Текст книги "Немая смерть (СИ)"

Автор книги: Роман Артемьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 35 страниц)

Практика

Техника «Теневого деления тела» широко известна в разных вариациях, и до Эпохи деревень практически в каждом серьёзном клане её адаптировали под себя. Иногда успешно, иногда не очень. Достоинствами техники являются простота и высокая самостоятельность создаваемых клонов, недостатками – чакрозатратность и сенсорный шок пользователя в момент развеивания.

Тот вариант, который изучала я, считался хиденом Узумаки и передавался исключительно из уст в уста. Мне его показал и объяснил нюансы Акено-сенсей, недовольный пропусками ученицы части занятий. Точнее говоря, не ученицы, а на тот момент младшей помощницы ирьенина С-ранга, потому что ему крайне настойчиво посоветовали с самого верха не делать глупостей и найти кого-то более достойного. Заниматься поисками сенсей не пожелал, но и от официальной церемонии воздержался. В результате я числюсь в госпитале на мелкой должности и в то время, когда не нахожусь на миссиях, всю вторую половину дня ухаживаю за больными или зубрю что-нибудь полезное.

Техника гениальная, без кавычек. Создавать с помощью чакры и минимумом ручных печатей полноценное тело, способное есть, пить, пахнуть и за исключением мелких нюансов полностью дублировать оригинал… Повторюсь, её придумал гений – или верны смутные легенды, повествующие о разрушенной катастрофами древней сверхцивилизации.

– Кушина-чан, мне будет крайне неприятно откачивать тебя от микроинсульта, – объяснял Акено-сенсей на самом первом занятии, – поэтому чакры вкладывай минимум и клона сразу развеивай. И количество, и время поддержания техники надо повышать постепенно.

– Да, сенсей. А сколько всего можно создать клонов?

– В теории количество не ограничено, но я не слышал, чтобы создавали больше сорока, причем буквально на несколько секунд. Обычно в бою используют трех-четырех, мне для работы хватает одного, зато он существует несколько часов, иногда даже сутки.

– Спасибо, сенсей.

Подготовительный период медитаций и упражнений на развитие памяти занял два месяца, и только после него Акено-сан показал последовательность ручных печатей и, главное, объяснил, через какие внутренние потоки прогонять чакру для большего эффекта. Понятия не имею, как в том аниме подросток мог освоить Теневое деление с первого раза. Каге Буншин хоть и считается В-рангом, однако изучается долго и свой потенциал раскрывает через годы тренировок. Я сейчас, спустя год занятий, уверенно держу одного клона половину дня или трёх в течение десяти минут, и это считается очень хорошим результатом.

Для меня Теневое деление стало преимущественно мирной техникой. В больнице отдежурить, ниндзюцу потренировать, на задании поскорее вокруг лагеря ловушек наставить или сходить, разведать что-то подозрительное. Для боя Каге Буншин подходит слабо из-за слишком большого количества информации, которой приходится оперировать, и быстрого расхода чакры. Батарейка садится, образно говоря.

Исключение составляют миссии по зачистке.

До определенного момента жизнь нашей команды проходила в простом и понятном ритме – семь-десять дней на задании, неделя отдыха и снова миссия. Мы сопровождали караваны, доставляли посылки и ценные письма, охраняли каких-то мутных землекопов, называвших себя рудознатцами, и занимались тому подобной мелочевкой. Пока однажды Кента-сенсей не решил, что щенки натасканы достаточно и пора им попробовать крови.

– Ликвидация банды, – сообщил он, вернувшись от Саске-самы. – Забросим посылку в Кеши и там же найдем деревню Бобровку, её староста сообщит подробности.

Не считая первого раза, все задания сенсей брал один и потом доводил до нас, что считал нужным. И, да – мы снова были в стране Горячих Источников. Почти все наши миссии проходили здесь, в стране Огня команда работала редко.

– Банда крупная? – деловито спросил оживившийся Шу.

– Человек десять. Выступаем через пятнадцать минут.

– Как думаете, там шиноби есть? – уже направляясь в свою комнату за вещами, озвучил общий вопрос Дайсукэ.

Я отрицательно покачала головой. Откуда? Первая миссия, связанная с убийством людей, по определению не может быть сложной. Иначе сенсей её бы просто-напросто не взял.

– Не должны, – согласился Шу. – Разве что генин какой-нибудь залетный появится.

– Вот и я думаю, – согласился Дайсукэ. – Сильные нукенины сейчас все в гакуре нанимаются, за амнистию и деньжат срубить по-быстрому.

– Угу. Вольные кланы тоже воюют, что им какая-то деревня.

– Да вольняшкам сейчас раздолье – все заказы их!

За разговором мы успели забрать вещи из номеров, отметиться в книге прибытия-отбытия и вернуться к месту встречи с начальством. Оно, начальство, жевало травинку и пристально гипнотизировало здоровенные башенные часы, и можно не сомневаться – точно в назначенный срок оно уйдёт, да ещё и чакросокрытие наложит, чтобы найти трудней. Нет уж, мы в догонялки играть не намерены.

– Сенсей, а вольных кланов много осталось?

– Смотря где, Шу-кун, – наставник ничуть не удивился вопросу. – В стране Чая их хватает, на южных архипелагах за океаном Канаши – тоже. Гакуре не любят, когда на их территории сидят неподконтрольные шиноби, и тем или другим способом их придавливают. Но не до конца – некоторые кланы приносят присягу напрямую даймё, их трогать нельзя. Или, скажем, для грязных делишек лучше использовать кого-то чужого, чтобы в случае чего остаться чистеньким.

– Я думаю, им сейчас самое время работать. Шиноби из деревень воюют, заказы брать не берут, но купцы ведь продолжают товар возить. Обозы-то защищать надо или там конкурентам поджог устроить.

– Как сказать. Торговые пути из-за войны нарушены, налоги правительства задрали, из-за поборов крестьяне разоряются и идут в бандиты. Банд становится больше, ездить по дорогам опаснее, многие купцы предпочитают переждать смутное время. Так что у вольных шиноби тоже всё не просто.

Шу почесал голову, призадумавшись, затем махнул рукой.

– Пофиг. В этой Бобровке им по любому делать нечего.

– Тебе-то какая разница!? – ехидно улыбнулся сенсей. – Нет там шиноби – миссия легкая и закончится быстро. Есть шиноби – повышение до В-ранга, больше денег и отметка в деле. И так и так ты в выигрыше.

– Блин, точно! Как сам не допёр!

Кенте-сану нравился Шу-кун. Полагаю, из-за некоего внутреннего родства, сенсей в молодости наверняка был таким же задиристым грубияном, малопочтительным к авторитетам и готовым тренироваться до упаду. Это сейчас он пообтесался, речь стала более правильной, с вкраплением оборотов из высокого языка, а жизненный опыт стесал острые углы и придавил темперамент плитой воли. Характером оба похожи, просто в одном случае надо сделать поправку на возраст. У них даже стихийная предрасположенность одинаковая – Огонь и Земля. Нам с Дайсукэ приходится осваивать свои стихии по свиткам или с редкой помощью знакомых сенсея, приглашённых по такому поводу. Кажется, в обмен он дает уроки их ученикам.

Дорога до Бобровки много времени не заняла – добежали и всё, разве что посылку по пути доставили. Деревеньку найти оказалось несколько сложно, потому что сенсей самоустранился, мы дороги не знали, а с картами в этом мире напряг. Тем не менее, справились, спасибо хенге и сверхобщительности Шу.

Деревня при нашем появлении словно вымерла. Буквально только что по улицам бегали дети, перекрикивались женщины и о чем-то судачили старики, и вдруг не стало никого. Только доносится тихое дыхание из-за тонких тростниковых стен да кое-где поблескивают в щелях испуганные глаза.

Старостой в деревне оказался тщедушный однорукий мужичок по имени Ватари-сан, он вместе с двумя совсем старыми перцами встретил нас на чем-то, напоминающем центральную площадь поселка. В группу поддержки, кажется, отбирали тех, кого не жалко – очень уж убого старички выглядели.

– Для нас большая честь встретить доблестных шиноби в нашей деревне, – принялся низенько кланяться староста. – Меня зовут Ватари, милостью господина нашего, Торуне Кагемару-сама, я назначен старостой этой деревни. Не погнушайтесь, позвольте угостить вас чаем в моем скромном жилище.

– Чай – это хорошо, – согласился сенсей. – Заодно расскажешь, что за банда у вас тут хозяйничает. Ваш господин нанял нас разобраться с ней.

– О, так вас прислал Кагемару-сама! – расслабился мужичок. – Очень, очень хорошо! Прошу вас, пойдёмте!

Жил староста неплохо, потому что в его доме имелись внутренние перегородки, а пол был целиком покрыт сплетенными из рисовой соломы татами. Кроме того, здесь же стояла металлическая жаровня, что для деревни очень круто. Чай оказался незнакомым, хотя и неплохим, по-видимому, какой-то местный сорт, предложенные к чаю рисовые колобки и сладости тоже пошли на ура, так что при других обстоятельствах мы могли бы чуть расслабиться и наслаждаться отдыхом. К сожалению, настроение портили малоаппетитные подробности, рассказываемые Ватари-саном.

– Два месяца назад они пришли, двадцать человек с оружием. Ивао-куна и Масару-куна зарезали, Ясуо-куна насмерть забили, остальных в амбар загнали и заперли, только девок себе оставили. Хикари-тян повесилась потом. Вечером меня к себе позвали и главарь сказал, они здесь теперь хозяева и налог платить им.

– Главаря как зовут? – поинтересовался сенсей.

– Остальные называли его «Тора-сама»

– Тора, «тигр», – фыркнул учитель. – Дальше рассказывай.

– Ну, ушли они, я гонца к управителю отрядил, – вздохнул староста. – Араси-кун у нас самым быстроногим был. На следующий день пришел Тора-сама с подручными, принес в мешке голову Араси-куна, отрубил мне руку и сказал, что в следующий раз всю деревню сожжет, чтобы знали, как его обманывать. Трёх девок они с собой забрали, в услужение. Так и жили.

– Понятно. Нас каким образом наняли?

– Так две недели назад управитель приезжал, – пожал узенькими плечами Ватари-сан. – Налог собрал, за недоимку, знамо дело, выпорол, ну и пообещал сообщить Кагемару-саме о причине убытков и покушение на его, высокорожденного, собственность. Вот, наверное…

– Да уж наверное, – хмыкнул сенсей и выглянул в дверной проём. Солнце ещё не перевалило за полдень. – Кушина-чан, кто-нибудь покидал деревню в последний час?

– Один человек. Полчаса назад. Ушел на северо-запад.

Староста посмотрел на меня с суеверным страхом и втянул голову в плечи. Кажется, напугали его не столько продемонстрированные способности, сколько выписанные на доске кандзи высокого языка.

– Докладывать побежал, – задумчиво поскреб щёку наставник. – В общем, так, староста. Из деревни до завтра никому не выходить. Если всё пройдет без неожиданностей, мы сегодня вечером или ночью с бандой разберемся, принесем головы, подпишешь отчет и, дадут ками, больше я вашу деревеньку не увижу никогда. Команда, уходим.

Примерное направление мы знали, деревенские указали тропку, по которой ушли бандиты, по ней же сбежал предполагаемый лазутчик. Углубившись в лес примерно на сто метров, сенсей остановился.

– Если у кого-то есть умные мысли, самое время их высказать.

Первым, как всегда, успел Шу.

– Вы думаете, они сбегут?

– Похоже, главарь у них не дурак, людей терять не захочет – согласился Кента-сенсей. – Связываться с шиноби не станет. Кстати, почему я считаю, что он не дурак?

Мальчишки переглянулись и пожали плечами.

– Староста упомянул оружие. Мечи. Копья. Дорого.

– Верно, Кушина-чан. Обычные разбойники ходят с луками и дубьем, железо могут себе позволить только удачливые банды. А у удачливых банд всегда умный главарь, – сенсей поморщился. – В общем, нужно их сегодня брать, иначе завтра они вглубь леса уйдут и ищи-свищи ветра в поле. Следы видите?

Мы дружно посмотрели под ноги. Ничего не разглядели и беспомощно воззрились на наставника. Тот, кажется, хотел сказать что-то матерное, но сдержался. Взамен спросил:

– Вас же этому в школе должны были учить?

– Ну, выводили нас в лес, показывали, как рыбу ловить и какие корешки выкапывать, – припомнил Дайсукэ. – Так когда это было?

Сенсей безнадежно оглядел нас, уделив особое внимание моей фигуре, согнутой в поклоне «извинение перед справедливым гневом вышестоящего», и присел на корточки:

– Ладно, смотрите.

Тропа, если присмотреться, оказалась довольно натоптанной, ходили по ней часто. Разглядеть след было легко. Примерно спустя час команда вплотную подобралась к лагерю бандитов, наполненному суетливой деятельностью, быстро пересчитала противников (староста завысил их число) и залегла в сторонке. Совещаться. На том, чтобы сначала подобраться поближе, настаивал Шу, напиравший на необходимость тщательнейшей разведки местности. Аргумент правильный, поэтому я не возражала, хотя Шу, кажется, просто не сиделось на месте.

Парням по пути досталось. Они торопились вперед и чуть не влипли в секрет часовых, если бы не сенсей, нас бы точно заметили и успели поднять тревогу. Оплеух напарники получили неслабых и за дело, ибо косяк серьёзный.

Разбойники действительно собирались уходить, однако лагерь сворачивали ни шатко, ни валко. Вообще, впечатление они производили двоякое, потому что одеты были в вещи добротные, но грязные, неухоженное оружие в руках держали непрофессионально, зато железный нож был у каждого, для ночёвки построили полноценные хижины из бамбука и в то же время не озаботились выкопать яму под отхожее место… Составить план нападения мы успевали. Сенсей от обсуждения самоустранился, Шу предлагал лихим наскоком ворваться и всех поубивать, Дайсукэ хотел сначала закидать врага железом, ну а потом ворваться и всех поубивать. Что характерно, сомнений морального плана оба не испытывали. Им с детства вбивали в головы, что есть враги, есть немногочисленные союзники и есть все остальные, чьи жизни ничего не стоят.

Меня проводимая в клане психологическая накачка тоже задела, во всяком случае, то, что вот данных конкретных особей надо уничтожить, я понимала и с этим соглашалась. Потому что уйдут они сейчас – и снова начнут грабить, убивать, насиловать. Мы в данном случае не убийцы, а исполнители высшей меры социальной защиты. Самообман? Возможно.

Планы мальчишек я раскритиковала. Взяла доску и написала на ней три пункта:

– Уничтожить часовых. Наставить ловушек вокруг лагеря. Освободить заложниц.

Приятно видеть смущение в глазах окружающих.

Возможности, даруемые чакрой, велики. Органы чувств простого бескланового шиноби намного острее слуха или зрения обычного человека, что уж говорить о таком плоде многовековой селекции, как представитель Узумаки. Дайсукэ, конечно, не настолько одарён, клану Икэда всего лет триста, но он тоже хорош. Проблем с установкой простеньких ловушек не возникло – оба поста были вовремя замечены и обойдены стороной, лески в подходящих местах натянуты, кое-где установлены взрывпечати, реагирующие на тепло. Последних было не так уж и много, потому что они сложнее обычной кибакуфуды и делать их труднее. Решили приберечь.

По уму, следовало бы одновременно снять часовых, благо на каждого из нас приходилось по одному секрету, а потом вместе разом атаковать лагерь. Но я решила подстраховаться и потратить больше времени, зато убрать посты тихо, без шума. Подойти, окружить позевывающих бандитов, разобрать цели, метнуть кунаи с подходящей дистанции и заняться следующей парой. Нет, ну это наглость какая-то! Они же знают, что за ними пришли, что пришли шиноби и пришли убивать! Так почему они ещё не побросали манатки и не убегают со всех ног!?

Надо будет спросить у сенсея. Потом, когда все закончится.

Убить человека оказалось просто. Бросок куная, движение руки, привычное по сотням тренировок – и тело сползает по стволу, захлебываясь собственной кровью. Парой шагов дальше точно так же умирает его товарищ, убитый Дайсукэ, рядом с ними беззвучно возникает Шу, готовый придержать, проконтролировать слишком сильные конвульсии. Странное чувство. Словно не жизнь оборвал, а получил на школьном экзамене незаслуженную пятерку. Вроде бы всё нормально, правильно, но совесть недовольно ворочается в глубине души.

Тихо и быстро сняли остальных часовых.

В лагере осталось девять человек и прислуга – четыре уведенные из поселка девчонки с затравленными лицами. Какие-то сложности могут возникнуть с главарем, он правильно двигался и довольно уверенно придерживал засунутые за пояс ножны. Опытный человек, такие вещи сразу видно. Вон, как по сторонам зыркает, видать, почуял что-то. С него-то мы и начали.

Сенсей верен своему обещанию сделать из меня хорошего бойца поддержки, поэтому постижение Фуутона началось с Дайтоппы, или Великого Порыва. Трансформация чакры в стихийную оказалась задачей сложной, даже с учетом имевшегося у меня опыта трансформации в медицинскую, времени на освоение уходит уйма. Кроме Дайтоппы, я пока ничего не изучала, да и с той ещё работать и работать.

Впрочем, на этих бандюков текущего умения хватит.

Выждав, пока главарь начнёт орать на одного из своих подручных, принялась медленно и осторожно складывать печати. До цели примерно пятьдесят метров, кусты мешают, но терпимо, просвет есть. Залить побольше чакры…

Впервые в жизни использую технику не на полигоне и не на специальном поглощающем барьере в качестве мишени. Результат потрясающий, причем в прямом смысле. Порыв сконцентрированного воздуха буквально смел попавшиеся по дороге кусты и мелкие деревья, стесал слой почвы и с глухим треском врезался в людей. Два тела просто-напросто вбило в землю, наверняка половину костей переломало от удара. Спустя секунду раздался взрыв чуть в стороне, послышался свист летящих кунаев и крики боли, по лагерю пронеслась стремительная тень… К тому моменту, когда я подбежала к месту побоища, всё уже закончилось. Мальчишки прекрасно справились без меня.

Рядом абсолютно беззвучно возник сенсей. Он использовал какую-то технику для маскировки, так что даже я, сенсор, его не чувствовала последние полчаса. Впрочем, сенсор из меня так себе.

– Ну, что встали? – безэмоционально оглядев разгромленный лагерь, мёртвые тела и жавшихся по укрытиям девчонок, скучным голосом спросил наставник. – Трофеи прибрать, головы отрезать. Давайте, шевелитесь!

Полученные чёткие указания избавили от возникшей растерянности. Мы, действительно, зашевелились. Парни взяли на себя грязную работу, за что им особое спасибо, ну а я занялась девочками. Согнала в кучу, позволила обнять друг друга, подождала, пока проревутся и перестанут напоминать сцепившийся конечностями клубок. Просканировала, напоила легкими стимуляторами, одной дала препарат, вызывающий выкидыш на ранних стадиях. Что надо делать с людьми, чтобы за пару месяцев довести их до такого состояния?

Остальные давно закончили, а я все возилась.

– Время! – наконец, скомандовал сенсей. – Выходим, или ночевать придётся здесь.

Да, наверное, дома им будет лучше.

Деревенские, мягко говоря, удивились нашему появлению. Для них события развивались слишком быстро – утром пришли трое странно одетых подростков во главе с угрюмым амбалом, о чём-то пообщались со старостой, ушли в лес, вечером возвращаются с головами разбойников. С головами мертвых бандитов, целых два месяца терроризировавших целую деревню! Причем потрепанными не выглядят, и за собой ведут украденных девчонок, которых родня успела оплакать и забыть.

В общем, смотрели на нас, словно на небожителей, и мальчишкам это явно нравилось.

Откуда-то сбоку выскочила женщина, подбежала к одной из шедших за мной девчонок, схватила ту в охапку и громко заревела. Что же, от одной избавились, сейчас и остальных разберут. Мне их жалко, действительно жалко, но лучше всего им помогут родные, а не увешанная оружием чужачка из высшей касты.

С вышедшим навстречу старостой сенсей был лаконичен:

– Эти? – по его знаку парни рядком выложили головы на земле. Башку главаря выдвинули чуть вперед, отдельно.

– Да, шиноби-сан, это те самые бандиты!

Кланялся староста низенько-низенько, голосок его дрожал от сдерживаемых эмоций. Тоже в шоке.

– Тогда поставь печать на документы, мы переночуем и завтра с утра уйдем. Да, головы с собой заберем. Их надо предъявить вашему хозяину.

– Конечно, шиноби-сан, конечно!

Разумеется, нам предоставили лучший дом (Ватари-сан выгнал куда-то свою семью), лучшую еду (рис с кусочками мяса) и постарались не беспокоить. Кажется, местные боялись нас чуть ли не больше бандитов, что не мешало им восхищаться и благоговеть.

После ужина сенсей принялся разбирать прошедший бой, и тут мы порадовались, что в доме никого нет. Потому что досталось всем! Наставник пропесочил Шу за излишнюю спешку и прошелся по его боевым навыкам, за неуместный героизм огреб Дайсукэ, получив обещание усиленных тренировок по возвращении домой, потом нам подробно объяснили, чем скрытное передвижение по лесу отличается от увиденного сегодня позорища. Напомнили, что шиноби Узушио не для развлечения создали язык жестов, слишком примитивный для повседневного общения, но прекрасно подходящий для ведения боевых действий. Меня приберегли на сладкое.

Оказалось, я всё делала не так. Часовых надо было снимать быстрее и меньшими силами, ловушки ставить в других местах, роли в отряде распределять иначе… Короче, обругали по полной. В конце прочувствованного монолога Кента-сенсей помолчал, потом нехотя добавил.

– Ещё момент, Кушина-химе. Просто чтобы вы понимали отличие традиций гражданских от шиноби. Девочки, взятые бандой, в глазах деревенских теперь считаются порченными. Их никто не возьмёт замуж, зато любой мужчина может ими попользоваться и никто его не осудит.

Он, должно быть, что-то прочёл по моему лицу, потому что добавил.

– Я не говорю, что их надо было убить. Но на будущее имей в виду – иногда жизнь хуже смерти.

И, да. Если кто-то станет просить забрать её с собой, соглашаться запрещаю. Мы шиноби, а не монахи Канно Милосердной.

Война, предполагавшаяся короткой, с каждым прошедшим месяцем набирала обороты. Страна Дождя, невольная арена столкновений трех великих держав, постепенно превращалась в руины. Десанты Суны успешно высаживались в стране Чая, и Коноха вынужденно отзывала бойцов с основного фронта, тем самым давая передышку истощенной Скале. Облако наблюдало, его отряды всё чаще видели в стране Мороза, прежде считавшейся нейтральной зоной. Туман колебался – то ли атаковать Облако, тем самым ослабив ближайшего конкурента на региональное господство, то ли бросить все силы против Узушио. Логика склонялась к первому, память крови жаждала второго.

В госпитале незаметно прибавилось работы. Полевые ирьенины далеко не всегда могли справиться с ранениями бойцов, поэтому в тяжёлых случаях тех запечатывали в особые свитки и отправляли на остров. Свитки изготавливало всего несколько мастеров, стоили они дорого, а требовалось их много. Впрочем, у других таких вовсе нет.

Количество миссий увеличилось, они становились опаснее и среди них попадался В-ранг. Пока что ни с кем серьёзным мы не столкнулись – подготовка противников уступала нашей, тем не менее, это были шиноби. Кроме того, банд становилось больше, и они стали многочисленнее, злее. Прежде за одну командировку мы выполняли одну-две миссии, с недавних пор приходилось брать три, а то и четыре. Как следствие, времени на отдых, восстановление и тренировки оставалось меньше.

А тренировки очень нужны! Сенсей утверждал, что надо развивать Фуутон, и я полностью с ним соглашалась – да, надо. В изучении фуин наконец-то наметились подвижки в создании запечатывающих техники свитков, тоже очень важное и полезное направление. Мой контроль чакры достиг уровня, позволявшего самостоятельно проводить примитивные операции, и ставшая главврачом больницы Оками-сама присвоила мне ранг младшего ирьенина. Госпиталь всегда отличался некоторым вольнодумством, да и постоянная нехватка врачей сделала своё дело.

Присвоение ранга дало доступ к закрытым прежде отделам библиотеки, где я с восторженным изумлением наткнулась на описание техники Хачимон Тонко – открытия Восьми Врат. Точнее говоря, наткнулась я на многое, просто Хачимон показался наиболее перспективным в ближайшем будущем. Техника опасная, изнашивает организм очень сильно, однако должная подготовка и правильное самолечение сведет негативные эффекты до нуля. Во всяком случае, Акено-сенсей уверен, что нивелировать последствия открытия первых врат, Каймон, можно без особых усилий.

Готовлюсь потихоньку.

Немного угнетает рваный ритм жизни. В нормальной ситуации период тренировок должен перемежаться периодом отдыха, у меня же отдыхом получается время на миссиях. Где, разумеется, большую часть времени я пребываю в напряжении. Слабо представляю, как справляются с накапливающейся усталостью бойцы элитных подразделений, сейчас воюющих в стране Лапши и на архипелаге Тацуно. Впрочем, что я о них знаю? Вполне возможно, что члены Глубины проходят реабилитацию в Узушио, просто в каком-то отдельном месте.

Я не жалуюсь, нет, Узумаки грех жаловаться. Тем же листовикам намного тяжелее приходится. Встретили мы как-то после миссии команду союзников, посидели в чайной, поговорили о положении на фронте и в гакуре.

– Срок боевого слаживания недавно уменьшили, – рассказывал Миназуки Иккаку, чунин и глава команды. – Было четыре месяца, стало два. Раньше учебным командам миссий В-ранга практически не давали, теперь понемногу начинают.

Откровенничал он не с нами, с Кентой-сенсеем. Я подслушивала краем уха, одновременно общаясь с Хьюга Ирохой-куном. Он был в команде единственным представителем великого клана, пусть и из побочной ветви, поэтому товарищи дружно предоставили ему честь общаться и развлекать аристократку-Узумаки. Вот бедолага и отдувался, старательно вспоминая подзабытые формы высокого этикета.

Получалось у него не очень, хотя смотрелось забавно.

– Мы полны решимости закончить эту войну в ближайшие полгода-год, Кушина-химе, – жестикулируя чашкой с чаем, убеждал он. – Осталось всего-то додавить Суну, и тогда Скала не выстоит против нашей мощи!

– Есть ещё Туман и Облако.

– Облако можно не учитывать. В первую войну Нидаймё-сама с учениками уничтожили почти всех их сильных бойцов, молниевики до сих пор не оправились от потерь. А Туман воюет сразу на нескольких фронтах – против Моря, Луны, с вашей деревней, и это не считая конфликтов на восточном континенте и с тем же Облаком. Он распылил силы, ему не до войны с сильнейшей гакуре!

Спорить не хотелось, и я перевела разговор на другую тему.

– Воины Конохи известны силой.

– Точно так же, как и воины Водоворота, – Хьюга вернул комплимент.

– Водоворот не столь разнообразен талантами. Мы хороши в фуин и тай, однако у нас мало знатоков гендзюцу и почти нет сенсоров.

Хороших сенсоров, я имею в виду. Слабосилков хватает. Собеседник немедленно принялся уверять меня, что и Узумаки нечего стыдиться, зато много чем есть гордиться и говорить прочие положенные глупости. Среди которых, кстати, проскальзывали довольно интересные моменты:

– Зато у вас есть понимание, кто на что способен. Возьмите, к примеру, мой клан. Наш кеккей генкай не очень хорош против шиноби, обитающих в стране Ветра, однако из-за бьякугана Хьюга в обязательном порядке входят в состав отрядов на западном направлении. Многие мои соклановцы уже погибли.

– Разве в пустыню не правильнее посылать Учиха или кого-то с Ветром?

– Принято считать, что крупный отряд должен быть универсальным. Ядро из капитана, его личных помощников и трёх-четырёх команд чунинов во главе с джонинами, к ним добавляют по мере необходимости полевые команды, состоящие из генинов. Такие отряды часто перебрасывают с места на место, поэтому стараются подготовить их к встрече с любым возможным противником. Это не всегда хорошо.

Парень не особо откровенничал, и всё-таки я была слегка разочарована, когда подошедший Иккаку-сан прервал его и, извинившись, попросил уделить ему немного внимания. Пусть Ироха-кун сам пока не участвовал в боевых действиях, благодаря рассказам родных знал многое.

– Простите за беспокойство, Узумаки-сама. Ваш наставник не смог помочь мне в одном деле, однако сказал, что, возможно, сможете вы.

Я кивнула, поощряя продолжать, и написала на табличке.

– Лучше зовите меня по имени.

– Как скажете, Кушина-химе. Так вот, в Конохе сейчас не достать сложные печати. Клановых мастеров, способных изготовить что-то сложнее запечатывающего свитка, немного, и они обеспечивают только своих, а поставки из Водоворота редки и распределяются в первую очередь среди АНБУ. Отчасти поэтому я обрадовался, когда нас отправили в страну Горячих Источников – надеялся встретить кого-то из Узумаки. Не найдётся ли у вас чего-нибудь на продажу?

Ну, почему бы и нет? Лишний комплект фуин найдется – и подзаработаю, и союзнику помогу.

– Немного, но есть.

Листовик приобрел маскировочный барьер, защитный (одноразовый и потому дешевый), десяток медицинских печатей против чакроистощения и немного всякой мелочевки до круглой суммы. Самым дорогим, конечно, был маскировочный. Мало того, что многоразовый, не менее двадцати активаций, так ещё и проверявший его Хьюга не видел укрытых им сокомандников, стоя едва ли не вплотную. Ироха-кун не лучший из сенсоров, но таких как он – большинство, своих денег барьер стоит.

Расстались мы с Иккаку-саном довольные друг другом. Он заполучил печати, причем дешевле, чем если бы приобрел в Конохе, а я стала богаче на тридцать тысяч. В последний факт специально ткнула носом Шу. Это же уму непостижимо – Узумаки, не умеющий рисовать печати! Парень игнорировал всё, кроме нин и тай, требовал от учителя крутых техник и не желал учиться ничему другому. Может, хоть так заинтересуется.

Говоря о деньгах – стало попроще. Принадлежность к правящему семейству вынуждает поддерживать определенный уровень, ниже которого скатываться нельзя. Обязательна служанка, необходимо несколько раз в год посещать дворец правителя, бывать в храме Шинигами и делать пожертвования, поддерживать родичей из младших ветвей и делать тому подобные жесты. Мне приглашения на приёмы не присылали, мне парадные кимоно не нужны, а вот Юмико-сама и Мику-чан в гости звали. Правда, реже, чем раньше.

Волны от моего отказа становиться джинчуурики утихнут не скоро… Да до смерти всех участников той истории они не утихнут! Сестренка рассказывала, подруг у неё стало поменьше, в школе некоторые учителя начали относиться прохладнее, чем раньше. Сильно подозреваю, что карьеру в официальных структурах ей теперь не сделать и, кажется, Юмико-сама считает так же, потому что созданию печатей учит нас обеих. Как оно там дальше повернётся, неизвестно, а мастер фуин без куска хлеба с мясом не останется.

Мику на возросшую нагрузку не жаловалась. Она теперь вообще редко жалуется.

– Чего реветь-то? – задумчиво растягивая гласные, пояснила она свою позицию. – Вот у Хикари-чан отец погиб – это горе. У Макото-сенсея дочь туманники убили – тоже горе. Тебя чуть в побочную ветвь не отправили. А у меня так, ерунда.