Текст книги "Безрассудный (ЛП)"
Автор книги: С. Стивенс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 36 страниц)
Я смотрел, как она пожирала меня глазами. Я знал, что она хотела этого. Та ночь в клубе была настоящей ошибкой. Она хотела именно меня, у нее просто не хватило духа уехать тогда со мной. Но сейчас, прямо сейчас, все шло как надо. И пусть завтра я буду сожалеть о том, что предал Денни, сейчас мне было совершенно плевать. Сегодня она будет со мной.
Когда на ее джинсах оставалась лишь одна не расстёгнутая пуговица, она схватила мои руки и завела их себе за голову, крепко удерживая их. Наши тела вновь соприкасались, и меня тряхнуло. Я был так близок к тому, чего так сильно хотел, что это причиняло мне боль. Проказница.
– Хватит, Кира! – взорвался я. Я был на взводе, я был возбужден, и мне просто необходимо кончить. – Ты нужна мне. Дай мне волю, и я заставлю тебя забыть его, – сказал я и в отчаянье добавил: – Я могу сделать так, что ты забудешь саму себя.
Она вздрогнула подо мной, знала, что я прав. То, что мы испытаем сейчас, будет сильнее всего, что мы оба когда-либо чувствовали. Я знал это наверняка и нуждался в этом прямо сейчас, прежде чем я вдруг взорвусь. Я с легкостью высвободил руку из ее хватки, медленно проводя по ее телу, продвигаясь к джинсам. Она отзывалась на каждое мое движение. Видишь, Кира, ты же знаешь, что я прав. – Господи, я хочу войти в тебя…
– Келлан, остановись!
Меня раздражало то, что она все еще отрицает это, но я замер, припав губами к ее шее. – Почему? Ты же хочешь этого… Молишь об этом!
Нет, она не может это отрицать, не после всех тех моментов, когда она умоляла меня. Чтобы доказать это, я сунул руку в ее джинсы, под нижнее белье. Она скажет это первая, она будет умолять меня. А потом мы вместе сможем прекратить эту игру.
И хотя сейчас я не касался ее напрямую, она распадалась подо мной на части. От ее непроизвольного вскрика мне стало вдвойне приятнее и вдвойне больнее. Она схватилась за мою шею и притянула меня к себе. Я застонал, не в силах терпеть это. Я хотел войти в нее, хотел кончить, хотел слышать ее крики и чувствовать ее оргазм. Она сначала я хотел услышать, как она первая скажет, что хочет меня.
Но с этим она не торопилась.
– Нет… Я не хочу.
Я провел пальцем по краю ее белья, и она запнулась. Врет, она хочет меня, она насквозь мокрая. Одно легкое движение, и я смогу почувствовать это. Немного потянуть за ее джинсы, и я смогу ощутить ее вкус. Господи, как же я хочу попробовать ее…
Изгоняя эту красивую картину из своей головы, я старался держать себя в руках. Мне нужно, чтобы она произнесла это. Позволь мне, Кира. Но она все еще боролась со мной, ее рука соскользнула с моей шеи в слабой попытке остановить мои пальцы. Но я был сильнее, и на самом деле она хотела совсем не этого.
– Теперь мне ясно, Кира, как сильно ты меня хочешь.
Мой голос звучал натянуто, но, опять же, я весь сейчас был максимально напряжен. Я больше не могу терпеть это напряжение, эту боль, эту дрожь. Это должно прекратиться. Я издал полный боли стон. – Я хочу тебя сейчас. Я больше не могу ждать, – простонал я. Я думал, что сойду с ума, если не войду в нее. Я высвободил вторую руку и снова потянулся к ее промокшим джинсам. – Боже, Кира, мне нужно это…
Еще секунда, и я бы начал умолять ее, но она вдруг сказала:
– Подожди! Келлан… Стой! Дай мне минуту. Пожалуйста… Мне нужна только минута…
Мои руки застыли на месте, а я просто смотрел на нее. Она что, правда сказала это? Наше «стоп-слово», так сказать. И будто читая мои мысли, она повторила: – Дай мне минуту.
Ну и пошло оно все.
Я не мог пошевелиться, думая о том, что, черт подери, только что произошло. Она задыхалась подо мной, когда я смотрел на нее. А она снова сделало это со мной. Она довела меня до точки невозврата и сказала нет. И если только я не продолжу в том же духе и не заставлю ее уступить мне, уступить нам, у меня нет другого выбора кроме как отпустить ее. Дерьмо.
– Дерьмо!
Она дернулась, услышав внезапный возглас. Я выпрямился и провел рукой по волосам, пытаясь успокоиться. Но это не сработало. Каждая секунда, что я смотрел на нее, лежащую на моем сидении, еще больше выводила меня из себя. Какого хрена она со мной творит?
– Дерьмо! – сорвался я, ударяя в дверь позади себя так сильно, как только мог.
Кира резко села и выпрямилась, застегивая джинсы. Черт подери, мы были так близки. Она хотела меня, я знаю, хотела. Почему она постоянно дразнит меня чем-то, что я никогда не смогу заполучить? Потому что она чертова сучка. Динамщица. Вот почему.
– Ты…
Я заткнулся прежде, чем успел продемонстрировать «лучшие» черты моего характера. Она не сучка и не шлюха. Она просто любит другого парня. Парня, который дорог и мне. Забыть об этом я не могу, но, черт подери, это адски больно. В машине стало душно, воздух наполнился болью, напряжением, предательством. Мне было нечего дышать, нужно выбраться из этой чертовой машины.
Открыв дверь, я немедленно вышел наружу. Ледяные капли дождя были словно бальзам на душу, но мою злость они не остудили. Я почти физически ощущал, как эти капли шипят, испаряясь с моей раскаленной кожи. И я решил направить свой гнев на колесо машины. I redirected my ire to my car’s tire. Мне понадобится более сильный стимул, чтобы не вывалить все гадости в моей голове на Киру. Сука.
Я ударил по шине так сильно, как только мог.
– Твою мать! – меня немного отпустило, поэтому я попробовал снова. – Ебаный кусок дерьма! К черту, мать его, всю эту хуйню!
Я знал, что Кира наблюдала за тем, как я нес всю эту ересь, но я уже перешел черту, так что мне было плевать. К черту мою дерьмовую жизнь. Отойдя от машины, я сжал кулаки и закричал, изливая свою ярость и разочарование в пустоту улицы.
– Бляяять!
Черт, я орал и матерился на улице, как какая-то чертова королева драмы. Успокойся, мать твою. Я еще раз провел рукой по волосам, сдерживая желание просто взять и вырвать их. Воздев голову к небу, я попытался отвлечься. Думай только о каплях, слушай, как они разбиваются об асфальт, почувствуй прохладу. Не думай о Кире, не думай о ее губах, ее теле, ее улыбке, смехе, глазах… О том, как она смотрит на тебя. О том, как она смотрит на него. Блять.
Я опустил руки, но повернул их ладонями вверх, впитывая каждую каплю. Думай только о каплях. Есть только холодный, ледяной пронизывающий дождь. Ты, дождь, и ничего больше.
– Келлан?
Черт возьми.
Краткое мгновение дзена прошло, когда я услышал ее голос. Ты уже дважды за 48 часов вырвала мне сердце. Не могла дать мне хотя бы минутку тишины, чтобы собраться с моими гребанными мыслями?! Я поднял вверх палец, надеясь, что она поймет намек и оставит меня в покое. Как бы не так.
– Холодно… Пожалуйста, иди в машину.
Ты, блять, должно быть, шутишь. Пять минут. Неужели я даже пяти минут не могу провести без ее голоса в моей голове? Дождь, дождь, только дождь. Успокойся. Я все еще не мог смотреть на нее, не мог даже говорить, поэтому я покачал головой. Пойми же гребанный намек, Кира. Я не хочу быть рядом с тобой сейчас, но оставить тебя одну я тоже не могу, поэтому я, блять, застрял здесь с тобой, в моей машине, моем доме и моем чертовом сердце!
Дождь. Только дождь…
– Прости меня. Пожалуйста, вернись, – позвала она из машины.
О, господи, сделай так, чтобы она заткнулась, пока я окончательно не слетел с катушек. Дождь, дождь, дождь…
Я слышал, как она пробормотала “Да пошло оно все” и вышла из машины.
Не-блять-вероятно. Она не может просто оставить меня в покое? Что за сука. Открыв глаза, я смотрел на то, как она приближалась ко мне. Интересно, я выглядел настолько же херово, насколько чувствовал себя? Должно быть, потому что приближалась она очень маленькими шажками.
– Кира, вернись в машину.
Пытаясь оставаться вежливым, я выплевывал каждое слово со стиснутыми зубами. Кира нервно сглотнула, но покачала головой.
– Вернусь только с тобой.
Все такая же чертовски упрямая. Все мои умиротворенные мысли о дождевых каплях на тротуаре просто испарились. Ярость пропитала мои мышцы, заставляя их дрожать от напряжения.
– Садись в машину, черт возьми! Хотя бы раз послушай меня! – я кричал так громко, что у меня запершило в горле. Что ж, похриплю на завтрашнем концерте. Потрясающе. Одной проблемой больше из-за нее.
Моя дерзость взбудоражила ее. Кира вздернула подбородок и отошла.
– Нет! Говори со мной. Не прячься тут, говори со мной!
Говорить с ней? И о чем, черт подери, она так хочет поговорить? О том, как сильно она любит Денни и как ей плевать на меня? Нет, спасибо, в гробу я такое видал. Я шагнул ей навстречу; теперь мы оба были до нитки промокшими.
– Что ты хочешь услышать?
Ее челюсть подрагивала, а голос был полон гнева.
– Почему ты не оставишь меня в покое? Отвечай! Тебе же сказано, что все кончено, я хотела Денни. Но ты все равно меня мучаешь…
– Я тебя мучаю?
Она что, шутит? Разве не она практически беспрерывно дразнит меня? Только то, как она смотрит меня, может поставить на колени тысячи мужчин. А то, как она целовала меня, идеальный пример «зеленого света», судя по пособиям для юных пикаперов.
– Нет, это ты…
В последний момент я остановился. Я не дам ей шанса порадоваться тому, что она сделала со мной. Как же сильно я ее хочу, как же сильно я, черт возьми, люблю ее. И как же, блин, больно понимать, что я никогда не буду достаточно хорош для нее. Как мне хочется ничего к ней не чувствовать, как меня убивает то, что она играет со мной, каждый раз доводя меня до грани. Как же сильно я хотел, чтобы сегодня мы не останавливались.
– Я – что? – вдруг разрезал тишину ее крик.
Я посмотрел на нее. Правда, что ли? Неужели она просто не может отпустить это? Я пытался не сорваться на ней, но я не смог бы держать язык за зубами еще хоть одну гребаную минуту. Если ей так нужна правда, ладно, пусть получит свою чертову правду, преподнесу ее ей на блюдечке с голубой каемочкой. Может тогда она, мать ее, поймет, каким «невинным» был этот ее невинный флирт.
Моя улыбка была такой же мрачной, как мое разбитое сердце.
– Уверена, что хочешь знать, о чем я сейчас думаю? – я снова шагнул к ней, она попятилась. – Я думаю, что ты гребаная динамщица, и надо было мне просто трахнуть тебя – и делу конец!
По моим венам тек чистейший яд, я сделал шаг вперед, вставая вплотную к Кире. Я мог бы схватить ее, затолкать в машину и положить всему этому конец прямо сейчас. Зная, что мне стоило бы отойти и успокоиться, я также знал, что для этого уже слишком поздно, слова вылетели, пусть я уже успел пожалеть об этом.
– Надо бы трахнуть тебя прямо сейчас, как шлюху, ведь ты и есть…
Ее ладонь коснулась моей щеки прежде, чем я договорил. Удар был рада в два сильнее ее предыдущего, уверен, останутся следы. Я задолбался получать пощечины! Я толкнул ее к машине.
– Ты это начала. Все это твоя работа! К чему, по-твоему, катился наш «невинный» флирт? Как долго ты собиралась морочить мне голову? – сомкнув пальцы вокруг ее запястья, я даже не понимал, что несу. – Что же, я до сих пор тебя мучаю? Все еще хочешь меня?
Когда она отвечала, по ее щекам текли слезы.
– Нет… Теперь я по-настоящему тебя ненавижу!
Я чувствовал себя так, словно она забралась внутрь меня и вывернула мою душу наизнанку. И только остатки злости помогали мне держаться на ногах.
– Отлично! Тогда полезай в гребаную машину!
Не имея ни малейшего понятия о том, что я делал, я затолкал ее в машину и громко хлопнул дверью. Хотелось открыть дверь и хлопнуть еще раз, но сейчас я бы вряд ли смог это провернуть. Господи, что за хрень я творю? С какой, блять, радости я говорил ей такое? А выражение ее лица… Чистая ненависть. А теперь она плачет. Блять, блять, блять. Я все испортил. Все итак было хуже некуда, но теперь… Мост окончательно сожжен, я уверен. Господи Боже, я потерял ее навсегда.
Я нервно топтался у машины. Что теперь делать? Что, черт возьми, теперь делать? Как мне все это вернуть? Как все исправить? И можно ли вообще что-то исправить?
Не зная, что еще можно сделать, я подошел к двери со стороны водителя. Если бы я точно так же подошел к двери с самого начала, всего этого бы не случилось. Если бы я оставил ее одну в клубе, всего этого бы не случилось. Если бы я просто уехал из Сиэтла, всего этого бы не случилось.
Раздраженный, подавленный и напуганный, я сел в машину и громко хлопнул дверью. Внутри повисла давящая тишина. Даже воздух был каким-то другим. Теперь все изменилось, потому что я не умею держать язык за зубами.
– К черту! – воскликнул я, ударив рукой руль. Все должно было быть не так. – К черту, Кира, к черту, к черту!
Еще несколько ударов, и я наклонился, касаясь лбом плотной кожи руля.
– К черту, нельзя было здесь оставаться…
Когда я поднял голову, я чувствовал себя опустошенным, одиноким и продрогшим до самых костей. Коснувшись пальцами переносицы, я надеялся унять усиливающуюся головную боль, но это не помогло. Я один, совсем один. Опять.
Нуждаясь в тепле и хоть каком-то способе уйти от этой реальности, я завел мотор и включил обогрев. Я не могу покинуть это богом забытое место, пока не извинюсь. Нужно хотя бы попытаться исправить неисправимое. Она все еще плакала, когда я заговорил:
– Прости, Кира. Я не должен был так говорить. Этого не должно было случиться.
Она не ответила, только продолжала плакать. Я вздохнул. Не так я хотел провести этот вечер, не поэтому я поехал за ней. Я только… хотел помочь ей. Я хотел вернуть ей ее вещи и отвезти домой, чтобы быть уверенным, что она в безопасности. Я просто хотел, чтобы с ней все было в порядке. И чтобы она была счастлива.
Видя, как она дрожит, я потянулся и достал с заднего сиденья ее куртку. Моя тоже была там, но мне это было не нужно. Я свой озноб заслужил.
Я молча передал ей куртку, она молча надела ее. Все слова уже были сказаны. Между нами все кончено настолько, насколько это вообще возможно. Теперь она и ее любовь для меня так же недосягаемы, как мои покойные родители. Но в этот раз я действительно заслуживаю этого. Ей будет лучше без меня.
Ведя машину в полной тишине, я поддался отчаянию. С ней я прикоснулся к настоящей любви, это я знал наверняка. Может, ненадолго, может это была любовь только как к другу. В этом я не был уверен. Но что бы это ни было, ничего лучше я не чувствовал за всю свою жизнь. А сейчас это исчезло, и я никогда не познаю этого снова. Я буду одиноки никогда не испытают ничего подобного вновь. Но теперь, когда я знаю, каково это, я уже не смогу без этого жить. Боль этой потери будет постепенно убивать меня, теперь еще быстрее, чем прежде. Как мне теперь жить без любви? Как я жил без нее раньше?
Я почувствовал, что срыв близко, когда мы подъезжали к дому, к моему пустому бесполезному дому, где не были даже частички меня до тех пор, пока Кира не вдохнула в него жизнь. Я заглушил мотор и тут же вышел из машины. Я не хотел, чтобы она видела, как я разваливаюсь на части. А я уже был на грани. На грани того, чтобы разрыдаться.
Когда я открыл дверь, по щекам текли слезы, а когда вошел в прихожую, горло сжалось. Я держался изо всех сил, пока поднимался по лестнице. Не сейчас, держись, еще рано. Я закрыл за собой дверь и на секунду задержал на ней руку. Затем я отпустил себя, всхлипнул и позволил стене сокрушительного горя разрушиться. Подойдя к кровати, я упал навзничь и заплакал, подтянув колени к груди, совершенно не заботясь о том, что грязные ботинки испачкают белье.
Подруга. Любовница. Компаньон. Семья. Она могла бы стать для меня кем угодно, но я потерял ее навсегда. И я понятия не имею, как двигаться дальше.
Я слышал, как открылась дверь, но не мог перестать плакать. Хотя она все равно уже все слышала. Кира присела рядом со мной, но я не пошевелился. Просто не мог. Я мог только скорбеть. Скорбеть по всему, что я потерял, и тому, чего у меня никогда не было. Забытый, не достойный любви. Я не мог понять, почему она вообще сидит со мной рядом.
И вдруг, вопреки всем ожиданиям и надеждам, Кира приобняла меня. Она просто пыталась успокоить меня, но это меня сломило. Я не могу потерять ее. Пожалуйста, Господи, не дай мне потерять ее. Она нужна мне. Я сделаю все, что угодно. Мы прекратим эти игры, снова будет просто друзьями, только не забирай ее у меня сегодня.
Я всхлипывал, обняв ее в ответ и положив голову ей на колени. Прости. Прости. Не бросай меня, пожалуйста, не презирай меня. Остатки моего душевного равновесия испарились, когда я полностью потерял контроль и зарыдал. Казалось, прошли часы. Я выпустил абсолютно всю накопившуюся боль: от нехватки любви Киры и до того, что я никогда не чувствовал любовь своих родителей. Мне было больно от того, что я так обидел Киру, и от того, что предал Денни. Мне было больно от того, что я упустил свое детство. Я оплакивал даже множество бессмысленных случайных связей, которыми довольствовался всю жизнь, потому что теперь, кажется, бессмысленные связи – это все, что у меня когда-либо будет.
Кира не сбежала, увидев мой срыв. Она поддержала меня, прижимала к себе и поглаживала по спине. Даже натянула одеяло на мое дрожащее тело и согрела меня своим теплом. Я никогда прежде не ощущал столько любви и поддержки от другого человека. Никогда. В конце концов ее нежность смягчила мою печаль и высушила мои слезы. В тишине, теперь уже приятной, она обнимала и укачивала меня, как, наверное, матери укачивают своих детей. Хотя откуда мне знать, моя мать никогда так не делала. Никто не делал. Я успокоился и почувствовал, как сон одолевает меня, стремясь заполнить пустоту, что осталась после взрыва бол.
Колеблясь где-то на грани, я проваливался в странный сон. Сон, в котором Кира бросала меня. Я потянулся к ней, крикнул “Нет”, но она все равно ушла. В конце концов, она все равно меня бросила.
Глава 23. Фантазии лучше, чем ничего
Перед глазами все плыло, свет в комнате был слишком уж ярким, и, хотя это очень мешало, я все еще видел отца, стоящего у моей кровати. Его рот скривился, выражая крайнее недовольство. Впрочем, как обычно.
– Вставай, ленивый засранец, бездельников не держим.
Повернувшись к окну, я понял, что на улице кромешная тьма. Даже солнце еще не встало.
– Еще не рассвело… – пробормотал я. Отец покачал головой.
– Ты должен был встать еще час назад и заняться домашними делами, но посмотрите-ка, кто тут штаны пролеживает… Как это жалко, – сказал он, и этот снисходительный тон я знал уж слишком хорошо.
Рядом с ним стояла мама, бесстрастно глядя на меня.
– Почему ты все так усложняешь, Келлан? Разве мы так много от тебя требуем? А ты все равно постоянно нас подводишь, – ее губы дрогнули, голос был полон разочарования. И это я тоже уже слышал.
Отец вздохнул, и я снова посмотрел на него.
– Я уже смирился с тем, что ты ничего в этой жизни не добьешься, но ты что, правда думал, что будешь достоин ее, Келлан?
Я подскочил на месте, задыхаясь и слыша, как бешено бьется мое сердце. Я осмотрелся, пытаясь понять, где я нахожусь и что вообще происходит. Голова раскалывалась, живот и горло тоже нестерпимо болели. На мгновение я подумал, что мои родители действительно были со мной в комнате, что они унижали меня. Я даже еще раз осмотрелся. Но затем я вспомнил прошлую ночь, дождь, то, как кричал на Киру и как плакал в ее объятиях. Я закрыл глаза, и меня накрыло волной печали. Черт возьми. Впервые в жизни я понадеялся на то, чтобы мой кошмар стал реальностью, а реальность – сном.
Я назвал Киру шлюхой. Я серьезно думал о том, чтобы трахнуть ее в машине, хотелось ей того или нет. Боже, меня сейчас вырвет. Родители были правы, я никогда не буду с ней, потому что я ее не достоин.
Я все еще был в той же одежде, что носил вчера. И Киры рядом не было. Но это не удивительно. Не всю же ночь ей меня успокаивать. Я все еще был в ботинках, а кровать была вся в грязи. И я чувствовал себя ужасно грязным, но переодеваться не хотел. Пока. Нужно поговорить с Кирой, нужно извиниться за прошлую ночь и прояснить кое-что между нами, рассказать правду об Анне и умолять ее простить меня.
Ты ее не достоин…
Я знал, что я ее не достоин, но по крайней мере я мог перестать причинять ей боль. Я мог остановить все это. То, что произошло прошлой ночью, больше не повторится. Я не позволю.
К тому времени, как вытащил свое бренное тело из кровати, Кира уже спустилась в кухню. Как и всегда, когда мы пили кофе, она еще была в пижаме. Выглядела слегка помятой, видимо, прошлая ночь ей тоже далась нелегко.
Я остановился в проходе, и Кира окинула меня вопрошающим взглядом, словно пыталась предугадать, как я поведу себя сегодня. Ее замешательство понятно. Однажды она в шутку назвала меня капризным, и я уже не раз подтверждал ее слова. Когда дело касалось ее, я капризничал. Просто это все слишком сложно… Почему я так сильно ее люблю?
Тяжело вздохнув, я подошел к кофейнику. Нужно сделать это, пока я не передумал. Я поднял руки, показывая ей, что я безоружен, физически и эмоционально.
– Мир?
– Мир, – кивнула она.
Опираясь о стойку, я завел руки за спину. Не хотелось поддаться искушению прикоснуться к ней. Взглянуть ей в глаза я не мог, поэтому смотрел в пол.
– Спасибо, что побыла со мной ночью.
– Келлан…
Она попыталась перебить меня, но я продолжил.
– Я не должен был говорить таких вещей, ты совсем другая. Прости, если напугал. Я был страшно зол, но ни за что бы тебя не обидел, Кира… Это не нарочно, – это признание придало мне сил, и я наконец смог посмотреть ей в глаза. – Меня занесло. Нельзя было ставить тебя в такое положение. Ты не… Ты ни в коем случае не… Не шлюха, – сказав это, я отвел взгляд. Господи, каким же нужно быть мудаком, чтобы назвать ее так.
– Келлан…
Желая высказаться, прежде чем моя смелость уйдет в закат, я снова ее перебил.
– Я никогда… Я не стал бы тебя заставлять, Кира. Это не… Я не… – перестав нести несусветную чушь, я уставился в пол. Почему красноречие подводит как раз тогда, когда оно так необходимо?
Мягкий голос Киры заполнил пустоту между нами.
– Я знаю, что не стал бы. – Помолчав секунду, она добавила: – Прости. Ты был прав. Это я… Я тебя спровоцировала, – коснувшись моей щеки, она заставила меня развернуться к ней лицом. – Прости за все, что я натворила.
Она слишком много на себя берет. Ведь она не виновата в том, что я потерял контроль. Не ее вина, что я превратился в разъяренного ублюдка.
– Нет… Я просто спятил. Это я был не прав. Ты ни в чем не виновата. Тебе не за что извиняться…
Она понизила голос, прерывая меня.
– Нет, есть за что. Нам обоим известно, что я сделала не меньше твоего. Я зашла так же далеко, как и ты.
Нет, это не так. Она снова и снова повторяла, что не хочет меня, я просто не слушал ее.
– Ты же четко мне говорила, постоянно. А я не слушал… тоже постоянно. – Я убрал ее руку от своего лица, тяжело вздохнув. Я не заслуживаю ее доброты. – Я был просто чудовищем. Это я зашел далеко, вообще вышел за грань, – презирая самого себя, я провел рукой по лицу. – Я… Я ужасно виноват.
Как всегда упрямясь, Кира не хотела соглашаться со мной.
– Нет, Келлан… Я вела себя не пойми как. Показывала тебе то одно, то другое.
Я приподнял бровь, не веря услышанному.
– «Нет» вполне понятное слово, Кира. И «прекрати» тоже.
– Ты не чудовище, Келлан. Ты бы никогда…
Вспоминая разговоры после нашей предыдущей провальной попытки спать в одной комнате, я ударил по больному.
– Но я и не ангел, Кира… Не забывай! А ты понятия не имела, на что я способен.
Посмотри, как я поступил со своим лучшим другом. Я сплошное разочарование. Я ничтожество. Я ничто. Ты заслуживаешь гораздо большего.
Кира поджала губы, мои аргументы звучали недостаточно убедительно.
– Келлан, мы оба наломали дров, – она потянулась и дотронулась до моей щеки. Ее пальцы опаляли мою кожу. – Но ты никогда бы не применил ко мне силу.
Да, не применил бы. Как бы сильно я тебя ни хотел, если ты не хочешь меня… Я тебя не трону. Ты всё для меня.
Сказать ей это я не смог, поэтому просто притянул к себе и обнял. Кира обвила руками мою шею, и на мгновение я почувствовал, будто все вернулось на круги своя. Это напомнило мне о том, как далеко мы зашли и как все изменилось. Обнимать ее было безумно приятно, но так нельзя, это неправильно. Нам нужно больше пространства. Нам нужна дистанция.
– Ты была права. Нам нужно покончить с этим, Кира.
Эти слова причиняли мне дикую боль, но я знал, что так было нужно. Это единственное верное решение. Я хотел от нее того, что она не может мне дать. Пора бы мне начать уважать ее выбор.
Я отстранился, чтобы взглянуть на нее, и, увидев на ее щеках слезы, осторожно вытер их. Она не должна плакать, я не стою ее слез. Обхватив ее лицо руками, я погладил ее щеку большим пальцем. Я с самого начала знал, что наш дружеский флирт ни к чему хорошему не приведет, но я так сильно хотел ее… Мне казалось, что это лучше, чем ничего.
– Знаю, – прошептала Кира, глядя на меня полными слез глазами.
Она закрыла глаза, и из них полились слезы. Было невыносимо видеть ее боль. Еще более невыносимо было знать, что именно я – источник этой боли. Я ее мучаю, она сама так сказала. А она мучает меня. Ты токсичны и медленно убиваем друг друга.
Конечно, это неправильно с моей стороны, но я не мог уйти без прощального поцелуя. Я хотел в последний раз ощутить сладость ее губ, запечатать в своей памяти, чтобы вспоминать, когда будет туго, когда мне будет холодно и одиноко. Ожидая, что Кира оттолкнет меня, я осторожно коснулся ее губ своими. Но она не отстранилась, а только сильнее притянула меня к себе. Ее поцелуй был требовательным, но я старался сохранить его мягкость и нежность, и она расслабилась, поддаваясь мне. Я вложил в этот поцелуй каждую частичку любви, что ощущал сейчас. Я хотел, что она поняла это без слов – я люблю тебя больше всего на свете.
Я мог бы целовать ее так все утро, но я знал, что пора остановиться. Убрав руку с ее щеки, я провел по ее волосам и вниз по спине.
– Ты была права. Ты сделала свой выбор. Я все равно хочу тебя, – пробормотал я, прижимая ее к себе. – Но только не пока ты с ним. Не так, как вышло прошлой ночью, – и тяжело вздохнув, я отпустил ее.
В ее глазах блестели слезы, и я чувствовал, как мои собственные глаза защипали. Прощаться очень тяжело.
– С этим покончено. – сказал я, проводя пальцем по ее приоткрытым губам. Слезы оставляли дорожки на щеках, и я сдавленно выдохнул. Если бы мне только не пришлось этого делать…
– Не очень-то я рад с тобой расставаться. – убрав руку и сглотнув ком, застрявший в горле, я был полон решимости. – Эта ночь больше не повторится. Я больше пальцем тебя не трону. На этот раз даю слово.
Поняв, что пора уходить, я развернулся и направился к выходу, но замер в дверях, вдруг вспомнив свой ночной кошмар. Ты ее не достоин…
До того, как я вмешался, у Денни с Кирой были спокойные, гармоничные отношения, в то время как у нас с ней получался только сплошной бардак. Надеюсь, я не испортил им все окончательно. Надеюсь, они смогут это пережить и решить все свои проблемы.
– Вы с Денни прекрасная пара. Ты должна оставаться с ним.
Меня обуяла ревность и отчаяние, и я уставился в пол, надеясь, что это скоро пройдет. Не прошло. Не знаю, как это сделать, как отпустить единственного человека, который дал мне хоть каплю нежности. Я так сильно ее люблю, что у меня нет другого выбора, кроме как отпустить ее. Но не совсем. В этот самый момент я решил, что не скажу ей правду об Анне. Вспоминая об этом, Кира будет ревновать, а я буду ревновать к ее отношениям с Денни. В каком-то извращенном смысле, это и будет нас связывать. До тех пор, пока Анна или Гриффин не расскажут ей все. Тогда не станет и этого, но может, это даже к лучшему.
Слеза, которую я не смог сдержать, потекла по моей щеке, когда я взглянул на Киру.
– Я все улажу. Все будет путем.
Я не буду постоянно крутиться рядом, не буду тебя доставать и больше не притронусь к тебе. И может, однажды я все-таки смогу тебя забыть.
Шли дни, но каждый из них казался вечностью. Я думал, что нам с Кирой станет легче общаться, думал, что пройдет немного времени, и быть с ней рядом, не прикасаясь к ней, перестанет походить на жестокую пытку. Я думал, что смогу спокойно наблюдать за их с Денни отношениями. Но я ошибался. Каждый день в груди невыносимо жгло, я не мог дышать и чувствовал себя так, будто голова вот-вот взорвется. Я всеми силами избегал Киру, старался не оставаться с ней наедине и прикасаться к ней. Все время проходило в тумане одиночества, в мечтах о том, чтобы все было по-другому. Я проводил ночи, пялясь в потолок в своей комнате, убеждая себя, что пора двигаться дальше. Но каждое утро, как только я просыпался, боль возвращалась и все начиналось сначала. Я не мог просто так отпустить все то, что между нами было, и лучше мне не становилось.
Когда я оказывался рядом с Кирой, я не мог оторвать от нее глаз. Я до боли хотел дотронуться до нее и, глядя ей в глаза, я видел, что это желание взаимно. Чтобы там бы ни творилось в ее сердце, она хотела оказаться в моих объятиях. Она ей придется забыть то, что было между нами, а мне нужно забыть о том, как сильно я ее люблю. Все должно изменится, это для нашего общего блага.
Как ни странно, в баре у «Пита» нашлось кое-что, что, как я думал, могло бы мне помочь. И это не алкоголь. За одним из столиков я приметил девушку, один в один похожую на Киру, и не мог оторвать от нее глаз. Она была так на нее похожа… Притвориться будет так легко. И это притворство поможет мне пережить мое горе.
Я смог, я же так хорош в этом. Боль уйдет, и это самое главное.
Капелька болтовни, щедро сдобренной игривым флиртом, я отвез псевдо-Киру к себе. Когда я зашел в дом, меня обдало знакомым запахом, запахом настоящей Киры. Я на секунду прикрыл глаза, думая, смогу ли я пойти на это. Но я должен. Я должен двигаться дальше. Когда за той девушкой закрылась входная дверь, я взял ее за руку и повел на кухню. Мне необходимо выпить.
– Хочешь чего-нибудь? – спросил я, открыв холодильник в поисках пива.
Она подошла сзади, прижалась ко мне, посасывая мочку моего уха, и прошептала:
– Только тебя.
Рот невольно приоткрылся, а глаза закрылись. С таким низким, хрипловатым голосом мне так легко представить ее Кирой. Да, именно это мне и нужно. Не открывая глаз, я закрыл холодильник и прижал девушку к его дверце. Эротичный стон сорвался с ее губ… С губ Киры. Нуждаясь в ней и во всем этом, я припал к ее губам. Господи, Кира, я так скучал.
Наши губы отчаянно сливались друг с другом, и я застонал. Да, Кира… Я чувствовал ее язык, и боль разлуки постепенно отступала. Мы снова вместе, я могу быть с ней каждую ночь, не испытывая чувства вины. Все хорошо, теперь все снова хорошо.
Она обхватила ногами мою талию, и я провел рукой по ее бедру, задирая вверх юбку. Да, черт возьми. Мне так этого не хватало, Кира, мне так не хватало тебя. Все тело ныло, но теперь это была другая боль. Она нужна мне, я должен войти в нее, должен услышать ее вскрик. Мне нужно почувствовать эту связь.
