Текст книги "Зарубежный экран. Интервью"

Автор книги: С. Черток

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

– В скольких фильмах вы участвовали?

– «Красная палатка» – тридцать девятый.

...Мы видели с участием Питера Финча два фильма – «Дорога без конца» и «Процесс над Оскаром Уайльдом».

«Дорогу без конца» поставил Лесли Норман по роману Д. Арси Найленда «Обуза» Финч играл в ней главную роль – Джима Маколея. Эта картина шла на наших экранах в 1965 году. Но и до сих пор помнишь мужчину в низко надвинутой на глаза шляпе, шагающего по уходящей вдаль бесконечной дороге. И рядом с ним девочка, его. дочь – обуза. Человек с большими мозолистыми руками хотел свободы и независимости, а стал бродягой. Он еще не люмпенпролетарий, но до этого осталось недолго. И только дочка заставляет его сохранить себя, не растерять честь и гордость рабочего человека. Фильм целиком был снят в Австралии. А образ Маколея, связанный с местами и людьми, которых Питер Финч хорошо знал, стал большой творческой удачей артиста.

«Характер моего героя, – говорит Финч, – был мне знаком по временам моей молодости. Я знал этот тип бродяг, которые работали то там, то здесь, и мне это было интересно».

Через два года на 11 Московском Международном кинофестивале показывался фильм «Процесс над Оскаром Уайльдом». Режиссер Кен Хьюз ограничил действие теми сторонами жизни писателя, которые привели его на скамью подсудимых по обвинению в безнравственности, а потом в тюрьму. В соответствии с режиссерским замыслом Питер Финч рассказывает о трагедии Уайльда – трагедии не писателя, а человека. Показывает его избалованность, позерство и вместе с тем обаяние, остроумие. Но трагедия Уайльда-человека помогает зрителю понять слом двух эпох жизни Уайльда-писателя, увидевшего наконец кроме мира великосветских салонов другой мир. Уайльд—Финч вызывает жалость, заставляет смотреть на себя с болью и состраданием. Тонкость рисунка этой роли была отмечена жюри фестиваля, присудившего Питеру Финчу приз за лучшее исполнение мужской роли.

«Красная палатка»

– Судя по двум фильмам, в которых мы вас видели, перечню театральных работ, наконец, роли в «Красной палатке», вы не придерживаетесь строгого амплуа.

– У меня его попросту нет. Актер должен уметь играть разные роли. Бывает, что обстоятельства заставляют играть одно и то же. Нужно стараться избегать этого. Пока мне это удавалось. После картины «История монахини», где я снимался с Одри Хепбёрн, играя врача, работающего в джунглях, мне стали предлагать роли врачей. Пришлось отказываться.

– В чем вы видите разницу между актерской игрой на сцене и на съемочной площадке?

– Только в технике. Внутренняя сущность актерского преображения та же – изменяются способы. В театре актеру помогают материальные предметы, присутствие зрителей. В кино нужно уметь передать мыслительный процесс в те секунды, когда на актера смотрит камера. Поэтому в кино особенно важны глаза – в них выражается мысль. Кино мне потому и нравится больше, чем театр, что публика может читать мысли актера по его глазам. Для театра, разумеется, необходимо более широкое владение техникой. Но в кино, в съемках крупным планом, в вашем мозгу может мелькать множество мыслей одна за другой, и если вы на самом деле думаете обо всем этом, то это непременно будет видно.

– В чем вы видите свои достоинства и недостатки как актера?

– Недостатки в том, что, как у многих английских актеров, у меня нет специального образования, и в том, что мне не удалось достаточно много играть в классических пьесах, а это очень важно. Достоинство в том, что я много ездил и много видел, а это иногда важнее, чем долго и нудно изучать драматическое искусство. Разумеется, это не может служить правилом для всех, но у меня счастливо сложилась судьба. Я жил в Европе, Азии, Австралии, Америке, во время войны был зенитчиком на Тихом океане, потом работал в Африке, у меня большой запас наблюдений.

– Назовите, пожалуйста, ваших любимых киноактеров.

– Старая английская актриса Эдит Эванс, Альберт Финни. Очень люблю Марчелло Мастроянни – он делает все с удивительным юмором, как будто сам смеется над собой, а это очень ценно в человеке. Преклоняюсь перед Орсоном Уэллсом – актером, обладающим магнетической силой воздействия. Пожалуй, он неотразим даже тогда, когда играет не в полную силу.

– Ваши любимые фильмы?

– «Великая иллюзия» Ренуара, «Иван Грозный» Эйзенштейна.

– Вас не привлекает режиссура в кино?

– Я поставил на собственные средства свой первый получасовой фильм «День». Это рассказ о восьмилетием мальчике, отправившемся в путешествие к дальним родственникам сообщить, что его мать только что родила еще одного ребенка. Встреча с разными людьми, открытие новых для юного героя сторон жизни и составляют содержание фильма. Трудность состояла в том, что я имел дело не с профессиональными актерами, а с обычными людьми. Они великолепны, когда делают то, чем занимаются обычно в своей повседневной жизни. Но прачка, например, великолепно стирала белье только до тех пор, пока на нее не навели кинокамеру, – тут вдруг она стала делать то же самое очень плохо, очень неуклюже. Всеми этими людьми надо было руководить очень осторожно, мягко направляя их. За исключением мальчика, конечно, потому что дети всегда хорошо ведут себя перед камерой. Как только он понял, в чем заключались правила игры, его непосредственность и увлеченность не знали границ.

Мне хотелось бы осуществить постановку полнометражного фильма, но я столкнулся с тем, с чем сталкивается каждый: все труднее становится находить подходящую тему. Жизнь так быстро идет вперед! Сценарий, еще вчера казавшийся хорошим, сегодня никуда не годится. Если только вы не обращаетесь к извечным темам или же к классике, то очень трудно написать сценарий, который не показался бы вдруг устаревшим. А мне не хотелось бы сделать нечто такое, что стало бы прошлым уже к моменту выпуска фильма.

– Что вы мечтаете сыграть?

– Любую роль Чехова. И очень завидую Николаю Гринько, который сыграл самого Чехова. Мечтаю поставить современную комедию. Современная – значит, заключающая в себе важную проблему. Например, осуждение войны. Но нужно ли говорить об этом «в лоб», повторять то, что само собой разумеется? Я уверен, что гораздо сильнее подействует фильм, высмеивающий тех, кто готовит войну. Это и есть современная комедия.

Радж Капур

Радж Капур – один из самых популярных в нашей стране зарубежных киноактеров. И, конечно, самый известный артист индийского кино. Эта популярность пришла с первой же демонстрировавшейся у нас его картиной «Бродяга». Простая по мысли, ярко национальная, сделанная с живым темпераментом, она привлекла советских зрителей сочувствием авторов к униженным и оскорбленным. Много лет прошло со дня ее премьеры, но нет людей, которые не помнили бы озорную и грустную песню бродяги: «Авара-я».

Раджа Капура называют «индийским Чаплином», прежде всего потому, что герои и того и другого – «маленькие» люди, полные мужества и народной мудрости, – духовно оказываются богаче сильных мира сего, храбро вступают с ними в единоборство. Об актерском мастерстве Раджа Капура очень точно сказал Михаил Ромм: «У него огромное человеческое обаяние, тонкий юмор, выразительная точная мимика, превосходная пластика движений. Радж Капур с одинаковым блеском проводит и драматические и лирические, любовные сцены и эпизоды, полные комической эксцентрики. Он сразу же прочно завоевывает симпатии зрителя, делает его своим союзником, заставляет напряженно и сочувственно следить за сложными перипетиями своих приключений».

Да, имя Раджа Капура у нас хорошо известно, но о нем самом мы знаем очень мало. И потому прежде всего я попросил Раджа Капура рассказать о своем пути в кино.

– Сейчас бомбейскую студию «Радж Капур филмз» и ее работы знают зрители многих стран. Но дорога к ее созданию была долгой и тяжелой.

Мой отец – ветеран индийского кино и пионер индийского театра Притви Радж. Вы видели его в роли отца бродяги Раджа в картине «Бродяга». Я с детства мечтал о кино. В четырнадцать лет пришел на студию и начал с того, что называют мальчиком на побегушках. Только через три года меня взяли на другую студию, где уже стали платить жалованье. В 1944 году я получил свою первую роль. Мне исполнилось девятнадцать лет.

Но хотелось не только сниматься, а и самому ставить картины. У меня были свои идеи и принципы, которые во что бы то ни стало нужно было осуществить на практике. Я хотел показать дух пробудившегося народа, правдиво отразить его жизнь. Большинство индийских фильмов тогда подражало голливудской продукции, спекулировало на низменных страстях. Я не хотел идти дорогой бизнесменов от кино. Я видел свою задачу в том, чтобы обличать пороки, воспевать благородные чувства. Кинематограф должен помогать идти по пути прогресса. В нашей стране сохранились многие предрассудки. Правдивые и понятные фильмы, показывая борьбу и победу трудящихся, должны помочь взаимопониманию людей, способствовать их национальному объединению.

В 1946 году я поставил первую свою картину – «Огонь», рассказывающую о судьбе талантливого артиста в капиталистическом обществе. Потом картину «Дождь» – о жителях горной Индии, бедняках, людях высокой морали, противопоставленной в фильме морали эксплуататоров.

«Бродяга» – моя третья режиссерская работа. Осуществить замысел было чрезвычайно трудно. Картина требовала огромных средств, которых не было. Помощи от государства мы не получали. И я и актриса Наргис, игравшая Риту, одновременно снимались в других фильмах, чтобы на заработанные деньги закончить «Бродягу». Мы создавали эту картину три года, и вышла она уже с маркой студии «Радж Капур филмз», открытой незадолго до того, как Индия завоевала независимость.

Радж Капур на Московском фестивале

Правдивая история мальчика, выросшего среди воров, бродяг и бандитов и сохранившего чистоту чувств, хорошо известна у вас. Мне был дорог мой герой, беспечный шутник, в сердце которого постоянно живут боль и горечь.

В последующих работах я продолжал начатую линию. Это «Вздох», «Чистильщик сапог» (о детях, выросших в трущобах большого города), «Господин 420», тоже хорошо известная у вас, «Там, где течет Ганг» —о борьбе с преступниками, от которых еще полностью не избавилась наша страна. Мои фильмы «Под покровом ночи» и «Будьте бдительны!» получили главные премии на международном фестивале в Карловых Варах. Картина «Сангам», которая пользовалась большим успехом в Советском Союзе, утверждает мысль: главное в жизни человека – дружба.

– В какой связи находится огромное число фильмов, выпускаемых Индией, и их художественные достоинства?

– Если количество картин грандиозно, то этого нельзя сказать об их качестве. Высокие, подлинно реалистические произведения искусства – редкость. Индийские зрители только начинают привыкать к прогрессивному киноискусству, ставящему серьезные жизненные проблемы; искусству новаторскому и по форме. Его требовательность и восприятие еще сильно отстают. На этом играют бизнесмены от кино, делающие плохие, но популярные фильмы. Они малоинтересны по содержанию, форме, даже технике съемок, но в них заняты «звезды», много музыки и танцев, и это оказывается достаточным для успеха. Конечно, высшая награда режиссеру и актеру – признание широких масс. Но это значит, что художник должен ощущать ответственность перед народом, приучать зрителей к настоящему искусству. Это нелегкий путь. Моя картина «Будьте бдительны!», получившая, как я уже сказал, высшую премию Карлововарского фестиваля, была непопулярна в Индии – в ней мало музыки, Радж Капур в ней не поет, она сложна по языку... Последнее время происходят изменения в стиле игры актеров и режиссуре. В наших фильмах сейчас меньше мелодрамы, меньше песен... Некоторые авторы вообще обходятся без них. Кроме того, новые фильмы стали короче. С некоторых пор в творчестве наших режиссеров появляется нечто такое, что мы называем реалистической манерой. Зрителям оставляют простор для размышлений. Но все это не оказывает влияния на кино в национальном масштабе.

«Господин 420»

...В последние годы, часто бывая в нашей стране, Радж Капур – куда бы он ни приезжал – во Владивосток, Ленинград или Ташкент, – первым делом шел в цирк. С детства влюбленный в искусство арены, он с восторгом говорил о мастерстве советских канатоходцев, акробатов, гимнастов, и он изучал это мастерство, потому что действие его последнего фильма «Мое имя – клоун» связано с цирком.

– Эта картина, – рассказывает Радж Капур, – стала главным делом моей жизни, я создавал ее несколько лет. Это повесть о жизни человека, который хотел стать клонуном и стал им, несмотря ни на что. Перед зрителями проходит вся его биография. Раджа-юношу играет мой сын Риши, а взрослого клоуна – я сам. Для меня это вариация все того же образа бродяги, «маленького человека», полного трогательной любви к людям. Картина состоит из трех глав-новелл, связанных между собой образом клоуна.

...Вся картина идет четыре часа десять минут. Первая новелла рассказывает о юности Раджа – нескладного паренька, воспитанника закрытой миссионерской школы, грезящего цирком и страдающего от фарисейства и равнодушия своих «святых» наставников. По мнению индийской критики, игра сына режиссера Риши Капура в этой новелле – одна из самых больших удач картины. Вторая новелла рассказывает о том, как бродячий клоун Радж случайно попадает в советский цирк, гастролирующий в Индии, находит там славу и любовь. В этой главе в полной мере раскрывается комедийный талант Капура-старшего. Новелла эта вызвала ярость у представителей реакционных организаций, ибо Капур прямо и открыто говорит о своем восхищении Советским Союзом, о своей любви к советским людям. Третья новелла, завершающая раздумья Капура о судьбе артиста, состоит из многих танцевально-музыкальных номеров. К сожалению, финал картины, по общему признанию, не относится к числу творческих удач Капура.

В первых кадрах фильма показаны Красная площадь и Москва, и в этом тоже выражение любви и благодарности режиссера и артиста к советским людям, понявшим и полюбившим его героя наравне с индийскими зрителями.

– Во второй новелле, – рассказывает Капур, – играют мастера советского цирка, а артистку Марину, в которую влюбляется индийский клоун, играет балерина Большого театра Ксения Рябинкина. Она помогает Раджу понять главное: высшее наслаждение человека – дарить радость другим людям.

На каждом этапе жизни Радж встречает трудности, преодолевает горе, удар за ударом посылает ему судьба. Это и помогает ему понять страдания и печали других. Но и в жизни и на арене его идеал в том, чтобы взять на себя беды других и дать им взамен радость, даже если его собственное сердце разрывается от горя.

– Что объединяет поставленные вами фильмы и сыгранные вами роли?

В своем творчестве я всегда стремился к тому, чтобы воспеть благородные чувства, обличать пороки, создавать образы «маленьких» людей. Все мои герои, начиная с бродяги, восстают против условностей буржуазного общества, против всяких форм подавления личности, всего, что мешает жить простому человеку. Я не придумал этот характер – его легко обнаружить среди простых индийцев. У нас люди делятся на тех, у кого есть все, и тex, у кого нет ничего. Я посвятил свое творчество последним, рассказывая об их настроениях, надеждах и страстях.

– Вы часто бываете в Советском Союзе. Что производит здесь на вас самое большое впечатление?

– Люди. Я не могу передать, как меня волнует, когда люди на улицах, в кинотеатрах подходят ко мне и обращаются «товарищ «бродяга». Волнует сочетание этих слов. Бродяга – презираемый, изгнанный из общества пария. Но у вас люди воспитаны в духе гуманизма, они в каждом видят человеческие черты и готовы подать руку. Они говорят «товарищ «бродяга». Спасибо им.

1965, 1967—1970 гг.

Армандо Роблес Годой

На V Московском Международном кинофестивале появился огромный, почти двухметрового роста человек с висячими «украинскими» усами, седыми кудрями до плеч и веселыми искорками в глазах. Он поразил участников фестиваля экзотичностью своей внешности и средневековой пышностью своего имени – Армандо Роблес Годой. Большего в ту пору о нем никто не знал, потому что он приехал из Перу, а кинематография Перу никому не была известна. Это не удивительно: хотя номинально к этому времени кино существовало в стране тридцать пять лет, картина Годоя «В сельве нет звезд» была первой значительной работой перуанских кинематографистов. Это был фильм, который весьма достойно представил киноискусство Перу на международном кинофестивале.

Путевку в большую кинематографическую жизнь дал Годою Московский фестиваль, наградивший его поэтическую и захватывающую ленту золотым призом «За лучший фильм молодой развивающейся кинематографии».

– Награда, присужденная этому перуанскому фильму в Москве, – говорит Годой, – значила для нашего кинематографа необычайно много. Это был не просто приз фильму, это – подтверждение, всеобщее признание свершившегося факта: кинематография Перу существует, и рождение ее произошло в Москве в июле 1967 года.

В этом и состояла моя задача, когда я взялся за постановку фильма: я хотел создать произведение, достойное международного экрана.

Армандо Роблес Годой

Ведь в Перу очень мало кинотеатров – около тридцати – и все попытки создать национальный кинематограф терпели неудачу именно потому, что внутри страны фильмы не окупались, а за ее пределами не покупались. Поэтому я решил сделать картину, ставящую на национальном материале общечеловеческие проблемы. История беспринципного авантюриста, не останавливающегося ни перед чем на пути к богатству, показалась мне интересной прежде всего потому, что была социально обусловлена. Анализируя крайнюю степень падения человека, я старался отразить и те причины, которые привели его к этому.

«В сельве нет звезд»

...Герой фильма Альфонсо – жестокий, холодно-расчетливый человек, решивший разбогатеть любыми средствами: жажда наживы испепеляет его душу. Он узнал, что в глубине сельвы – тропического леса – живет племя индейцев и что много лет назад вместе с ними поселилась белая женщина, которой индейцы приносят золото: в запыленных бутылках у нее хранятся несметные богатства. Упорный в достижении своей цели, Альфонсо пускается в путь. Он обманывает старуху, назвавшись геологом, крадет у нее золото, убивает проводника-индейца, пробирается через густую лесную чащу. Но на обратном пути плот налетает на корягу, переворачивается, и тяжелый ранец с золотом тянет Альфонсо ко дну.

В пути перед Альфонсо встают картины прошлого. Униженное детство полуголодного мальчика из нищей деревни, мечта о нормальной жизни, зависть к тем, кто имеет деньги. Жизнь Альфонсо исследована с позиций социальных, показано, как он ожесточается, как общественные условия делают человека преступником. За деньги он убивает старосту общины, который выступил против власть имущих, торгует любовью девушки, которую любит, – и толкает ее этим на самоубийство. Украсть, убить становится для него само собой разумеющимся, лишь бы разбогатеть. Несмотря на некоторый натурализм, картину отличает острота беспощадного социального обличения.

– Мои родители, – рассказывает Годой, – обыкновенные перуанские крестьяне, и я тоже обрабатывал в сельве маленький участок земли, корчевал пни, пахал, сеял. Но я стремился к знаниям, и мне удалось овладеть грамотой. Тогда я поехал в Лиму – работать и учиться. Там написал рассказ, который напечатали. Потом еще один. Потом пьесу, вторую пьесу и, наконец, фантастический роман «Двенадцать долин в небе», действие которого происходит в колонии, где люди освобождены от власти, от гнета насилия. Затем последовали автобиографический роман «Зеленая стена», роман «Свой узел»... Жизнь сделала меня писателем.

«В сельве нет звезд»

В 1957 году я основал национальный театр и долгое время был в нём режиссером. Первые фильмы стал снимать в 1960 году – сначала я путешествовал с фотоаппаратом, потом сменил его на камеру с шестнадцатимиллиметровой пленкой. В 1965 году я снял полнометражный документальный фильм «Заработать себе на жизнь». Я совершал длительные путешествия по самым отдаленным уголкам Перу. Верным моим спутником в этих увлекательных странствиях была любительская камера. Я снимал природу моей страны, жизнь, быт, древние обычаи ее простых людей. Наблюдения, впечатления, полученные за время этой поездки, дали немало материала для писательской работы. Один из написанных после путешествия рассказов – «В сельве нет звезд» – лег в основу сценария моей картины.

А потом съемки, продолжавшиеся в течение целого года. Они проходили в очень трудных условиях, вдали от цивилизованных районов, в непроходимых джунглях.

Приходилось вырубать деревья, кустарники. Немало хлопот доставили ядовитые змеи и хищные рыбы, которыми кишела река Момон. Исполнитель главной роли, прекрасный актер Игнасио Кирос, проявил немало мужества, снимаясь в кадрах гибели героя. Съемка этого небольшого эпизода заняла весь день – с восьми утра до девяти вечера, то и дело приходилось прерывать работу и отгонять подводных хищников. Однако съемочная группа преодолела все трудности.

Естественно, что большая часть картины снималась на натуре – у нас не было средств, чтобы прибегать к помощи дорогостоящих павильонов и декораций. Да, кроме того, в Перу еще нет киностудии, фильмы снимаются от случая к случаю. Нелегко было и с актерами. Артистов кино у нас просто нет, пришлось обратиться к театральным. Хорошо, что я был тесно связан с перуанским национальным театром: исполнителя главной роли и еще двух актеров я пригласил оттуда. Остальные – непрофессионалы: работники телевидения, фермеры...

...В 1970 году на фестивале в Карловых Варах второй художественный фильм Армандо Роблеса Годоя «Зеленая стена» полечил приз Комитета по делам искусства «За изображение с художественным чутьем и гражданской ответственностью проблем социального протеста». Это экранизация автобиографического романа, о которой автор говорит:

– Хотел, чтобы фильм стал хоть небольшой щелочкой, которая позволила бы нам видеть человека, живущего своей, быть может, ничем не замечательной жизнью, но жизнью, которая является единственной, которую мы обязаны прежде всего уважать.

..Недавно режиссер закончил свой второй документальный фильм – тридцатиминутную ленту «Куно», снятую по заданию Института культуры Панамы. Куно – это небольшое индейское племя на архипелаге Санта-Блаз в Карибском море, где Годой прожил три месяца.

Когда я стал спрашивать режиссера о стилистике латиноамериканского кино и его тенденциях, он ответил:

– К сожалению, у нас друг о друге почти ничего не известно. Аргентинцы спрашивают, есть ли в Перу лифты, а перуанцы думают, что в Аргентине занимаются только футболом. Разобщенность – основная проблема Латинской Америки. Бразильские фильмы легче увидеть в Париже, чем в Лиме.

К сожалению, кинематографисты Латинской Америки больше интерсуются стилем постановок Феллини и Антониони, чем проблемами жизни своего народа. Однако кино во всем мире все в большей степени становится средством выражения художника и все в меньшей – продуктом производства капиталистических монополий. Честные и талантливые художники должны будут повернуться лицом к жизни. Это хотят сделать молодые перуанские кинематографисты, создающие национальное кино.

Что касается моих взглядов на кинематограф и жизнь, то я предпочитаю говорить об этом не словами, а фильмами. Сейчас я готовлюсь к картине по рассказу перуанского писателя Сиро Алегрия «Мир широк и враждебен» – о людях маленького индейского поселка. Этот рассказ был напечатан в «Иностранной литературе». Картина будет снята целиком на натуре, а играть в ней будут сами жители поселка.

1967, 1971 гг.

Сембен Усман

Высокий, сильный, с крупными чертами обрамленного бородой лица, Сембен Усман отвечает на вопросы неторопливо, чувствуется: то, что он говорит, много раз передумано. Время от времени он прикасается к тонкому серебряному браслету старинной чеканки на левой руке – подарку матери, с которым он никогда не расстается, да изредка попыхивает неизменной трубкой во рту. Возрождение африканской культуры после падения колониальной системы, подобно европейскому Ренессансу, вызвало к жизни плеяду талантливых людей. Сембен Усман – крупнейший из них. «Благодаря Сембену Усману Черный континент наконец-то занял подобающее место в истории мирового кино, и этот факт имеет несомненное историческое значение», – сказал о нем Жорж Садуль.

– Я родился, – отвечает он на мой вопрос, – в маленькой деревушке Зингиншоре на реке Казамансе. Мой отец был рыбаком и бедствовал, как все население французской колонии Сенегал. Я не смог продолжать учиться в школе и с пятнадцати лет начал зарабатывать на жизнь – семья наша была трудовая, стал работать и я: помогал рыбачить отцу, собирал виноград, косил хлеб. Это общая судьба тысяч моих соотечественников. Прозанимавшись три года в школе керамики в Марсассуме, я стал учеником каменщика, потом помощником механика в гараже в Дакаре. В сорок первом году, когда мне исполнилось восемнадцать, я был мобилизован во французскую армию– стал военным шофером в отряде сенегальских стрелков. Воевал с фашизмом в Африке и на европейских фронтах. Конец войны застал меня в Баден-Бадене. Демобилизовавшись, я уехал в Марсель – больше десяти лет работал грузчиком в порту, был профсоюзным активистом, учился. Именно профессия докера в какой-то степени определила мою судьбу...

Мужественный человек и самобытный художник, Сембен Усман начал писать пофранцузски и уже в середине пятидесятых годов приобрел славу первоклассного литератора. Его первый роман – «Черный докер», опубликованный в 1956 году, – рассказывал о жизни африканцев во Франции. В следующем году вышел второй роман Усмана – «Родина моя, прекрасный мой народ!». Его герой – африканский интеллигент – борется за пробуждение самосознания своих соотечественников: он пытается наперекор колониальной администрации создать в деревне сельскохозяйственный кооператив и погибает, убитый из-за угла. Опубликованный в 1960 году роман «Тростинки господа бога» – реалистический рассказ о жизни и борьбе рабочих, положивших начало забастовочному движению западноафриканских колоний. В основу сюжета легла знаменитая забастовка железнодорожников дороги Дакар – Нигер в 1948– 1949 годах, которая продолжалась шесть месяцев. Кто-то из критиков верно назвал роман африканским «Жерминалем». К этому хочется добавить, что у Усмана политическая мысль выражена значительно четче, чем у Золя. Эти книги, роман «Горячий ветер» (1964), новеллы и стихи, рассказывающие о горе и надеждах черного континента, принесли Сембену Усману широкую известность...

Зимой 1962 года на Московской киностудии имени М. Горького появился рослый негр, удививший всех своей работоспособностью. Он приходил раньше всех и уходил, когда кабинет и цехи были пусты. Сембена Усмана интересовало все – он занимался монтажом, репетициями, ставил свет, строил мизансцены – хотел овладеть всеми кинематографическими профессиями и под руководством Марка Донского быстро делал успехи.

Сембен Усман и Марк Донской

В Сенегале, объяснял Усман, специалистов по кино почти нет, и за девять месяцев он должен научиться всему.

На следующий год пришло известие о том, что на фестивале в Турине специальный приз получила короткометражная лента «Бором сарет» («Человек с тележкой») – авторская экранизация новеллы Усмана. Герой этого фильма бывший солдат с медалью на груди, который работает извозчиком, чтобы кормить семью. Однажды, развезя соседей, доставив чью-то жену в родильный дом, перевезя кирпичи, он обнаруживает, что потерял всю выручку. Тут подоспел богатый клиент. Проезд повозок в кварталах для богатых запрещен, но на сей раз извозчик решается нарушить запрет. Его задерживает постовой, а клиент, воспользовавшись случаем, убегает, «забыв» оплатить проезд. Чтобы уплатить штраф, извозчик должен оставить повозку. Он приходит домой, где его ждут голодные дети и жена, с пустыми руками. «Бором сарет» это произведение искусства, исполненное не только юмора и сдержанного лиризма, но и страстного протеста против несправедливых законов, неуважения к человеку, голода и нужды. Комические злоключения дакарского «маленького человека» приобрели зловещий оттенок трагедии. Реалистическая атмосфера, симпатия к человеку из народа, гуманизм ленты позволили критикам говорить, что «Человек с тележкой» напоминает знаменитых «Похитителей велосипедов». «Бором сарет» стал первой ласточкой реалистического кино, раскрывающего социальные проблемы новой Африки.

В 1965 году вторая короткометражная лента Усмана – «Ниайе» (название местности близ Дакара) была отмечена премиями на фестивалях в Туре и Локарно Она посвящена деревне, драмам, порожденным распадом патриархального уклада жизни. Жюри Локарнского фестиваля отметило и «правдивость сюжета» и «моральное мужество» автора.

В 1966 году Сембен Усман поставил свой первый полнометражный фильм «Негритянка из...». «Негритянка из...», в отличие от короткометражных лент Сембена Усмана, не является авторской экранизацией, но проблематику своих книг писатель попробовал воплотить в этом фильме средствами кино.

Сюжет взят из жизни. Сенегальская девушка Ева после тщетных поисков работы у себя на родине нанимается служанкой во Францию. Жнвя в одиночестве, не видя счастья, она кончает жизнь самоубийством.

Это ее протест против угнетения людей с черным цветом кожи. Ни хозяева, ни полиция не могут понять причины, которые привели девушку к трагедии. Хозяин навещает родных горничной, отдает заработанные ею деньги, но все, кто знал Еву – и родные и соседи, – отворачиваются от него... За трагической судьбой простой сенегалки встает бесчеловечное обличье неоколониализма.

Содержание «Негритянки из...» легко поддается пересказу: нетрудно заметить и прямолинейность некоторых ее сюжетных ходов и наивность иных решений. И все-таки картина не только получила «Серебряную антилопу» Всемирного фестиваля негритянского искусства в Дакаре и Большой приз I Международного кинофестиваля в Карфагене, но и премию Жана Виго в Париже, ежегодно присуждаемую лучшим работам молодых кинематографистов. В этом не только дань уважения создателю первого полнометражного африканского фильма. Картина привлекает интересной актерской работой (и прежде всего превосходной, полной душевного целомудрия игрой Терезы Мбисин Диоп в главной роли), тонкой наблюдательностью режиссера, его умением создать атмосферу, наконец, общим гневным звучанием произведения, поднимающего проблему неоколониализма сегодня.