Текст книги "Омут. Оборотная сторона доллара. Черные деньги"

Автор книги: Росс Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 47 страниц)

– Меня беспокоит Бесс. У нее такая мечтательная натура, так привержена боваризму. Я не думаю, что вы подходите для нее.

– Я так же думаю.

– Не обижайтесь, мистер Арчер, если я вам скажу, что вам не следует встречаться с ней снова.

– Я так и собирался поступить.

Таппинджер явно почувствовал облегчение.

28

По дороге в город я остановился у бензоколонки с наружным телефоном и позвонил Кристману в Вашингтон. Он был все еще на обеде. Оператор соединил меня с рестораном, где он обедал, и я услышал:

– Кристман слушает. Я пытался связаться с тобой, Лу. Тебя никогда не бывает на месте.

– Меня не было в городе несколько последних дней. У тебя есть что-нибудь еще по поводу нашего друга?

– Немного. Несколько месяцев назад он был вторым секретарем Панамского посольства. Он довольно молод для такой должности, но он, очевидно, весьма квалифицированный работник. У него есть поощрительная степень от Парижского университета. До того как они перевели его в Вашингтон, он занимал пост третьего секретаря посольства в Париже.

– Почему он оставил дипломатическую службу?

– Я не знаю. Человек, с которым я беседовал, сказал, что по личным мотивам. Но Доминго не запятнал себя ничем, могу это утверждать. Хотите, чтобы я еще покопал?

– В этом нет надобности, – сказал я. – Можете сказать всем тем, с кем беседовали, что Доминго был убит выстрелом в Бретвуде вчера.

– Убит?

– Да. Они, вероятно, захотят предпринять что-нибудь в отношении тела, когда позволит полиция. Капитан Перлберг занимается этим делом.

Я опоздал на несколько минут на встречу с доктором Сильвестром, но он и сам опоздал. Он прибыл в клинику в половине второго и провел меня в свой консультационный кабинет.

– Прошу прощения, что задержал вас, Арчер. Я подумал, что лучше заскочу к Джинни Фэблон.

– Как она?

– Полагаю, что с ней все в порядке. Она, конечно, не оправилась от шока, и я дал ей довольно сильное успокоительное. Но она уже смирилась со смертью своей матери и мужа и уже может смотреть мимо всего этого в будущее.

– Я остаюсь при своем мнении – ее нельзя оставлять одну.

– Она не одна, Джемисоны отдали ей коттедж для приезжих гостей. Они снабжают ее едой, и Питер все время там крутится. Он всегда хочет быть около нее. У нее может быть счастливый финал.

– С Питером?

– Я бы не удивился, – сказал он бодро, но с кривой улыбкой. – Вы улавливаете мою мысль о том, что счастливая свадьба – самое лучшее средство?

– Как обстоят ваши собственные матримониальные дела?

– Мы с Одри разберемся в нашей путанице. Нам обоим есть что прощать. Но я не обращался к вам как к советчику по брачным вопросам. У меня есть кое-какая информация для вас. – Он достал картонную папку из ящика стола. – Вы все еще ищете Лео Спилмена, так?

– Да, так, полиция тоже.

– Что, если я вам скажу, как его найти? Могу я рассчитывать на сохранение некоторых фактов из моей жизни в тайне?

– Объясните, что вы имеете в виду?

Он куснул себя за большой палец и посмотрел на след укуса.

– Я много вчера наговорил лишнего. Это факт, что вы знаете обо мне больше, чем кто-либо в городе. Кажется, начинает проступать то обстоятельство, когда все, связанное с этим делом, будет размазано по нашей печати. Все, чего я прошу от вас, – определенной степени скрытности в отношении моей роли в этом деле. У меня есть много, что терять.

– О чем вы хотите, чтобы я не говорил?

– Я не хотел бы, чтобы знали детали моего сотрудничества со Спилменом. Не могли бы мы представить это как отношения врача и пациента? Так, по сути дела, все и было!!!

– Это то, что стало, во всяком случае. Остальное я попридержу, если это будет возможно.

– Затем то, что произошло между Одри и Фэблоном. Можно не говорить об этом вообще?

– Не вижу причины для отказа. Что-нибудь еще?

– Не хочу, чтоб всплыл один факт, – сказал он, устремив на меня обеспокоенный взгляд. – По поводу тех денег, что Мариэтта хотела занять у меня в понедельник. – Можете вы сохранить это в тайне?

– Сомневаюсь. Миссис Стром в клубе знает об этом.

– Я уже говорил с ней. Она будет молчать.

– Я не могу вам обещать этого.

Глаза у Сильвестра потемнели.

– Почему вы впутываетесь в это? Здесь же нет ничего криминального. Поверьте мне!

– Нет, если Мариэтта пыталась вас шантажировать.

– За что? За это дело между Спилменом и Фэблоном? Я думал, что оно уже давно решено.

– Не решено, как я считаю.

– Но вы не можете обвинить Мариэтту в том, что она шантажистка. Она просто попросила денег взаймы. Естественно, я надеялся, что она промолчит о Спилмене и связи Одри с ее мужем.

– Естественно. Есть ли у вас еще что-нибудь, что не было известно газетчикам и полиции?

– Чтобы вы промолчали?

– Кто угодно. Меня, например, интересует, почему и как Джинни пришла к вам работать. Я знаю, что она работала здесь в приемной два года.

– Правильно. Она работала до лета два года назад, затем она пошла в школу.

– Зачем она бросила школу и пошла работать?

– Она переучилась.

– Это было ваше мнение?

– Я согласился с Мариэттой на этот счет. Девушке нужна была перемена обстановки.

– Значит, она пришла сюда не по каким-то личным причинам?

– Я не был ее любовником, – заявил он резким голосом. – Если вы на это намекаете. Я делал подлые вещи в своей жизни, но никогда не совращал юных девиц.

Он взглянул на висящие на стене дипломы в рамках. В его глазах появилось странное выражение, будто он вспоминает и не может вспомнить, где он их приобрел. Его мысли уносились все дальше и дальше, будто его сознание пошло странствовать во времени вплоть до самого начала его жизни.

Я вернул его к настоящему:

– Вы намеревались сказать мне, как найти Спилмена.

– Да.

– Если бы вы мне сообщили эти сведения вчера, вы бы избавили нас от многих неприятностей и, возможно, спасли бы жизнь.

– Вчера у меня не было этих сведений. Вернее, я не знал, что ими располагаю. Я наткнулся на них рано утром, когда просматривал карту медицинского обслуживания Спилмена. Около трех месяцев тому назад, 20 февраля, мы запросили копию данных его обследования у доктора Чарльза Парка в Санта-Терезе. Я сам не подписывал запрос – на бумаге стоят инициалы миссис Лофтин, а она не удосужилась сообщить мне об этом. Но, как я вам сказал, я наткнулся на них.

– А что вы искали?

– Я хотел проверить, насколько серьезно болен Спилмен. Он действительно был болен. Очевидно, болен и сейчас. Я позвонил в клинику доктора Парка, как только обнаружил медицинское заключение. Я его самого не застал, но старшая медсестра подтвердила, что Кетчел пациент доктора Парка. Очевидно, Спилмен использовал имя Кетчел в Санта-Терезе.

– Вы узнали его адрес?

– Да. 1427, улица Падре-Ридж.

Я поблагодарил его.

– Не благодарите меня. Между нами есть соглашение, и оно того стоит. Я хочу к нему добавить еще одну просьбу. Не говорите Лео Спилмену, что я навел вас на него.

Он боялся Спилмена. Страх слышался в его голосе. На пути на север, в Санта-Терезу, я остановился у своего дома и взял пистолет.

29

Город Санта-Тереза раскинулся на склоне, начинающемся на краю моря и поднимающемся все круче к прибрежным горам серией уступов. Падре-Ридж первый и самый низкий из них и единственный в пределах города.

Это весьма дорогостоящая территория, устоявшееся соседство хорошо содержавшихся старых домов, и при многих из них замечательные сады. Участок 1427 был единственным в этом квартале, выглядевшим неухоженным. Кустарник нуждался в стрижке. Колючая трава разрослась по всей территории.

Даже дом под красной черепицей показался мне необитаемым. Передние окна занавешены. Единственным признаком жизни был крапивник, преградивший мне дорогу на веранду.

Я приподнял колотушку в виде львиной головы и ударил ею, не ожидая ответа. Но послышались шаги с задней стороны дома. Дверь слегка открылась и вышла женщина средних лет в мокром голубом купальном костюме.

– Мое имя Арчер. Миссис Кетчел дома?

– Сейчас посмотрю.

Женщина вышла из лужи, образовавшейся на кафеле вокруг ее ног, и ушла в глубь дома. Я толкнул входную дверь, она распахнулась, и я вошел внутрь, ощущая под мышкой как приятную опухоль выпирающий пистолет.

В коридоре находилось несколько закрытых дверей и открытая дверь в конце. Через нее и через комнату со скользящими дверьми, я увидел голубую воду бассейна.

С Китти текла вода, когда она переходила комнату, оставляя следы на ковре. На ней был белый эластичный купальный костюм и белая резиновая шапочка в форме шлема, что делало ее похожей на амазонку.

Она увидела меня в дверях.

– Вы немедленно отсюда уберетесь, иначе я позову полицию.

– Конечно, вызывайте. Они прочесывают штат в поисках Лео.

– Он не сделал ничего плохого, – окрысилась она, – в последнее время, по крайней мере.

– Я хочу это услышать от него.

– Нет, вы не сможете с ним говорить.

Она вышла вперед и хотела запахнуть за собой дверь, но сделала это так резко, что налетела на меня. Она оперлась руками на мои плечи, чтобы сохранить равновесие, и отпрянула, будто обожглась. Она, вероятно, ощутила пистолет у меня под мышкой под пиджаком. Страх к ней вернулся. Ее лицо передернулось, будто она проглотила яд.

– Вы пришли сюда, чтобы убить нас, так что ли?

– Мы уже с вами говорили на эту тему. У вас, по-видимому, убийство все время на уме.

– Я видела их очень много… – Она остановилась.

– Видели, как умирают люди?

– Да, в автомобильных катастрофах и в случаях, подобных этому. Она пыталась придать себе облик невинности. Без косметики и со скрытыми под шапочкой волосами она выглядела моложе и естественнее, но отнюдь не невинной.

– Чего вы хотите от нас? Денег? У нас нет денег.

– Не вертите, Китти. Это же головное заведение денежной фабрики.

– То, что я говорю, истинная правда. Этот кот, который называл себя Мартелем, удрал со всей нашей наличностью, и мы не можем реализовать наши вложения.

– Как он ухитрился наложить лапу на вашу наличность?

– Предполагалось, что он привезет деньги Лео. Я не верила с самого начала, а Лео поверил.

– Мартеля застрелили вчера в Лос-Анджелесе. Еще один инцидент для вашего дневника. У него с собой была только сотня тысяч долларов.

– А где же они?

– Я думал, что могли бы быть здесь. Это были «черные деньги», не так ли, Китти?

Она взмахнула руками как пьяная, прижав кулаки к плечам, затем снова опустила руки.

– Я ничего не признаю.

– Настало время говорить правду, вы не думаете? Есть такая вещь, как возможность купить за счет информации освобождение от ответственности, особенно если это касается налогов.

Хотя в комнате было не холодно, она начала дрожать.

– Попасть за решетку по делу об убийстве, – сказал я, – это так просто. Но вы не можете себе позволить молчать. Это Лео или один из его молодцов вышли на Мартеля?

– Лео не имеет ничего общего с этим.

– Если имел, а вы знаете, что имел, лучше скажите мне об этом. Если вы не хотите попасть вместе с ним за решетку.

– Я знаю, это не его дело. Он не покидал этот дом.

– Но вы выезжали.

Она задрожала еще сильнее.

– Послушайте, мистер, я не понимаю, почему вы преследуете нас?

– Вы сами себе это сделали. То, что вы сделали другим, вы сделали себе – это обратная сторона «Золотого правила», Китти!

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

– Три убийства. Мартель вчера, Мариэтта Фэблон за день до этого, когда вы по совпадению оказались в Монтевисте, и Рой Фэблон семь лет до того. Помните вы его?

Она быстро кивнула.

– Скажите мне, что случилось с Фэблоном. Вы там были.

– Дайте мне одеть что-нибудь. Я замерзаю. Я была с Лео в течение часа.

– Он у бассейна?

– Да, занимается с физиотерапевтом. Не говорите ничего в ее присутствии, хорошо? Она не надежная женщина.

Китти стянула с головы свою резиновую шапочку. Ее рыжие волосы рассыпались. Когда она открыла одну из запертых дверей, я успел заметить женскую спальню с зеркалом на потолке над большой, королевского размера, кроватью.

Я вышел наружу. Среди мебели у бассейна стояла инвалидная коляска. Женщина в голубом купальном костюме находилась по грудь в воде с мужчиной на руках. У него было круглое, вялое лицо и дряблое тело. Только в его глазах блестела какая-то доля сознательной жизни.

– Хэлло, мистер Кетчел!

– Я скажу ему «хэлло», – сказала женщина. – Около трех месяцев назад у мистера Кетчела был небольшой инсульт, и с тех пор он не говорит. Так ведь, дружок?

Его печальные черные глаза ответили ей. Затем он с опаской перевел их на меня. Он униженно улыбался. Из угла рта текла слюна.

Китти появилась у скользящей стеклянной двери и поманила меня внутрь. Она одела штаны в обтяжку с блестками, которые вызывающе сверкали, ангорский свитер с высоким воротником, кое-как наскоро намазанное лицо обрело бессмысленную маску. Было трудно сказать, что она приготовила для меня.

Она провела меня в небольшую комнату в передней части дома, подальше от бассейна, и отодвинула шторы. Она стояла у окна, и один ее вид дополнял раскинувшуюся за окном картину. Паруса на море выглядели нарядно и отрешенно, как белые петухи на салфетках, разложенных на голубой выцветшей скатерти.

– Вы видели, что я теперь имею на руках? – спросила она, вытянув руки. – Совершенно больной старик. Он не может ходить, не может говорить, он не может даже написать свое имя. Он не может мне сказать, где все находится. Он не может защитить меня.

– От кого вам нужна защита?

– Лео всю жизнь наживал себе врагов. Если бы они знали, что он беспомощен, то за его жизнь ничего нельзя дать. – Она щелкнула пальцами. За мою также. Тогда почему мы прячемся здесь, в камышах?

«Для нее, – подумал я, – зарослями является любое место, не находящееся на линии Чикаго-Вегас-Голливуд».

– Представляет угрозу партнер Лео – Дэвис?

– Он главная опасность. Если Лео умрет или будет выбит, Дэвис первый от этого выиграет.

– Клуб «Скорпион»?

– На бумаге он уже его владелец: комиссия по налогам заставила Лео отказаться от него. И у него есть претензии к Лео.

– Я говорил с Дэвисом вчера. Он предложил мне деньги, чтобы я сказал, где Лео.

– Вот почему вы здесь?

– Я никогда не делаю поспешных выводов. Я отказался.

– В самом деле?

– Да. Какие претензии к Лео?

Она качнула головой. Ее волосы рассыпались рыжим огнем в солнечном свете. Странно, но они мне напомнили сборщиков апельсинов, их костер около железнодорожного полотна. Странная вынужденная близость той ночи все еще не исключала возможности близости между мной и Китти.

– Этого я не могу сказать.

– Тогда я скажу. Служба внутренних налогов гоняется за Лео из-за денег, которые он присвоил со всей выручки. Если они не смогут найти его и деньги, даже если и смогут, они пришлют все Дэвису. На худой конец, он потеряет свою лицензию на дело из-за сокрытия доходов. На самый худой конец, ему грозит федеральная тюрьма до конца жизни.

– Он не один.

– Если вы имеете в виду Лео, то смотрите, остаток его жизни ничего не стоит.

– А что с остатком моей жизни? – Она погладила свою прикрытую ангорской шерстью грудь. – Мне еще нет тридцати. Я не хочу попасть в тюрьму.

– Тогда вступите в сделку.

– И выдать Лео? Я этого не сделаю.

– Они ничего ему не сделают, увидев его в таком состоянии.

– Они запрут его, и он не будет лечиться. Он никогда не научится вновь говорить или писать, или… – Она остановилась на полуслове.

– И не сможет сказать вам, где находятся деньги, – досказал я фразу.

Она заколебалась.

– Какие деньги? Вы сказали, что деньги ушли.

– Сотня тысяч – да. Но по моим сведениям, Лео снял со счетов миллионы. Где они?

– Мне самой хотелось бы знать, мистер. – Сквозь маску, надетую на ее лицо, я видел, какие сложные расчеты происходят за ней. – Как вы сказали ваше имя?

– Арчер. Лео знает, где деньги?

– Думаю, да. У него кое-что из мозгов осталось. Но трудно сказать, насколько он все понимает. Он всегда изображает, что понимает все, что говорю. Однажды, я испытала его, шутки ради, на тарабарщину. Он улыбался и кивал головой, как всегда.

– Что вы говорили?

– Я не хотела бы это повторять. Это был набор грязных слов о том, что я сделала бы ему, если бы он научился говорить или хотя бы писать. – Она медленно сложила руки на груди. – Меня бесит, когда я подумаю, через что я прошла в надежде обрести мир и какую-то безопасность. Избиения, оскорбления и многое другое. Не думайте, что у меня не было других возможностей. Но я привязалась к Лео. Привязалась – это именно то слово, которое определяет мое отношение к нему. Теперь я связана с калекой, и это стоит нам две тысячи в месяц, чтобы прожить. Шесть тысяч только за доктора и терапевтическую помощь – и я не знаю, где взять деньги на следующий месяц. – Ее голос зазвучал громче. – Я была бы миллионершей, если бы имела свои права.

– А может быть, и ничего бы не имели.

Она склонила голову.

– Я заработала эти деньги. Я намолачивала их как кофе каждый год. Не говорите мне, что я не имею права на них. Я имею право на приличное существование.

– Кто вам это сказал?

– Никто и не должен говорить мне. Женщина с моей внешностью может выбирать.

Это был детский разговор. Она себя накручивала, и я начал понимать ее фантазии, которые привязали ее к Спилмену и держали ее при нем, когда она была отгорожена от всего его усилиями.

– Вы говорите, что можете выбирать. Почему тогда не займетесь какой-нибудь деятельностью. У вас большая сила воли и самолюбие.

Ее все еще заносило.

– Как вы смеете, я не проститутка!

– Я не имею в виду этот род деятельности. Найдите работу.

– Я никогда не буду работать ради существования. Благодарю вас.

– Пришло время начать. Если вы продолжаете мечтать о тех исчезнувших миллионах, вы мечтаете о несбыточном.

– Не смейте мне угрожать.

– Я вам не угрожаю. Это все ваши мечты. Если вы не хотите пальцем пошевелить, чтобы помочь себе, вернитесь к Гарри.

– Этому ничтожеству? Он не мог даже расплатиться с больницей.

– Он отдал все, что имел.

Она молчала. Ее лицо было похоже на цветную картинку, пытающуюся с трудом и болью вновь ожить. Жизнь засветилась в ее глазах. Слезы проложили дорожки на ее щеках. Я стоял около нее и пытался ее успокоить. Она положила голову мне на плечо, и я почувствовал, что дрожь ее тела стала слабее, и она наконец успокоилась.

Терапевт постучала в дверь и вошла. Она переоделась в уличную одежду.

– Я ухожу, миссис Кетчел. Мистер Кетчел доволен и спокоен, он в своем кресле. – Она посмотрела на меня подозрительно. – Но не оставляйте его одного на слишком долго.

– Не буду, – сказала Китти. – Благодарю вас.

Женщина не двигалась.

– Не могли бы вы мне заплатить за прошлую неделю? А также за дежурство ночью в понедельник. Мне самой тоже нужно платить по счетам.

Китти ушла в спальню и вернулась с двадцатидолларовой бумажкой. Она сунула ее женщине.

– Этого хватит?

– Думаю, да. Я не переоцениваю свои услуги, но, понимаете, каждый человек имеет право на честную оплату и честный труд.

– Не беспокойтесь, вы получите свои деньги. Оплата по нашим дивидендам что-то задерживается в этом месяце.

Женщина недоверчиво посмотрела на нее, но ничего не сказала. Китти рвала и метала от злости. Она стучала кулаками в гневе.

– Старая тряпка, она издевается еще надо мной.

– А действительно вы ожидаете деньги по дивидендам?

– Нечему приходить. Мне придется продать драгоценности. А я держала их на черный день.

– Похоже, что лето не из легких, дождливое.

– Вы что, приносите с собой дождь?

Она близко подошла ко мне, напевая песенку о том, что можно делать, когда идет дождь. Ее груди мягко касались меня.

– Я могла бы сделать очень много для любого, кто помог бы мне найти деньги для Лео.

Она вела себя намеренно провокационно. Но момент был упущен.

– Вы можете сказать мне правду, например.

– О чем?

– О Рое Фэблоне. Лео убил его?

После некоторого молчания она сказала:

– Он не хотел. Это был несчастный случай. У них была драка из-за чего-то.

– Из-за чего?

– Если хотите знать, виной всему была дочка Роя. Чем старше становился Лео, тем больше ему нравились молоденькие курочки. Это было невыносимо. Может быть, мне не следовало бы делать того, что я сделала, но я шепнула миссис Фэблон, что Лео договаривается с Фэблоном относительно девушки.

– Вы сказали миссис Фэблон?

– Верно. Но действовала в виде самозащиты. Я так же оказывала девушке услугу. Миссис Фэблон потрясла своего мужа, и он сказал Лео «нет».

– Я понимаю, почему он не сказал «нет» сразу же.

– Он должен был Лео кучу денег, а это было то средство, которое хотел использовать Лео. Фэблон также притворялся, что не понимает существа сделки. Вы знаете, что я имею в виду?

– Понимаю.

– Он думал, что Лео филантроп или что-то в этом роде. А он продал бы кровь своей больной матери за десять долларов пинту и еще взял бы залог за бутылку. Лео это бы сделал не раздумывая. Но он собирался послать девушку в школу в Швейцарию, чтобы помочь ей в образовании. И Фэблон считал, что это великолепно, пока его жена не взбеленилась. Откровенно говоря, я думала, что Фэблон ненавидит девушку.

– Я думал, что он ее безумно любит.

– Иногда нет большой разницы между любовью и ненавистью. Спросите меня, я специалист в этом вопросе. Фэблон взъярился против нее, когда она от кого-то забеременела. И Фэблон предпринял все возможное, чтобы отвлечь от нее этого человека.

– А кто это был?

– Я не знаю. Миссис Фэблон также не знала или же не хотела мне говорить. Как бы там ни было, Фэблон пришел тогда ночью в наш коттедж и отказался от сделки. У него и Лео завязалась драка, и Фэблон получил изрядную взбучку. Лео умел управлять своими кулаками, даже когда был болен. Фэблон выкатился из коттеджа в очень плохом состоянии. Он не мог найти дорогу в темноте, упал в бассейн и утонул.

– Вы это видели?

– Сервантес видел.

– Он, вероятно, лгал. По данным химического анализа Фэблон утонул в соленой воде. В бассейне пресная вода.

– Может быть, это сейчас. В те дни она была соленая. Мне положено знать. Я плавала там каждый день в течение двух недель.

Ее голос прерывался в воспоминаниях. Может быть, для нее и наступили дождливые дни и ей придется продать свои драгоценности. Но она провела две недели под солнцем Теннисного клуба.

– Что Сервантес говорил об этом, Китти?

– Он обнаружил Роя Фэблона в бассейне, пришел и сказал Лео. Произошла неприятная сцена. Лео совершил преступление, использовав свои кулаки. Когда Фэблон утонул, произошло фактически убийство. Сервантес предложил, что он выбросит тело в море и имитирует самоубийство. Он и раньше крутился вокруг Лео, и это был верный шанс втереться к нему в доверие. Когда мы покинули город на следующий день или около того, он забрал парня с собой. Вместо того, чтобы послать дочку Фэблона учиться в Швейцарию, Лео послал Сервантеса во Францию, в мужской колледж в Париж.

– Я сказала Лео, что он сумасшедший. Он ответил, что делает это потому, что смотрит на годы вперед. Он ожидал время, когда можно будет использовать Сервантеса, сказал он, и что он верит ему после этого дела с Фэблоном. Это был первый случай, когда он оказался не прав. Как только Лео заболел, Сервантес обернулся против него. – Ее голос зазвучал проникновеннее, глубже. – Чудно с Лео. Все боялись его, включая меня. Он был крупной фигурой. Но как только он действительно заболел, он стал никому не нужен. Подонок вроде Сервантеса мог ободрать его как липку.

– По крайней мере, произошла пересменка. Как Сервантесу удалось наложить руку на деньги?

– Лео передавал ему разовые суммы единовременно в течение последних трех-четырех лет. У Сервантеса была какая-то правительственная работа, и он мог переезжать границу без осмотра. Он складывал деньги где-то за пределами страны, может быть, в Швейцарии, в одном из тех банков, где имеются номерные счета.

Я не думал, что в Швейцарии. Номерные счета имеются и в банках Панамы.

– О чем вы думаете?

– Я прикинул, не шантажировала ли миссис Фэблон Лео за убийство мужа.

– Так и было. Она приезжала в Лас-Вегас встретиться с ним после того, как было найдено тело. Она сказала, что оградила его во время допроса и самое меньшее, что он может сделать для нее, помочь ей материально. Он терпеть не мог делать такое, но, думаю, он посылал ей с тех пор пособие. Она замолчала и внимательно посмотрела на меня. – Я сказала все, что знаю о Фэблоне. Вы не собираетесь найти для меня эти деньги?

– Я не говорю «нет». В настоящее время я занят другим делом и на мне висит расследование еще двух убийств.

– Но там деньги не замешаны?

– Деньги всегда самое главное в жизни.

– Я так тоже думала до настоящего момента. Кто вы такой? Человек, помогающий всем? Или что-то в этом роде?

– Я бы не сказал так. Я работаю честно.

Она посмотрела на меня с сомнением.

– Я не пойму вас, Арчер. Чему вы поклоняетесь?

– Я люблю людей и стараюсь им помочь.

– И в этом заключается смысл жизни?

– Это делает жизнь возможной, во всяком случае. Попытайтесь это сделать сами когда-нибудь.

– Я пробовала, – сказала она. – С Гарри. Но у него не было того, что нужно. Меня всегда окружали слабые и калеки. – Она вздрогнула.

– Я пойду посмотрю, что с Лео.

Он сидел и терпеливо ждал в тени под навесом. Его рубашка и штаны висели на нем свободно. Он заморгал, когда я подошел, будто ожидал, что я ударю его.

– Трусливый размазня, – произнесла Китти. – Это мой новый дружок. Он собирается найти деньги и взять меня в круиз вокруг земного шара. И ты хочешь знать, что случится с тобой, ты, бедный старый клоун? Мы поместим тебя в палату дураков в загородную больницу. И никто не придет навестить тебя.

Я вышел на улицу.