Текст книги "Безрассудный (ЛП)"
Автор книги: С. Стивенс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 36 страниц)
Как я и предполагал, ее щеки порозовели при мысли о том, чтобы подражать мне. Приглушенным голосом она отметила качество моей актерской игры, и я сказал, что мне не впервой. Кира, казалось, была удивлена моим признанием, и я рассмеялся, увидев недоумение на ее лице. Интересно, нравится ли ей слышать, как я издаю все эти звуки… Могу ли я одновременно дразнить и возбуждать ее…
– Хм… Твоя правда… Вышло не совсем честно, – склонив голову на бок, сказал я. – Что ж, теперь я изображу себя…
Приобняв ее, я прижался губами к ее уху и начал имитировать исполненный желания стон. Тяжело дыша, я медленно растягивал слова.
– О, боже… Да…
Кира повернулась ко мне лицом, схватила меня за шею и притянула к себе для требовательного поцелуя. Похоже, я не потерял хватку.
Я подумал о том, чтобы позволить этому поцелую завладеть нами, распалить нас до такой степени, чтобы я уложил ее на сиденье и взял прямо здесь. Но нас ожидало кое-что важное, и секс – это не то, что я планировал для нас сегодня. Отстранившись, я одарил ее игривой улыбкой.
– Сделаем кое-что?
– Да… – простонала она, снова потянувшись к моим губам. Я ухмыльнулся, снова отстраняясь.
– Минуту дать?
Кире не понравился ни мой сарказм, ни мой вопрос. Она снова шлепнула меня по руке, и ее щеки покраснели. Я поворачивал ключ в зажигании, когда Кира, все еще слегка раздраженная, поинтересовалась моими планами.
– Прости, не хотел тебя завести, – она вкинула бровь, недоверчиво глядя на меня, и я рассмеялся. – Ладно, может быть, и хотел. Но прямо сейчас я хочу тебе кое-что показать.
Тебе обязательно понравится.
Она кивнула, и я выехал с парковки.
Когда Кира поняла, что мы направляемся в центр, она спросила, куда именно мы едем.
– Я же обещал тебе подняться на «Космическую иглу», – ответил я.
Кира молча обдумывала мои слова.
– Келлан… Сейчас два часа ночи, все закрыто.
Улыбнувшись и подмигнув, я заверил ее, что у меня все схвачено. Я знал кое-каких людей, и эти люди собирались впустить нас… За определенную цену.
Я нашел место, чтобы припарковаться, затем взял Киру за руку и повел туда, где над городом возвышалась знаменитая достопримечательность. Было удивительно снова держать ее за руку. Я не осознавал, сколько я пропустил, и какими дешевыми подделками были все мои псевдо-Киры. Ничто по сравнению с настоящей.
Ожидая нашего прибытия благодаря Зику, дежурный охранник встретил нас у входа в здание. Сунув руку в карман, я протянул ему несколько купюр, которые взял из своего загашника на черный день. Подняться вверх было недешевым удовольствием, но оно того стоило. А на что еще я мог потратить деньги родителей? Мне ничего не нужно. Только Кира.
Удовлетворенный платой охранник повел нас к лифтам. Кира заметила сумму вознаграждения. Широко раскрыв глаза, она шепнула мне об этом, когда двери лифта закрылись. Я сказал ей не беспокоиться. Дом был не единственным, что оставили мне родители. Были также страховые полисы, сберегательные счета и длинная жизнь, полная пренебрежения и насилия. Это навсегда останется со мной.
Лифт начал подниматься, Кира ахнула и прижалась к стене. Стеклянные двери лифта открывали взорам пассажиров впечатляющий вид на город, но по бледному лицу Киры было ясно, что ей это не по душе. Взяв ее за подбородок, я наклонил голову так, чтобы она смотрела на меня, а не на землю, оставшуюся позади.
– Кира, ты в полной безопасности.
Я нежно поцеловал ее, что переросло в более глубокий поцелй, от которого в легких стал заканчиваться воздух. Охранник кашлянул, и тут я заметил, что лифт остановился. Упс.
– Похоже, приехали, – усмехнулся я.
Похлопав охранника по спине, я взял Киру за руку и вывел из лифта. Щеки пылали от смущения, но это только делало ее еще более привлекательной. Как только лифт закрылся, в помещении потемнело. Поскольку башня не была открыта для посетителей сейчас, все освещение было выключено. Включенной оставалась только пара аварийных огней. От этого сияние города вокруг нас казалось намного ярче, и я потянул Киру к краю внутренней обсерватории. Она остановилась, чтобы полюбоваться.
– О, Келлан… Как здорово.
Прислонившись к перилам, я смотрел не на город, а на нее.
– Да, – широко раскинув руки, я пригласил ее в свои объятия. Сходя с ума от осознания того, что она в моих руках, я перевел взгляд на огни города. Действительно потрясающее место.
Я чувствовал на себе пристальный взгляд Киры.
– Почему я? – после минутного молчания прошептала она.
Я не знал, с чего начать разговор, но объяснить, почему именно она привлекла мое внимание, казалось хорошим вариантом. Переведя взгляд на нее, я улыбнулся.
– Ты даже не представляешь, как я любуюсь тобой. Мне нравится.
Это была одна из многих вещей, которые делали Киру другой. Она залилась краской, и я замолчал, обдумывая, как ей все объяснить.
– Дело было в вас с Денни… В ваших отношениях.
Я видел, что она не понимает, о чем я, поэтому не удивился, когда она нахмурилась.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Кира, запустив пальцы в волосы над моим ухом.
Внезапно, столкнувшись с необходимостью открыть свое сердце, я почувствовал, как мои нервы оголяются, и я перевел взгляд на город. Я не был уверен, что смогу это сделать. Кира коснулась моей щеки и заставила посмотреть на нее. Она хотела, чтобы я перестал прятаться, ей нужны были ответы.
– Что ты имеешь в виду, Келлан?
Вздохнув, я посмотрел вниз. Я больше не могу молчать. Не с ней. Мне нужно открыться и рассказать ей все, показать. Надеюсь, это будет не слишком больно, хотя мысль о ее потере куда больнее.
– Не знаю, как объяснить тебе, если не растолковать то, что сказал Эван.
Кира на мгновение задумалась, а потом сказала:
– Это когда ты велел ему заглохнуть – довольно грубо, между прочим?
– Да, – пробормотал я, желая поскорее разделаться с этой часть разговора.
– Не понимаю, какое отношение это имеет ко мне?
– Никакого… – я покачал головой и грустно улыбнулся. – И непосредственное.
Она слегка улыбнулась.
– Но ты, надеюсь, все-таки объяснишь мне толком?
Я рассмеялся и взглянул на горизонт.
– Да, дай мне минутку.
Или три, или четыре. Я смогу…
Уважая мое желание, Кира положила голову мне на плечо и крепко обняла. Обнимая ее и гладя ее по спине, я почувствовал, как беспокойство рассеивается. Это же не кто-то посторонний, это Кира. Она завладела моим сердцем, каждым его уголком, так что какая разница, знает ли она о темноте, которая окружает меня? Она все равно любит меня. Без сомнения, это так. С ней мои секреты в безопасности. Как и я сам.
Я заговорил тихо, потому что только так я мог заставить себя произнести эти слова.
– Вы с Эваном были правы насчет женщин. Я использовал их годами.
Я был слишком зол, чтобы признаться себе в этом, когда Эван загнал меня в угол в подсобке, но теперь ясно видел, что я делал с женщинами всю свою жизнь, когда бесцельно искал связь с кем-то. Хоть с кем-нибудь. Я использовал их, чтобы почувствовать себя нужным и достойным, пусть даже на мгновение.
– Годами? Не только из-за меня? – у Киры было странное, несколько обиженное выражение лица.
Улыбаясь, я заправил ей за ухо прядь волос.
– Нет… Тем хуже, конечно.
Намного хуже. Я был полностью одержим поиском отвлекающего маневра, замены. Я был таким дураком. Киру невозможно заменить.
Она сменила позу, чувствуя себя немного неловко.
– Людей, Келлан, использовать нельзя… Ни по какой причине.
Я нашел этот ответ ироничным и парировал:
– Не ты ли использовала меня в первый раз, когда хотела выкинуть из головы Денни?
Я знал, что это правда. То, как яростно она топила свою печаль в алкоголе и после также яростно отдалась мне. Она использовала меня, чтобы уничтожить Денни в своем сознании. Смущенная правдой, Кира отвела глаза. Я взял ее за подбородок и заставил ее посмотреть на меня.
– Да все в порядке, Кира. Я так и думал, – отпустив ее, я посмотрел на залив по другую сторону башни. – Но это не лишило меня надежды. Я целый день болтался по городу, прикидывая, как сказать тебе… что я тебя очень люблю. И не выставить себя при этом идиотом.
– Келлан…
Пока Кира произносила мое имя, ко мне вернулись воспоминания о каждом месте, куда я ходил в тот день. Я так боялся сказать ей о своих чувствах, что оставил ее одну, и она наверняка подумала, что мне на нее наплевать. Неудивительно, что она сразу же вернулась к Денни. Наверное, решила, что я бесчувственный засранец.
Снова взглянув на нее, я признался в своей боли.
– Боже… Когда ты мигом вернулась к нему, как будто ничего и не было, меня это просто убило. Я знал… В ту самую минуту, когда я вошел и услышал вас наверху, я уже знал, что нам ничего не светит.
Я не смог сдержать гнев в голосе. Кира моргнула, когда я закончил.
– Ты слышал нас? – спросила она в замешательстве.
Я солгал ей, что видел его куртку, если меня не подводит память. В ту ночь я встельку пьян. Посмотрев вниз, я съежился. Наверное, мне не стоило об этом говорить.
– О да… Я вернулся и услышал, как вы воссоединяетесь у себя. Мне стало довольно хреново. Я взял бутылку, отправился к Сэму. Ну, дальше ты знаешь, чем кончилось.
Кончилось тем, что я чуть белочку не поймал. Судя по шоку в ее голосе, все это стало для нее большим сюрпризом.
– Господи, Келлан, прости! Я не знала.
– Кира, ты не сделала ничего плохого… – я взглянул на нее и отвернулся. – Потом я держался с тобой как последняя сволочь.
Кира поморщилась, когда я робко улыбнулся ей. Очевидно, с этим она согласна.
– Прости. Когда я зол, меня несет, тормоза отказывают… А разозлить меня сильнее, чем ты, не может никто.
Разве не так? С невеселым смешком Кира подняла бровь.
– Я заметила.
Я усмехнулся над ее замечанием, и выражением ее лица изменилось.
– Но ты всегда был прав. В каком-то смысле я заслужила твою грубость.
Успокоившись, я погладил ее по щеке.
– Нет, не заслужила. Только не то, что я тебе наговорил.
– Я ужасно заморочила тебе голову, – произнесла Кира виновато и печально.
– Но ты же не знала, что я люблю тебя, – прошептал я, продолжая гладить ее по щеке.
Когда она посмотрела на меня, ее глаза были словно маленькие жидкие изумруды.
– Я знала, что ты ко мне неравнодушен. И была черствой.
Черствой? Наверное, с этим можно согласится. Временами она была действительно жестока со мной. И наоборот. Чтобы Кира не чувствовала вину из-за этого, я слегка улыбнулся и поцеловал ее.
– Не без того. Но мы сбились с темы. По-моему, мы говорили о моей искалеченной психике.
Стряхнув с себя серьезность момента, она коротко рассмеялась.
– Правильно, о твоем… распутстве.
– Ауч, – я хохотнул, собрался с духом и сорвал пластырь, слишком долго скреплявший мое разбитое сердце. – Наверное, надо начать с полноценной лекции о моем загубленном детстве.
Кира попыталась остановить меня, ибо знала, что этот рассказ причинит мне боль, но мне нужно, чтобы она услышала всю историю, которую я не рассказывал никому, даже Денни.
Я подготовил ее словами:
– Тебя это позабавит.
Она не согласилась и была права. Это не смешно в прямом смысле этого слова, но интересно. По крайней мере, для нас.
– Ну ладно, может, не позабавит… Но поразит.
Она одарила меня задумчивым взглядом, и я медленно начал свой рассказ. Это было трудно, но я начал отрывать ложь, обернутую вокруг меня, начал показывать ей скелеты, которые я всю жизнь старательно игнорировал.
– Похоже, моя матушка крутила роман с папашиным лучшим другом. И вот дорогому папане случилось на несколько месяцев уехать из города по какому-то срочному семейному делу на восточном побережье. Можешь представить его удивление, когда он вернулся домой и обнаружил, что его смущенная молодая женушка беременна.
У Киры открылся рот, и я понял, что она сразу заметила сходство с нашей собственной ситуацией. Судя по шоку на ее лице, она не подозревала, что мой отец на самом деле вовсе мне и не отец.
Этого не знает никто. Это самая большая тайна нашей семьи, и самый большой позор. Мы никогда и ни с кем об этом не говорили. И это главная причина, почему мои родители не любили меня.
Глава 27. Подготовка к реальности
Когда мы покинули «Иглу», мне показалось, словно у меня гора с плеч упала. Между нами больше не было секретов; Кира знала обо мне всё. Знала, что я делал и почему, знала истинную причину пренебрежительного отношения моих родителей ко мне. Она знала всё. Часть меня всё еще боялась, что Кира не примет меня, но прямо сейчас все в этом мире встало на свои места.
Воздух был свежим и прохладным, когда мы вернулись к машине. Холодный ветерок был негласным напоминанием о том, что зима не за горами. Хотя мне это даже нравилось. Пусть температура снаружи и падала, наши с Кирой отношения, наоборот, наращивали градус. Поскольку все стены между нами разрушены, ничто не удержит нас друг от друга. Возможно, мне придется делить Киру с Денни, как и прежде, но по крайней мере я не потеряю ее совсем. Как бы грустно это ни звучало, но пока мне принадлежит частичка ее сердца, я могу закрыть глаза на то, что ее телом обладает другой. Так я себя успокаивал. И буду повторять это снова и снова, если будет необходимо. Я справлюсь.
Пытаясь не думать о плохом, я посмотрел на Киру и заметил, насколько серьезное у нее выражение лица. Когда мы добрались до машины, я остановился и сказал:
– Я хотел поговорить еще кое о чем.
Она мгновенно напряглась.
– О чем?
Сменив серьезное выражение на легкую ухмылку, я произнес:
– Поверить не могу, что ты угнала мою тачку… Что, серьезно?
Кира рассмеялась. Я не находил ее реакцию забавной, но она была безумно очаровательной. После она съежилась, и я понял, что, вспомнив о своей веселой выходке, Кира вспомнила и ее причину.
– Ты вроде как заслужил. Тебе повезло, что она вернулась к тебе целой, а не по частям, – сказала Кира, ткнув пальцем мне в грудь.
Я понимал, что на самом деле ни сделал ничего плохого, но я также понимал, что, если бы я сам стал свидетелем подобной сцены меду Кирой и Денни, то был бы раздавлен. Я справлюсь. Не желая задерживаться на негативе, я постарался взбодриться.
– Хмм… На будущее: нельзя ли врезать мне лишний раз, а мою крошку оставить в покое?
Игриво нахмурившись, я открыл для Киры дверь. Она преградила мне путь ногой и, взяв меня за подбородок, ответила.
– Хмм… На будущее: нельзя ли больше не шляться по «свиданиям»?
В ее голос слышалась ирония, но взгляд говорил об обратном. Она была совершенно серьезна. Хотела, чтобы я был верен ей, пока она делила свою любовь между мной и Денни. На мгновение мне стало горько от осознания того, что я не смогу быть с ней так, как хочу, но я постарался отбросить все неприятные мысли подальше. Сейчас все хорошо.
– Да, мэм, – ухмыльнувшись, я поцеловал ее.
Кира прижималась ко мне по дороге домой. Мы ехали молча, наши руки были сплетены, ее голова лежала на моем плече, и я поглаживал ее длинные тонкие пальцы. Умиротворение. Единственное, что приходит на ум для описания моих чувств. Или, может, блаженство, эйфория, удовлетворение. Вот только… Это не совсем так. Если копнуть глубже, добравшись до оголенных нервов, будет больно. Она все еще не моя…
Но прямо сейчас мне хотелось ощущать это самое умиротворение, поэтому нужно перестать копаться в своей душе, перестать себя накручивать. Призрачное счастье во всяком случае лучше, чем ничего.
Когда мой дом появился в поле зрения, реальность всё же больно вернула меня на землю. Счастье, которое мы обрели сегодня вечером, пройдет немало испытаний, как только мы войдем внутрь. Я буду бороться с мыслью, что придется делить Киру с Денни, ей же придется столкнуться с добровольным предательством человека, которого она любит. И я не могу отрицать тот факт, что она любит Денни. Чтобы не происходило, это никогда не изменится. Для нас обоих. Он заслуживает намного большего, чем мы сами.
Пока мы обнимались в машине, припаркованной на подъездной дорожке, я думал обо всем, что чувствовал с того момента, как Кира проявилась в моей жизни. Взлеты и падения, мечты, кошмары, фантазии. Она со мной каждое мгновение моей жизни, от пробуждения и вплоть до того, как я закрываю глаза и проваливаюсь в сон. Меня поражало то, как жизнь одного человека настолько сильно сплетается с жизнью другого, что их невозможно разделить. Присутствие Киры навсегда оставило отпечаток на моей душе.
– Иногда я мечтаю о тебе… – целуя ее в висок, пробормотал я. – О том, что было бы, если бы Денни не вернулся и ты была моей. Держать тебя за руку, идти с тобой в бар… ничего не скрывая. Объявляя миру, что я тебя люблю.
Она с улыбкой посмотрела на меня.
– Ты говорил, что я однажды тебе приснилась. А сон так и не рассказал, – поцеловав меня в щеку, она добавила: – Ты мне тоже, бывает, снишься.
– Серьезно?
Это удивило меня и сделало по-настоящему счастливым. Получается, что я занимал ее разум даже когда физически меня не было рядом.
– Да у нас душераздирающая история, а?
Я засмеялся. Какая прекрасная, должно быть, жизнь у Киры и Келлана из наших снов.
– И о чем они, твои сны?
Кира смущенно захихикала, ее щеки порозовели.
– Если честно, то в основном о том, как мы спим.
Выражение ее лица, когда она говорила о сексе, было чертовски привлекательным, и я едва сдерживал себя, чтобы не поцеловать эти пухлые губы. Из нас двоих Кира несомненно была чистой и невинной, и тем не менее это ей снилась эротика, тогда как мои сны были куда более романтичны.
Кира смеялась вместе со мной. Взяв ее за руку, я сплел наши пальцы вместе.
– Черт… Неужели тебе больше ничего от меня не нужно? – спросил я шутливо.
Надеясь, что она не скажет «да», я наблюдал, как Кира вдруг посерьезнело.
– Нет… Нет, же, намного больше.
Я тоже перестал улыбаться, потому что момент был очень откровенным.
– Это хорошо, потому что ты значишь для меня все.
Что бы я делал без нее? Не хочу даже думать об этом.
Кира крепче сжала мою руку и придвинулась ко мне поближе. Я бы хотел, чтобы мы могли провести так весь остаток ночи, но было уже поздно, и, если Денни проснется и обнаружит нас здесь… Не знаю, как мы объяснимся. Всему этому вообще нет нормального объяснения.
Например, той пощечине в баре.
– Что ты сказала Денни?
Кира съежилась – она не хочет говорить об этом. Но придется. Мне нужно знать легенду, если нужно будет подыграть.
– Что ты переспал с моей сестрицей и разбил ей сердце. Это правдоподобно. Все видели, что в баре вы были вместе. Денни, похоже, купился.
Сердце рухнуло куда-то в пятки. Я чувствовал, что время поджимает. Кира не учла одну важную деталь этой истории… Один очень серьёзный аспект, который мы не можем контролировать.
– Не пойдет, Кира.
Она заговорила с паникой в голосе.
– Пойдет. Я поговорю с Анной, она меня прикроет. Мне тоже случалось соврать для нее. Конечно, я не скажу ей зачем… Да и Денни, небось, никогда у нее не спросит.
Кира не видела проблему там, где видел ее я. Конечно, она не знала кое-какого болвана так же хорошо, как я, поэтому легко забыла о нем.
– Проблема не в твоей сестре.
Она смотрела на меня в замешательстве, и как только я увидел отчаяние ее глазах, то понял, что она осознала масштаб трагедии.
– О, черт… Гриффин.
Я кивнул, соглашаясь с ее умозаключением.
– Ага… Гриффин. Он же на каждом шагу об этом болтает
Вспоминая как, она обходила его стороной, я улыбнулся.
– Не пойму, как ты не заметила. Ты здорово научилась от него отключаться.
Мой веселый настрой длился недолго.
– Если Денни узнает, что это неправда…
А он узнает. И это изменит его… навсегда.
Киру была безмерно подавлена тем, что в ее лжи есть прорехи. Мне нравилось, что она не сильна в этом. А вот я был достаточно хорош в этом, хотя гордиться тут нечем.
– Но, Келлан, что мне было ему сказать? Мне пришлось что-то придумать, – она уставилась на свои руки. – А может сказать, что вы оба…
Я понял, к чему она ведет и перебил ее.
– Нет. Это невозможно, – я тепло улыбнулся, когда Кира посмотрела на меня. Я бы никогда не прикоснулся к Анне. Она Кире не конкурентка.
Вспоминая откровенные рассказы Гриффина, я нахмурился.
– Гриффин весьма избирателен в том, что рассказывает на людях. Дело не только в том, что он с ней спал. Дело в том, что он спал с ней, а я – нет, и он вроде как увел ее у меня. Он помешался на соперничестве…
– Я заметила, – фыркнула Кира. Вздохнув, она откинула голову на сиденье. – Черт, я даже не подумала об этом.
– Я ничего не гарантирую, но могу с ним потолковать. Может быть, он изменит историю. Возможно, мне придется пригрозить, что я вышвырну его из группы. Вообще-то, это можно сделать в любом случае.
– Нет! – воскликнула Кира. Опасливо оглянувшись на дверь, она прикрыла рот рукой.
Я растерянно нахмурился. Почему ее волновало то, что я мог выгнать Гриффина?
– Хочешь, чтобы я его оставил?
Опустив руку, Кира слегка улыбнулась мне, но тут же нахмурилась.
– Нет, я не хочу, чтобы он знал, – ни за что! Он не станет молчать. Он расскажет всем и каждому, в жутких подробностях. И Денни скажет! Пожалуйста, даже не думай…
Она действительно в панике. Пытаясь ее успокоить, я положил руки ей на плечи.
– Ладно. Хорошо. Кира, он ничего не узнает, – когда она вздохнула с облегчением, я добавил: – Все равно это неважно. Он уже рассказал слишком многим. Прости, но Денни узнает, что ты ему соврала, и заинтересуется почему.
Она посмотрела на меня так, будто я ее спасательный круг. Как будто у меня были ответы на все вопросы. Эх, если бы.
– И что тогда? Сколько мы протянем?
– Как скоро Денни выяснит, что мы переспали?
Вот уж вопрос дня, не так ли? Я снова переплел наши пальцы.
– Я думаю, к утру, если ты проторчишь здесь со мной всю ночь.
Усмехнувшись, я коснулся щекой ее макушки и почувствовал, что Кира расслабилась. Моя шутка немного разрядила обстановку. Хотя в ней было много правды. Нам нужно поскорее вернуться в дом.
– Не знаю, Кира, – вздохнув, продолжил я. – Может быть, несколько часов? Максимум – пару дней.
Это ее встревожило. Отступив назад, Кира пробормотала:
– Часов? Но… У него нет никаких доказательств. Ему в голову не придет…
Ее глаза были великолепны в лунном свете – этот глубокий, темно-зеленый цвет, окруженный золотисто-коричневыми вкраплениями. Они блестели от страха, но за тревогой я отчетливо видел привязанность. Глубоко укоренившуюся привязанность… ко мне. Этот взгляд объяснял всё без единого слова. Отпустив руку Киры, я провёл пальцем по ее щеке.
– Кира… Все у него есть, прямо здесь.
Глаза не лгут, а твои говорят, что ты любишь меня.
– Что мы делаем, Келлан?
Она взглянула на дом, словно боялась, что Денни услышит нас. Может, и стоило бы. Может нам нужно войти в дом рука об руку, разбудить его и сказать, что жизнь, которую он знал, закончилась. Что мы оба предали его.
Мое сердце замерло от одной только мысли. В голове зазвучал голос из прошлого, закрутились воспоминания: Денни с разбитой губой, опухшей и окровавленной «благодаря» моему отцу. Это был удар, предназначавшийся мне. Рука Денни, лежавшая на моем плече, пока я дрожал от страха за то, как отец отомстит за такое спасение. Денни же не боялся. Ни капельки. «Я буду с тобой, Келлан. Я буду здесь рядом с тобой», – говорил он мне. И вот так я отплатил ему? Разорвав его отношения в пух и прах? Нет, я не могу встретиться с ним. Лучше сбежать…
– Я могу завести мотор, и мы окажемся в Орегоне еще до рассвета.
Я такой трус. Было видно, как Кира представляет это – мы уезжаем в закат, сбегая от проблем, не оглядываясь на те руины, которые оставили на своем пути. Пока мы неотрывно смотрели друг на друга, я заметил, что Кира стала дышать более часто и поверхностно. Ей словно было больно дышать, и она согнулась пополам, будто ее вот-вот стошнит. Она не сможет сделать это, не сможет оставить его. Она никогда его не бросит. Я жил фантазиями… Но здесь так хорошо, я тоже еще не готов уйти.
Я гладил ее волосы, стараясь ее успокоить.
– Эй. Дыши, Кира, всё в порядке… Дыши, – взяв ее лицо в свои руки, я пытался вернуть ее в реальность. – Смотри на меня. Дыши.
Она пристально смотрела на меня, дыхание замедлялось и постепенно выравнивалось. Едва она моргнула, по щекам покатились слезы.
– Нет, так нельзя. Мы с ним слишком срослись. Мне нужно время. Я не могу пока об этом говорить.
Ее реакция на мысль о том, чтобы оставить его, окончательно рассеяла иллюзию, в которой я жил. Я был небезразличен Кире, она меня даже любила, но она не бросит его. Не сможет. Знаю, она еще не готова думать о выборе, но еще я знаю, что, когда она сделает выбор… Это буду не я.
Я кивнул, но чувствовал, насколько хрупким было это слово «мы», как оно размывалось и таяло на глазах. Я чувствовал, что у нас осталось очень мало времени… Наверное, Кира заподозрила, что я могу прийти к такому выводу, поэтому она прошептала:
– Прости меня, Келлан.
Я попытался улыбнуться, хотя было безумно больно.
– Не надо… Не извиняйся за то, что любишь.
Притянув ее к себе, я поцеловал Киру в макушку. Постепенно осознавая ужас реальности, я знал, что нужно делать. Я всё это начал, я и закончу. Только я и могу. И я должен сделать это как можно скорее, прежде чем Денни решит эту жуткую головоломку, прежде чем наш секрет будет раскрыт.
И единственный способ удержать Денни от поисков правды – исключить необходимость ее поиска вообще. Уничтожить источник подозрений, – вот что я должен сделать.
– Не волнуйся, Кира. Я что-нибудь придумаю. Даю слово, я все улажу.
Прежде чем Денни поймет в чем дело, я уйду, и на этот раз уйду навсегда. Мы не станем причинять ему боль. Он никогда не узнает, что произошло. Эта тайна умрет вместе с нами. Я унесу его боль с собой, и твою унесу. Я возьму эту боль на себя. Мне не привыкать.
Мы оставались в машине до тех пор, пока первые лучи солнца не окрасили небо в розовый цвет, как бы обещая, что солнце вот-вот выглянет. Обещание… Такое обманчивое слово. Оно вселяет надежду, но бывает так, что надежды просто нет. По крайней мере для меня. А иногда можно дать кому-то надежду, но в обмен похоронить свою. И это чертовски трудно. Как добровольно отрезать себе руку или ногу. Но опять же, если бы это было так легко, каждый бы смог.
Ненавидя ускользающее от нас время, я озвучил наши общие мысли.
– Тебе пора идти в дом.
Кира моментально среагировала на слово «тебе», а не «нам». Резко отстранившись, она испуганно глядела на меня.
– А ты? Разве ты не пойдешь?
В конце концов, так все и будет, с тобой буду не я.
– Мне нужно сначала кое-что сделать.
– Что? – спросила она удивленно.
Улыбаясь, я ушел от ответа. Пока не могу сказать. Она будет спорить, говорить, что я ошибаюсь, но это не так. Я знаю, к чему это приведет. Всё было очевидно. Она любила меня, но недостаточно, чтобы оставить его. Мы растопчем Денни… И ради чего? Ради призрачных фантазий. Я не хочу этого и знаю, что Кира тоже не хочет.
– Ступай… Все будет хорошо.
Я нежно поцеловал Киру, а после наклонился чтобы открыть дверь.
– Я люблю тебя, – прошептал я, когда она вышла. Навсегда.
Передвинувшись на сторону Киры, я наклонился, чтобы она могла поцеловать меня. Это был последний, краткий момент нашей связи, и я ощутил, как дрожат ее губы. Отстранившись, я заметил слезы на ее щеках. Это будет трудно для нас обоих.
Заведя мотор, я выехал с дорожки и, клянусь, часть меня оторвалась и исчезла, когда я оставил Киру позади.
Не чувствуя абсолютно ничего внутри, я ехал к Эвану. Он единственный, кто знает, каково мне сейчас, единственный, кто может мне помочь. Припарковав машину, взглянул на его тихое жилище и на мгновение позавидовал Эвану. И Мэтту, и Гриффину тоже. Со стороны их жизни казались такими простыми и беззаботными. Хотя я знаю, что это не так, у каждого свои заморочки. Если моя жизнь и научила меня чему-то, так это тому, что никто не живет так просто, как кажется на первый взгляд. У всех свои проблемы. Это то, что объединяет всех людей: боль и любовь.
Чтобы Эван услышал меня, я несколько раз сильно постучал в дверь. Было раннее утро и, наверное, стоило дать ему время проснуться, но он мне нужен. Я не хочу оставаться один.
Через пару минут я услышал, как дверь отпирается. Секунду спустя в проеме появилось заспанное лицо Эвана.
– Келл? Что ты здесь делаешь?
– Мне нужна твоя помощь. Кира и я… – я опустил глаза в пол. Как, черт возьми, я собирался сказать, что прощаюсь с ней? – У нас… ничего не получится. Я хочу подарить ей кое-что, пока всё не закончилось. Я хочу написать для нее песню.
Эван толкнул дверь и отошел, чтобы я мог войти.
– Все, что угодно, Келл.
Знаю, Эван не в восторге от нашего союза, но я оценил, что он ставит нашу дружбу выше своих нравственных принципов. Конечно, ведь я только что сказал ему, что мы прощаемся. Скорее всего он ответил бы совершенно по-другому, если бы я сказал, что собираюсь сделать ей предложение.
Боже, эта мысль…
Нельзя об этом думать. Брак – это не наше будущее.
Эван зевал, когда я вошел в часть его лофта, игравшую роль гостиной.
– Можешь еще поспать, – сказал я ему. – Я просто посижу здесь, поработаю над текстом.
Он поднял руку в знак благодарности, затем подошел к своей кровати в углу и рухнул. Пару мгновений я наблюдал, как его грудь равномерно поднимается и опускается, а затем огляделся в поисках бумаги. Финальная песня для моего неудавшегося романа. Я должен был рассказать Кире обо всем, что чувствовал к ней. И попрощаться. Это был безумно сложный участок пути, и я совсем не хотел этого.
Я еще могу передумать и попросить ее выбрать меня, бороться за нее. Но зачем? Кира бы не выберет меня, и мне придется просить ее уничтожить человека, который был мне братом.
Нет, даже не так, скорее всего Кира бросит меня быстрее, чем я успею моргнуть, заставь я ее выбирать, и именно поэтому нужно сделать этот шаг… чтобы она знала, что все в порядке, что я понимаю ее. Я просто недостаточно хорош для нее. И никогда не был.
Присев на диван с блокнотом и карандашом, я начал выливать на бумагу свою любовь, свою потерю, печаль и признание: незачем прощаться, чтобы не лгать, – довольно уехать и ни о чем не знать.
Эван проснулся через несколько часов. Пересев на диван, он взял несколько листков бумаги, которые я вырвал из блокнота. Я перебирал пропитанные болью слова, чтобы найти идеальную комбинацию. Эван пробежался взглядом по странице, затем посмотрел на меня.
– Уверен, что хочешь этого? – совершенно серьезно спросил он.
Выдержав его взгляд, я коротко кивнул. Эван вздохнул и положил листы.
– Келлан, я знаю, что тебе больно, и знаю, что у вас сейчас напряженный момент, но если ты споешь это у Пита, все об всём узнают
Я прервал его, покачав головой.
– Это для Киры. Я хочу, чтобы она услышала. Мне плевать на всех. Меня не заботит никто другой, – прошептал я.
Эван положил руку мне на плечо.
