Текст книги "Безрассудный (ЛП)"

Автор книги: С. Стивенс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 36 страниц)

Глава 9. Лекарство от сердечных мук

Я закрыл футляр гитары, торопясь домой. Это было воскресенье, вечер только начинался, а Кира сегодня не работала. Репетиция закончилась, и мы могли провести весь вечер вместе. А если я потороплюсь, то приеду еще до ужина, и тогда мы могли бы поесть вместе. Может, я даже попытаюсь что-нибудь приготовить. Спагетти? Меня, конечно, трудно назвать поваром, но вскипятить воду даже я смогу.

Я взглянул на Мэтта и Эвана.

− Ну, до завтра, парни.

У меня свидание. Ну не свидание, но есть кое кто очень важный с кем бы я хотел провести сегодняшний вечер. Эван так странно посмотрел на меня, что мне стало не по себе. Словно он что-то заподозрил… или я забыл о чем-то важном.

− Что? − медленно спросил я.

Эван ничего не сказал, просто кивком указал на Мэтта и поднял брови. И тогда-то до меня дошло.

− Черт, Мэтт. Сегодня твой день рождения. Прости, чувак, я совсем забыл.

Мэтт покраснел и почесал затылок:

− Не парься, Келл, это ерунда, − он кинул взгляд на Эвана. − Вы не должны устраивать из этого что-то особенное. Просто играть с вами − лучший подарок.

Гриффин сидел на спинке дивана и заворчал в ответ на комментарий Мэтта.

− Черта с два. Мы будем отмечать. Ни один день рождения не засчитывается, пока не проставишься, − он сосредоточенно нахмурился. − Мы ведь еще не ужинали?

Эван улыбнулся Мэтту:

− Нет, еще нет. Куда хочешь пойти, именинник?

Мэтт был почти раздражен. Он до жути не любил быть в центре внимания.

− Мне не пять лет… Не называй меня так, − вздохнул он: − Не знаю… Туда, где не делают праздник из того, что человек стал на год ближе к смерти.

Гриффин поднял брови в возмущении:

− Охренеть, я в шоке. Ну-ка еще раз, сколько тебе лет? Семьдесят два?

− Вот столько, − Мэтт поднял оба средних пальца.

− Одиннадцать? − усмехнулся Гриффин, и его улыбка стала еще шире, когда он повернулся ко мне. − Похоже на правду.

Даже когда я смеялся над шуткой Гриффина, мое сердце сжималось при мысли, что Кира сейчас одна дома, и, наверное, останется одна большую часть вечера… Мне наверняка не выпадет шанса провести целый вечер с ней еще… Ну, целую вечность. Но не пойти с парнями я тоже не мог. Поэтому я заставил себя улыбнуться Гриффину, когда произнес:

− Я знаю место, где тебя заставят носить дурацкую шляпу и будут унижать тебя весь вечер.

Гриффин спрыгнул с дивана.

− Да, черт возьми, давайте пойдем! Так, а что они вообще делают? − обернувшись, он нагнулся над диваном, сверкая передо мной своим причинным местом. − Если я буду себя плохо вести, они отшлепают меня?

Мэтт указал на брата.

− Я ни за что не пойду туда, где его могут отшлепать, − вздрогнув, он добавил: − Может, просто к Питу?

Сдержав вздох, я пожал плечами.

− Сегодня твой вечер. К Питу, значит, к Питу.

И почему Кира не работает сегодня? Может, позвонить, когда мы приедем, и пригласить ее? Я запрыгнул в машину, немного раздраженный, но твердо настроенный не заморачиваться. Не то чтобы я давно не видел Киру, но я прекрасно понимал, что время наедине с ней не бесконечно, и дурацкое ощущение, что оно подходит к концу, не покидало меня.

Я пытался улизнуть, когда мы зашли к Питу, но Гриффин шел прямо за мной и, схватив меня за руку, он сразу же потащил меня к бару. Хлопнув ладонью по стойке, он объявил:

− Налей-ка чего-нибудь покрепче для группы, Ритс. Сегодня мы будем в хлам!

Рита ухмыльнулась, заполучив прозвище от Гриффина, а после наклонилась, чтобы поцеловать меня в щеку. Отстраняясь от нее, я услышал, как она разочарованно вздохнула.

− Что угодно для моих любимых рок звезд, − а после начала издавать звуки, словно мысленно целовала меня. − Ммм, − бормотала она, готовя шоты.

Гриффин поднял руку с напитком в воздух и достаточно громко, чтобы слышали все посетители бара, выкрикнул:

− За моего двоюродного брата, который наконец вырос и надеется впервые прикоснуться к обнаженной девице… С днем рождения!

Весь бар взорвался смехом. Мы с Эваном тоже смеялись, пока Грифф в одиночку опрокинул шот. После он высунул язык, начав корчить рожи, а Мэтт, не моргая, сверлил его взглядом:

− Я, черт возьми, ненавижу тебя, − бесстрастно сказал он Гриффину.

Грифф схватил его напиток и влил в себя.

− Я знаю, − сказал он с ухмылкой.

Схватив Мэтта за шею, он потрепал его по голове. В конце концов Мэтт рассмеялся, пытаясь отделаться от Гриффина, и вот именно так выражалась дружба вечно спорящих и дерущихся братьев. Покачав головой, я передал Мэтту свой шот, и он с удовольствием выпил его. Эван взял свой и, выпив налитое, мы поставили стопки на стойку, где они мгновенно наполнились вновь.

Прошла целая вечность, прежде чем я смог наконец вырваться. В коридоре рядом с туалетом я нашел таксофон. Вероятно, им не пользовались уже тысячу лет, потому что трубка была вся в пыли. Отыскав в кармане мелочь, я набрал номер моего домашнего телефона, но ответом мне были лишь длинные гудки. Даже автоответчик не работал, что вообще-то странно, ведь Кира была одержима тем, чтобы он всегда был включен и мог записать любой звонок от Денни, который она могла пропустить.

Я могу оправдать это только тем, что Кира, вероятно, легла спать. Я скучал по ней. Меня переполняла грусть, но для ребят я продолжал улыбаться. Мне не хотелось, чтобы они начали задавать вопросы, когда я вернусь к столику.

Когда мы закончили, было уже довольно поздно. Я перестал пить уже давно, чтобы сесть за руль, но, когда я захлопнул дверь машины на подъездной дорожке, меня все еще немного штормило. Я улыбнулся, когда заметил хонду Денни на месте. Значит, Кира была дома, в целости и сохранности. Мне нравилось думать, что она здесь, спит совсем рядышком, всего в нескольких футах от меня… Ну, будет, как только я затащу свою заторможенную задницу в эти двери. Может, вода немного отрезвит меня. Да, вода − то, что надо.

Войдя в дом, я, твердо намереваясь умыться, направился в кухню. Бросил ключи на стойку и замер, осознав, что я в комнате не один. Кира еще не спала, она сидела в своей пижаме… И вид у нее был разбитый. Глаза красные, лицо чуть припухло, а в руке полупустой бокал вина. И пила она его так, будто это был сок. Плохи дела. Случилось что-то очень и очень ужасное. Мое сердце начало колотиться в ожидании ответа на этот вопрос.

− Привет, − сказал я, стараясь звучать непринужденно.

Она не отвечала, продолжая пить. Заметив на столе пустую бутылку, я сделал вывод, что ее запасы на исходе. И я знал только одну причину, которая могла довести ее до такого состояния.

− Все в порядке? − спросил я, заранее зная, что это не так.

− Нет, − я думал, что на этом ее красноречие иссякнет, но, к моему удивлению, Кира добавила: − Денни не вернется… Мы расстались.

Множество эмоций нахлынуло на меня одновременно: сострадание, горе… Радость… И чувство вины. Я подошел к ней, желая прижать ее к себе и сказать, что я буду рядом, что никогда не оставлю ее, но было видно, как она пытается подавить боль. И мои слова о заботе ей сейчас явно не помогут, надо просто дать ей погоревать. Вместо того, чтобы обнять ее, я отклонился, опираясь о стойку. Я даже убрал руки за спину, чтобы не искушать себя.

Понятия не имея, что я мог сделать для нее, я просто стоял и смотрел, как она с минуту пристально наблюдала за мной. Потом я задал вопрос, на который хотел получил отрицательный ответ, но не спросить не мог:

− Хочешь выговориться?

Она сделала паузу в поглощении вина ровно настолько, чтобы снова сказать мне:

− Нет.

Меня вновь накрыло облегчение: она не хотела говорить о нем. Наверное, она просто не хотела обсуждать это со мной, но это нормально. Нежелание говорить было мне понятно, я бы тоже не хотел на ее месте. Я знал, чего бы я хотел.

Взглянув на пустую бутылку, а после на ее бокал, я спросил:

− Хочешь текилы?

Он широко улыбнулась:

− Само собой.

Я открыл шкаф над холодильником и, порывшись в запасах алкоголя, достал бутылку текилы. Я не был уверен, что напоить Киру было хорошей идеей, но это единственное, что пришло мне в голову. По крайней мере она не будет пить в одиночестве. Я взял стопки, соль и лайм, достал доску и нарезал лайм. Все это время я ощущал, как Кира следит за каждым моим шагом.

Наполнив стопки, я протянул ей и, улыбаясь, произнёс:

− Лекарство от сердечных мук, как я слышал.

Она взяла у меня стопку, наши пальцы на мгновение соприкоснулись, и этого хватило, чтобы всё внутри меня запылало огнем. Теперь она одинока… Это все меняет. А меняет ли? Денни всё еще мой лучший друг, и я в долгу перед ним…

Твердо решив перестать так много думать пусть все на самотек, я окунул палец в напиток и смочил наши запястья. Кира не отрывала от меня глаз, пока я посыпал запястья солью. Когда она не решилась выпить первой, я решил растопить лед и взял свой шот, чтобы ей не было так неловко пить со мной. Текила не особо жгла мое горло, потому что я много чего выпил за вечер, но Кире первая порция далась нелегко.

Она высунула язык чтобы слизать соль, после влила в себя текилу и впилась в лайм, высасывая из него все соки. Это было то еще зрелище. А после лицо ее исказилось. Я посмеялся над ее реакцией и налил еще.

Второй раз прошел для нее чуть легче, третий ещё проще. Мы не разговаривали, просто пили. И чем больше алкоголя она употребляла, тем голоднее становился ее взгляд. Она пожирала меня глазами, практически также, как девчонки в баре. Я делал все возможное, чтобы игнорировать это, но это было невероятно сложно… Я хотел, чтобы она так на меня смотрела… Я тоже хотел смотреть так на нее. Но я не собирался загадывать, чем закончится сегодняшняя ночь. Мы были просто друзьями, которых объединяла лишь пара шотов. Двумя одинокими друзьями, которых в последнее время еще много чего объединяло…

К четвертому шоту алкоголь подействовал и на меня. Я пролил текилу, пытаясь налить ее в эти крошечные стопки. И чуть не выронил лайм изо рта, когда засмеялся. Я был уже далеко за пределами своей нормы.

На пятом шоте всё изменилось. Когда я наклонялся, чтобы слизать соль, Кира взяла мою руку и прошлась по ней языком. Он был таким влажным, мягким, теплым, и я не хотел, чтобы она останавливалась. Но она отстранилась, чтобы выпить текилу. Когда Кира положила дольку лайма в мой приоткрытый рот, мое сердце принялось биться в два раза быстрее. Она что собирается?..

Да, она собиралась.

Кира потянулась к моим губам. Наши губы были прижаты друг к другу, когда она посасывала лайм. Всё, что я мог чувствовать, это ее губы и лайм. Убийственная комбинация. Но мне было чертовски мало. Я хотел большего.

Мое дыхание было рваным и напряженным, когда Кира отстранилась. Она, дразнясь, вынула лайм изо рта и положила его на стойку. Когда она соблазнительно облизала пальцы, сопротивляться стало бесполезно. Мне вдруг стало абсолютно пофиг, кем мы были раньше или с кем мы были. Мне было всё равно, встречалась ли она с Денни. Сейчас это казалось туманным воспоминанием из прошлого. Меня не волновали предостережения Эвана, мой прискорбный опыт статуса соседей с привилегиями, мое обещание Денни держаться от Киры подальше и мое собственное решение не пересекать эту черту. Кира поцеловала меня. Она хотела меня. И, черт, я тоже хотел ее.

Я выпил свою стопку, со стуком поставил ее на стойку и снова притянул Киру к своим губам, где ей и надлежало быть.

Наши губы двигались вместе с нестерпимой, так долго сдерживаемой страстью. Черт, мы были готовы взорваться. Я не мог насытиться ею, я хотел её всю, всю без остатка. Моя рука держала ее за шею, притягивая еще ближе. Вторая гладила ее мягкую спину. Совершенство. Я подталкивал ее ближе к стойке пока наши губы двигались с бешеной скоростью. Ее язык дразнил, ласкал. Я застонал, нуждаясь в большем. Мои руки исследовали ее тело, гладили поясницу. Я приподнял ее и посадил на стойку. Кира издала мягкий соблазнительный стон, обернула ноги вокруг меня и плотно сжала. Она тоже хотела большего. В этом не было и сомнений. Да…

Даже в полупьяном состоянии я был нереально готов. Все, о чем я мог думать это отнести Киру в свою комнату, уложить на кровать и исследовать каждый миллиметр ее прекрасного тела. Я хотел всю ее, без остатка. И я наконец мог себе признаться, что я всегда хотел этого. С самого первого взгляда.

Мои руки гладили ее шею, губы следовали за руками. Кожа сладкая как клубника. Невероятно. Со стоном, который пронзил всё мое тело, Кира откинула голову назад и прикрыла глаза. Боже, она такая красивая. Ее дыхание было таким же тяжелым и прерывистым, как и мое; мы оба почти задыхались. Отчаянно желая друг друга. Я провел носом по ее горлу, добравшись до места за ухом и нежно провел языком. Кира извивалась от удовольствия, пальцы ее добрались до моей рубашки, она планировала снять ее или сорвать. Я мог ей стянуть с себя рубашку. Она на мгновение отодвинулась, пожирая меня взглядом. Я любил, когда она так смотрела. Видеть неистовую потребность во мне в ее глазах. Это сводило с ума. Ее пальцы гладили мою грудь, и я больше не мог это выносить. Я прижал ее еще сильнее к себе. Я безумно хотел ее. Слава Богу мы наконец то убрали все преграды и делали то что желали давно. Я обвил ее руками и приподнял со стойки.

Ноги не особо слушались меня. Мы несколько раз врезались в стену пока двигались в сторону лестницы. Наверное, меня не спасла бы даже трезвая голова, потому что я не смотрел куда иду, всё моё внимание было сосредоточено на одном человеке. Мои глаза, губы, дыхание, сердце, душа. Всё это принадлежало ей.

На лестнице я в конец потерял равновесие и споткнувшись повалился на ступеньки, чуть не придавив собой Киру. Она вся дрожала подо мной от желания, и я уверен, что мы сможем прийти в чувства только к утру. Ничего не имело значения сейчас поэтому мы оба рассмеялись. "Прости" пробормотал я в промежутке между поцелуями. Кира сходила с ума от моих прикосновений, спиваясь ногтями в мои плечи пока я продолжать покрывать ее поцелуями. Теперь я был сверху и это ощущение намного лучше, чем просто на кухонной стойке. Устроившись между ее ног, я вжался в нее своей возбужденной плотью. Она ахнула, почувствовав, насколько сильным было мое желание. Вот что ты со мной делаешь. Всё это для тебя. Я так сильно хочу тебя.

Она посасывала мочку уха, отчего каждый дюйм тела разрывался от желания. Нуждаясь в ее тепле, ее мягкости я снова нашел ее рот. Она запутала свои пальцы в моих волосах удерживая нас вместе.

Я стянул с нее пижамные штаны. Желая продолжения. Желая всю ее. Она помогла мне их стащить, когда они запутались на лодыжках и отбросила их вниз по лестнице.

Сама же принялась за мои джинсы, но пальцы не слушались ее. Она хихикнула на свою реакцию пока я гладил ее бедра, ласкал попку.

Перестав пытаться совладать с пуговицами на моих джинсах, ее руки вернулись к изучению жестких мышц на моей груди. Я посасывал ее нижнюю губу, пока мои руки двинулись от ее шеи ниже. Я почти дрожал от предвкушения прикосновения к ее груди. Я так давно хотел этого. Взяв в ладонь аккуратную грудь, я нежно рисовал круги вокруг возбужденного соска. Боже, это лучше, чем всё…

Я хотел взять его в рот, ласкать и ласкать, но я еще не закончил изучать ее тело. Кира извивалась подо мной, покусывая меня за плечо. Она сводила меня с ума. Ее стоны срывались каждый раз, когда я прикасался к ней, она изнывала от желания что еще больше меня заводило. Она уже могла почувствовать, как сильно я хочу ее, теперь я хочу почувствовать, как она готова для меня.

Лаская ее язык своим, я проник к ней в трусики. Она двинулась на меня, нетерпеливая, желающая чтобы я прикоснулся к ней там. Просто одна эта мысль чуть не заставила меня кончить. Я старался взять под контроль степень собственного возбуждения и одновременно безумно желал продолжения.

Я опустил взгляд вниз, где мои пальцы осторожно проникали в нее. Кира вскрикнула от наслаждения. Ее реакция сводит с ума. Чертовски мокрая. Горячая. Для меня. Она отчаянно хотела меня. Меня.

Она извивалась и стонала, в то время как я поглаживал ее изнутри как какое-то несметное сокровище. Она водила пальцами по моим рукам, плечам, впивалась ногтями, вжималась в меня, безумно желая большего.

– Пожалуйста Келлан… отнеси меня в свою комнату… Боже… пожалуйста, – шептала она.

Черт. Ее мягкие мольбы были самой горячей вещью из всех что мне довелось слышать. Я подхватил ее на руки и донес до двери. Как только она встала на ноги я сорвал с неё трусики и сам принялся стаскивать джинсы, ведь у Киры это так и вышло. Она засмеялась на свою неумелость, и я засмеялся вместе с ней. Ее улыбка, невероятная, прекрасная заставила меня хотеть ее еще больше.

Стягиваю наконец ее майку, мой язык тащит возбужденный сосок в рот, пробует и дразнит пока Кира стонет и прижимает голову ко мне. Немного поиграв, я толкаю ее на кровать. Снимаю боксеры пока она приподнимается на локтях и наблюдает за моими действиями. Смех прекратился, мы смотрим друг на друга какое-то время. В мире не было никого, кого я хотел бы больше, чем ее, и вот она наконец в моей постели, желающая меня…

Я забрался к ней и наши тела соединились. Ее кожа теплая, мягкая… совершенство…

Когда мы просто смотрели друг на друга я ощущал связь между нами, когда мы целовались связь, усиливалась. Мои руки бродили по ее телу, губы следовали за ними. Я покрывал поцелуями каждый дюйм ее тела, я поклонялся ей. Наконец мой рот добрался до внутренней поверхности ее бедер, забрел между ног. Я попробовал ее на вкус. Это было чертовски удивительно. Круче всего что было в моей жизни. Ощущать вкус Киры, ее безумное желание, ее стоны, когда она вжималась в меня, бормотала мое имя. Сидя лицом к лицу, она гладила меня, также, как и я покрывала поцелуями мое тело.

И теперь она добралась до моего заветного места, дразня, водила кончиком языка. Я больше не мог терпеть сладкие муки, мне отчаянно хотелось оказаться внутри нее. Я перевернул ее на спину и вошел в нее. Ощущение что я внутри нее взорвало к чертям весь мой разум. Мы смотрели друг на друга с полуоткрытыми ртами, хватая воздух из одного пространства. Она поглаживала большим пальцем мои скулы. Я никогда не испытывал такого тепла и нежности во время секса. Когда я уже начал двигаться внутри нее, до меня вдруг дошло что не надел защиту. Мое главное правило летело ко всем чертям. Мой мозг, еще наполовину мыслящий, послал мне мысль о том, что всё-таки не стоит нарушать своих правил… но Кира с таким обожаем шептала моё имя, что сопротивляться было практически невозможно, и мое сердце вразрез с голосом разума кричало мне оставить все как есть. Наконец-то мы были свободны. И никаких преград между нами. Мы так легко двигались навстречу друг другу, словно это был тысячный раз, а не первый. Это божественно, это нельзя передать словами, чистый кайф… Я надеялся, я позволил себе мечтать, что это первый из тысячи наших раз. Я не мог представить, я не хотел, чтобы это заканчивалось.

Наши движения были медленными, плавными, мы наслаждались, а не просто пытались кончить. Это нечто… Взрыв. Мощь. Адреналин… это круче, чем всё, что вообще можно представить.

Кира шепчет:

– Да. Еще.

Я наконец ускорился. Стоны вырывались из моего рта, и я впервые не мог контролировать свои эмоции. Я никогда не испытывал ничего подобного. Кира казалось тоже испытывает все эмоции словно впервые. Ее настоящие стоны не сравняться ни с одним из театральных криков моих прежних партнерш. Скорее они могли взять у нее пару уроков, чтобы попрактиковаться в искренности своих эмоций.

Я чувствовал, что приближаюсь к разрядке, одновременно желая этого и не желая заканчивать то, что сейчас происходит между нами. Быть внутри Киры − это сравнимо только с адом и раем одновременно. Рай, потому что это чистое блаженство, ад, потому что это не вечно. Кира запутала свои руки в моих волосах, отчаянно прижимая меня к себе, стоны ее стали более интенсивными. Она была на грани. Как и я. Черт. О Боже. Да. Я почувствовал, как мышцы сжимаются как из меня вырывается освобождение. Кира закричала практически одновременно со мной, и мы вместе пришли на вершину и после скатились с нее вниз. Это впервые. Никогда я не приходил к финишу одновременно с девушкой. Это в конец меня разорвало. Когда наконец я нашел в себе силы и взглянул в глаза Киры, то нашел там множество эмоций, настоящих, прямиком из сердца. Это выше всех ожиданий, мечтаний и прочего. Это изменило меня раз и навсегда. Сейчас и отныне я больше не смогу быть прежним. Ни я, ни Кира больше не будем прежними. Связь. Я всю свою жизнь, вступая в половой контакт, искал что-то, сам не зная, что именно. Я искал вот это. То, что происходило сейчас.

Глядя друг на друга, мы задыхались, пытаясь замедлить темп наших сердец. Я аккуратно вышел из нее, заключив в свои объятия. Когда-то я думал, что танцы с ней лучше всякого секса. Признаю, ошибался. Танцы даже близко не сравнить с сексом. По крайней мере не с сексом с ней.

Кира отключилась, дыхание ее стало спокойным. Я держал ее крепко в своих объятиях боясь пошевелиться, не веря в происходящее. Она здесь. Со мной. Я просто лежал и наблюдал как она спит. Это просто нереальные ощущения чувствовать ее мягкую кожу, ее легкое дыхание на своей груди. Я ощущал такую мощную связь с ней сейчас, а она спала, ни о чем не подозревая. Время летело, как вдруг в тишине Кира прошептала мое имя. Сердце дрогнуло в груди; она проснулась, и что я скажу ей. А что она скажет мне? Я напрягся и даже испугался, но она больше ничего не произнесла. Наконец я расслабился понимая, что Кира спит. И она думала обо мне во сне. Обо мне. Это поразило и озадачило меня, и мне стало любопытно, о чем же она мечтала.

Я чувствовал себя легче воздуха, на грани эйфории, мое сердце заныло при мысли что она звала меня во сне, думала обо мне. Это чуть ли не больший кайф чем только что случившийся секс. Я знал без сомнения, что, если я буду засыпать с ней на руках каждую ночь, я буду самым счастливым во всей вселенной. Эта мысль пугала меня, потому что существовала и обратная сторона. Без нее я буду несчастным, полностью разбитым. Так что теперь между нами? Я понятия не имею. Я больше ни о чем не имею понятия.

Все что я знал, так это то, что я долгое время заботился о Кире, как не должен был заботиться. И сегодня между нами случилось то, что просто раздавит моего друга, брата, если он узнает. Кира никогда не могла быть моей, чтобы я там себе не на придумывал, потому что она принадлежала ему. Я знал это и все равно переспал с ней. Боже, какое же я чудовище.

Когда я размышлял над смыслом слова «секс» мои внутренности выворачивало от отвращения к себе. Мы не просто напились и трахнулись. По крайней мере не я. Я вложил в это душу, сердце всего себя. Потому что она значила для меня всё. То, как она смеялась, как улыбалась, смущалась, как слушала мою музыку, то с каким состраданием она смотрела на меня, разделяя мою боль, даже если она не понимала всего. Всё, что связано с ней, забралось глубоко мне в душу, перехватывая дыхание и заставляя сердце биться в два раза чаще.

Я смотрел на нее, мирно спящую на моей груди. Ее рот был слегка приоткрыт. Глаза под веками трепетали, как будто ей что-то снилось. Мне захотелось чтобы она снова произнесла моё имя. Я надеялся, что ее сон всё еще обо мне. Я надеялся, что она думает обо мне, потому что она единственная, о ком я думаю. Я хотел защищать ее. Хотел помогать ей, заботиться о ней. Хотел того, что было у них… с Денни. Черт. Денни. Как ему вписаться во всё это? Я эгоистичный мудак, ибо сейчас я не хотел думать о нем, хотел быть единственным, кого она желает.

Он попросил меня лишь об одном, и я обещал, глядя ему в глаза, а сам… Волна вины обрушивалась на меня. Вот я на вершине вселенной рядом с ней, и вот я с огромной скоростью падаю вниз, в реальность… где я кусок дерьма, предавший друга.

Он никогда не простит. Я потерял его. И ради чего? Нужен ли я Кире вообще? Словно услышав мои мысли, она отвернулась от меня, перевернувшись на живот. И без нее вдруг стало так холодно. Мой взгляд бродил по ее голой спине, гладкой идеальной коже. Кира совершенство. Я снова хотел заключить ее в свои объятия, но мой разум рвало на куски. Тысяча мыслей кружила вихрем в моей голове. Что я только что сделал?

Ты только что занимался сексом с девушкой, о которой ты думаешь каждую секунду своей жизни, девушкой, которая влюблена в твоего друга, лучшего друга, которому ты обязан всем, лучшего друга, которому ты воткнул в спину нож, переспав с «любовью всей его жизни» через пять секунд после того, как они расстались. Вот что ты сделал.

− Заткнись придурок, − бормотал я про себя.

Я не хотел падать, возвращаться в реальность. Всё что я хотел, − это сосредоточиться на стуке собственного сердца, которое билось рваными толчками рядом с ней. Я чувствовал себя пьяным, пока лежал с ней, но алкоголь здесь был ни при чем. Нет, это совсем не текила кружила мне голову, наполняла легкостью, заставляла парить. Я был совершенно пьян… от нее.

Но что это означало для нас? Есть ли вообще «мы»? Или есть просто я и она. Параллельные линии.

Простыня практически не прикрывала ее тело, и я так хотел покрыть поцелуями ее маленькую спину, положить на нее голову, прижаться к ней. Но я боялся разбудить ее. Что бы она сказала, проснувшись? Что мы совершили ошибку? Что она всё еще влюблена в Денни? Что она собирается съехать от меня? Или… может, она скажет то невозможное, на что еще надеется мой глупый разум?

Что у нее есть чувства ко мне, и она хочет быть со мной? Хм, нет, это из ряда фантастики. Ни одна девушка, с которой я спал, не чувствовала ко мне ничего. Скорее всего, Кира была расстроена, а я подбодрил ее таким образом. Я просто ее попытка забыться. Конец истории. Но… как она смотрела на меня иногда. Как она обнимала меня. Как целовала в щеку… краснела. Я не мог перестать думать о ней. Она была в моих мыслях. Всегда. Боже я просто хотел, чтобы она тоже хоть что-то чувствовала ко мне. Я не хотел быть единственным, кто чувствует это. Я сходил с ума от переполняющих меня эмоций. Я любил ее до безумия. Эй, притормози. Отвали, слышишь. Какая к черту любовь? Ты вообще знаешь, что это значит… любить?

Я выскочил из кровати так, будто кто-то вылил на меня ведро ледяной воды. К счастью, Кира мирно спала, она действительно была в отключке. Я любил ее? Любил. То есть, я не мог жить без нее и не видел никого другого, только ее? Так и есть. Черт.

Остановив свои метания, я оглянулся и взглянул на Киру. Она идеально смотрелась обнаженной на моих простынях. Я чувствовал, как снова начинаю возбуждаться просто, глядя на нее.

Боже чего бы я не отдал за возможность лечь обратно к ней. Чтобы обхватить ее руками и нежно покрывать поцелуями. Я бы отдал всё за еще одну возможность заняться с ней сексом. Но только без грамма алкоголя. Я бы не торопился, я бы уделил внимание каждому дюйму ее прекрасного тела. Я бы… занялся с ней любовью. Боже, это звучит странно даже в моих мыслях. Я даже не был уверен, что это означает? Заниматься любовью? Но это же одно и тоже действие. Секс есть секс. И почему тогда эта фраза «заняться любовью» заставляла всё внутри меня переворачиваться?

Потому что ты влюбился идиот.

Лунный свет просачивался сквозь окно и освещал полоски ее гладкой кожи. Было в этом что-то эротичное, почти волшебное. Свет выделял нижнюю часть спины, затемняя всё остальное, словно луна ласкала ее. Черт, я завидовал даже гребаной луне. Больше всего на свете я мечтал сейчас быть на месте этой луны. Но я не мог. Мне нужно было выбраться отсюда и как можно скорее. Отвернувшись от Киры, я отрыл в комоде боксеры. Надев их, я хлопнул ящиком сильнее, чем следовало. Я оглянулся на Киру, но она по-прежнему спала. И почему я так злился? Потому что влюблён по уши, но это не взаимно. И никогда не будет взаимно. Это было известно с самого начала. Сглотнув, я отвернулся, чтобы найти джинсы. Всё это понятно, конечно… Но вдруг у меня есть шанс? Может, я нравлюсь ей хоть немного? Может, мы могли бы встречаться?

Я понимаю, что в ее сердце Денни, ведь они расстались меньше суток назад, но, если я признаюсь ей в своих чувствах… Может, она хотя бы попытается быть со мной. Это всё же лучше, чем ничего.

Я реально не мог поверить, что Денни выбрал работу вместо Киры. Я застегивал штаны и смотрел на нее с тоской. Она одинока. Но ведь быть со мной лучше, чем одной? Нет… может, она захочет побыть одна. Я был не самым простым человеком. Но если бы я сказал, что люблю ее, что безумно хочу быть с ней, заботиться, оберегать, может ей было бы хорошо со мной.

Раздраженный собственными мыслями я обернулся чтобы отыскать футболку. Итак, как черт возьми я скажу ей об этом, не выглядя при этом полным идиотом? Как черт возьми я скажу ей что люблю ее, если мне даже думать об этом сложно? Я злился на самого себя, и это чувство разрывало меня изнутри. Я чуть не порвал футболку пока натягивал ее через голову.

Я не знаю, как сделать это. Не знаю, как быть открытым и искренним. Не знаю, как впустить ее, довериться. Я мог дарить себя сотням девушек, при чем хоть каждую ночь разным, и это нисколько не беспокоило меня. Но открыться ей… это пугало меня до смерти.

Мне нужно выбраться отсюда. Я не мог думать, когда со мной в одной комнате Кира. Черт, даже в одном доме с ней не мог находиться. Я скользнул в ботинки и вылетел из спальни как ошпаренный. По всюду была разбросана ее одежда. Обстановка душила меня. Мне нужен был воздух. Хватая ключи с кухни, я остановился чтобы посмотреть на доказательства…моя рубашка на полу, пустая бутылка вина, разлитая текила, лайм, пустые стаканы…

Столько изменилось за столь короткий промежуток времени. Я почти слышал ее стоны, когда находился здесь, где всё началось. Развернувшись, я практически сбежал оттуда. Я приберусь позже, когда вернусь чтобы сказать Кире что она значит для меня. Я всё уберу. Я всё исправлю.

Выбравшись из дома, я подошел к машине. Забравшись внутрь и откинув голову на спинку, я глубоко выдохнул. Я знал, что был жалким трусом и я должен был вернуться обратно в постель, к девушке, которую любил, но черт, даже при мысли об этом кровь стыла в жилах. Я не мог по-настоящему ее любить, ведь так? И может ли она меня любить? Был ли я достаточно смелым, чтобы узнать об этом? Я завел двигатель наблюдая за домом. Тишина, Кира спала, вернее была в отключке. Я должен остаться и позаботится о ней. Она много выпила и вероятно ей будет не очень хорошо с утра. Я хотел остаться, но не мог. Просто не мог. Я ехал вниз по улице, не зная, куда повернуть, куда ехать, просто ехал. Мне нужно подумать. Пока я раздумывал, оказался возле Олимпии. Может, я просто буду ехать, куда глаза глядят?