Текст книги "Безрассудный (ЛП)"

Автор книги: С. Стивенс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 36 страниц)

Я повернулся к ней лицом и понял, что это будет последний наш разговор. Вот и все. Пора прощаться.

Кира отвернулась, но я увидел проблеск вины в её глазах. Она отпускала меня. Слова были не нужны, но я все равно спросил:

– Я все-таки потерял тебя, да?

Кира, казалось, была удивлена, что я понял это без слов, когда взглянула на меня. Нечему удивляться. Всё было написано у нее на лице.

– Келлан, я не могу этого сделать… Пока. Я не могу его бросить. Мне нужно еще время…

– Время?

Меня так тошнило от этого слова.

– Кира… Так ничего не изменится. Сколько времени тебе нужно? – разгневанный, я указал на дом, где нас всех ждала боль, если оставить все как есть. – Теперь, когда он знает о твоей лжи, от проволочек ему станет только хуже.

И мне станет только хуже.

– Келлан, мне так жаль… Пожалуйста, не надо меня ненавидеть.

Глаза Киры наполнились слезами. Мои тоже. Она почти была моей. А может, я никогда и не был близок к этому.

Расстроенный, я запустил руки в волосы. Хотелось вырвать длинные пряди прямо с корнем. Мне нужно было остановить эти американские горки, нужно было успокоиться, прийти в себя. Мне нужно было снова почувствовать себя в безопасности.

– Нет, Кира, нет.

Ее глаза расширились от страха, а когда она заговорила, голос дрожал.

– О чем ты? Нет, ты не можешь меня ненавидеть… Или можешь?

Она выглядела такой испуганной. Мне не нравилось видеть ее такой беззащитной, но ей придется отпустить одного из нас. Придется отпустить меня. Поднеся руку к ее лицу, я мягко произнес:

– Нет, больше времени не будет. Я не могу. Меня это убивает…

Кира покачала головой, по ее щекам покатились слезы.

– Пожалуйста, Келлан, не заставляй меня…

– Тьфу ты, Кира, – я крепко сжал ее лицо руками и пристально взглянул на нее.

Ты только все усложняешь, все гораздо проще. Не думай, слушай свое сердце. Крепись, режь веревку, и пусть один из нас упадет.

– Выбирай сию секунду. Вообще не думай, просто возьми выбери. Я или он? Я или он, Кира?

Глядя мне прямо в глаза, она произнесла вердикт:

– Он.

На затворках сознания я слышал, как захлопнулась дверь тяжелой железной камеры, и я знал, что отныне мое сердце навсегда заперто в ней. И она никогда не откроется снова. Я больше не полюблю, не рискну снова испытать эту боль. Казалось, словно у меня на груди сидит слон, пытаясь меня раздавить. Я не мог дышать, в глазах заплясали звезды… Я даже слышал смех отца вдалеке. Кира выбрала его…

Горячие слезы покатились по моим щекам, и я знал, что это только начало. Сегодня будет много слез.

– Ох, – пробормотал я. Свет тускнеет? Я что, теряю сознание? Мне даже почти этого хочется. Потерять сознание и никогда больше не просыпаться.

Убрав руки с лица Киры, я молился, чтобы тьма поглотила меня. Моя грудная клетка была открыта настежь, мозг превратился в кашу. Пожалуйста, кто-нибудь, прекратите эту пытку.

Кира схватила меня за куртку и притянула к себе.

– Нет, Келлан… Подожди. Я не имела в виду…

Гнев на мгновение приглушил агонию.

– Нет, имела. Это был порыв. Первая твоя мысль… А первое, что приходит в голову, обычно оказывается правильным.

Закрыв глаза, я сглотнул и отбросил гнев в сторону. Какой смысл злиться на нее? Кира не виновата. Денни хороший человек, лучший, и она сделала правильно, выбрав его. «Почему же никто не выбрал тебя?» – спросил голос моего отца.

– Это то, что ты носишь в сердце. Он – вот, что в твоем сердце…

Так и должно быть.

Кира схватила меня за руки и крепко сжала, а я пытался успокоиться. Мне не хотелось превращать наше расставание в скандал. Я хотел попрощаться, как и планировал. Стойко. Открыв глаза, я на удивление спокойным голосом произнес:

– Я говорил тебе, что уеду, если таков будет твой выбор… И я это сделаю. Я не стану вам помехой. Я всегда знал, что сердцем ты не со мной. Я не должен был просить тебя выбирать… Тут нечего выбирать. Прошлой ночью я понадеялся, что… – вздохнув, я уставился на тротуар. Нет смысла разглагольствовать о том, чему никогда не бывать. – Мне надо было уехать сто лет назад. Я просто оказался эгоистом.

Кира нервно усмехнулась.

– По-моему, Келлан, я наделила это слово новым смыслом.

Улыбаясь, я смотрел на нее. Да, может и так. Мы оба постарались.

– Ты была напугана, Кира. Я это понимаю. Ты испугалась дать себе волю, и я тоже. Но все будет хорошо. Все у нас будет хорошо.

Как я буду жить без нее?

Мы сжали друг друга в объятиях так сильно, как только могли. Я не хотел отпускать ее, но знал, что должен. Одному из нас в конце концов пришлось это сделать.

– Никогда не рассказывай Денни о нас. Он от тебя не уйдет. Можете оставаться у меня сколько угодно. Даже комнату мою можете сдать. Мне все равно.

Кира отступила, чтобы взглянуть на меня, и я увидел страшный вопрос в ее глазах. Ты уезжаешь? Да. Уезжаю. На этот раз навсегда.

– Теперь мне придется уйти Кира, пока я в силах.

Слезы лились по ее щекам непрерывным потоком. Чувствуя, что мои щеки были сплошь изрезаны такими же ручейками, я помог Кире вытереть слезы.

– Я могу позвонить Дженни – пусть заберет тебя отсюда. К нему. Она тебе поможет.

Ты не останешься одна.

– А кто поможет тебе? – полным сострадания голосом поинтересовалась Кира.

Никто. Проглотив эту болезненную правду, я проигнорировал вопрос и продолжал говорить о том хорошем, о чем думал не раз.

– Вы с Денни можете отправляться в Австралию, там и поженитесь. У вас будет долгая счастливая жизнь, как и должно быть. Я обещаю не вмешиваться, – у меня дрогнул голос. Я буду так скучать по тебе.

Кира не хотела слышать мои размышления о ее жизни, она хотела знать про мою. Хотела удостовериться, что я буду в порядке.

– Но как же ты? Ты останешься один…

Знаю.

– Кира… Это тоже было предопределено, – с грустной улыбкой ответил я.

Она понимающе и в то же время очень печально коснулась моей щеки.

– Я же говорила, ты хороший человек.

Разве? Я не чувствовал себя таковым.

– Мне кажется, Денни с этим не согласится.

Кира снова обняла меня, мы прислонились друг к другу лбами под грустный медленный бит, доносящийся из бара. Такая тоскливая песня была как раз под стать ситуации. Будет ли теперь ь в моей жизни что-то кроме тоски?

– Господи, как же я буду скучать…

Не хочу уходить… Кира обняла меня крепче и сбивчиво пробормотала:

– Пожалуйста, Келлан, не …

Я знал, что она собирается сказать и быстро прервал ее.

– Не надо, Кира. Не проси. Иначе никак. Нам нужно разорвать этот круг, а мы не в состоянии держать дистанцию… Значит, кто-то должен уйти, – чувствуя, что сила воли кончается, я качнул головой и заговорил быстрее. – Если все будет так, Денни не пострадает. Если я уйду, он, может быть, и не спросит о твоем вранье. Но если ты попросишь меня остаться, я останусь, и он в конце концов выяснит все, и мы его уничтожим. Я знаю, что ты не хочешь этого. И я тоже, малышка.

Я хочу остаться здесь. Хочу остаться. Хочу.

Кира всхлипнула, и это вдребезги разбило мое и без того расколотое сердце.

– Но это невыносимо…

Желая как-то облегчить боль, я поцеловал ее.

– Я знаю, малышка… Я знаю. Пусть поболит, ничего не поделать. Мне нужно уйти, на этот раз навсегда. Если ты хочешь его, то с нашей историей придется покончить. Это единственный способ.

Пожалуйста, передумай. Я хочу остаться с тобой.

Я поцеловал Киру снова, после взял ее лицо в руки и заглянул в блестящие от слез глаза. Сейчас самое подходящее время. Я отыскал в кармане подвеску, раскрыл ладонь Киры и осторожно вложил в нее украшение. Кира взглянула на мой подарок, на бриллиант, сверкающий в лунном свете, и глубоко вдохнула. Именно поэтому я взял ее с собой… Какая-то часть меня знала, что это случится.

Пока я говорил, рука Киры задрожала.

– Ты не обязана это носить… Я пойму. Я просто хотел, чтобы у тебя осталось что-то на память. Не хочу, чтобы ты меня забыла. Я никогда тебя не забуду.

Мысленно ты будешь со мной каждую секунду. Обещаю.

Кира взглянула на меня так, словно не верила своим ушам. Слезы уже капали как мелкий дождик, когда она бормотала:

– Забыть тебя? Я никогда…

Вместе с подвеской в руках, она взяла мое лицо в свои руки. Ее голос был уверенным и ясным.

– Я люблю тебя… Навсегда.

Я впился в ее губы. Я тоже буду всегда любить тебя. Для меня никогда не будет никого другого. Никогда. Я буду всех сравнивать с тобой, но никто не сможет сравниться.

Мы вложили наши души в этот поцелуй. Наш последний поцелуй. Я так и знал. Знал, что мы разойдемся, я уйду, а она останется с Денни. Судьба подсказывала мне это с самого начала. Я не получил Киру, потому что не заслуживал. Это было эгоистично, но мне тоже не хотелось ее отпускать. Минуты шли, наши рты двигались вместе, губы Киры были мокрыми от рыданий, а я сомневался, что смогу уйти. Мне нужна была минута… Или десять, или двадцать… или тысяча.

Но мне не достанется так много, потому что судьба еще не закончила играть со мной.

За спиной Киры хлопнули двери бара. Мои глаза открылись, и я беспомощно наблюдал, как мой мир рушится. Кто-то шел ко мне, кто-то, кто не должен был быть здесь, кто-то, кого мы с Кирой по глупости пытались уберечь от этой боли, но тот, кто теперь получил этот самый удар в лицо. Денни. Нет…

Кира отстранилась, но я не мог даже взглянуть на нее. Я не мог оторвать глаз от Денни. Его руки были сжаты в кулаки, а темные глаза сверлили во мне сквозные дыры. Очевидно, он хотел, чтобы я упал замертво прямо сейчас.

– Мне очень жаль, Кира, – прошептал я.

Это ужасно. Я не хотел, чтобы это случилось так… Не хотел, чтобы он увидел. Честно говоря, я не хотел, чтобы он вообще когда-нибудь узнал.

Теперь уже ничто не будет прежним.

Глава 31. Просто прекрати мою боль

Мы с Кирой отпрянули друг от друга, когда Денни назвал наши имена. Я не мог не заметить, что мое имя он произнес куда более жестко. Денни был шокирован, будто совсем не ожидал застукать нас вот так. Но кроме удивления на его лице отчетливо читалась ярость. Конечно, ему тоже было больно.

Кира подняла вверх руки, пытаясь защитить нас от надвигающегося шторма.

– Денни…

Больше слов у нее не было, да и что еще можно сказать, чтобы все это показалось более невинным. То, что мы сделали, уже не скрыть. Лгать нет смысла.

Пылающий взгляд Денни был обращен ко мне.

– Какого черта тут происходит?

Почти чувствуя облегчение от того, что игры закончились, я рассказал Денни правду. Ну, самую упрощенную ее версию.

– Я поцеловал ее. Попрощался… Я уезжаю.

Краем глаза я видел, как Кира схватилась за живот. Либо ей было больно из-за того кошмара, в котором мы сейчас оказались, либо из-за сообщения о моем отъезде. И хотя беспокоиться об этом сейчас было очень неправильно, но все же я надеялся, что причина – я.

Взгляд Денни загорелся ненавистью, и вся ее мощь была направлена на меня. Хорошо, пусть ненавидит меня и только меня. Это все моя вина.

– Значит, поцеловал? Может, еще и трахнул?

В голове закрутились детские воспоминания. Тогда все было гораздо проще, хотя иногда казалось совсем наоборот. Я вспомнил, как по губе Денни текла кровь, когда он осел на пол, приходя в себя, и как отец вылетел из комнаты, будто опасаясь того, что мог сделать Денни. И я, сидевший на полу рядом с Денни, пораженный и восхищенный тем, что кто-то мог сделать для меня что-то подобное. Денни заслуживал знать правду.

– Да, – я поморщился, еще глубже вонзая нож. Урон нанесен. Мы больше не друзья.

Денни шокировано разинул рот. Наверное, он надеялся, что ошибся. Вообще-то, я тоже на это надеялся.

– Когда?

– В первый раз – ночью, когда вы расстались.

Я знал, к какому выводу он придет, услышав это, но что есть – то есть. И Денни мигом ухватился за мой намек.

– В первый раз? И сколько же их было всего?

– Только два…

Кира посмотрела на меня, и в глубине ее взгляда я видел немой вопрос. Конечно, мы были вместе куда больше раз. Так зачем я сказал то, что сказал? Да потому что он спросил, сколько раз мы трахались. А как только мы сказали, что любим друг друга, мы перестали просто трахаться. Я вообще не хотел больше трахаться. Уголки губ Киры приподнялись в легкой улыбке, и я знал, что она все поняла правильно.

Снова взглянув на Денни, я рассказал ему о том, что чувствовал.

– Но я хотел ее… постоянно.

Теперь не было смысла сдерживаться. Он должен знать обо всем, что я чувствую к ней и что она для меня значит.

Щеки Денни покраснели, прямо как у моего отца, когда он по-настоящему злился. Я знал, что он собирался сделать еще до того, как он пошевелился. Замахнувшись, он повернулся и вложил всю силу в удар, врезавшийся в мою челюсть. Денни был силен, так что меня отшатнуло назад. Челюсть саднила, сердце забилось сильнее, и я ощутил вкус крови во рту. Ладно, это я заслужил.

Когда зрение сфокусировалось, я выпрямился и повернулся к Денни. Когда я говорил, то чувствовал растекающееся по щеке тепло.

– Денни, я не буду с тобой драться. Мне очень жаль, но мы не хотели тебя ранить. Мы боролись… Мы держались изо всех сил, старались сопротивляться притяжению друг к другу.

Я ненавидел слова, которые произносил. Ненавидел выражение лица Денни. Я не хотел, чтобы все так вышло.

Денни сжал кулаки.

– Ты старался? Старался не трахать ее? – взвыл он и снова ударил, на этот раз по другой щеке. В ушах зазвенело, но я все еще слышал, как он кричал: – Я отдал ради нее все!

Он бил снова и снова, и я позволял ему это. Не делал ничего, чтобы блокировать удары, защитить свое тело. После каждого удара я подставлял его злости новую цель. Я заслужил все это, заслужил всю мощь его ярости. И если Денни оторвется на мне, то оставит Киру в покое. Лучше я, чем она.

– Ты обещал, что пальцем ее не тронешь!

Он прав, я обещал. И нарушил это обещание как многие другие. Я хотел ее и получил. Я был хреновым другом для него, для всех. И самое печальное здесь то, что все это было зря. Она все равно выбрала его.

– Прости, Денни, – прошептал я, но очень сомневаюсь, что он меня слышал. Да и какие тут вообще могут быть извинения? Это лишь маленький пластырь на зияющей ране. Бесполезно.

Я чувствовал, как силы покидают меня, зрение затуманивается. Не знаю, сколько еще я смогу выдерживать напор Денни. Но разве это имеет значение? Хоть что-нибудь вообще имеет значение? Я потерял все, о чем мечтал. Я ощутил вкус любви, и ее у меня отобрали. Зачем продолжать эту пустую бессмысленную жизнь… Если мне суждено быть одному, так почему бы не закончить все здесь и сейчас. Я упал на колени, и Денни закричал:

– Я верил тебе!

Его колено сошлось с моим подбородком, опрокидывая меня на спину.

Вокруг потемнело, и на мгновение я думал, что отключился. Но потерять сознание я не мог, потому что чувствовал боль во всем теле – голова, грудь… сердце. Саднило буквально все. Просто убейте меня и покончим с этим.

Удары тяжелых ботинок Денни пришлись на торс. Я не защищался, пусть бьет. Каждый удар волной проходил по всему телу, но это к лучшему. Я это заслужил, я заслуживал худшего.

Очередной мощный удар по руке сопровождался тошнотворным хрустом. Кость сломалась, и острая боль разошлась от предплечья к груди. Не в силах сдержать агонию, я вскрикнул и прижал к себе руку.

– Ты назывался моим братом!

Где-то на фоне непрекращающейся агонии я почувствовал подступающую тошноту. Теперь каждый удар Денни задевал руку, заставляя меня переживать ту боль заново. Я это заслужил. Я заслуживаю даже большего. Просто прикончи меня. Я чувствовал, как сломалось ребро, а может даже два. Понятия не имею. У меня есть только боль. Я действительно не переживу это. Вот и хорошо. Не хочу жить дальше без нее. Просто хочу, чтобы боль прекратилась.

Сплюнув кровь, я пробормотал:

– Я не буду драться с тобой… Я ничего тебе не сделаю… Прости меня, Денни…

Я заслужил твою злость. Моя жизнь теперь твоя, забирай. Пребывая в каком-то тумане из-за боли, я начал повторять свои слова, будто читал заклинание. Все это время Денни продолжал меня бить.

– Прости… Я не буду с тобой драться. Извини, но я не наврежу тебе…

– Ты чертов кусок дерьма! Ты жалкий эгоистичный ублюдок! Грош цена твоим словам! Ты сам ничего не стоишь!

Тогда я отвернулся. Я знаю. Знаю, что я ничего не стою, поэтому я и не дерусь с тобой. Я это заслужил.

– Денни, прости.

Не кори себя, когда все закончится. Ты поступил правильно.

– Она не одна из твоих шлюх! – кричал он, игнорируя мои извинения.

Денни остановился, и я приподнялся на локте. Удивительно, что я вообще сумел это сделать. Зрение вернулось лишь частично, везде были темные пятна. Голова саднила, рука горела и ото всюду шла кровь. Дышать и двигаться было невыносимо больно. У меня осталась лишь боль. И правда. А то, что сейчас прокричал Денни, было ложью. Все было не так. Она никогда не была моей шлюхой.

– Прости, что причинил тебе боль, Денни, но я люблю ее.

Каждый вздох вызывал адскую боль, но то, что я рассказал Денни о том, что так долго скрывал, немного облегчило страдания. Говорить правду так приятно. Может, я не переживу это, может, я уже потерял Киру, но на одно мгновение я любил и был любим. Я жил полной жизнью. Почувствовав умиротворение, я посмотрел на нее. Кира пораженно застыла со стекающими по щекам слезами. Красивая как никогда. Может, то, что мы сделали, и было неправильно, но мы любили всем сердцем, и никто не сможет отобрать это у нас. Ни Денни, не судьба, ни жизнь. Больше ничто не имеет значение, потому что я уже достиг вершины блаженства. Кто-то меня любил.

– И она тоже любит меня.

Мы навсегда останемся вместе в моих мечтах…

Я абстрагировался от Денни. Мне плевать, что он со мной сделает. Я хотел запомнить каждую черточку лица Киры, каждый оттенок ее потрясающих глаз. Если это мой последний миг на Земле, я хотел провести его, глядя на нее. Все хорошо, Денни. Делай, что должен… Я готов.

Взгляд Киры переметнулся к Денни, в глазах читался ужас. Я хотел сказать, что все хорошо, я спокоен, но она зашевелилась прежде, чем я смог собраться и сказать это. Я не понимал, что она делает.

– Нет! – закричала она и закрыла меня собой.

Я посмотрел на Денни как раз в тот момент, когда его ботинок коснулся виска Киры.

Нет! Это должен был быть я…

– Кира!

Рот будто был полон камней, перед глазами все плыло, но это было ничто в сравнении падающей рядом со мной обездвиженной Кирой.

Удар, который она приняла на себя, отбросил ее в сторону, волосы закрывали ее лицо. Я не знал, в порядке ли она. Адреналин прибавил мне сил, и я подполз к ней, чтобы быть поближе. Пожалуйста, пусть с ней все будет хорошо. Я боялся прикасаться к ней, боялся двигать ее. Какие там инструкции насчет черепно-мозговых травм? Не имею ни малейшего понятия.

К тому моменту, как я добрался до места, откуда мог видеть ее четче, Денни уже сидел возле нее на коленях.

– Кира? – шептал он, взяв ее за плечи.

– Не трогай, – пробормотал я. – Только хуже сделаешь.

Он посмотрел на меня, широко распахнув глаза.

– Она в порядке? Пожалуйста, скажи, что все будет хорошо. Господи, у нее кровь. Так много крови… Келлан, она в порядке? Я не..? Что я с ней сделал?

По тому, каким бледным он был и насколько отчаянным был его взгляд, я понял, что он сходит с ума от страха. Проигнорировав его, я сконцентрировался на Кире.

– Малышка? – прошептал я, убирая волосы с ее глаз, чтобы видеть ее. – Скажи, что ты в порядке. Пожалуйста.

Она не отвечала, и я видел, что Денни был прав насчет крови. Земля под Кирой окрасилась так, что была почти черной. Черт. Морщась от боли, я приблизился к ее губам, надеясь почувствовать ее дыхание. Она не умрет. Я не вынесу жизни в мире, где она мертва. Это должен был быть я. Зачем она это сделала?

Казалось, я прождал целую вечность, чтобы почувствовать хоть что-нибудь… И когда наконец почувствовал, я облегченно выдохнул.

– Она дышит, – сказал я Денни. – Дыхание слабое, но оно есть.

– Нужно позвать на помощь. Ей нужен доктор, ей нужно в больницу… Надо позвонить в скорую.

Он провел руками по волосам. Костяшки его пальцев кровоточили и частых ударов по моему лицу.

Я знал, что важна каждая секунду, но еще я знал, что из-за этого Денни серьезно влипнет… Особенно если Кира погибнет. Черт, пожалуйста, не дайте ей умереть.

– Уходи. Сейчас же, – сказал я ему.

Больше заботясь о том, чтобы остановить кровотечение, чем о возможном ущербе для головы Киры, я притянул ее к себе, укладывая голову на колени настолько аккуратно, насколько позволяла моя здоровая рука, и прижал край своей футболки к ране. Ткань мгновенно потемнела.

Глаза Денни стали еще шире, когда он посмотрел на меня.

– Нет. Я останусь с ней.

В его голосе слышалась ревность, но сейчас у нас не было на это времени. Сейчас нужно подумать о Кире.

Напуганный и раздраженный, я выплюнул:

– Ты же, блин, гений, разве нет? Твою тупую задницу упекут в тюрьму, если останешься. Ты, черт возьми, это понимаешь? Ты выбил из меня всю дурь, твоя девушка…

Я не закончил мысль, Денни меня перебил.

– Я не оставлю ее.

Глядя, как растет пятно крови на моей футболке, я закричал:

– Оставишь, черт тебя дери! Тебя скрутят и упрячут за решетку, твоей карьере придет конец! Ты этого, мать твою, хочешь? Думаешь, Кира бы этого хотела? – я сплюнул кровь, скопившуюся во рту, чтобы придать остроты своему аргументу. – Хватит со мной спорить и вали уже отсюда!

Денни, казалось, впервые заметил, что он хорошенько меня разукрасил. Он смотрел на меня, затем взглянул на свои руки.

– Господи… Что я наделал?

Я вздохнул. Нужно оставаться спокойным, если я хочу заставить его уйти.

– Ты ничего не сделал. Тебя вообще здесь не было. Ты меня понял? – я поднял бровь. Она болела. Черт, все болело.

Осторожно потянувшись к заднему карману здоровой рукой, я вытащил кошелек и бросил его Денни. Он, казалось, не понял, зачем я это сделал, поэтому пришлось объяснить, не забывая придерживать самодельный компресс Киры.

– Беги. Я скажу, что нас ограбили и все плохо кончилось. Скажу, что Кира пыталась меня защитить, и… и она… – я вздохнул и взмолился: – Денни, уходи, пока не поздно!

Не отрывая взгляда от Киры, Денни медленно встал.

– Помоги ей… Ты же останешься с ней?

Я кивнул, указав на дорогу.

– Да. Сейчас, пожалуйста, иди, пока никто не вышел на улицу.

Денни посмотрел на меня. Он был раздавлен. Хотел уйти, но еще больше хотел остаться и признаться во всем. К черту все. Я не позволю ему выбросить свою жизнь в мусорку только потому, что я довел его до ручки. Это моя вина, а не его.

– Кира хотела бы, чтобы ты ушел, – твердо сказал я. – Она не хотела бы, чтобы ты пострадал из-за этого. Не так, – мой голос смягчился: – Ты итак настрадался.

Денни снова посмотрел на Киру, лежащую у меня на коленях, и прошептал:

– Прости. Скажи ей, что мне очень жаль.

Еще один полный боли взгляд, и он побежал.

Чувствуя облегчение от того, что из-за этого он не окажется втянут в юридические передряги, я закрыл глаза. Затем собрался с силами и закричал:

– На помощь! Кто-нибудь!

Я продолжал кричать, пока несколько человек наконец не вышли во дворик посмотреть, что тут творится. Когда они заметили окровавленного меня и неподвижную Киру, то тут же зашевелились. С полдюжины мужчин и женщин побежали к нам, трое на ходу вытаскивали телефоны. Я едва не заплакал от облегчения. Они помогут Кире, они вылечат ее. Они должны.

– Что случилось? – первое, что они спросили, добравшись до меня.

Ложь сошла с языка легко и просто. Кто-то приложил к ее голове влажное полотенце, и я убрал испорченную футболку. Кто-то спросил, в порядке ли я. Я слышал свое бормотание о том, что у меня сломана рука, но внутри все онемело. Какой ужас. Что, если я и правда не выживу? Нет, я не… Нельзя… Нельзя, чтобы все закончилось так. Просто нельзя.

Когда приехала скорая, нас окружили парамедики. Они пытались забрать у меня Киру, но я упрямо держался за нее. Сейчас она жива. Если я отпущу ее… Кто знает, что может случиться?

Рядом со мной присел пожилой мужчина.

– Сэр, отпустите ее, чтобы мы могли ей помочь. Мы здесь, чтобы помочь ей.

Плохо соображая, я кивнул. Да, помогите ей.

– С ней все будет хорошо? – спросил я, хотя и догадывался, что они понятия не имеют.

Мужчина помоложе стал осматривать мои раны, пока Киру уносили.

– Она в хороших руках. Давайте посмотрим, как дела у вас.

Киру уложили на носилки, надели маску. Я видел, как маска запотела от ее дыхания. Слава богу, она еще жива. Ее погрузили в машину скорой, с громким хлопком закрылись двери. Я попытался встать.

– Подождите, я хочу поехать с ней. Я поеду с ней.

Однако меня осадили.

– Сидите смирно, сэр, вы тоже ранены. Мы положим вас на носилки, поедете в другой скорой. Прямо следом за ней, обещаю.

На меня вдруг навалилась дикая усталость. Я кивнул, но силы в этом кивке не было, голова просто упала и по инерции поднялась. Уронив тяжелую голову, я уставился на лужу крови, оставшуюся после Киры. У самого ее края лежало ожерелье, которое я вручил как прощальный подарок. Кровь уже обступила его, подбираясь к краям кулона, окружая его. Я слегка поскреб пальцами здоровой руки по шершавому бетону.

Серебряная цепочка обняла онемевшие пальцы, и я ухватился за холодный металл. Когда кулон оказался в моей ладони, я уставился на пятнышки крови Киры на гитаре. Бриллиант в середине, раньше напоминавший о моей бессмертной любви к ней, теперь стал лишь застывшей слезой.

Пожалуйста, не дайте ей умереть.

Меня уложили на носилки, погрузили в скорую, подключили ко всяким мудреным аппаратам и увезли. В какой-то момент я потерял сознание, до меня долетали лишь обрывки слов моих спасителей. Я помню, как оказался в больнице, помню неприятные ощущения в тот момент, когда меня выкатили из скорой, слышал, как кто-то объяснял медсестре, что со мной не так. И слышал свой голос, когда спрашивал о Кире. На мои вопросы никто не ответил, и я отключился.

Очнулся я уже на больничной койке, в больничной пижаме. Рука была загипсована, ребра перевязаны, лицо сплошь покрыто пластырями. Ноющая боль притупила все мои чувства, разум был затуманен, будто я только что бредил. Взглянув на здоровую руку, я увидел, как через катетер в меня вливали какую-то прозрачную жидкость. Я не знал, что это за жидкость, но скорее всего именно благодаря ей я сейчас не бьюсь в агонии.

Я слышал шепот в комнате и, осмотревшись, заметил болтающих медсестер. Две из них премило хихикали.

– Простите, – все они разом посмотрели на меня. Одна из них слегка покраснела, напомнив мне этим Киру. Сколько я был в отключке? С ней все нормально? – Со мной привезли девушку… Она в порядке?

Шикарная блондинка подошла ко мне.

– С травмой головы? Она приходит в себя, с ней сейчас ее жених.

Слова застряли в горле. Жених? Знаю, она имеет в виду Денни. Он, должно быть, приехал, как только привел себя в порядок. Ну, конечно. Я бы тоже так сделал. Кивая, я отодвинул в сторону одеяло. Уже это было для меня огромным испытанием, настолько слаб я был. Все три медсестры тут же подскочили ко мне, подняв руки так, будто они собирались связать меня.

– Ни в коем случае, вам нужен отдых.

– Я должен ее увидеть.

Блондинка положила руку мне на плечо, в то время как остальные девушки мягко уложили меня обратно на постель.

– Она никуда не денется. Она еще даже не очнулась. Увидите ее утром, она даже не заметит разницы.

Но я замечу.

У них есть своя работа, они не смогут присматривать за мной круглосуточно, так что я устроился поудобнее и приготовился ждать. Я выберусь отсюда и навещу Киру. Я не смогу отдохнуть, пока своими глазами не увижу, что с ней все хорошо. Если бы эти медсестры знали обо мне хоть что-нибудь, они бы поняли, что мое выздоровление напрямую зависит от состояния Киры.

Когда они наконец ушли, я, хоть и с трудом, но поднялся на ноги. Рука горела, грудь сжималась от боли, каждое движение было мучительным, но я не останавливался. Целая куча времени ушла на то, чтобы одеться. В какой-то момент я выглядел даже относительно нормально, тогда-то я и вышел в коридор. Будто совершая побег из тюрьмы, я подождал, пока вокруг никого не будет, и вышел настолько быстро, насколько позволяли путающиеся ноги.

Отойдя подальше от своей палаты, я нашел стол медсестер и спросил, как найти Киру. Медбрат, который был на дежурстве, посмотрел на меня с легкой насмешкой, однако сказал номер палаты. Там была приоткрыта дверь, и не горел свет. Прошел я совсем немного, а казалось, будто пробежал марафон. Но я так хотел ее увидеть, что несмотря на усталость, поторопился поскорее зайти в палату. Увидев ее, лежащую в постели, освещенную лишь тусклыми лучами ночной лампы, стоящей в другом конце комнаты, я почти пожалел, что пришел. В этой огромной постели она выглядела совсем малышкой, но эта толстая бинтовая повязка у нее на голове, и разноцветный синяк, покрывающий всю правую сторону ее лица от брови до скулы… Она казалась такой слабой маленькой девочкой.

Сквозь затуманившие взгляд слезы я услышал мягкий голос.

– Что ты здесь делаешь? У тебя разве не постельный режим?

Держась за маленькую тележку у изножья постели Киры, я взглянул на Денни, который сидел в кресле у окна.

– Должен был узнать, в порядке ли она. Так в порядке? – горло сжалось. Если нет, то… То я не знаю, что я буду делать.

Денни нахмурился.

– Я не… Не знаю. Они вкололи ей что-то, чтобы уменьшить отек, но если это не сработает… Придется делать операцию.

Мои ноги подкосились, и Денни тут же вскочил с кресла. Подлетев ко мне, он помог мне устоять на месте. Взгляд его темных глаз блуждал по моим ранам. По крайней мере по тем, которые он мог заметить.

– А ты… в порядке? – спросил он.

Глядя на Киру, чья судьба все еще висит на волоске, и чувствуя уколы нестерпимой боли, пронзающей все мое тело, я оттолкнул его. Это он сделал это с нами.

– Нет, я не в порядке. Рука сломана, ребра сломаны, все органы словно через мясорубку пропустили. Дерьмовое ощущение.

Денни померк и отступил на шаг назад.

– Прости. Я не хотел… – она сжал кулаки и закрыл глаза. – Ты спал с моей девушкой, Келлан.

Когда он открыл глаза, его голос снова наполнился жаром.

– Ты спал с ней.

Тот факт, что Кира может не выжить, пугал меня до чертиков, и я бесконтрольно выпалил:

– Вообще-то времени на сон как раз было не много.

Денни завел руку назад, будто бы опять собирался ударить меня, но когда он взглянул на Киру, его рука просто опустилась.

– Тебе пора. Теперь я здесь, с ней. Я дам знать, если что-то изменится.

Подойдя к кровати Киры, я осторожно устроился подле ее ног.

– Пока она не очнется, я никуда не уйду.

– Келлан.

Когда я взглянул на него, у меня защемило сердце. Однако я его проигнорировал.

– Если ты ненавидишь меня, окей, я понимаю это, но я не уйду. Смирись.

– Хорошо, но не сиди около нее, сядь в кресло.

Он указал на то, в котором до этого сидел сам. Я хотел послать его к черту и сказать, что буду сидеть там, где моему величеству будет угодно, но чувствовал я себя и правда дерьмово, поэтому расслабиться, откинувшись в кресле, показалось мне более приятной перспективой, чем ежиться на краешке твердой кровати. Хотя идея быть поближе к Кире тоже была очень заманчивой…