Текст книги "Калтонхолл (СИ)"
Автор книги: С Копылов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)
Annotation
Это произведение – дань уважения вселенной Might&Magic, игры по которой подарили мне множество впечатлений в юности. В очередной раз Империя подвергается удару нежити, и вольный город Калтонхолл, оставшийся практически без защиты, оказывается на осадном положении. Для обороны привлекаются все доступные ресурсы, но хватит ли этого? Тем более, что грядущий штурм – далеко не единственная проблема...
Копылов С. В.
Копылов С. В.
Калтонхолл
Канва и сеттинг
Меры в Эрафии:
лига – 4 версты, верста – 1060 метров, сажень – 2 метра, аршин – 1/3 сажени, локоть – 30 см, ладонь – 10 см, вершок – 5 см, пуд – 16 кг. (я прекрасно знаю, что ИРЛ все не так!)
Следует помнить, что континент Антагарих, где разворачиваются события, находится в южном полушарии, соответственно, не стоит удивляться, что солнце светит иногда с севера, а чем южнее, тем холоднее.
1) Светлица – это не комната в тереме, это церковь в Эрафии (в исходном сеттинге касательно религии все и близко не так);
2) Копейные мужи – члены личного военного отряда ("копья") рыцаря;
3) Имеются в виду события Дыхания Смерти, атака Сандро на Авли и Эрафию, еще при жизни отца Катерины.
4) В мире меча и магии абсолютно любой человек имеет возможность сотворить заклинание. Проблема в том, что подавляющее большинство свалятся без сил после первой же волшебной стрелы – нужно много учиться магической науке и иметь к этому определенный талант, чтобы быть действительно могущественным магом. И в любом случае, чтобы что-то сотворить, нужно знать, как и какую именно энергию фокусировать и применять.
5) Эрафия не Вестерос – тут фамилии есть у всех, в том числе и у простолюдинов. Однако в большинстве своем эти фамилии происходят либо из места жительства, либо из рода занятий, либо вообще из каких-то внешних признаков (Осмунд из Ручьев, Роб Рыжий, Феланий Сапожник). Также представляться с фамилией не принято – это все равно, что в современной молодежной компании требовать называть себя по имени-отчеству. Особо тщеславные же или те, кому фамилия по роду деятельности нужна (известные купцы или наемники) ее используют.
6) Вольный делегат – выборная должность для представителя вольных мастеровых гильдий в совете Калтонхолла.
7) В Энроте люди живут (могут прожить) гораздо дольше, чем в нашем мире. Физическое состояние в указанном возрасте примерно соответствует нашим шестидесяти годам. Развиваются люди так же, но стареют заметно медленнее. Конечно, такие пожилые люди, как сапожник Феланий все равно довольно редко встречаются – болезни, войны и тяжелая жизнь делают свое дело, но естественных причин для дряхлости в таком возрасте нет.
8) Светлец – морфологический аналог "святоши" в концепции Света как источника религиозности.
Хочу немного пояснить про магию исцеления в этом мире, ибо подозреваю, что сразу возникнут вопросы, откуда вообще раненые при наличии таких заклинаний. Действительно, в мире меча и магии можно исцелить почти любое не приводящее к мгновенной смерти ранение, но делать это нужно уметь. Помимо собственно раны есть всякие неприятные вещи – шок, внутреннее кровотечение, кровопотеря, смещенные отломки костей, занесенные инфекции... Чтобы этого не произошло, помощь, пусть и магическая, должна быть квалифицированной, поэтому у послушника, владеющего лишь «лечением царапин 1 уровня» не получится поставить на ноги человека с распоротым животом.
Титулы:
лорд – это не титул, это собирательное название всех феодалов. Обращение "милорд" к наместнику Калтонхолла неправильное, он не имеет феодального титула, это лишь дань уважения семье Аддерли. Официально – "господин наместник".
"княже" – никаких князей в Эрафии давно нет. Само слово как титул более не употребляется, но его звательный падеж прижился у простолюдинов для неформального обращения ко всем, кто значительно выше них по положению. Самими титулованными особами такое обращение зачастую считается оскорблением.
Уже двадцать три дня Реджинальд сидел в подземной камере городской тюрьмы Калтонхолла. Крохотная каморка за окованной железом дверью с копной прелой соломы в одном углу и вонючей парашей в другом стала его последним узилищем в этой жизни. Его казнят, как только объявится доверенный Кендалла – в этом он не сомневался. Побег со службы, убийство верного короне человека, измена – хватит на смертный приговор с лихвой. Бывший сотник гадал только об одном – почему так медлят. Он даже порывался справиться об этом у стерегущих тюрьму стражников и харчевников, что трижды в день отворяли дверь его темницы, но ответа не получил.
– Аль вы сами не люди, окаянные? Убудет от вас, что ль, сказать, до коле мне тут томиться смерти ждамши? – вопрошал он.
– А нам почем знать? Натворил делов – так сиди теперича, авось образумишься мальца пред тем, как на Небе ответ держать.
–Да провались ты в преисподнюю!
Обида терзала разведчика – жалел он, что глупо попался на городских воротах, не подумал, как скоро Кендалл оповестит о нем ближайшие города. Обойди он через перевал, а не трактом напрямую, гулял бы сейчас на вольных хлебах – и поминай, как звали. Смерти же он не страшился, достаточно повидал косую на полях ратных, чтоб горевать о судьбе своей сейчас. Однако ж ожидание в безвестности его подтачивало, и хоть он и спокоен был, дни проводил в думах тяжких, подолгу глядя в темноту клетки.
Вот и сегодня он сидел на соломе, привалившись к стене, когда его обострившийся во мраке слух уловил чужие шаги, спускающиеся в подземелье. Не топот грубых солдатских сапог, но мягкий шорох дорогой обувки. Достигнув коридора с камерами, неведомые шаги стихли возле караулившего его стражника, и послышались голоса.
– Милорд, я не могу... – хрипло начал страж, но его оборвал мягкий, знакомый сотнику голос сына наместника Калтонхолла:
– Дело у меня к нему важное, поговорить надобно! Сам понимать должен!
– Не могу я, господин. Без приказа начальника стражи велено никого не пущать!
– Начальник стражи моему отцу подчинен, а тот добро дал.
– Мне о том не ведомо.
– Мне что, его лично сюда привести прикажешь, стражник? Знай свое место!
– Да черти с вами! – в сердцах воскликнул солдат. – Мое дело маленькое. Коль хотите с изменником якшаться – я на пути стоять не буду.
Сотник услышал, как караульный стал отходить к лестнице, а сын местного головы пошел к его темнице. Шаги замерли прямо за его дверью – как будто посетитель не решался исполнить задуманное, но мгновение спустя раздался лязг отодвигаемой заслонки на дверном оконце. В вечный мрак темницы ворвался тусклый голубоватый свет, который все равно ослепил Реджинальда – отвыкли глаза его от долгого пребывания во тьме. Сотник кинул прищуренный взор на появившееся в проеме лицо наследника, не проронив ни слова. Сын наместника глубоко вздохнул и негромко произнес:
– Ты на волю хочешь?
Сотник даже привстал с соломы от неожиданности. Он думал, что пришло его время суда, и ждал совсем иного от гостя.
– Ты поглумиться что ль спустился, голова? – спросил он, щурясь в сторону оконца.
– Делать мне нечего больше! – отозвался голос из коридора. – Беда у нас, за подмогой пришел к тебе.
– Да ты в уме ли, княже? – Реджинальд опустился обратно в солому. – Дверью не ошибся часом?
– Не дерзи мне, изменник. – спокойно произнес Арлен и усилием воли превратил сопровождавший его тусклый магический огонек в яркий светильник, озарив камеру разведчика. Сотник не смог подавить стон и закрыл лицо ладонями, проговорив сквозь зубы:
– Да будет тебе! С чем пожаловал?
Сын наместника приглушил свет и продолжил немного дрожащим голосом:
– Говорено же – совет да подмога твои нужны. На город нежить идет силой несметной, и битвы не избежать. – на этих словах Реджинальд поднял в удивлении голову на Арлена; – Военных людей у нас на перечет, да и те не шибко опытны. Так что...
– Обожди... Значится, Морган Кендалл разбит? – спросил сотник с толикой надежды.
– Об чем ты? И при чем здесь... – начал было гость, но поняв что разведчик не посвящен в происходящее, смолчал. – Да ты ж не знаешь ничего, верно?
– Отстал я от дел мирских – почитай, четвертую седмицу уж взаперти, многое сбылось, поди.
Кинув на узника испытующий взгляд, посетитель продолжил:
– Да будет известно тебе, что война случилась. Пока под Павендишем мертвецов упокаивали, они у нас под боком объявились. Иренвиг пал, а с ним и земли в округе все вымерли, ряды нежити пополнив. Теперича закружили они нас совсем – на севере генерал Кендалл воюет еще, а на Калтонхолл с юга орда идет. Город опустел на людей ратных, дай небо, пятая часть от гарнизона осталась. А битвы не миновать – нежить на север идет, супротив Кендалла на подмогу, через нас путь их лежит.
– Ох, ну и дела, княже. – спокойно отозвался сотник, с интересом выслушав рассказ Арлена. – От меня-то что надобно?
– Помоги город отстоять. – прямо ответил наследник.
Реджинальд даже усмехнулся вслух:
– А мне с этого корысть какая? Я, почитай, и так мертвец – дай срок.
Арлен покачал головой и сказал тихо:
– Знал, что так оно и будет... Не спроста я спервоначалу о воле спросил. Знай, переживем приступ – и глядеть за тобой никто не станет, катись на все четыре стороны, Небо тебе судья.
После таких слов сотник вновь поднялся с лежанки и на сей раз подошел к двери в упор, норовя лицо пришедшего разглядеть, понять лжет он или говорит правду.
– Я на слово тебе поверить должон? – спросил он, приблизив свое лицо к наследнику.
Арлен даже вспыхнул от злости, и на мгновение магический шарик засиял опять:
– Дурак ты, али нет? Я лично приговоренного к смерти об услуге просить пришел! Надобно ли добавлять что?
– Добро. Коли ты правду говоришь – ответь: мой меч в бою в обмен на свободу, таков уговор?
– Нет. Мечом, при случае, и я махать могу. Не ратник из тебя нужен, но советник, как битву вести.
Разведчик несказанно удивился услышанному и попробовал было возразить:
– Попутал ты, голова, чтой-то. Я не воевода, а сотник простой – не боле.
– Да и не менее. Будет тебе прибедняться. Известно, что ты и людей в атаку да дозор водил, и о враге нашем знаешь не понаслышке, и повидал с Кендаллом многое. Дай я на пальцах объясню, чтоб недомолвок не было. Калтонхолл торговлей да ремеслом живет, мы, почитай, лет сто пятьдесят в войне не были. Обвыкли люди в благодати жить, не до ратного дела им было. Стены осыпаться начали за ненадобностью. Чин тысяцкого – и тот по роду купцов Деннингтонов передается как почетный. Да это полбеды – две седмицы назад и гарнизон наш весь, за малым отрядом, с сэром Лионом на подмогу Кендаллу убыл. С тех, кто остался, спрос невелик – многие и меча не держали, а уж нежить никто и не видел до сей поры толком. Ежели не поможешь – не устоять нам против такого врага, а падет Калтонхолл – тебе тоже не жить. Вот и вся подноготная, как на духу.
Пока Арлен вел рассказ, заключенный принял решение. До города Реджинальду дела не было никакого, но замаячивший призрак свободы перевесил все – сотник кивнул косматой, давно не чесаной головой, и сказал:
– Обожди, княже. Говоришь много, да не по делу оно: коль волю сулишь, мне и того вдосталь. Но ответь мне напоследок вот что: отчего Врата не отворили за подмогой?
На сей раз усмехнулся Арлен:
– Ишь, умен! Некому их открывать. Когда Кендалл прибывал, за этим чародей из Иренвига приезжал – создать их со стороны нашей, а сейчас нет его, и Иренвиг сам захвачен. Так что, ежели вдруг ты отворять их не умеешь, своими силами обходиться придется.
– Так тому и быть. Я подмогу окажу, как сумею – а там и твой черед уговор блюсти.
– На том и порешим! – сказал сын наместника, и окликнул стражника, с тем, чтоб тот дверь в темницу отворил.
Караульный подчинился с явной неохотой, но ослушаться не посмел. Замок камеры лязгнул, и взору Арлена представился сильно исхудавший, обросший и грязный сотник, который, тем не менее, на твердых ногах вышел в коридор и лишь там оперся на стену, обессилев. Видя состояние узника, наследник приказал тому же стражнику подсобить разведчику выйти из подземелья, за что был вознагражден взглядом, полным недовольства, но сделал вид, что не заметил этого. Когда они вышли на лестницу, куда уже пробивался дневной свет, Арлен обратил внимание, что пленник закрывает глаза руками и идет наощупь. Поняв, что под открытым небом тот попросту ослепнет, он остановил процессию и скомандовал:
– Стой. Негоже тебя в таком виде на свет небесный тащить, ослепнешь еще – толку от тебя не станет. – с этими словами Арлен начал сосредотачивать в руках энергию, озарив лестницу тем же мягким голубоватым светом.
Когда заклинание набрало силу, сын наместника направил ладони на Реджинальда, пустив на него исцеляющий поток. По телу сотника прошла голубая волна, и тот сразу почувствовал себя значительно лучше, и даже глаза его перестали болеть и слезиться.
– А говоришь Врата некому... – начал было сотник, но, увидев как наследник тяжело вздыхает, опершись на перила, придержал язык.
Хотя Реджинальд и не владел магией, он знал, что исцеляющее заклятье Арлена едва ли тянуло и на первый круг, тогда как для открытия городского портала требовалась магия четвертого.
Когда Арлен пришел в себя, все трое поднялись до выхода из тюрьмы и, отворив тяжелую дверь, оказались во внутреннем дворе казарм стражи.
Едва очутившись на свободе, сотник огляделся вокруг. Его приволокли сюда глубокой ночью, и он даже не мог понять, в какой части города находится, а теперь увидел мрачную громадину перевала Калтон, возвышавшуюся над ними, в тени которого и были тюрьма и казарма. Несмотря на исцеление, взгляд в небо все еще резал сотнику глаза, и он отвернул голову в другую сторону, где их уже поджидали трое человек с отрядом копейщиков, причем настроены они были недружелюбно. Сотник узнал всех троих – они были на его допросах, когда он попался. Первым стоял богато одетый пожилой мужчина с короткой аккуратной седой бородой и такого же цвета волосами до плеч – сам наместник Династии Грифона в Калтонхолле Валлен Аддерли. Он был высок – на ладонь выше самого Реджинальда – и статен, несмотря на возраст, держался прямо и с достоинством, а в его голубых глазах все еще светился недюжинный и ясный ум. Рядом с ним стоял тысяцкий, помоложе годами плотный человек с большими залысинами в коротких темных волосах и не внушающим доверия крысиным лицом с куцей грязно-серой бороденкой. Он одной рукой теребил висящий на поясе меч, а другой указывал на выбравшихся из подземелья людей, шепча при этом наместнику. За ними был начальник городской стражи, одетый в кольчужную рубашку и тот же шлем с козырьком, что не давал разглядеть издали его лицо, отбрасывая на него тень. Не будучи дураком, Реджинальд мигом сообразил, что сын наместника своевольничал с уговором с ним и приготовился к худшему.
– Говорил, же, господин наместник, против воли вашей пошел наследник! – визгливым голосом сказал командующий ополчением Уилл Деннингтон. – С предателем дела ведет! Не бывать тому!
– Уймитесь, Деннингтон. – оборвал его наместник. – Суровые времена требуют тяжелых решений. Но тебе, сын мой, следовало дождаться общего одобрения. Действовать в одиночку безрассудно.
– Отец, я... – хотел было оправдаться Арлен, но наместник не дал договорить и ему:
– Не место здесь. Потом обсудим твой поступок. Раз уж ты все провернул – перейдем к делу. Ты понимаешь меня, сотник?
– Чего изволите, княже? – как можно спокойнее спросил Реджинальд.
– Обратись, как положено, пес! – взвизгнул тысяцкий. – Что за "княже"? Мы не в деревне дремучей, чтоб как крестьяне разговаривать!
– Во имя Неба, угомонишься ты, али нет? – уже с раздражением произнес наместник. – Неужели так важно, как мы говорить станем? Между слов, из-за вашей бездарности, достопочтенный Деннингтон, мы вынуждены на такое идти.
Тысяцкий вспыхнул, но возразить не посмел, злобно уставившись на освобожденного сотника. Наместник продолжил:
– Стало быть, мой скорый на решения сын все тебе изложил уже. А раз вы оба вместе предо мной стоите, то ты согласие дал. Что же, тогда не стоит терять времени, дел – не счесть.
Опешив, Реджинальд продолжал молча стоять перед всеми. Покачав головой, Валлен Аддерли сказал ему:
– Ну, чего молчишь? Дар речи потерял? Ежели нет – так вперед, нужно оборону готовить, нежить ждать не станет.
– Обожди, кня... Эх, как оно верно величать-то? – сбился сотник, но махнул рукой и продолжил: – Дозволь сперва в порядок прийти, не ровен час видом своим людей твоих пуще мертвецов спужаю...
Наместник смерил взглядом истрепанную одежду пленника, его свалявшиеся бороду и волосы, черные от грязи руки, поморщился и ответил:
– Оно и верно. Ведите его в ратушу, а там – к цирюльнику. – обернулся он к начальнику стражи. – Гляди, чтоб не сбежал. К полудню доставь его к южным воротам – там и мы соберемся.
Тот молча кивнул и приказал своим людям взять сотника в кольцо, а сам снял с пояса кандалы и защелкнул их на запястьях Реджинальда.
– Уж не обессудь! – басовито прогнусавил глава стражников и толкнул разведчика в спину, обозначая, куда идти.
Остальные же вышли с казарменного двора в другую сторону.
Вольный город Калтонхолл очень удачно располагался в Калтонском горле – узком проходе между первыми отрогами одноименного перевала и правым берегом полноводной реки Лоссен. Перевал Калтон тянулся от него более чем на пятьдесят лиг на запад, постепенно отклоняясь к северу, разделяя эту часть Эрафии надвое. Перевал не был природным рельефом – согласно расхожей легенде, он образовался после сотворения мощнейшего заклинания в одной из первых войн этого мира. История не сохранила ни имен, ни сторон той битвы, лишь неприступные крутые склоны остались ее немыми свидетелями. Даже прошедшие эпохи не источили эти утесы, и спустя многие тысячи лет они оставались такими же непроходимыми. Путь в обход этих гор занимал несколько недель и был издревле очень опасен, поэтому другая дорога, через горло, стала зваться Коротким трактом. Когда в мире появилась торговля, и пошли первые караваны, важность этого прохода была осознана всеми. Кто владел им – владел всей торговлей в этом регионе. Более того, выяснилось, что отроги Калтонского перевала очень богаты рудами и каменьями. Постепенно в проходе появлялись слободы – таверны для усталых путников, где те могли получить еду, кров, утолить жажду и похоть, гильдии наемников, что за плату сопровождали караваны на опасных дорогах севера, торги, где можно было выменять любой товар. Постепенно открывались ремесленные, мастеровые и прочие гильдии, привлекая люд с окрестных земель. Но не было это мирным процветанием. Бесчисленное множество правителей, от малых до великих, стремились владеть этим местом. Реки крови текли, не иссыхая. Множество раз вытаптывались и предавались огню земли Калтонхолла, без счета жизней забрало горло. Так продолжалось до тех пор, пока на заре империи Грифона, купцы Аддерли из Калтонского горла не заключили союз с Истинной Династией. Аддерли предложили зарождавшейся империи беспошлинный проход, помощь продовольствием, лошадьми, золотом и поклялись присягнуть на верность, попросив взамен лишь покровительство и вольницу для своей слободы. Первый король Сердце Грифона узрел всю значимость прохода и принял союз. С покровительством Эрафийской империи и с помощью войск короны и своих сил, Аддерли принудили к миру остальные дома и отдельные слободы, вытеснили несогласных, а самых упорных предали мечу, закрепив за собой право владения Калтонхоллом. Имя общине дал первый наместник Калтонский Райлен Аддерли. Однако, был и подвох: прозорливый король Эрафии не дал дому Аддерли никакого титула, ни земель. Договор не был нарушен, ибо нигде это и не указывалось, а попытавшийся возразить Райлен, был мигом поставлен на колени клятвой верности. Город Калтонхолл получил вольницу, став на бумаге прямым вассалом императора Эрафии. Видя, что уже ничто не изменить, Райлен Аддерли всеми силами помог империи расширяться на север, увеличивая и свое влияние, и заслужив почет и уважение в глазах правящей династии настолько, что по сей день ни один правитель Эрафии не посмел покуситься на вольницу. Город лишь платил небольшой налог в казну страны, выставлял ополчение и чтил законы империи, но не подчинялся ей. Следующие поколения Аддерли упрочили свое положение в Калтонхолле, став самым влиятельным торговым домом к северу от столицы. Они укрепили город, выстроив первые каменные стены и создав ополчение, основали городской совет, открыли гильдию магии, пригласив первых чародеев из столицы и даже Бракады, добились порядка и настоящего процветания. В былые времена, когда границы империи были близко к горлу, армия Калтонхолла могла потягаться с таковыми влиятельнейших лордов в численности, умении и магии. Ни один враг с тех пор не вошел в горло. Но постепенно рубежи империи отодвигались все дальше и дальше, набеги врагов прекратились, разбойничьи шайки не осмеливались нападать на каменные укрепления, окрестные феодалы тоже предпочитали торговать, а не воевать с вольным городом. Огромная армия за ненадобностью превратилась сначала в вольное ополчение, а поздней и вовсе сократилась до городской стражи. Гильдии воинов тоже перекочевали на север, где на них оставался спрос, ибо рядом с Калтонхоллом Короткий тракт стал безопасен. Магическая гильдия также сократилась – адепты боевой магии отправились под крыло герцога Иренвига, а в Калтонхолле остались мастера, чьи навыки могли помочь в мирных делах. Именно они помогли создать знаменитую смотровую башню на первом зубце Калтонского перевала, проложив магией стихии Земли дорогу на высоту в семьсот с лишним локтей. Однако вскоре и в них отпала нужда – Калтонхолл почти не занимался земледелием, не строил масштабных сооружений и не усмирял моря. В обычной жизни города могучие заклинания были без надобности, и уже вся гильдия магов переместилась в Иренвиг. В вольнице остались лишь учителя и особенно прижившиеся члены, тренируя и отыскивая учеников, помогая в строительстве, борьбе с пожарами, исцелении, а то и просто показывая чудеса толпе. Последние стены, возведенные двести лет тому назад, хотя и были крепки и высоки, являли собой скорее границы города, нежели неприступные крепостные сооружения. Золото и торговые связи купцов Калтонхолла стали ему лучшей защитой. Вольный город жил торговлей, а Короткий тракт был жилой, питавшей его. Помимо Аддерли, богатыми купеческими домами стали Нортоны, Деннингтоны, Хазор... Все, кому удавалось закрепиться в вольнице, так или иначе работали на эти дома – мелкие лавочники, ремесленники, трактирщики, да и, Небо им судья, различные темные личности, коими извечно полнились задворки процветающего города. Вольница наложила особый отпечаток на всех жителей горла – не было в них ни безропотности верноподданных крестьян, ни смиренности, ни общности. Но взамен феодальным зависимостям, пришли другие. Здесь люди были свободны в своих интересах, и потому куда более самостоятельны и индивидуальны, но и разобщены. Торговые дома боролись за власть и влияние, гильдии вечно конкурировали за расположение домов между собой и изнутри, вольные лавочники враждовали с купеческими, чернорабочие просто боролись за кусок хлеба, а те, кто служил только самим себе, не выбирали средств – и для одинокого неосторожного путника горло таило немало опасностей. Несмотря на законы Эрафии, редко кого смущало темное прошлое очередных переселенцев, если они могли принести вольнице пользу. Надо отдать должное дому Аддерли, за то, как он столетиями держался у власти и при этом поддерживал порядок в городе. При всем честолюбии торговых людей Калтонхолла, мало кто всерьез пытался сместить Аддерли, ибо большинство понимало, что только этот дом способен держать Калтонхолл на плаву. Еще сто пятьдесят лет назад их власть была абсолютной – в то суровое время стоял вопрос выживания для вольницы, и всем было не до интриг, но со временем, когда над Калтонхоллом в полную силу засияла звезда торговли, ситуация пошатнулась. Аддерли никогда не были подобны благородным рыцарям из сказаний, их репутация не была кристально чиста, да и сами наместники зачастую были не без грехов, если не сказать хуже. Они в первую очередь были купцами и думали о собственной выгоде, но в большинстве своем понимали, что без порядка процветания не достичь, и не гнушались никакими методами для его поддержания. Также они осознавали свою зависимость от империи, и делали все возможное, для сохранения своей пользы Династии как наместники в вольнице. Особо мнительные жители верили, что вся гильдия воров в Калтонхолле поголовно стоит на жаловании у этого торгового дома, что, конечно, никоим образом не было правдой, но порой обстоятельства внезапно складывались настолько удачно для Аддерли, что сомнений в темных делах наместников не оставалось. Нынешний глава дома – Валлен – на заре своего правления, дал нескончаемую пищу для слухов об этом, когда стремительно растущая купеческая артель с юга вдруг потерпела крах, одновременно испытав потерю в пожаре в доках половины кораблей и скоропостижную смерть главного дольщика.
Многие свободные люди империи стремились попасть в вольницу, но приживались лишь единицы – город не жаловал дармоедов и побирушек, да и места за стенами всем не хватало. Тех же, кто решал жить за городом, ждало разочарование – все земли вокруг Калтонхолла были во владении герцога Иренвигского, и любой, кто оставался на них, по закону попадал ему в служение. Нельзя сказать, что таким людям жилось худо, но в сравнении с жизнью вольницы это были разбитые мечты. Но поток страждущих не иссякал, и постепенно на равнинах вокруг Калтонхолла, в основном, южнее города, появлялись все новые деревни незадачливых переселенцев. Благодарный за это герцог надела Иренвиг стал ближайшим союзником вольницы, взяв на себя расходы по переводу и содержанию боевого отделения гильдии магов Калтонхолла.
Несмотря на известность, Калтонхолл не был большим городом – в нем проживало чуть более семи тысяч человек, включая постоянно останавливающихся на постой путников и торговцев Короткого тракта. Договором с Династией были четко очерчены границы вольницы – земли между двумя крайними отрогами перевала Калтон с севера на юг и меж самим перевалом и берегом Лоссен с запада на восток, что выходило в почти ровный квадрат со стороной в полторы версты, с небольшим ущельем в самом перевале. С севера город опоясывала старая стена, полукругом выдававшаяся в равнину за перевалом, она была ниже южной, но довольно грамотно сложена мастерами Калтонхолла. С юга его защищали более новые укрепления. Там стена шла под прямым углом к берегу, начинаясь от крайнего отрога Калтонского перевала, на котором также был и зубец со сторожевой вышкой, и заканчивалась круглой башней в водах Лоссен, которая была шириной почти пять сотен локтей у города, на расстоянии двадцати саженей от речной кромки. Из-за того, что отрог сильно выдавался в сторону города, длина стены была менее версты. Сам город разделялся на две неравные части прямым как стрела Коротким трактом, пронизывающим его от северных до южных ворот. На протяжении всего города, по сторонам этой главной улицы стояли трактиры, харчевни, постоялые дворы, конюшни и другие подобные заведения, а также часть лавок, владельцам которых не удалось выбить место в торговом квартале. В восточной части Калтонхолла располагались доки – по берегу, естественно, – а также торговый квартал, представительства всех значимых торговых артелей и большинство жилых домов. В этой же части находилась и главная площадь с ратушей и светлицей1, вокруг которой строились дома наиболее богатых и именитых горожан, причем площадь была совсем не в центре, а сильно смещена к южной стене – тут было самое освещенное место города. В западной же части, в вечной тени перевала строились бесчисленные цеха ремесленных гильдий, склады, амбары и жилища бедняков, коих, в прочем, было совсем немного – только самые бедствующие решались жить в сумраке зубцов Калтона. И, конечно, здесь же были главные казармы стражи, хоть и не единственные, и городская тюрьма – в самой глубине перевала. В целом, строения в городе стояли более организовано, чем в других каменных поселениях империи – сказывались нужды торговли и необходимость доступа к зданиям разных торговых артелей, да и наиболее дальновидные из наместников Аддерли не скупились на умелых градостроителей, понимая, что от этого зависит благополучие их самих. Причем в данном случае интересы купцов и торговли перевешивали соображения обороны – большинство проездов были намного шире длины одного копья, принятой во многих укрепленных городах за меру. Власти так же следили и за санитарным состоянием, особенно в квартале чернорабочих, всем жителям вменялось в обязанность уборка и поддержание порядка прилегающих к их жилищам участков. За нарушение этих норм наказание было суровым – изгнание из города. Такая забота была отнюдь не проявлением величайшего человеколюбия, а необходимой мерой безопасности, ибо через Калтонхолл проходило множество людей, включая хворых и проклятых, что не могло не угрожать эпидемией и изоляцией города, а для живущей торговлей вольницы такое было равносильно разорению врагами. Таковым был Калтонхолл – причудливым и необычным, сложным и многоликим.
___________________________________________________________________________
В небольшой дорожной кузне, примыкавшей к ювелирной лавке Хазор, на повышенных тонах спорили два человека. Один был невысоким худым парнем в добротной, но простой одежде, с чернявыми короткими волосами и только начавшими пробиваться усиками. Лицо парня было маленьким и вытянутым, а в сочетании с тонкими губами, окаймлявшими небольшой рот, и многочисленными мелкими оспинами имело всегда ехидное выражение, усиливающееся и от его извечной привычки кривить рот вправо при улыбке и разговоре. Он спорил с молотобойцем кузни – здоровым детиной в толстом сыромятном фартуке, возвышавшимся над ним на добрых полторы головы. Рабочий был абсолютно лысым черноусым мужчиной впечатляющей стати, мускулы так и бугрились под его загорелой кожей, легко собираясь в шары на огромных руках при каждом взмахе молотом.
– Ну чего ж еще ждать-то, Сил? – возмущенно говорил молотобойцу чернявый паренек. – Так мы никогда не решимся. Да и времена настали – сам вишь, что творится вокруг! Ежели уезжать – так немедля!
Здоровяк прекратил стучать молотом по заготовке, вытер пот со лба рукавицей и ответил густым басом:
– Это может тебе, Вильтон, собраться – что голому подпоясаться. А у меня в Калтонхолле еще корысть имеется.
