Текст книги "Низвержение"

Автор книги: Родерик Гордон

Соавторы: Брайан Уильямс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

– Хорошо. Все ко мне, – послышался из гостиной голос Дрейка.

– Шеф, куда ставить вторую бомбу? – спросил Суини, когда они с полковником занесли свой груз в комнату, обойдя кофейный столик.

– Давайте туда же, где первая, – ответил ренегат.

Уилл остановился на пороге гостиной, оглядывая всевозможное снаряжение и оружие.

– Видела бы та женщина, что сейчас творится у неё дома! – сказал парень.

Суини ухмыльнулся.

– Да уж, она бы, наверное, возмутилась, что ей телевизор заслонили ядерными бомбами.

– Особенно если она собиралась смотреть телеигру «Обратный отсчёт», – добавила миссис Берроуз. Суини и Бисмарк опустили ящик рядом с первым и выпрямились, потирая онемевшие руки.

Дрейк присел на корточки перед кофейным столиком, где лежало какое-то загадочное устройство.

– Заходи и закрой за собой дверь, Уилл, – сказал ренегат, как будто по-прежнему не до конца доверял бойцам Эдди – те пока оставались в доме.

– Итак, прежде чем мы выдвинемся, хочу кое-что сказать. – Дрейк указал на ящики перед телевизором. – Пока мы не спустимся в области с низкой силой тяжести, носить бомбы будет очень утомительно. Сами по себе заряды весят не так уж много, но они старой конструкции, так что футляры обшиты толстым слоем свинца.

– Так может, вынуть их из футляров? – предложила Эллиот.

– Делящийся плутоний даёт такой радиационный фон, что мы оглянуться не успеем, как засветимся, будто неоновые вывески. Но может быть, и до этого дойдёт, – мрачно произнёс Дрейк. – Миссия у нас не сахар. – Он обвёл взглядом миссис Берроуз, рядом с которой сидела Колли, полковника Бисмарка, потом Уилла, Эллиот и Суини. – И на Эдди рассчитывать не приходится.

– Из-за ранения? – спросил Уилл, не глядя на Эллиот.

Дрейк кивнул.

– Ему нужно отдохнуть и оправиться, однако дело не только в этом. Я не знаю, каково сейчас положение в Колонии, но если в городе ещё остались стигийцы, ему лучше там не показываться. К тому же на поверхности Эдди пригодится куда больше: он вместе со своими бойцами поможет Перри и Старой гвардии разыскать стигийских женщин.

– Если только они все не спустились под землю, – вставил полковник Бисмарк.

– Верно, – согласился Дрейк. – Возможно, Данфорт сказал нам, что Фаза возобновлена во внутриземном мире, только для того, чтобы сбить нас со следа. Тем не менее мы должны во всём убедиться сами. – Он перевёл дух. – Итак, если ни у кого нет вопросов, давайте собираться.

– У меня вопрос, – сказал Уилл. – Что это такое? Оружие? – Парень разглядывал устройство на кофейном столике. Оно представляло собой три спаянных вместе узких металлических резервуара, каждый в метр длиной. Посередине была пистолетная рукоятка, а на одном конце конструкции – что-то вроде воронки или сопла.

– Одна безделка – её для меня соорудил тот самый приятель-механик, который ждёт в фургоне снаружи, – ответил Дрейк. – Вообще-то он изготовил даже несколько вариантов.

Уилл подобрался ближе к столику, чтобы рассмотреть устройство. У основания сопла трубки, тянущиеся от трёх резервуаров, переплетались в узел, на котором выступали несколько цилиндрических ручек с мелкой насечкой.

Дрейк поднял устройство, взялся за рукоятку, отвёл затвор и щёлкнул курком. Из сопла с рёвом вырвалось ослепительно яркое голубое пламя.

Уилл от неожиданности отпрыгнул и заслонил лицо рукой от жара.

– Огнемёт!

– Нет, это не оружие. Не буду тебя утомлять техническими подробностями, – сказал ренегат. Он отпустил курок, и пламя со звучным хлопком погасло. – Короче говоря, два вида высокооктанового топлива, смешиваясь с кислородом, позволяют создать мощную реактивную тягу… как в стартовом ускорителе. Так что нам не надо будет полагаться на «стэны», как тебе и твоему отцу, чтобы пройти через пояс невесомости.

– Потрясно! – одобрил Уилл. – Неужели ты сам такое придумал? По-моему, сложная штука.

– Да нет, какое там. Это же не ракеты строить, – отмахнулся Дрейк, но потом наморщил лоб. – Хотя нет, это как раз по части ракетостроения, – поправился он.

Собрав снаряжение, Уилл и Эллиот спустились в подвал. Там ждали бойцы Эдди.

– Дрейк сказал, что они потом обрушат вход в туннель, чтобы верхоземские власти его не обнаружили.

Эллиот что-то сказала нескольким Граничникам по-стигийски, а потом они вдвоём с Уиллом направились в туннель. Парень быстро провёл Эллиот в дальний конец грота, к щербатой железной двери с тремя рукоятками, которую когда-то обнаружил вместе с Честером.

– Вот здесь всё и началось, – сказал он девушке, постучав костяшками пальцев по металлу. Дверь отозвалась низким гулом, который прекратился, когда Уилл приложил к ней ладонь. Парень рассеянно провёл пальцем по блестящей чёрной краске, погрузившись в воспоминания. – Когда я нашёл эту дверь, обратного пути уже не было, во всяком случае, для меня. Думаю, Честер тогда был не в восторге от этой затеи, но всё-таки он меня не бросил.

– Бедный старина Честер. Как это на него похоже! Он тебе настоящий друг, – заметила Эллиот.

«И куда это его привело!» – подумал Уилл. Тут появился Дрейк.

– Можете открывать. Я уже проверил дверь на мины, – сказал ренегат.

Парень тут же повернул все три ручки на двери и отступил на шаг.

– Дамы вперёд, – улыбнулся он Эллиот.

Девушка налегла на дверь, и та со скрипом отворилась. Эллиот перешагнула металлический порог и прошла в короткий круглый коридор. Дрейк и Уилл последовали за ней. Парень повернул ручки на второй двери, которая ничем не отличалась от первой.

Даже не потрудившись заглянуть в мутный иллюминатор, он толкнул дверь. Послышалось шипение – это выравнивалось давление воздуха.

– Это значит, Вентиляторные станции всё ещё работают, так? – спросил парень у Дрейка. – И в Колонию попадает воздух?

– Надеюсь, – уклончиво отозвался ренегат.

Уилл и Эллиот двинулись в новый коридор. Луч фонаря на каске Уилла пронизывал влажный воздух и освещал стены, обшитые разнокалиберными ржавыми металлическими листами.

Парень затаил дыхание, различив впереди шахту. Лифт с решётчатыми стенками ждал их, чтобы унести в глубину земли.

Уилл пошёл открывать ведущую к лифту решётку, но сперва вопросительно взглянул на Дрейка.

Ренегат кивнул, качнув вверх-вниз фонарём на каске, и Уилл поднял решётку и прошёл в лифт.

– Безопасней некуда, – шепнул он себе. На этот раз ему совсем не хотелось прыгать на месте и радостно кричать.

Сначала вниз доставили снаряжение и бомбы. Пришлось сделать несколько ходок – Дрейк решил не перегружать старый лифт. Потом спустились все участники небольшой экспедиции, и Уилл наконец направился к двери во второй металлический коридор.

– Постой, – окликнул его Дрейк. – Этот шлюз я ещё не осматривал. Я не рискнул его открыть, потому что там может быть сигнализация. – Он повернулся к остальным. – Держите оружие наготове. И транквилизаторные винтовки – на случай, если наткнёмся на колонистов. – Ренегат помолчал. – Должен вам кое-что сообщить. Когда мы были в Лондоне, я получил сигнал бедствия из Колонии.

– Как это? – спросила миссис Берроуз.

– Я оставил твоему приятелю, Второму Офицеру, радиомаяк, настроенный на особую частоту, и велел воспользоваться им, если дела в Колонии пойдут плохо и ему понадобится помощь. Вот он и воспользовался.

На лице миссис Берроуз отразилась тревога.

– Почему ты не сказал об этом раньше, до…

– Потому что у нас были более важные заботы, – перебил её Дрейк. – В общем, я не представляю, что ждёт нас по ту сторону двери.

Селия, качая головой, погладила стоящую рядом с ней Охотницу, которая тут же принялась громко мурлыкать.

– Я взяла с собой Колли, потому что хотела возвратить её домой. Если бы ты заранее сказал, что в Колонии небезопасно, я бы поступила иначе. Я бы оставила её у сержанта Финча.

– С ней ничего не случится. Кошка может отправиться с нами, на вид она вполне здорова, – возразил Дрейк.

– Да, вполне здорова, – резковатым тоном ответила миссис Берроуз. – Но ты точно хочешь, чтобы она окотилась в походных условиях?

Все посмотрели на Охотницу, которая, заметив внезапный интерес к себе, перестала мурлыкать.

– Окотилась? – переспросил Уилл.

– Ну да. У неё будут котята от Бартлби, – объяснила Селия. – По-твоему, почему она так прибавила в весе?

Дрейк вздохнул.

– Послушай, давай посмотрим, что творится в Колонии, а потом уже решим, как быть с кошкой. Ладно?

– Ну допустим, – согласилась миссис Берроуз.

Все отошли от двери, пока Суини и Дрейк проверили её на ловушки, а потом открыли.

Селия, как будто торопясь быстрее узнать, что происходит в Колонии, пошла сразу за ними.

Пройдя половину коридора, Суини вдруг оступился на ржавом полу и зашатался. Он стал хвататься за стены шлюза, словно не мог удержаться на ногах. Дрейк поспешил к нему на помощь и оттащил великана назад.

– Нет! Колли! – воскликнула миссис Берроуз. Охотница упала рядом с ней без сознания.

– Вынесите кошку! – крикнул Дрейк Уиллу и полковнику.

Как только Суини помогли дойти обратно до лифта, ему полегчало. Однако Колли так и не пришла в себя.

– Что случилось? – спросила миссис Берроуз. – Так нельзя, она же беременна!

Дрейк указал на своё ухо. – Инфразвуковое поле. Они установили его вокруг двери, чтобы никто не мог пройти. Суини болезненно воспринимает большинство звуковых частот, тут даже затычки не спасают. А у Колли не было вовсе никакой защиты.

– Но она поправится? – спросила Эллиот, проведя рукой по выпуклому животу кошки.

– Должна, – ответил Дрейк. – А теперь отойдите как можно дальше назад. Мы с полковником, по старой доброй традиции, пробьём себе путь динамитом.

Глава 20

На Рыночной площади в центре Южной пещеры собирался народ, чтобы послушать, что скажет Комитет губернаторов. Весть о выступлении распространилась быстро, и явились большинство оставшихся жителей подземного города, если не все.

Губернаторы в последнее время редко давали о себе знать, но после неожиданного исчезновения стигийцев всё-таки выбрались из укрытия, явно намереваясь напомнить Колонии, кто здесь главный.

Вплоть до недавних печальных событий площадь в каждый торговый день кишела людьми, снующими вокруг выстроенных рядами лотков. Теперь лотки откатили в сторону, чтобы освободить место для собравшихся. Кое-кто залез на них, чтобы лучше видеть губернаторов.

А губернаторы собрались почти в полном составе. Не хватало лишь одного из двенадцати – мистера Крукшенка приковал к постели тяжёлый приступ подагры. Остальные же, облачившись в высокие цилиндры, чёрные сюртуки и полосатые серые брюки, восседали за столом на наспех сооружённом помосте. Когда пришло время начинать собрание, одиннадцать губернаторов все как один сняли шляпы и поставили на стол перед собой. Потом поднялся мистер Пирсон, старший из них.

Размеренно, с траурным выражением лица он забубнил о том, как важно «блюсти порядок», и о том, что «долг всякого колониста перед ближним своим – верно следовать освящённым временем законам». В его речи нередко звучало имя Габриэля Мартино; очевидно, губернатор полагал, что напоминание об основателе Колонии встретит отклик у публики и настроит её более благожелательно.

Однако народ слушал мистера Пирсона хотя и со вниманием, но без одобрения. Губернаторы всегда были марионетками стигийцев, проводниками воли тех, кто представлял истинный правящий класс подземного мира. И теперь, когда стигийцы оставили город, ясно было, что властям не стоит ожидать прежнего к себе уважения.

– В последние несколько месяцев, – объявил мистер Пирсон, запустив одну руку между пуговицами жилета на животе, а другой указуя на каменный потолок пещеры, – в последние несколько месяцев мы изведали немало тягот. Всякий из нас оказался разлучён с кем-то из родных и друзей, хотя нам пока неведомо, для чего. Неизвестно, куда забрали наших близких и когда их вновь к нам вернут.

– Никогда! – выкрикнула какая-то женщина из толпы.

– В тот день, когда наши владыки возвратятся, будьте уверены: мы, Комитет губернаторов, обратимся к ним с тем же вопросом, – ответил ей мистер Пирсон.

При упоминании стигийцев по толпе прокатился рокот недовольства.

– И до тех пор, пока не будет восстановлен статус-кво, мы позаботимся о том, чтобы поддержать привычный уклад жизни и уберечь наше общество от беззаконий, творимых кучкой недовольных, – разглагольствовал мистер Пирсон. – Ибо здесь нам не на кого положиться, кроме самих себя. Мы все – одно большое сообщество, и мы стоим друг за друга.

Он церемонно повернулся к губернаторам слева от себя, потом к тем, что сидели справа. Все десятеро принялись выразительно соглашаться: «Верно! Верно!», кивая, словно шеренга болванчиков.

Мистер Пирсон снова обратился к толпе.

– Мы все в одной лодке. И последние несколько месяцев мы плывём по бурным водам… Мы мучаемся от голода, смятения и страха перед необъяснимыми переменами в нашей жизни. Но нет нужды бояться! Комитет восстановит закон и порядок! – Он сделал паузу, будто ожидал овации, но ответом толпы было гробовое молчание. Губернатор откашлялся и продолжал: – Первой нашей задачей будет найти открытый портал, чтобы немедленно возобновить поставки продовольствия из Верхоземья. Но, что не менее важно, следует восстановить и производство наших собственных продуктов – продуктов, которые занимают столь важное место в нашем рационе. Скотоводство и крысоловство остаются нашими главными приоритетами, уже сейчас пенсовичные плантации в Северной пещере подготавливаются к спороношению, кроме того…

– Что-то я не видел тебя с лопатой, – громко произнёс какой-то колонист.

– Ага, сам-то давно рукава закатывал, Пирсон? – добавил другой.

Мистер Пирсон запустил палец под накрахмаленный воротник и, пропустив грубые выкрики мимо ушей, попытался продолжить речь. Но тут в глубине толпы кто-то громко кашлянул. Только это был вовсе не кашель. Какой-то колонист пригнулся и крикнул:

– Горшок!

Толпа захихикала.

Большинство жителей Колонии давно уже отказались от старинной традиции держать под кроватью урыльник, или ночную вазу – фарфоровый горшок, куда можно было облегчиться, если нужда застигнет среди ночи. Вместо этого колонисты давали себе труд спуститься в клозет, обычно располагавшийся на первом этаже дома, у чёрного хода.

Но не мистер Пирсон.

Кроме того, принадлежность к привилегированному классу не позволяла мистеру Пирсону снизойти до того, чтобы самостоятельно выливать по утрам свою мочу из горшка. Высокое положение давало ему право оставлять это незавидное занятие на долю слуги – как правило, пленного верхоземца, а если таковых не находилось, то и бедного колониста, вынужденного служить в губернаторском доме. Иногда урыльник выносили не прямо с утра, а значительно позже, когда его ароматы успевали пропитать весь дом. Приятного в этом было мало.

Ещё один шутник в толпе последовал примеру первого. Сделав вид, будто чихает, он во всеуслышание крикнул: «Урыльник!»

Несколько отважных колонистов залились смехом.

Кто-то осмелился произнести вслух прозвище старейшего из губернаторов – в Колонии его за глаза называли «Урыльник Пирсон», а временами выбирали и менее деликатные термины.

Это было самое что ни на есть бесстыдное неуважение к властям.

Мистер Пирсон вспыхнул и затряс кулаками. Он до того напоминал перегретый котёл, что казалось, вот-вот из ушей у него повалит пар.

– Я не потерплю подобной наглости! – проревел губернатор. – Первый Офицер! Арестовать их! – Мистер Пирсон побагровел ещё сильнее. – Эй, Первый Офицер! Немедленно ко мне! Заприте в Темницу нарушителей спокойствия!

Новый Первый Офицер вышел к помосту и вскарабкался на него сбоку. Наспех сколоченные доски затряслись и заскрипели под весом полицейского, и некоторые губернаторы даже схватились за край стола, словно опасаясь, что в любую минуту они могут низвергнуться в море презренной черни.

К этому времени Уилл, Дрейк и миссис Берроуз добрались до Рыночной площади и медленно продвигались по краю толпы. Кое-кто из стоявших на лотках бросал на них любопытные взгляды, но не более того – колонисты были поглощены разворачивающимся перед ними актом гражданского неповиновения. К тому же за последние месяцы, когда в Колонии квартировали новогерманские войска, местные жители стали куда привычнее к чужакам.

– Выполняйте приказ! Арестовать их! – не унимался мистер Пирсон. Он топнул ногой, и помост снова сотрясся.

Первый Офицер обвёл взглядом толпу и заметил в первых рядах Рубило и Писклю. Полицейский ещё не сообщил губернаторам о том, что его предшественник выпустил из Темницы всех заключённых, да и не горел желанием это делать.

Рубило расплылся в широкой беззубой ухмылке, а Пискля принялся подпрыгивать на месте.

Тут вскочил другой губернатор.

– Делайте, что вам приказано! Арестуйте смутьянов! – закричал он.

– А… каких именно? – спросил Первый Офицер. – Кого арестовать-то?

– Знакомый голос, – заметил Дрейк, помогая миссис Берроуз забраться на свободный лоток, где валялось несколько высохших капустных листьев. Потом ренегат залез туда сам. Уилл уже стоял на лотке, пристально глядел на сцену и качал головой.

Крикливый губернатор набросился на Первого Офицера, который держался совершенно невозмутимо.

– Да просто выполняй приказ, дубина ты стоеросовая!

– Вот ведь тупой старый хрыч! – громко воскликнул Уилл, даже не стараясь понизить голос. Колонисты, стоявшие поблизости, обернулись к нему.

– Тише, Уилл, – предупредил Дрейк, однако неожиданная горячность парня заинтриговала и его. – И вообще, к чему это ты выступаешь?

– Да к тому, что это бестолковое трепло – мой папаша.

– Кто-кто? – удивился ренегат.

– Это мистер Джером, – пробормотал Уилл. – Мой родной отец.

Мистер Джером тем временем протопал по помосту к Первому Офицеру и принялся тыкать полицейского, который был куда шире и выше него, пальцем в грудь.

– А ну делай что тебе говорят, не то и тебя закуём в кандалы! – пригрозил он.

Однако Первого Офицера это не испугало, а скорее озадачило.

– Но если я не знаю, кто назвал мистера Писюна Урыльником, как я могу кого-то арестовать? – с невинным видом осведомился полицейский.

Вместо того чтобы зааплодировать поразительно путаной фразе Первого Офицера, толпа застыла в гробовом молчании.

– Идиот несчастный, чтоб тебя! – рявкнул мистер Джером, замахиваясь на полицейского.

Тут в первых рядах публики поднялась суета. Рубило протолкнулся вперёд, к помосту.

– А ну не трожь его! Это мой друган! – проревел Рубило с нескрываемой угрозой в голосе и ударил по помосту огромным кулачищем. – А то я сам сюда залезу – будете знать, и вы, и мистер Писюн!

– Мистер Урыльник, – поправил Пискля, подпрыгивая на месте, чтобы хоть одним глазком увидеть губернаторов через плечо своего крупного приятеля.

Мистер Джером не отступил от Первого Офицера и не опустил занесённой руки.

– Я предупреждал, – сказал Рубило, закатывая рукава.

Тут за спиной Уилла и Дрейка кто-то оглушительно свистнул, и оба вздрогнули от неожиданности.

И губернаторы, и простые колонисты – все до единого посмотрели на другой конец Рыночной площади. Миссис Берроуз вынула пальцы изо рта.

Дрейк опустил голову.

– Господи, я же говорил: не привлекать к себе внимания, – пробормотал он.

– Разве не пора вам начать новую жизнь? – крикнула она. – Стигийцы покинули город, и вы не обязаны терпеливо их дожидаться. Впервые за триста лет у вас есть возможность решать самим!

Толпа призадумалась. Потом тут и там послышались возгласы: «Верно!», «Она дело говорит!»

– Селия, – улыбнулся Первый Офицер, глядя на неё поверх толпы. Он перевёл дыхание, прежде чем обратиться к ней, полицейский никак не мог поверить своим глазам. – Селия, скажи, что нам делать! Скажи, как нам быть!

Миссис Берроуз ненадолго задумалась.

– Что ж, первым делом… можете прогнать восвояси этих ваших губернаторов, – сказала она. – Они заботятся вовсе не о ваших интересах.

Мистер Джером, вытянув шею, прищурился, чтобы разглядеть женщину.

– Надо же, кто к нам пожаловал! Кучка поганых верхоземцев суётся в наши дела! – объявил он.

– Да заткнись ты, козёл старый! – выпалил Уилл, не сдержавшись.

Повисла пауза. Потом мистер Джером нахмурился.

– Сет? Сын мой, Сет?

Уилл презрительно скривил губы.

– Я тебе не сын.

Явно потрясённый новой встречей с Уиллом, мистер Джером не сразу собрался с мыслями.

– Стало быть… стало быть, мой беглый сын возвратился домой, и теперь его приятели указывают нам, что делать. – Он сухо усмехнулся и повернулся к Первому Офицеру: – Отлично, арестуй и их тоже.

Этого полицейский уже не выдержал.

– Не буду, – просто ответил он.

Мистер Пирсон, опомнившись, снова ринулся в бой. Схватив со стола свой цилиндр, он угрожающе потряс им перед Первым Офицером. – Видишь? Видишь, дурачина? Мы тут власть, только мы одни! А ну быстро делай, что велит мистер Джером!

– Я сказал, другана моего не трожь! – взорвался Рубило. – Всё, довёл ты меня! А ну живо хлебала заткнули, пущай он говорит! – проревел бандит и, перегнувшись через край помоста, замахал руками возле ног мистера Пирсона и мистера Джерома, будто разъярённый медведь.

Губернаторы поспешно отскочили подальше от края. Первый Офицер повернулся к толпе.

– Если кто-то из вас считает этих людей простыми верхоземцами, то вы ошибаетесь. Эта женщина знает, о чём говорит, – сказал он, указывая на миссис Берроуз. Его глаза сияли. – Она прошла через самый жёстокий допрос с применением Тёмного света, какой я только видел за все годы службы. Она выжила и сохранила рассудок. Более того, она не сломалась – не выдала стигийцам того, что у неё хотели выпытать.

Толпа одобрительно зашумела.

– А этот человек… – полицейский указал на Дрейка, – этот человек оказал нам огромную услугу. Он разрушил Лаборатории и положил конец ужасающим стигийским экспериментам. Я это знаю, потому что сам был при этом. Я ему помогал.

Шум в толпе усилился.

– А этот парень с ними, – объявил Первый Офицер, указывая прямо на Уилла, – племянник Тэма Маколея и…

Народ ахнул – все знали, что полицейский скажет за этим.

– …и сын Сары Джером.

Толпа взорвалась одобрительными криками.

– Сара Джером – отважная женщина, которая не отреклась от своих убеждений и так долго… так много лет противостояла стигийцам. Мы ничем не могли ей помочь, когда её вернули в Колонию, но мы можем сейчас почтить её память. Мы можем жить так, как завещала Сара Джером, и никогда больше не поддаваться Белым Воротничкам!

Толпа возликовала. Уилл, сияя от гордости, без малейшего смущения наслаждался всеобщим вниманием.

Первый Офицер поднял руки, и народ стих.

– Итак, миссис Берроуз, что нам делать дальше? – снова спросил он.

– Попробуйте назначить комитет, чтобы управлять Колонией. Временный комитет, – предложила миссис Берроуз. – Потом можно будет устроить выборы, но сейчас необходимо найти тех, кто сможет решить текущие проблемы. Это должен быть кто-то из вас, из тех, на кого вы сами можете положиться.

– Чепуха! Они понятия не имеют, как управлять! – вскричал мистер Пирсон. – Это чистой воды безумие! Эта женщина – верхоземка. Не слушайте её!

– Первый Офицер! Возглавьте нас вы! – вдруг крикнул кто-то в толпе.

– Я? – раскрыл рот полицейский.

Раздались одобрительные крики – предложение понравилось многим. Первый Офицер замахал руками, утихомиривая толпу.

– Но… не могу же я один. Это будет неправильно.

– Пускай Рубило тоже! – взвизгнула Гаппи Маллиган с дальнего конца площади, с энтузиазмом размахивая бутылкой, и едва не свалилась с большой бочки с водой, где сидела.

Толпа, похоже, полностью поддержала и эту идею, и Рубило принялись подталкивать вперёд, пока он не вскарабкался на помост.

Тут всё сооружение покосилось и стол вместе со стульями и губернаторами съехал вниз. Бывшие правители Колонии, едва их ноги коснулись земли, бросились бежать прочь.

От аплодисментов, которыми разразилась толпа, задрожали все окна в городе. Рубило и Пискля подняли по цилиндру, которые остались от губернаторов, и гордо натянули их себе на голову.

– Вот бы каждый государственный переворот проходил так же мирно, – прошептал Дрейк. Он – как и все собравшиеся на Рыночной площади – с оптимизмом смотрел на будущее Колонии. Без террора стигийцев и при самоуправлении город ждали большие перемены.

* * *

В паре километров от Рыночной площади, на окраине города, Эллиот услышала отзвуки криков и оваций, но она не знала, что это означает. Как ни пытались её переубедить Суини и полковник Бисмарк, девушка настояла на том, чтобы прогуляться одной. Она побежала в Южную пещеру, и по пути ей не встретилось ни одного колониста, не говоря уже о стигийцах.

Только оказавшись в своём родном квартале, девушка замедлила шаги, чтобы посмотреть на знакомые места.

Колония во многом походила на старую, но очень надёжную машину, которая исправно работала день изо дня благодаря тому, что обитатели города неустанно заботились об этом. Практически каждый колонист знал, какое место занимает в иерархии, и, словно винтик в огромном механизме, честно выполнял то, что от него требовалось.

Но теперь было очевидно, что машина сломалась. Эллиот поражалась небывалому хаосу: улицы завалены вонючим мусором, перед домами лежат кучи искорёженной мебели, по канавам разбросана всевозможная утварь. Всюду царят беспорядок и запустение.

Наконец девушка подошла к простому типовому домику, где выросла, к дому, откуда однажды рано утром сбежала в Глубокие пещеры, оставив всё, что знала.

Эллиот с ранних лет приходилось притворяться, на людях называя свою тётку мамой. Но с годами всё больше становился риск, что в ней признают Сушёную детку. И пусть побег в Глубокие пещеры был равносилен самоубийству, альтернатива была куда страшнее. Если бы правда открылась, стигийцы немедленно казнили бы Эллиот и её родную мать за незаконную связь, а остальных членов семьи, скорее всего, ждала бы расправа без суда – за укрывательство.

А соседи давно уже шептались о чёрных глазах и худощавом, как у стигийцев, сложении Эллиот. Один человек даже пытался вымогать у её тётки деньги в обмен на молчание. И Эллиот решила, что должна исчезнуть из Колонии, чтобы никто не смог ни шантажировать её родных, ни обнаружить истину.

Девушка медленно двинулась по тропинке к дому, обведя взглядом лужайки чёрного лишайника, где она любила играть в детстве. Сейчас было видно, что их давно запустили, однако сам дом, в отличие от соседних построек, выглядел жилым. Эллиот это обнадёжило.

Она протянула руку и толкнула входную дверь. Та была не заперта и приотворилась сантиметров на десять.

– Эй, есть кто дома? – крикнула Эллиот.

На секунду её отвлёк восторженный рёв толпы, донёсшийся откуда-то из другой части города.

– Есть кто дома? – повторила девушка. Но она чувствовала, что дом пуст. Она занесла ногу над порогом и остановилась. Если она войдёт внутрь, то наверняка убедится, что её мать по-прежнему там живёт. Но Эллиот понимала, что её возвращение и нынешний облик только возродят прежние подозрения и выдадут тайну её матери. Девушка не сомневалась, что старое предубеждение против отношений между стигийцами и колонистами никуда не исчезло.

Отчасти ей и самой не хотелось знать, что с матерью. Эллиот прекрасно сознавала, что путешествие в центр земли полно опасностей и может стоить ей жизни. Пожалуй, лучше было отправиться в путь, веря, что мать жива и здорова.

– Я приду в другой раз, – громко сказала Эллиот, закрывая дверь. Она вытащила из кармана куртки флакончик духов, который подарила ей миссис Берроуз, и аккуратно поставила его на крыльцо. – Это тебе, мама, – прошептала девушка, развернулась и пошла прочь.