Текст книги "ГИПНОЗ. Скрытые глубины. История открытия и применения"

Автор книги: Робин Уотерфилд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 40 страниц)

Я чувствовала себя тяжело, как и в тот раз. Он сказал мне, что мне следует расстегнуть блузку и брюки. Я не сделала этого. Тогда он сказал, что мне следует показать и доказать, что первый сеанс лечения мне помог (она обращалась к нему с сексуальными проблемами). Он снова стал ласкать мои груди и через некоторое время стащил с меня брюки и трусики и даже проник рукой в вагину. Я слышала, как он говорит: «Ты пойдешь дальше и дальше, будешь возбуждаться больше и больше». Я на все отвечала «да». Он продолжал в том же духе и захотел, чтобы я взяла в руку его гениталии. Я сказала «нет», – я действительно не хотела, я испугалась. Я была очень испугана. Через какое-то время я держала его пенис, а он ласкал меня и терся нижней частью своего тела у меня между ног.

В первой главе я рассказывал о двойственном чувстве у большинства объектов гипнотических экспериментов. Одна ваша часть понимает, что вам не надо идти на поводу внушений гипнотизера, а другая ваша часть просто и не думает сопротивляться. Достаточно ясно, что эта женщина находилась в точно таком же состоянии. Но вы можете прервать это, если захотите; пусть ваша воля и понижена, но не устранена.

Но давайте взглянем на вещи под другим углом. Гипнотерапевт, конечно, кое-что знает о гипнозе и знает, что он не вызывает полного забвения и пациентки будут помнить о сексуальных действиях. И чтобы гипнотерапевт приступил при этом к изнасилованию, он должен быть изрядно глупым человеком, хотя некоторые, пожалуй, и пытаются тщетно установить постгипнотическую амнезию. Несомненно, есть такие глупцы или отчаянные головы, но опять же дело обстоит так, что должно быть хотя бы малое согласие между ними и жертвой. Я стараюсь не оправдать случаи изнасилования, но понять их. И весь этот эмоциональный спор надо воспринимать на фоне общей статистики. По результатам анонимного опроса допускается, что пять процентов всех докторов состоят в сексуальных отношениях с пациентами, десять – не идут дальше поцелуев и объятий. Вообще существует что-то в отношениях между врачом и пациенткой, что делает ее уязвимой к чарам доктора. Предположим далее, что приблизительно такое же число половых актов происходит в кабинетах гипнологов, как и в кабинетах обычных врачей. Информация о некоторых из этих случаев затем сообщается в полицию, когда, оглядываясь назад, жертва чувствует, что злоупотребили ее инертностью. Вследствие известной репутации гипноза она, скорей всего, ожидает, что ее воля была подорвана, да и сами гипнологи поощряют такое верование.

Подмечено, что жертва далеко не всегда так не желала случившегося, как она представляет потом, – это подкрепляется многими достоверными фактами. Неизменно в заявлениях о предполагаемых изнасилованиях под гипнозом содержится изрядная доля двусмысленности. Почему жертва пошла на второй и третий сеансы? Почему она не сказала «нет» и просто ничего не делала? Почему она так долго не обращалась в полицию? Реальные жизненные ситуации эмоционально очень запутаны, а прийти к какому-нибудь заключению о принуждении находящегося под гипнозом человека на основании экспериментальных данных чрезвычайно трудно, потому что фактически невозможно воспроизвести в лабораторных условиях реальную жизнь. Однако подавляющее большинство свидетельств, накопленных в последних исследованиях, позволяет сделать только одно здравое заключение, а именно: если невозможно непосредственно принудить невинного человека к убийству или сексу, то возможно снять или снизить его сдерживающие механизмы, так что если он (или она) был склонен к убийству или сексу, то согласится это осуществить. Как и любой врач, вступивший в половые отношения со своей пациенткой, гипнолог в подобном случае будет повинен в злоупотреблении доверием и властью; однако совсем не очевидно, что он будет повинен в изнасиловании, если под этим понимать принуждение к сексу абсолютно того не желающей жертвы. Это заключение хорошо согласуется не только с современными исследованиями, но и с важной публикацией фон Шренк-Нощинга в «Архиве криминальной антропологии и криминалистики» за 1900 год. Наряду с сомнением относительно возможности гипнотического убийства, он находит ту же двусмысленность в темной области гипнотического насилия. Процитируем только один из его случаев:

Один пациент пишет в автобиографии, что он знал одну молодую женщину, которая была привязана к дряхлому старику и в глубоком сомнамбулическом состоянии выполняла мастурбацию полового члена по его внушению. Она не помнила ничего после пробуждения. Сексуальные сношения продолжались три месяца и так и не были раскрыты. Дама обладала, однако, страстным темпераментом и любила своего совратителя. По всей вероятности, он мог бы овладеть ею с тем же успехом и в состоянии бодрствования. Но он выбрал сей гипнотический способ, потому что боялся разоблачения.

Современные дискуссии относительно того, можно ли заставить человека под гипнозом принудить к совершению антисоциальных поступков, – это лишь отголосок дебатов девятнадцатого века, хотя теперешние споры более утонченные, и основаны на большем фактическом материале. Бернгейм и другие представители Нансийской школы – выдающиеся Льежуа и Форель – проводили бесчисленные эксперименты, предназначенные для показа, что загипнотизированный человек может совершить преступление. С мелодраматическим тоном, который, по-видимому, был свойственен многим таким исследователям, включая Уоткинса, Льежуа начинает один из своих отчетов словами: «Я должен быть обвинен за попытку убийства моего друга, М. П., – я сделал это, как если бы все было не вполне серьезно, перед глазами комиссара полиции Нанси». Но как в новом, так и в старом споре дискуссия неизбежно должна зайти в тупик, ибо факты, которые находятся в вашем распоряжении, будут зависеть и от вашей предрасположенности. Если загипнотизированный объект, например, совершил антисоциальный поступок, то это лишь говорит за то, что такого рода человек поступил бы так и в любом случае; если же загипнотизированному не удалось совершить антисоциальный поступок, то это подтверждает лишь то, что был выбран неудачный объект гипноза или гипнотизер некомпетентен. Другими словами, какую бы позицию вы ни стали защищать, вы всегда найдете убедительные аргументы.

Повиновение властной силе

Хотя я склонен отвергать подобные страхи, но они поднимают одну очень интересную тему. Настораживает то, что многие из нас готовы идти значительно дальше в своей покорности авторитетам, чем нам хотелось бы думать: сей факт открыли немцы во время Второй мировой войны. В своей знаменитой захватывающей книге «Повиновение властной силе» Стенли Милгрэм описывает серию экспериментов, которые он провел в 1960-х годах на психологическом факультете Йельского университета. Действуют два человека, один в роли «учителя», другой в роли «обучаемого»; им говорят, что они принимают участие в изучении процессов памяти и процесса обучения. Учитель задает вопросы и, как ему объясняет психолог, выступающий в качестве авторитета, должен применять электрический ток, если ученик дает неправильные ответы. Напряжение увеличивается каждый раз, когда дается неверный ответ. Учителю внушается, что это поможет обучаемому исправлять свои ошибки, и постепенно психолог начинает все больше и больше настаивать на применении наказания. В действительности же обучаемый – это актер, а внушительная электрическая машина с множеством циферблатов и переключателей вовсе не бьет электрическим током. Однако учитель ничего об этом не знает, и Милгрэм обнаружил, что многие люди – более шестидесяти процентов – повинуясь требованиям психолога, начинают давать опасные дозы электричества и игнорируют свой собственный конфликт, когда видят, как обучаемый страдает. Милгрэм ставил разные условия (ученика можно видеть или нет или даже не слышать), а нестерпимые вопли и крики ученика означали, что пора прекращать эксперимент. Еще большая часть – порядка девяноста процентов – участвовали до конца в роли учителя, если не они сами, а третье лицо управляло пультом и давало электрические удары: так им было легче оправдаться в том, что не они несут ответственность. Около шестидесяти пяти процентов соглашались проводить эксперимент до конца, даже если думали, что у обучаемого больное сердце. Когда авторитетную фигуру экспериментатора удаляли или ставили двух экспериментаторов, дающих противоречивые указания, ни один «учитель» не превысил опасного предела напряжения, даже несмотря на то, что сам обучаемый настаивал на этом. Объектами этих экспериментов были не какие-то чудовища, но обыкновенные люди, как мы с вами.

Однако и это не должно обнадеживать в поиске преступников-сомнамбул. Заметим, во-первых, что это рушит в корне многие литературные сюжеты – типа тех, когда незнакомец в поезде гипнотизирует невинную молодую женщину, но поезд въезжает в тоннель, и непроницаемый занавес темноты закрывает то, что произойдет после. Такого рода мгновенного преодоления моральных барьеров просто не может быть. Требуется время и терпение, или, по крайней мере, соответствие требованиям, чтобы всего лишь попробовать представить себя как властную и сильную персону. Во-вторых, совсем не так очевидно, что преступник сумел бы преуспеть, если бы придал себе необходимую авторитарность.

Существует много переменных, от которых зависит дело, и самые главные из них – это: какова внушаемость объекта; как глубоко он гипнотизируется; насколько хорош гипнотизер как оператор; как глубоко внедряются у объекта криминальные внушения; характер и склонности субъекта (имел ли он до того криминальные тенденции); временные рамки, в которых объект действует. Только при условии, что все эти переменные совпадают, преступление под гипнозом возможно, – и заметим, что даже тогда это будет непроизвольным криминальным поступком, поскольку в числе условий существует наличие у объекта преступных наклонностей.

Короче, гипноз был бы очень капризным орудием преступления. Никакой гарантии успеха. То же самое, кстати, и с амнезией, которая, как можно себе представить, могла бы быть весьма полезной в преступлениях. Правда, что гипнотизер может внушить не вспоминать что-либо потом, однако успех не гарантирован; к тому же другой гипнотизер (возможно, работающий на полицию) может на это выйти и восстановить память.

Но не все триллеры, только потому, что «им положено», создают сенсации и вольно обращаются с темой гипноза. В «Крестиках-ноликах» Яна Ранкина показан гипнотизер, который помогает травмированному полицейскому восстановить вытесненные воспоминания и таким образом раскрыть дело. Однако «Месмерист», триллер Феличе Пикано, на всю катушку использует все клише гипнотизма. Действующий в начале прошлого века в маленьком городке штата Небраска месмерист по имени Динсмо обладает способностью превращать мужчин и женщин в своих марионеток на всю жизнь. Он использует свое умение для сексуального насилия и слежки; он может доводить людей до самоубийства, принуждать к убийству; может загипнотизировать их мгновенно бликом своей запонки. Они часто страдают потом от последействия гипноза. В какой-то момент, ближе к концу книги, он гипнотизирует целую толпу в триста человек блеском наручников, которыми сцеплены его руки. Такие клише в конце концов разоблачают сами себя своей полной нереальностью, ибо, если бы существовал когда-либо такой Динсмо, сейчас бы он управлял целым миром.

Кроме вопроса, можно ли заставить загипнотизированного человека совершить преступление, есть еще и другой: а не может ли гипнотизер, пользуясь своей силой, совершить преступление против своего объекта, например, принудив его покончить с собой. Это уже более правдоподобно. Гипнотизер мог бы приказать объекту выпить стакан с водой, в котором на самом деле яд (но он мог бы сделать это и без гипноза), или, если взять экстремальный сценарий, мог бы заставить его вызвать у себя сердечный приступ. Это, насколько я понимаю, единственно возможное криминальное применение гипноза, но едва ли правдоподобное. Гипнотизер должен был бы потратить какое-то время на то, чтобы построить отношения доверия со своим объектом, и для этого либо замаскировать свою враждебность (даже для сверхчувствительности), либо быть, прежде всего, его хорошим другом. Я ничего не слышал ни о чем подобном.

«Преступники под гипнозом» в двадцатом веке

В девятнадцатом веке страхи насчет гипнотизма были так сильны, что при случае можно было просить о смягчении приговора в суде. Так, в 1879 один молодой человек, который был пациентом гипнотерапевта, обнажался в общественном туалете. Когда дело дошло до суда во Франции в начале 1880-х, он был признан страдающим от приступов спонтанного сомнамбулизма, амнезии и оправдан. Но времена изменились.

Два наиболее известных рецидивиста недавнего времени, Кенни Бианчи и Анджело Буоно, работали в паре и известны как «хилсайдские душители». В конце 1970-х они терроризировали Лос-Анджелес, пока не были пойманы в 1979 году. Ну, конец 1970-х – это такое время, которое также характеризуется высокой степенью сочувствия к «множественникам» (люди с диагнозом «множественное личностное расстройство» – multiple personality disorder – MPD[55]55
  По американской классификации психических и поведенческих расстройств DSM-IV, что отличается от терминологии международной классификации ICD-10 (МКБ-10), принятой, в частности, в Европе и России. – Прим. ред.


[Закрыть]), и, как разновидность безумия, MPD успешно использовалось как смягчающее вину обстоятельство. Бианчи и его адвокаты уцепились за это. Бианчи готовился к процессу, читая «Три лика Евы» и просматривая фильм «Сивилла». Его обследовал профессиональный психолог, который по-настоящему верил в истинность MPD и искренность людей под гипнозом. Однако обвинение было убеждено, что Бианчи притворяется. Был приглашен доктор Мартин Орн, директор Клиники экспериментальной психиатрии в Филадельфии, всемирно известный эксперт по гипнозу. Он просмотрел видеозапись и решил, что Бианчи недостаточно знает о гипнозе, чтобы успешно его симулировать. Он испытал Бианчи под гипнозом – и тот провалил тесты. Например, когда его просили «увидеть» своего адвоката, сидящего в кресле рядом с ним, Бианчи выразил бурное удивление тем, что его адвокат и в самом деле стоит в конце комнаты. Загипнотизированные люди так не делают; один из стандартных признаков гипнотического транса – это так называемая «логика транса», способность воспринимать аномальные ситуации как заурядные. В другом тесте Бианчи загипнотизировали и сказали, что выделенная нарисованным кружочком область его руки анестезирована, а остальная рука – нет. Его попросили закрыть глаза и говорить «да», если трогали вне этого кружка, и «нет», если дотрагивались внутри. Это была ловушка, потому что любой, кто по-настоящему анестезирован, ничего не скажет, если дотрагиваться до онемевшего места. Но Бианчи тупо сказал «нет». Он завалил и другие тесты – и оба, он и его двоюродный брат Буоно, были приговорены к пожизненному заключению без права досрочного освобождения на поруки. Суды уже далеко не так легковерны насчет гипноза, как это было в девятнадцатом веке.

В деле доктора Кармело Копполино 1966 года в Нью-Джерси, обвинявшегося в убийстве полковника Фарбера, его любовница (жена полковника) утверждала, что была загипнотизирована добрым доктором и, выполняя его распоряжение, убила своего мужа. Суд отклонил это утверждение на том основании, что она не могла убить мужа против своей воли, а то, что она называет гипнотизмом, – это не более чем сильное сексуальное влечение. Копполино был оправдан, но позже обвинен во Флориде за убийство собственной жены.

В процессе 1981 года «Соединенные Штаты против Филлипс» подсудимая обвинялась в том, что стреляла и чуть не убила двух маршалов США, пытаясь помочь убежать своему мужу, когда его доставляли в здание федерального суда. Она утверждала, что была загипнотизирована мужем, причем муж, предположительно, гипнотизировал ее много раз на протяжении нескольких лет. Эта отговорка не принесла миссис Филлипс пользы, и она была признана виновной.

Один из наиболее забавных случаев произошел в 1959 году, когда были пойманы двое сбежавших из тюрьмы. Один из них, Томас Марш, утверждал, что был загипнотизирован другим, которого звали Джек Кокс. Кокс клялся, что побег вышел в результате неудавшегося гипнотического эксперимента. Стаоаясь вызвать возрастную регрессию, Кокс сказал Маршу отправиться назад, туда, где он был счастлив. Марш понял инструкцию буквально и вышел из тюрьмы! Поняв, что произошло, Кокс последовал за ним, дабы объяснить ошибку и уговорить его вернуться в тюрьму, пока не вышло неприятностей. Это хитрое оправдание было отклонено судом.

При несколько схожих обстоятельствах в Копенгагене в 1950-х годах решение суда было гораздо более двусмысленным. Один уголовник, которого назовем здесь X, встретил в тюрьме другого, Y. Они делили камеру, и X был почти полностью под влиянием Y. Много раз Y гипнотизировал X и даже продолжал так делать, когда они покинули тюрьму. Y заставил X ограбить банк, и во время ограбления были застрелены двое банковских служащих. Когда состоялся суд (находясь в состоянии дезориентации после ограбления, X дал себя поймать), Y был отправлен в тюрьму, однако X – по причине безумства или состояния, подобного этому, – в приют для душевнобольных. Но его вряд ли бы оправдали, как это могло бы случиться в девятнадцатом веке.

Гипнотизм – это не «сыворотка правды»; он не может заставить вас вдруг открыть все семейные тайны, ваши самые глубокие и темные сексуальные фантазии, мечты и проступки юности. Под гипнозом даже можно лгать, сознательно или бессознательно вы можете «как бы вспомнить» то, что с вами не происходило. Некоторые из опасений в отношении гипноза, конечно, оправданы, но ясно одно: гипнотизм не может заставить вас делать то что противно вашей натуре, однако может снять ваши собственные запреты делать то, что вы иначе никогда бы не стали.

СИЛЫ ПСИХИКИ И ВОССТАНОВЛЕННЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ

Эта глава может показаться некоторым читателям немного необычной, но история гипнотизма не будет полной, если не затронуть вопрос о паранормальных способностях, о которых начиная со времен Месмера утверждалось, будто они пробуждаются у загипнотизированных объектов. Теория, подчеркивающая предполагаемую связь между гипнозом и паранормальными поступками, сама по себе не так уж неправдоподобна. Внимание человека под гипнозом отстраняется от отвлекающих факторов внешнего мира и сосредотачивается на меньшем количестве стимулов. Возможно, этот уход из внешнего мира позволяет ему раскрыть психические силы, обычно не задействованные, потому что в нормальном состоянии мы слишком отвлекаемся на чувственные детали. В любом случае ясно, что наш сенсорный аппарат и «эго-система» больше всего сконструированы как фильтры и ограничивают количество поступающей информации. Что случится, если эти фильтры убрать? Такого рода вопросы задавали себе оккультные месмеристы с самого начала девятнадцатого века.

Нельзя сказать, чтобы вера в гипнотизм, как триггер развития оккультных способностей, ограничивалась девятнадцатым столетием. В двадцатом веке мы находим, быть может, самый драматический и общеизвестный пример реализации этого верования в лице Эдгара Кейса, самого знаменитого ясновидящего, пророка и целителя прошлого столетия. В 1898 году, в возрасте двадцати одного, года Кейс страдал от прогрессивного паралича мышц гортани и почти потерял свой голос. Для лечения молодого человека был вызван странствующий гипнотизер. Под гипнозом Кейс продемонстрировал совершенно другую личность и начал проявлять те силы, которые он продолжит использовать потом в течение сорока трех лет, до самой своей смерти, начав с самодиагностики и диагностики ясновидением. Идея, что существует связь между гипнотизмом и экстрасенсорными способностями, была увековечена такими именитыми авторами, как Джейн Робертс, которая общалась с сущностью по имени Сет и была одним из самых трезвых и благоразумных медиумов. Две главы ее первой книги «Как развить сверхчувственные способности» (1966) посвящены использованию гипнотического транса для достижения более высоких состояний сознания и раскрытия глубинных богатств человеческой души.

Два относящихся к гипнозу утверждения сделаны в контексте экстрасенсорных способностей: 1) он может развить такие способности в каждом, и 2) он может усилить эти способности у того, кто был экстрасенсом от рождения. Первое утверждение возобладало над умами исследователей; второе лишь фрагментарно изучалось на Западе, а больше в России и Чехословакии до эпохи гласности, как об этом сообщается в бестселлере «Пси: открытия в области психического за железным занавесом» Шейлы Острандер и Линн Шредер. Однако первопроходец в парапсихологии Дж. Б. Рин, наш современник, в конце концов пришел к выводу, что гипноз не усиливает существенно явления ЭСВ (экстрасенсорное восприятие), а в недавних трудах по парапсихологии гипноз практически полностью игнорируется. Одну оговорку, которую надо было бы сделать, я уже сделал раньше: по-видимому, есть связь между возникновением ЭСВ и слегка рассредоточенным, расслабленным состоянием сознания. Если гипноз может помочь объекту достичь и сохранить это состояние сознания, что очень вероятно, тогда существует существенная связь гипноза с ЭСВ.

Хотя я мог бы написать эту главу с точки зрения объективного наблюдателя, но чувствую потребность обнародовать наконец мою собственную позицию. Как любой здравомыслящий исследователь, я принимаю наиболее простое объяснение вещей. Паранормальные способности очень часто далеко не самое простое объяснение. Давайте вернемся назад, к Джону Эллиотсону и сестрам О’Ки в середине девятнадцатого столетия. Потрогав руками полдюжины смешанных в беспорядке кусков металла, они могли определить, который из них был магнетизирован Эллиотсоном. Были ли они экстрасенсами? Это очень трудно проверить на основании этого опыта. Более вероятно, «магнетизированный» кусок металла сохранил больше тепла от рук Эллиотсона, чем другие, потому что он должен был держать его, и сестры О’Ки реагировали на это тепло.

И опять же, несколько раз на протяжении истории гипнотизма обещалось вознаграждение каждому гипнотизеру, который сможет достаточно убедительно показать перед научной комиссией, что его объект обладает силой ясновидения. И ни один из этих призов не был выигран, а все участники состязаний подтвердили свое шарлатанство, отказавшись использовать повязки, предложенные комиссией. В любом случае это затупит «бритву Оккама», если не предположить, что эти «ясновидящие» были простыми фокусниками, подсматривающими в щелочки по краям повязки.

Очень важно уяснить себе, в чем же состоит вопрос. А вопрос такой: включает ли гипнотическое состояние что-либо большее, чем образы фантазии объекта, которые, хотя и захватывают, но все же не выходят за рамки воображения? Или же объект под гипнозом обладает способностью перешагивать за эти рамки – фактически перешагивать через все нормальные состояния сознания – и затрагивать более высокие сферы реальности? Все профессиональные психологи сразу отреагировали бы возражением, что это не вопрос, что нет и речи ни о каком таком переходе, но только о живой фантазии.

Я убежден, что необъяснимые вещи случаются в жизни у каждого. Один из наиболее прожженных, крутых людей, которых я знаю, одновременно и самый большой знакомый мне экстрасенс. Мы все испытывали телепатию, или психометрию (определяя «вибрации» в комнате), или тому подобное. Большинство таких переживаний прячутся под ковер, потому что они представляют колоссальную угрозу для мира, в котором мы обычно живем. Они представляют угрозу, ибо раз такие вещи могут быть, то что же может быть еще? То безопасное и аккуратное мировоззрение, которое мы сконструировали себе в течение многих лет, вдруг начинает мутиться и давать трещину. Для большинства из нас такие переживания редки; для некоторых – обычное дело. То же самое и в истории гипнотизма. У всех явных шарлатанов есть такие случаи, которые трудно рационализировать, и достаточно таких, которые могут заставить каждого открыть рот, прежде чем отвергнуть все как фантазию или вздор.