Текст книги "Низвержение"

Автор книги: Родерик Гордон

Соавторы: Брайан Уильямс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

– Значит, это сделали стигийцы: обработали ни в чём не повинных людей Тёмным светом и раскромсали, чтобы превратить в ходячие бомбы. Но зачем?

– Зачем? – взревел Перри с яростью, какой никто от него не ожидал. – Затем, чтобы британское правительство никак не могло объяснить остальному миру, с какой стати наши рядовые граждане, вроде бы не замеченные в радикальных устремлениях, совершают бессмысленно жестокие теракты, – проворчал он. – Поскольку наша миграционная политика в прошлом была недостаточно строгой, СИТА и многие другие страны привыкли считать, что в Великобританию стекаются инакомыслящие со всего мира. Стигийцы всего лишь приближают то, что было давно предсказано. – Постепенно успокаиваясь, старик продолжал: – В результате сегодня в час дня будут закрыты государственная граница и воздушное пространство Великобритании. И весьма вероятно, что в стране введут военное положение.

Раздался звонок, и Перри вынул что-то из кармана. Предмет величиной с колоду карт больше походил на пейджер, чем на современный сотовый телефон. Старик взглянул на его маленький светодиодный экран.

– Одну минуту, – сказал он и перегнулся через стол, чтобы посмотреть на монитор. Честер воспользовался паузой:

– И что всё это значит? – спросил парень.

– Наш островок отгородят железным занавесом, так что мы окажемся полностью изолированы от внешнего мира… и под властью военных, – объяснил Перри, убирая устройство обратно в карман. – Со дня на день введут военное положение.

– И тогда стигийцы сделают решающий ход, – негромко произнесла Эллиот. Она впервые за день заговорила, и все тут же повернулись к ней. – Я знаю, как рассуждают Белые воротнички. Они вторгнутся к вам в страну, используя армию новогерманцев, которых забрали с собой наверх. А потом возьмут в оборот и ваших солдат, как только протемнят их.

– Даже если у них в распоряжении будут значительные наземные силы, им придётся чертовски нелегко, – с озадаченным видом произнёс Перри. – Нет, всё не так просто. В их планах должен быть ещё какой-то компонент, которого я пока не вижу. Я уже всю голову сломал, думая об этом. – Перри оттолкнулся от стола и встал прямо. Теперь Уилл заметил, какой усталый у него вид – ничего общего с оплотом силы и уверенности, каким Перри казался до этого.

– Что бы они ни замышляли, нельзя допустить, чтобы им это удалось, – сказала миссис Берроуз.

– Совершенно верно, – согласился старик. – И если не мы, то кто их остановит? – Он резко развернулся к открытой двери кабинета.

Едва у входа показалась фигура в чёрном, Уилл и Честер предположили худшее – что это стигиец, – и сразу отреагировали. Но миссис Берроуз схватила сына за руку, чтобы остановить.

– Ого! – изумился Честер. Они с Уиллом наконец узнали гостя с гладко выбритой головой и эспаньолкой.

– Кто их остановит? – повторил Дрейк слова отца. – Мы, чёрт побери!

Эллиот бросилась к нему на шею. Когда она разжала объятия, у неё на лице сияла широкая улыбка. На мгновение она стала прежней Эллиот, которой так не хватало Уиллу и Честеру.

– Ты теперь выглядишь как настоящий ренегат, – усмехнулась она. – Причём хитрый и опасный.

– Ха! А ты-то… – сказал в ответ Дрейк, любуясь её платьем и причёской. – Настоящая молодая леди!

Затем он вошёл в кабинет, поздоровался с ребятами, миссис Берроуз и мистером Ролсом и встал рядом с Перри.

– Значит, вас допустили до святая святых. – Дрейк быстро обвёл взглядом комнату и снова обратился к собравшимся: – Итак, последние новости. Сегодня на рассвете были одновременно нанесены удары по телецентрам, интернет-провайдерам и крупнейшим телефонным узлам.

– Вот почему мы не смогли поймать ни один канал по ТВ, – понял Честер.

– Именно так. Стигийцы отрезают нам связь с миром. А уж в Лондоне дела обстоят из рук вон плохо, можете мне поверить. Люди в панике. В магазинах сметают с полок всё подряд, новые партии товаров не подвозят. Социальные службы работают кое-как, если не сказать хуже: улицы завалены мусором, школы закрыты, в больницах почти не осталось медперсонала. С электричеством тоже перебои: за прошлую неделю целые районы города несколько раз оставались без света. Да, лондонцам сейчас несладко. К тому же ходят слухи, будто бы половина министров пропала без вести.

– Обезглавливание. Классический приём, – вставил Перри. Уилл с Честером переглянулись. Оба подумали об одном и том же: не подразумевает ли старик под «классикой» свой любимый трактат о повстанческой борьбе за авторством Фрэнка Китсона. Перри провёл ребром ладони по горлу. – Убираешь тех, кто наверху, – голову – и оставшийся народ – тело – не знает, что делать.

– В нашем случае голову, по всей вероятности, потом приставят на место, – сказал Дрейк. – Вот только голова будет стигийская.

– Ничего не понимаю. Раз творятся такие дела, может, нам лучше обратиться к властям и рассказать, кто за этим стоит? – предложил Честер.

– Так мы быстро подпишем сами себе смертный приговор, – возразил ему Дрейк. – Загвоздка в том, что никак не определить, до кого они уже добрались. Мы не знаем, кому можно доверять.

Перри хлопнул в ладоши:

– Я-то знаю, – сказал он. – Пора будить старых призраков.

Дрейк встретился взглядом с отцом, как будто знал, что тот имеет в виду, а потом поднял палец, кое-что вспомнив:

– Кстати о старых призраках, я совсем позабыл о приличиях, – произнёс ренегат и направился к выходу. Через секунду он вернулся в сопровождении человека, голову которого скрывал капюшон. Все в комнате знали, каково это: когда Дрейк вёз их в поместье отца, то всех заставил надеть капюшоны, чтобы не видеть дороги.

Ренегат перерезал ножом нейлоновую стяжку, которой были связаны руки новоприбывшего, и театральным жестом откинул капюшон у него с головы.

Уилл и Эллиот ахнули.

– Полковник! – воскликнула девушка, сразу его узнавшая, несмотря на то что сейчас он был не в военной форме, а в двубортном деловом костюме, явно дорогом, но плохо сидевшем на его фигуре.

– Это новогерманец, который вам помог? – спросил Честер у Уилла. Тот промолчал, с подозрением глядя на полковника. Хотя Бисмарк на одном из вертолётов спас его и Эллиот от стигийцев в Нижнем мире, Уилл знал, что полковник мог оказаться в Верхоземье, только если участвовал в нападении на лондонский Сити.

Новогерманец, моргая от непривычно яркого света, вышел на середину комнаты. Степенно поклонившись и щёлкнув каблуками, он пожал руку Эллиот:

– Для меня большая честь видеть вас снова, – сказал он и подошёл приветствовать Уилла. Парень не подал ему руки в ответ, только продолжал смотреть на полковника, не скрывая недоверия.

– Может, стигийцы специально это подстроили, – заметил Уилл. – Зря ты его сюда привёз. Его наверняка протемнили.

Дрейк, напротив, отнюдь не казался обеспокоенным.

– Да, полковника, должно быть, серьёзно обработали, однако, по всей видимости, удар по голове вернул его в норму. Он увидел, что стигийцы делают с его людьми – творят свои грязные дела их руками. Теперь он хочет отомстить.

Полковник Бисмарк кивнул в знак согласия, и Дрейк продолжал:

– И, да, Уилл, ты совершенно прав. Полковник понимает, что подвергает нас опасности, и согласился, чтобы здесь его держали под замком. – Ренегат бросил взгляд на карту на стене. – Особенно теперь, когда он знает, где мы находимся.

Перри с интересом оглядел Бисмарка и, признав в нем такого же военного, как он сам, сказал:

– Willkommen. [9]9
  Добро пожаловать.


[Закрыть]

– Danke, [10]10
  Спасибо.


[Закрыть] – ответил тот.

– А как ты нашёл полковника? – спросил Перри у сына.

– Кое-кто раздавал направо и налево номер для чрезвычайной связи с моим секретным сервером, – улыбнулся Дрейк. – К счастью, бумажку с ним полковник спрятал в поясе, и стигийцы её не нашли.

– Ага, понадеемся, – буркнул Уилл.

Дрейк проигнорировал его замечание и продолжил:

– И полковник оставил сообщение кое-кому из присутствующих.

Все стали в недоумении переглядываться, но тут заговорила Эллиот. Под суровым взглядом Уилла она пробормотала:

– Я надеялась, ему не придётся воспользоваться номером. Но у меня было предчувствие, что полковник и его люди скоро окажутся на поверхности.

Уилл хотел что-то сказать, но Дрейк его опередил:

– Что ж, я рад, что ты так поступила, Эллиот. Полковник даёт нам ещё одну козырную карту в предстоящей борьбе со стигийцами, а расклад сейчас отнюдь не в нашу пользу.

* * *

Тем временем в километре от дома Бартлби ловко взбирался на древний дуб, цепляясь за кору длинными когтями. Остановившись около широкой трещины в стволе, кот мяукнул Колли, ждавшей на земле. Она мяукнула в ответ и вскарабкалась вслед за ним. Когда подруга его догнала, Бартлби осторожно перебрался на ветку, нависавшую над оградой владений Перри. Пусть люди понимали, как важно оставаться в безопасных границах поместья, но Охотников с их неутолимым аппетитом к свежей дичи пример хозяев не убеждал.

По большей части предоставленные сами себе, Колли и Бартлби вдоволь наелись куропаток, которых Перри разводил специально к охотничьему сезону. Вялые и глуповатые птицы не успевали даже сообразить, что происходит, когда кошки на них нападали. Колли и Бартлби извели почти всю популяцию куропаток, и теперь природный инстинкт побуждал их искать новые территории для охоты.

Оказавшись прямо над стеной, Бартлби прошёл ещё чуть дальше по ветке, прогнувшейся под весом двух крупных животных, и мотнул широкой головой, делая знак подруге, чтобы та спрыгивала первой. Колли улыбнулась бы ему в ответ, если бы умела. Ей понравилось, что её партнер такой внимательный: заботится о том, чтобы она не ушиблась, прыгая с большой высоты, ведь в её положении это может быть опасно.

Колли благополучно соскочила вниз, но из-за прыжка ветка качнулась вверх. Застигнутому врасплох Бартлби пришлось прыгать раньше, чем он собирался. Отчаянно размахивая хвостом в попытке хоть как-то управлять полётом, кот неуклюже шлёпнулся на землю. Колли тут же подбежала к нему и ласково потёрлась щекой о его морду.

Бартлби негромко поскулил, пользуясь, как любой мужчина, возможностью вызвать сочувствие подруги. Он принялся демонстративно зализывать подушечку передней лапы, которую поцарапал об острый камень. Через несколько секунд Колли решила, что с него хватит, и легонько шлёпнула его лапой по голове.

Бартлби тут же сосредоточился. Первым делом кот подыскал подходящее местечко, задрал ногу и обильно оросил его мочой. После того как новая территория была помечена по всем правилам, Бартлби двинулся вперёд, припав носом к земле: он выслеживал будущий обед, полагаясь на острейший нюх.

Задача была непроста: Охотники находились на краю густого соснового леса, который чуть поодаль взбирался на холм, и резкий аромат лежалой хвои мешал взять след. Однако кота это не останавливало. Хотя им с Колли пока что удалось поймать одного-единственного самца косули, который на свою беду решил срезать дорогу через владения Перри, они заметили, что в лесу пасётся целое стадо. Предвкушая аппетитную оленину, кошки едва не захлебывались слюной. А самой желанной добычей для Бартлби был вожак стада – Охотник слышал по ночам характерный крик, которым тот подзывал свой гарем самок.

Кот зигзагом продвигался вверх по склону: бегая из стороны в сторону, он пытался взять след. Колли следовала за ним на расстоянии около шести метров. Время от времени Охотники останавливались и взглядом выискивали друг друга среди сосновых стволов.

Перри и Дрейк могли бы гордиться их безупречной тактикой: кошки готовились взять цель в тиски, отрезав ей путь спереди и сзади, чтобы жертва, когда один из Охотников бросится на неё, в панике побежала прямо на второго и угодила ему в пасть.

Где-то крикнула птица, и кошки, заслышав хлопанье крыльев в ветвях, огляделись. Но тут подул ветерок, и Бартлби уставился на склон перед собой. Он лёг на землю и, водя носом, стал изучать местность. По тому, как дёрнулось его ухо, Колли всё поняла.

Бартлби учуял добычу.

Кот двинулся к цели, осторожно переставляя лапы; его выступающие лопатки заходили ходуном.

Колли скоро потеряла его из виду, но догонять не спешила – в охоте важнее всего терпение и точно выбранное время. Наконец, рассчитав, что Бартлби занял свою позицию, кошка стала красться вперёд. За шелестом ветвей её шагов вовсе не было слышно.

Вдруг раздался негромкий стук, и Колли замерла. Оказалось, просто шишка упала с дерева. Успокоившись, кошка продолжила путь.

К сожалению, деревьев выше по склону было куда меньше, и укрываться за ними стало неудобно. Поэтому Колли не торопилась. Она не хотела вспугнуть дичь раньше времени – если жертва кинется не назад, туда, где ждёт в засаде Бартлби, а вправо или влево, охоте настанет конец. Добыча ускользнёт из западни. Тут кошка заметила впереди поваленное дерево и свернула к нему – за ним жертва её не заметит.

Она припала к земле так низко, что касалась грудью слежавшейся хвои.

Колли показалось странным, что она не может по запаху ясно представить себе цель. И она, и Бартлби хорошо знали, как пахнут моча и помет косуль, и хотя кошка их чуяла, однако запах был не настолько сильным, как можно было бы ожидать.

Хотя возможно, тут паслось только одно животное, а не всё стадо. Колли это нисколько не разочаровало: одной косули им с Бартлби хватит, чтобы вдоволь наесться.

Когда кошка решила, что подобралась достаточно близко, она приготовилась к прыжку, уперевшись лапами в землю, и наконец с шипением и рычанием, стараясь произвести как можно больше шума, ринулась вперёд.

Верхоземским солдатам далеко до Граничников.

В какой бы природной среде ни приходилось действовать стигийским бойцам, они полностью с ней сживаются: пользуются, питаются, становятся тем, что их окружает. Два Граничника пахли, как сосновый лес, потому что скрывались там уже несколько недель. Ели они не только кроликов и птиц, которых удавалось изловить, но и грибы и разнообразные растения. По сравнению с Глубокими пещерами этот лес был настоящим рестораном. А пару раз бойцы обедали сырым мясом косули, которое и учуял Бартлби.

Колли с силой оттолкнулась от земли, чтобы одним длинным прыжком перемахнуть через поваленное дерево, но уже в полёте заметила то, чего в лесу быть не должно.

Блеск стекла в подзорной трубе, стоящей на треножнике.

А из-за телескопа показалось бледное, похожее на череп лицо Граничника.

В следующую долю секунды кошка увидела, как сверкнуло лезвие серпа.

Громко мяукнув, она выгнула спину и замолотила лапами в воздухе, отчаянно пытаясь притормозить.

Поваленное дерево было прямо перед ней. Колли понадеялась, что сможет приземлиться на ствол и отскочить, а не перелететь через него.

Граничник занёс серп над головой.

Когда он замахнулся оружием, Колли услышала хриплое рычание Бартлби. Защищая подругу, он прыгнул на солдата. Серым вихрем напряжённых мышц кот влетел прямо в спину Граничнику и впился когтями ему в шею.

Но серп был уже в воздухе.

Один раз перевернувшись, сверкающее лезвие царапнуло Колли по боку, отскочило в сторону, пролетело ещё пару метров и врезалось в дерево.

Рана была лёгкая, но кошка взвыла от боли и неожиданности.

Услышав это, Бартлби пришёл в неистовство. Он обхватил голову Граничника и стал царапать ему лицо задними лапами. На солдате было что-то вроде шерстяной шапки, и кот собирался вцепиться в неё зубами, но тут второй Граничник вонзил свой серп в шею Охотнику у основания черепа. Удар был мастерский и точный – лезвие перерубило позвоночник.

Бартлби издал высокий стон, который закончился, едва начавшись.

Закончился предсмертным хрипом.

Громадный кот умер ещё до того, как рухнул на землю.

Колли знала, что значит этот хрип.

Она бежала и бежала, пока не нашла дерево, по которому они перебирались через ограду.

Она бежала без оглядки до самого дома.

Перри сидел за кухонным столом в очках для чтения, глядя в потрёпанную кулинарную книгу, покрытую пятнами.

– Поливать мясо вытопившимся соком каждые… – прочитал он вслух и прервался, когда Колли ворвалась на кухню и ударила его по ногам, забившись под стол. – Чёрт побери! Проклятые дворняги опять повадились таскать еду! – воскликнул старик, вскакивая на ноги.

Миссис Берроуз, стоявшая у разделочного стола, наклонила голову и резко втянула носом воздух.

– Нет, дело не в этом, – сразу сказала она. Женщина быстро развернулась, и у неё с рук посыпалась мука. – Совсем не в этом, – добавила она и присела рядом с Охотницей. – Она очень испугана.

Миссис Берроуз вытерла руки о фартук и ласково погладила взмокшую от пота Колли.

– Что случилось, девочка? – Тут она уловила запах крови. – Дайте мне, пожалуйста, чистое полотенце из шкафа, – обратилась она к Перри. Тот удивленно поднял брови, но отправился выполнять просьбу.

– Что произошло? – спросила миссис Берроуз у кошки. Та уткнулась мордой в передние лапы, до сих пор тяжело дыша.

– Держите, – сказал Перри, протягивая миссис Берроуз полотенце. Она стала вытирать кошку от пота и крови.

– Явно что-то случилось, – повторила миссис Берроуз, когда Колли со стоном перекатилась на бок.

Перри нахмурился.

– Почему вы так думаете?

– Просто знаю. Она очень испугана и вдобавок ранена.

– Сильно? – спросил Перри, опускаясь на колени рядом с ней. – Давайте я посмотрю.

– Ничего страшного – всего лишь несколько царапин и небольшой порез на боку, – объяснила миссис Берроуз. – Но я чувствую: с ней что-то произошло.

– Например? – поинтересовался Перри, наблюдая за тем, как она вытирает Колли.

– Например, куда подевался Бартлби? Они были неразлучны с того самого дня, как встретились. Вы хоть раз видели их не вместе?

Перри пожал плечами.

– Эти поганцы бегают туда-сюда, как им заблагорассудится. Может, второй угодил в капкан или лапу сломал? – Старик с кряхтением выпрямился. – Попрошу мальчишек его поискать. – Уже в дверях он остановился и добавил: – Может, Уилки его где-нибудь видел.

Миссис Берроуз ненадолго приложила руку к округлившемуся животу Колли, оставив на гладкой кошачьей коже мучной отпечаток.

Незрячие глаза женщины озарились пониманием, затем она нахмурилась.

– Очень надеюсь, что с ним ничего не случилось, – сказала миссис Берроуз. – Только не сейчас.

Глава 4

«Булка и надфиль», один из самых популярных кабаков в Колонии, находился на перекрёстке двух главных улиц. Проходя мимо, Второй Офицер заметил, что заведение пустует. Прежде в таверне кипела жизнь, колонисты собирались тут после окончания рабочего дня и обсуждали новости, а теперь двери были заперты на засов и внутри царила тишина.

Миновав ещё несколько перекрёстков, полицейский повернул за угол и замер. Это был один из самых бедных районов, где на уличное освещение особенно не тратились, и хотя двери всех одинаковых домиков, стоявших ровными рядами, были открыты настежь, свет внутри не горел. Но не это заставило Второго Офицера остановиться. Вдоль улицы выстроился отряд из полусотни новогерманцев в форме. Будто манекены в магазине, они стояли не шелохнувшись, глядя прямо перед собой широко раскрытыми немигающими глазами.

Командира-стигийца при них не было, но Второй Офицер видел в отдалении здание Гарнизона, расположенное в стигийском квартале города. В окнах приземистого здания вспыхивали и гасли фиолетовые огоньки – словно мерцали звёзды в далеком неведомом созвездии. Полицейский покачал головой: он никогда прежде не видел, чтобы Тёмный свет применяли в таких масштабах.

Вскоре он прошёл по короткому служебному туннелю в Северную пещеру. Вдалеке виднелась кучка хижин, окружённая фонарями. Северная пещера – сельскохозяйственный район Колонии, где производилась большая часть продуктов, – до недавнего времени была наименее населённой во всём городе. Приблизившись к хижинам, Второй Офицер обнаружил, что их стало ещё больше – теперь наспех сколоченных построек было уже несколько сотен. Но несмотря на величину нового района, колонистов на улочках почти не встречалось.

У Второго Офицера за годы службы появилось что-то вроде шестого чувства, каким обладают все полицейские. Он сразу понял: если тут и были беспорядки, то сейчас они уже закончились. Над районом висела оглушительная мрачная тишина. Полицейский зашагал по улочке и тут заметил среди разномастных хибарок, приклеившихся друг к другу, Третьего Офицера. Тот сидел на земле, согнувшись и обхватив голову руками. Второй Офицер тут же поспешил к товарищу.

– Ты цел? – спросил он.

– Пару раз получил, – дрожащим голосом ответил тот. – Ничего, жить буду.

Он поднял голову, и Второй Офицер увидел на его лице кровь.

– Кто это тебя так?

Третий Офицер указал на открытое место перед одной из лачуг.

– Они.

Увидев мёртвые тела, Второй Офицер снял с пояса полицейский фонарь и пошёл их осматривать.

Трупа было три. Они распластались среди гниющих грибов-пенсовиков, растоптанных в серую кашу. Неподалёку от мертвецов валялся опрокинутый складной стол; упавшие с него карты рассыпались по грязи.

– Крессвелл, – негромко произнёс Второй Офицер, перевернув ближайшее тело на спину. – Кузнец. Застрелили в шею.

Третий Офицер что-то промямлил. Второй Офицер не обращал на него внимания, хотя тот и был ранен. Он не хотел зря тратить время: Третий был редкостный олух, вовсе не приспособленный для работы в полиции. Он продвинулся по службе только благодаря дяде, входившему в Комитет губернаторов, и за это пользовался единодушным презрением сослуживцев.

Второй Офицер отлично понимал, что особым умом похвастаться не может, однако у него было то, что Эльза называла «земляное чутьё»: он хорошо знал неписаные законы улиц и достаточно быстро соображал. А нынешнего звания он добился упорством и многолетним тяжёлым трудом.

Третий Офицер снова забормотал.

– Затихни, – осадил его Второй, переходя к следующему телу. – Грейсон… каменщик, – пробормотал он, а когда перевернул тело, чтобы осмотреть огнестрельную рану, из рукава мертвеца выскользнул червонный туз.

Держась за лоб, Третий Офицер кое-как поднялся на ноги и указал на третий труп.

– И двоюродный брат Крессвелла, Уолш, – сказал он.

– Да, вижу. Этому тоже выстрелили точно в шею, – заметил Второй Офицер. Это в самом деле был Эральдо Уолш, мускулистый коренастый мужчина, которого было легко узнать по неизменному ярко-красному шарфу на шее. Почёсывая подбородок, Второй Офицер восстановил картину событий. – Значит, так. Крессвелл с Грейсоном играли в карты… на табачок, – начал он, указав кивком на блестящие пакетики, рассыпавшиеся вперемешку с картами. – Они повздорили, видимо, из-за того, что Грейсон пытался жульничать, а потом Уолш пришёл на выручку братцу.

– Когда я попытался их разнять, все трое набросились на меня, – пожаловался Третий Офицер. – Потом набежала целая толпа – я думал, меня на месте прикончат.

Второй Офицер присвистнул:

– Да уж, теперь закон никто в грош не ставит, – сказал он, чувствуя, что упустил ещё одну, и очень важную часть головоломки. Полицейский догадывался, какой ответ услышит, но не мог не спросить: – А кто же стре… – Он осёкся, заметив Граничника. Солдат с винтовкой на плече возник у него за спиной будто призрак. Само по себе его появление не удивляло: было общеизвестно, что Граничников направили в Северную пещеру бороться с воровством на грибных фермах.

Присутствие Граничника объясняло, как погибли колонисты, но одна из жертв весьма озадачила Второго Офицера. Все знали, что Эральдо Уолш работает на стигийцев: шпионит по их приказу за колонистами и время от времени устраивает заварушки, когда ему велят. Уолша нельзя было назвать примерным гражданином, но до сих пор он жил как за каменной стеной – стигийцы очень многое спускали ему с рук.

– Похоже, вы не очень-то сюда торопились, – проворчал Граничник низким голосом. Второй Офицер хотел было объяснить, что шёл пешком из самого Квартала, но тут солдат ткнул носком сапога голову Эральдо Уолша.

Второму Офицеру нечасто приходилось иметь дело с Граничниками, да и, по правде говоря, он их до смерти боялся. Но для отчёта ему надо было знать все обстоятельства дела. Он собрался с духом и спросил:

– Хоть они и напали на полицейского, оружия я ни у кого из них не увидел. Неужели обязательно было в них стрелять?

Граничник резко повернул голову ко Второму Офицеру и пригвоздил его к месту силой взгляда. Глаза стигийского солдата горели огнём на иссечённом шрамами лице. Второй Офицер много лет прослужил в полиции и в своё время повидал немало ужасного, но сейчас невольно вздрогнул – эти глаза были словно окна в ад.

– Оберегать сородичей – ваша обязанность, – рявкнул Граничник. – А вас тут не было.

Второй Офицер, сглотнув, выдавил «да» и отвернулся. Он знал, что ему лучше промолчать, но всё-таки нервно продолжил:

– Нужно будет провести следствие. Мы доставим тела в м…

– Никакого следствия, – тоном, похожим на далёкий раскат грома, перебил его Граничник, держа длинную винтовку так, будто собирался выстрелить снова, на этот раз в полицейского. – И оставьте трупы лежать здесь. Чтобы остальным было неповадно. – Через мгновение стигиец снова скрылся в тени.

– Никакого следствия, – пробормотал Второй Офицер. Выходит, теперь стигийцы наскоро выносят смертный приговор без суда. Он переглянулся с Третьим Офицером, однако оба промолчали – полицейским не пристало ставить под сомнение мотивы стигийцев.

– Ужасно, – вздохнул Второй Офицер и медленно прошёл между телами, застывшими в тех положениях, в которых их застала смерть. На следующее утро, когда их найдут дети, трупы будут покрыты плотоядными слизнями, если, конечно, бродячие Охотники не обглодают их за ночь.

Полицейский отослал Третьего Офицера домой, восстанавливать силы после ранения, а сам на несколько часов отправился патрулировать окрестности. После происшествия жители лачуг старались не высовываться на улицу, но из-за закрытых дверей до Второго Офицера доносился женский плач и гул сердитых, недовольных голосов. Кое-где двери были открыты, и из темноты дверных проёмов сверкали злобные взгляды и алые огоньки курительных трубок.

Наконец Второго Офицера сменил другой полицейский, и он с гудящими от долгой ходьбы ногами поплёлся домой. Он вошёл, стараясь не шуметь, чтобы не перебудить домашних, но, к своему удивлению, услышал голоса на кухне.

– Здравствуй, матушка! – сказал Второй Офицер, войдя в душно натопленную комнату. Он никак не ожидал, что мать в такой поздний час ещё не спит.

Пожилая женщина, возившаяся у плиты, вздрогнув, развернулась к нему.

– Здравствуй, сынок, – ответила она. – Ты, верно, измотался. Иди-ка погрей ноги у камина. Мы с Эльзой уже поужинали, но твою порцию я, вишь, в тепле держала. Можешь на подносе поесть.

Полицейский прошёл в гостиную и с наслаждением опустился в кресло. Он скользнул усталым взглядом по лопате Уилла, лежавшей на серванте. Обнаружив её в комнате, мать и сестра Второго Офицера после случая с миссис Берроуз специально оставили лопату на видном месте – ему в назидание, даже в знак предупреждения. Но вышло наоборот: полицейскому приятно было её видеть. Лопата напоминала о Селии.

– Держи, мой хороший, – сказала мать, ставя ему на колени поднос с внушительной миской. Второй Офицер, голодный как волк, тут же схватил ложку и принялся жадно хлебать, чавкая на всю комнату – в Колонии мало кто заботился о приличиях за столом.

Мать тем временем затараторила:

– Я глазам не поверила, когда стигийцы явились в двадцать третий дом и в два счёта выставили Смитов. Глядеть было больно. Миссис Эс даже сундук собрать не успела – прямо в руках понесла платья. Я ведь сама ей кое-какие пошила, помню. Дочка её форменную истерику закатила. Вой подняла на всю улицу, слёзы в три ручья – в общем, словами не расскажешь. А мистер Эс без всякого шуму пошёл куда велено, только вид у него был такой, будто его на плаху ведут. Сердце разрывалось, на них глядючи. В Северной-то, чай, тоже страх. – Она вскинула руку, будто не желая об этом ничего слышать, и выжидательно посмотрела на сына, надеясь услышать от него подробности.

Когда подробностей не последовало, пожилая женщина продолжала: – Знаешь, я б тебя не винила, если б ты ушёл с той верхоземкой жить выше травы. Молодым тут жизни нет, хоть вы с Эльзой уже и не юные. Стигийцы-то, они нынче нас ни в грош не ставят.

Второй Офицер перестал жевать, так и застыв с поднесённой ко рту ложкой. Он в жизни не слышал, чтобы мать так говорила о Колонии или о стигийцах. Она всегда была законопослушна и почтительна и не терпела, когда при ней дурно отзывались о властях.

– Матушка! – воскликнул Второй Офицер. – Ты что, серьёзно?

Пожилая женщина склонила голову. Она не расчесала редеющие седые волосы после того, как дремала днём, и они были спутаны и растрёпаны, будто разорённое ветром птичье гнездо.

– Боюсь, что да, – печально прошептала она. – Боюсь, что да. Для нас всё кончено.

– Ты сама не веришь в то, что говоришь. – Замечание прозвучало достаточно строго, хотя Второй Офицер и говорил с набитым ртом. Обнаружив, что у него с ложки капает подлива, полицейский быстро выпрямился, чтобы капли попали на поднос, а не на синюю форменную куртку. Шмыгнув носом, он учуял аромат похлёбки. – Очень вкусно, – похвалил он стряпню матери, надеясь её подбодрить. – Ты прямо превзошла себя. – Тут полицейский нахмурился. – Но ведь мы никогда не едим крыс по будням!

Он помешал жидкую похлёбку ложкой, и со дна миски что-то всплыло.

Несмотря на то что от нагрева крошечный щенячий глаз почти весь посерел, в одном месте он еще остался розоватым.

Второй Офицер с грохотом уронил ложку.

– Как ты могла?!

Мать уже встала с кресла и торопливо пробиралась к двери.

– Времена-то тяжкие! Еды на всех не хва…

– Ах ты поганая старая ведьма! – заорал Второй Офицер, швырнув поднос ей вслед. – Да как ты посмела! Как ты посмела сварить мою собаку?!

– Ходят слухи, мой отец научил вас водить. Окажешь мне такую честь? – Дрейк бросил Уиллу ключи от «лендровера». – Только поезжай не очень быстро, я собираюсь по пути ввести вас обоих в курс дела, – добавил он и указал на дорогу к лесу.

В машине ренегат продолжил:

– Хочу представить вам нескольких старых друзей. Они не очень-то жалуют гостей, так что ведите себя с ними осторожно.

– Почему? И кто они такие? – спросил Честер с заднего сиденья.

– Они живут здесь, в поместье, потому что больше им некуда податься. Все они бывшие сослуживцы Перри – кое-кто знаком с ним ещё по малайской операции. И почти все… как бы выразиться… – Дрейк провёл рукой по выбритой голове, подбирая слова, – через многое прошли. Некоторых просто не рискнули выпустить обратно в мирную жизнь. Так что Перри поручился за них перед начальством и поселил у себя.

Ребята задумались. Потом Уилл спросил:

– Значит, они опасны?

– Потенциально опасны. Эти люди служили своей стране такими способами, каких вы даже не сможете себе представить. Они побывали на тёмной стороне, а это никогда не проходит бесследно.