Текст книги "Немая смерть (СИ)"

Автор книги: Роман Артемьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 35 страниц)

В любом случае, поездку следует считать удачной. Помимо того факта, что я выполнила приказ главы своей семьи, мне удалось наладить контакты с парой влиятельных особ, а именно с Цунадэ и Орочимару. Жабьего придурка не учитываем, хотя он, вполне возможно, не так прост, как прикидывается. Если старейшины согласятся, и мы заключим контракт на изготовление особо крупного медицинского накопителя, то договор тоже можно счесть моим достижением. Ну и, пожалуй, то, что моё пребывание в Листе обошлось без скандала, тоже следует отметить особо. Йоко-чан меня любить не за что.

Не могу понять, понравилась мне Коноха или нет. Место необычное, безусловно, и сама деревня красива, просто не понимаю, как они тут живут. Кланы зорко следят друг за другом и за Хокаге, постоянно интригуют, подставляют, строят друг другу козни, и всё с вежливыми улыбками на устах. Хорошо воспитанные пауки в банке. Думаю, без внешней угрозы они бы давно между собой передрались.

Нет, дома намного лучше. Спокойнее.

Перемены

Интеллектуальное пиратство существовало всегда. Наверное, ещё в Древнем Египте жрецы крали друг у друга тексты проповедей и выдавали их за свои. Занятие не считалось почтенным, как и любая кража, однако носило на себе некий флёр элитарности, ибо участниками скандалов всегда становились люди образованные и с положением в обществе.

Шиноби к подобным вещам относятся просто. Обворовал чужих? Молодец, получи премию. Украл у союзников? Ну так это они сейчас союзники, лет через пять-десять вполне могут стать врагами. Порицается только кража у своих, но не слишком – считается, что в данном случае в первую очередь виноват сам обворованный. Не разбрасывай бумаги где попало, не делись мыслями ни с кем, кроме ближайшего окружения, передавай знания только тем, кому доверяешь, и никому больше.

Моя позиция по данному вопросу целиком и полностью с местным менталитетом совпадала, и перед духом Оскара Уайльда мне ни капельки не было стыдно.

Свадьба Мику состоялась в начале лета, в полном соответствии с традициями. Рио-сан три ночи подряд якобы тайком посещал невесту, днём присылал гонцов с подарками и сладостями, на третью ночь мы его «заметили» и как честный человек он был вынужден жениться. Постольку, поскольку однорукий отец жениха находился в более низком социальном статусе, собираться в их доме мы не могли и поэтому церемонию проводили в храме Покровителя, туда же приглашали гостей и ставили столы с угощением. Жрецы на организации собаку съели, так что свадьба прошла идеально. Народу пришло много, за три сотни – родственники, друзья жениха и подружки невесты, начальство, некоторые подчинённые… Узукаге-сама не появился, ограничился письменным поздравлением и подарком. Зато в роли свата выступал Кейтаро-сама, он сидел рядом с молодыми и произносил первый тост на правах самого старшего в зале.

К жениху, весьма неглупому человеку, Мику привыкла, он ей нравился и в целом на будущую семейную жизнь сестренка смотрела с оптимизмом. Они могли бы и раньше пожениться, просто оба не торопились расставаться с холостой жизнью. Я же не знала, что дарить. Техники и без того у нас общие, печати, подходящие обоим молодоженам, у них есть, деньги в конверте совать не хотелось. Тем более что свадьба чуть ли не на половину организовывалась на мои средства. Короче говоря, подумала, села за столик, взяла кисточку и чернила и за неделю накатала «Портрет мастера фуин Доку из клана Горо, желавшего красоты и вечной жизни». Попросту адаптировала «Портрет Дориана Грея» под местные реалии и цинично выдала за своё.

Где-то на следующей неделе после свадьбы сестрёнка прискакала ко мне с круглыми глазами и восторженными воплями. Здесь ТАК не писали, литературные каноны абсолютно иные. Именно за счет нестандартности сюжета и языка, несущего оттенок чуждости, средняя по качеству поделка (я не переоцениваю свои таланты) произвела фурор. Мику похвасталась подружкам, те восхитились или, наоборот, выказали презрение, но в течении месяца многократно скопированная рукопись разошлась по всему острову, о ней много говорили. Не ожидала такого ажиотажа.

Позднее рукопись попала в Коноху, и примерно полгода спустя мне пришло возмущенное письмо от Орочимару-сама. Белый Змей негодовал. Из-за сходства внешности с главным героем книжки он начал пользоваться нездоровым вниманием со стороны экзальтированных дамочек, внезапно разглядевших в нём натуру сложную, утонченную и непонятую окружением. Саннин отбивался, как мог, но между строчек сквозила растерянность – он впервые оказался в подобной ситуации и не знал, что делать. Друзья и сенсей вместо того, чтобы помочь, ржали. Я, разумеется, посочувствовала и в ответном письме кроме извинений посоветовала крепиться. Рано или поздно популярность схлынет.

После свадьбы Мику переехала в дом к жениху, и мы с Юмико-сама остались в нашем маленьком особнячке вдвоём. Причем вскоре приёмной матери придётся вообще куковать одной, потому что я ещё раньше исполнила-таки обещанное и взяла учебную команду. По этому поводу состоялись два тяжелых разговора – сначала с Саске-сама, не желавшим отпускать перспективного бойца из Глубины, затем с Кейтаро-сама. И если с непосредственным начальством удалось разобраться достаточно быстро, хватило твердого отказа от повышения и от прочих благ, то глава рода оказался более изощрён.

В ход пошло всё – посулы, ссылки на сложное положение семьи, упоминания об отобранных за время регентства Узукаге постах и многое иное, что должно было заставить меня устыдиться и продолжить делать карьеру. Местный менталитет очень чувствителен при апелляции к общественным интересам. Была бы я выходцем из младшей ветви, поддалась бы и осталась служить в Глубине, однако у аристократии вырабатывается определенный иммунитет, попросту говоря, с моралью и совестью у нас отношения сложные. К тому же, напрямую приказать Кейтаро-сама в данном случае не мог – ноблесс оближ, для него это жуткая потеря лица. Официально зарегистрировав мальчишек в качестве своих учеников, я перевела отношения в немного иную плоскость, теперь без веской причины передать их другому учителю нельзя.

Портить отношения с главой мне не хотелось, поэтому в конечном итоге мы пришли к компромиссу. Параллельно с руководством командой, на меня нагрузили кураторство двух проектов, официального и нет. Первый был связан с внезапно потеплевшими отношениями с кланом Учиха, желавшим восстановить своё старое убежище на западе и сделавшим большой заказ на барьерные печати в комплекте с сенсорным комплексом. Дескать, раз у тебя с красноглазыми хорошие отношения, вот с ними и возись. Задача не сложная, всего-то пришлось несколько раз посидеть на переговорах с приехавшим в деревню посольством да периодически надо почитывать отчеты мастеров и проверять их работу. На территорию Учиха-но Аджито нас не пустили, представители заказчика принимали фуин на острове и сами обеспечивали доставку.

Посольство, кстати, возглавлял Каташи-сан. Ходили слухи, что Кагами-сама совсем сдал, поэтому Нобору-сама не имел возможности покинуть Коноху.

Кроме того, семья тихонько восстанавливала собственную сеть осведомителей. Помимо общей разведсети Узушио, все аристократические семьи клана в зоне своей ответственности обзаводились личными агентами, что не являлось особым секретом. Родичи из Зеленой ветви, к примеру, прекрасно ориентировались при дворах даймё, имели там массу хороших знакомых и часто получали из обычных разговоров ценнейшую информацию. Мы, Алые, известны связями с банкирами и торговыми домами, как и Сарутоби, к слову сказать. К сожалению, последние лет сорок не были добры ни к нам, ни к нашим старым партнерам, на место многих из них пришли молодые наглые выскочки, работать с которыми клан опасался. Неизвестно, кому они станут перепродавать сделанные нами печати.

В то же время, ситуация, когда едва ли не монопольным покупателем нашей продукции является одна, пусть и союзная, деревня, нас не устраивала. Поставки следовало диверсифицировать. Вполне логично, что наше внимание обратилось на Чай, Реку и Море – тамошние кланы относительно самостоятельны и достаточно богаты, чтобы оплатить наши услуги. Коноха, конечно, будет возражать… Нам тоже есть, что ей ответить.

Итак, несмотря на давление, я стала главой учебной команды. Опять продемонстрировала окружающим сложный характер и непочтительность.

По сложившейся традиции, распределение учеников проходило в главном зале додзе. На почетном месте, под алтарем с висящим над ним полотнищем с моном нашего клана, сидел директор и его заместители, чуть спереди справа в линию сидели мы, будущие капитаны, и перед нами в три линии расположились одетые в лучшие одежды мальчишки и девчонки. В первой линии всегда отличники, место во второй предназначено для середнячков, ну а в третью традиционно помещают тех, от кого великих свершений не ждут. Меня, помнится, на экзамене чуток валили, потому что я уверенно шла на место лучшего выпускника и должна была сидеть крайней справа.

– Команда два! – объявил секретарь. – Узумаки Хироши, Узумаки Акайо и Абэ Сачико. Наставник – Узумаки Кушина.

Приняла поклон своих новых подчиненных и учеников, сама поклонилась администрации школы, благодаря за «подарочек» и забирая командный диплом. Всё, больше нам здесь делать нечего. Чем-то напоминая себе мамашу-утку, вывожу троицу из зала, краем глаза отмечая, как недоуменно переглядываются некоторые знатные детишки. Ну, да, и тут скандал. По своему статусу, я могу взять в ученики представителей правящей ветви, тем самым приобретая новые связи или укрепляя существующие. Тот факт, что следом за мной идут просторожденные, придает распределению лёгкий привкус пикантности. Ничего, родители им вечером объяснят.

Из всех троих я не была знакома только с Сачико-чан, знала только, что она какая-то родственница моего первого капитана, Абэ Райдо. Вассальный клан Абэ не велик, так что вряд ли дальняя. Интересно, в честь чего её засунули в мою команду? Девочка вроде умненькая, если судить по досье, однако распределение во многом зависит от политической ситуации в деревне. Во всяком случае, у правящей ветви. Одета неплохо, глаза живые, умненькие, густые черные волосы заплетены в короткую жесткую косицу с лентой.

Наконец, мы дошли до закреплённого за нами полигона. Я кивнула на покрытый короткой травкой пятачок земли, присаживайтесь, мол, распечатала выданную в школе пачку документов и тоже уселась на скрещенные ноги.

– Меня зовут Узумаки Кушина, как вы уже знаете, – новоявленные генины завороженно следили за висящими в воздухе линиями. – Расскажите немного о себе, что сочтете нужным. Что-то, что ваши товарищи должны о вас знать.

Первым, как я и думала, заговорил Акайо.

– Меня зовут Узумаки Акайо, у меня есть трое младших братьев и мама. Я силен в тайдзюцу и фуиндзюцу, владею барьерной техникой хиден, – он немного поколебался и добавил. – Хочу стать джонином и войти в правящую ветвь.

Мальчишка постоянно упрашивал меня определить ему стихию. Отказала, конечно же. Для Узумаки у него контроль неплох, но не более того.

– Узумаки Хироши, – представился второй. – У меня есть мама и младший брат. Третье место в классе по тайдзюцу, осваиваю кендзюцу и фуин. Хочу превзойти всех Мечников Тумана.

Кстати, возможно, что превзойдёт. Телосложение у Хироши-куна очень подходящее для работы с оружием, да и упражняется он с самого раннего детства. Сначала отец учил, потом Кента-сенсей, теперь вот в мои руки попал. Я, правда, с железом не особо дружу, но этот вопрос вполне решаем.

– Меня зовут Абэ Сачико, – поклонилась девочка. – Я сирота, живу с бабушкой. Обучалась клановым техникам гендзюцу, хорошо метаю оружие, сенсор. У меня нет какой-то особой мечты, просто хочу стать сильным шиноби и большую семью.

Кроме того, характеристики инь-чакры Сачико-тян позволяют ей заниматься ирьендзюцу, о чем есть соответствующая пометка в деле. Поэтому её отдали мне? Мы оба сенсоры, правда, она природная, а я, скорее, благодаря учебе, и гендзюцу владею на приличном уровне. Любой Учиха или Курама при виде моих достижений в лучшем случае вежливо улыбнется, но для Узумаки – результат хороший. Среди сверстников, разумеется.

– Думаю, тебе следует знать, Сачико-чан. Акайо-кун и Хироши-кун являются моими личными учениками. Это не значит, что я буду учить тебя меньше, или что требования к тебе будут выше, от всех вас я жду максимальной отдачи.

– Конечно, Кушина-сама, – снова поклонилась мелкая.

Кандзи она понимает, уже хорошо. Мальчишек матери специально заставляли учить не только хирагану, но и высокое написание, потому что я предпочитала писать именно на нём. Кандзи более многозначны, они позволяют полноценно общаться, не ограничиваясь короткими рублеными фразами.

– Вам предстоит стать полноценной командой, и я приложу все силы, чтобы так и вышло, – пообещала я. – Задатки есть. Тем не менее, всё зависит от вас. Нельзя научить того, кто не хочет учиться, поэтому я надеюсь увидеть в вас прилежание и готовность тяжело трудиться.

– Мы будем стараться, Кушина-сенсей!

– Можете рассчитывать на нас, Кушина-сенсей!

– Позаботьтесь о нас, пожалуйста!

– Прекрасно. В таком случае, продемонстрируйте мне, на что вы способны.

Сложив одну печать концентрации, я создала клона.

– Это теневой клон, обладающий десятой частью моих способностей. Развейте его. Можете использовать всё, что знаете. Пять минут на подготовку. Время пошло.

Уровень мальчишек мне известен, я хочу посмотреть на девочку. Даже не столько на её навыки, сколько на готовность работать в команде, характер, умение быстро соображать. Навыки можно подтянуть, это исключительно вопрос времени и упорства, а вот заложенные природой способности развивать сложнее.

Начали детишки грамотно – отбежали в сторонку и посоветовались. Какой-то план они выработать сумели, потому что принялись окружать клона с взрывпечатями в руках, причем Сачико и Хироши шли вместе. То есть они-то думали, что крадутся, но получалось у них не особо. Минут через пять с треском и звяканьем они выбрались на позиции, после чего девочка принялась складывать печати для неизвестного гендзюцу. А, понятно – она хочет притормозить клона техникой, затем Хироши кидает кунаи с печатями. Если попадёт, то всё прекрасно и миссия успешно завершена, если нет, то в дело со спины вступает Акайо. Ну, не так уж и плохо. Вполне рабочий план, жаль, исполнение подвело.

Едва первые печати оторвались от генинской ладони, как клон без лишней спешки сделала несколько шагов вперед и присела за толстым пеньком. Убежище так себе, но большего и не нужно – мощность у бомбочек слабая, дерево не пробьют. К тому же взрывные печати этого типа делаются без добавок в виде камешков или металлического лома, поэтому радиус поражения небольшой, цена тоже. Затем, по-прежнему без суеты, клон спряталась от атаки Акайо.

В конечном итоге печати у детишек закончились, и они перешли в близкий контакт. Увиденным я осталась довольна. Уровень подготовки, конечно же, недостаточен, однако попытки согласовывать действия есть, Сачико старательно забрасывала клона железом с дальней дистанции и по мере возможностей прикрывала мальчишек, те, в свою очередь, пробовали действовать с двух сторон. Постоянно сбивались, конечно же. Хироши и Акайо уже лет семь знакомы и водятся в одной компании, их свел вместе Шу-кун во время одного из коротких отпусков.

Так, хватит. Они уже выдохлись и ничего интересного больше не покажут.

Когда клон в очередной раз уронила мальцов на песок и метнула в Сачико-чан камешек, обидно выбивая из руки готовый к броску кунай, я громко хлопнула в ладони, привлекая внимание. Сложила печать развеивания, тем самым показывая, что тренировка окончена.

Троица, чумазая и с расстроенными лицами, подошла ко мне. Они что, действительно надеялись выиграть?

– Лучше, чем могло бы быть, и хуже, чем я рассчитывала, – я не собираюсь пока что хвалить их или ругать, ибо не за что. Через месяц посмотрю, насколько они подросли, тогда и стану делать выводы. – Тем не менее, для начала не плохо. За два месяца навыки подтянем, если, конечно, будете стараться.

– Будем, Кушина-сенсей, – за всех заверил меня Акайо.

– Хорошо. В таком случае до завтра. Заниматься станем здесь, с восьми до двенадцати. Утром советую не наедаться.

Не прощаясь, ушла шуншином на дерево неподалеку и спряталась под барьером. Меня интересовало, что они будут делать дальше – разбегутся, подерутся, пойдут праздновать? Сачико-чан меня не заметила, то есть сенсорные способности в наличии, но не развитые. Надо тренировать.

Детишки немного потрепались, сошлись во мнении, что сенсей у них крутая – что сущая правда, – и, покинув полигон, разделились. Разошлись по домам. В целом, для начала неплохо, в нашей команде климат был похуже, пока Кента-сенсей парням мозги не вправил. У Акайо и Хироши этап притирки позади, они свои доминантные игры закончили. С девочкой сложнее, тем не менее, на дуру она не похожа, а значит, будет налаживать контакт.

Можно работать.

Дома меня ждали Юмико-сама и Мику-чан с мужем, а также стопка завернутых в расписанную змеями, карпами, хризантемами и прочей многозначительной чепухой бумагу официальных писем. Позднее надо будет зайти в больницу, принять поздравления от коллег, чтобы им туда-сюда не мотаться. Считается, что человек, обретший ученика, совершает деяние, угодное Небу, и потому заслуживает всяческого уважения. Власть учителя над ребенком зачастую не меньше родительской. Званием «сенсея» гордятся, оно много значит, в нашей школе, например, учителя вполне могут по вопросам учебы доходить до самого верхнего уровня и это считается нормальным. Неизвестно ещё, кто влиятельнее – джонин Глубины или педагог со стажем.

Короче говоря, став капитаном личной команды, я, по мнению окружающих, в игре под названием «жизнь» перешла на новый уровень. Да так оно, собственно говоря, и было. Мне девятнадцать лет и я – наставник. С ума сойти. Что сказал бы Кента-сенсей? Шу наверняка бы обрадовался и косноязычно выразился в том духе, что ждал чего-то подобного, а вот сенсей… Иногда он вел себя просто непредсказуемо.

Дни текли ровной чередой. Отставка подарила мне немало свободного времени, точнее, теперь оно было занято не выполнением обязанностей, а собственными делами. Я снова устроилась на дежурства в больнице, хотя и предупредила, что скоро начну выводить свою малолетнюю банду на миссии. Сообщение приняли с пониманием, такое случается часто. Раз в неделю ходила к Ясуторе-сану, мастеру фуиндзюцу, который за мзду малую согласился наставлять меня в сложных вопросах построения печатей, ещё два вечера уходило на совместные занятия с кем-либо из знакомых джонинов. Посещала приемы, провожаемая бдительным и довольным взглядом Кейтаро-самы, следила за формированием партий товара для клиентов, иногда общалась с купцами из числа оптовиков. В доме, в мастерской, с разной степенью успешности создавала свитки фуин, или отрабатывала стихийные техники на полигонах. И, конечно же, дрючила команду.

Теперь-то я вижу, почему сенсей кривился, глядя на нашу троицу. Мне тоже хотелось, жаль, воспитание не позволяло. Они медленно и неуклюже двигались, неправильно дышали, плохо складывали печати, громко кричали и в целом вели себя так, что я с трудом удерживалась от фейспалма. К счастью, бамбуковая палка оказалась превосходным помощником в деле педагогики. Местные считают побои неотъемлемой частью учебного процесса, и, глядя на своих учеников, я понимаю, почему.

Сачико-чан не обладала выносливостью Узумаки, она уставала сильнее. Впрочем, всем троим физические нагрузки я ограничивала. Не от слюнтявой доброты – просто не готовы детские несформировавшиеся организмы выкладываться на необходимом уровне, у них часть силы в рост идет. Поэтому тренировки сменялись лекциями, на которых приходилось объяснять вещи, опущенные учителями как слишком сложные или не соответствующие текущей политической линии. Причем начинать в прямом смысле пришлось от Рикудо.

– Кто мне скажет, какой шиноби является самым почитаемым в мире? Даже считается основателем нашего искусства?

Троица сидела передо мной, внимательно читая повисшие в воздухе кандзи.

– Рикудо Сеннин, Отшельник Шести Путей и Спаситель Этого Мира, – первым сориентировался Хироши.

– Да, верно. Его настоящее имя Ооцуцуки Хагоромо, именно он разработал теорию печатей и победил Дзюби. Вы никогда не задумывались о его прозвище?

– Каком, Кушина-сенсей?

– Отшельник Шести Путей. Почему именно шести? Не пяти, семи или двенадцати?

– Эээ… – мелочь переглянулась, и первой отважилась высказаться Сачико-чан. – Наверное, потому, что он был мастером в шести направлениях дзюцу?

– Верно. Хотя сам он называл себя мастером Ниншу, слово дзюцу он не любил. Как думаете, о каких Путях идет речь?

– Тайдзюцу, ниндзюцу, фуиндзюцу, гендзюцу, – уверенно назвал Акайо, а дальше застопорился.

– Ирьендзюцу, – дополнила Сачико-чан.

– Букидзюцу? – неуверенно предположил Хироши, и сам же ответил. – Нет, это часть тай.

Повисло молчание, во время которого генины усиленно хмурили лбы и переглядывались, надеясь на подсказку.

– Хироши-кун, не грызи ногти. Что, никаких идей?

Детишки помотали головами, стыдливо глядя вниз.

– Есть две великих Триады, Внутренняя и Внешняя, состоящие из трех пар. В первую пару, Телесную, входят тайдзюцу, дающая возможность воздействовать на собственный организм, и ирьендзюцу, воздействующая на внешние организмы. Вы можете сказать, что ирьенины могут лечить себя, а мастера тай калечат других людей, и это будет правдой. Но не с точки зрения работы с чакрой. Однако подобно тому, как ночь перетекает в день, так и знатоки тай способны латать чужие раны, а целители при необходимости убивают легким касанием руки. Единство противоположностей.

Вторая пара, Двойка Печатей. Ниндзюцу, искусство, считающее организм холстом, внутри которого шиноби создает нужную последовательность знаков, и фуиндзюцу, воспроизводящее отдельные элементы системы циркуляции с помощью символов. Одно отражает другое. Мастер нин берет чакру, придает ей нужный вид с помощью последовательных действий и активирует, создавая технику. Мастер фуин придает чакре форму с помощью последовательности знаков, каждый из которых является действием, после чего активирует, тоже создавая технику. Мнимое различие, единство сути.

Третья пара, Пара Обмана. Гендзюцу входит во Внутреннюю Триаду, потому что работает с иллюзиями, создаваемыми человеком. Мастер ген формулирует правила, по которым работает его творение. Противоположностью гендзюцу являются Запретные техники, работающие с Майей, вселенской иллюзией, созданной Ками в момент творения. Манипуляция с пространством и временем, создание противоестественных существ, воскрешение мертвых – иными словами, любое нарушение или даже извращение природных законов относится к киндзюцу. Самый опасный из Путей, мастерами в нём становятся единицы, самые осторожные или удачливые.

– А как же менталистика, Кушина-сенсей? – подала голос Сачико-чан.

– Дисциплина на стыке ген и кин. Точно так же, как кеккей генкай кланов Акимичи или Кедоин возник из смешения Путей тай– и ирьендзюцу.

– А бьякуган Хьюга из чего появился?

Акайо, в свое время, умудрился в порту напороться на Хьюга и был поражен видом белесых глаз. С тех пор паренек интересуется всем, связанным с бьякуганом.

– О великих додзюцу и других кеккей генкаях мы поговорим позднее, – у меня не было желания давать слишком много теории разом. – Сейчас речь пойдет о вас.

Детишки подобрались. Небось, подумали, что им наконец-то разрешат выходить на миссии и нормально зарабатывать. Вообще-то да, скоро начнем, в выдаваемом под расписку молодым капитанам пособии рекомендуется выводить команду на миссии внутри деревни через два-три месяца после формирования и еще через столько же отправлять на дружественные территории с «цешками». Нас Кента-сенсей в свое время пожалел, видел, что деньги нужны, и форсировал обучение. Правда, темп взял жесткий, занимались мы почти без перерывов и отдыхом служила смена деятельности.

Я уверенно следую его путём.

– Шиноби обязан иметь представление обо всех путях Искусства. Конечно, ему вовсе не обязательно становиться мастером во всём, да это и невозможно, но понимать основы он обязан. Иначе выше уровня чунина он не поднимется никогда. Да, Акайо-кун?

– Кушина-сенсей, но ведь есть шиноби, которые не могут идти по тем или иным путям? Хьюга, например, не используют нин, а среди нас, Узумаки, почти нет мастеров гендзюцу.

– Верно. Однако те же Хьюга часто скупают описания стихийных техник, чтобы знать, как им противостоять. Вовсе не обязательно уметь использовать всё самому, цель обучения состоит в том, чтобы научиться бороться с противником, использующим те или иные пути. Кроме того, в любом правиле можно найти исключение, если хорошенько постараться. Смотрите.

Я для вида порылась в сумке и вытащила на свет божий маленького котенка. Беленького, с ясными голубыми глазёнками и хвостиком-морковкой. Сачико-чан тут же растаяла от вида милахи, да и мальчишки невольно заулыбались, впрочем, тут же вспомнив о собственной суровости и сделав неприступные лица.

– Представьте себе, что во время выполнения задания вы встретили девушку с таким вот очаровашкой. Она подходит к вам, заводит разговор, а потом – раз!

Дети застыли с пустыми лицами, слепо глядя в никуда. Я знала, что они сейчас видят. Созданный иллюзией зверек зевает, широко-широко раскрывая розовенькую пасть, и внезапно оттуда появляется змеиная голова, с неестественно быстрой скоростью растущая и кусающая жертву. Сразу трех жертв, гендзюцу-то одинаковое. Генинам кажется, что от места укуса растекается онемение, они чувствуют жар попавшего в кровь яда, их мышцы слабеют.

Первой разобралась в ситуации Сачико-чан. Всё-таки дитя наследных мастеров гендзюцу, ей в клане наверняка часто подобные проверки устраивают.

– Кай!

Следом поочередно отмерли мальчишки. До них тоже дошло, пусть и не сразу. Забавное зрелище – смотрят обвиняюще, сердито, а сказать нечего. Сами виноваты.

– Я слабый специалист по ген, – видя, что они слегка пришли в себя, продолжила лекцию. – Но, во-первых, знаю, как устроены ваши защитные печати и какие есть способы их обойти. Во-вторых, будучи ирьенином, развила контроль и чувствую, сколько надо влить чакры в чужую кейракукей, чтобы противник не почувствовал воздействия. Таким образом, с помощью своих сильных сторон я до некоторой степени избавилась от слабости.

До очень небольшой степени, если честно. Даже на чунине я вряд ли рискну использовать гендзюцу в бою, мелкота попалась, потому что не была готова. Ну, ничего, скоро паранойя станет их постоянным спутником, обещаю.

– Сенсей, а что это была за иллюзия?

– Личная разработка на основе одной медицинской техники, Сачико-чан. Я искала способ лечения повреждений кожи, и в результате создала вот это.

На самом деле, таких открытий совершается много. Арсенал у целителей богатый во многом за счет того, что неправильно примененная медицинская техника калечит надежней взрывпечати. Мы ими просто не хвастаемся – кому ж приятно рассказывать о своих ошибках?

– С завтрашнего дня расписание ваших занятий немного изменится, – сообщаю мелким. – Я записала вас на вечерние курсы младшего медицинского персонала, так что будете приходить в больницу к часу петуха. Акайо-кун, Хироши-кун, количество тренировок на контроль увеличится. Нам пора бы уже начать заниматься трансформацией чакры, но с вашим контролем это бессмысленно. Поэтому будем подтягивать. У тебя, Сачико-чан, другая крайность – хороший контроль, но слабая выносливость и малый очаг. Не только по сравнению с Узумаки, а в целом. Ты по-прежнему станешь усиленно заниматься тай, вдобавок я покажу кое-какие укрепляющие комплексы. Ты делаешь упражнения на развитие сенсорики, что я показывала?

– Хай, сенсей!

– Продолжай. Сенсор и ирьенин – самые полезные члены команды.

Вот такие у нас разговоры. Лекции, совмещенные с целеуказанием.

В целом, учениками я довольна. Старательны, трудолюбивы, почтительны (о, как их присутствие повышает ЧСВ!), совсем глупых вопросов не задают, указания выполняют в точности – чего ещё желать? Чтобы жилы на тренировках рвали во славу Силы Юности? Так ведь и перегореть не долго. Нет уж, пусть занимаются в подобранном мной темпе и не стараются прыгнуть выше головы.

Что касается меня, то в последнее время я слегка увлеклась Водой. Разумеется, это не значит, что остальные освоенные области искусства шиноби были заброшены – я по-прежнему отрабатывала на полигоне воздушные дзюцу, Конго Фуса и другие техники хиден моего клана, открывала Врата и до автоматизма скакала Мерцающим Шагом. Это рутина, о ней нет смысла упоминать. Однако, если выпадала свободная минутка, старалась освоить нечто новенькое из Суйтона, завороженная универсальностью и гибкостью этой стихии. Училась без надрывных попыток освоить нечто мощное, я в принципе противник частого использования высокоранговых техник. Предпочитаю С– и В-ранг, они в бою эффективнее.

В мирное время изготовители печатей всегда работают за плату. Даже в том случае, если их продукция идет на нужды клана, им всё равно её оплачивают, правда, по заниженным расценкам. Если за свою работу печатник не получает денег, значит, он провинился и отрабатывает косяк либо, что случается очень редко, получил личное указание Узукаге и действует в рамках особой привилегии. Дается она редко, считается очень почетной, и её владелец получает ряд полномочий старейшин клана.

Нападение Тумана здорово потрепало нашу оборону. Барьеры сгорели, внешняя линия защит просто исчезла, накопители чакры частично разрушились, частично опустели, многие ловушки тоже требовалось восстанавливать. Узумаки начали приводить в порядок оборонительные рубежи сразу после окончания штурма и занимались ими до момента подписания мирного договора с Кири, затем темпы ремонта снизились, потом мастера предложили кое-что усовершенствовать, казначей клана возразил, ему дружно ответили… Короче говоря, закончили только сейчас. Казна, после войны и без того не шибко наполненная, опустела окончательно, не помогали даже щедрые заказы из стран союзников.

Кто знает, заключили бы мы контракт с Учихами или согласились выполнить заказ Орочимару, окажись финансовое положение устойчивее? Да заключили бы, наверное. Но продавить его сторонникам нового курса было бы сложнее.

Мы, моя семья, тоже присосались к полноводной реке платежей за высокоуровневые печати. Сразу после церемонии моего награждения в храме Покровителя Юмико-сама вернулась на работу в администрации, препятствий ей не чинили. Теперь она занималась пинанием тех мастеров, которые по каким-либо причинам просрочили выполнение уже оплаченных заказов, и надо сказать, получалось это у неё куда лучше, чем общение с купцами. Сама она создавать сложные фуин не могла, зато постоянно подкидывала мне и Мику работенку, так что деньги у нас водились.