Текст книги "Зарубежный экран. Интервью"

Автор книги: С. Черток

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

После современного фильма мне всегда хочется сделать исторический, и наоборот. После «Дерсу Узала» я хотел бы экранизировать древний эпос «Рассказ о враждующих домах Хейси и Гэндзи», но не надеюсь, что это мне когда-либо удастся осуществить.

– Почему?

– Это связано с положением в японском кино. Такая картина должна состоять не меньше, чем из пяти частей, и мне не найти денег на ее постановку. В Японии производством фильмов занимаются пять больших компаний, одна из них, к счастью, недавно лопнула. Независимы от них единицы, да и их фильмы очень редки. Даже талантливые молодые люди, например, Ямада Едзи или Коити Сайто, вынуждены ставить фильмы для этих компаний. Я хорошо отношусь к творчеству этих режиссеров, они подают надежды, но их судьба незавидна, и то, что они задумали, или совсем не удастся сделать, или удастся не в полной мере. Те же, кто независим, находятся в таком положении, как я: нет денег, чтобы работать. Компании мешают делать настоящее кино. У меня было много планов, но за два года после «До-дес-ка-ден» я смог только помочь моему ученику Рё Киносите снять для телевидения документальную ленту «Поэма о лошади» и написал для нее музыку.

Самая большая наша беда – отсутствие государственной поддержки, равнодушие властей. Кинематографисты в буквальном смысле слова нищие: даже когда они работают, вознаграждение мизерно. То, что мои фильмы представляют во всем мире Японию, государству безразлично. Писатели и художники еще как-то котируются, а кинорежиссер в японском обществе – пария. Закончив «До-дес-ка-ден», я попросил государственный кинотеатр устроить просмотр для общественности – бесплатно. Мне наотрез отказали, хотя зал пустовал. Власти мстят мне за то, что в моих фильмах есть критические ноты, что в них звучат такие, например, слова: «Это не человек – это чиновник». Они забывают, что существуют налоги, которые мы платим.

«Злые остаются живыми»

Компании не дают критиковать существующий строй, делать произведения с политической проблематикой. Япония сейчас, как никогда, нуждается в политическом кино. Фильм «Дерсу Узала», выступающий в защиту природы, содержит политический акцент: природу уничтожают в своекорыстных целях промышленные монополии. Речь идет о спасении планеты, и я хочу, чтобы на эту тему делали фильмы режиссеры всех поколений и разных стран. А крупные кинокомпании посвящают свои фильмы сексу, насилию и войне. Как будто насилие – единственный путь решения проблем в этом мире. Что касается секса, это, конечно, серьезная и важная проблема, но нужно знать меру. Даже такие уважаемые европейские режиссеры, как Феллини и Бергман, делавшие в раннем периоде творчества достойные и нравственные произведения, перешли границы, запутались в этой проблеме, поддались общей тенденции говорить о сексе с излишней откровенностью. В результате невозможно ходить в кино с детьми, всей семьей. Да и взрослым приходится краснеть. К счастью, постановочные милитаристские фильмы, которым аплодируют ультраправые, не оказывают серьезного влияния на молодое поколение, которое видит в них, скорее, аттракционы.

– Кому бы вы хотели поручить роль Дерсу Узала?

– Тосиро Мифунэ, который снимался у меня во многих фильмах. Теперь у него есть собственная студия, он много работает в Японии и за границей. Чтобы он сумел воплотить образ Дерсу, с ним придется много поработать – нужно освободить его от штампов, наслоений, появившихся в последнее время. Он изменился в худшую сторону, стал капризным – это уже не тот актер, каким он был, когда начал сниматься. Если предоставить его самому себе, он будет делать совсем не то, что должен. Это способный человек, и от того, удастся ли вернуть его в прежнее состояние, зависит его дальнейшая актерская судьба.

«Красная борода»

– О вас говорили, что вы молчальник, не любите давать интервью, неохотно отвечаете на вопросы. Я этого не почувствовал.

– Все зависит от темы беседы. В Японии мне задают такие глупые вопросы, что у меня портится настроение и я не могу отвечать. Был случай, когда во время телевизионного интервью, услышав вопросы, режиссер Кейсуке Киносита и я переглянулись и до конца передачи молчали. Диктор подавал нам знаки, сам старался заполнить паузу, но мы делали вид, что не понимаем. И вообще здесь у меня хорошее настроение. Как будто я вернулся на родину. Такое же чувство было у меня в июле 1971 года, когда я впервые приехал сюда, – все казалось знакомым, приятным, даже новая еда. Может быть, оттого, что я рос на русской литературе, а может быть, просто потому, что мы сошлись характерами.

Кането Синдо

В 1961 году японский режиссер Кането Синдо блистательно дебютировал на II Московском Международном кинофестивале фильмом «Голый остров», единодушно награжденным Большим призом. После успеха в Москве его картина совершила триумфальное шествие по Европе и Америке, принеся своему автору славу, а возглавляемой им «Ассоциации современного киноискусства» – возможность продолжать независимую деятельность. В «Голом острове» Синдо воспел мир японских крестьян, мир, который любит.

– Цивилизация, развитие техники, гонка вооружения, – говорил тогда Кането Синдо, – принесли с собой много опасностей для жизни людей. Поэтому сегодня необходимо подчеркнуть нравственную силу человека, его упорство, силу его морали. Обычно, когда говорят о крестьянах, вспоминается серое, скучное прозябание. Но крестьяне, которых я знал, поражали бодростью и энергией. С удивительной настойчивостью боролись они с природой. Я хотел показать в «Голом острове» именно таких крестьян.

...Не о покорности, не о слабости, а о великой силе человека рассказывала эта лента. На острове в нескольких сотнях метров от берега живет крестьянская семья: отец, мать и двое ребятишек. Их жизнь определяется ритмом сменяющихся времен года и полностью сосредоточена на бесплодной земле, которую надо орошать, чтобы вырвать у нее хоть немного пищи и денег. Удивительно красивая природа – прозрачное небо, белый песок, зеленые сосны – не дала пресной воды: ее надо возить с ближайшего острова на лодках. По десять-двадцать раз в день муж и жена каждый со своим коромыслом отправляются на лодках за спасительной водой. А потом, сгибаясь под тяжестью ведер, несут ее по едва обтесанным скалам, ведущим от берега к нескольким полоскам возделанной земли, которая прячется среди камней. Если изнуренная женщина падает, проливая половину ведра, – это целая драма для всей семьи. Эти люди не могут жить друг без друга в прямом смысле слова. Это любовь работников, созидателей, не отделяющая себя от постоянного труда, проникнутая страстным желанием жить. Они идут за водой на заре и продолжают носить ее в сумерках. И так изо дня в день, из года в год.

Долгие статичные планы, замедленные ритмы, отсутствие диалога. Иногда кадры идут в полной тишине, потом слышен всплеск воды, шум шагов, тяжелое дыхание, звуки природы, возникает музыкальная тема.

– Я родился, – рассказывает Кането Синдо, – в семье крестьянина у берегов живописного Внутреннего моря. Своими глазами я видел тяжелую работу моих родителей: сбор озимых в начале лета, посев риса, прополку под знойным небом, головокружительную спешку осенней жатвы. Молчаливый образ моей матери, сгорбившейся под тяжестью грузов, которые она носила на спине, никогда не покидал меня.

Я хотел когда-нибудь языком кино рассказать о борьбе крестьян с неподатливой землей, передать пафос этой бессловесной борьбы. Но как это сделать? С детства я Г привык к тому, что мои родители молчали. Борьба с каменистой землей и палящим солнцем поглощала все их силы. У них не хватало времени для разговоров. Так я пришел к выводу, что рассказчиком должно стать само изображение, что нужно сделать драму без слов, озвучив ее только ес, тественными шумами и музыкой. Таким образом, я не искал оригинальности, создавая фильм без слов. Я хотел, чтобы драма возникла не в диалоге, а в столкновении конфликтов.

Кането Синдо на съемках фильма «Чёртова баба»

Спустя десять лет он приехал на Московский фестиваль с фильмом «Сегодня жить, умереть завтра», в котором показал мир, который ненавидит, мир, превращающий вчерашнего школьника в убийцу. «Голый остров» – картина печальная, лирическая, добрая. «Сегодня жить, умереть завтра» – горькая, гневная.

– Прототип главного героя, – рассказывает Кането Синдо, – существует в действительности. Его зовут Норио Нагаяма. В марте 1969 года он был арестован при попытке взломать сейф. За полгода до этого он похитил револьвер на военной базе Йокосука и совершил ряд бессмысленных убийств. Я прочитал в газете заметку о его преступлениях, и этот случай показался мне типичным. В тюрьме Норио Нагаяма написал историю своей жизни: книга «Слезы неуча», трогательная по форме и философская по существу, стала бестселлером. Сценарий не воспроизводит документально его жизнь, но, опираясь на нее, исследует причины, которые толкают девятнадцатилетних на путь преступлений, анализирует их психологию. Как могли сформироваться такие люди? Под влиянием чего? Куда идет молодое поколение? Как оно должно жить сегодня, чтобы не умереть завтра? Вот круг проблем, которые интересовали меня. Сам Нагаяма, когда снимался фильм, был под следствием. Его история помогла мне создать собирательный образ определенной части молодого поколения Японии.

В фильме трагическая и лишенная смысла жизнь девятнадцатилетнего юноши Митиё начинается с того момента, когда он украл пистолет. Долгое время он скитается по Японии – с Хоккайдо в Токио, из Токио в Осака, Киото, Нагоя, потом снова возвращается в Токио. За это время он убивает несколько человек.

Он часто меняет работу: служит в магазинах, в прачечной, в баре... Митиё не может долго оставаться на одном месте, постоянно всех обманывает, скрывая свое тяжелое прошлое и безрадостное настоящее.

Характер Митиё сформировался под влиянием воспоминаний о несчастном детстве. Родился он в бедной, многодетной семье лоточника, торговавшего рыбой. Отец мальчика постоянно уходил из дому и проводил все время за картами. Брат ушел из дому с любовницей, оставив в семье своего ребенка. Старшая сестра была изнасилована на глазах Митиё и сошла от этого с ума. В школе Митиё часто пропускает занятия: он должен много работать, чтобы помогать семье сводить концы с концами.

«Черная кошка»

Окончив среднюю школу, Митиё вместе с другими выпускниками едет на работу в Токио, попадает в магазин по продаже фруктов. Его юношеские мечты разбиты, он уходит из магазина и начинает бродячую жизнь. Первое случайное убийство сторожа в саду гостиницы является как бы прологом к серии последующих убийств. Чтобы найти опасного преступника, объявляется общеяпонский розыск.

В Токио Митиё сожительствует с проституткой, которая такой же уродливый продукт социальной среды, как и он сам. На некоторое время согретый ее любовью, Митиё чувствует себя счастливым. Однако вскоре она покидает его. Митиё знакомится с двумя девушками. Однажды группа хулиганов нападает на них и тяжело избивает. Митиё выступает на защиту своих новых знакомых. С пистолетом в руках он угрожает хулиганам. Для оказания девушкам медицинской помощи нужны деньги. Митиё ночью пытается проникнуть в контору и взламывает сейф с деньгами. Его застает сторож. Митиё стреляет в него и убегает. Утром Митиё, пытавшегося скрыться, находит и арестовывает полиция.

«Сильная женщина, слабый мужчина»

– Проблема молодежи, – говорит Синдо, – существует во всех странах. Одна из причин, которая привела Митиё к трагедии, – нищета, в которой он рос. Чувство одиночества ожесточило юношу. Он проходит через обиды, равнодушие, жестокость. Доведенный до отчаяния, он становится убийцей, преступником. В Японии существует колоссальный разрыв между культурой потребления и духовной культурой. В стране пресловутого «экономического чуда» настоящих ценностей почти нет. Для меня в фильме главное не уголовная хроника, а размышление о больном обществе, о проблемах молодежи. Не только японской – фильм касается всего послевоенного поколения, выросшего в буржуазном мире.

Съемки мы вели в местах подлинных событий, чтобы актеры чувствовали себя ближе к реальным прототипам, смогли почувствовать действительную историю.

...Невысокого роста, коренастый, с худым скуластым лицом и полуседой шевелюрой, Кането Синдо производит впечатление человека, упорного в достижении своих целей. Его необычайное трудолюбие хорошо известно: по его сценариям создано двести фильмов, двадцать восемь поставил он сам как режиссер. О себе он рассказывает:

– Я родился 22 апреля 1917 года. С семи лет пошел в школу и стал помогать по хозяйству. В тринадцать лет, оставшись сиротой, поехал в Токио искать свою судьбу и попал в среду киноработников. Они заменили мме семью, стали моей школой. Я прошел путь от проявщика пленки, монтажера до сценариста и режиссера. Во время войны мне пришлось служить на флоте. Все свободное время я приводил в библиотеке театра «Такарадзука». Моряки подтрунивали надо мной, говорили, что я прочитал все книги, какие есть на свете. Кроме художественной литературы я увлекался книгами по искусству.

Именно это чтение и послужило теоретической базой в моей сценарной и режиссерской работе.

... В 1949 году сценариста Кането Синдо уволили из компании «Сётику» за попытку отстоять свои творческие принципы. Через два года он впервые выступил как режиссер, поставив фильм «Повесть о любимой жене», а еще через год получил «Золотую пальмовую ветвь» и приз за режиссуру на Каннском фестивале за картину «Дети Хиросимы». Ее выпустила созданная и руководимая им независимая компания «Ассоциация современного искусства». Сценарий был написан Синдо на основе классных сочинений детей города Хиросимы, испытавших на себе ужасы атомной бомбежки. В тот период взрыв атомной бомбы был темой, которую строжайше запрещалось даже обсуждать. Но вот теперь постановка фильма на эту тему стала возможной. Это был третий режиссерский фильм Кането Синдо, фильм, принесший ему мировую славу. О нем восторженно отзывались Жорж Садуль и Бертран Рассел.

Впервые в мировом кино была показана трагедия Хиросимы. Сюжет картины был построен на том, что молодая девушка возвращается в Хиросиму много лет спустя после атомной бомбардировки, которую ей довелось пережить. Она вспоминает свою прошлую жизнь, погибшую семью, друзей, мысленно переживает все, что было в «тот» день 1945 года, когда один миг унес с собой двести с лишним тысяч человеческих жизней.

– Я родился, – рассказывает Кането Синдо, – недалеко от Хиросимы. С этим городом связано многое – моя семья тоже погибла там от атомного взрыва. Может быть, поэтому тема Хиросимы, тема траге дии человеческих судеб стала главной в моем творчестве.

«Голый остров»

...Кането Синдо имел в виду прежде всего картину «Счастливый дракон № 5» (в советском прокате – «Трагедия «Счастливого дракона»), посвященную судьбе команды рыболовной шхуны под таким названием, ставшей жертвой радиоактивных осадков после взрыва американской водородной бомбы на атолле Бикини. Кането Синдо подробно восстанавливает события, происшедшие 1 марта 1954 года в Тихом океане в семидесяти пяти милях от Бикини. Показывает, как рыбаки были ослеплены яркой вспышкой ядерного взрыва, как обрушился на них шквал белого пепла, похожий на снег. В порт рыбаки вернулись внешне здоровыми, но они были заражены лучевой болезнью, от которой их тщетно пытались спасти лучшие врачи и ученые. Еще раз тема Хиросимы прозвучала в фильме Кането Синдо «Бессилие», поставленном в 1962 году. Это тоже история жизни, изломанной, опаленной смертоносными лучами Хиросимы. Но, в отличие от «Детей Хиросимы» и «Счастливого дракона № 5», фильмов большой обобщающей силы, материалом для «Бессилия» послужили личные, интимные мотивы, судьба одного человека и анализ его психологии.

Компания Кането Синдо существует уже больше двадцати лет. Это было бы невозможно без помощи простых японцев, без энтузиазма режиссера и его коллег. Приведя в пример «Голый остров» – вершину своего творчества, Кането Синдо говорит:

– Почти пять лет понадобилось на то, чтобы найти друзей-единомышленников, которые согласились бы работать без вознаграждения; подыскать остров, соответствующий описанию. Снималась картина три года. Вся группа состояла из тринадцати человек, включая режиссера, оператора и двух актеров. Остальные роли исполняли не артисты. Каждый участник группы выполнял самые разнообразные обязанности: у нас не было специальных гримеров, костюмеров, реквизиторов. Ни о каком вознаграждении никто, конечно, не думал. И «Голый остров», и «Дети Хиросимы», и «Счастливый дракон № 5» могли быть сняты только при народной помощи и поддержке.

...Ленты Кането Синдо просты и лаконичны в своем художественном решении. На Первом Ташкентском международном кинофестивале в 1968 году показывались его картины «Черная кошка» и «Сильная женщина, слабый мужчина». «Черная кошка» поставлена по мотивам древних мифов о женщине-оборотне.

«Сегодня жить, умереть завтра»

Зло и жестокость воплощены в группе самураев, обесчестивших и уничтоживших двух женщин. Их домашняя кошка, придя на пепелище, превращается в женщин, которые дают обет – уничтожить всех самураев. Загадочные убийства продолжаются до тех пор, пока одна из женщин, узнав в самурае своего мужа, не может найти в себе решимости уничтожить его. За увлекательным сюжетом, за неожиданными ситуациями ясно проглядывает выраженная в аллегорической форме мысль автора об ужасах, насилии и жестокости войны. Этот фильм-притча является протестом против смертей, которые несет с собой война.

Другая картина Кането Синдо – «Сильная женщина, слабый мужчина» – едкая сатира на нравы, царящие в современной Японии. Мать и дочь отправляются в Киото и поступают в сомнительное заведение, чтобы иметь возможность платить за обучение сына и брата в институте. Они считают свой труд вполне респектабельным. А муж вынужден закрыть на это глаза – он безработный. Кането Синдо назвал свой фильм комедией, и он действительно горько смеется над моральными устоями буржуазного общества.

Критики упрекали Кането Синдо за то, что в некоторых своих картинах он подменял реализм натурализмом. Действительно, такой упрек можно отнести и к «Чертовой бабе», и к «Инстинкту», и к «Источнику секса». Тем более радостно, что после этих лент он вернулся в картине «Сегодня жить, умереть завтра», к социальной определенности, к простоте и ясности изображения. Кането Синдо говорит:

– Когда и какие бы фильмы я ни ставил, я всегда особое внимание обращал на социальные проблемы, ибо от того, в каких условиях живет человек, во многом зависят его судьба, его поступки, его мироощущение. Всю суть моей работы можно выразить двумя словами: человек и общество. Кино должно говорить о главном, о насущных проблемах жизни. Я не считаю хорошим искусством то, которое приносит одно лишь наслаждение. Настоящий режиссер не имеет права только развлекать, вернее, отвлекать людей от проблем времени. Если ему нечего сказать зрителю, надо бросать творчество.

Поездка в СССР в 196! году на Второй Московский международный кинофестиваль стала поворотным пунктом в моей жизни. За эти десять лет я снял десять фильмов. И каждый делал так, как будто это мой последний фильм, отдавая ему всего себя. Это же я могу сказать и о картине «Сегодня жить, умереть завтра». Она была тоже высоко оценена в Москве, и я говорю за это «Аригатогодзамайс!» – «Спасибо!»

1961 г., 1971 г.

Киндзи Фукасаку

– Мою тему в искусстве я называю темой «Нет!» – неприятия существующего положения, несогласия с политикой властей. Другими словами, это тема протеста. Как она родилась, легко понять, зная условия, в которых родилось мое поколение. К 1961 году, когда я начал работать над своим первым полнометражным художественным фильмом, главной проблемой для Японии был договор с США о безопасности, означавший курс на милитаризацию страны. Мое мировоззрение созрело под влиянием борьбы с этим договором, протеста против него. С такими взглядами я и пришел в кино. Они определили и тему моего последнего – двадцатого по счету – фильма «Под знаменем восходящего солнца», сценарий которого написал Кането Синдо.

...В конце войны сержант Катсуо Тогаси (Тстсуро Танба) был расстрелян за дезертирство. Спустя двадцать шесть лет его вдова находит четверых однополчан, каждый из которых рассказывает ей свою версию гибели Тогаси. Эти рассказы противоречат друг другу, но все вместе складываются в правдивую картину минувшей войны.

В 1943 году на острове Новая Гвинея горстку японских солдат окружили американцы. Офицер-саднст заставляет обессилевших голодных людей продолжать бессмысленное сопротивление. Защищая своих подчиненных от издевательств маньяка, Тогаси убивает взводного. Троих солдат предают казни, четвертый спасает свою жизнь, предавая других. Действие картины происходит в наши дни и в дни войны.

Киндзн Фукасаку

Кадры-ретроспекции, восстанавливающие ужасающие эпизоды трагедии, происшедшей в джунглях Новой Гвинеи, исполнены такой острой публицистичности, что авторская мысль становится предельно ясной: война, которую вела Япония, не доблесть, а грязь, те, кто ее затеял, как и те, кто пытается теперь представить ее в розовом свете, – преступники. Фильм можно было бы упрекнуть в некоторой натуралистичности, но вот в художественную ткань картины врывается подлинная хроника военных лет, и становится ясно: в фильме нет преувеличений, так было, и об этом нужно знать и помнить всем...

В последние годы режиссер Киндзи Фукосаку вошел в число ведущих кинематографистов Японии. Он открыто противопоставляет свое творчество тому направлению в японском кино, которое отражает милитаристские устремления правых политических деятелей, которое так или иначе приукрашивает позицию Японии в войне, характеризуя ее как «вынужденную» и «неизбежную».

– Я родился в 1931 году в трех часах езды от Токио, – рассказывает о себе Киндзи Фукосаку. – Как и все школьники, во время войны работал на военном заводе и, если бы она продолжалась, пошел бы на фронт – к этому нас готовили. С детства любил рисовать. А когда после войны на экранах появились иностранные фильмы – Эйзенштейна, Карне и других европейских классиков, – я решил посвятить себя кино и в шестнадцать лет пошел работать на студию. Сначала возил тележки, носил реквизит. Окончил факультет искусств университета Ниппон, поступил работать на студию «Тоэй». Режиссуре учился у постановщиков старшего поколения Цунэо Кобаяси и Масамицу Игаямы. Первая картина называлась «Бродячий детектив». Это была приключенческая драма о современности, в которой ставились социальные проблемы. Ее герои – подростки, решившие проникнуть на американскую военную базу и похитить деньги, предназначавшиеся для выплаты жалованья солдатам. План был дерзким настолько же, настолько и наивным. Ребята погибли. Но для меня важно было показать не столько саму детективную историю, сколько послевоенные трудности, которые особенно остро сказывались на молодежи.

...Следующая картина Фукосаку – «Гордый вызов» (1962) – тоже говорила о неблагополучном состоянии японского послевоенного общества. Прогрессивные организации подвергались гонениям, многие коммунисты и левые были арестованы. Герой фильма мужественный коммунист Курока боролся с незаконными махинациями видных дельцов, которые ради наживы не гнушались никакими средствами и, по сути дела, являлись врагами японского народа. Он бросает гордый вызов темным силам, которые могут привести страну к катастрофе.

«Под знаменем восходящего солнца»

Острые современные темы, дух протеста по отношению к разным областям японской действительности, постановка важных политических проблем отличали фильмы К. Фукасаку «Волки, свиньи, люди» (его герои – три человека, родившиеся и выросшие в трущобах большого города; все трое пошли разными путями, по-разному представляя себе выход из этой трясины, и в названии картины заключена философия каждого из них), «Союз гангстеров», «Якомая и Тацу», «Свои парни – камикадзе», «Прохвосты камикадзе», «Поединок среди белого дня», «Церемония расформирования», «В угрозе наша жизнь», «Дракон, буйствующий в Северном море», «Босс». Сенсацию произвела поставленная Фукасаку в 1968 году «Черная ящерица», в которой он снял актера Акизиру Маруяму в женской роли. Этот же прием он повторил в фильме «Дом черной розы» с тем же актером в женской роли, но уже с меньшим успехом.

– Кого вы считаете своими учителями в кино?

«Под знаменем восходящего солнца»

– Те, у кого я занимался, были не учителями, а педагогами – они учили технологии ремесла. Сами же ставили развлекательные фильмы, а я избрал другой путь. Духовно близкими мне были Сохей Имамура, Кането Синдо, Нагнса Осима, с которыми я вместе начинал. Из молодых Кирио Ураяма – постановщик «Испорченной девчонки», Садао Накадима.

– А Куросава?

– Нет. Это великолепный художник, но он воспевает героизм как таковой, как свойство человеческой натуры, героизм сам по себе. Я же думаю, что главное – выяснить, чему служит героизм, каким задачам и целям. На героизме у нас вообще играют власть имущие, используя его в своих целях. В этих условиях нужно развенчивать официальный героизм, пропагандировать, скорее, антигероизм.

– Удовлетворяет ли вас нынешнее состояние японского кино?

– Сегодня правители страны говорят о расцвете экономики. Но жизненный уровень народа остался разным – есть миллионеры, и есть нищие. Кинематографисты находятся в очень тяжелом положении, условия труда, особенно для молодых, трудные. Своих денег нет, а кинокомпании заставляют делать то, что приносит им быстрый доход, – гангстерские и сексуальные ленты. Из трехсот картин, которые Япония выпускает ежегодно, к искусству имеют отношение не более десяти. Сильное влияние оказывает на нашу кинематографию американское кино. Под его влиянием мы стали делать фильмы, прославляющие бандитов и других людей, выброшенных из общества. Здоровые силы японского кино хотят возродить в нашем искусстве гуманизм и человечность. Но сделать это не просто. С трудом, преодолев большие препятствия, удается найти деньги для постановки серьезного фильма, но это всегда риск, ибо публика испорчена псевдоискусством и серьезное произведение не может собрать зрителей. Это важнейшая проблема японского кино – как привлечь зрителей, число которых катастрофически падает?

Приходится идти на компромисс – делать легкие, развлекательные ленты, чтобы собрать средства на постановку «своего» фильма. Мне тоже приходилось делать для больших компаний фильмы о людях вне закона, хотя я старался вкладывать в эти ленты те идеи и мысли, которые волновали меня как художника и гражданина. По духу и атмосфере они были близки вайдовскому «Пеплу и алмазу». Вместе с Тосио Масудой: я был постановщиком «японских» сцен в американском фильме «Тора! Тора! Тора!» («Тигр! Тигр! Тигр!») —позывные секретного кода, при помощи которого японским летчикам надлежало сообщить своему командованию об удачном нападении на Пирл-Харбор. Я сотрудничал в этой картине как человек искусства, а не как политик, и признаюсь, что не стал бы этого делать, если бы не нуждался в деньгах. В процессе работы я много спорил с Масудой и теперь, когда фильм готов, не могу принять его концепцию: в нем раскрывается не столько сущность захватнической войны, сколько «героизм» военщины. Зато на гонорар, полученный за эту картину, я основал независимую компанию, выпустившую фильм «Под знаменем восходящего солнца».

– В чем вы видите нравственный смысл картины?

– Будущее страны нельзя построить, не зная ее недавнего прошлого. Речь в фильме идет об отношении к минувшей войне. Сразу после ее окончания всем стало ясно: мы сражались не за родину и свободу, а вели агрессивную, захватническую войну. Милитаризм был осужден. Прошло двадцать семь лет, и снова поднимают голову военные, появляются националистические, реваншистские лозунги, возрождается культ императора и оружия. Своим фильмом я хотел привести реваншистов в чувство, напомнить молодежи, не знающей войны, ее ужасы, ее кровь, ее слезы. Это должен быть холодный душ для тех, кто хочет забыть прошлое. В конце картины на экране возникают слова: «Япония потеряла во второй мировой войне 3 миллиона 100 тысяч человек». Это – напоминание и предупреждение. Я горжусь тем, что на Карлововарском фестивале 1972 года картина получила впервые учрежденную премию «Роза Лидице».

– Вероятно, с целью «холодного душа» вы и вставили в картину документальные кадры?

– Я хотел показать ужасы войны, показать, как много погибло на ней людей. Но дело еще и в том, что актеры всего этого сыграть не смогут, здесь нужен подлинный документ.

– Чему посвящается ваш следующий фильм?

– Я еще не расплатился с долгами за этот. Чтобы отдать их, я должен два года работать по заданиям кинокомпаний. Может быть, за это время удастся скопить деньги на новую картину, которую я тоже смогу назвать «своей».

1972 г.

На разных меридианах

Бу Видерберг

«Холодным серым утром 19 ноября 1915 года Джо Хилла с завязанными глазами провели из камеры во двор тюрьмы штата Юта в городе Солт-Лейк. Стражники подвели его к некрашеному кухонному стулу, приставленному к тюремной стене. Усадили. Привязали его руки и ноги к спинке и ножкам стула. Из небольшой группы чиновников и свидетелей вышел врач. Он приколол белое бумажное сердце точно против живого сердца человеку с повязкой на глазах. Пять стрелков, которым власти штата Юта заплатили по двадцать долларов каждому, заняли позицию на расстоянии двадцати шагов. Заместитель шерифа закричал:

– Готовсь!.. Огонь!

Пули вошли сквозь бумажное сердце в живое сердце Джо Хилла. Мгновения пулевые отверстия чернели обуглившимися краями на белом бумажном сердце. Потом бумага сразу обагрилась кровью. Подбежал врач. Он объявил Джо Хилла мертвым. Это произошло в семь часов сорок две минуты 19 ноября 1915 года.

Так в возрасте тридцати шести лет закончилась жизнь Йоэля Эмануэля Хагглунда, известного миру как Джо Хилл, рабочего-поэта, создателя песен рабочего класса, члена организации «Индустриальных рабочих мира» – «ИРМ».

Так описывает казнь Джо Хилла его биограф Барри Стэвис. Те, кто видел фильм шведского режиссера Бу Видерберга «Джо Хилл», заметят, что эпизод казни является точной экранизацией этого отрывка.

– Я не мог за короткое экранное время воспроизвести всю жизнь Джо Хилла, – говорит Бу Видерберг, – но старался во всем придерживаться фактов. Забастовка рабочих, эпизод, в котором их избивает полиция, а они целуют флаг, поют гимн, смерть Джо Хилла – все это основано на реальных фактах.