Текст книги "Безрассудный (ЛП)"
Автор книги: С. Стивенс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 36 страниц)
Она тоже по тебе скучает.
Она тоже по тебе скучает.
Не знаю, зачем мое подсознание снова и снова прокручивало слова Анны, но я хотел, чтобы это прекратилось. Я приметил Эмили, замену Киры, суетившуюся у столика ребят из братства напротив бара. Ко мне она явно в ближайшем будущем не подойдет. Разозлившись, я посмотрел на Риту. Она тоже занята. К черту все. Что мне нужно сделать, чтобы напиться тут?
Полный решительности исполнить свое желание, я встал. Если мне будет нужно, я завалюсь в бар и сам возьму себе пиво. В глазах все плыло, потому что из-за резкой смены положения алкоголь ударил в голову. Я уперся рукой в край стола, чтобы устоять на месте. Головокружение скоро пройдет, и я наконец-то получу еще один чертов напиток. Может, если я достаточно выпью, то вырублюсь, и Кира мне не приснится.
Она выбрала не меня.
Печальные мысли только усложнили мою задачу – стоять ровно. Я наклонился над столом, упираясь в него обеими руками. Гриффин даже прервал свой разговор с Мэттом, чтобы взглянуть на меня:
– Чувак, тебя что, сейчас вырвет!? Продержись, пока не выйдешь на улицу.
Мэтт смотрел на меня так же сочувствующе, как Эван.
– Келл, ты в норме?
Поморщившись, я отошел от стола. Споткнулся, но смог устоять на ногах. Должно быть, я выпил больше, чем думал. Ну, значит, хуже уже не будет. Когда я пошел к бару, Эван встал и схватил меня за локоть.
– Эван, отпусти, – бросил я.
Его губы сжались в тонкую линию.
– С тебя хватит, я отвезу тебя домой.
Усмехнувшись, я одернул руку и указал на стол.
– Всего два пива, – язык слегка заплетался, но мне было все равно.
Мэтт поджал губы, посмотрев на потолок. Он посчитал что-то на пальцах и взглянул на меня.
– Эм, вообще-то девять, Келл.
Взбешенный, я схватил свою куртку.
– Ну и фиг с ним, мне не нужно, чтобы вы за мной присматривали. Меня достало, что все со мной нянчатся… Я могу сам о себе позаботиться.
Если я не могу пить здесь, поеду куда-нибудь еще. Сверля Мэтта и Эвана злобным взглядом, я накинул куртку. Ну, попытался. В ней как-то слишком много отверстий.
Мэтт встал, когда понял, что я собрался уходить.
– Ты не сядешь за руль.
Мой гитарист, барабанщик и моя жизнь меня выбесили. Я качнул головой, и комната слегка зашаталась.
– Я буду делать, что захочу, черт возьми! Оставьте меня в покое!
У меня наконец-то получилось накинуть куртку на плечи. Как ни странно, кожа пахла Кирой.
Мэтт закатил глаза и посмотрел на Эвана. Тот вздохнул и стал шарить по моим карманам. Я пытался оттолкнуть его руки, но его координация сейчас была явно получше моей. Когда Эван выудил мои ключи из кармана, он бросил их на стол, вне зоны моей досягаемости. Они приземлились прямо перед Гриффином. Он просто пялился на них с секунду, затем снова обратил все свое внимание на девушку за соседним столиком.
Я потянулся через стол, чтобы выхватить свои ключи, но Мэтт был быстрее, он опередил меня. А я, не успев что-либо предпринять, грохнулся на стол и опрокинул пиво Гриффина. Уж это привлекло его внимание. Спасая катящуюся к краю стола бутылку, он крикнул:
– Чувак! Какого хрена?
Желая оказаться где угодно, лишь бы не здесь, я положил голову на прохладную столешницу и посмотрел на Эвана. Он выглядел еще более обеспокоенным, чем прежде, если такое вообще было возможно. Мысленно я вел сразу несколько бесед. Некоторые из них были с Кирой, некоторые с Денни. Некоторые были о хорошем, а некоторые, наоборот, совершенно ужасные. Все они отзывались острой болью во всем теле. Мне казалось, словно в груди что-то зашипело, будто бы кто-то приложил к моему сердце горячий утюг… прямо поверх тату с именем Киры.
Сегодня мне больше не хотелось выглядеть полным идиотом, поэтому я поднялся. Чувствуя себя слабым, уязвленным и совершенно одиноким, я пробормотал:
– Хорошо, отвези меня домой.
Эван не просто отвез меня домой, он проводил меня до двери и даже открыл ее. Я пытался огрызаться, но моя злость ему была ни по чем.
– Эй, если не хочешь, чтобы с тобой нянчились, не веди себя как младенец, – скрестив руки на груди, сказал он и добавил: – Ну что, уложить тебя спать и подоткнуть одеялко?
Схватив ключи, я покачал головой. Но мир вдруг начал кружиться, поэтому качать головой я перестал. Войдя внутрь, я оглянулся посмотреть на Эвана.
– Прости за сегодня. Я просто хотел… Хотел перестать чувствовать себя так дерьмово.
Эван вздохнул и похлопал меня по плечу.
– Знаю. Поспи немного, ладно?
Я кивнул и пошел в дом, хотя и не чувствовал усталости. По крайней мере, моя усталость заключалась не в нехватке сна. Я устал уже от всего. Поэтому я поплелся на кухню, налил стакан воды, начал пить. Пока прохладная жидкость отрезвляла меня, я неотрывно смотрел на свой телефон. Долго не думая, я открыл набор номера и ввел тот, который уже знал наизусть, потому что набирал его практически каждый божий день. Трубку подняли после третьего гудка.
– Денни? Хей, это Келлан. Как… как у тебя дела?
Я начал звонить Денни сразу после его отъезда из Сиэтла. Поначалу трубку брали только его родители, очень вежливо посылая меня куда подальше. Но я продолжал звонить и в конце концов Денни забрал у них трубку и поговорил со мной. Моя настойчивость, кажется, удивила его… но ведь он был моей семьей. Я предал его, но я никогда не переставал волноваться за него. И я не хотел, чтобы это исчезло.
Наши первый беседы были не очень содержательны. Денни не хотел разговаривать, и я понимал это. Поэтому говорил я. Говорил, как я был не прав и как мне жаль, как мне хотелось бы повернуть время вспять. Если бы я мог, то рассказал бы ему о своих чувствах к Кире до того, как использовал их. Нужно было рассказать ему все с самого начала.
И хотя для меня ежедневные разговоры с Денни были как бальзам на душу, наши отношения не сдвинулись с мертвой точки до тех пор, пока я не рассказал ему, что мы с Кирой не встречаемся. Он был шокирован тем, что мы не вместе. Думал, что мы перепихнулись сразу как покинули аэропорт. Я сказал ему, что это не так, что там мы попрощались и с тех пор я Киру не видел и не слышал. Немало удивив меня, Денни заявил, что я идиот, раз упустил ее. И это меня рассмешило. Я говорил, что это к лучшему, но лишь малая часть меня была действительно согласна с этим утверждением. Большая же часть была согласна с Денни.
Его смешок на другом конце провода вернул меня в реальность.
– Приятель, ты что, пил?
Я слабо усмехнулся.
– Пил? Ммм, наверное, совсем чуть-чуть. Так как у тебя дела? Как прошло свидание с той девушкой… Эбби, правильно?
Он усмехнулся и рассказал о своем свидании. Когда Денни снова вернулся в строй, общаться нам стало еще проще. Теперь, когда он встречается с кем-то, весь его настрой переменился. И хотя я не многое знал об этой девушке, я был рад, что Денни встретил ее. Ему нужно полюбить кого-то, чтобы забыть Киру.
Мы с Денни никогда не обсуждали Киру, кроме одного случая, когда он ворчал из-за того, что я с ней не встречаюсь. Она стала негласной запретной темой. Но нам было о чем поговорить, что тут же отразилось на моих телефонных счетах. Однако начало восстановления нашей разрушенной дружбы стоит того.
Глава 34. Высвободить эмоции
После того неприятного момента в баре я перестал пить. Вместо того, чтобы топить свои проблемы в алкоголе, я направил свое отчаянное желание высвободить накопившиеся эмоции в работу. Я набрасывал тексты с тех самых пор, как мы с Кирой разошлись, и наконец закончил песню, которую писал о ней. Дописав ее, я понял, что не хочу делиться печальными воспоминаниями о Кире со всем миром. Но Эван переубедил меня. Сказал, что мне будет полезно спеть о своей боли. И хотя в прошлый раз, когда я написал песню для Киры, Эван был против добавления ее в наш репертуар, сейчас он не возражал, потому что единственный человек, которому из-за этой песни будет больно – я.
Впервые мы исполнили ее в баре «Пита». Я слегка переживал, что не смогу допеть до конца, на репетициях голос пару раз срывался, хотя обычно со мной такого не бывало. Я сто раз пел душераздирающие песни, и все было нормально. Но эта… Эта была особенной.
Наверное, это самая эмоциональная песня, которую я когда-либо писал. Даже больше, чем там прощальная песня Кире. В новой песне я рассказывал о нашем последнем моменте на парковке, когда наши жизни изменились навсегда. Я расписал наше расставание в мельчайших подробностях. Затем рассказал о том, что происходит сейчас… Как я с трудом продираюсь через каждый новый день, боясь, что никогда не полюблю снова, что останусь одиноким, даже не будучи одним, потому что Кира всегда рядом, куда бы я ни пошел.
Эван с Мэттом подобрали медленный, спокойный аккомпанемент. Все отличалось от нашей обычной музыки, и я заметил, что люди даже стали слушать нас как-то иначе. На этой песне даже мой внешний вид переставал иметь значение. Она была очень специфической, заставляла всех людей в баре сосредоточиться на чем-то глубоком, настоящем. Благодаря ей я стал еще сильнее уважать тот вид искусства, который буквально спас мне жизнь. Если бы не музыка… Даже думать не о хочу о том, где бы я оказался без нее.
Пока я пел о своем горе, в баре стояла полная тишина. На строчке «Ты мой свет, и без тебя я утону во тьме» некоторые девушки возле сцены тайком вытирали слезы. Когда звучали слова «Я всегда рядом, хоть ты не видишь, не слышишь, не чувствуешь это» они начинали всхлипывать. Я закрывал глаза, чтобы не зацикливаться на них, и заканчивал песню так хорошо, как только умел. Эван был прав. Это гораздо лучше, чем заливать проблемы алкоголем каждый вечер. Теперь мы играем эту песню на каждом выступлении.
Конечно, я еще даже не приблизился к полному восстановлению. Пока все слишком сильно напоминало мне о Кире. Я беспокоился о ней, чувствовал пустоту, которая, должно быть, никогда не заполнится, но постепенно я снова начал улыбаться, разговаривать, хотя по-прежнему ни с кем не спал. Каждый вечер я возвращался один в пустой дом и сталкивался со стойким ощущением отчаяния, пропитавшим каждый уголок дома. Было очень тяжело, но я справлялся.
Иногда я любил думать, будто, когда я пою новую песню, Кира стоит среди зрителей. Закрывая глаза, я представлял, как она плачет вместе с девушками у сцены. Но она ни разу не пришла. Поэтому, как только песня заканчивалась, и я открывал глаза, моя фантазия рассеивалась. Пару раз приходила Анна, но ближе я к Кире не подбирался. То, что она больше не приходит в бар, съедало меня изнутри, но в то же время я понимал, что это даже к лучшему.
– Ну что, ты готов? – спросил Эван однажды в пятницу вечером, пристально глядя на меня в поисках признаков срыва. Но в последнее время со мной такого не случалось, так что у него на это ушло не больше пары секунд.
– Всегда готов, – ответил я. Оглянувшись, я посмотрел на Дженни и снова на Эвана. – А ты готов признать поражение? Уж больно ты упрямишься.
Эван нахмурил брови.
– О чем ты вообще говоришь? – он заметил, куда я смотрю, и закатил глаза. – Хватит прикидываться свахой, Келл. Ты в этом ни черта не смыслишь.
Усмехнувшись, он похлопал меня по плечу и запрыгнул на сцену под гул аплодисментов.
Я покачал головой. Эван флиртовал с Дженни так, будто у них медовый месяц, и Дженни отвечала ему взаимностью, но ни один из них не осмеливался начать отношения. И это сбивает с толку, наверное, скоро придется устраивать интервенцию.
Я собирался взойти на сцену вслед за Эваном, но вдруг заметил в толпе Анну, которая активно махала мне рукой. Я взглянул на Гриффина, думаю, эти знаки предназначены ему, но, снова посмотрев на Анну, понял, что именно меня она просит подождать ее. Нахмурившись, я задержался у столика и ждал, пока Анна пробьется сквозь толпу. За ней продвигалась группка девушек, который тут же заняли места в первом ряду.
– Что случилось? – спросил я, думая лишь том, как бы мне хотелось, чтобы Анна была голубоглазой блондинкой и не была так похожа на Киру.
– Ты сегодня будешь… петь ту песню? – она прикусила губу, будто сомневаясь в чем-то.
Ей не пришлось уточнять, о какой песне речь. Я точно знал. что она имеет в виду.
– Да, она в середине сета, как обычно, – кивнув, ответил я.
– Отлично, – коротко улыбнулась Анна.
– В смысле? – сказал я, сощурившись.
От лишь отмахнулась.
– Одна моя подруга хотела ее послушать.
И прежде, чем я успел ответить, Анна начала прокладывать путь обратно к своим друзьям. Ладно, это было как-то странно.
Забыв об Анне, я взобрался на сцену и поприветствовал фанатов. От их ответных криков у меня зазвенело в ушах. Я улыбнулся, думая, что хоть что-то в моей жизни осталось прежним. Люди, которые приходили послушать нас, были все такими же шумными, страстные и преданными, и я ценил каждого из них.
Эван заиграл вступление первой песни сета, и концерт начался. Фанаты танцевали, над нами мелькал свет, гремела музыка. Я расслабился и позволил себе ненадолго забыть о боли. Когда подошла очередь песни Киры, моя легкость частично исчезла. Начало всегда давалось мне сложнее всего. Готовясь к исполнению этой песни, я должен был дать разрушиться тем стенам, которые я выстроил вокруг себя, чтобы все эмоции были искренними. Это изматывало, но облегчение, которое испытываешь после, стоит того. Будто берешь губку и стираешь все капельки воды до последней. После этой песни я чувствовал себя обновленным. Я чувствовал, что могу пережить еще один день.
Незадолго до песни Киры я заметил, что Анны в зале нет. Наверное, ее подруга устала ждать. Странно.
Когда песня закончилась, около бара началась какая-то шумиха, но я сосредоточился на фанатах, стоявших передо мной. Песня Киры была следующей, так что мне нужно было забыть обо всем и постараться спеть ее идеально. Мне нравилось думать, что каждый раз, как я пою ее, Кира каким-то образом слышит это, и мне хотелось, чтобы в моем исполнении не было изъянов.
Песня началась, и я прикрыл глаза. мое тело буквально впитывало каждое слово, и я позволил своей защите пасть. Вот он я. Такой как есть, предстал перед всем миром. Я чувствовал себя обнаженным и одновременно свободным. Больше нет никаких секретов, лжи, вины. Только я, печальная музыка и слова о глубокой преданности той, которую я никогда не смогу по-настоящему отпустить.
Я пел о своей любви и потере, о том, как нуждаюсь в Кире и стыжусь этого. О, как я пытаюсь попрощаться с ней и как каждый день чувствую ее рядом с собой. Когда подошел черед длинной инструментальной части песни, я покачивался в ритм музыке, представляя, что Кира наблюдает за мной и слушает, как я раскрываю свое сердце. В моем воображение, она всегда плакала. Это значило, что ей все еще не все равно.
Некоторые моменты нашего романа прокручивались у меня в голове, пока я ждал своей очереди вступить. То самое неловкое первое рукопожатие. Первое ободряющее объятие. Первый пьяный поцелуй, секс и то, как мы обнимались, лежа на диване. То, как она сказала: «Я люблю тебя». Все это пронеслось в моем сознании за какие-то миллисекунды.
Уже приготовившись очнуться от своих грез, я медленно открыл глаза. И тогда я увидел то, что вообще не могло быть. Шокированный, я закрыл на месте под пристальным взглядом Киры. Я что, брежу? Неужели я так часто представлял это, что все стало реальным? Или она просто галлюцинация? Обман зрения из-за света? А может побочный эффект моих эмоциональных качелей? Исчезнет ли она, как только я моргну?
Я завороженно наблюдал, как по ее щекам катились слезы. Прямо как я себе и представлял. Но эта иллюзия отличалась от моих обычных фантазий. Она была в десять раз красивее, в чем во всех моих бесчисленных грезах. она была такой настоящей…
Уверенный в том, что этот мираж вот-вот растворится легкой дымкой, последние пару строчек я пел, глядя только на нее. Когда мой голос затих вместе с последними нотами музыки, я ждал, что видение исчезнет. Но Кира по-прежнему стояла передо мной с мокрыми от слез щеками. Неужели она и правда здесь?
Обычно, когда эта песня заканчивалась, я давал Эвану знак, когда стоило начать следующую. Эта песня была такой эмоциональной, что иногда мне требовалось немного времени, чтобы снова собраться с мыслями. Эван знал, что нужно ждать сигнала. Но я не мог даже повернуться. Сейчас я мог только смотреть на Киру. Она реальна? Или она исчезнет, едва я пошевелюсь?
Неловкая тишина наполняла бар, а мы с Кирой продолжали смотреть друг на друга. Я слышал, как люди начинали шевелиться, кашлять, шептаться, но я все еще не мог пошевелиться. Краем глаза я заметил, как ко мне подошел Мэтт. Осторожно похлопав меня по руке, он прошептал:
– Келл, очнись, пора начать следующую песню.
Но пошевелиться я по-прежнему не мог. Каждая клеточка моего тела сосредоточилась на Кире. Боже, она такая красивая.
Тишину нарушил громкий голос Эвана.
– Эй, внимание. У нас перерыв. А пока… Гриффин всем поставляется!
Бар взорвался улюлюканьем и смехом. Но реакция бара меня не волновала, потому что до меня наконец начало доходить, передо мной стоит реальная Кира, а не мираж, не галлюцинация и не игра воображения. Она действительно здесь.
Толпа вокруг Киры постепенно становилась реже, но я оставался на сцене. Здесь было безопасно. А спуститься к Кире… Это может убить меня. Зачем она здесь?
Кира сделала шаг вперед, и я наконец-то смог пошевелиться. Я посмотрел на расходящуюся и подумал, что могу развернуться и уйти прямо сейчас. Но… Что она здесь делает? И почему теперь, спустя столько времени? Я только начал… Ну, не знаю, точно ли мне стало лучше, но по крайней мере, хуже уже не становилось. Если я спущусь и поговорю с ней… Что со мной будет? а что будет, если не спущусь? Ничего. Ничего не случится, и мы оба будем жить дальше, и я никогда не исцелюсь, никогда не смогу по-настоящему отпустить ее. Я просто буду… как-то справляться.
приняв решение, я глянул вниз, коротко вздохнул и спустился со сцены. Я должен был хотя бы узнать зачем она здесь. Уйти, не узнав, будет большой ошибкой.
Я подошел настолько близко, насколько осмелился. На пальцы соприкоснулись, и я резко вдохнул… Искра никуда не делась. Как и всегда, когда Кира рядом, по телу словно проходит ток. В ее глазах по-прежнему были слезы. Не удержавшись, я потянулся и вытер слезу с ее щеки костяшкой пальца. Ее кожа была такой же мягкой, какой я помнил ее.
Кира прикрыла глаза и всхлипнула. Глядя на ее припухшие, усталые глаза, спутанные волосы и измученное выражение лица, я понял, что ей так же тяжело, как и мне, она тоже сломлена. От этого мне даже чуточку полегчало. Не только мне было тяжело справиться со всем этим. Хотя кто знает, какая часть ее горя была посвящена мне, а какая отведена для Денни… В конце концов она выбрала его, а он ее бросил.
Коснувшись ее щеки ладонью, я приблизился к ней так, что наши тела соприкасались. Это произошло само собой, будто мое тело рядом с Кирой действовало на автопилоте, подсознательно заставляя меня быть как можно ближе к ней. Ее рука легла на мою грудь, и мне стало интересно, чувствует ли она, как бьется мое сердце. Я так по тебе скучал.
Растворяющаяся толпа стала собираться снова, когда я спустился. Какие-то излишне активные девушки задевали своими движениями Киру, и я приобнял ее. Мне показалось, что нам нужно место потише, поэтому я увел Киру в сторону. Одна из подвыпивших фанаток подлетела ко мне и взяла мое лицо в руки, будто собираясь поцеловать меня, но я такого нашим фанатам больше не позволял, поэтому отстранился и убрал ее руки и осторожно оттолкнул от себя. Обычно я более вежлив, отшивая настойчивых фанаток, но у меня тут жизненно-важный разговор, так что настроения нежничать у меня не было.
Кира пораженно смотрела на меня. Раньше при ней я никогда ничего подобного не делал. Это ради тебя, потому что я все еще тебя люблю и, если честно, все еще хочу быть с тобой.
Кира одернула руку. На мгновение мне показалось, будто она собиралась влепить мне пощечину, но ее пальцы сомкнулись на запястье девушки, которую я только что оттолкнул. Наоборот, Кира спасла меня от пощечины. Это что-то новенькое.
Выражение лица фанатки с шокированного сменилось на смущенное, и она молча ретировалась. Я смеялся, глядя на Киру.
– Лупить меня можно только тебе? – спросил я. Давно я не чувствовал такой легкости.
– Да, черт возьми, – ответила она, улыбаясь и краснея одновременно.
Я покачал головой. Она осталась такой же чертовски милой. Когда она посмотрела на меня, выражение ее лица изменилось, а голос посерьезнел, когда она спросила:
– Может, пойдем куда-нибудь, где будет поменьше обожательниц?
Чувство легкости немного притупилось, когда я взял ее за руку. Все не вернулось на круги своя, нам все еще плохо и неловко. Куча вопросов все еще оставалась без ответа. Я утянул Киру в коридор, который упирался в уборные. Я думал о том, чтобы пойти в каморку для персонала, но… не смог. Воспоминания об этом месте еще слишком свежи. К тому, оставаться с Кирой наедине мне не хотелось. Я не хотел поддаться искушению только потому, что она наконец рядом. Сейчас нужно сохранять здравый рассудок.
Кира, казалось, вздохнула с облегчением, когда я остановился, не доходя до каморки. закрыв глаза, она прислонилась к стене. Должно быть, она тоже не хотела оставаться со мной один на один. Интересно, по тем же ли причинам? А может я просто не интересую ее в этом смысле? Нет. Я уверен, часть ее все еще хочет меня. Но лишь части было мало. Я хотел все.
Маленький блик света на ее шее привлек мое внимание. Когда я узнал кулон-гитарку, который я небрежно бросил в коробку, чтобы она когда-нибудь его нашла, мое сердце буквально остановилось. Я даже не был уверен, что она оставит его, не говоря уже о том, чтобы надеть. Серебряная подвеска сияла на ней, а бриллиант в центре поблескивал в лучах света. На ней она смотрелась просто умопомрачительно, и я потянулся дрожащими пальцами, чтобы прикоснуться к ней. Металл был холодным, но кожа под ним была такой теплой…
– Надо же, ты ее носишь. Не ожидал.
Она открыла глаза и посмотрела на меня. Господи, какие у нее красивые глаза!
– Конечно, Келлан, – Кира накрыла мою руку своей, согревая меня изнутри, и повторила: – Конечно.
Она попыталась переплести наши пальцы, но я убрал руку и отвел взгляд в сторону. Все это слишком хорошо, слишком приятно. Будет так просто поддаться, довериться ей. Но я не хочу снова оступиться, не хочу, чтобы мне причиняли боль. Держаться на расстоянии будет правильно.
– Кира, зачем ты здесь? – спросил я, снова взглянув на нее.
Она поежилась, услышав эти слова, будто ей было больно их слышать, и она не знала, что ответить.
– Сестра привела, – в конце концов сказала она. Понятно. Анна притащила ее на концерт. Только поэтому она и пришла. Не ради меня…
Я повернулся, чтобы уйти, но Кира схватила меня за руку и вернула обратно.
– Ты… Это из-за тебя, – ее голос панически дрожал.
Я всматривался в ее лицо, пытаясь понять, в чем же правда.
– Из-за меня? Ты же выбрала его, Кира. Мосты сожжены – ты выбрала его.
Она притянула меня ближе, качая головой.
– Нет… Я этого не сделала. В итоге – нет.
Отрицание? Серьезно? Таков ее план?
– Кира, я все слышал. Я был там и слышал тебя отчетливо…
– Нет… Я просто испугалась, – она положила руку мне на грудь, взгляд ее изумрудных глаз был прикован ко мне. – Мне было страшно, Келлан. Ты… ты так…
– Я – что? – я приблизился к ней так, что наши бедра соприкасались. И как всегда, вокруг нас летали искры.
Кира посмотрела мне в глаза и заговорила. Судя по выражению ее лица и по тому, как дрожал ее голос, говорила она от чистого сердца.
– У меня никогда не было такой страсти, как с тобой. Я ни разу не испытывала такого жара, – ее рука взметнулась от моей груди к моему лицу. – Ты был прав, я боялась тебя отпустить… Но и уйти от него к тебе мне тоже было страшно. С ним казалось уютно и спокойно, а с тобой… Я испугалась, что пламя выгорит… И ты бросишь меня ради кого-то получше… А я останусь ни с чем. Брошу Денни во имя безумной романтики, которая закончится, не успею я оглянуться, и останусь одна. Искра – и все.
Осознание накрыло меня будто лавина. Она сомневалась, и я мог это понять, но после всего того, что я рассказал ей о себе и своем прошлом, зная, как много она для меня значит… как она могла думать, что я смогу не любить ее?
Я склонил голову, дотронувшись до ее макушки, и теперь моя грудь касалась ее груди.
– Вот что, выходит, было у нас? Искра? Ты решила, что, если она угаснет, я запросто тебя брошу?
Как будто она вообще может когда-нибудь угаснуть. Во всяком случае, не для меня. Я поставил ногу между ног Киры, и ее дыхание участилось. Мы были так близко, и она приятно пахла.
– Ты единственная, кого я любил… за всю жизнь. Ты думала, что я это вычеркну? Ты всерьез считаешь, что для меня в этом мире кто-то может сравниться с тобой?
– Теперь я это знаю, – пробормотала она, – но тогда была в панике. Я испугалась…
Ее подбородок запрокинулся, и наши губы встретились.
Это было уже слишком. Я сделал шаг назад. Она сжала мою руку, не давая мне уйти. Я посмотрел в пол, прежде чем поднять на нее взгляд. почему я так сильно ее люблю? почему не могу просто взять и уйти?
– А меня, Кира, это как будто не пугает? Ты думаешь, что любить тебя было так легко или порой приятно?
Все это превратилось в жуткой смесь мечты и кошмара. Кира опустила взгляд, мои слова будто вонзались в нее острыми кинжалами. Я не хотел причинять ей боль, но пришла пора раскрыть карты. Она должна узнать, что она со мной сделала. И продолжала делать.
– Ты столько раз погружала меня в ад, что сейчас я прикидываю, не спятил ли я, раз вообще говорю с тобой.
По щеке Киры скатилась слеза, и она начала отодвигаться, будто собиралась уйти. Взяв ее за плечи, я удержал ее возле стены. Я не хотел, чтобы она ушла, я к этому еще не готов. Когда Кира посмотрела на меня, по ее щеке скатилась еще одна слеза. Я вытер ее большим пальцем, взял ее лицо в свои руки и заставил смотреть на меня.
– Я знаю, что у нас все было ярко. И понимаю, это пугает. Поверь, я чувствую то же. Но это настоящее, Кира, – моя рука метнулась от моей груди к ее. – Это настоящее, глубокое, и оно не может просто… взять и выгореть. Я покончил с бессмысленными связями. Ты – все, что я хочу. Я никогда бы не ушел от тебя.
Она потянулась ко мне, и я отстранился. К этому я тоже пока не был готов. Я смотрел на нее, стоящую поодаль от меня, и ощущал лишь грусть. Там на парковке она прощалась со мной только потому, что боялась, и теперь мне придется поступить с ней точно так же. И это разбивает мне сердце. Опять.
– Но все-таки я не могу быть с тобой. Как я могу поверить… – мой взгляд уперся в пол, а голос понизился до шепота, – в то, что это ты не бросишь меня в один прекрасный день? Сколько бы я ни тосковал по тебе, эта мысль удерживает меня в стороне.
Кира боялась, что я предам ее, но… Это ведь она спала с Денни после того, как призналась мне в любви. Едва я сказал, что не вынесу даже мысли о том, чтобы делить ее с ним, она спала с ним. Я понимал, насколько запутанной была та ситуация, но пережить то, что она в каком-то смысле мне изменила, я не мог.
Кира подошла на шаг ближе. Когда она заговорила, ее голос звучал виновато:
– Келлан, мне очень…
Я поднял на нее глаза.
– Ты бросила меня ради него, Кира, пусть даже это был рефлекс, потому что была в ужасе при мысли о нашей совместной жизни. Ты все равно собиралась уйти от меня к нему. Откуда мне знать, что это не повторится?
Ее ответ прозвучал на удивление спокойно, даже решительно.
– Нет… Я никогда не уйду от тебя. Я больше не буду тебя чураться. Не стану отрицать того, что у нас было. Не буду бояться.
Впервые я позавидовал ее смелости.
– Со мной дело иначе, Кира. Мне все еще нужна та минута…
Ее рука легла на мой живот, кончики ее пальцев словно были горячее огня.
– Ты еще любишь меня? – спросила она, ее взгляд был полон надежды.
Я вздохнул, глядя на нее.
– Ты не поверишь, насколько сильно.
Кира подошла ближе и провела рукой по моей груди. Я прикрыл глаза, чувствуя, как по телу пробегают электрические разряды. Ее пальцы коснулись места над сердцем, где была татуировка, и я остановил ее руку, прошептав:
– Я не бросил тебя… Ты сохранилась здесь.
Она будто бы знала, что я сделал, и потянула футболку. Я убрал руку, давая ей взглянуть на тату. Сейчас честность была всем, что мы могли дать друг другу. Когда Кира увидела свое имя на моей коже, ее рот приоткрылся, а глаза наполнились слезами. Она водила пальцем по контуру извивающихся букв, и моя кожа отзывалась приятной болью там, где Кира ее касалась.
– Келлан…
Ее голос дрогнул. Я убрал ее руку, но не отпустил ее, а сплел наши пальцы вместе. Держа наши руки у груди, я снова коснулся головой ее макушки.
– Так что… Да, я по-прежнему люблю тебя. И никогда не прекращал. Но… Кира…
– У тебя был кто-то еще? – прошептала она.
Это удивило меня, и я отстранился, чтобы взглянуть на Киру.
– Нет… Я не хотел…
Для меня не существует никого, кроме тебя. Думая, была ли она такой верной, я спросил:
– А у тебя?
И хотя ответила она быстро, я думал, что умру, пока дождусь ответа.
– Нет. Я хотела… только тебя, – меня накрыла волна облегчения. А Кира шепотом добавила: – Келлан, мы должны быть вместе. Мы нужны друг другу.
Знаю. Ты так нужна мне, Кира. Никто не нужен… кроме тебя.
Не думая о том, что делаю, я подошел к ней. Ее рука скользнула мне на талию, моя рука легла ей на бедро. Мы притянули друг друга, словно больше не могли быть порознь. Я и не мог. Казалось, будто я ждал этого всю свою жизнь, и не хотел, чтобы это прекращалось, но… Боль и сомнения по-прежнему всели во мне кровопролитную войну.
Мы продолжали смотреть на губы друг друга, чувствуя нарастающее между нами напряжение. Я так сильно хотел ее поцеловать. Я облизал губы, прижав зубами нежную кожу, но мне лишь хотелось ощутить прикосновения Киры.
Я склонил к ней голову, теперь между нами оставались считанные миллиметры. Я чувствовал ее дыхание на своем лице.
– Кира, мне казалось, что я смогу расстаться с тобой. Я решил, что расстояние поможет делу и все станет проще, но ничего подобного, – я замолчал и покачал головой. – Жизнь порознь убивает меня. Я пропадаю без тебя.
– Я тоже, – пробормотала она.
Мы расплели пальцы, Кира провела руками по моим плечам, а я снова дотронулся до ее кулона.
– Я думал о тебе каждый день.
Мои руки продолжили путешествовать по ее груди, коснулись ее бюстгальтера.
– Ты снился мне каждую ночь.
Мои пальцы прошлись по ее ребрам, ее пальцы запутались в моих волосах. мне так хотелось продолжить, но я так запутался.
– Но… Я не знаю, как впустить тебя обратно.
Я слегка отстранился, чтобы посмотреть на выражение ее лица, и увидел, что Кира смотрит на меня с любовью и уверенностью. Хотел бы я чувствовать то же самое. Хотел бы я просто взять и забыть все свои страхи, будь что будет. Потому что обнимать ее так приятно. Мы совершили уже столько ошибок… Я не переживу еще один такой раз. Хотя сопротивляться Кире чертовски сложно. Я почти накрыл ее губы своими.
