Текст книги "Калтонхолл (СИ)"

Автор книги: С Копылов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

– Об чем это ты? Повоевать, что ль захотел? Аль еще месяцок-другой на господ Хазор погорбатиться? Пойми же, друг, пользуют они тебя в наглую! Ты кузнец искусный, а тебя за молотобойца в придорожной кузне держат. Представь, как нам на вольных хлебах подвезти может.

– Складно говоришь, да только далече носа не видишь. Корысть у меня такая – старик Адзун заприметил, как я с железом ловко управляюсь, и в подмастерья меня взял. Сам-то он совсем плох стал, вот и взамен меня обучить мастерству хочет – да не с железом, а с металлом драгим.

Вильтон подошел на шаг ближе к наковальне и в его темных глазах заплясали злобные огоньки:

– Вот оно что! – скривил он рот вправо. – Посулили дворовому псу цепь подлиньше да миску поглубже – он и рад в конуре сидеть, так? Эх, Сил я-то ду...

Молотобоец бросил такой взгляд на Вильтона, что тот осекся на полуслове, а сам усмехнулся в усы и произнес:

– Решил, коли грамоте учен – так одни глупцы вокруг? У меня голова на плечах есть – понятно мне, что у Хазор впрямую нужда в главном кузнеце будет. Да токмо кто сказал, что я хочу этого? Сам посуди – ежели обучит меня мастер Адзун ювелирному делу, каков спрос на нас будет? Я не торговец, но и мне ясно – бороны чинить да подковы ковать и дети крестьянские могут, а вот перстень с каменьями – то уже иное совсем, смекаешь?

Вильтон удивленно посмотрел на здоровяка. Он впервые увидел такую дальновидность в казалось бы простоватом трудяге. Возразить таким железным доводам ему было нечего.

– Ну, даешь маху, Сил! – удивленно проговорил парень. – Утер мне нос, как мальчишке. Но одно из виду упустил – война грядет в эти края. Лучше б нам убираться подобру-поздорову.

Сил глянул на собеседника исподлобья, продолжив работать, и ответил:

– А вот как по мне, так лучше за стенами сидеть, пока там покойники на гробах пляшут.

– Так не сидеть будем, Сил! Приступ будет, коль не врут люди. – попытался все-таки уговорить кузнеца Вильтон. – Ежели сейчас прямо уходить, глядишь, и успеем проскочить к столице.

– Агась, прям по Короткому тракту – навстречу мертвецам. – язвительно отозвался Сил.

– Окольными путями пройдем! В конце концов, случись что – я могу постоять за нас, мечом меня владеть отец учил! – не без гордости заметил Вильтон.

Сил на это лишь покачал головой и сказал:

– От того, что тебе отец меч оставил, затупленный донельзя, ты ратником не стал. Давай, я тебе молот сейчас дам – может, ты кузнецом враз заделаешься? Молчишь, друже? То-то и оно!

Вильтон помолчал с полминуты и сказал изменившимся голосом и без обычной ухмылки на лице:

– Твоя правда, Сил. Да только оставаться в Калтонхолле у меня желания все равно нет. Проклятый город! Отец, да прими его Небо, полжизни о нем грезил – как переберемся всей семьей, да лавку откроем свою... Все говорил – мол, потерпите, родные, скоро заживем, как господа... А вышло что? И его, и мать Калтонхолл в могилу свел. Не смог он с купцами именитыми соперничать – извелся весь. Лавку закрыть пришлось да распродать, что было, у самого только одежка и осталась. А теперича еще и я жизнью на стенах рисковать должон? Да провались она к демонам, эта вольница!

Он смахнул набежавшую слезу и уставился в стену кузни. Сил прекратил стучать молотом и поглядел на друга, но так и не нашелся, что сказать в ответ.

_____________________________________________________________________________

Около полудня Реджинальд под конвоем начальника стражи и четырех наиболее умелых его людей прибыл к южным воротам Калтонхолла и ждал прибытия наместника и других именитых лиц. По пути он имел возможность убедиться, что город взволнован – встречные люди были хмуры и напряжены, часть лавок и заведений стояли закрытыми, а многие услышанные разговоры сводились к новостям о нежити в Иренвиге. На главной площади сотник увидел толпу горожан, осаждавшую ратушу и городскую светлицу в надежде получить ответы и указания. Попадались на глаза телеги с беженцами, доверху груженые разным барахлом. В самом воздухе витало тревожное ожидание, которое чувствовалось во всем. Немногословный начальник стражи посвятил его в обстановку, пока они были в ратуше, и показал на карте приблизительное положение дел, но не более. Но даже не получив никаких других сведений, Реджинальд воочию мог наблюдать всю серьезность надвигающейся угрозы.

Добравшись до ворот, он оценил укрепления с этой стороны города, и убедился в их слабости. Сама стена нареканий не вызывала – она была вполне крепка, высота ее превышала тридцать локтей, на всем протяжении по гребню шли зубцы с узкими щелями-бойницами. В ней были только одни ворота и пять башен, не считая круглой площадки в реке на одном конце – две с восточной стороны от ворот и три – с западной. На площадке же, представлявшей собой полукруглое расширение самой стены, стояла единственная метательная машина-маятник. Увидев ее, Реджинальд отметил про себя, что город все же готовится к осаде – когда сотник только прибыл в Калтонхолл, эта площадка была пуста. И все же... Эти стены не были настоящей защитой. Башни были построены вровень с внешней стороной стены, не выступая вперед, они не давали возможности стрелять во фланг неприятелю. Никаких приспособлений для обороны на стенах Реджинальд также не обнаружил – ни котлов, ни грузов. Люди на гребне были ничем не защищены сверху, стоя просто на открытом месте. А самое главное – почему-то отсутствовала надвратная башня – ворота были проделаны в стене, а над ними построена какая-то нелепая одноярусная конструкция, никоим образом не способствовавшая их обороне. Рва перед стеной тоже не было.

Ворота города были открыты, и в них текли редкие путники, попадая в город почти беспрепятственно – не считая беглый осмотр караульными стражниками. Обратный поток людей был еще реже. В такие времена мало кто осмеливался покидать стены Калтонхолла в попытке уйти от нежити, но единичные смельчаки, а то и целые семьи, все же попадались. Прямо на глазах разведчика в ворота проехала запряженная парой лошадей телега, доверху груженая различным домашним скарбом, причем весьма недешевым. Лошадьми правил упитанный мужчина с детским лицом, рядом с которым сидела его не менее толстая жена с младенцем на руках, которая без остановки выговаривала несчастному супругу за его медленные сборы.

– Вечно ты храбришься не по делу! – скрипучим, очень неприятным голосом говорила она мужу, который молча натягивал вожжи, глядя вперед отсутствующим взглядом. – Ишь, чего удумал – за стеной приступ переждать! Захотел повоевать на старости лет, богатырь кабацкий! А обо мне подумал? О детишках? Нечего тут из себя защитника строить, и думать забудь! Без тебя повоюют!

На задке телеги уместились двое ребятишек постарше, их лица говорили сотнику, что ни один совершенно не горит желанием покидать родной город.

"И куды вас темная несет?" – с досадой подумал Реджинальд, провожая глазами повозку. – "Ни за краюшку хлеба сгинете же, дурные."

Когда телега скрылась в проеме, он покачал головой и обратил взор в другую сторону. Перед воротами была небольшая площадь, от которой начинался отрезок Короткого тракта в городе. Ближайшими к стене строениями были стоявшие по сторонам тракта пост городской стражи и большой постоялый двор с конюшней. Глянув вдоль тракта, сотник отметил его ширину и множество отходящих от него в стороны проездов и улиц. Сотник уже убедился, что все проходы в городе были слишком широки, чтобы оборонять их малым числом людей. На мгновение ему в глаза бросились то ли ссорящиеся, то ли просто ожесточенно спорящие маленький черноволосый паренек и огромный молотобоец в ближайшей за постоялым двором дорожной кузне, но он сразу перевел взгляд дальше.

"Угораздило же меня..." – промелькнуло у него в голове. – "Такое и армией цельной оборонять намучаешься, а тут лавочники да ремесленники..."

Его мысли прервало появление наместника Аддерли с сыном. Они вынырнули из неприметного закоулка за постом стражи на четверть часа раньше срока. Наместник, не сбавляя шага, указал рукой на стену и сказал:

– Поднимемся. Там обсудим все.

Реджинальду это показалось подозрительным, но начальник стражи толкнул его к двери надвратной пристройки, не дав опомниться. Разведчик не понимал, чего хочет от него – едва вышедшего из каменного мешка – добиться наместник. Он не знал ни обстановку, ни возможности города, ни людей. Было глупо надеяться, что простой сотник разберется за пару часов с такой серьезной проблемой, как оборона целого города горсткой солдат. Такие мысли промелькнули у него в голове, пока он с остальными поднимался по узкой лестнице наверх. Через несколько минут все оказались на огражденной зубчатой стеной крыше на высоте сорока локтей над землей. Аддерли-старший повернулся лицом к сотнику и сказал:

– Прежде, чем советы давать станешь, уясни, что ежели решишь нарочно вредить нам заместо помощи – я велю тебя как изменника казнить, и не помянет никто.

Реджинальд понял, это что не пустые для наместника слова, и коротко кивнул головой.

– Тогда говори, что о защите нашей думаешь? – продолжил наместник, глядя прямо ему в глаза.

Бывалому разведчику стало не по себе от такого взгляда. В наместнике было что-то такое, что придавало особый вес любому его слову. Привыкший к опасностям и не раз смотревший смерти в лицо, Реджинальд, к собственному, стыду начал испытывать страх перед этим человеком. Это был не тот страх, что ледяной хваткой стискивает сердце и заставляет холодеть ладони перед неминуемой битвой, и не страх пасть на поле боя. Наместник внушал ему иное, почти позабытое с детства чувство – страх ненароком прогневить отца-тирана.

– Слабовата она, княже. Без множества людей и думать нечего оборону держать. – честно ответил сотник, ожидая гнева головы.

Но Валлен Аддерли лишь слегка улыбнулся, отвел глаза в сторону полей за стеной и произнес:

– Что же, врать ты не стал, сотник. Так и есть, Калтонхолл – город мирный, от войн давно отвыкший, всю науку военную сызнова составлять надобно.

Реджинальд напрягся – он понял, что эти отвлеченные слова совсем не то, что хочет донести до него Аддерли, и старался уловить западню или подвох.

Внезапно наместник повернулся к нему и, вновь глядя ему в глаза, жестко и размеренно проговорил:

– Известно мне, об чем ты думаешь, сотник. Не утаишь. Хочешь личину искупляющую надеть, да как время выдастся – улизнуть по-тихому.

Как ни пытался подготовиться Реджинальд, соврать у него не вышло. Угроза, исходившая от наместника, была почти осязаема, разведчик даже попятился назад. Перед его глазами как наяву встали воспоминания из далекого детства: он с младшим братом, трясясь от страха, стоит перед пьяным разъяренным отцом. Его голос гремит над ними: "Мелкие ублюдки! Кто из вас это сделал!?". Реджинальд пытается что-то сказать, но, едва он поднимает голову, на нее обрушивается тяжелый кулак, а потом еще и еще... Его брату тоже достается... Образы были настолько явственны, что он вздрогнул и хотел было сказать, что не виноват, но Аддерли-старший даже не дал ему открыть рот:

– Я твои помыслы насквозь вижу, изменник. И возиться с тобой не намерен, почую, что ты недоброе задумал – и почитай, что ты мертв.

С этими словами он подал стражникам знак рукой, и те устремили свои алебарды остриями в грудь разведчику.

– Уяснил? – все так же веско задал вопрос наместник.

– Да, милорд! – быстро ответил Реджинальд, постаравшись взять себя в руки.

– А ежели ты бежать все же думаешь, знай – метку я на тебя поставил магическую. – вступил в разговор наследник главы. – Такую, что самый захудалый колдун ее заметит и сразу прознает, кто ты таков.

– Уяснил я, княже. – еще раз сказал разведчик, стараясь не показать своей досады.

– Вот и славно. – продолжил Валлен Аддерли. – Коли все понял, слушай меня и внемли. Когда все соберутся, выбирай слова и будь осторожен, сотник. Настроения в городе разные, и далеко не все чисто у нас. А главное, ты должен знать, что предатель среди нас завелся.

– А при всех твоих темных делах, ты единственный вне подозрений. – вторил ему Арлен.

Реджинальд понял, зачем наместник увел его с улицы, да и с неожиданной просьбой его сына многое прояснилось. Наместник бросил взгляд на изменившегося в лице сотника и продолжил:

– Еще когда первый слух пошел про мертвецов в Иренвиге, мы посыльных хотели отправить – и конных, и грифонов. Да только конный гонец ни один не воротился, а грифоны... В тот же вечер потравил их кто-то, за вычетом одного-единственного. Смотрителя насеста с арбалетным болтом в горле нашли. Из своих изменник, раз доступ к насестам имел. Что за послание с тем грифоном отправили – лишь Небу ведомо, но с тех пор нас словно от мира отрезало – ничего не приходит от Кендалла и герцога. Одни мы. На севере тоже неспокойно, мало того, что в Павендише мор, но и равнины кишат бродячими покойниками. Сейчас там путникам верная смерть.

– И кого ж опасаться надобно? – робко спросил Реджинальд.

Наместник многозначительно посмотрел на него и веско произнес:

– Всех.

Наступило напряженное молчание, которое прервал визгливый голос тысяцкого снизу:

– Наместник Аддерли, вы там?

Когда Реджинальд с остальными спустился с "башни", он увидел, что помимо Деннингтона который все с таким же презрением глядел на него, их ожидают еще несколько человек – очевидно, советники города, а также немного обрюзгший служитель светлицы.

– А где же мастер Лисандр? – спросил наместник у пришедших, окинув их взглядом.

Не получив ответа, он продолжил, обращаясь при этом и к Реджинальду:

– Не будем терять время в ожидании. Сегодня назначен сбор совета, и мне нужно будет сказать, что мы намерены предпринять, дабы спасти Калтонхолл. Посему, я и рискнул прислушаться к советам этого человека. – указал он на разведчика. – Правильно это, али нет – в иной раз обсуждать станем. Главное – выжить.

Слушатели, за исключением служителя, мрачно поглядели на сотника, но не возразили.

– Ну, начинай, сотник. – коротко приказал наместник.

Реджинальд растерянно посмотрел на него, лихорадочно соображая, как мягче сказать, что ему нужно время на решение таких вопросов. Он почувствовал себя поднятым учителем для ответа, но не выучившим урок учеником приходской школы, куда его из-под палки заставлял ходить отец. В голову ничего не приходило, и пауза затянулась, тогда он не нашел ничего лучше, чем сказать прямо:

– М-милорд, – запинаясь, произнес он. – Я зараз не могу... Оно, ведь... обдумать надоть...

– Не юли, сотник. – жестко возразил Аддерли. – Я не приказываю план битвы сию секунду изложить – то для военного совета разговор. Но коль у тебя голова на плечах есть – должен был кое-что сообразить до сей поры. А ежели нет – так медяк тебе цена, и место в темнице.

Реджинальд попытался успокоиться и собраться с мыслями, кашлянул и, поминая разговор не стене, принялся излагать, что пришло ему в голову:

– Спервоначалу, княже, надобно вызнать в точности, сколько да кого идет на нас. Без этого и думать нечего.

– Эдрик рассказал тебе, что нам известно. – ответил ему наместник, при этом начальник стражи кивнул.

Реджинальд, отметив про себя, что наконец-то услышал имя молчаливого солдата, продолжил:

– Слышал. Да токмо верить тому шибко нельзя, все со слов беглецов, да и те – кто в лес, кто по дрова. Кто супротив нас идет? Ежели кости ожившие да мертвецы – одно, а ежели что сурьезней – дело плохо, и стены им не помеха. А уж коль окажется, что их некромант ведет – пиши пропало. Нужно верных людей в дозор послать, а лучше лазутчиков обученных, ежели найдутся.

– Уж не про себя ли ты, пес? – вмешался тысяцкий Деннингтон. – Так мы и выпустили тебя за ворота!

Сотник мельком глянул на наместника, его каменное лицо и суровый взгляд, под которым у него вновь похолодела спина, и ответил:

– Да куда уж мне. Но людей послать дюже надобно – иначе это как вслепую драться. Далее, следует всех, кто оружие держать может, созвать под знамя одно. Слыхал я, что гарнизону у вас не осталось почти, значится, всем миром да собором воевать будем. Сколько людей таких сыщется?

Тысяцкий вновь недобро посмотрел на сотника, но все же ответил:

– От стражи полторы сотни осталось, еще в запасе людей сотни три – по переписи. Это обученные войне люди – наемные клинки, охрана купеческих домов, караванщики. Всего в городе к семи тысячам народу, да беженцы еще – не счесть. Да что с этого – там либо бабы, либо дети малые. А коль и мужики – так они и оружия-то в руках не держали, большинство, мужичье дремучее. – презрительно скривился Деннингтон.

Тут в разговор вступил один из пришедших с ним людей – высокий жилистый мужчина с окладистой бородой, одетый в темную накидку:

– Полно вам, господин Деннингтон. Всем известно, что даже самый захудалый крестьянин на войну призывается, коль нужда припрет. Сию повинность и многие люди герцога Иренвига отбывали.

– Имей уважение, когда говоришь со мной! – сквозь зубы проговорил тысяцкий. – Разумеется, мне известно про то. Все одно – не воины они, а крестьяне. Ни строя, ни выучки.

– Коль на стенах стоять смогут, довольно и того. – перебил его Реджинальд.

Деннингтон аж скрипнул зубами от злости.

– Да как ты смеешь! – визгливо воскликнул тысяцкий. – Едва с плахи слез, как указывать мне решил?

– Ох, Небеса...

Это чуть слышно пробормотал Валлен Аддерли, закатив глаза, а затем шагнул к начальнику ополчения и уже в голос медленно, с металлическими нотками, сказал:

– Достопочтенный Деннингтон, вы не могли бы вести себя чуть более сдержанно?

Он проговорил это тем же ледяным угрожающим тоном, действие которого Реджинальд уже имел удовольствие испытать на себе. Тысяцкий осекся, отступил на шаг и произнес:

– Да, наместник. Прошу меня простить.

Аддерли-старший кивнул и дал знак рукой, чтобы обсуждение продолжалось.

– В общем, всех, что оружие держать могут, созвать надобно. – снова заговорил Реджинальд. – На десятки их разбить, да под начало бывалого человека поставить того, кто в войне побывал.

Тут все присутствующие как-то странно переглянулись, и наступило неловкое молчание. Наместник кашлянул и сказал:

– Ежели таковые сыщутся. Со времен моего деда Калтонхолл воинскую повинность золотом отдает, сверх налога в казну.

– Нет защиты лучше, чем мошна с монетами. – бесстрастно отозвался Реджинальд и продолжил. – Тогда надобно десятников из тех, что уважение у людей имеют сыскать. Тысяцкий прав – без должного пригляда одна неразбериха в сече.

– Здравые рассуждения. – отметил наместник. – За купеческих людей я ручаюсь, а вот вольные гильдии – ваша забота.

С этими словами он указал на человека в черной накидке и еще двоих рядом с ним. Один из них отозвался в ответ:

– Нешто вольные ремесленники иль лавочники дурнее купеческих, милорд? Люди – есть люди.

– Рассуждайте как угодно, Мервиг. Мой интерес один – чтоб ваши заодно с остальными на защиту Калтонхолла встали.

Только сейчас до Реджинальда дошло, что эти трое, пришедшие с тысяцким, вовсе не советники города, а главы основных гильдий вольных людей Калтонхолла.

– Не извольте тревожиться про то, милорд. – сказал человек в накидке. – Вся наша жизнь в этих стенах. Без Калтонхолла нам пропадать – как не отстоять свое?

Аддерли коротко кивнул, не впечатленный бравыми словами мастера. Сотник, тем временем, продолжил советовать:

– Люди – это перво-наперво. Да и вооружить еще их надобно не абы чем.

Тут он обернулся к стерегущим его стражникам и Эдрику, оценивая их снаряжение. Простые стражники были одеты в стеганые куртки и доспехи из вываренной кожи, обитые синей тканью с гербом Калтонхолла на груди, а на головах у них были кожаные шлемы на железной основе из обручей, со стрелками, прикрывающими лицо. В руках они держали алебарды с крюками на обратной стороне лезвий, и у каждого на поясе вдобавок висела железная дубинка. Их начальник был одет получше – на нем была кольчужная рубашка с железными вставками поверх плотного поддоспешника, а оружием ему служил длинный меч, носимый в синих ножнах.

– Все так вооружены? – спросил у него сотник.

Эдрик сначала молча кивнул головой, а затем добавил:

– Некоторые – копьями.

– В городе есть запасы. Не думай, что беззащитен Калтонхолл. – процедил сквозь зубы Деннингтон, не скрывая презрения к разведчику. – И до тебя здесь воевать приходилось.

На этот раз сотник пропустил его слова мимо ушей и продолжил:

– Раз с нежитью биться будем, надобно вооружиться тем, что действие на нее возымеет. Меч али копье, а равно арбалет – в неумелых руках супротив мертвеца бессильно. Ополчению следует ударное оружие вручить – палица, молот да хоть и просто дубина, на худой конец, ибо...

Договорить ему не дал взорвавшийся тысяцкий:

– Брешешь, пес! – заорал он, забыв про указы наместника. – Под разгром нас подвести хочешь, изменник! Да чтоб я свой меч на булаву мужицкую сменил!? Не бывать тому! За дураков нас держишь, поди? Видал я рыцарей имперских – все как один мечом да копьем владеют, да и оруженосцы так же. И армию Кендалла я видал в Калтонхолле – мечники большинство.

– Ты, тысяцкий, не ори. – сказал Реджинальд, намеренно опустив всякое обращение, и при этих словах Деннингтона буквально перекосило от гнева, а его правая рука легла на рукоять меча. Казалось, будь он с Реджинальдом наедине, он бы зарубил его немедля. Но тот просто продолжил речь:

– Сами до моих советов охотниками вызвались, так внимайте. Мне корысти от падения Калтонхолла нету. И меч я тебе не говорю менять, коли владеешь им. Я сам двумя вон орудую – не помер как вишь. Да токмо меч – воинское оружие, и хорош он, ежели сызмальства ему учиться, а ваши лавочники да ремесленники, ручаюсь, опасней бритвы отродясь ничего не держали в руках. И ратников мечом биться обучают по одному разумению – супротив всякой твари он одинаково сгодится.

– Одинаково? Вот, то-то же! – злорадно бросил Деннингтон, но гнев свой унял.

– Ох, силы небесные! – вздохнул разведчик. – Нежить – она ни боли не чует, ни кровью истечь не может. Даже ранить ее надумаешься. Чтоб мертвеца остановить, его разрушить надобно иль чарами упокоить, не иначе. Ежели у вас в ополчении одни мужи копейные2, что враз обычным мечом разваливают до пояса, тогда и говорить нечего. А простому человеку и оружие простое надобно.

Тут его внезапно поддержал до той поры молчавший служитель светлицы в синей украшенной рясе:

– Прав он, господин Деннингтон. – произнес он тихим хрипловатым голосом. – Нежить – суть сосуд с неупокоенной душой, магией удерживаемой в нем. Покуда сосуд цел – будет и нежить.

– Откуда вам известно, как нежить устроена, озаренный Джендри? – подозрительно спросил тысяцкий.

– Про эту скверну я знаю мало, но зато мне известно, как устроена магия. – веско ответил служитель. – И советчик наш сказал правду – чтобы упокоить мертвеца, нужно разрушить его тело. Иначе никак.

Деннингтон насупился, но больше ничего не сказал. Реджинальд хотел было продолжить, но в этот момент к наместнику со спины подошел низкий старик в белом дублете с длинными седыми волосами, зачесанными назад. Первым, что бросалось в глаза, был его крючковатый нос, придававший его испещренному морщинами лицу несколько забавный вид. Шел он медленно, прихрамывая и опираясь на простой деревянный посох, украшенный зеленоватым камнем. Услышав за спиной шаркающие шаги, Валлен Аддерли обернулся и, узнав подошедшего, строго сказал:

– Вы опоздали, мастер Лисандр. Вам следует быть расторопней впредь.

– Прошу меня простить, милорд. Силы уже не те, да и года свое берут. – проскрипел в ответ он, тяжело дыша.

Впрочем, от зоркого глаза Реджинальда не укрылось, что немощь его делана, разведчик понял, что этот старик далеко не так дряхл, как кажется. Наместник же лишь слегка кивнул и предложил мастеру присоединиться к обсуждению.

– Раз сошлись, что тупое оружие ополчению надобно, я прикажу всем кузням города его ковать, запас пополнять. – сказал Аддерли. – Вы услышали меня, Мервиг?

Мастер гильдии ремесленников ответил сразу же:

– Да, господин наместник. Надеюсь, город возместит расходы и выделит железа для того?

– Вы даже сейчас торговаться будете? – раздраженно спросил Валлен.

– А как иначе, милорд? Людям семьи кормить надобно, да и излишков руды не напасешься. Ежели мы все отдадим для войны, как опосля-то жить станем?

– Я позабочусь об этом. – произнес наместник своим ледяным тоном.

Когда их разговор стих, все вновь устремили взор на Реджинальда. Тот провел рукой по лицу, думая, что еще он упустил, и, помолчав, обратился к служителю и Арлену Аддерли:

– Отче, ты, кажись, магией владеешь, как и наследник ваш, милорд. Ежели б вы сподобились на оружие чары супротив некромантии наложить, то помогли б вельми.

– Вообще, я не маг... – ответил озаренный Джендри, слегка озадаченный таким поворотом. – Ну... я владею целительными чарами, могу и в бою кое-что показать, но...

– А повторить чары с моего меча сможете, отче? Один из них самим озаренным Илаем Паттоном зачарован был – супротив мертвецов Павендиша.

– Я могу изучить их. – прокряхтел старик Лисандр. – Сам-то я вряд ли их повторю, я больше по воплощенной магии, но как меч зачарован – подскажу.

Отец Джендри посмотрел на старого мага и сказал:

– Я постараюсь в меру своих сил, но мне с достопочтенным Паттоном ни в умении, ни в мощи не тягаться.

Реджинальд хотел было обратиться к наместнику с вопросом, куда девалось его снаряжение после ареста, но тот опередил его:

– Я распоряжусь, чтоб эти мечи к вам в школу доставили, мастер Лисандр. Поторопитесь с их изучением.

– Теперича об обороне поговорим. – сказал разведчик. – Уж, извиняйте, не силен я в стратегии, но и тут совет кой-какой дать смогу. Перво-наперво, стены должны защищать токмо ратники. От стрелков всяких толку не будет – мертвецу что стрелы аль болты учинить могут? Их можно разве что в одном месте о шую от ворот собрать, дабы они их прикрывали – да и то, ежели зачаровать стрелы удастся.

– О шую? – удивился наместник. – Это почему так?

– Ну так воин в какой руке щит держит – в деснице аль в шуе? – спросил в ответ Реджинальд.

Наместник на секунду замешкался, но потом ответил, при этом сам понял, к чему ведет сотник:

– В левой большинство.

– Значится, с другой стороны разить надобно. – подтвердил разведчик. При этом начальник стражи машинально кивнул, соглашаясь с его рассуждениями.

– Что ворота – это главная точка, и мне понятно. – задумчиво произнес Аддерли. – Укрепить бы их, насколько возможно... Есть идеи, достопочтенные?

– Магия? – вопросительно посмотрел тысяцкий на Лисандра и Джендри, но ответил Арлен Аддерли:

– Не думаю. Такие заклятья постоянной поддержки требуют, а значит, попросту истощат всех магов, что имеются.

Мастер Лисандр печально кивнул, подтверждая сказанное.

– Ворота – воротами, но и о стенах помнить надобно. – сказал Реджинальд. – Все, кто для ополчения не подойдет, иначе подсобить могут. Каменья да горшки с маслом кидать – дюжего уменья не требует. Тут и бабы, и детишки покрепче сгодятся.

– Вот еще! – фыркнул Деннингтон. – Не место им в битве, пусть в городе сидят. На худой конец – раненым помогают.

– И то верно. – вторил ему Джендри. – Негоже нам за их спинами прятаться.

Наместник, куда более трезво смотревший на обстоятельства, лишь покачал головой и проговорил:

– Пока разведка не подоспеет, решать не станем. Но и к такому готовыми быть надо.

Некоторые посмотрели на него с удивлением, но возражать не посмели. Реджинальд проедложил свой вариант:

– А об воротах я что думаю – в битве их заклинить следует, да укрепы вокруг возвести из телег да досок.

– Это еще зачем? – злобно бросил Деннингтон. – А если вылазку сделать понадобится? Видать, сотник, не все тебе по уму.

Наместник Аддерли, которому изрядно надоело слушать не относящиеся к делу нападки командира ополчения на сотника, раздраженно бросил ему, припомнив детскую сказку:

– Да кого ты тут на вылазку вести собрался, воин? Нам, помоги Небо, на стены-то людей бы хватило!

– Но Валлен! Я не могу молча смотреть, как этот изменник пытается ослабить нас!

– Пока что здесь мешаешься только ты! – жестко осадил его Аддерли.

Деннингтон оскорблено вспыхнул, а его рука легла на рукоять меча. Скорее всего, он даже не думал пускать его в ход, жест был чисто инстинктивный, однако все подались в стороны от тысяцкого, а стража выставила острия алебард из-за спины Реджинальда. Лишь сам Аддерли остался неподвижен, но на его лице заходили желваки.

– Да ты в своем уме, Уилл? – спросил наместник, глядя тому прямо в глаза.

Тысяцкий с долей удивления кинул взгляд на свою ладонь, сжимающую рукоять, поднял взгляд на наместника, а потом, шумно вздохнув, развернулся и зашагал прочь.

– Не самый разумный поступок. – бросил ему вслед наместник с металлом в голосе, но тот никак не отреагировал и скрылся за углом поста стражи.

– И какой гнолл его укусил? – тихо спросил Аддерли-сын, глядя вслед ушедшему.

– Не меняется наш воевода. – горько усмехнулся мастер-кузнец Мервиг. – В юности буен да горяч был, и с годами токмо вразнос пошел.

– Как будто нам без этого проблем не достает... – раздраженно добавил сам наместник. – Изнежился Калтонхолл, ослаб в распрях...

Участники разговора переглянулись, но ничего не ответили, и наступила тишина. Только тогда они заметили, что вокруг собралось уже приличное число людей, с интересом наблюдающих за происходящим. Явной толпы не было, но люди кучковались поодаль от них, делали вид, что заняты своими делами или пришли в лавку или корчму, но нет-нет, да бросали взгляды в сторону наместника и странного человека в форме городской стражи Калтонхолла рядом.

– Пора заканчивать, господа. – делано улыбнувшись, сказал Аддерли. – Слишком много лишних глаз и ушей стало. Есть кому что сказать?

Реджинальд ответил сразу:

– Одно токмо не успел досказать: все, что на полет стрелы от стен в поле построено, убрать надобно.

– Ясно. Что ж господа, ожидайте указов да готовы будьте – не миновать нам лиха.

Мастера гильдий города поклонились и стали уходить по центральной улице, а отец Джендри присоединился к наместнику в пути до главной площади.

___________________________________________________________________________

Деревенский староста из беженцев Иренвига Престон Джонс приблизился к очередным чернорабочим в доках Калтонхолла, проклиная свою судьбу. Каких-то три дня назад он спокойно жил со своей женой и двумя дочерьми в родной деревне Мэйсова Роща в иренвигском герцогстве, и даже помыслить не мог, что ему придется идти на нечто подобное тому, что ему наказали сделать сейчас. В ту злосчастную ночь его деревеньку, находившуюся довольно далеко к западу от Короткого тракта, окружила целая орда нежити с ужасающего вида главарем – высоким скелетом в кольчужной мантии и коротким посохом в костлявых руках. Это чудовище говорило на человеческом языке и приказало вывести всех в поле. Там оно спросило у крестьян, кто у них главный, и перепуганные до полусмерти односельчане тут же выдали Престона, к его отчаянью. Старосту, обмочившего портки от страха, схватили под руки два ужасно смердящих мертвеца и уволокли в сторону. То же, что произошло на его глазах с остальными, было настолько неописуемо ужасно, что старик, не выдержав подобного зрелища, свалился без чувств. Когда его отхлестали по щекам, и он, дрожащий как осиновый лист, предстал перед главным немертвым, тот задал ему простой вопрос: