Текст книги "Калтонхолл (СИ)"
Автор книги: С Копылов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)
– Прочешут эти твари доки вдоль и поперек. Они живых чуют за версту, сам видел.
– Может, тут лодки где остались?
– Глядишь, у дальних наших пирсов и остались... – нахмурив лоб ответил ратник. – Да добраться-то как? Туды как бы не далече, чем до ворот, а я с ногой-то...
– И то верно... – вздохнул Реджинальд.
– Разве что повыше забраться да оглядеться стоит? – спросил Сетт, продолжая тему.
На сей раз головой покачал Реджинальд:
– Дюже рискованно, а надобности особливо нет. Где враг – и так ясно, а остальное... Неужель ты город родной не упомнишь?
– Не родной. – не к месту напомнил ему Сетт. – Эх, тогда к воротам почесали, не ровен час застигнут нас.
Они молча прошли еще пару складов и выбрались на дорогу, сворачивающую к главной улице и воротам. Едва они ступили на нее, Реджинальд краем глаза заметил какое-то движение в оставшихся позади переулках. Он встрепенулся и незамедлительно выхватил меч, выскальзывая из-под руки Сетта.
– Что... – насторожившись, заговорил было тот, но сотник лишь шикнул и развернулся.
– Там! – шепотом указал ему сотник, убедившись, что тот занял верную позицию у него за спиной. Послышалось напряженное дыхание наемника, но, похоже, он ничего не видел.
– Где же? – испуганно озираясь по сторонам просипел Сетт, припадая на правую ногу и морщась от боли. Меч дрожал в его руке, указывая то на один проход, то на другой.
– Выше! – ткнул острием меча на крышу склада Реджинальд.
Сетт вытянул шею и поднял голову. Сотник резко развернулся и вонзил меч аккурат в его обнажившееся над воротником доспеха горло. Наемник харкнул кровью и захрипел. Его рука с мечом дернулась в сторону Реджинальда, но тут же была перехвачена у запястья. Сотник довернул меч и свалил Сетта на землю, придавив коленом в грудь и налегая на меч свом весом. Умирающий Сетт мелко забился под ним, скребя землю ногами. Он поймал полный изумления и ужаса взгляд наемного клинка, но хладнокровно перенес его, не моргнув глазом. Реджинальдом двигали не эмоции, а лишь холодный расчет, и он не чувствовал ни ненависти, ни злобы – только необходимость так поступить. Тем не менее, когда наемник перестал подавать признаки жизни, сотник опустил забрало его шлема, не желая видеть последний осуждающий взгляд мертвых глаз.
Разведчик вытащил меч из тела, вытер его о траву поблизости и побежал в сторону доков. Он уже рассматривал вариант с побегом через Лоссен, но не осуществлял его, ибо не умел плавать. Даже на службе у Кендалла он не сумел преодолеть детский страх перед водой – он едва не утонул, когда ему было лет пять, и с тех пор он терял контроль над собой и начинал задыхаться, если вода доходила ему хотя бы до шеи. Отец, вместо того, чтобы учить его плавать, избивал каждый раз, когда Реджинальд отказывался лезть в воду. Это не раз становилось проблемой во время вылазок его сотни, но разведчик ничего не мог с собой поделать. Оставалось лишь уповать на то, что удастся раздобыть лодку, но после побега Хазора шансов на это не было. Теперь же, когда всем не до него, на такой исход уже стоило рассчитывать.
_____________________________________________________________________________
Очнувшись, Роб долго не мог понять, где он и что вообще происходит. Казалось, он пробыл в забытьи целую вечность. Он лежал в грязном переулке на чем-то твердом и холодном, какой-то камень впивался ему в грудь, а все тело ныло и на каждое малейшее движение отзывалось болью. Воняло гарью, помоями и чем-то кисловатым. Перед глазами все плыло, а в затуманенном разуме крутилась лишь одна дикая мысль: «Я жив?» Он застонал и попытался перевалиться на бок, слезая с проклятого камня, врезавшегося в грудь. Железный лист под ним скрежетнул, рабочий увидел рассыпанные вокруг желтоватые обломки костей. Камень, что так досаждал ему, оказался его собственной булавой, вдавленной в грязь. Чувствуя на лице что-то постороннее, Роб провел по нему тыльной стороной ладони. На рукаве осталась кровь. Голова! Ему досталось мечом по голове, точно же. Рыжий попытался ощупать рану, но вскрикнул от боли, едва прикоснулся к тому месту. Над ухом оказался какой-то липкий мягкий комок, и Роб немедленно отдернул руку, но боль почему-то не прекратилась, а перетекла в ладонь, словно он зачерпнул ее рукой. Не понимая, он поглядел на свои руки. Ладонь правой пересекал глубокий порез, а пальцы на ней саднили. Мизинец вообще посинел и не сгибался. Левая же вовсе не слушалась. К ране на плече добавилось рассеченное запястье, пропитавшийся кровью рукав стеганки свисал вниз, словно лоскут. Роб начал вспоминать: нежить в переулке, бой со скелетом в доспехах, вспышка ярости... Как же давно это было...
– Да чего ж ты разлегся!? – ворвался в его голову звонкий голосок, заставив вздрогнуть. – Помоги же!
Рабочий с удивлением обнаружил, что в переулке он не один. Кричащая на него девочка склонилась над женщиной в зеленом платье, которая лежала у противоположной стены, согнувшись в три погибели. Рядом с ними стоял мальчишка Марлин, а Джейн все так же тщетно пыталась заткнуть собственного ревущего ребенка. До Роба дошло, что он провалялся без сознания совсем недолго. Он с большим трудом поднялся на ноги, держась за бревенчатую стену, и его голова закружилась так, словно весь мир зашелся в хороводе.
– Мамочка... – протянул Марлин, дергая Эльзу за плечо, но та ответила лишь протяжным, пробирающим стоном.
– Мама, идти надобно! – вторила Берта.
Усилием воли преодолев головокружение и тошноту, Роб кинул взгляд на свернувшуюся на земле женщину. Подол Эльзиного платья набряк и напитался кровью, под нее тоже натекла целая лужа, быстро смешивающаяся с грязью. Бледное, почти белое лицо, искаженное мукой, выглядело так жутко, что Рыжий поежился. Он шагнул туда и попытался помочь Берте поднять мать, но сам едва не упал в новом приступе слабости. После нескольких попыток им удалось прислонить Эльзу сидя к стене. Она уже не просто стонала, а натурально визжала от боли, на лице ее выступила крупная испарина. Когда Роб увидел ее спереди, он чуть вновь не лишился сознания. Живот Эльзы был распорот наискось, из чудовищной раны вывалились внутренности, словно тряпье из рваного тюка. Она тщетно зажимала их вымазанными слизью и кровью руками, как будто желая засунуть обратно. Даже скудных познаний Роба хватило, чтобы понять, что долго она так не протянет. Понимала это и сама Эльза. Подняв измученное лицо к дочери она сдавленно проговорила:
– Ох, не быть мне живой... Оставь меня, доченька... Спасайтесь сами, недалече уже...
– Ну вставай, мамочка! – зашелся в рыданиях Марлин, но она лишь покачала головой. Берта испуганно вытаращила глаза и потянула ее за руку, но Эльза тут же завопила:
– А, мочи нет! Пусти... – и обмякла, вновь свернувшись клубком.
– К светличным ее нести надо! – решительно сказала Берта, устремив голубые глаза на Роба и Джейн.
– Герта, деточка, да как же нам... – начала была дородная баба, но девочка топнула ногой и выпалила не терпящим возражений тоном:
– Мы ее тут не бросим!
Роба почему-то уязвило, что он спервоначалу неправильно расслышал имя девочки, как бы это глупо не казалось в сей час. Джейн и Герта вновь попытались взять раненую под руки, но та зашлась в крике, умоляя добить ее, чем тревожить. Роб пошарил взглядом по сторонам и, обнаружив на дне телеги рогожу, предложил тащить Эльзу на ней. Он вспомнил, как рабочие в доках использовали похожий способ, когда приходилось разгружать подгнившие тюки с зерном, так и норовившие треснуть по швам от любого прикосновения.
Когда Эльзу уложили боком на расстеленную рогожу, Роб попробовал сам потащить ее, но сразу понял, что в этом деле он не помощник – раненые руки не позволили ему даже взять как следует. По правде говоря, он и на ногах-то еле стоял. Он с трудом сунул за пояс оброненную булаву и поплелся позади всех, следя за мелким. Джейн, Герта и Марлин, пыхтя и надрываясь, принялись тянуть за собой рогожу с охавшей на каждом их шаге Эльзой.
Когда они добрались до выхода из злополучного переулка, пот градом лил с носильщиков, стерших руки в кровь, а единственным желанием Роба стало лечь и умереть. Кровь из его ран все не останавливалась, и он ощущал накатывающую неодолимую слабость, с трудом переставляя ноги. Эльза перестала стонать и лишь тихо скулила, бледная как мел на своей рогоже, за которой оставался кровавый смазанный след. Очевидно, силы покидали ее. Она беззвучно шевелила губами, но Робу казалось, что она беспрестанно повторяет чье-то имя и просит защитить детей.
Слабеющий шаг от шага рабочий пообещал себе во что бы то ни стало добраться до угла показавшегося впереди большого каменного здания, а дальше – будь что будет. Путь до поворота показался ему бесконечным. Когда он все-таки дошел, его тело налилось свинцовой тяжестью, и ему пришлось опереться на стену, дабы не упасть. К тому времени Роб, наверняка, походил на мертвеца, да и чувствовал себя не лучше.
– Кажись, я того... – прошептал он, едва шевеля пересохшими губами. – Идите без меня.
Мысль о том, что он умирает, не оказала в тот час на него никакого впечатления.
– Глядите! – воскликнула вместо ответа Герта, указывая загоревшимися глазами дальше по улице. Роб обернулся и увидел бегущих к ним людей. Выяснилось, что они оказались в прямой видимости тех, кто был у северных ворот.
К ним подскочили несколько вооруженных человек. Они подхватили рогожу с Эльзой и помогли Робу.
– Эк вам досталось-то... – промолвил пучеглазый стражник, едва завидев их. – Уж не чаяли, что там кто живой-то остался опосля такого!
Около ворот царил настоящий хаос. Первым, что заметил Рыжий, были распахнутые створки, в которых теснилась толпа народу, стремясь выбраться из города. Стоял невообразимый шум, люди давили друг друга, ругались, кричали, рыдали. Это удивило его, ибо он точно помнил распоряжения о том, что Калтонхолл на время осады будет закрыт. Оказавшись ближе, он заметил и следы сражения, причем более жесткого, чем то, где едва не погибли встреченные им женщины. Там, похоже, была резня беззащитных людей, а здесь – настоящий бой. Перед сцепленными телегами, преграждавшими улицу, высилась куча костей вперемешку с человеческими телами. Повсюду была кровь, и запах смерти еще не выветрился из этого места. Когда его перетаскивали через завал, ему в глаза бросилось тело совсем молодого юноши, привалившееся к колесу телеги. Голова несчастного была почти отрублена и неестественно висела на груди, держась непонятно на чем.
– Что же это... – испуганно выдавила из себя Джейн, прижимая к груди сына.
– Зашли к нам сбоку, из ремесленного квартала. – пояснил кто-то. – В самую толпу врубились! Отбить-то отбили насилу, да людей без счета легло. Почитай, вся улица в мертвецах была... Не сдюжили на стенах, допустили нежить до нас...
Роб хотел было обругать говорящего последними словами, но те просто завязли у него на языке. Оказавшись ближе к воротам, он сумел разглядеть, что тамошнее столпотворение отчаянно пытались направлять десятка три вооруженных чем попало ополченцев и стражников под началом одетой в доспехи женщины с каштановыми волосами. Она распоряжалась, чтобы людей выводили как можно быстрее. Роба и остальных подвели прямо к ней, и прежде, чем сопровождавшие его стражники открыли рты, женщина обернулась и с надеждой спросила:
– Слава Небесам! Что с наместником? Какова обстановка? Почему там дым столбом?
Она была невысокого роста, с невыразительным лицом и крайне нелепо выглядела в своих добротных доспехах, но глаза ее горели живым огнем. Шлема на ней не было, голова замотана чьей-то рубахой. На поясе висел легкий шестопер. "Неужели и ей довелось бой тут принимать?" – недоумевал рабочий. Робу показалось, что он не единожды видел ее в Калтонхолле.
– Не от господина Аддерли они, госпожа Нортон. – почти виновато промямлил один из стражников, и блеск в глазах советницы поугас. – Сами они по себе, с ремесленного квартала вышли.
– Оттуда? – удивленно подняла брови она, и только тут заметила свернувшуюся в пропитанной кровью рогоже Эльзу, зажимающую разорванный живот. К чести госпожи Нортон, она не ударилась в панику и не упала в обморок, как привык думать о светских дамах Роб. Советница лишь побледнела еще сильней и воскликнула:
– Силы Небесные! Вы чего ее так оставили, олухи? Светличные, сюда!
К ним поспешил светличный в перемазанной кровью одежде в сопровождении нескольких послушников. Один из них, к великому счастью Роба, протянул ему ковш теплой, застоялой воды, показавшейся ему самым вкусным напитком в жизни. Его усадили на задок телеги и принялись осматривать раны, а светличный сел на колени возле Эльзы. Она уже не шевелилась и не издавала ни звука, но, видимо, была еще жива. По вытянувшемуся лицу светличного Роб понял, что ничего нельзя сделать.
– Да помогите же ей! – умоляюще закричала Герта, дергая его за рукав. – Ведь поможете, да? Поможете?
Светличный поднял полные слез глаза, но ответить ничего не смог. Один из стражников встал между ними, загородив собой Эльзу, и ласково сказал:
– Конечно, поможем! Скоро свидитесь, обещаю! – и приказал Джейн отвести детей в сторону. Когда он обернулся к светличному, тот лишь мрачно покачал головой, и Роб заметил, как стражник извлек длинный узкий кинжал.
В этот момент рабочего уложили на спину, и светличный принялся исцелять его, забирая боль и возвращая волю к жизни. Когда ритуал завершился, ни Джейн, ни рогожи с Эльзой поблизости уже не было. Он хотел было выяснить, куда они подевались, но тут все вокруг всполошились пуще прежнего, началась почти что паника. Роб в недоумении поглядел туда, куда все показывали, и вновь испытал леденящий ужас. По главной улице к ним бежала горстка людей, среди которых Рыжий ясно углядел наместника Аддерли и тысяцкого.
_____________________________________________________________________________
Реджинальд добрался до берега Лоссен почти без происшествий. По дороге он всего единожды столкнулся с отрядом нежити из скелетов и одного мертвеца. Самым опасным среди них и был этот ходячий труп могучего мужика с колуном в руках и одетого почти как ополченец Калтонхолла. Конечно, это не мог быть павший в этой битве – судя по виду, мертвяк встретил смерть несколько дней назад. Но Реджинальду повезло, в кои-то веки чары левого клинка сработали как должно, и мертвец упокоился после первого же удара. Разобраться же с оставшимся полудесятком скелетов для сотника труда не составило. Да в самих доках ему встретился занятный скелет – обгоревший, почерневший от копоти, он неподвижно стоял на его пути и ни на что не реагировал. Это оказалось столь необычно, что Реджинальд на всякий случай понаблюдал за ним какое-то время, подозревая подвох, перед тем, как приблизиться. Однако костяк остался безучастным даже в тот момент, когда сотник занес над ним клинок. Он рассыпался от одного легкого касания.
Теперь же разведчик осторожно пробирался, укрываясь за длинным рядом ящиков и бочек, к оставшимся в дальнем конце пирса лодкам. Он оказался не единственным, кому пришла в голову подобная идея – еще издали он услышал разговор. Самих людей он не видел, но понял, что это отец с сыном. Мальчик спрашивал, почему отец оставил пост и сбежал с оружием, а тот торопил его и грозился наступающей нежитью. Как с ними поступить Реджинальд уже решил, пусть и после недолгих раздумий – на поиски иного выхода попросту не было времени, разведчик не сомневался, что вскорости доки превратятся в беспокойное кладбище. На сей раз такое решение далось ему тяжелей, чем с Сеттом, но он старательно глушил голос совести. Либо они, либо он.
Подобравшись ближе, сотник огляделся по сторонам и осторожно высунулся из-за укрытия. Поглощенные разговором сбегающие его не замечали, их головы все так же мелькали над пирсом, где стояла готовая к отплытию лодка. Укрытие Реджинальда позволяло ему подойти к цели вплотную, что он и сделал, бесшумно скользя за ящиками. Голоса отца с сыном раздавались над самым ухом, и сотник понял, что медлить дальше нельзя – они почти готовы отчалить. Он глубоко вздохнул, взял оружие на изготовку и молча выскочил к ничего не подозревающим людям. Где-то на середине пути, за мгновения до смерти, отец все-таки почувствовал нечто, заставившее его обернуться, он беспомощно разинул рот и потянулся к мечу на поясе. Реджинальд приготовился к выпаду, и тут на него обрушилась чудовищная, прижимающая к земле тяжесть. Руки разведчика опустились сами собой, но оружия не выпустили. Чувствуя нарастающий ужас и осознание происходящего, он попытался сделать шаг, но едва сумел оторвать ногу от пирса. Лица отца и сына перед ним вытянулись от изумления.
Реджинальд понял, что попался. Он знал, что это за чары – замедление, что начисто лишает человека боеспособности. Его невозможно преодолеть без магической помощи. Члены Реджинальда отзывались на любой его позыв к движению словно с задержкой, он медленно, очень медленно стал поворачиваться назад, зато мысли неслись быстрее посыльного грифона.
Его выследил и перехватил кто-то, обладающий магией. Сын наместника, не иначе. Будь он неладен! Неужели даже сейчас они не отступятся? Но как такое могло случиться в объятом хаосом городе? Арлен участвовал в битве на площади, Реджинальд сам видел, созданную им огненную дорожку под ногами мертвецов, у него не хватило бы времени выследить сотника. Неужели наместник и это предусмотрел? Нет, не может быть... Метка! Все дьяволы Эофола, какой же он дурак! Арлен наложил на него отслеживающее заклятье, а вовсе не метку тогда, на стене! Лишь бы он явился сюда один, тогда можно еще на что-то рассчитывать... Главное – убедить его приблизиться. А, может, и вовсе удастся сторговаться?
Поворачивая голову, Реджинальд отчаянно надеялся на последнее. Ясное дело, сам наместник прийти с сыном не мог, такое не осталось бы незамеченным, но и людей своих посылать не мог – зная Валлена Аддерли, следовало думать, что он не стал бы делиться такими своими планами с кем-либо еще. По ощущениям, разворот занял у него целый час. Но когда он увидел того, кто стоял за спиной, удивлению сотника не было предела. Ни наместника, ни его сына там не оказалось. Заклятье наложил неизвестный молодой маг в стеганой куртке и сильной аурой, ощущаемой простым человеком. Точнее, не совсем неизвестный – Реджинальд готов был поклясться, что уже видел это лицо раньше, но не смог вспомнить, где именно, несмотря на отличную зрительную память.
– Ты еще кто!? – только и смог выдавить совершенно сбитый с толку и немало испуганный сотник.
Маг не удостоил его ответом, лишь предостерегающе поднял руки.
– Аддерли послал тебя? – все еще ничего не понимая, продолжил сотник. – Почто ты слушаешь этого негодяя? Ужель думаешь, что тебя опосля всего в живых оставят?
Реджинальд нес откровенную чушь. Он паниковал, ибо никак не мог придумать объяснения происходящему. Это был явно не человек наместника, сотник почти чувствовал это всем естеством разведчика.
– Не тратьте понапрасну время, Реджинальд. – раздался позади мягкий голос, от которого у сотника волосы под шлемом встали дыбом. Он узнал его. Повернувшись так быстро, как только мог под чарами, он всмотрелся еще раз в лица отца и сына в лодке. Воздух перед ними задрожал, как будто раскаленный, и иллюзия спала. На сотника смотрело круглое лицо озаренного Джендри.
– Отче... – вымолвил ошарашенный разведчик и в тот же миг заметил взведенные арбалеты в руках светличного и стоящего рядом послушника.
– Я посчитал, что негоже решать вашу судьбу, не дав и шанса исправиться. – сказал Джендри совершенно спокойным голосом, и сотника пробрало до дрожи.
– П-почто убьешь меня, отче? – откровенно труся, спросил он.
– Убью? О, нет, не стоит всех своей мерой мерять. Я лишь сделаю, что должно. Вы опасны, Реджинальд. Ваш путь должен завершиться, ибо вы сеете лишь тьму. Калтонхолл следует очистить от вам подобных.
Во взгляде озаренного читался долг и некая отрешенность, но ни в нем, ни в интонации разведчик не уловил фальши. Озаренный внезапной догадкой, он со страхом спросил:
– Так это ты все устроил? Скажи, отче, как ты докатился до такого? Ужель в Светлой Стезе прочел?
– Не оскверняй озаренный текст своими устами. Тебе все равно...
– Да ты ж изменник! – перебил его Реджинальд, в отчаянии перейдя к нападению. – Якшаться с нежитью! Своих мертвецам продавать! Что посулили тебе, светличный? Жизнь вечную? Злато? Иль до мирских утех на старости лет охоч стал?
Реджинальд вспомнил, как Джендри ратовал за наместника Аддерли и участвовал в самых сомнительных его авантюрах – вече, казнь... Вот ведь хитрый светлец8! Да власти он захотел на пару с наместником! Не даром народ него любит – такой человек Аддерли ко двору придется.
– Да вы тут все спелись! Ловко же придумали с наместником! А как же совесть и путь к Свету, отче? – продолжал выговаривать замолчавшему светличному сотник, понимая, что в таком случае его положение безвыходно. Тот лишь вздохнул и сказал:
– Не дано тебе постичь. Лишь корысть на уме твоем, а она любой Свет затмевает, равно как и рассудок. Мне жаль тебя.
– Чего? – меньше всего Реджинальд ожидал услышать в тот час очередные светличные бредни. – Ты эти байки свои олухам из черни оставь!
Джендри очень странно, беззлобно посмотрел на него и покачал головой.
– Знаешь, что я понял за десять лет настоятельства? Что спасать следует только тех, кто не ведает, что заблудился. Человеку не дано изменить чужой выбор, ибо волею Небес мы свободны в делах своих, я в силах лишь помочь принять верный. Те, кто сознательно идет к Тьме или Свету не нуждаются в наставлениях. Оглянись вокруг, Реджинальд. Калтонхолл погряз в стяжательстве, лжи, властолюбии... Пусть это и не путь во Тьму, но ужель ты думаешь, что Небесам угодно такое? Все эти люди озарены жизнью Светом небесным, но тратят сей дар впустую. У них на уме золото, власть, разврат. Но они даже не ведают иного пути, и значит им его указать надобно! А ежели такого пути нет – проложить его.
Реджинальд ушам своим не верил. Он все еще ждал, что озаренный Джендри назовет свои истинные мотивы, но тот так фанатично рассуждал о Пути, словно действительно проповедь читал.
– Да ты рассудка лишился, светлец! Из ума выжил! Возомнил себя перстом указующим?
– И ежели ты в силах направить иного к Свету – дерзай. – одухотворенно прочел отрывок из Стези светличный. – Да не осудят тебя те, кто Свет твой узреть не в силах.
– Да ты взаправду умалишенный! – воскликнул Реджинальд, преодолев на мгновение даже чары. – Ты же целый город мертвецам сдал! Народу без счета погубил!
Тут Джендри впервые повысил голос:
– Они примут смерть в бою с порождениями тьмы, искупив тем самым свои пустые жизни, и вознесутся в Чертоги Небесные! Те же, кто выживут – устрашатся и задумаются о пути своем. Увы, человека лишь страх побуждает действовать. Или ты думаешь я иной путь не пытался найти? Я помогал этим людям советом и наставлением, лечил и выручал их, приют давал в час нужды и защищал пред всеми. Но ради чего все это, ежели в смерти души их заберет Тьма или они вообще исчезнут в мировом плетении? Жители Калтонхолла не отринули Свет по своей воле, они забыли о нем за поколения в благодати.
Сотник лихорадочно соображал, как выбраться из этой западни. Силовой вариант отпадал – маг не даст ему и шага ступить. Договориться или купить свободу... Но о чем вообще можно толковать с безумцем, искренне поверившим в то, что является указующим?
– А как же Лисандр? Грифоны? Те люди в лечебнице? – попытался смутить фанатика он. – Ужель измена Небесам угодна? Примут ли они тех, кто через это прошел?
– Обвиняет меня изменник и убийца. Не считай меня дураком. Великие цели без жертв недостижимы. Но что значат эти жизни, а равно и моя, в сравнении с возвращением в лоно Света целого города? Если мой долг будет исполнен, я приму любую кару за дела свои. Я скорблю и буду скорбеть до конца своих дней о тех, кому пришлось отдать жизнь за это, и стану молить Небеса о даровании прощения этим несчастным. Равно как и о тебе, хотя и ясно, что это безнадежно.
– Думаешь, Аддерли не выяснит, кто за всем стоит!? – в отчаянии выкрикнул Реджинальд, медленно пятясь назад. – Или ты и его с пути уберешь!?
– Для господина наместника еще есть шанс обрести Свет, но для тебя – увы...
С этими словами Джендри и послушник вскинули арбалеты и почти одновременно выстрелили. Сотник попытался защититься мечами, но то был лишь жест отчаяния – один болт застрял у него в животе, второй вонзился в середину груди и показался из спины. Реджинальда опрокинуло назад, он зацепил стоявшие там ящики и повалился на землю, захлебываясь кровью. Он сразу понял, что не жилец. Множество раз он был ранен в битвах, но вовремя исцелен, и поэтому помнил ощущения близости смерти. Джендри спокойно подошел к задыхающемуся сотнику и, наступив сапогом на меч, который он все еще сжимал десницей, проговорил:
– Мне действительно жаль, заблудшая душа. Но я понимаю, что не могу спасти всех, и приходится выбирать. Я не в праве судить тебя, посему отходи спокойно. Лежи, я вознесу молитву за тебя.
"Лежи и ты, отче!" – подумал Реджинальд, выбрасывая левую руку из-под обломков ящика и вкладывая последние силы в удар. Клинок полетел в живот фанатику, но в самый последний миг золотистое свечение отвело его в сторону. Затем все вокруг погрузилось во тьму, и Реджинальд уже не слышал испуганного окрика одного из послушников.
_____________________________________________________________________________
Наместник Аддерли уцелел в мясорубке на площади лишь чудом. Все произошло настолько стремительно, что ему самому пришлось пустить меч в ход, но если бы не магия Арлена и вовремя пробившийся к нему Деннингтон, наместник ни за что бы не выбрался оттуда. Вместе с парой десятков человек они прорубили себе путь с площади и сейчас добрались до северных ворот. Обычно не теряющийся Валлен, сейчас пребывал в полной растерянности. Он прекрасно видел, как его выпестованный план по заманиванию нежити в огненную ловушку в одночасье пошел прахом. Не сомневаясь в том, что нежить растерзает всех на своем пути, как только покончит с оставшимися на площади, он еще издали дал Лорис Нортон знак, чтобы она уводила людей их города, не замечая, что ворота уже открыты.
Возле ворот царила настоящая паника. Люди ломанулись толпой прочь, едва почуяв, чем все оборачивается, и на выходе возникла жуткая давка. От раздававшихся на маленькой площади воплей даже у него кровь в жилах стыла. Он видел, как матери пытаются протиснуться вперед с детьми и теряют их в толпе. Стоило маленькой ручке отпустить подол, как дитя тут же затаптывали напирающие сзади люди. Вооруженные мужчины, еще остававшиеся поблизости, тоже бросились бежать, расталкивая древками и рукоятками людей перед собой. Лишь небольшой отряд наемников Нортон остался рядом с госпожой. Она стояла возле подвод с ранеными, безуспешно пытаясь воззвать к толпе, чтобы обоз с ними пропустили вперед.
Уилл Деннингтон, весь в крови, тяжело оперся на иззубренный меч и ядовито спросил:
– Ну как, Валлен, чувствуешь себя победителем?
Капля пота стекла с его залысины, оставив размытый след на измазанном грязью лице. Валлен чувствовал на себе полные презрения взгляды уцелевших в битве на площади и выбравшихся вместе с ним. Почти все они были приманкой и теперь желали поквитаться с ним. Лорис Нортон в ужасе закрыла лицо руками, едва приблизившись к советникам. К ним поспешили светличные, надеясь оказать помощь, но все это было уже бесполезно. Будь у него под рукой даже весь полнокровный гарнизон, нежить уже не остановить.
– Я в порядке! – отстранил тысяцкий светличного послушника рукой, едва прикрытой разорванным рукавом кольчуги. – То не моя кровь. Другим подсоби.
Валлен постарался взять себя в руки и твердым голосом приказал:
– Лорис, расчисти ворота, нужно соблюсти порядок. Арлен, быстро найди свою мать и уходите. Раненый ты не помощник.
Сын чуть скривился, но возражать не посмел. Лорис же побледнела и заплетающимся языком произнесла:
– Валлен, тебе не сообщили? Я же посылала гонца...
Наместник напрягся, понимая, что сейчас услышит.
– Бертрейд... Она... когда сюда прорвались мертвецы, он не успела укрыться за оцепление...
На Аддерли обрушилась чудовищная тяжесть. Он уронил меч острием в землю, не в силах вымолвить ни слова.
– А Джоанна где!? Лайонель? – с испугом и надеждой спросил Деннингтон.
– Ушли одними из первых, с обозом раненых и больных. – успокоила его Нортон, а затем подняла глаза на наместника и со слезами добавила:
– Мне жаль...
Аддерли ничего не слышал. Неужели все закончится вот так? Неужели он проиграл и потерял нечто куда большее, чем Калтонхолл? Глядя на толпу в воротах, он понимал все. Это он подставил этих людей под удар. Из-за него они погибнут. Его будут проклинать на последнем дыхании. И будут правы.
– Уходите. Все, выбирайтесь отсюда. – глухо приказал он и, подняв меч, устало развернулся в сторону площади. – Мы задержим их, сколько возможно.
Он с отчаянием заметил, что после этих слов люди отшатнулись от него. Никто не хотел больше умирать, в их глазах читались лишь страх и смятение. Ни о какой боеспособности речи не шло. К позициям у ворот начали прорываться одиночные мертвецы и спасшиеся от их лап люди, еще сильнее усиливая общую панику. Наместник понимал, что из города не успеет выбраться и половина жителей прежде, чем явится нежить. Тем более, большинство горожан было рассредоточено вдоль стены и только сейчас стягивалась к воротам, чуя опасность.
Когда выше по улице показались наступающие мертвецы, Валлен Аддерли повернулся к людям и попытался подбодрить их, но его уже не слушали. Все их помыслы были лишь о спасении. Нежить шла медленно, заполняя улицы и переулки и сжимая в кольцо толпу у ворот. Многие бросали оружие и старались с ходу затесаться в толпу у ворот, остальные неуверенно пятились назад. Вокруг наместника остались лишь его сын, тысяцкий, Нортон со своим отрядом да еще пара десятков верных людей, тогда как всего поблизости находились несколько сотен способных сражаться. Наместник приготовился встретить свою смерть, как вдруг сзади кто-то заорал:
– А ну стойте, трусы распоследние!
_____________________________________________________________________________
Роб, почувствовавший себя после исцеления заметно лучше, с изумлением следил за разговором советников, спрятавшись за бортом телеги, дабы его ненароком не заметили. Едва он понял, куда дует ветер, он немедленно соскочил с телеги и сунулся было в давку у ворот, где немедленно застрял. Как он ни толкался и пихался, прорваться к спасительной арке у него не вышло. Прямо на его глазах толпа растоптала женщину с младенцем на руках, когда та упала им под ноги, наступив на подол собственного платья. Рыжий в ужасе отшатнулся и наткнулся на мужика в доспехе, проталкивавшегося сквозь толпу рукоятью булавы. Внезапно перед ним вновь встала картина боя в переулке, когда женщины спасли его от гибели, и ему стало ужасно стыдно, что сейчас он бежит. Он живо представил себе, как ведомые жуткими одоспешенными воинами мертвецы врубятся в эту живую массу, сея смерть и хаос в воротах.
