Текст книги "Омут. Оборотная сторона доллара. Черные деньги"

Автор книги: Росс Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 47 страниц)

– Прости меня, папа. – Стелла опустила голову.

– Ты жестокая, бесчувственная девчонка, – заявила мать. – Я никогда теперь не смогу верить тебе. Никогда.

– Она не такая, миссис Карлсон.

Ее муж резко обернулся ко мне:

– Это не ваше дело!

Возможно, он даже хотел ударить меня, но не решился. Тогда он схватил за плечи Стеллу и начал трясти ее:

– Ты отдаешь себе отчет в своих поступках?

– Оставьте ее, мистер Карлсон.

– Она – моя дочь!

– Так и обращайтесь с ней как с дочерью. Что вы мучаете ее? Стелла провела трудную ночь.

– Она провела трудную ночь? Что случилось?

– Она старается вырасти, повзрослеть, несмотря на трудности и на то, что вы ей не очень-то помогаете.

– Единственное, что ей нужно, – это дисциплина. И я знаю, где она сможет ей научиться.

– Если вы имеете в виду «Проклятую лагуну», то большей глупости совершить просто нельзя. Стелла хорошая девочка, одна из лучших…

– Меня не интересует ваше мнение. Предлагаю вам убраться отсюда, пока я не вызвал полицию.

Я оставил их одних, трех полных самых хороших намерений людей, которые, видимо, так и не смогут перестать причинять боль друг другу. У Стеллы хватило храбрости помахать мне рукой.

Глава 21

Я направился к Хиллманам. Миновав их почтовый ящик, я увидел спортивную машину, выезжающую на дорогу. За рулем сидел Дик Леандро. Я поставил свою машину поперек дороги, так что Леандро вынужден был остановиться. Это не вызвало у него дружеских чувств ко мне, напротив, он взглянул с такой ненавистью, словно я остановил его посредине гонки на Гран-при.

– Отличная машина, – заметил я, подойдя к машине и похлопав ее по капоту.

– Да, я тоже люблю ее.

– У вас есть еще какая-нибудь машина?

– Только эта. Слушайте, я с-с-слышал, что они нашли Тома. Это правда?

– Нет, Его еще не нашли, но он на свободе.

– Это же великое дело, – сказал он без энтузиазма. – Слушайте, вы не знаете, где шкип-пер? Миссис Хиллман говорит, что его всю ночь не было дома. – Он озадаченно посмотрел на меня.

– Я не слежу за ним. Он может сам о себе позаботиться.

– Да, конечно. Но вы не знаете, где он? Я х-хочу поговорить с ним.

– О чем?

– Это мое личное дело. Между ним и мной.

– У вас с мистером Хиллманом много секретов? – спросил я довольно неприветливо.

– Не сказал бы. Он с-советует мне. Он дает мне хорошие советы.

Молодой человек пролепетал это с испугом и довольно враждебно.

Я отпустил его и поехал к дому Хиллманов: мне необходимо было увидеть Эллен Хиллман.

Она сама вышла мне навстречу. Выглядела она лучше, чем в последнюю нашу встречу, была тщательно причесана и не менее тщательно одета. Сшитое на заказ у хорошего портного платье из блестящего искусственного шелка плотно облегало ее стройную фигуру. Она улыбалась мне.

– Могу сообщить вам хорошие новости, мистер Арчер.

– Хорошие новости? – Лично у меня не было ни одной хорошей новости.

– Том определенно жив. Лейтенант Бастиан прислал мне об этом весточку. Входите и давайте поговорим.

Через зал для приемов мы прошли в гостиную.

– Я называю эту комнату «залом ожидания», – проговорила она почти весело, – как в зубоврачебной лечебнице. Но ожидание уже почти закончено, ведь правда? – В конце фразы голос ее сорвался на высокую ноту, выдав напряжение.

– Думаю, это действительно так.

– Слава Богу, я больше не выдержала бы. Никто из нас больше не выдержал бы. Какими тяжелыми были эти дни!

– Я знаю. Примите мои извинения.

– Не надо извинений. Вы нам принесли добрые новости. – Она опустилась на диван. – Садитесь, расскажите мне остальное.

Я сел рядом с ней.

– У меня не очень много новостей, и они далеко не все благоприятные. Но Том жив, свободен и, возможно, все еще в Лос-Анджелесе. Я обнаружил его следы в отеле «Барселона», где он прятался, – это пригород Лос-Анджелеса. Его видели выходящим из автобуса на Конечной остановке около десяти часов вечера. Сегодня во второй половине дня я туда собираюсь и попытаюсь найти его там.

– Жаль, что мой муж не может разделить со мной эти радостные вести, – сказала она. – Я немного обижена на него. Он вчера вечером уехал из дому и до сих пор не вернулся. – Она оглядела комнату, словно в ней было что-то не так из-за его отсутствия.

– Возможно, он также получил известие, что Том жив.

– От кого?

Я оставил этот вопрос без ответа.

– Но он не уехал бы, не сказав мне.

– Если у него не было на то веской причины.

– Какая же может быть причина для того, чтобы держать меня в неведении?

– Я не знаю, миссис Хиллман.

– Уж не сошел ли он с ума, как вы думаете?

– Сомневаюсь. Он, наверное, провел ночь в Лос-Анджелесе в поисках Тома. Я знаю, что сегодня утром он завтракал с Сюзанной Дрю.

Я намеренно произнес это имя без всякой подготовки и получил ту реакцию, которую ожидал. Изысканность слетела с лица Эллен, оно стало сморщенным, как папиросная бумага.

– Господи, – сказала она, – неужели это все еще продолжается? Даже среди этих ужасов?

– Я не совсем понимаю, что продолжается?

– Они любовники, – сказала она с горечью, – вот уже семнадцать лет. Он поклялся мне, что с этим давно покончено, просил меня остаться с ним и дал слово чести, что никогда его с ней не увидят. Но, – она подняла на меня глаза, – у моего мужа нет Чести. Он человек без чести.

– Для меня лично в этом нет ничего ужасного.

– Возможно, мужчины и могут полагаться на него. Но женщины – нет. Я научена своим горьким опытом. Я замужем за ним вот уже почти двадцать лет, и удерживала его около меня отнюдь не преданность, а деньги моей семьи. Они нужны ему для его бизнеса, для его хобби. Включая, – сказала она со страданием в голосе, – и его грязные постельные дела.

Она закрыла лицо руками, стремясь скрыть гримасу боли.

– Мне не следовало бы вообще говорить на эту тему, это на меня не похоже. Все это противно воспитанию, которое я получила. У моей матери были тоже проблемы с отцом, и она всегда внушала мне, что страдать надо молча. Я следую ее примеру. За исключением Ральфа, вы единственный человек, с которым я об этом говорю.

– Вы сказали мне совсем немного. Но и это может быть интересным. Необходимо кое-что проверить.

– Вы думаете, что каким-то образом это… поведение Ральфа связано с Томом и со всей этой историей?

Она протянула мне руки, словно умоляя дать тот ответ, который ей хотелось бы услышать.

– Очень похоже на то. Думаю, что именно поэтому ваш муж и мисс Дрю провели это утро вместе. Возможно, он звонил ей раньше, во вторник днем.

– Он звонил! Я вспомнила. Он звонил из бара, а я вошла в комнату, и он резко оборвал разговор. Но я слышала, как он говорил о необходимости для них соблюдать полную тайну. Да, та, с которой он говорил, была именно Дрю! Я это чувствую.

Презрение, с которым она произнесла последние слова, заставило меня вздрогнуть. Мы настолько были поглощены этим странным мучительным для нас обоих разговором, что он создал между нами какую-то близость.

– Видимо, это она, – заметил я. – Я говорил только лейтенанту Бастиану, что она может быть свидетельницей, и он, должно быть, передал это вашему мужу.

– Вы совершенно правы, мистер Арчер. Только от лейтенанта он мог об этом услышать. Но откуда вы сами знаете такие подробности из жизни других людей?

– Жизнь других людей – мой бизнес!

– И ваша страсть?

– И моя страсть, и мой крест. За исключением людей, ничто в этом мире не смогло серьезно увлечь меня.

– Но откуда вам известно о телефонном звонке? Вас ведь не было здесь, а мой муж наверняка не сказал бы вам.

– Меня не было здесь, но я был в квартире мисс Дрю, когда раздался этот звонок. Я не слышал, о чем шел разговор, но он потряс ее.

– Надеюсь, – сказала она, бросив на меня быстрый взгляд. В глазах ее появились доброжелательность, мягкость. Она придвинулась ко мне и дотронулась до моей руки своими тонкими пальцами. – Она ваша подруга?

– Некоторым образом – да.

– Вы живете с ней?

– Нет, и с этим ничего не поделать.

– Озадачивающий ответ.

– Я и сам озадачен. Если она все еще любовница вашего мужа, то это должно было охладить ее интерес… Нет, я не думаю, чтобы их связь продолжалась.

– Тогда что связывает их?

– Что-нибудь из прошлого.

Я надеялся, что все действительно было уже в прошлом. Сюзанна, и я это узнал только сегодня утром, все еще способна была причинить мне боль.

– Я, конечно, понимаю, что это причиняет вам боль. – «И мне тоже», – добавил я про себя. – Но не могли бы вы рассказать обо всем немного подробнее.

– Эта боль незначительна по сравнению с болью за Тома. – Она тронула кончиками пальцев виски.

– Постарайтесь покороче, миссис Хиллман. Вы сказали, что это «дело» тянется уже семнадцать лет. Значит, оно началось где-то в конце войны?

– Да. Весной сорок пятого. Я жила одна, то есть в женском окружении, в своем доме в Бретвуде. Муж мой служил в военно-морском флоте. В то время он был старшим помощником командира сторожевого корабля. Позже его сделали капитаном этого судна, – она проговорила это с гордостью в голосе, тщательно подбирая слова, как будто главным для нее было точное изложение фактов прошлого. – В январе или феврале сорок пятого года корабль мужа был поврежден, и им пришлось возвратиться в Сан-Диего для ремонта. Ральф получил отпуск на несколько дней и, конечно, навестил меня. Но мы не проводили вместе столько времени, сколько мне хотелось, а ведь я так ждала этого. Я не понимала – почему? Где он пропадает? Несколько ночей и целиком все уик-энды он встречался с Сюзанной Дрю.

– В отеле «Барселона»?

– Она рассказала вам?

– Некоторым образом. – Она дала мне фотографию Кэрол, думал я, а надпись на обороте привела меня в отель «Барселона». – Она говорила мне о себе, но не о вашем муже. Она преданный человек, что бы там ни было.

– Я не хочу слышать о ней ничего хорошего. Слишком много страданий она мне причинила.

– Извините, но вспомните, ей было только двадцать.

– Сейчас ей около сорока. А то, что ей было тогда только двадцать, делает все еще страшнее. Мне ведь тоже было далеко до тридцати, а мой муж уже изменял мне. Можете ли вы представить себе, что чувствует женщина, когда муж бросает ее ради более молодой? Можете ли вы вообразить себе это?

Даже воспоминания о перенесенных страданиях оказались для нее очень болезненными. Можно было представить, как страдала она в прошлом. Ее сухие глаза горели каким-то внутренним пламенем. С еще большей горечью миссис Хиллман продолжала:

– Но он не оставил меня. Он вернулся. Не ради меня, конечно. В его послевоенные планы входила организация технической фирмы, а для этого ему нужны были деньги. Он даже был совершенно откровенен и, видимо, считал, что этим доставляет мне огромное счастье. Ведь любая пара, которая не может иметь ребенка… – Она прикрыла рот рукой.

– Но у вас был Том, – подтолкнул я ее.

– Том появился позже, слишком поздно, чтобы спасти нас. – Голос ее стал еще более проникновенным. – Слишком поздно, чтобы спасти моего мужа. Он трагически несчастный человек. Но в сердце моем нет к нему жалости…

В чем же был источник трудностей между ним и Томом?

– Фальшь, – сказала она тихо.

– Фальшь?

– Наверное, мне все следует вам рассказать, мистер Арчер. Так или иначе, но вы все равно об этом узнаете. Рано или поздно. Это может оказаться важным, особенно с точки зрения психологии.

– Том… приемный сын? – помог я ей.

Она медленно кивнула.

– Это должно остаться между нами, мистер Арчер. По крайней мере, сейчас я прошу вас не сообщать об этом ни одному человеку. Мы усыновили его в Лос-Анджелесе, сразу после отставки мужа, уже перед тем, как приехать сюда.

– Но он похож на вашего мужа!

– Конечно, ведь Ральф учел это, когда выбирал его. Он очень тщеславный человек, мистер Арчер. Он постыдился даже друзьям сообщить, что у нас не может быть собственных детей. В действительности же именно Ральф не может иметь детей. Я рассказала вам это, чтобы вы поняли, почему он с самого начала ведет себя так вызывающе. Желание его иметь собственного сына было настолько огромно, что иногда я действительно думала, будто Том его собственная плоть и кровь.

– Он не сказал об этом Тому?

– Нет. Ни он, ни я. Ральф не разрешал мне.

– Наверное, это было неправильное решение по отношению к Тому.

– Я говорила мужу об этом с самого начала. Он должен быть честен с Томом, иначе Том не будет честен с ним. – Голос ее слегка подрагивал. – Ну а какие последствия это повлекло за собой, вы уже знаете. Искалеченное детство Тома, разрушенная семья и теперь еще эта история.

– Да. Но мы все-таки найдем его и вернем вам. Главное, Том жив.

– Но вы же не сможете возвратить семье ее прежнюю целостность. Счастья в этом доме уже не будет.

– Это зависит от вас троих. Были случаи, когда залечивались’ и более глубокие раны, но, конечно, при квалифицированной помощи. Я не имею в виду «Проклятую лагуну» или помощь, оказываемую только Тому.

– Я знаю… Понимаете, я всегда была мучительно несчастлива, а мой муж совершенно не замечал этого. Многие годы. Это началось еще с Мидуэя. В этой кровопролитной битве погибло много людей, и Ральф винил тогда только себя, у него было ощущение, будто он потерял дюжину сыновей.

– Откуда вам это известно?

– Он тогда откровенно написал мне обо всем, как и принято между нормальными людьми. Он написал мне множество тягостных писем о наших будущих сыновьях. Я знаю точно, что это связано у него с погибшими в том бою, хотя сам он об этом никогда не говорил. А когда он обнаружил, что у него не может быть собственных детей, то решил усыновить Тома. Ну и… – Нервным движением она опустила руки на колени.

– Вы хотели продолжить, миссис Хиллман?

– Мне трудно судить об этом, ведь я не психолог, хотя однажды и пыталась изучать психологию. Я чувствовала, что Ральф старается жить, исходя из своих каких-то определенных фантазий и представлений относительно Тома. Возможно, он пытался как-то возместить свои военные утраты. Но, вы знаете, делать из людей пешки в своей игре – противоестественно. Это и разрушило отношения между ним и Томом.

– И Том пришел к убеждению, что ваш муж – не его настоящий отец?

Она нервно взглянула на меня:

– Вы действительно так думаете?

– Для этого есть определенные причины, – заметил я, вспомнив сказанное Фредом Тандалом. – Миссис Хиллман, что произошло в то воскресное утро и что заставило вас отдать Тома в школу в «Проклятой лагуне»?

– Это сделал Ральф, а не я, – ответила она быстро.

– Они поссорились?

– Да. Ральф ужасно на него рассердился.

– За что?

Она опустила голову.

– Муж запретил мне говорить об этом.

– Том сказал или сделал что-то очень плохое?

Она сидела опустив голову и не ответила на мой вопрос.

– Я сказала вам даже больше, чем следовало, – неожиданно проговорила она. – И я надеюсь, вы благодарны за это? Теперь мне полагается некоторое вознаграждение. Не можете ли вы дополнить ваш краткий рассказ? Вы упомянули отель под названием «Барселона» и сказали, что Том там прятался. Вы употребили слово «прятался»? Верно?

– Да.

– Что это значит? Разве его не держали там?

– Не знаю. Возможно, некоторое принуждение было, но скорее всего психологическое. Я сомневаюсь, чтобы его там «держали» в прямом смысле этого слова.

Она с отвращением посмотрела на меня. То, что я рассказывал до сих пор, было неприятно, но сказанное сейчас оказалось самым тяжелым для нее.

– Вы с самого начала подозревали, что Том добровольно объединился с похитителями?

– Я не исключал такой возможности, не исключаю и сейчас.

– Скажите мне все прямо. Я вынесу любую правду, как бы горька она ни была…

– Ну что ж. Думаю, что Том ушел с Харлеем по собственной воле, в багажнике его машины приехал в «Барселону» и оставался там вовсе не потому, что кто-то ему угрожал. По каким причинам он так поступил, ясно будет только после разговора с ним. Хотя о вымогательстве он, возможно, ничего не знал.

– Откуда вы знаете?

– От одного человека, который с ним разговаривал. Том сказал, что ему нужны деньги.

– С одной стороны, это приятная новость.

– Я того же мнения.

Я собрался уходить, но она задержала меня. В голову ей пришла какая-то мысль.

– Этот отель «Барселона», о котором вы говорите, такое большое старое заброшенное здание около шоссе, идущего к побережью?

– Да. Сейчас он закрыт.

– И Том прятался там или был спрятан?

Я кивнул и добавил:

– Сторож отеля, человек по фамилии Сайп, был одним из участников вымогательства. Сегодня утром его застрелили. Другой участник, Харлей, зарезан нынешней ночью.

Внешне она никак не отреагировала на сказанное, наверное, была просто не в состоянии постигнуть такие ужасные события.

– Как это страшно! – выдохнула она наконец.

– Не надо преувеличивать значение этих смертей. Эти люди были закоренелыми преступниками, все равно рано или поздно они бы кончили этим.

– Я не только об этом. Я думаю о тех глубоких связях в нашей жизни, которые сводят воедино прошлое и настоящее.

– Что вы имеете в виду?

По ее лицу пробежала гримаса.

– Это не очень значительно, но, боюсь, надо все же сказать. Понимаете, отель «Барселона», – голос ее дрожал, – видимо, то самое место, где встречались Ральф и Сюзанна Дрю. Вы говорите, что фамилия того сторожа, который был застрелен, Сайп?

– Да, Отто Сайп.

– Не был ли он детективом в этом отеле?

– Да, он как раз из тех детективов, которые сослужили плохую службу нашей профессии.

– У меня есть основания вам верить, – сказала миссис Хиллман. – Я знала его. Вернее, я разговаривала с ним однажды, и он произвел такое впечатление, что я постаралась поскорее забыть о нем. Он приехал ко мне в Бретвуд весной сорок пятого и сообщил о Ральфе и Сюзанне Дрю.

– И конечно, потребовал денег?

– Да. Я дала ему деньги, он просил двести долларов. А когда увидел, что я могу заплатить больше, потребовал еще пятьсот долларов, всю мою наличность. Но деньги – не самое важное, у меня их всегда хватало, – добавила она, напоминая о своем большом состоянии.

– И что вам сообщил Сайп?

– Что у моего мужа адюльтерная связь, а в качестве доказательства предъявил фотографию. Он сказал, что его долг перед законом арестовать мужа… Я и сейчас не знаю, есть ли такой закон.

– Был, но не думаю, чтобы позже им пользовались, иначе немалое количество людей угодило бы за решетку.

– Он упомянул о тюрьме и о том, что это может отразиться на репутации Ральфа. Это случилось как раз тогда, когда Ральф ждал повышения: его должны были произвести в капитаны. Сейчас, через столько лет, это звучит по-детски, но тогда в его жизни не было ничего более важного. Он происходил из небогатой семьи, его отец – мелкий неудачливый бизнесмен. Конечно, Ральф отлично чувствовал то расстояние, которое отделяло его от моей семьи. – Она бросила на меня взгляд, полный грустной гордости за свое прошлое. – Нам всем нужны подпорки и подставки, чтобы гордость не рухнула.

– Вы рассказали мужу о ваших переговорах с Отто Сайпом?

– Да. Но я невольно уклонилась от этих малоприятных событий. Несмотря на тот шок, который на меня произвел рассказ Сайпа, а надо сказать, что у меня уже были подозрения в отношении Ральфа, я отнюдь не хотела, чтобы все его блестящие планы разрушились. Поэтому я заплатила этому жуткому человеку его грязные деньги, а он передал мне ту отвратительную фотографию.

– Вы о нем слышали что-нибудь еще?

– Нет.

– Удивительно, почему он не преследовал вас всю жизнь.

– Может быть, у него были такие намерения, но этому воспрепятствовал Ральф. Я, естественно, рассказала ему об этом визите. – Она помолчала и добавила: – Но фотографию не показала. Я ее сразу же разорвала.

– Как удалось вашему мужу отделаться от него?

– Возможно, он избил Сайпа или запугал. Мне он не отчитывался. Видеться друг с другом тогда больше не было возможности. Я уехала домой в Бостон и увидела Ральфа уже в конце года, когда он привел свой корабль, на Бостонский рейд. Мы с ним обсудили все происшедшее и решили усыновить ребенка.

Я слушал ее невнимательно, мне стала ясна вся подноготная расследуемого дела. Ральфа Хиллмана связывали с обоими похитителями враждебные отношения. Он был командиром Майкла Харлея, и он же избил Отто Сайпа. И теперь они отплатили ему: один за унижение, другой – за физическую боль. Вероятно, что Эллен думала о том же.

– Сайп никогда не вошел бы в нашу жизнь, если бы Ральф не воспользовался этим отелем для своих мерзких целей.

– Не стоит во всем обвинять только вашего мужа. Конечно, он поступил плохо, но мы все так поступали. И то, что он сделал много лет назад, не может служить единственным объяснением случившегося сейчас. Все не так просто.

– Я знаю. И не виню его во всем.

– Сайпа, например, каким-то образом вовлек в это дело Майкл Харлей, который знал вашего мужа и таил на него злобу.

– Но почему Том, мой бедный дорогой Том оказался в этом отеле? Это какой-то рок!

– Может быть, и рок. Что же касается Сайпа и Харлея, то для них отель был просто удобным местом, где они могли его спрятать.

– Почему же Том оставался с ними? Они, должно быть, очень жестокие люди. А он такой чувствительный.

– Подростки иногда стремятся к жестокостям.

– Дело не в этом, – проговорила она. – Я действительно не обвиняю Тома в том, что произошло. И я и Ральф дали ему очень мало знаний о мире, который нас окружает. Том – искренний, сосредоточенный на своем внутреннем мире мальчик с артистической натурой. Муж не хотел, чтобы он был таким. Это, видимо, напоминало ему, что Том не родной сын. Он пытался изменить Тома, а когда увидел, что не смог, потерял к нему всякий интерес. Интерес, но не любовь. В этом я уверена. О Томе он всегда очень заботился.

– Но он проводит время и с Диком Леандро? И о нем тоже заботится? Ведь так?

Уголок ее рта приподнялся, из-за чего вокруг глаз образовались морщинки.

– Вы наблюдательны, мистер Арчер.

– Приходится, это моя работа. Впрочем, Дик и не делает секрета из этого. Я его встретил сейчас, он выезжал из вашей аллеи.

– Он разыскивал Ральфа. Он очень от него зависит, – добавила она сухо.

– Не могли бы вы получше объяснить мне их взаимоотношения? Он «заместитель» сына?

– Дело в том, что мать и отец Дика разошлись несколько лет тому назад. Дику нужен был отец, а Ральфу – кто-то, кто смог бы составить ему компанию на судне, так сказать экипаж. Я думаю, для него крайне важно, чтобы кто-то разделял с ним любовь ко всему, что он так любил. И ему хотелось, чтобы этим человеком был сын.

– Он мог подобрать кого-нибудь и получше Дика.

Некоторое время она молчала.

– Возможно. Но вам, конечно, тоже хотелось бы, чтобы рядом был человек, чьи устремления совпадают с вашими. Дик в этом смысле подходящий партнер.

– Дик сказал, что ваш муж помог ему закончить колледж. Это так?

– Да, помог. Он никогда не забывает, что отец Дика работал у него в фирме. В этом отношении Ральф очень верный человек.

– А Дик?

– Он фанатично предан Ральфу, – сказала она с воодушевлением.

– Позвольте мне задать вам один гипотетический вопрос без видимого основания, как это бывает в суде. Если бы ваш муж лишил Тома наследства, наследником стал бы Дик?

– Вопрос действительно сугубо гипотетический.

– Но ответ на него может иметь практические последствия. Так что вы ответите?

– Дику, может быть, будет кое-что оставлено. Это, возможно, произойдет в любом случае. Но, пожалуйста, не воображайте, что бедный, глупый Дик, у которого есть только кудрявые волосы да мускулы, способен замыслить заговор.

– Этого я и не воображаю.

– Вы несправедливы к Дику. Он проявил большое благородство в этой ситуации. Мы опирались на него.

– Я знаю. Что ж, оставляю его в покое. – Я собрался уходить. – Очень вам благодарен, вы были со мной искренни.

– Такая запоздалая искренность не заслуживает особой благодарности. Может быть, вы хотите что-нибудь еще узнать?..

– Да. Вот сведения, которые могли бы мне помочь: не назовете ли вы агентство, через которое усыновили Тома?

– Мы сделали это не через агентство, а частным образом.

– Через судью или через врача?

– Через врача. Не могу назвать сейчас его имени, но именно врач нашел нам Тома. Мы оплатили все расходы по сделке, которая была якобы совершена с матерью.

– Кто она?

– Какая-то бедная молодая женщина, попавшая в затруднительное положение. Я никогда в жизни не встречалась с ней, да и зачем мне это нужно? Я старалась почувствовать, что Том – мой собственный сын.

– Я понимаю.

– А какое отношение имеют настоящие родители Тома к текущим событиям?

– Возможно, Том бродит по Лос-Анджелесу в поисках своих действительных родителей. У меня есть реальная причина для такого предположения. У вас где-нибудь записана фамилия врача?

– Мой муж точно назвал бы ее вам.

– Но его сейчас нет.

– Может быть, в его столе, в библиотеке. Я пойду посмотрю.

Я последовал за ней и, пока она производила раскопки стола, еще раз рассмотрел фотографии, висевшие на стенах. На групповом фото, сделанном на палубе корабля, были, очевидно, сослуживцы Хиллмана. Я внимательно вглядывался в их молодые Лица. Все они погибли при Мидуэе.

Потом я рассмотрел фотографию Дика Леандро на яхте. Его красивое, здоровое, пустое лицо ничего не выражало. А вдруг для кого-нибудь другого оно будет что-нибудь значить? Всякое бывает. Я снял его фото со стены и положил во внутренний карман пиджака.

Эллен Хиллман ничего не заметила. Она нашла фамилию, которую искала.

– Элиа Вайнтрауб, – сказала она, – вот фамилия врача.