Текст книги "Омут. Оборотная сторона доллара. Черные деньги"

Автор книги: Росс Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 47 страниц)

Глава 6

Я направился к дому Хиллманов, чувствуя, что наконец-то овладел инициативой – инициативой, которую мог бы дать мне и Хиллман, если бы захотел.

Прежде чем сесть в оставленную возле дома машину, я взглянул на окно комнаты Тома. Хиллман с женой сидели у окна, тесно прижавшись друг к другу, и он коротко кивнул мне.

Я поехал в сторону городка и вскоре был уже на главной улице. Мокрые, почти пустынные тротуары, народу не было. Так всегда в Калифорнии, когда идет дождь.

Поставив машину перед магазинчиком спортивных товаров и заперев ее, я спросил хозяина, где находится бар «Фло». Тот указал на запад, в направлении океана.

– Но вряд ли они работают в это время. Есть немало других подобных мест, которые открыты.

– А где мастерская Ринго?

– Три квартала на юг по Санджер-стрит. Первый стоп-сигнал после железной дороги.

Я поблагодарил его. Этот мужчина средних лет весело нес бремя своих неудач.

– Я могу продать вам чехол для вашей шляпы, – предложил он.

– Сколько? – улыбнулся я.

– Девяносто восемь центов и доллар-другой – пошлина.

Я купил. Он сам надел чехол на шляпу.

– Не много для первого раза. Но…

– Красота – в пользе.

Он кивнул, усмехаясь.

– Вы сказали то, что я хотел сказать. Представляю, какой вы ловкач. Между прочим, моя фамилия – Боткин. Джозеф Боткин.

– Лу Арчер.

Мы пожали друг другу руки.

– Мое почтение, мистер Арчер. Если я не слишком назойлив, то позвольте узнать, откуда у такого человека, как вы, появилось желание выпить в баре «Фло»?

– А почему бы и не в баре «Фло»?

– Мне не нравится, как они ведут дела, вот и все. Они сбивают у соседей цены, которые и так упали Бог знает до чего.

– Как же они ведут дела?

– Во-первых, они разрешили свить у себя гнездо молодым парням, которых вообще и пускать-то не следовало. И крепкие напитки им подают…

– А что они делают во-вторых?

– Я и так слишком разболтался. А вы задаете много вопросов, уж не из ФБР ли вы?

– Нет, хотя, конечно, если бы был оттуда, то все равно не сказал бы вам. А что, бар «Фло» под наблюдением?

– Не удивлюсь, если так. Я слышал, на них подана жалоба.

– От человека по имени Хиллман?

– Да. Вы из бюро, а? Если вам хочется взглянуть на это место самому, они открываются в пять.

Было двадцать минут пятого. Я дошел до бара «Фло», который и в самом деле был закрыт. Глядя на него, можно было подумать, что он и вовсе никогда не открывался. Я попытался заглянуть в темную глубину помещения в щелку между занавесками. Стол и стулья, в ту же красную клетку, что и занавески, стояли вокруг площадки для танцев. Поглубже, в полумраке, виднелось место для оркестра, украшенное яркими бумажными цветами. Все, вместе взятое, выглядело таким заброшенным, что казалось, будто оркестранты забрали свои инструменты и уехали отсюда много лет тому назад.

Я вернулся к машине и поехал вниз по Санджер-стрит к мастерской Ринго. Ее окружал высокий дощатый забор, на котором огромными белыми буквами было выведено имя хозяина. Черная немецкая овчарка выскочила из открытых дверей будки и деликатно схватила меня за запястье огромными желтыми зубами. Она не рычала и вообще не издала ни звука, только чуть ощутимо удерживала меня, глядя мне прямо в глаза. Толстый, даже тучный человек с круглым, как мяч, животом, едва прикрытым клетчатой рубашкой, вышел мне навстречу.

– Все в порядке, Лев!

Собака отошла от меня и направилась к толстяку.

– У него грязные зубы, – сказал я. – Вам следует давать ему побольше костей. Я не имею в виду, конечно, мое запястье.

– Мы не ждали посетителей. Простите. Но он же не сделал вам больно? Правда, Лев?

Лев завращал глазами и вывалил язык почти в фут длиной.

– Подойдите, приласкайте его.

– Я-то люблю собак, – сказал я, – но вот любит ли он людей?

– Конечно. Подойдите, ну…

Я подошел и погладил его. Лев повалился на спину, поднял лапы в воздух и улыбнулся мне всеми своими клыками.

– Чем могу быть полезен, мистер? – спросил Ринго.

– Я хочу взглянуть на машину.

Он указал рукой в сторону двери.

– У меня их сотни, но нет ни одной, на которой можно выехать отсюда. Или вам нужна одна из них на съедение?

– Та машина, которую я хочу осмотреть, особая. – Я предъявил удостоверение монтажника. – Думаю, это почти новый «додж», принадлежащий миссис Карлсон, который разбили неделю назад или что-то около того.

– А, вот в чем дело. Да, да. Я вам покажу его.

Он надел черный прорезиненный плащ. Лев и я последовали за ним. Мы вошли в узкий проход между двумя рядами разбитых машин. Их разбитые ветровые стекла, сорванные крылья, выпотрошенные сиденья и лопнувшие шины – все это привело меня к довольно философским размышлениям. «Кто-нибудь, более внимательный к мелочам, – подумал я, – мог бы сделать изучение автомобильного кладбища таким же почтенным занятием, как и изучение руин и черепков исчезнувших цивилизаций. Это могло бы дать ключ к пониманию того, почему гибнет цивилизация».

– Все машины с этой стороны, понятно, вышли из игры, – сказал Ринго. – Вот автомобиль Карлсон, второй от края. Тот «понтиак» пришел уже позже. Лобовое столкновение – двое погибших. – Он вздрогнул. – Я никогда не выхожу на шоссе, даже если могу помочь.

– Что случилось с машиной Карлсон?

– Ее взял для прогулки один из соседних молодчиков, парень по фамилии Хиллман. Судя по следам, он проходил поворот, выскочил с полотна дороги и, пытаясь вернуть машину на шоссе, перевернулся, причем несколько раз, и закончил, ударившись о дерево.

Я осмотрел машину со всех сторон. На крыльях, крыше и капоте остались порядочные вмятины, будто по ним старательно били кузнечным молотом. Ветровое стекло было выбито, двери отскочили. Заглянув внутрь, я заметил овальный кусочек белого пластика с выдавленной блестящей печатью, зажатый между сиденьями. Я влез внутрь и достал его. Это оказался латунный ключ от двери. Надпись на пластиковом ушке гласила: «Автомотель Дака, 7».

– Осторожно, там стекла, – сказал у меня за спиной Ринго. – Что вы нашли?

Перед тем как обернуться, я положил ключ в карман.

– Не могу себе представить, как мальчишка остался цел…

– Он, видимо, вцепился в руль. И руль, к счастью для него, не сломался.

– Нет ли каких-нибудь намеков, что он разбил машину умышленно?

– Нет, для этого надо сойти с ума. Хотя, конечно, эти нынешние на все способны. Ты согласен, Лев?

Он наклонился к собаке, продолжая разговаривать то ли с ней, то ли со мной.

– Мой собственный сын, которого я растил, приучая к работе, бросил колледж и вот уже несколько лет не появляется дома, даже на Рождество. Мне некому передать дело.

Он выпрямился и осмотрел свои руины со строгой торжественностью, как властелин этой империи железного лома.

– Не мог кто-нибудь быть с ним в машине?

– Нет. Им не во что было вцепиться, и, не имея привязных ремней, они бы наверняка разбились.

Он посмотрел на небо и сказал как бы между прочим:

– Пожалуй, хватит отвечать на ваши вопросы. Если вам действительно нужны секретные сведения об этом происшествии, поговорите с дорожной службой. Я закрываюсь.

Часы показывали без десяти пять. Я еще раз добрался до бара «Фло». Кто-то уже включил внутри несколько лампочек, но входная дверь была пока на замке. Я вернулся к машине и стал ждать. Я внимательно осмотрел найденный ключ, недоумевая, что это могло бы значить. А значить это могло, среди прочих притянутых за волосы предположений, что статная миссис Карлсон не верна своему мужу.

Сразу же после пяти невысокий смуглый мужчина в красном свитере открыл замок на дверях и занял свое место за стойкой бара. Я вошел и сел перед ним на табурет.

Взглянув на часы, он спросил:

– Что будете пить?

– Виски подешевле. Это ваше собственное заведение?

– Мое и моей жены, меня оно устраивает.

– Приятное место, – сказал я, хотя ничего приятного здесь не находил.

Старый официант, казалось, спал стоя, прислонившись к стене.

– Вы никогда не бывали здесь раньше, я не помню вашего лица, – сказал он, готовя мне выпивку.

– Я из Голливуда. Слышал, что у вас небольшой, но очень приятный джаз.

– Да.

– Сегодня они играют?

– Они играют только по субботам и по пятницам вечерами. Выручки от торговли в обычные дни не хватает, чтобы их содержать.

– А воскресные закрытые представления, они что, еще продолжаются?

– Да. Вчера было. Жаль, что вы пропустили его. Ребята в прекрасной форме.

Мое виски проскользнуло ко мне по стойке.

– У вас музыкальный бизнес?

– Да. Время от времени случается открывать талантливых музыкантов. У меня контора на Стрип.

– Сэм захотел бы переговорить с вами. Он руководитель.

– А где бы я смог повидать его?

– У меня есть его адрес. Минутку.

Двое молодых парней, в рабочей одежде и дождевиках, заняли место в дальнем конце бара. Видимо, торговцы. Они заговорили о миллионной сделке на недвижимость. Им, судя по всему, доставлял удовольствие этот разговор, хотя сами они отношения к сделке не имели.

Не дождавшись заказа, официант поставил перед ними по маленькой порции виски.

Вошла прекрасно сложенная молодая женщина, сняла прозрачный плащ. На шее у нее висело столько драгоценностей, словно она была местной принцессой.

Бармен строго взглянул на нее:

– Ты опаздываешь. Я не могу работать без женщин.

– Прости, Тони. Рашель опять задержалась.

– Найми другую сиделку для ребенка.

– Но она так ласкова к детям! Ведь ты бы не хотел, чтобы его кормил кто-нибудь другой?

– Сейчас не время об этом говорить. Ты знаешь, где тебе надлежит быть!

– Да, мистер Наполеон.

Насмешливо качнув бедрами, она заняла пост у двери. Начали появляться посетители, главным образом молодежь. Выглядели они довольно респектабельно. «Принцесса», позвякивая драгоценностями, почтительно сопровождала их к столикам.

Ее муж наконец-то вспомнил обо мне:

– Вот адрес Сэма Джексона. У него нет телефона, но это недалеко отсюда, вы легко найдете.

Он подал Мне листок из записной книжки с записью: «Мимоза, 169, ка. 2».

Я быстро нашел дом – он оказался старинной постройки, с пышным викторианским орнаментом на фасаде, наполовину осыпавшимся от времени. Тяжелая резная дверь была широко открыта, и я вошел в коридор, ощутив под ногами покоробившийся паркет. На двери справа висела вырезанная из жести цифра «2». Когда я постучал, двойка задребезжала.

Выглянул желтолицый человек в рубашке с короткими рукавами.

– Вам кого?

– Сэма Джексона.

– Это я. – Его почему-то удивило, что он мог кому-то понадобиться. – Насчет работы? – Он задал этот вопрос с полной безнадежностью, заранее предполагая отрицательный ответ.

– Нет, но я хотел бы поговорить с вами, мистер Джексон.

Он отметил слово «мистер» и наклонил голову в знак признательности.

– Хорошо. О чем?

– Разрешите мне войти. Я частный детектив, мое имя – Лу Арчер.

– У меня беспорядок. Жена целый день на работе… Ну, входите.

Квартира его состояла из одной большой комнаты, которая, наверно, раньше служила гостиной в этом доме. Она еще сохранила свои великолепные пропорции, но очень высокий потолок потрескался и был в водяных разводах, на окнах висели дырявые занавески. Разнокалиберная мебель стояла в беспорядке на голом деревянном полу. Маленький телевизор на столике у кровати с дежурным оживлением болтал о происшествиях дня.

Джексон выключил его, взял из крышки кофейника на столе дымящуюся сигарету и сел на край кровати, молча ожидая, что я скажу. Я отметил, что марихуаны в сигарете не было, и сообщил, что ищу Тома Хиллмана. Он бросил на меня взгляд, в котором промелькнул страх, затушил окурок сигареты и опустил его в карман рубашки.

– Я не знал, что он исчез.

– Он исчез.

– Это очень плохо. Почему вы решили, что он здесь? – Он осмотрел комнату так, будто видел ее в первый раз. – Мистер Хиллман послал вас?

– Нет.

– Том мне нравился, – сказал он осторожно.

– За что?

– Сам по себе. – Он сложил руки на коленях. – Я услышал, как он бренчал на пианино в клубе на пляже. Прошлой весной. Я тоже немного бренчал. Пианино не мой инструмент, но его заинтересовали несколько аккордов, которые я ему показал. Это сослужило мне плохую службу.

– Вам?

– Мистер Хиллман позаботился об этом. Он уволил меня из клуба, не хотел, чтобы его чистенький мальчик общался с такими, как я… Если вас послал не мистер Хиллман, тогда кто?

– Доктор Спонти.

Я думал, что это имя ему ничего не скажет, но он испугался.

– Спонти? Вы имеете в виду… – Он замолчал.

– Продолжайте, мистер Джексон, – что я имею в виду?

Он пришел в полное смятение и как-то неожиданно стал выглядеть старше. Голос его осип.

– Нет. Ничего, мистер.

Он растянул свой беззубый рот в идиотской улыбке.

– Думаю, вы хорошо понимаете, что я намерен сидеть здесь до тех пор, пока вы не расскажете мне все, что знаете?

– Это ваше право, – сказал он, хотя такого права у меня и не было.

– Вы знаете доктора Спонти?

– Слышал это имя, – ответил Джексон.

– Вы видели Тома Хиллмана в течение двух последних дней?

Он покачал головой, но в глазах его отражалась неуверенность.

– Где вы слышали имя Спонти?

– От моей родственницы. Она раньше работала в школе. Я уверен, что это и меня делает соучастником, – добавил он с иронией.

– Соучастником чего?

– Какого-то преступления. Ведь что-то случилось? Мне вовсе не к чему даже знать, что случилось, – добавил он, видя, что я собираюсь объяснить.

– Такой разговор нам ничего не даст, – огорчился я.

– А чего вы ждете? Ведь что бы я ни сказал, все свидетельствует против меня, да?

– Вы говорите как человек, имеющий к этому отношение.

– У меня хватает других забот. Но мне жалко, что Томми Хиллман исчез.

– Он нравился вам?

– Мы подходили друг другу.

– Расскажите мне о нем побольше. Именно за этим я к вам и пришел.

Мои слова прозвучали немного фальшиво. Я подозревал Джексона, и он знал об этом. Он был наблюдателен и умел слушать.

– Найдя Тома, вы вернете его в школу в «Проклятой лагуне»? Я не прав?

– Вы не правы!

– Я не верю вам. – Он следил за моими руками, ожидая, не появится ли у меня желание ударить его. На лице его проступали следы прежних побоев. – Не надо официальностей. Я не верю вам, мистер!

Я повторил, кто я такой, и спросил:

– Вы знаете, где сейчас Том?

– Нет. Не знаю. Если мистер Хиллман отдал его в эту школу, для него лучше вырваться на свободу, чем идти домой. Его отец не имел права проделывать с ним такое.

– Мне то же самое уже говорили.

– Кто?

– Одна из тамошних воспитательниц. Том, по ее мнению, был в здравом уме и его незачем было помещать в «Проклятую лагуну». Том, видимо, такого же мнения. Он бежал в субботу ночью.

– Хорошо.

– Не так уж и хорошо. По крайней мере, там он был в безопасности.

– Он и сейчас в безопасности, – сказал Джексон и тут же пожалел о сказанном.

Он снова растянул рот в бессмысленной улыбке. Трагическая маска с претензией на юмор!

– Тогда где он?

Джексон пожал плечами:

– Я говорил уже вам, что понятия не имею.

– Как вы узнали, что он на свободе?

– А Спонти иначе не прислал бы вас ко мне!

– Вы быстро соображаете!

– Как умею. Вы хоть и говорили много, но практически ничего не сказали.

– Вы сказали еще меньше! Так расскажите же, Сэм.

Он быстро вскочил и подошел к двери. Я подумал, что он предложит мне уйти, но ошибся. Он остановился с видом человека, встретившегося неожиданно со взводом солдат.

– Что, по-вашему, я должен делать? – закричал он. – Сунуть голову в петлю, которую затянет Хиллман?

Я подошел к нему. В глазах его метался страх. Он устал от нашего длинного разговора и, подняв руки, как бы пытался защитить голову.

– Не трогайте меня!

– Успокойтесь. Что за истерика? Какая-то «петля»!

– Весь мир в истерике! Я потерял работу из-за того, что научил его пацана кое-какой музыке. Теперь Хиллман раскапывает прошлое. Что за гнусные времена!

– Не такие уж и гнусные, если мальчик действительно в безопасности. Ты ведь говорил, что он в безопасности, да?

Никакого ответа. Он только поглядывал на меня из-под руки. В глазах его стояли слезы.

– Ради Бога, Сэм. Мы должны понять друг Друга в этом деле. Ты не похож на человека, которому хочется, чтобы с Томом что-нибудь стряслось.

– Все равно все плохо, – сказал он, всматриваясь в мое лицо.

– Знаю, что плохо, – ответил я. – Но стена не так уж высока и нерушима. Ты на стороне Тома. Ты не хочешь, чтобы мальчика оторвали от тебя и твоей музыки. И ты считаешь, что я намерен снова отправить его в эту школу?

– А что, нет?

– Я пытаюсь спасти его жизнь. И думаю, что ты сможешь помочь мне.

– Как?

– Сядь и перестань думать, что я от Хиллмана.

Джексон возвратился к кровати и сел рядом со мной.

– Ну, Сэм, ты видел его в эти два дня?

– Кого, мистера Хиллмана?

– Не надо снова начинать эту идиотскую игру. Ты интеллигентный человек. Ответь только на мой вопрос.

– Прежде чем я отвечу, вы ответите на мой?

– Если смогу.

– Что вы имеете в виду, когда говорите, что хотите спасти ему жизнь? Спасти его от дурного влияния, да? Или поместить его в другое удобное местечко?

– С мальчиком может произойти кое-что похуже.

– Вы не ответили на мой вопрос.

– Имею в виду, что он в руках людей, которые могут сделать все что угодно, даже убить его. Ты не должен разглашать то, что я тебе говорю.

– Будьте уверены. Слово мужчины.

Хотя в голосе и появилась искренность, но по глазам было видно, что он мне еще не верит.

– А ты, Сэм, действуешь только во вред, скрывая то, что знаешь, ты как собака на сене. Ты играешь на тромбоне?

– Да! – удивился он.

– Я слышал, ты в него отлично дуешь?

– Не льстите мне.

– Это ни к чему. Все равно рано или поздно тебе придется мне сказать, когда ты видел Тома Хиллмана в последний раз. Ты же не будешь сидеть на своей старой постели, дожидаясь, пока по телевизору сообщат, что тело Тома найдено в котловане.

– Уже нашли?

– Еще нет. Но это может случиться и сегодня вечером. Когда ты видел его?

Он тяжело вздохнул:

– Вчера. С ним все было о’кей.

– Он приходил сюда?

– Нет, сэр. Он никогда не был здесь. Он заскочил в бар «Фло» в середине дня и провел там только пять минут.

– Как он был одет?

– Широкие спортивные брюки и черный свитер. Этот свитер связала ему мать.

– Ты разговаривал с ним?

– Я сыграл ему одну вещицу. Я всегда показываю ему новые вещи. Сказал, что понравилось. Вот и все! Я не знал, что он в бегах. Черт! С ним же еще была одна подруга!

– Стелла?

– Другая. Старше ее.

– Как ее зовут?

– Он никогда не называл ее имени. До этого я видел ее только раза два. Томми понимал, что я не одобряю этого его ухаживания. Она так стара, что годится ему в матери.

– Ты можешь описать ее?

– Блондинка, волосы соломенного цвета. Синие глаза, под глазами большие тени. Вообще-то трудно сказать, как она выглядит без всякой косметики.

Я раскрыл блокнот и записал.

– Чем она занимается?

– Может быть, шоу-бизнесом. Но это так, предположение. Я с ней не разговаривал. У нее такой вид…

– Она привлекательна?

– Для Тома. Я сразу ее раскусил. Многие парни начинают с женщинами старше себя. Но, – со вздохом добавил он, – Том мог бы найти себе и получше.

– Сколько ей лет?

– По крайней мере – тридцать. Свидетельство о рождении она мне не предъявляла. Одевается под молодую – юбка выше колен. Она, конечно, не девочка, но могла бы, наверное, удрать с молодым партнером.

– Во что она была одета вчера?

– Темное платье из синего сатина или что-то в этом роде… Мне, – ткнул он себя пальцем в грудь, – было неприятно смотреть, как они обнимались.

– Как, по-твоему, она к нему относится?

– Вы многого от меня требуете. Том молод, прекрасно выглядит, и она довольно эффектна. Но я не рентген, чтобы читать ее мысли.

– Она энергичная женщина?

– Пожалуй, да.

– Ты видел ее с каким-нибудь другим мужчиной?

– Никогда. Только с Томми.

– Раз или два?

– Два, не считая вчерашнего. Первый раз недели две назад. В воскресенье. Он привел ее на наше «собрание» днем. Женщина была выпивши и сначала захотела петь, а потом танцевать. Мы не разрешили ей – в нашем кабаре этого нельзя. Нужно дополнительно платить налоги. Тогда она разъярилась и утащила парня с собой.

– А кто ей сказал, что нельзя танцевать?

– Не знаю. Думаю, одна из тех сварливых баб, что ждали вокруг. Они и протестуют против танцев. Во всяком случае, музычка, которую мы играем по воскресеньям, не для танцев. Больше во славу Господа, – добавил он неожиданно.

– А что было во второй раз, когда ты ее видел?

Он колебался, обдумывая ответ.

– Десять дней назад, в пятницу. Они пришли около полуночи. Я продрейфовал к их столику в перерыве, но Том не познакомил меня и не предложил мне сесть. А ведь мы не были в ссоре. Наверное, они хотели поговорить наедине.

– Тебе не удалось подслушать хотя бы часть разговора?

– Подслушал.

Лицо его ожесточилось.

– Ей нужны были деньги, чтобы сбежать от мужа.

– Ты уверен, что слышал это?

– Уверен так, будто сидел рядом.

– А что Том?

– Он был ею совершенно очарован.

– Он был пьян?

– Она была пьяна. Он не пьет. Во «Фло» не дают спиртного несовершеннолетним. Нет, сэр. Она заинтриговала его чем-то похуже, чем выпивка.

– Наркотики?

– Вы знаете, что я имею в виду…

Его руки нарисовали в воздухе контур женской фигуры.

– А ты на «игле»?

– Нет, сэр.

– Покажи мне руки.

– Не покажу. Вы не имеете права!

– Я просто хочу проверить твою правдивость.

Он закатал рукава, обнажив тонкие желтые руки. Следы от уколов были старыми и сухими.

– Я вышел из Лексингтона семь лет тому назад и, благодарение Богу, с тех пор туда не попадал.

Он с уважением притронулся к ним, напоминавшим маленькие потухшие вулканы, и потом бережно прикрыл их.

– Вы правы, мистер Джексон. Имея такой опыт, вы легко бы определили, не пользовался ли Том наркотиками.

– Наверняка – нет. На этот счет я и сам не раз читал ему лекции. У музыкантов есть свои соблазны. Но то, что я говорил ему, я вложил прямо в сердце. – Он прижал руку к груди. – Мне следовало бы прочитать ему еще лекцию о женщинах.

– Никогда не слышал, чтобы это приносило большую пользу. Кто-нибудь был еще с Томом и этой блондинкой?

– Нет.

– А он знакомил кого-нибудь с ней?

– Сомневаюсь. Он держал ее при себе. Показал, но держал при себе.

– У вас нет случайно никаких предположений насчет ее имени?

– Нет.

Я встал и поблагодарил его.

– Сожалею, если моментами вел себя грубо.

– Ну-у, – протянул он. – Я-то был еще грубее.