Текст книги "Безрассудный (ЛП)"

Автор книги: С. Стивенс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 36 страниц)

Что меня привело сюда? Девушка, с которой я не мог быть, но без которой не мог жить. Но вдруг мы могли бы быть вместе. Маловероятно и я не узнаю об этом, потому что сбежал. Издав стон от отчаяния, я последний момент дернул руль и съехал с, трассы в сторону города. Я продолжал ехать, пока не набрел на какую-то круглосуточную кафешку. Меня встретила девушка примерно моего возраста милой улыбкой.

− Вы один? − спросила она, оглядываясь позади меня, чтобы рассмотреть, был ли кто со мной. Это для меня вопрос дня, не так ли?

− Один, − пробормотал я, и мой ответ эхом разнесся в моей голове.

− Отлично! Пойдемте со мной, − официантка подвела меня к столику, спросила хочу ли я кофе, а после моего утвердительного кивка удалилась. Она, казалась радостной оттого, что я был один. Но я не один. Мне нужно домой. В то время как я погрузился в раздумья о том, захочет ли Кира быть со мной, девушка принесла кофе и кусок пирога с ягодной начинкой, которая невероятно пахла. Она поставила его передо мной, игриво подмигивая.

− За счет заведения.

Извини дорогая, но у меня, нет желания сейчас флиртовать. Я просто вежливо улыбнулся и сказал:

− Спасибо.

Я оставался там еще на какое-то время, наедине с собственными мыслями. Официантка уходила, ее смена закончилась, на прощание она обнадеживающие улыбнулась. Я остался. Допил кофе, затолкал в себя кусок пирога. С восходом солнца я подумал, что нужно возвращаться. Расплатившись, я забрался в машину и направился к дому. Я глубоко вздохнул, когда Сиэтл снова замаячил на горизонте. Я знал, что мне нужно сделать. Мне нужно набраться смелости и поговорить с Кирой по душам. И мне нужно сказать, что за последние несколько недель, которые мы провели вдвоем, я полюбил ее. Я заботится и оберегал ее, как никого и никогда в своей жизни, и я безумно хотел, чтобы мы были вместе. Потому я по уши, от края и до края земли, пока смерть не разлучит нас, влюблен в нее. Боже, я такой идиот.

Я свернул с дороги ведущей в центр. И хоть уже в сотый раз я мысленно проигрывал в, голове наш разговор, мое признание я, всё ещё был не готов вернуться домой. Да и Кира, вероятно, еще спала. Я хотел, чтобы она, проснувшись, пришла в себя прежде, чем я сброшу на нее свое жалкое признание в безответных чувствах. Я решил, что вода поможет мне собраться с мыслями и нашел парковку у причала, заплатил за весь день на всякий случай. Выйдя из машины, я глотнул свежего воздуха и решил пройтись в надежде, что прогулка хоть как-то успокоит мои нервы и прояснит голову. Тогда может я буду готов встретиться лицом к лицу с Кирой и своими опасениями.

Я бродил, наверное, несколько часов. Не знаю, сколько я прошел, но ноги уже начали гудеть. Но эта боль была даже приятной в сравнении с тем, что мне предстоит испытать, когда Кира скажет, что не чувствует того же, что и я. Мысль о том, что мои чувства не взаимны, сводила с ума. Как она целовала меня вчера, то, как заботилась обо мне… Или это ничего не значит для нее.

Когда солнце практически село за горизонт, я решил, что пора. Черт. Я хотел взять ее на руки, обнять, поцеловать, сказать, что мне так жаль, что я оставил ее одну сегодня утром, а потом признаться, как сильно я люблю ее. Это то, что я хотел сделать, и это же было самым сложным решением в моей жизни. Я практически слышал каждый стук своего сердца, когда подъезжал к дому. Черт, я действительно собирался сделать это. Я действительно собирался бросить свое сердце к ее ногам. Надеюсь, она не разорвет его на куски. Кира могла уничтожить меня, разбить, сломать… или могла ответить взаимностью, и тогда моя жизнь полностью преобразилась бы. Мысль о том, что она, возможно, примет меня, придавала мне немного уверенности.

Мне не хватало воздуха, когда я въехал на улицу. Вот оно. Момент истины. Всё или ничего. Когда я увидел дом, мое сердце замерло. Хонды не было. Клянусь, еще какой-нибудь час, и я бы убил себя собственными мыслями, а Киры даже не было дома. Где, черт возьми, ее носило? Ох, сегодня понедельник. Все ясно. Сегодня у нее учеба, смена у Пита. Я подумал было развернуться и поехать прямо в бар, но я не мог этого сделать. Я не мог изливать душу на глазах у десятков людей. Нет, в этот момент мы должны быть вдвоем. Только она и я. Тогда мы бы прояснили, что же произошло между нами, и решили бы быть вместе. Я был бы ее парнем, она − моей девушкой. Девушка. У меня никогда не было девушек. Я так хотел, чтобы Кира стала первой и единственной. Боже, как же я надеялся, что она согласится.

Я зевнул, когда вылез из машины. Я так чертовски устал. Запах алкоголя ударил в нос, когда я вошел внутрь. Упс. Я ведь так и не убрал беспорядок, когда сбежал из дома ночью. На моем лице была глупая улыбка, когда я начал приводить кухню в порядок. Прошлая ночь была потрясающей. Как только я расправился с уборкой зазвонил телефон. Я почему-то сразу решил, что это она и поэтому охотно ответил.

− Привет?

− Келлан, где тебя черти носят?

Я нахмурился, когда услышал раздраженный голос.

− Мэтт, что ты имеешь в виду, где я…

Я замолчал, когда меня осенило − я опоздал на репетицию.

− Блин, чувак, буду через 20 минут, извиняй.

− Хорошо, − он повесил трубку.

Я оглядел убранную кухню и взглянул с тоской наверх, отдых придется отложить еще на какое-то время. В любом случае, так даже лучше. Если бы я сейчас лег, то проспал бы до утра, и тогда наш разговор с Кирой не состоится. А я отчаянно хотел поговорить с ней сегодня. Мне так много нужно ей рассказать.

Глава 10. Слишком поздно

Мэтт и Гриффин воевали больше обычного во время репетиции, поэтому мы немного задержались. Каждый раз, когда они начинали свои перепалки, я закрывал глаза. Даже пару раз отключился, стоя у микрофона. Я был морально и физически истощен. Когда Мэтт наконец решил, что пора закругляться, а Гриффин пробормотал:

− Слава богу, пойдем выпьем.

Я почувствовал облегчение. Но лишь до тех пор, пока не сел в машину, и на меня не нахлынул поток мыслей о том, что же сказать Кире.

Я тысячу раз прокручивал в голове варианты, но так и не смог придумать, как доходчиво объяснить, что именно я чувствовал. Может, написать ей песню? Серенаду? Боже, нет, это жалко.

Когда парни уехали в бар, я откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Мне нужно сказать что-то особенное, что-то настоящее, искреннее, чтобы она поняла, как серьезно я к ней отношусь, что я не играю, мороча ей голову, не пытаюсь быть тем мачо, каким видят меня многие. Я просто хочу быть с ней.

Открыв глаза, я понял, что отключился и прошло уже несколько часов. Проклятье. Я завел двигатель и рванул к дому. Как ни странно, машина Киры была на месте. Я думал, что она всё еще на работе, но так даже лучше. Я смогу поговорить с ней прямо сейчас, а не изводить себя мучительным ожиданием. Но теперь, когда я наконец был здесь, и все должно было вот-вот случиться, нервы снова начали сдавать. Маленькими неуверенными шагами я шел в сторону дома, не совсем понимая, что мне все-таки стоит сказать или сделать. Нужно успокоиться. Я должен был выслушать ее переживания из-за Денни, подставить ей плечо, как и раньше, а затем деликатно предложить альтернативу ее печали. Ей захочется иметь выбор, ведь так?

Я затаил дыхание, открывая входную дверь. Тихо закрыв ее, я тяжело выдохнул. Я бегло осмотрел гостиную и кухню, но Киры там не было. Подойдя к лестнице, я уже собирался позвать ее, как вдруг услышал что-то странное и замер, прислушиваясь. Было похоже на то, что Кира смотрела телевизор, но… Если это так, то она выбрала фильм, который явно пришелся бы по нраву Гриффину. Четкие звуки секса были отлично слышны с лестницы. Тяжелые вздохи, стоны, скрип кровати. Я ясно услышал стоны Киры. Этот звук я прекрасно помнил, и тогда я понял, что никакой это был не фильм. Это была реальность. Она трахалась с кем-то… Прямо сейчас.

Полностью сбитый с толку, я сделал шаг назад. Я не мог понять, что происходит. Это не могла быть Кира. Она не из тех, кто приводит в дом незнакомцев. В таком случае, это должен быть кто-то знакомый. Но кого она знала в Сиэтле кроме меня? Может, парень с учебы? Но она давно там не появлялась. Я просто не мог поверить, что она способна так со мной поступить. Что она делает это, чтобы… Денни. Черт. Денни.

Взгляд метнулся к креслу в гостиной. На спинке висела куртка, рядом стояли сумки. Это была куртка Денни. Он вернулся. Он был здесь, в моем доме, трахал девушку, с которой я только что занимался любовью. Мою девушку. Нет… его девушку.

Она всегда была только его. Прошлой ночью она просто была расстроена из-за него и позволила себе напиться и забыться. Она использовала меня, чтобы забыть его. Всё было связано с Денни. Я для нее ничего не значил. Абсолютно ничего. Она просто использовала меня, как и любая другая сука до нее.

Они всё ещё трахались там наверху. И я ни за что не мог оставаться здесь, слушая это. Не после того, как она была со мной. Не после того, как я понял, как же сильно люблю ее. Блять. Боль сжала в тиски мою грудь. Тяжело дышать, тяжело думать, просто тяжело. Я полюбил ее так сильно, а ей на меня наплевать. Я ей был не нужен. Никому не нужен.

Мне нужно выбраться отсюда. Мне нужно остановить головокружение. Мне нужно перестать думать. Направляясь на кухню, я рывком распахнул дверцу шкафа над холодильником и схватил бутылку виски. Мне нужно избавится от боли в груди, нужно потерять сознание, и виски мне в этом поможет.

Я вышел из дома, не зная, смогу ли я когда-нибудь вернуться сюда снова. Я не хочу. Больше не хочу ее видеть. Особенно с тех пор, как ее губы, ее тело, ее стоны, когда она была со мной, просто впечатались в мою память. Черт, она действительно обвела меня вокруг пальца. Я реально поверил, всего на минуту, но поверил, что что-то значу для нее. Какая глупость.

Я представлял ее с Денни, пока ехал. Представлял, как сливаются их губы, как их тела вжимаются друг в друга. Я представлял, как он входил в нее снова и снова. И так как я был больным придурком, я даже представил выражения их лиц, когда они кончили вместе. Черт. Прямо сейчас Денни кончает внутрь нее. Моя боль превратилась в ревность при мысли, что он кончает в нее сейчас, как и я сегодня. К тому времени как я добрался до дома Сэма, моя ревность сменилась на гнев.

Чертова сука, дрянь, шлюха.

Схватив виски, я вышел из машины и со всей дури хлопнул дверью. Затем я снова открыл дверь и снова хлопнул. Чертова маленькая шкура. Дразнила меня несколько месяцев, наконец заставила себя трахнуть, а после вернулась к нему как ни в чем не бывало. Как будто мы были ничем. Она самая большая шлюха из всех, что я знал. А я знал много шлюх.

Я ходил по дорожке возле дома Сэма и глушил виски, по несколько глотков за раз. Я собирался прикончить эту гребаную бутылку и провалиться в гребаное забвение. Ярость уйдет. Ревность рассеется. Боль прекратится. Я давился алкоголем, но продолжал заливать его в себя. Я больше не мог выносить эту боль в груди. Зачем я заботился о ней? Зачем она так со мной поступила? Почему она просто не могла меня любить так же, как я ее?

Я продолжал пить до тех пор, пока в конце концов мой организм не начал отвергать алкоголь. Пока я лежал там, считая свои глубокие вдохи и выдохи, я услышал чей-то голос.

– Что за херня?

Сэм был дома. Он пнул меня по ботинку.

– Келлан? Это ты? Какого черта ты здесь делаешь? И ты… Наблевал на мои розы?! Черт подери!

Сэм вздохнул и поволок мое тело к своей машине. Не особенно заботясь о деликатности, он запихал меня на пассажирское сиденье. Я смотрел в одну точку на бардачке. Если я не двигался, меня почти не тошнило. Сэм сел за руль, и я хотел сказать, чтобы он не отвозил меня домой. Куда угодно, к Эвану, к Мэтту, только не домой. Как я ошибался насчет нее. Я ошибался во всем.

Он не услышал мои мысленные мольбы и привез меня к дому. Сэм открыл дверь и вытащил меня. Ноги были словно ватные, стоять, не опираясь на Сэма, я не мог. Мы кое-как добрели до двери, и Сэм постучал. Мне было интересно, кто из моих соседей откроет. Девушка, которую я сегодня трахнул, или сосед, с которым она переспала позже? В любом случае, я по уши в дерьме.

Судьба распорядилась так, что дверь открыла Кира. Я не смотрел на нее, но мог сказать, что это были ее стопы. Ее ноги. Ее бедра. Такие роскошные и сексуальные. Жаль, что они открыты всему миру. Шлюха.

− По-моему, это ваше, − сказал Сэм, заталкивая меня внутрь. Я хотел было возразить. Я не принадлежал ей. Я ничего для нее не значил. В этом вся проблема. Сэм затащил меня в гостиную и бесцеремонно бросил в кресло. Я ссутулился, и это всё, на что я был способен.

Спалось дерьмово. Я дергался, ворочался и мучился от тяжести в желудке. И, клянусь, все тело вибрировало. Но никакая физическая боль не могла сравниться с картинками, мелькающими в моем сознании. Мне мерещились Денни и Кира во всей своей любовь-до-гроба красе. Я смотрел, как они занимаются сексом тысячу раз, снова и снова. Я видел ее лицо, когда она испытывала наслаждение. Я слышал, как они шептали друг другу слова любви. Это была пытка, но стало даже хуже, когда я вспоминал, как мы были вместе. В моей голове пронеслась наша близость от начала и до конца, и хоть убейте, я не мог найти ни одного момента, который был бы фальшивым или наигранным. Я не сумел отыскать ни секунды, когда Кира не была полностью поглощена этим. Всё было по-настоящему. Но в глубине души я знал, что это не так. Кира не занималась со мной сексом, она просто наклеила пластырь на свои раны.

Бросив безуспешные попытки уснуть, я сел на кровати. Голова пульсировала, в горле всё пересохло. Последнее, что я помню − Сэм приволок меня домой… и Киру. Она не спала, она открыла дверь. Я не мог вспомнить ничего, что было после того, как Сэм свалил меня в кресло в гостиной. Но, видимо, она помогла мне подняться и лечь. Какого хрена она это делала?

Голова болела слишком сильно, чтобы пытаться как-то использовать ее. Взглянув на пол, я увидел мокрую футболку и вспомнил, как был в душе, полностью одетым. Черт… Она помогала мне принять душ. Она привела меня в порядок, помогла мне добраться до комнаты… Почему?

Я отчетливо помнил лишь фразу, которую произнёс перед тем, как отключится:

− Не бойся. Я ему не скажу.

Даже спьяну я понимал, что она пыталась быть милой, чтобы убедится, что я буду молчать. Но мне не нужно ее фальшивое сочувствие. Я и так не собирался болтать, потому что не хотел причинять ему такую боль. В любом случае, я играю в этой ситуации несущественную роль, я всего лишь пешка. Я инструмент, которым она воспользовалась, чтобы что-то починить. Больше ничто. Молоток же не жалуется, когда его убирают куда подальше, когда все гвозди уже забиты. И молоток не выдаст отвертку.

Я смотрел на комод, но казалось, что до него целая миля пути, поэтому я наклонился и подобрал с пола сырую футболку. Я думал, что меня стошнит от такого трюка, но стало только хуже, когда я выпрямился. Крепко сжав в руках футболку, я медленно вдохнул и выдохнул. Мне нужна вода. И кофе.

Я натянул футболку; холодная ткань липла к моему телу, заставляя дрожать. Бросив взгляд на джинсы, я понял, что мне не под силу справиться с ними. Я решил остаться в боксерах, и моим соседям придется смириться с этим. В конце концов у них были проблемы посерьезнее, чем мой внешний вид.

Я не расскажу Денни, но мне интересно, расскажет ли Кира. Если она решит признаться, то это многое изменит между мной и Денни. Он возненавидит меня. И он должен меня возненавидеть. Я поступил именно так, как он просил меня не поступать. Но я просто подумал… Я был уверен, что Кира…

А, неважно, что я подумал. Сейчас уже неважно.

Я медленно выпрямился. Каждое движение вызывало во мне жуткую боль и неудобство. Я не знал, как спущусь вниз, но мне было жизненно необходимо спуститься, поэтому пришлось пробовать. Каждый шаг был медленным и обдуманным. Если я фокусировался на своих шагах, на пальцах своих ног, то все остальное было не так уж плохо. Я взглянул на закрытую дверь моих соседей, потом снова вернул фокус на пальцы. Ничего в мире не было существенным, кроме моих ног. Фокус на них поможет мне пережить это утро.

Я добрел до кухни, взглянул на стол и просто захотел присесть. Хоть на минутку. Пока боль не утихнет и желудок не успокоится. Я осторожно доковылял до стула. Я видал, как девяностолетние двигаются быстрее, чем я сейчас, но между желудком и головой было лишь минутное перемирие, и я не хотел его нарушать этот хрупкий союз, двигаясь слишком быстро.

Наконец приземлившись, я склонился над столом, опустил голову, обхватил ее руками и сосредоточился на дыхании. Вдох. Выдох. Повторить. Я мечтал о кофе, но пока не решался делать лишние движения. Еще минутку.

Я не был уверен, как долго я просидел, наблюдая за своим дыханием, но в конце концов в кухню зашла Кира. Идеально.

− Ты в норме? − прошептала она. И чего она орет?

− Да, – ответил я. Все просто охрененно.

− Кофе? − предложила она. Я снова вздрогнул от ее голоса, затем кивнул. Да, пожалуйста. Кофе был единственной причиной, по которой я совершил подвиг и спустился. Она начала готовить, и мне пришлось закрыть глаза. Все ее движения были слишком громкими. Когда она наконец закончила меня мучить, она почти шепотом спросила:

− Откуда ты знал, что Денни вернулся?

Я опустил голову на стол и застонал. Мозг словно пульсировал, с жуткой болью ударяясь о череп. Все причиняло боль. Даже ее вопрос. Откуда я знал? Потому что я слышал тебя. Потому что я слышал, как ты занималась с ним сексом сразу после меня!

− Куртку увидел, − пробормотал я.

− Вот оно как.

Я почувствовал, как сердце замерло. Это все что она может мне сказать? Вот оно как? Очевидно, не все, ведь, опомнившись, она быстро добавила:

− Ты уверен, что всё в норме?

Я решился взглянуть ей в глаза. Ты трахалась со мной, потом с моим лучшим другом. Я люблю тебя. Это ни капли не норма, так что хватит, блядь, меня об этом спрашивать.

− Со мной все в порядке, − ответил я, и мой собственный голос показался мне ледяным.

Казалось, мои слова смутили ее. Вернее, мое отношение. Неужели мне так легко выбить ее из колеи? Ведь это Кира была той, кого невозможно понять. Она любила Денни, но смотрела на меня так, будто я был кем-то особенным. Пока она заканчивала готовить кофе, я вспомнил про «Бамбершут». Это был потрясающий день. Как мы держались за руки, как она искала моего тепла. Тогда Денни словно и не существовало. Что же изменилось? Или даже в тот момент она использовала меня? Нет, ей определенно было не все равно… Наши разговоры и то, как она слушала мою музыку, мои тексты; то, как она пыталась заглянуть мне в душу… Ей было не всё равно. Может, все еще не все равно. Может быть, она была подавлена, огорчена или просто запуталась. Может. ей было больно, а я просто не видел этого.

Когда кофе был готов, она взяла две кружки из шкафчика. Скрепя сердце, я рискнул задать вопрос, который мог привести к действительно тяжелому разговору. Но может, сейчас для такого разговора как раз самое время. Мы никогда не говорили о нас и всегда закрывали глаза на то, что произошло. Но я не мог больше игнорировать это. Мне действительно необходимо знать, значу ли я что-нибудь для нее.

− А ты в порядке? − спросил я. Это был вопрос с подтекстом, но идиотский вопрос. Я должен был взять себя в руки и спросить то, что меня действительно хотелось знать. Кто я для тебя?

Она ободряюще улыбнулась.

− Да, со мной всё отлично.

Ее слова и выражение лица лишь подтвердили то, что и так мне было известно. Я ни черта для нее не значил. Мне казалось, что меня стошнит прямо за столом. Я опустил голову и закрыл лицо руками. У нее все отлично… А я хочу сдохнуть. Я чувствовал, как глаза наполняются слезами, поэтому снова сконцентрировался на своем дыхании. Я не собирался доставлять ей удовольствие, показывая, как мне больно. По крайней мере, в морально. Это только моя боль, ее это не касается.

Я слышал, как она наливала кофе. Мне нужно успокоится, отпустить чувства, терзающие меня, угрожающие поглотить меня. Она принадлежала Денни, и я это знал. Она использовала меня, я уже привык к этому. И смогу это пережить. Мне придется. Но с этим понадобится помощь. Даже несмотря на то, что я слегка перебарщивал с алкоголем последние пару ночей, он был мне просто необходим. Повернув голову в сторону Киры, я сказал:

− «Джека» плесни.

Она ухмыльнулась, думая, что я шучу. Хоть что-нибудь во мне сейчас говорит о том, что я шучу? Ты причинила мне боль, и я хочу ее заглушить. Несколько шотов Джека Дениелса прекрасно с этим справятся. А равно Б. Последнее, что она могла сделать, так это смеяться надо мной. Я поднял голову, силясь остаться вежливым.

− Пожалуйста.

Она вздохнула и пробормотала что-то похожее на «да ради бога», и я снова опустил голову. Мне не нужно, чтобы Кира пыталась меня понять, мне нужно, чтобы она выполнила мою просьбу.

Я слышал, как она роется в шкафчике над холодильником. Я не двигался, когда она нашла бутылку и поставила ее передо мной. Я не двигался, когда она принесла кружку и тоже поставила ее передо мной. Я еще несколько секунд притворялся статуей, и только потом она налила немного виски в кружку и стала закрывать бутылку. Я был уверен, что она даже близко не нальет мне столько, сколько было нужно, поэтому кашлянул, чтобы привлечь ее внимание, и жестом указал на то, что мне нужно больше «Джека». Она, вздохнула, но подчинилась. Я поднял голову и по привычке улыбнулся ей.

− Спасибо.

Спасибо, что разрываешь моё сердце в клочья. Спасибо, что показала мне то, чего у меня никогда не будет. Спасибо, что выглядишь этим утром настолько прекрасно, что мне хочется выдрать себе глаза, чтобы не смотреть. Спасибо, что не видишь во мне ничего, кроме способа отвлечься.

− Келлан… − начала наконец она.

Я сделал большой глоток кофе. Ну что ж, поехали.

− Той ночью… − она смотрела на меня, а я на нее. Да, той ночью, когда я касался каждого дюйма твоего тела губами, языком, той ночью, когда я входил в тебя, пока ты не кончила… Ты об этой ночи? Или у тебя на уме есть какая-то была другая ночь?

Она прочистила горло, словно ей было очень неловко. Если секс заставляет тебя так нервничать, Кира, то может не стоит им заниматься. Особенно когда ты имеешь в виду совсем не это. Наконец она прошептала:

− Я просто не хочу недопонимания.

Я чувствовал, как моя кровь закипает, когда я сделал еще один глоток кофе. Серьезно? Недопонимания? Она собиралась использовать против меня мои же слова? Она собиралась сравнивать то, что было между нами, и то, как я поступил с Джоуи? У нас был бессмысленный секс, и ее это устраивало. Кира же хотела, чтобы все было как раньше, и стать просто соседями, чтобы они с Денни могли и дальше двигаться к своему «жили долго и счастливо». Нет, что вы, никаких недопониманий. Черт, какие недоразумения. Я не значил для нее абсолютно ничего.

− Кира, между нами нет никакого недопонимания, − равнодушно произнес я. Между нами ничего нет. И никогда не было.