку вонзился кинжал. Последнее, что почувствовал Брок, было острое лезвие, вспарывающее его горло и противно скрежещущее по позвоночнику. Он захрипел и рухнул наземь, забившись в агонии.

_____________________________________________________________________________

Наемный воин дома Хазор склонился над телом соглядатая Аддерли в доках и убедился, что тот мертв. Он вытер свой кинжал об рубаху убитого, оставив кровавые разводы на сером сукне. Спустя пару минут из темноты к нему подошел другой наемник.

– Сколько их там? – спросил первый.

Пришедший тихо ответил:

– Встретил токмо одного, да видал еще четверых в закутке у склада.

– Того уложил?

– Не-а. Спугнул.

Первый скрипнул зубами и злобно зашипел:

– Ты что, раскрыть нас хочешь?

– Я на разбой не нанимался! – не менее ожесточенно прошептал второй. – Покуда тот известит кого, мы трижды тут управиться сумеем. К чему лишняя кровь?

– Так и знал, что кишка у тебя тонка, трус! – процедил первый, сплюнув на лежащее у его ног тело. – Всех подведешь, лишь бы самому чистеньким остаться, троглодит тебя сожри.

Подошедший не стал ругаться, а лишь молча отошел в сторону. Убийца тихо свистнул, и через некоторое время появились остальные наемники, отправленные Риммоном Хазором на захват собственных лодок в доках. Разведчик подозвал их к себе и объяснил план, рассказав при этом, сколько человек следят за доками.

– Действуем быстро! – подвел он итог. – Неизвестно, сколько их тут на самом деле. Тех четверых – в расход, да не теряя времени в лодки. Вперед!

Десяток человек обнажили клинки и, разделившись на две группы, стали обходить склад Хазор в доках.

_____________________________________________________________________________

Уилл Деннингтон при свете свечи перебирал и учитывал списки ополчения. После победы Аддерли на вече число добровольцев значительно возросло. Если раньше ополченцы не дотягивали числом и до пятисот, то нынче их перевалило за полторы тысячи. Правда, большую часть пополнения составили беженцы из Иренвига. Деннингтон прикинул, что если удастся собрать всех, кто способен держать оружие, цифры вырастут тысяч до трех. В это число входили и те, кто мог хоть чем-либо подсобить – помогать раненым, кидать камни и горшки с горючим маслом, подносить воду.

Деннингтон покачал головой – он ждал большего. Несмотря на то, что тысяцкий ничего не смыслил в военном ремесле, даже ему было понятно, что таким числом город не удержать. Тем более это число – лишь на бумаге. За ним скрываются обычные лавочники, никогда не державшие оружия и дремучее мужичье из беженцев, которое он всегда презирал. Тем не менее, он не допускал и мысли об оставлении города. Слова Хазора на совете преисполнили его гневом на таких людей, как трусливый советник. Он слишком многое вложил в этот город, чтобы сдать его без боя.

Не давали ему покоя совсем другие думы. В себе самом Деннингтон не сомневался – он был храбрым человеком, прошедшим через многое. Владеть мечом он научился отнюдь не только у наемного мастера клинка и на деревянных мишенях. Об ином беспокоился советник – что смелость других далека от его собственной. Знал он по опыту, что душевный подъем после речи Валлена на вече и разговоры о доблести и решимости, далеко не то же самое, что этой решимости наличие. Большинство этих людей не воины, и в решительный миг могут дать слабину, не посмеют отнять даже то подобие жизни, что являет собой нежить. Он уже размышлял об этом ранее, но так и не пришел к какому-либо решению для себя. Сейчас же настал черед действовать, обеспечить себе какие-никакие гарантии на случай поражения. То, что он собирался сделать, претило его характеру, но иного выхода он не видел. Скрепя сердце и убедившись, что его никто не может видеть, тысяцкий достал из стопки переписей список купеческих солдат, нашел глазами одну строку, затем, помедлив немного, обмакнул перо в чернила и вычеркнул оттуда одно имя.

___________________________________________________________________________

Разбуженный посреди ночи известиями о нападении в доках, Валлен Аддерли поспешил отправить своих людей и стражу под началом главы своих наемных солдат к пристани Хазор. Он выговорил сыну за то, что он оставил такую маленькую охрану, но что Арлен возразил:

– Но отец! У меня и так мало людей! Стражи почти не осталось, мой управляющий убит накануне – кого сыскал, тому и поручил сторожить Хазор!

– Как бы то боком нам не вышло. – строго ответил Валлен.

Его люди вернулись, едва занялся рассвет, и по их лицам наместник сразу понял, что дело обстоит худо. Высокий рыжебородый варвар, бывший за главного, доложил:

– Опоздали, мой господин. Перед самым носом у нас уплыли вниз по Лоссен.

Валлен Аддерли молча кивнул и зло спросил сына:

– Кого сыскал, говоришь? Хоть что-нибудь тебе можно поручить?

Арлен оскорблено вспыхнул, но не нашелся, что возразить отцу. Наместник повернулся к наемнику и спросил:

– Где эта горе-охрана?

– Пятерых мертвецов на причале нашли, да один – тот, что доложил о нападении.

Валлен сжал кулаки и произнес сквозь зубы, ни к кому не обращаясь:

– Стоило Риммона сразу в оборот взять, еще когда он с вече исчез. Нынче он вне досягаемости.

Затем наместник распорядился отправить стражу к дому Хазор, чтобы выяснить, кто именно бежал из города и удвоить охрану в доках за счет городской стражи. Пока он занимался делами, окончательно рассвело, и дом наполнился лучами утреннего летнего солнца. Город вокруг начал оживать, готовясь прожить очередной день перед неизбежным штурмом.

Валлен Аддерли стоял у окна и смотрел на появляющихся на площади и улицах горожан. В его голове крутились мысли о людской черной неблагодарности. На город шла армия нежити, а ему приходилось разбираться с мелочными людишками и их проблемами, вместо того, чтобы готовить оборону. Он почувствовал, что начинает уставать от всего этого.

От этих раздумий его оторвал внезапно прибежавший человек тысяцкого. Запыхавшись, он взволнованно сказал:

– Мастер Лисандр... он убит!

Все замерли. В голову у Аддерли сразу закрались неприятные выводы о связи побега Хазор из Калтонхолла перед битвой и смертью престарелого мага. Он вспомнил отравление грифонов и безвестно сгинувших гонцов, гибель нортоновского разведчика, странное промедление нежити. Он устало оперся на раму окна, глубоко вздохнул и неожиданно печально произнес:

– Хоть кто-нибудь собирается защищать этот город?

___________________________________________________________________________

Тем же ранним утром Вильтон и Сил явились на площадь перед казармами стражи, где проводилось обучение и запись в ополчение. Здесь кругом топились люди, слышалась ругань и неразбериха. Где-то людям уже показывали простейшие приемы с оружием, объясняли, как поразить нежить. С некоторых брали списки того, что нужно для битвы, некоторые, очевидно, слонялись без дела. Тем не менее, Сил, пришедший сюда в третий раз, заверил Вильтона, что порядку стало куда больше к этому времени – по первости и по десяткам-то разбиться было проблемой. Он подвел его к своему отряду, где заправлял высокий светловолосый десятник. Сил тронул его за плечо и сказал:

– Здравия тебе, Осмунд. Гляди – пополнение привел нам. – указав на Вильтона, который молча кивнул при этом.

– Ни один лишним не станет в бою, благодарю. – ответил десятник и обратился уже к самому парню. – Кто таков будешь?

– Вильтон меня звать, вольный лавочник. – хмуро произнес он.

Десятник смерил юношу взглядом, наверняка оценив его щуплое сложение, низкий рост и молодость, вздохнул и спросил:

– Тоже, поди, в первый раз оружие да доспех видишь?

Вильтон вспыхнул и поспешил возмутиться:

– Вот еще! Я мечом владеть обучен! – с этими словами он снял с плеча принесенный сверток с мечом и извлек клинок наружу. Это был ничем не примечательный прямой короткий меч около двух локтей длиной с довольно массивным яблоком-навершием на рукоятке. Несмотря на то, что Сил в свое время поправил и заточил его в своей кузне, выглядело оружие настолько невзрачно, что десятник лишь покачал головой:

– Легковат кинжальчик-то будет, друже. – без издевки сказал он. – Супротив мертвеца таким и сделать ничего не сумеешь.

– Это мы еще увидим! – не без гордости и обиды произнес Вильтон.

– Так тому и быть. – решил не спорить десятник, убедившись в его серьезности.

– Маловат мечишко-то, оно и верно. – влез внезапно в разговор очень пожилой, но еще крепкий мужчина из отряда, показавшийся юноше смутно знакомым.

– Да пусть так будет, Феланий. Коль мальчишка обращаться умеет, может статься и впрямь достойней оружия и не найдет. – возразил ему десятник.

Довольный тем, что его, наконец, восприняли всерьез, Вильтон чуть повеселел и уже охотно стал отвечать на другие вопросы Осмунда, который выспрашивал, есть ли у него что иное для битвы и каков его ратный опыт. Закончив выяснять, что понадобится новобранцу, десятник обернулся к своим, представил Вильтона остальным людям, а затем отдал приказ построиться и начал очередное обучение.

На поверку оказалось, что людей в десятке Осмунда отнюдь не девять. Он состоял из Сила, Фелания Сапожника – парень вспомнил, что его отец был знаком с этим стариком, влезшим в разговор, одного служащего из таверны на тракте, трех молодых стражников-новичков из беженцев, а теперь и самого Вильтона. Помимо него и Осмунда, с оружием, видимо, не умел обращаться никто, даже по меркам Вильтона, которому отец показал лишь несколько основных приемов, выученных им самим при воинской повинности. Когда занятия в строю подошли к концу, десятник выдал всем деревянные палки, обозначавшие оружие и разбил по парам. Вильтон встал напротив старика Фелания, и с немалым удивлением обнаружил, что тот-то как раз умеет биться. Хоть сапожник был стар, Вильтону так и не удалось коснуться его своим "оружием" – каждый раз он парировал его удар.

___________________________________________________________________________

Реджинальд без эмоций смотрел на распростертое в подсохшей луже крови тело местного мастера магии с колотыми ранами повсюду и торчащим из спины острием болта. Наместник, очевидно, притащил его на место преступления как единственного человека однозначно вне подозрений. Помимо него и Аддерли, здесь были его сын Арлен, тысяцкий Деннингтон, начальник стражи и отец Джендри с двумя послушниками. Также школу охраняли несколько стражников.

Пока Арлен и озаренный отец изучали, над чем работал мастер Лисандр перед смертью, оставшиеся у его тела пытались понять, как оно произошло.

– Его убил кто-то из своих, Уилл. – мрачно констатировал Валлен, глядя тело. – Потрясающая жестокость.

В ответ тысяцкий лишь угрюмо окинул присутствующих взглядом своих маленьких глаз. Начальник стражи Эдрик осмотрел крыльцо и дверь и кивнул головой:

– Похоже на то. Открыто изнутри, ни следа драки...

– Кто его нашел? – спросил наместник у тысяцкого, люди которого оповестили его самого.

– Один из учеников, что он из ополчения набрал. Налетел на рассвете на стражу, перепуганный до немоты, а те ко мне его притащили.

– Что ему здесь на рассвете понадобилось? – подозрительно спросил наместник.

Деннингтон вновь недобро посмотрел на людей вокруг и ответил:

– Говорит, что мастер сам ему разрешил спозаранку приходить. Он из беженцев, и угла своего в Калтонхолле не имеет.

– Надобно допрос ему учинить. – жестко сказал Аддерли, и Деннингтон ответил кивком головы.

Реджинальд думал о своем. В конце концов, предатель не мог бы повлиять на будущую битву – ее будет вести меч, а не магия. Потеря Лисандра, несомненно, скажется на защите Калтонхолла, но, положа руку на сердце, разведчик признавал, что в масштабе целого города она не так велика. Тем паче, что он успел главное – передать отцу Джендри рецепт чар против некромантии. Что касается личности предателя, тут Реджинальду было решительно все равно, кем он окажется. Он не был намерен оставаться в городе и выяснять это. Сотник не сомневался, что приступ состоится со дня на день – нежить и так потеряла уже слишком много времени на выжидание.

Из глубин дома Лисандра появились Арлен Аддерли и озаренный Джендри. Они подошли к остальным, где светличный еще раз осмотрел убитого и велел своим послушникам готовить тело к переносу в светлицу для дальнейшего изучения и похорон. Когда они проносили тело мимо него к телеге на улицу, он воздел два пальца и торжественно произнес:

– Да прими Небо душу твою.

Арлен поглядел на него и сказал, обращаясь к отцу:

– Мы выяснили, что задумал мастер Лисандр и, скорее всего, за то и поплатился.

Он в общих словах рассказал о том, что они с отцом Джендри увидели на столе покойного. Они не смогли до конца понять, но похоже, что покойный маг создавал заклинание для отслеживания всех колебаний волшебной силы в Калтонхолле. Наместник попросил пояснить подробней, и уже отец Джендри рассказал о наиболее вероятных принципах и целях этого заклинания.

– Я правильно понял, что с помощью этой магии мастер Лисандр следил за всеми, кто тоже ею пользуется? – нахмурил лоб Валлен.

– Верно, отец. Недаром я почувствовал нечто странное при своих последних занятиях чародейством.

– Не понимаю, при чем здесь это. – честно сказал Деннингтон, а Эдрик его поддержал кивком головы.

– Ежели я почувствовал его заклинание, то же могло случиться и с убийцей. – объяснил Арлен. – Возможно, он не хотел, чтобы кто-то узнал, что он владеет магией.

– Или использует ее против города или для связи с некромантами. – догадался наместник. – Ежели кто из горожан с ними снюхался, должен извещать их и указания получать. А вы, озаренный, ничего похожего не чувствовали?

Джендри замялся и попытался возразить:

– Господин наместник... моя магия... э-э отличается, я бы не смог...

– Нет, отец. – поддержал служителя Арлен. – Светличная магия слишком отлична от воплощенной. По правде сказать, это и не магия вовсе, а действие с собственной энергией.

– То есть нам следует искать неизвестного мага? – спросил Эдрик.

– Или того, кто скрывает свои волшебные способности. – произнес Арлен, и все присутствующие поглядели друг на друга.

___________________________________________________________________________

Рано или поздно это все равно бы произошло. Престона схватили при очередной попытке посеять смуту среди чернорабочих в доках. Если бы не бессонная, полная ужасов ночь и не его нынешнее состояние, он бы сразу заметил, что в этот раз что-то не так. Рабочие, обычно бывшие либо озлобленными драчунами, которым бы лишь найти, на ком выместить гнев, либо охотными слушателями Престона, которые соглашались с его речами, на сей раз молчаливо обступали его со всех сторон, но соглашаться и поддерживать не спешили. Как он ни распинался, достучаться до них он так и не смог. И только когда он увидел дозор городской стражи, вышедший из-за угла и нескольких человек, указывавших в его сторону, он понял что пропал. Представив, что будет с дочерьми в случае его неудачи, он затрясся всем телом и попытался сбежать, однако его схватило сразу множество сильных, цепких рук и повалили на землю. Когда стражники растолкали чернь и заломили ему руки, он был почти благодарен им за то, что не дали толпе растерзать его. Рыдающего и сломленного, Престона потащили прочь, а в его мыслях были лишь его девочки и ужасный мертвец в кольчужной мантии над ними.

_________________________________________________________________________

Назиму необходимо было поговорить с человеком из Калтонхолла, желание видеть которого у него пропало, после того, как тот сообщил, что ему не удалось настоять на срочном отступлении из города. Тогда маг решил, что этот предатель больше не стоит внимания, и не стал давать ему никаких новых поручений. Но в этот день он узнал от своих соглядатаев нечто такое, что заставило его вновь вызвать предателя на связь. Назим приказал всем выйти из его походного шатра, наложил на себя искусную иллюзию, изменившую его облик и голос, и активировал теневой портал. Предупрежденный заранее, агент должен был появиться с минуты на минуту.

Вскоре в центре теневого круга начались магические возмущения, пространство слегка исказилось, и прямо в воздухе призрачным контуром появилась мерцающая фигура человека в накидке.

– В чем дело? – осведомилась она так же измененным голосом. – Время неподходящее – подозрительны все стали вокруг.

Назим нахмурился и сурово произнес:

– Здесь я задаю вопросы. Мне стало известно, что в Калтонхолле произошло убийство местного мага.

– Откуда вам это... – ответил опешившим голосом силуэт, но Назим перебил его:

– Я ясно вам сказал не предпринимать ничего! Вы можете наломать дров и расстроить все наши планы.

– Так выхода не было! – оправдывался силуэт. – Он плел заклинание поиска, попадись я – и мне конец!

Назиму пришлось сильно постараться, чтобы скрыть свое недовольство его опрометчивыми действиями, привлекавшими лишнее внимание.

– И вы не нашли другого способа отвести подозрения от себя? – проговорил он. – Вы не просто бесполезны, а вредны! Даже элементарное поручение – убедить оставить город – не в состоянии выполнить.

– Э-э... какое поручение? – непонимающе переспросила тень.

Назим вздохнул и уже корил себя за то, что возлагал какие-либо надежды на этого глупца. Однако его не покидало ощущение того, что его водят за нос и этот человек ведет какую-то свою игру, правда какой-либо выгоды в таких действиях Назим решительно не мог усмотреть.

– Самое простое из возможных. – назидательно пояснил силуэту некромант.

– Господин, нешто я виновен, что наместник слишком умен оказался и всех, кто за отступ стоял, за пояс заткнул? А с Лисандром – то необходимость была, не было у меня времени раздумывать, что да как – действовать надобно было.

Несмотря на извиняющийся тон тени, Назиму казалось, что это ему читают нотацию, и это все меньше ему нравилось. Мнение жалкого человека для него – ничто, но быть чьей-то марионеткой он бы не потерпел. Поэтому он решил закончить разговор:

– Больше никакой самодеятельности. Ничего не пытайтесь предпринять до штурма. О вашей будущей пользе поговорим после.

– И когда же ждать-то этого приступа? – просто осведомилась тень.

Назим промолчал и ничего не сказал в ответ, лишь бросил тяжелый взгляд исподлобья на иллюзию. Поняв, что ничего не услышит, предатель заговорил несколько обескураженным голосом:

– Господин, я ж помочь хочу, дайте указ, как это сделать!

Несмотря на контроль эмоций, все происходящее начало злить Назима, и он жестко ответил:

– Хватит. Из двух поручений вы ни одно не выполнили. Я не стану раскрывать вам своих планов. Во-первых, вы уже доказали свою несостоятельность. Во-вторых, вы в них все равно бесполезны и не играете роли.

"А в-третьих," – добавил некромант про себя, – "Я не доверяю тебе ни на медяк. Без тебя обойдусь."

– Как знаете. – уже спокойней произнес тот, и его образ начал меркнуть.

В раздумьях о тайных замыслах этого человека Назим вышел из шатра и столкнулся с ожидавшим его личом Друллом. Он доложил Назиму о готовности армии к сбору, а затем осведомился о том, как прошел разговор с союзником из города.

– Не называй его так. Никакой он нам не союзник, по крайней мере, до тех пор, пока мне не станут ясны его цели.

Лич неожиданно хмыкнул – совершенно несвойственный его не нуждающейся в дыхании оболочке звук – и сказал:

– Господин, вы слишком серьезно ко всему относитесь.

– Разве, Друлл? – менторским тоном проговорил некромант. – Мне необходимо взять достаточно укрепленный город, и перед самым штурмом появляется некий недалекий человек и предлагает помощь. Уже более чем подозрительно. Тем не менее, этот человек не может выполнить ни одно мое поручение, даже не старается, судя по всему. Очевидно, он ведет свою игру, но его мотивы мне непонятны.

– Мастер Назим, мне кажется, вы переоцениваете этих людей. Обычные темные людишки – кошель с золотом или иллюзия власти – вот и весь мотив. А на игры у них ума не хватит.

"У тебя, впрочем, тоже." – мысленно ответил ему Назим, а вслух сказал:

– Я не знаю, как еще его можно использовать, так что оставим этот разговор. Вели армии выдвигаться в точку сбора. Время пришло, мы и так потратили достаточно.

_____________________________________________________________________________

Валлен Аддерли в сопровождении двух своих солдат и начальника собственных наемных клинков явился на склад торгового дома в доках. Он получил сообщение от городской стражи, что в порту был пойман человек, ведший крамольные речи и смущающий народ. Так как он клеветал на самого наместника, стражники решили оповестить лично Аддерли, а не тащить пленника на пост. Наместник намерено пошел один, без сына или тысяцкого, взяв лишь людей главного своего наемника, варвара Фаргора. Валлен намеревался вытрясти из пойманного предателя все, что тому было известно, и Фаргор как нельзя лучше подходил для этого. В отличие от большинства жителей западных пустошей, Фаргор не был повернутым на битвах берсеркером и неуправляемым дикарем. Он любил насилие, но золото влекло его куда сильнее. Главное же его достоинство было в том, что он никогда не задавал вопросов, чего бы Аддерли ему ни приказал, и умел выбирать людей под стать себе. Наместнику вовсе не была нужна банда головорезов, нет. В отличие от своего излишне праведного и чистого сердцем отца, он понимал, что для успешного управления Калтонхоллом придется использовать способы, нежелательные для огласки. Это его отец привел город к тому, что их семью перестали уважать и бояться настолько, что едва не поднялся бунт перед битвой с нежитью. Валлен такого не допустит.

Наместник кивнул троим стражникам, что охраняли пленника, поблагодарил их и приказал оставить его с пойманным человеком наедине. Те послушно повиновались, и один из них, уходя, ткнул ногой забившегося в угол человека и не без злорадства произнес:

– Вот и конец тебе, подстилка мертвяцкая!

Когда за стражниками захлопнулись ворота склада, Аддерли обратил взор на пленника. Перед ним трясся на полу изможденный человек неопределенного, но немолодого уже возраста. Сразу бросалась в глаза наполовину седая, словно припорошенная снегом, голова. В глазах его смешались ужас, отчаяние и смертельная усталость, еще больше выражавшаяся в огромных почерневших мешках под ними. Искаженные черты лица и беззвучно открывающийся рот позволяли заподозрить его в безумии.

– Ты понимаешь меня, пес? – грозно спросил Аддерли.

Человек затрясся еще сильнее, зарыдал и попытался что-то ответить, но не смог выговорить ни слова. Он упал лбом к сапогам наместника, обхватил его ноги руками и, заливаясь слезами, остался в таком положении, не в силах говорить. Аддерли это нисколько не тронуло, хотя и насторожило – он подумал, что же может напугать до такого состояния?

– Крыса, я задал тебе вопрос. Советую отвечать – целее будешь. – надавил он.

– Пощадите, милорд! – прорыдал, наконец, пленник.

Наместник высвободил ступни из его рук и кончиком сапога поднял пленному голову:

– Кто тебя послал и с какой целью?

– Не велите супротив себя идти! – затрясся человек. – Узнай он – и я пропал! Им тоже конец, страшная участь! Не могу!

– Что ты несешь!? – толкнул ногой Аддерли его грудь. – Кто "он"? Кто "они"? Не вздумай мне зубы заговаривать.

Пленник вытаращил в ужасе глаза и почти закричал:

– Нет, милорд! Нельзя мне говорить! Он все видит! Все слышит!

Поняв, что так ничего не добиться, Валлен дал знак Фаргору, чтобы действовал он. В рыжеватой бороде варвара промелькнула кривая ухмылка. Люди наемника схватили трясущегося пленника и прижали его к грязному полу, а Фаргор, без труда выпрямив руку пойманного, вытащил из-за пояса кинжал и вонзил лезвие под ноготь среднего пальца предателя. Прижатый к полу человек отчаянно заверещал и забился под наемниками Аддерли, но так и не начал говорить, даже когда его ноготь вырвали из ложа. Фаргор деловито вытер кинжал и схватил другой палец пленника.

– Нет! Умоляю! Пощадите! – заверещал он, когда лезвие начало заходить ему в палец.

– Кто ты такой? – вновь спросил Аддерли.

– Престон я, сын Джона, староста из Мейсовой Рощи! Не велите казнить, милорд!

– И почто клевету на меня возводил да людей моих смущал? – продолжил допрос Валлен.

– Не по своей воле, милорд, видит Небо! – жалобно вскричал пленник.

– Говори, коль начал. – строго ответил Аддерли.

Пленный замолчал и, затрясшись всем телом, вновь разрыдался.

"Неужели его настолько запугали?" – подумал наместник. – "Или притворяется лишь?" Вслух же он медленно повторил:

– Го-во-ри!

Престон лишь молча замотал головой и умоляюще посмотрел на него. Аддерли спокойно выдержал этот взгляд и сказал Фаргору:

– Сломай ему пальцы.

Спустя пару мгновений раздался полный боли вопль старосты и посыпались его слова:

– Нет! Велено мне было в Калтонхолл прибыть да людей смущать! Мертвец ужасный то был!

– И за что же он купил тебя, мразь? – не выдержав, спросил его сам Фаргор.

– Небо свидетель не по воле своей! Не продавался я нежити! – вскричал пленник. – Детей моих, двух дочек взял в залог! Коль помогать не стану – он...

Фразу Престон закончить не смог, захлебнувшись рыданиями. Аддерли прикинул в уме, где находится Мейсова Роща, отметив, что это довольно далеко, он поразился, куда зашла нежить. Понял он и то, что это был не простой налет, раз старосте, очевидно, как самому грамотному, дали такое задание.

– Кто это был, отвечай! – вновь надавил на пленника Аддерли.

Хотя тот готов был ответить, Фаргор для острастки сжал его сломанный палец в кулаке. Человек забился на грязном полу, моля о милосердии.

– Неведомо то мне! – ответил он затем. – Страшен, как сама тьма! Высокий костяк в накидке из кольчуги до земли и посохом коротким. Он всех извести приказал на глазах моих!

Вообще, Аддерли имел кое-какое представление о нежити, ибо не первый день на свете жил, и понял, что имеет в виду Престон. Ему стало ясно, что этот человек – просто мелкая пешка и отнюдь не разыскиваемый изменник. Первые беженцы стали появляться в городе уже после того, как предатель заявил о себе отравлением грифонов. Тем не менее, Валлен спросил у распростертого перед ним старосты:

– Почто мастера Лисандра сегодня жизни лишил, сволочь?

– Кого!? – настолько неподдельно-искренне изумился и ужаснулся новым обвинениям тот, что наместник ему поверил. – Милорд, клянусь детьми, не ведаю, о ком вы!

Поняв, что больше из ополоумевшего от боли и отчаяния старосты он ничего не вытрясет, наместник приказал было бросить того в темницу до конца битвы. Внезапно, пленник попытался вырваться и неистово заорал:

– Умоляю, милорд, не погубите! Узнай то чудовище, что изловили меня в Калтонхолле, оно всех смерти предаст и поднимет вновь! Сжальтесь! Не за себя прошу, лишь за дочерей моих!

Пока староста кричал это, у Валлена возник-таки план, как можно использовать этого человека, раз ему самому жизнь не мила стала. Слова о детях задели Аддерли – в конце концов, он не был бессердечным убийцей. Помедлив и взвесив все, что поставлено на карту, он, тем не менее, принял решение.

– Считай, что ты сам их убил, – медленно произнес он ледяным тоном. Глаза пленного расширились до предела, его губы вновь затряслись, а лицо перекосилось в ужасе.

– Нет! – вскричал он и рванулся из крепких рук наемников, но Аддерли жестко наотмашь ударил его по лицу и приказал своим людям:

– Заприте его. Он еще понадобится сегодня.

Престона потащили к выходу, где Аддерли указал солдатам, куда следует поместить пленника, а сам отправился в сторону главной площади, передав напоследок Фаргору:

– Мне нужно увидеться с озаренным Джендри.

_____________________________________________________________________________

Отец Джендри выслушал наместника с замершим лицом, не показав никаких эмоций. Но едва Аддерли закончил, он энергично затряс головой и заговорил, часто моргая:

– Господин Аддерли, сие отвратительно и ужасно! На такое я пойти не могу!

Аддерли вздохнул. Он предполагал, что у светличного человека будут возражения.

– Отец Джендри, необходимо это. Опасно такого человека в живых оставлять. Люди могут не стерпеть, и жди беды. Скажите, неужто вам самому справедливость чужда? Он изменник и пособник врага.

– Не повод это творить, что в голову взбредет! – неожиданно эмоционально ответил светличный.

Аддерли не стал угрожать ему – не такой он был человек, этот Джендри, чтобы испугаться, да и не нужно это было наместнику. Он хотел убедить озаренного согласиться на то, что он задумал, по своей воле.

– Послушайте, озаренный, мне известно, что смертью в Калтонхолле не карают – то империи полномочия. Но идет война, и мы все в опасности. Неужель мы все из-за одной крысы погибнуть должны? Вы скажете, что такое неугодно Небу, но разве смерть десяти тысяч человек угоднее?

Отец Джендри вновь приосанился и ответил ему достойно:

– С чего вы считаете меня слепцом? Под Светом Небесным не убоюсь я заявить, что желаю смерти тому человеку. Он отринул свет и сошел со Стези – да воздастся ему по делам темным! Видел я, к чему его речи приводили – на погост покойников из доков хватит, и лечебница моя переполнена через него. Не приемлю я то, что на потеху толпе его казнить надобно. Неужель вы от него тихо избавиться не в силах?

Отметив здравое зерно в словах озаренного, Валлен ухватился за него:

– Не в радость и мне это, отец Джендри. Но ежели мы так не поступим, люди сами виноватых искать начнут. А из-за бегства Хазора, на его людей в первый черед подумают, а их как бы не четверть города. Представьте, отче, что начнется. Нам только удалось на вече людей сплотить, а здесь вновь раскол настанет, чего перед битвой допустить нельзя. Надобно народу врага явить, дабы избежать того. А предателя настоящего искать времени уж нет.

Как ни напрашивались выводы о том, что именно купец Хазор и его дом являются предателями, Валлен в это не верил. Точнее – он не видел никакой выгоды для них в таких действиях. Освобожденный сотник говорил, что нежити, очевидно, выгодно, чтобы Калтонхолл оставлен был без боя, и Хазор за то же ратовал. Теперь же, после провала своих замыслов, какой им смысл убивать мага и только потом бежать самим? К тому же, судя по всему, нападение на людей в доках и убийство Лисанда были совершены в одно и то же время, что, конечно не избавляло Хазора от подозрений, но и логики его мнимым действиям не добавляло. Валлен допускал, что предателем в их стане может быть любой, и даже готовился к этому, но решительно не мог отыскать у кого-нибудь мотивов к такому.